Текст книги "Шпион с пеленок: детство (СИ)"

Автор книги: Jana Mazai-Krasovskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Утром они вместо зарядки, за которую ратовал мистер Далтон, прошагали три квартала до дома Селвинов и опустили письмо прямо в ящик. Для ответа Эйлин оставила адрес кампуса и комнаты. В тот же вечер они получили приглашение. Так что спустя два дня, которые Северус охарактеризовал как «наполненные мистером Далтоном», хотя от такого наполнения выигрывали все (и немало), они отправились в гости…

Джордж Селвин – похожий на старый кряжистый дуб старик, – приветствовал их очень сердечно. Он был в курсе всего произошедшего, так как давно наблюдал упадок многих сильных магических семей и целых родов, и радовался тому, что именно ему решили довериться последние из Принцев. Ум ученого, лояльность к магии, неприятие новой политики министерства и самого министра, да еще и пусть отдаленные, но все же родственные связи… Это была не просто надежда – мэтр ясно дал понять, что готов стать опорой для молодой матери и ее гениального сына. Они уже составляли «семейный» договор (Северус сумел вмешаться ментально), как в камине вспыхнул зеленый огонь, и на ковер ступил…

– Мистер Далтон?!

– Миссис Снейп?! Счастлив вас видеть…

– Вы знакомы с моим двоюродным племянником, Эйлин? Алан, я не ожидал тебя сегодня, но… – Селвин взглянул на Эйлин, – проходи. Тебе это будет интересно. А Вам, Эйлин, не помешает еще один игрок на вашей стороне…

====== 15. Паранойя ======

В один из солнечных дней раннего лета, когда простоватая светловолосая женщина с пухленьким сыном незаметно вышли за ограду Принц-мэнора, Нобби Лич, поднимаясь из-за стола, неожиданно ощутил, как по его спине пробежал холод. Он насторожился, а через секунду ноги вдруг подогнулись от слабости, и он непроизвольно присел на край стола.

Мужчина сделал пару глубоких вдохов-выдохов и прислушался к себе. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Он встал и прошелся по кабинету, тщательно осматриваясь и проводя перед собой рукой, глядя на камни многочисленных перстней-амулетов.

Он никогда не оставлял свои ощущения без внимания, а уж такие… Еще бы понять, что это было. Проклятие? Амулеты молчат… Ни один не нагрелся, не потемнел, не помутнели камни.

Зелье? Все то же. Ничего нового в кабинете нет. Он тщательно обшарил свои вещи и просканировал помещение, никому не доверяя. Доверие Лич мог питать только к тому, кого он крепко держал за горло. Но их, увы, осталось совсем немного.

У первого маглорожденного министра магии врагов хватало. Тайных врагов. Явные разными способами оставили его мир: кто-то вовремя сменил место проживания, покинув родину, кто-то попрощался со статусом «проживающий» как таковым. Тайных же врагов Лич старался держать при себе. Близко, очень близко, желательно, до такой степени, чтобы они поверили в невероятное – его дружбу. Очень полезно, с какой стороны ни посмотри.

Но в ситуации нужно было разобраться, да поскорей. Самому это было сделать сложно: все время на виду – вот они, минусы власти.

Министр быстро аппарировал к себе домой, и уже потом, со всеми предосторожностями – в том числе применив оборотное зелье, – добрался до неприметного домика на западной окраине города. Помощники проверят служащих министерства и влиятельные семьи. А этим займется он сам. Только сам.

Семь исчезнувших с его помощью семей, семь (правильное число!) источников – предстояло выяснить, который из них дал сбой. Увы, ритуальный круг, перекачивавший магию родовых камней в мэнорах (Лич не такой дурак, чтобы тащить все к себе!), показал только, что отток магии от камня Принцев значительно уменьшился. Что ж, к тому и шло, слишком слабой была наследница. Рано или поздно придется менять камни на другие.

