Текст книги "Мелодия любви"

Автор книги: Изобел Чейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3

Джонатан принялся сигналить. Из дома выбежал маленький человек и, широко ухмыляясь, вытащил из джипа чемодан Либби. Она с удивлением отметила, что он китаец со старомодной косичкой на затылке.

– Чжо Ли, это миссис Хоуп. Позаботься о ней, ладно?

– Да, сэр! Осень рад, миссис Хоуп. Осень рад!

Либби пожала китайцу руку. Она оказалась маленькой, но очень сильной.

– Идемте в дом! Сансури уже ждет вас. – Китаец молниеносно скрылся за дверью.

– Чжо Ли наш повар, – объяснил Джонатан.

– А Сансури? – Либби с трудом выговорила экзотическое имя.

– Она родом из пуэбло. Я пригласил ее специально для тебя. Она милая девушка, с ней тебе будет не так скучно. Думаю, она уже ждет в твоей комнате.

Либби втайне надеялась, что Джонатан сам покажет ей дом, но он и не думал этого делать. Она шагнула во внутренний дворик, немного оробев перед роскошью своего нового дома. Обойдя бассейн, Либби вошла в ближайшую дверь и очутилась в гостиной, обставленной уютными кожаными креслами. Блестящие полы были покрыты индейским ковром. Такой же ковер висел на стене.

Либби продолжала восхищаться комнатой, когда в дверь неслышно скользнула девушка. У нее была горделивая осанка индианки, выступающие скулы и иссиня-черные длинные волосы.

– Ты, должно быть, Сансури? – спросила Либби.

Девушка кивнула.

– Я приготовила твою комнату, – ответила она на безупречном английском языке.

– Спасибо. Я бы хотела принять душ…

– Я принесу тебе чай, – предложила Сансури.

– Благодарю.

Взяв Либби за рукав, Сансури потащила ее по длинному коридору.

– Это твоя комната, – сказала она, распахивая дверь. – Красивая, правда?

Либби вынуждена была согласиться. Нежно-розовое убранство комнаты мягко сияло в лучах солнца, проникающих сквозь опущенные жалюзи.

– Ванная там. – Сансури указала на неприметную дверь в углу. – Я задвину шторы?

– Не надо! – воскликнула Либби. – Я люблю солнце.

На лице Сансури появилось неодобрение.

– Мистер Хоуп сказал, что ты захочешь отдохнуть. Пойду приготовлю чай.

Она поспешно вышла из комнаты, и Либби вздохнула с облегчением. Девушка ей понравилась, но сегодня столько всего произошло, что ей было тяжело поддерживать разговор и больше всего хотелось отдохнуть. Либби принялась разбирать вещи. Вода в кране оказалась обжигающей, и Либби не смогла устоять. Когда Сансури вернулась, она уже вытерлась полотенцем и облачилась в новые брюки и рубашку.

– Какая ты красивая! – воскликнула Сансури с искренним восхищением. – Ты привезла одежду из Англии?

– Частично да. Несколько вещей я купила в Сан-Франциско на прошлой неделе.

– Тебе надо было купить шляпу. У нас очень сильное солнце. Если захочешь выйти на улицу, я принесу тебе шляпу.

На подносе стоял стакан с горячей водой и лежал чайный пакетик. Либби опустила его в воду, подождала, пока напиток стал нужной крепости, и сделала глоток. На чай было мало похоже, но Либби была рада и этому. Сансури внимательно следила за ней.

– В следующий раз я принесу кофе. Очень хороший, – пообещала она.

– Было бы неплохо, – усмехнулась Либби. – Ты не знаешь, где мистер Хоуп?

Сансури взглянула на нее с плохо скрытым интересом.

– Уехал. Изгородь сломалась, и он отправился ее чинить. Вернется к ужину.

Либби посмотрела на часы. Еще не было четырех, чем же ей заняться до ужина? Она решила, что если бы Джонатан возражал, чтобы она осматривала дом и прилегающую территорию, то не уехал бы и не оставил ее одну.

– Знаешь что? Неси свою шляпу, – попросила она.

Сансури улыбнулась и минуту спустя вернулась с поношенной женской шляпой.

– Чья она? – спросила Либби.

– Не знаю. Может, сестры мистера Хоупа или кузины. Надень! Тебе очень идет.

