Текст книги "Мир островов. Рождение."

Автор книги: Иван Киричатый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Атака всем лучникам, – словно древний злой бог заорал Артем. В его голосе было много злости и агрессии. Не осознавая того, что команда пришла не от вождя, гоблины незамедлительно ее выполнили. Снова сотни стрел взмыли в воздух – накрыв плотной тучей карателей. Артем ошибался, недооценивая тяжелых лучников. Утяжеленные стрелы, выпущенные с более мощных луков, да еще практически по прямой линии, внесли свое веское слово. Не все, очень уж хорошо были бронированы и защищены люди, но часть стрел нашла свою долгожданную и кровавую цель. Около двух десятков людей выпало из строя. Словно опомнившись, маг людей бросил творить новое заклинание, вернулся к защите – присутствие силового поля быстро возвращалось. Но выполнить до конца заклинание ему не дали шаманы. Безоблачное до сих пор небо, посерело. Из ниоткуда взявшейся темной, как уголь, тучи – ветвясь и оглушая всех вокруг своим треском, ударила в мага молния. Возможно, будь маг менее подготовленным или менее опытным, это стало его последним боем. Но, к сожалению для гоблинов, молния встретилась с иным защитным щитом, озарив пространство яркой вспышкой, безболезненно ушла в землю. Артем успел заметить перекосившее лицо Бум-бум-тука – тщательно подготовленное заклинание пропало впустую. Артем со своей стороны увидел в этом и плюс, – заклинание защиты от стрел сорвалось.

– Атака лучникам, – снова скомандовал Артем. После успешной предыдущей команды Магидова, никто не посмел оспаривать его право отдавать команды.

То, что на земли гоблинов пришли не обычные солдаты, а профессионалы, было продемонстрировано наглядно – каратели одновременно остановились и закрылись щитами от стрел. Только ливень из стрел прекратился, снова двинулись вперед. Третий уже за сегодня залп не был столь эффективный как второй, но и он убавил неприятеля на несколько незаменимых бойцов. Внезапно строй людей расстроился – несколько солдат передних рядов в прямом смысле ушли под землю.

– Волчьи ямы, – с ухмылкой прокомментировал Герасим. От этой непроизвольной улыбки полуорка, Артему стало немного не по себе. Магидов в очередной раз задумался, – правильную ли сторону он выбрал. Большинство современников Магидова склоны выбирать в повседневной жизни всегда сильную сторону. Например, если это вид спорта – то обязательно болеть за фаворитов, ведь никто не будет заведомо морально или физически поддерживать слабую команду из Задрищенска. Это чувство стадной приверженности и здесь пустило свои корни. Почему он выбрал чужую сторону, не сторону людей, да еще и более слабую. Тогда Артем напомнил себе о том, по чью шкуру сюда явились «свои» люди. И напомнил себе, что за него выбор сделала судьба, фатум, чья-то злая воля, а ему оставили лишь шанс, попытку выжить в новом мире. И он будет последним глупцом, если не воспользуется им.

Каратели остановились и сомкнули ряды, максимально защитившись щитами. Присутствие силового поля быстро нарастало, так быстро, что у Артема даже сдавило виски. Не осознавая, что он делает и зачем, Магидов расслабился, и попытался посмотреть на строй меченосцев вторым зрением, словно не глазами, а со стороны. И у него стала раскалываться голова, заслезились глаза, но зато получилось. Синее марево, в некоторых местах со спонтанно передвигающимися белыми вкраплениями окружало солдат.

«Вот он, какой – подумал Артем, – щит от стрел».

– Дальнейшая стрельба бесполезна, – уже громко подумал Артем.

– Прекратить стрельбу, – скомандовал Герасим, взяв на себя ответственность озвучить посланца Темного Повелителя.