Лич задумался, с кого бы начать: время не терпит. Помощников брать нельзя. Если выплывут эти его дела, Азкабан – самое меньшее, что ему светит. Он решил исходить из степени опасности: сначала Блэки. Самые непредсказуемые, мстительные, жестокие и, главное, имеющие не так мало родственников. Потом Берки (темные маги с весьма запутанными родовыми связями), Мраксы и Шафики… Список был составлен быстро. Фамилия Принц оказалась в самом его конце, Нобби даже подумал, не вычеркнуть ли ее – на что способна та недалекая девица, если вообще еще жива? Других близких родственников там не осталось – в этом поколении только троюродные, в лучшем случае. Но проверить стоит и родных, и эту ворону. Но сначала – распутать кажущиеся более опасными клубки.

Через неделю министру пришлось дать еще один заказ теневой гильдии. А через месяц – еще. Только это позволило Эйлин получить более трех месяцев, чтобы обезопасить себя, сына и дом, хоть она ничего об этом так и не узнала.

Из Селвин-колледжа Эйлин вернулась словно заново родившейся. Масса полезных книг: как магических, так и по ее новой замечательной профессии. Новый диплом, значительно повысивший ее в статусе детского педагога, дающий ей гораздо больше прав, а главное, денег, занял почетное место на стене комнаты, полгода как переоборудованной в детский класс. Но самое важное было надежно спрятано: амулеты от дядюшки Джорджа и от мистера Алана Далтона.

При воспоминании о нем у Эйлин появлялся румянец и необыкновенно хорошело лицо. Кто бы мог подумать, она – эмометаморф! Ее внешность сильно зависит от ее настроения, самочувствия, внутреннего состояния. И она теперь может этим управлять. Вот женщина погружается в воспоминания о начале своей семейной жизни и видит в зеркале настоящую каргу – маленькие черные заплаканные глаза, свисающий нос, худое до прозрачности тусклое лицо, траурно-черные волосы, сжатые в нитку белые губы. А вот воспоминания о последних неделях – и перед ней красавица с черными локонами, сверкающими черными глазами, нежным румянцем, и вовсе не тощая, все округлости на месте, хоть и небольшие. Совершенно другая женщина! И нос – ровный, чуть длинноватый, но аккуратный. А амулет от Алана помогает зафиксировать нужную внешность. Наконец, Эйлин решается: надо выглядеть в меру хорошо, чтобы производить благоприятное впечатление на родителей и детей, которые уже через несколько дней придут за ее услугами. Она вспоминает тот разговор с бывшим мужем и Кэти, серьезное лицо сына, поездку в родной дом, нависшую угрозу.

Женщина в зеркале довольно прикрывает глаза: не слишком большие, не слишком сияющие, обычные карие. Простое, но породистое бледное лицо. В меру ухоженные волосы и руки. Вот так. Эйлин нажимает на крошечную впадинку в кулоне – теперь он невидим и неощутим ни для кого, кроме нее, и никому его не снять.

Только в уголках случайной улыбки видно, что внутри женщины есть что-то большее.

Северус тоже привез немало полезного… Амулеты отвода глаз, амулеты, скрывающие магию и подзаряжающиеся от нее же. «Камни баланса», которые восхитили его больше всего изо всех «игрушек», которые показывал Далтон. Они поглощали магию, а когда ее количество переходило определенную величину, начинали светиться, предупреждая о возможном выбросе. А как же он был доволен тем, что у матери теперь имелась гербовая бумага, по которой он мог находиться на домашнем обучении (у собственной матери, да!), ежегодно проходя тестирование в той самой лаборатории Селвин колледжа вплоть до того возраста, когда придет время идти в основную школу – до восьми лет. Точнее, до восьми с половиной.

«Слава богу, не придется строить из себя малолетнего идиота», – думал мужчина, листая в Чертогах Разума книгу с программами для… увеличения силы мышц. Вдруг он услышал, как внизу хлопнула дверь, и подскочил от неожиданности. Здесь не могло быть гостей кроме тех, кого он приводил сам!

Быстрый топот легких ног по ступенькам, скрип двери:

– А я тебя нашла! – с радостным криком запрыгнуло к нему на колени черноволосое сероглазое чудо. – А почему ты такой большой?