Либби посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. У нее был такой вид, словно она родилась на ранчо, а не оказалась здесь случайно, сбежав от мира музыки и вечерних платьев.

Дом был выстроен вокруг внутреннего дворика, в который можно было войти через изящные ворота в северной и южной стенах. В противоположных краях располагались спальни с отдельными ванными комнатами. Третью сторону занимали кухня, столовая и гостиная. В четвертой стороне жили слуги. По чисто выбеленным стенам в испанском духе вились цветущие растения. Перед домом был разбит небольшой сад, совершенно не похожий на те, что Либби привыкла видеть у себя на родине. Здесь не было лужаек, морозостойких кустарников, тюльпанов и нарциссов. Почти все цветы источали пряный незнакомый аромат и отличались экзотической окраской. Осмотрев дом, Либби вышла на улицу и через цитрусовую рощу направилась к конюшням. Она с сожалением отметила, что в доме нет пианино. Как же тогда она будет учить племянника Джонатана? Все это очень странно.

Чжо Ли увлеченно подметал пол в конюшне. Либби остановилась, молча наблюдая за ним.

– Много лошадей! – ухмыльнулся китаец. – Хотите посмотлеть?

– Кто-нибудь ездит верхом? – поинтересовалась Либби.

– Конечно! Я, например. Осень хоросий наездник.

Глаза Либби засияли. Она не садилась на лошадь уже давно, но теперь крепкий запах конюшни напомнил ей о тех временах.

– Вы можете оседлать для меня лошадь? – спросила она Чжо Ли.

Китаец покачал головой:

– Только с разрешения мистера Хоупа. Плостите!

Либби не очень расстроилась и принялась разглядывать лошадей. Не все из них были племенными, но каждая светилась здоровьем. Да и конюшня, в которой жили лошади, была им под стать: изысканные резные перегородки, полки для седел и уздечек. Даже плиты пола, пусть и поцарапанные копытами, выглядели богато.

Либби с сожалением вышла из конюшни и оказалась на главной аллее, решив отправиться к главному входу. В пыли возились куры, время от времени принимая солнечные ванны, блаженно закрыв глаза и взъерошив перья. Вдоль аллеи высились причудливые и по-своему красивые ряды кактусов. Они поднимались на шесть футов над землей и далее разветвлялись на длинные, тонкие колючки, вздымавшиеся к небу. То тут, то там среди живых собратьев попадался мертвый кактус, словно сухой скелет.

Либби подумала, что при свете дня это интересное зрелище, но она вряд ли захочет пройтись по этой дороге ночью.

Либби упрекнула себя за подобные глупые мысли, но странное чувство не исчезло. Ей казалось, что за ней наблюдают, но, когда она обернулась, вокруг никого не было. Однажды Либби показалось, что она заметила силуэт всадника.

До главных ворот идти было дольше, чем она предполагала. Но Либби решила, что проделать этот путь стоило хотя бы ради того, чтобы полюбоваться черепами техасских длиннорогих коров или лонгхорнов. Невозможно представить, что когда-то здесь бродили подобные животные. Их длинные рога производили сильное впечатление. Либби не знала, кого теперь выращивали на ранчо, поскольку еще не видела пастбищ.

Когда она вернулась к дому, жара немного спала. Дул приятный ветерок, и Либби с нежностью взглянула на особняк. Она всю жизнь довольствовалась только музыкой, не задумываясь над тем, где или для кого ей предстоит играть. Но теперь будто влюбилась в место, которого почти не знала и, которое должно было ее или принять, или отвергнуть.

Либби опять показалось, что кто-то следит за ней, но она отмахнулась от этой мысли. Взглянув – на часы, она поняла, что ей следует поторопиться, чтобы добраться домой до темноты. Внезапно за ее спиной раздался отрывистый звук, похожий на выстрел из ружья. Либби, вздрогнув, обернулась, и в этот момент у нее над головой взметнулась петля, плотно связав ее по рукам и ногам.

Сначала Либби испугалась, но потом ее охватил гнев. Она попыталась вырваться, однако веревка только затягивалась плотнее.

– Как вы смеете! – крикнула Либби в пустоту.