Со стороны людей снова стало нарастать энергетическое возмущение. Артем все четче и ясней стал чувствовать ранее чуждое и необъяснимое ему – магию. В ответ на действия мага, шаманы сильней зашамкали и громче забили в свои маленькие барабаны. На удивление Артема, это возымело действие. К Бум-бум-туку от шаманов потянулись красновато-белые линии, формируя вокруг главного шамана красновато-перламутровую сферу. Артем на краткий миг залюбовался этим явлением. То ли маг людей оказался быстрее и опытней, то ли магия гоблинов медлительней, но противник закончил свою волшбу раньше – в сторону гоблинов в прямом смысле задвигалось пламя. Все произошла насколько стремительно, что Артем вначале даже не понял, что к чему. Действительно ли это пламя или некая магия, видимая только ему, как защитный щит. Магидов наблюдал как от строя меченосцев вначале отделилась просто красная линия. Ему не привиделось, красная линия действительно оказалась огненной. Ее видели и Стрелка и Герасим и другие гоблины. Линия, с каждым метром приближаясь к гоблинам, все росла и росла в высоту. На полпути к частоколу, огненная волна, ее уже можно была смело так назвать, выросла до метра. Бум-бум-тук наконец ответил на магию людей. Его магический ответ, к удивлению Артема, был огромной огненной стеной. В отличие от магии людей, магия шаманов сразу била с максимальным результатом. Перед стеной бегущей волны огня вспыхнула стена огня, в некоторых местах достигая двух метров. В это заклинание шаманы влили море силы, жар от стены просто опалял, даже на столь удаленном расстоянии, под самой стеной земля попросту плавилась. Две чуждые маги, но одной стихии, наконец столкнулись. У Артема даже возникло ощущение, что при соприкосновении огонь в ярости зарычал и завыл, как дикий хищник. Но не все было так просто.

– Все было заранее спланировано, – похвасталась Стрелка, – маг людей сильный, но предсказуемый. Еще во время преследования в джунглях, я заметила, что танир, – маг с легкостью пускающий стены, был как минимум танир, – любитель огненной стихии. И я посчитала должным донести эти важные наблюдения до папы.

Бум-бум-тук не подвел, в полной мере воспользовавшись новым знанием, он создал не простую стену огня. Его магическая стена, словно голодный зверь, накинулась на дармовую пищу. Проглотила, если это так можно назвать, бегущею на встречу магию, еще ярче вспыхнув и резко вырастя в размерах. Достигнув невыносимого для зрения уровня яркости, иссушая и опаляя все вокруг, она с шипением распалась. Распалась, но не исчезла. Вместо стены образовалось десяток небольших огненных элементалей. Родившись и открыв, если у них есть, подобие глаз, элементали увидели врага в образе людей и в тот же миг устремились на него. Артем не видел, как элементали выглядели спереди, но и вида сзади ему хватило с головой. Любой из его знакомых по старой жизни увидев бегущий на него факел огня, размером с взрослую гориллу, которая еще обладает некими враждебными чувствами – попросту как минимум обделался бы. Ситуация для карателей приняла неожиданный оборот. Огненного элементаля никакой щит не удержит, если он конечно не магический. Откуда это знал Артем, он не понимал. Знания сами всплывали по мере рождения новых ситуаций. «Сейчас, – предположил Магидов, – маг вызовет в противовес водных элементалей, или что-то другое из этой стихии». Он как всегда, используя лишь свои бывшие знания, а именно знания цивилизованного человека, без учета нынешней ситуации и возможностей – ошибся. Танир просто отозвал элементалей, если это можно было так назвать. Устремившиеся сгустки огня, словно наткнулись на невидимую для них стену. От этого столкновения они вмиг превратились в дым и улетучились, беззвучно проклиная всех вокруг. Магидову на какой-то миг стало даже жалко этих удивительных, прекрасных и одновременно ужасных созданий. В боле родившись, просуществовав краткий миг в необузданной ярости, они в боли исчезли.

Обменявшись магическими атаками, маги обеих сторон притихли. На месте магического противоборства осталась выжженная земля, оголяя свои раны – ямы, ранее вырытые в качестве ловушек гоблинами. Если в магическом поединке, пока была ничья, то в тактическом гоблины проиграли – строй людей снова двинулся в атаку, уже не опасаясь ловушек.