– Эбби?! Как ты сюда попала? – еле смог выдохнуть мужчина.

– Я качалась на качелях. И уже накачалась. Давай пойдем гулять в лес? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну, Север!

– Где ты сейчас, дома?

– Я почувствовала такую горячую волну, ну помнишь, когда ты меня первый раз сюда принес? И я снова очень хотела на качели! А их нет! А я сказала, что спать захотела, лежу на своей кроватке в комнате у няни Кэти!

– Сестренка, ты умница!

– Так вы с мамой в один голос твердите, что надо быть очень осторожной. Я ж не дурочка какая! А почему мне здесь так легко говорить, а дома так не получается?

От скачущих мыслей и непосредственности сестры у Северуса порой – как там он читал? – случался когнитивный диссонанс, кажется. А какой же она потрясающий интуит! Мужчина улыбнулся своим мыслям уголком рта.

– А ты почему такая большая? – он подвел сестру к зеркалу, в котором отражалась отнюдь не трехлетняя девочка, а скорей уж младшая школьница. Глядя на свое отражение, Эбби расхохоталась от радости и покружилась на месте:

– Ура-а-а! Я выросла! Ура, братик! Я с тобой в школу пойду!

«Чертоги добавили ей года три», – подумал Северус, улыбаясь. Он же отражался взрослым мужчиной – таким, каким всегда был здесь. Взрослым? Он присмотрелся внимательнее… Таким он был после пары лет преподавания в Хогвартсе. Значит ли это, что он стал моложе внутренне? Психологически? Что происходит с человеком в Чертогах, как определяется возраст? Ведь во время первого выброса Эбби тоже выглядела несколько старше, чем была в жизни. А теперь – еще немного старше. Что это значит? Почему так происходит?

Но сестра, подпрыгивая, уже тащила его из кабинета, неугомонный солнечный зайчонок…

Разбежавшись по тропинке сада, девочка вдруг наткнулась на невидимую преграду, мягко отбросившую ее назад на песчаную дорожку.

– Меня не пускает! – обиженные серые глаза смотрели на брата снизу вверх.

– Подожди, Эбби, сейчас, – он протянул руку и помог ей подняться. Словно чувствуя, что так надо, сестричка притихла.

Северус прислонился к стволу ясеня и закрыл глаза. Он должен… нет, он хочет сделать этот лес для сестры. Его маленькой защитницы. Его родного солнечного лучика. Он запрокинул голову и улыбнулся: этот лес будет светлым, с желтизной ранней осени и свежим бодрящим воздухом. Солнечные лучи и легкий ветер будут играть кронами, будут падать листья, шуршать трава…

– А кто там живет?

«Ну как она может иногда спросить ТАК вовремя, как? Где мое пособие по зоологии?» – подумал он и представил, что приглашает в свой лес всех, кому он придется домом.

А Эбби уже шла вперед по золотистой от падающей листвы дорожке, подпрыгивая и что-то напевая, крутясь по сторонам…

– Смотри! Белочка! А это кто? – она замешкалась возле большого камня, пытаясь его сдвинуть.

Брату пришлось объяснять, что не все любят, чтобы к ним домой заглядывали без приглашения…

– А ты? Я пришла к тебе… тебе это не понравилось? – серые глазищи смотрели серьезно и просили, нет, требовали – правды!

Правды… А какая она?

– Ты если будешь проходить, заходи, если что! – попробовал отшутиться он. И после паузы добавил: – И если ничего, то тоже заходи.

В тот же момент его крепко обняли и прямо в ухо сообщили:

– Я так люблю тебя, братик!

– И я люблю тебя, Эбби. Очень.

Вдруг в памяти всплыло: «Ты – Хозяин»… И он – понял.

Черноволосый подросток играл в догонялки с младшей сестрой… Они швырялись друг в друга осенними листьями, собирали их в кучи и разбрасывали вокруг, хохоча. Сгребли руками и ногами одну большую кучу и прыгали на ней, пока не свалились без сил. И долго смотрели на проплывающие в синей высоте облака.