– Оле! – Из-за высоких кактусов и поваленных камней показался мальчишка со злорадной ухмылкой на лице. – Добрый день, сеньора, – приветствовал он ее по-испански.

Либби силилась освободиться.

– Как ты посмел?! Немедленно отпусти меня!

Мальчишка расхохотался, потянул за веревку, и Либби, потеряв равновесие, тяжело упала на землю.

– Дай мне только добраться до тебя! – пригрозила она.

Мальчишка вновь рассмеялся и что-то произнес по-испански.

– Ты прекрасно знаешь, что я тебя не понимаю! – рассвирепела Либби.

– Нет? Меня зовут Педро Костелло. А тебя?

Разозлившись, Либби думала только о мести.

– Либби Макферсон, – наконец ответила она.

Мальчик отвесил галантный поклон. Между ним и его дядей не было ни малейшего сходства. Педро был небольшого роста, смуглый, и выражение его глаз выдавало страстный, взрывной характер, что было так чуждо Джонатану Хоупу.

– Сеньора? Сеньорита? – спросил он, ослабив веревку и подходя к Либби. Отвесив очередной поклон, Педро помог ей встать и теперь рассматривал ее темными глазами, в которых сверкало изумление.

Либби слегка покраснела.

– Сеньора, – выдавила она.

– Сеньора, – медленно повторил мальчик, откинул голову и захохотал.

– А вообще-то тебя это не касается! – вспылила Либби.

Педро так смутился, что Либби сжалилась над ним.

– Не обращай внимания. Не знаю, как я смогу обучать тебя, если мы не понимаем друг друга.

Педро, нахмурившись, так уставился на нее, что она засомневалась в его нормальности.

– Я еще заставлю тебя просить прощения! – пригрозила Либби.

Педро победно улыбнулся, вскочил на лошадь, взмахнул лассо над головой и с дикими криками и смехом исчез среди камней.

Либби отряхнула брюки. Веревка натерла ей руки, и она сомневалась, что в ближайшем будущем сможет безболезненно сесть. Либби осторожно потянулась, недоумевая, почему дядя так распустил мальчишку. Сначала она решила обо всем ему рассказать, но потом подумала, что такой поступок вряд ли поможет ей сблизиться с Педро. Правда, ей было все равно, полюбит он ее или нет. Просто, не наладив добрых отношений, будет нелегко учить его игре на пианино. Либби пришла к выводу, что самое время поставить мальчишку на место.

Когда она вернулась домой, ее гнев еще не остыл. Услышав ее шаги, Сансури поспешно вышла на крыльцо.

– Вот ты где! – воскликнула Либби. – В этом доме есть учебник испанской грамматики?

Сансури безмолвно уставилась на нее.

– Ты говоришь по-испански?

– Немного.

– Научишь меня? Правда, мне понадобится и грамматика. Если в этом доме нет учебника, то я куплю его, даже если мне придется ехать за ним в саму Испанию!

Сансури нервно улыбнулась:

– В Мексике тоже говорят по-испански.

– Знаю! – отрезала Либби. – Я только что имела удовольствие встретить человека, который не знает ни слова по-английски. Так что мне придется учить испанский.

– Но…

– Где у вас книги? – перебила Либби.

Сансури поспешила в столовую и принялась рыться на полках.

– Вот, – робко произнесла она, подавая Либби довольно потрепанную книжку.

– Благодарю. – Либби уселась за стол и с мрачным видом принялась изучать страницы. – Я ему покажу!

Сансури предпочла молча ретироваться. Похоже, у этой новой миссис Хоуп непростой характер, да еще длинный уродливый шрам на левой руке, которого она почему-то стыдится…

Когда Джонатан вошел в комнату, Либби приветствовала его по-испански.

– Почему вдруг испанский? – удивился он.

Либби на секунду замешкалась.

– Я решила, что это будет полезно. Ведь рядом мексиканская граница.

– Тебе не кажется, что это пустая трата времени?

– Мне кажется, что это необходимо.

Джонатан предпочел сменить тему:

– Прости, что ушел вот так сразу. Надеюсь, ты не скучала?

Либби покачала головой:

– Я осмотрела окрестности. Была в конюшне, но Чжо Ли отказался дать мне лошадь без твоего разрешения, тогда я дошла до главных ворот и вернулась обратно.