– Ой, няня Кэти зовет! – Эбби махнула рукой и исчезла в одно мгновение, как солнечный зайчик в листве.

Северус медленно шел к дому, впервые наслаждаясь воздухом, чуть горчащим палой листвой, вечерней свежестью, образом сестренки. Удивительные минуты спокойствия, когда можно почувствовать себя… просто живым.

Вернувшись в Чертоги (так он теперь называл созданный своим воображением, но по ощущениям – совершенно реальный дом, обзаведшийся уже просторной верандой, уютно-загадочным чердаком и, непонятно зачем, еще кучей комнат и даже кухней), Северус случайно взглянул в зеркало и оторопел. На него смотрел какой-то лесной принц, то ли в венке, то ли в короне из осенних листьев (спасибо, сестренка), молодой, яркий, смелый…

– Эмометаморф, – пробормотал мужчина про себя. – Похоже, это наследственное. Да, и не забыть спросить Эбби, как она чувствует тех, кто дома, находясь здесь.

Сентябрь принес новые проблемы. Во-первых, родители многих новых учеников Эйлин, как оказалось, не могли платить достаточно, то есть сколько ей теперь полагалось. Хотя некоторые из них, по ее наущению, смогли оформить документы и получить в социальной службе дополнительные деньги на ребенка, за что были благодарны, но не более. Во-вторых, работница социальной службы, та же самая, что приходила с целью пристроить Северуса в школу, долго рассматривала свидетельство на домашнее обучение, но смирилась, когда увидела оборудованный класс и, главное, диплом Эйлин. Только фыркнула, что для маленьких детей такой район трудно назвать подходящим. И когда мать заговорила о том, что было бы неплохо переехать за реку, у Северуса внутри что-то екнуло. Там жила Лили…

В-третьих – хотя это, наверное, было важней всего, – и Эйлин, и Северус чувствовали, словно что-то неприятное надвигается: медленно, постепенно, неясно… Маги никогда не должны пренебрегать своим внутренним чутьем – это им было известно по собственному горькому опыту.

С переездом помощь пришла, откуда не ждали: Тобиас, все же выбившийся на руководящую должность, разговорился с новым работником, присматривающим жилье подешевле и поближе к фабрике. Разорившийся игрок, согласный уже на что угодно, за долги продавал дом, который больше не мог содержать. Дом был «за рекой» – в самой благополучной части Коукворта, и оказался «двойным»: два фактически сросшихся по одной из стен полноценных коттеджа. Слегка заброшенных – но уж для волшебников-то это не проблема.

Денег у Эйлин и Тобиаса хватило в обрез, но больше всего ее удивило участие «бывшего».

На что тот ответил, пожав плечами, что сам не понимает, почему он так делает, но так – нужно.

После дождливого дня, который мать с сыном провели под новой крышей, пришли смотреть дом Кэти с Тобиасом и Эбби. Девочка тотчас схватила за руку брата и потащила по дому, Тобиас был поражен, а Кэти заплакала от восторга…

А через день к няне Кэти приехал в увольнительную младший брат, уорэнт-офицер, мичман эсминца, «мичи», как назвала его Эбби, и, судя по ней, человек он был неплохой – по крайней мере, девочке понравился.

– Он так здорово улыбается! И сильный, сильней, чем папа, я видела, как они на локотках боролись, – смеялась она, расписывая брату достоинства «дяди Дина».

– Дин Уоллис, к вашим услугам, мэм, – молодой мужчина буквально осветил своей улыбкой небольшую прихожую.

«Похоже, не зря Эбби его так расписывала», – подумал Северус, заметив, как остолбенела на мгновение мать.

А моряк легко, словно бы они ничего не весили, таскал тюки с вещами, перетаскивал и грузил в машину на пару с Тобиасом мебель, пока женщины упаковывали посуду и «прочую дребедень», которую обычно не замечаешь, и только когда все собрано вместе, понимаешь, как же всего много. Работы хватало всем, но Дин успевал добродушно подшучивать над сестрой «и ее бойфрендом», с интересом посматривая на Эйлин. Увы, та этого оценить не могла. Они с Северусом уже были порядком измучены: всю ночь пришлось потратить на перенос небольшой, но ценной библиотеки и уже разросшейся лаборатории на новое место, накладывать чары, маскировать и от маглов, и от магов. И если бы Кэтрин не заготовила еды заранее, на стол новоселам было бы нечего поставить.

Когда на их прежнее место жительства прибыла новая семья, Эйлин поразилась сходству: женщина была так похожа на нее прежнюю! Только сын у них был помладше и страшно инфантильный – или он казался ей таким по сравнению с Северусом? Женщину звали Линн, а мужчина оказался тезкой Тобиаса. Так странно.

Линн грустно смотрела на обшарпанный фасад дома, и только войдя внутрь и увидев, что содержимое не всегда соответствует упаковке, немного успокоилась.

Северусу же удалось поставить пару закладок в голову новой хозяйки дома, хотя он уже почти падал от усталости и был совершенно согласен с маглами: переезд (особенно без магии) – это сущий кошмар!

Сентябрь они встретили в новом доме во всеоружии… В класс к Эйлин записалось целых семь человек: две сестры-близняшки, четверо мальчишек с соседней улицы и… Петунья Эванс! Если все будет так же, на следующий год к ним может прийти Лили.

А в третий день теплого сентября и мать, и сына одновременно пробрала дрожь. А так как они в это время сидели на солнышке возле новых качелей (Тобиас сподобился наконец ради дочки – в новом дворе хватало места), им хватило лишь обменяться взглядом, положив руки на одновременно нагревшиеся амулеты, настроенные на родовой камень. В мэноре – опасный и нежеланный гость…

Он совершенно не походил на министра, скорей на коммивояжера – со щеткой рыжих усов, приземистый, но подвижный мужчина. Но от его цепкого взгляда не утаились ни пара исчезнувших сигналок, ни изменившаяся аура дома…

Но в Тупике Прядильщиков вечером третьего сентября никто не заметил ничего особенного. Подумаешь, по улице шлялся какой-то тип – бывает. Что-то спрашивал у новых жильцов, что-то отвечала ему эта забитая тихоня Линн. Жаль, Эйлин уехала, с ней было интереснее…

Нобби Лич вздохнул спокойно. Принцев действительно больше нет: нельзя же эту женщину, не помнящую абсолютно ничего, довольствующуюся лишь частью собственного имени, считать наследницей Принцев. Магии в ней не осталось совершенно, да и с умом не очень. Хотя с умом у Эйлин никогда и не было «очень»… Мужчина зло усмехнулся и аппарировал к себе.

Как приятно после мерзкого тупичка и облезлых домов посидеть в роскошном кресле у камина, с дорогим коньяком (маглы многое умеют, и скоро многим придется это признать!).

Все, можно наконец поставить точку. С этой стороны опасности нет, а остальные ликвидированы, что проверено ритуалом кровного поиска. Хорошо, на Принцев тратиться не пришлось, очень уж дорогой и энергоемкий ритуал. Лич с удовольствием вытянул ноги и сделал еще глоток. Тепло в горле принесло спокойствие и удовлетворенность.

У Снейпов дела шли отлично. Эйлин прекрасно справлялась с неугомонными мальчишками, близняшки тоже пошаливали, хотя больше старались учиться, а Петунья… Северус вдруг заново увидел эту девочку: очень скромную, очень ответственную. Она словно была старше всех в группе, хотя это она, наоборот, была почти на год младше. Она помогала близняшкам приводить в порядок волосы, мальчишкам – отчищать и даже подшивать одежду, с которой вечно что-то случалось. Занудная? Да с чего бы?

«Как мы с Лили могли так относиться к ней», – мужчина ощутил запоздалый стыд, но тут же одернул себя: либо сильно запоздалый, либо… еще не за что стыдиться. В этой жизни он уже сделал все не так, и будет продолжать.

Договорившись с матерью, он стал заходить в класс, перезнакомился со всеми и, по примеру Петунии, начал понемногу помогать. Зря, что ли, он начитался этих книг? Тем более, ему было что проверить – не все, что авторы подавали как истину, он мог принять на веру.