– Ясно. Что ж, обширная программа. Так ты ездишь верхом?

– Ездила в детстве. И очень хотела бы попробовать опять!

– Попробуешь, – улыбнулся Джонатан.

Во дворе Сансури накрывала стол к ужину. Солнце уже село, и в воде бассейна отражалось хрупкое пламя свечей, отбрасывая причудливые тени на стены. Индианка отправилась в столовую за серебряной посудой, напомнив, что ужин скоро подадут.

– Пойду переоденусь, – лениво протянул Джонатан.

Либби удивилась. Она и подумать не могла, что здесь принято переодеваться к ужину.

– Я тоже должна последовать твоему примеру?

Джонатан улыбнулся:

– Ты выглядишь очаровательно.

– Дело не в этом, – сухо отрезала Либби.

– Вечерами мы обычно переодеваемся. Это необходимо, если ты весь день занимался с коровами.

Либби с грустью заметила, что ее брюки после сегодняшнего приключения пропылились. Она остановилась на простом белом платье, надев к нему золотистые босоножки и пояс. К несчастью, короткие рукава давали возможность лицезреть красные полосы, оставшиеся на ее руках. Либби решила набросить на плечи белую шаль в золотистых крапинках, надеясь, что никто ничего не заметит. После этого вышла во дворик.

Увидев Либби, Педро слегка встревожился, но, когда понял, что она не собирается ни о чем рассказывать, сразу же приободрился.

– Это правда, что ты сегодня утром вышла замуж за Джонатана? – спросил он ее на превосходном английском.

Либби задумчиво прикусила губу.

– А тебе не по душе новая тетя?

Педро удивился:

– Почему?

Либби зловеще улыбнулась.

– Мне показалось, что ты был не очень уверен, – невинно произнесла она.

Педро побагровел, но сумел выдавить усмешку.

– Либби Макферсон. Кажется, я где-то уже слышал это имя.

– Она больше не Либби Макферсон, – вмешался дядя. – Теперь она Либби Хоуп. Миссис Либби Хоуп.

Глаза Педро озорно сверкнули.

– Не забывай об этом, тетя Либби.

Теперь смутилась Либби. Она не ощущала себя замужней женщиной, и ей не хотелось расставаться со своим именем.

– Ненавижу, когда меня называют тетей! – пожаловалась она. – Просто Либби.

Джонатан улыбнулся, прямо как на той фотографии, и Либби затаила дыхание. К счастью для нее, в этот момент Чжо Ли поставил перед ними огромное блюдо с мясом и овощами, дав ей возможность немного собраться с мыслями.

И только после ужина, когда Либби направлялась к себе в комнату, ее вновь посетило это странное чувство. Как бы там ни было, сегодня утром она стала женой Джонатана Хоупа и только теперь начала переживать насчет того, что будет дальше. Должно быть, она сошла с ума, но теперь невозможно что-либо изменить.

Сансури уже выложила на постель ночную рубашку и халат, поставила около нее шлепанцы. Либби начала медленно раздеваться, но потом ее вдруг охватил ужас. Она поспешно приняла душ, почистила зубы и нырнула в постель с намерением почитать книгу. Но была так взволнованна, что не могла прочесть ни строчки. Каждый шорох заставлял ее вздрагивать, Либби напряженно прислушивалась, не идет ли Джонатан.

Но он так и не пришел. Либби слышала, как под окном пробежал Педро, что-то насвистывая себе под нос. Она выглянула наружу, но Джонатана уже не было во дворе. Со стола убрали, свечи потушили. Либби все еще стояла у окна, когда в коридоре раздались шаги Джонатана. Она бросилась под одеяло и затаила дыхание. Но шаги замерли у соседней комнаты. Либби слышала, как распахнулась и с грохотом захлопнулась дверь.

Либби устала, ей хотелось плакать, и ее рука сильно дрожала, когда она гасила лампу. «Я все выскажу ему завтра утром», – решила она. Но что именно выскажет, так и не придумала, потому что почти тут же заснула. Ей снилось, что она в Нью-Йорке и играет Бетховена.

Глава 4

Рано утром раздался стук в дверь, и в комнату вошла Сансури. Либби только что встала. Сквозь опущенные жалюзи виднелись голубые полоски неба, и она подумала, что хорошо жить там, где почти всегда сияет солнце.

– Доброе утро! – приветствовала она Сансури.

Сансури поставила на столик поднос с горячим шоколадом и булочками, раздвинула шторы.

– Тебе не следует приносить мне завтрак в постель! – возмутилась Либби. – Я сама в состоянии дойти до столовой.

– Мистер Хоуп встал три часа назад. – Сансури отвела глаза.

– А Педро?

– Спит. За время каникул он совсем от рук отбился. Тебе не кажется, что мистеру Хоупу следовало отослать его домой?

– Зачем?

– Новобрачные должны остаться одни, – твердо пояснила Сансури.

– Это зависит от брака. – Либби почувствовала, что краснеет.

Сансури покачала головой:

– Мистер Хоуп встал так рано! Это неправильно. Ты велела ему не приходить?

Либби очень хотелось ответить Сансури, что это не ее дело, но она тут же передумала.

– Нет.

– Это неправильно! У нас женщина следует за своим мужем, куда бы он ни пошел.

– Я проделала долгий путь, – сухо возразила Либби, делая вид, что размешивает шоколад.

– Но значение имеют лишь последние несколько футов.

– Но мы познакомились только вчера! Наверное, мне вообще не следовало выходить за него замуж, но он сказал, что на ранчо нет других женщин. Когда Педро больше не нужны будут уроки музыки, мы аннулируем наш брак.

Сансури непонимающе уставилась на нее.

– В старину женщине не нужно было время, чтобы узнать своего мужа. Она должна была строить семейный очаг, служить ему.

Либби вздохнула.

– В Англии равноправие, – объяснила она.

Сансури усмехнулась:

– Но разве от этого вам тепло ночами? Белые люди очень странные.

– Да уж! Но позволь заметить, что я не намерена становиться ничьей скво. И меньше всего Джонатана Хоупа.

– Возможно, у тебя не будет иной возможности.

– Возможно, мне она не нужна! – свирепо отрезала Либби, понимая, что Сансури ей не верит. Разговор становился все более унизительным, и она не имела желания его продолжать. – Во сколько встает Педро?

– Как только придумает, чем заняться.

– Отлично! Пожалуй, мне тоже пора вставать. Хочу выяснить про его уроки музыки.

Когда Сансури ушла, Либби поспешно оделась и вышла во двор в поисках Педро. Как здорово было бы сидеть у бассейна и ничего не делать! Либби решила найти купальник и поплавать, но сначала ей надо было как-то оправдать свое пребывание на ранчо и выяснить все насчет музыкальных уроков Педро.

Несколько минут спустя он, наконец позевывая, появился, облаченный в одни плавки. Увидев Либби, Педро остановился как вкопанный.

– Привет! Кается, я должен что-нибудь сказать…

– Да?

– Я хочу извиниться, – неловко произнес Педро. – Вчера я был не рад тебя видеть и вел себя плохо. Если бы Джонатан узнал, то очень рассердился бы. Почему ты ничего ему не сказала?

– Возможно, просто решила, что это не важно.

– А возможно, у вас с Джонатаном просто не те отношения? Нет, я не хочу рассердить тебя! Я прощен?

Либби рассмеялась:

– Думаю, да. Если бы ты мне не сказал, сама я не вспомнила бы. Решил искупаться?

Педро одарил ее очаровательной улыбкой:

– А у тебя есть идеи получше?

Либби покачала головой.

– Педро, я хотела спросить насчет уроков музыки. В доме есть пианино? Мне кажется, пора договориться о времени.

Педро нахмурился.

– Но я не играю на пианино.

– Нет? Но я ведь здесь для того, чтобы учить тебя…

– Я немного играю на гитаре, – сообщил он.

– На гитаре?!

– Не так уж и плохо. У меня классическая гитара. Правда, мои родители все равно не довольны. Они хотели отправить меня учиться в Испанию, но Джонатан был против, и я остался с ним.

– Ясно, – отозвалась Либби, ничего не понимая.

Педро присел рядом с ней на корточки.

– Значит, ты играешь на пианино? Поэтому, наверное, Джонатан распорядился, чтобы его доставили в Рэттлснейк. Я думал, что пианино нужно для фильма.

– Ты хочешь сказать, что он ничего не говорил тебе про уроки музыки?