В конце первой недели сентября почтальон принес Эйлин большой пакет. В нем оказался журнал с ее статьей (о боже – ее! Статьей!) и письма от Селвина и Далтона. Последний сообщал, что скоро приедет для проведения каких-то исследований и просил совета, где можно остановиться. Эйлин задумалась: дом позволял приютить и не одного гостя, но прилично ли это будет при фактическом отсутствии мужа? И как на это посмотрит красавчик Дин, внимание которого было ей очень приятно, если не сказать больше. Жаль, он слишком молод для нее… И Эйлин решила посоветоваться с сыном.

– Кэти, тебе постоялец на пару месяцев не нужен? – спросила Эйлин, перед уроками сдавая дочь на руки няне…

====== 16. В здоровом теле – здоровый ух! ======

Северус сердито смахнул пот со лба и снова ударил грушу уже окрепшим кулачком. Тяжело…

Но все же это было хорошей идеей – поселить Далтона у няни Кэт. Правда, отец был не в восторге, но женщины его быстро уговорили. Да и гость вел себя прилично и заплатил, не скупясь.

Надо же, мать смогла подружиться с «разлучницей» и, похоже, у нее теперь не было человека надежней. Сколько бы раз Северус ни просматривал нянюшкины мозги, убежденный всем предыдущим опытом в женской двуличности и коварстве, никогда не мог найти в них даже тени негативных мыслей про Эйлин. «Похоже, она ее чуть ли не боготворит», – думал он.

После переезда чувство опасности отступило и растворилось в насыщенных буднях. Они и не могли быть иными – заполненные оравой новых учеников, подготовкой к занятиям, огромным массивом новых, пока неосвоенных знаний и непрочитанных книг, спортом, двумя ухажерами Эйлин и маленьким солнечным вихрем по имени Абигайл. Только Кэти с Тобиасом представляли небольшой островок спокойствия.

Новые соседи, похоже, считали Эйлин овдовевшей сестрой Снейпа, а Кэтрин – его супругой, так что родители не стали представляться семейной парой, документы-то никто и не думал предъявлять, а после отъезда Уоллиса и Далтона Эйлин задумалась об официальном разводе. Она научилась ценить людей и хорошо относилась к Кэтрин, а потому ей хотелось, чтобы подруга наконец вышла за ее бывшего, раз он ей так по нраву. Как няне, кухарке и рукодельнице этой женщине просто не было цены. А уж то, что она избавила ее от постылого мужа… И Эбби многому училась не только у брата и матери, но и у Кэт. Да и она сама, став свободной, сможет, наконец, распорядиться своей судьбой, благо появились варианты.

«Кто бы мог подумать, что от ухода мужа к другой могут быть одни сплошные плюсы», – думала Эйлин, не догадываясь, что в этих плюсах «виновата», прежде всего, она сама. Ну, и еще сын, немного. Влиять на чужой разум у него получалось все хуже и хуже…

А в это время двое мужчин, соревнуясь за интерес матери, давали очень многое ее сыну.

«Кажется, я становлюсь расчетливой стервой», – комментировала про себя Эйлин, одинаково улыбаясь обоим, но держа дистанцию. Она все никак не могла выбрать… Разум говорил за Далтона, а сердце билось чаще от улыбки Дина, и что с этим делать, женщина пока не представляла. Может, доверить выбор сыну?

Ребенок в очередной раз ошеломил мать, разложив все эмоции и соображения по полочкам, и оказался еще более расчетливым стервецом, предложив помариновать ухажеров хотя бы годик.

«Дядя Алан» – уж очень он просил называть его по имени, при этом постоянно подчеркивая то, что он взрослый, а значит, умнее, опытнее и вообще… Что закономерно вызывало у Северуса раздражение, но приходилось мириться и наблюдать. Ученый ухитрился-таки поладить с моряком-соперником, и вместе они смастерили отличную боксерскую грушу и отделали пустующий гараж под спортзал. Моряк, увидев результат работы Далтона, проникся его «мастерством ремонтника» и зауважал. Хотя что круче – бокс или уличный бой, они таки втихаря попробовали, по крайней мере, Северус однажды заметил наспех залеченный сбитый кулак у Далтона и слегка покривевшую улыбку Уоллиса.

«Ладно хоть доски и покрытие из магазина привезли – не засыпался, волшебничек. Спасибо маме, привела кавалера в сознание, а не то накрылся бы их Статут Секретности медным тазом. Знал бы Дин, что все это – результат нескольких заклинаний, не восхищался бы так», – думал Северус.

Простой и веселый Дин, ведущий себя с ним как равный, нравился ему больше. Но у Далтона был необходимый им с матерью опыт и магия. И он мужественно бегал с ним по утрам ежедневно, в любую погоду, показывал и корректировал упражнения с гантелями, боксировал. Но вечерами Северус с большим удовольствием бегал к Дину пробовать приемы уличной драки. Тот даже нож деревянный ему сделал.

– Без этого нормальным пацаном не стать, салага, – ласково говорил моряк, отправляя Северуса в очередной полет (благо, толстый слой опилок спасал от травм).

Мать, оказывая одинаковое внимание обоим, шипела, залечивая сыну ссадины и синяки.

– Ты же сама понимаешь, мам, мне придется себя защищать, и уже скоро. А потом и сестру. И тебя. Я должен много уметь, а Дин уже скоро уезжает. И Далтон тоже. Надо успевать!

Эйлин вздыхала, гладила его по волосам, и они шли варить очередное зелье. Понемногу начали и продавать, через Селвина, но времени на все не хватало, хотя зелья по усовершенствованным рецептам начали пользоваться огромным спросом, и «дедушка Джордж» распродавал их только «своим и нашим», и то не всем. Но это было хорошо: галлеоны понемногу капали на открытый Селвином для внучатой племянницы счет, а Снейпы-Принцы не светились. То, что надо, пока нет никакой возможности разобраться с Личем…

Перед отъездом «мамины кавалеры» отличились, притащив в подарок целых две настоящие штанги… С блинами, стойкой и скамьей – все как положено.

Отличился, конечно, опять Далтон: сделал вид, что едет в магазин менять, сконфигурировал из своего комплекта отличную шведскую стенку и легкий гребной тренажер, от которого Северус тихо тащился. Мерная гребля, спокойные методичные упражнения, во время которых так хорошо думается, – ему именно такого не хватало!

Однако примерно через месяц с ним стали твориться странные вещи…

Выбросы магии следовали один за другим, почти ежедневно. И посоветоваться было уже не с кем – наставники-спортсмены отчалили: один – в синюю морскую даль, другой – в серую лондонскую. Мать сделала еще с десяток амулетов, заряд которых становился полным всего за день. Надо было что-то повместительнее. Попробовали далтонские камни Баланса – каждого хватило на неделю, – но их было всего два. Пришлось отправлять Далтону сову.

И только в очередной монографии в Чертогах Северус нашел объяснение происходящему. Развитие тела не однобоко: развивается все в целом, физическое связано с магическим. Рост физической силы вызывает рост энергии, а тот – развитие каналов. И еще большее развитие и рост резерва. И ведь все так просто!

Только куда же магию девать? И как бы замерить показатели?

Северус понял, что придется начать потихоньку заниматься артефакторикой. И поскольку совершенно справедливо и независимо от всех верующих считал, что вначале должно быть слово, пропал в библиотеке. А начитавшись, сделал потрясающее по сути открытие: артефактом может быть… что угодно! Любой объект можно заклясть и напитать энергией для поддержания заклятия. От материала зависят только длительность действия и, частично, его интенсивность.

«Любая бумажка, жукашка, какаш… Тьфу, кажется, я слишком молодею, в детство впадаю», – подумал он.

Но ведь невероятно! Что угодно… Никакой труднодоступной ювелирки! Никаких трудоемких шлифовок, плавки, ковки, чеканки! Ну, это тоже можно, конечно, но пока отчего же не порезвиться с самым доступным? И, как «настоящий пацан», зачаровал деревянный нож, который теперь спокойно можно было использовать как обычный. Конечно, волос на весу он не резал, но лист бумаги – запросто.