– Нет, в последнее время у него полно других дел…

– А о каком фильме ты говоришь? – перебила его Либби.

– Он тебе не рассказывал? Я думаю, будет здорово, но Джонатан беспокоится, что здесь все перевернут вверх дном.

– Нет, он мне ничего не рассказывал.

– Боже! Зачем сердиться? Если бы не сломалась эта изгородь, он наверняка сказал бы. Хочешь, я тебе расскажу вместо него?

Либби решила, что не имеет смысла сердиться на Педро. Конечно, она была обижена на Джонатана и не понимала, зачем он вообще дал это объявление в журнал. Похоже, он вовсе не намеревался учить племянника играть на пианино и уж точно не нуждался в жене!

– Ладно, давай.

Педро принялся взахлеб рассказывать и так увлекся, что незаметно для себя перешел на испанский.

– Они будут снимать фильм о ковбоях! В главной роли подруга Джонатана и моей мамы. Это она решила, что лучше всего снимать здесь. Мы все заработаем кучу денег! Даже ты.

– И кто эта звезда? – полюбопытствовала Либби.

– Мэри Стануэлл. Ты ее знаешь?

– Нет.

– Да ее все знают! – рассмеялся Педро. – Она родилась в Рэттлснейке и теперь стала знаменитой.

– Возможно, это потому, что я англичанка…

– Но даже англичане ходят в кино!

Либби вспомнила, что ей это удавалось крайне редко. Она всегда была занята, то на репетициях, то на концертах. Интересно, что еще она упустила в своей жизни?

– Наверное, она красивая?

Педро выразительно поцеловал кончики пальцев.

– У нее такой темперамент! Подожди, вот она узнает, что ты стала женой Джонатана! Тогда будет нечто!

Либби поежилась.

– Знаешь, мне почему-то не хочется об этом говорить. Почему бы тебе не искупаться?

Педро с готовностью согласился, оставив Либби наедине с ее мыслями. Она никак не могла понять, зачем Джонатан Хоуп привез ее на ранчо. Либби вздохнула, мечтая излить свое беспокойство в музыке.

– Почему ты не поплаваешь со мной? – со смехом спросил Педро.

Либби вскочила.

– Подожди, я сейчас!

Через мгновение она уже облачилась в купальник и нырнула в воду. Либби почти сразу же поняла, что ей не стоит пытаться обогнать Педро, потому что он плавал намного быстрее ее. Утомившись, она села на бортик бассейна и принялась любоваться тем, как он резвится в воде, словно дрессированный морской котик. Но вскоре Педро уселся рядом с ней.

– Я рад, что ты приехала к нам. Вчера меня это разозлило, потому что меня никто не предупредил. Но сегодня я рад!

Либби не могла с ним согласиться. Она чувствовала себя, словно бабочка, вылупившаяся из кокона.

– Знаешь, иногда приятно просто ничего не делать! – призналась она и покраснела.

Педро согласно кивнул:

– Моя мама говорит то же самое, когда приезжает сюда.

Либби рассмеялась:

– Хочешь еще поплавать?

Педро молча поднялся и нырнул в бассейн, через минуту вновь появившись над водой. Не успела Либби опомниться, как он схватил ее и утащил в бассейн.

– Ты как моя мама! – смеялся он.

Джонатан вернулся к обеду. Его одежда, лицо и руки были слегка запорошены красноватой пылью.

– Я присмотрел для тебя подходящую лошадь, – сообщил он Либби. – Красавица и к тому же горячая! Хочешь взглянуть?

Либби удивилась, что Педро не пошел с ними. Ее волосы еще не обсохли, и она надеялась, что Джонатан не заметит, что без макияжа она похожа на школьницу. Либби казалось, что он предпочитает зрелых и утонченных женщин, а она выглядела очень юной, ранимой и неуверенной в себе.

– Нравится? – усмехнулся Джонатан.

Сняв со стены конюшни уздечку, он надел ее на кобылу и осторожно вывел лошадь на улицу. Либби не знала, что ответить. Она так давно не ездила верхом. Глядя на лоснящуюся каштановую шкуру, Либби старалась не замечать, что кобыла нервно задрожала при виде новой хозяйки.

– Ты ведь ее не боишься? Если да, то она это почувствует. Она и сама боится за двоих!