Когда сын притащил от няни Кэти иголку, нитку, ленту и… пяльцы, Эйлин чуть дар речи не утратила. А когда он вытащил книгу с рунами и засел со всем этим хозяйством у окна…

Вышивать ему не понравилось. Четкие движения рук, пальцев – это пожалуйста, но острие иголки все равно кололо пальцы, что раздражало неимоверно. А заклинанием – нельзя. Не работало. Только ручками и с чувством, он все про это прочитал. Матери, кстати, тоже не нравилось, несмотря на ее интерес.

Выручила няня. Иголка в руках Кэти порхала, и скоро три ленты для Эбби были готовы. Увы, сам процесс заклятия вышитых лент разрушил их все, кроме того куска, который Северус вышивал сам… Так что вывод оказался неутешительным: от вышивания никуда не деться. И мальчик со всем терпением пошел в ученики к сестриной няне, в очередной раз порвав шаблон отцу. Тому очень хотелось обозвать сына девчонкой, но при всем «девчачьем рукоделии» сын уже тягал гантельки, с которыми и самому Тобиасу было не так легко управиться, кидал ножи в забор и недавно расквасил нос соседскому пацану (на пару лет старше и на полголовы повыше), пытавшемуся в чем-то упрекнуть его сестренку. После чего парни задружились… И Северус, наконец, ощутил (хотя понять – так и не понял) истоки дружбы кандидатов в его отчимы.

Папаня почесал лысеющий затылок, махнул рукой и… стал по утрам отжиматься от пола и приседать с гантелями сына. Северус только хитро улыбался. Совершенно не обязательно манипулировать сознанием изнутри… Достаточно вовремя восхититься чей-то физической формой – так, чтобы все, кому надо, это слышали. Удачно приезжал этот нянюшкин брат, ну просто очень вовремя.

Чертоги преподнесли Хозяину очередной сюрприз в виде пополнения библиотеки. Северус перебирал новые тома: «Заговоры и наговоры». «Основы ведьмачества». «Справочник юного ведьмака». «Амулеты, обереги, талисманы своими руками». «Этническая обережная вышивка»… Глаза разбегались, душа пела – к счастью, пепельный фестрал был всегда начеку и вовремя выпнул друга-хозяина из уютного кресла в реальность.

Разозленный до белого каления Северус, тем не менее, никогда не терял рассудок, а потому озаботился тем, чтобы его эмоции прошли без вреда для окружения – эти люди ему нравились, сестру и мать он уже, пожалуй, любил, да и дом… уже далеко не халупа.

Разгулявшийся темперамент спасло… вышивание. За несколько дней обережная лента для сестры была вышита и зачарована по всем новым правилам. И не только защищала и маскировала Эбби, но и следила за ее состоянием через аккуратно отделенный специальным ритуалом кусок, вставленный в медальон брата. Со временем он пополнился такими же кусочками для матери и… для Кэти. К собственному удивлению, Северус не смог оставить без внимания и защиты добрую маглу, которая стала для него практически еще одним членом семьи. С ней было легко, тепло и уютно – совсем не так, как со все более требовательной матерью и все более отдалявшимся от них отцом. Лучше было только с Эбби, но ее непоседливость порой чуть не сводила с ума. Хотя частенько именно ее детские вопросы становились причиной настоящих прорывов и открытий для брата.

«Чему, блин, нас вообще учили?!» – думал Северус, вспоминая Хогвартс.

Уровень магической Британии теперь казался ему даже не болотом, а дном огромной лужи…

====== 17. Сердечные страсти, шпионские страсти – здрасьте... (ч.1) ======

Эйлин закрыла глаза от усталости и, проведя вверх по лицу ладонями, зарылась пальцами в свои волосы: голова шла кругом. Теперь она поняла, что говорила ей в Селвин-колледже одна из матерей «особенных» детей. «Быть матерью юного гения – тяжелый труд», – встало в памяти грустное лицо той женщины.