– Конечно, нет! – храбро ответила Либби.

– Никому не позволяй садиться на нее. Ясно? У Мэри тяжелая рука, да и моя сестра не лучше!

– Откуда ты знаешь про мои руки? – с интересом спросила Либби.

– Кстати, пианино уже привезли в Рэттлснейк. Завтра оно будет здесь, – мимоходом бросил Джонатан.

Глаза Либби засияли.

– Тебе не следовало этого делать!

– Почему нет?

– А что, если я скоро уеду? В конце концов, моя рука может прийти в норму.

– Ты все равно останешься моей женой, – напомнил Джонатан.

Либби отвела глаза.

Джонатан улыбнулся:

– Кажется, об этом ты не подумала.

– Нет.

– Ничего, со временем привыкнешь. Ты уже слышала, как играет Педро?

Либби покачала головой:

– Тебе ведь прекрасно известно, что Педро не играет на пианино!

– Разве это важно?

– Конечно! Я думала, что должна учить его. Я не имею ни малейшего представления о гитаре. Ты об этом не подумал?

– Подумал, но решил, что ты сможешь составить свое мнение…

– Обыватель! – с ужасом прошептала Либби.

– Хочешь сказать, что с твоим богатым опытом ты не сможешь его ничему научить?

– Кое-чему смогу. Но в объявлении ты указал столько требований…

Джонатан нахлобучил шляпу на затылок и задумчиво уставился на Либби:

– Мне кажется, мальчишка тебя обманул! Он разучил аккорды, едва научившись ходить.

Либби разъяренно уставилась на него, но тут же вспомнила, что еще не слышала, как Педро играет. С трудом подавив раздражение, она повернулась к лошади. Это было действительно красивое животное: каштановая шерсть, кремовые грива и хвост.

– Как ее зовут? – спросила Либби и вспыхнула. – Я даже не поблагодарила тебя. Огромное спасибо…

Оглушительный хохот Джонатана не дал ей договорить.

– Поблагодаришь, когда испытаешь ее!

– Но я, правда очень признательна! Никто никогда не дарил мне ничего подобного.

– Что, ни разу?

Либби покачала головой:

– Это такой дорогой подарок.

– Если хочешь, считай его моим свадебным подарком, – отмахнулся Джонатан.

Либби дрожащей рукой провела по шее лошади.

– А я тебе ничего не подарила.

– Когда мне что-нибудь понадобится, я тебе напомню.

– Хорошо. Кстати, спасибо и за пианино.

Джонатан опять начал хохотать:

– Похоже, тебе не терпится сесть за него?

– Если ты против, я не буду играть, когда ты дома, – быстро пообещала Либби.

– Думаю, я привыкну. И потом, я не хочу всю жизнь оставаться обывателем.

– Что ж, когда надоест, ты всегда можешь попросить меня прекратить!

– Если посмею!

Либби задумчиво наморщила нос.

– Мне кажется, ты посмеешь сделать многое, – произнесла она почти шепотом.

Вдалеке послышался шум мотора. Темнокожий ковбой с широкой ухмылкой на лице надавил на гудок.

– Вы только посмотрите, что у меня тут! – крикнул он Либби. – Чтобы втащить его в дом, понадобится не один человек.

Но Либби не могла ждать и принялась дрожащими руками распутывать веревки, которыми было перевязано пианино. Работники с трудом вытащили его из кузова грузовика и опустили на землю. Либби вскрикивала каждый раз, когда ей казалось, что мужчины вот-вот поцарапают дерево. Ей не терпелось самой испробовать инструмент. После долгих усилий пианино все-таки внесли в гостиную, и Джонатан распорядился прикрутить его к полу посередине комнаты. Сансури бережно стерла с крышки пыль.

Наконец приготовления были закончены. Чжо Ли нашел для Либби подходящий табурет. Все собрались вокруг и приготовились слушать, еле заметно хмурясь, словно не были уверены, что поймут музыку.

Либби пробежала пальцами по клавишам. Ее привычное ухо с легкостью уловило, что пианино недавно настраивали. Либби сыграла несколько отрывков, а потом остановилась на «Патетической сонате» Бетховена, решив, что все присутствующие знакомы с ней. Либби с облегчением заметила, что может почти так же свободно играть левой рукой. Вскоре она позабыла обо всем на свете. Работники, поборов смущение, внимательно слушали и довольно улыбались. Джонатан сидел на своем привычном месте, полузакрыв глаза. И только когда в комнате появился Педро и стал тихо подыгрывать на гитаре, Либби очнулась и опустила руки, опасаясь, что всем наскучила.

– Продолжай играть! – попросил Педро. – Мы же только начали.

Либби огляделась и, одобренная кивками слушателей, заиграла вновь.

– Ну, что скажешь? – поинтересовался Педро, резко оборвав игру.

Либби улыбнулась:

– Сначала мне хотелось бы послушать тебя.

– Ладно. Что мне сыграть?

– Что угодно.

Либби закрыла глаза и поплыла по волнам испанской мелодии. Мальчик действительно отлично играл, с удовлетворением отметила она. Его почти ничему не придется учить. Порой Либби улавливала фальшивую ноту, а иногда сам Педро забывал мелодию и начинал играть заново.

– Думаю, твои родители были правы, – заметила Либби, когда он закончил. – Тебе следовало поехать учиться в Испанию.

Педро покачал головой:

– Джонатан сказал, что ты научишь меня всему.

– Я постараюсь, – пообещала Либби.

Педро покраснел, а Либби вдруг поняла, что музыка значит для него больше, чем он смеет в этом признаться.

– Сыграй еще, – попросила она.

– Только вместе с тобой. Как насчет ковбойской песни?

Но сыграть им так и не удалось. В комнату скользнула Сансури и прошептала что-то на ухо Джонатану. Работники переглянулись и стали поспешно выходить из комнаты, подталкивая друг друга. Либби вопросительно посмотрела на Педро, но он только с раздражением пожал плечами.

– Мэри Стануэлл приехала. Но это ничего не меняет. Джонатан с ней справится. Давай сыграем, Либби. Ну, пожалуйста!

Либби повиновалась, но больше не могла сосредоточиться на игре. Ей не терпелось увидеть кинозвезду, которая родилась и выросла здесь, в Рэттлснейке. Наконец Мэри появилась в комнате, и Либби поняла, что никогда не сможет забыть этот момент. Мисс Стануэлл была очень красива. Возможно, огненно-рыжий цвет ее волос и не был естественным, но он отлично сочетался с крепким, худощавым телом кинозвезды. Мэри прекрасно осознавала свое женскую притягательность и, судя по всему, привыкла находиться в центре внимания.

– Ну, давай же! – прошептал Педро.

Но Либби словно застыла. Она никогда не видела более прелестной женщины, чем Мэри Стануэлл.

– Прошу, не надо прерываться из-за меня. – Голос у звезды был хорошо поставленный, чуть с хрипотцой. – Мне показалось, что вы играли неплохо.

– Неплохо? – с ужасом повторил Педро.

Мэри нахмурилась.

– Да, она играет красиво, – снизошла звезда. – Уверена, Джонатан со мной согласится.

Либби постаралась сдержать смех и покраснела, заметив веселые огоньки в глазах Джонатана.

– Боюсь, что ты будешь отнесена к классу обывателей, как и я!

Мэри охнула.

– Ты? Прошу вас, играйте, мисс…

– Миссис Хоуп, – поправил Джонатан. – Либби моя жена.

По хорошенькому лицу скользнула гримаса ярости, но Мэри Стануэлл продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало.

– Тем более она должна играть, а мы будем сидеть и слушать.

Она расположилась на подлокотнике кресла, которое занимал Джонатан. Либби устремила взгляд на свою левую руку и была рада, что на ней красуется кольцо. Правда, она не была уверена, что это ей как-то поможет, особенно когда появилась Мэри Стануэлл. Через несколько часов она поймет, что собой представляет их брак. Все было бы иначе, если бы Либби испытывала симпатию к Мэри, но она ей вовсе не нравилась! Особенно ей не нравилось, как кинозвезда смотрит на Джонатана.

Либби встретилась взглядом с Педро, и он, пожав плечами, взял гитару. Она долго глядела на черно-белые клавиши и внезапно заиграла дикую, неукротимую мелодию, отчего у нее тут же разболелась рука. Только в эту минуту Либби было все равно.