Кхелт'е встретился взглядом с Артемом. Не прочитав в глазах Магидова ничего нового, без особого энтузиазма прокричал: «Стрельба по мере готовности. Не жалеть стрел».

В результате получалась, разнобойная стрельба, носящая методический и хаотический характер. Герасим, видя недоуменное лицо Магидова, пояснил:

– Такой вид стрельбы, должен снизить скорость продвижения неприятеля, так как обстрел ведется постоянно. На практике, в стычках с другими племенами, помогает.

– Что-то ваша практика расходится с реальностью, – заметил Артем.

Строй людей игнорируя постоянный обстрел приближался. Со стороны чужого наблюдателя это даже выглядело забавно. Блестящие на солнце железные солдатики медленно двигаются, периодически освещаясь синими вспышками в местах столкновения стрел и защитного щита. На этот раз танир не стал повторять свою предыдущую ошибку и решил держать щит постоянно.

Видя бесполезность стрельбы, Кхелт'е отдал приказ прекратить стрельбу.

Катанты людей практически вплотную подошли к частоколу защитников. Настала решающая ситуация. Как они собираются его преодолевать, – недоумевал Артем. Ни лестниц, ни таранов, ни другого осадного оружия в строю людей Магидов не наблюдал. Хоть сам по себе частокол не был высоким – всего-то метр, но для тяжеловооруженного воина, это было серьезное препятствие – вручную созданный, острый и крепкий заборчик ни переступить в доспехах, ни перепрыгнуть не представлялось возможным, да и сломать проблематично – можно и пузо пропороть. Видя минутную заминку людей, гоблины осмелели. Часть покинула общий строй и принялась бросать в карателей камни. Камни, как и стрелы – вспыхивали, но все-таки преодолевали щит, не принося, впрочем, людям особого вреда, лишь раздражая их.

Кхелт'е что бы как-то держать ситуацию под контролем, прикрикнул на драчунов и отдал приказ лучникам стрелять.

– Сейчас бы сюда с десяток гранат, а лучше парочку пулеметов, – с сожалением выразился Артем.

Герасим виновато пожал плечами. Шаман потупил взор. Похоже, что ни первый, ни второй, так и не поняли ни слова из выше сказанного Артемом, зато поняли, что все перечисленное принесло бы полный успех.

Магидов стал с нетерпением ожидать развязки тупиковой ситуации. Развязка должна была обязательно наступить, ведь у карателей перед началом боя должен был быть план преодоления защитных построек гоблинов. Ответ пришел незамедлительно. Перед частоколом стал формироваться круговорот пыли. Шаманы спешно ответили – сильный поток ветра устремился на рождающееся магическое явление природы, развевая пыль и стараясь уничтожить маленький смерч еще в зародыше. Вначале Магидов подумал, что Бум-бум-тук с легкостью справился, и стал ждать, как шаман будет контратаковать. Но все повернулось не так, как хотелось. Главную причину неудачи так Артем и не понял, когда вот-вот уже несостоявшийся смерч неожиданно принял форму огромного молота, – танир нагло издевался над шаманами.

– Пылевой молот, – вскрикнула Стрелка, нарушив минутное молчание.

На столь стремительное развитие ситуации главный шаман гоблинов не успел экстренно ответить. Гигантский молот беззвучно взлетел, и так же беззвучно опустился прямо на частокол. Подобное действие молот еще пару раз повторил в других местах частокола. После третьего или четвертого удара, Артем не считал, молот распался и осыпался пылью.

– Что-то в этой жизни я не понимаю, – подумал Магидов, – частокол продолжал стоять невредимым. Наверное, – решил себя успокоить Артем, – Бум-бум-тук все-таки успел вовремя отреагировать или ослабил чужую магию.

Не успел Тема порадоваться маленькой победе, как вдруг в местах удара молотом дерево стало сереть, превращаясь в труху, и с первым дуновением ветерка распалось. В результате в защите гоблинов образовались несколько дыр шириной в три человека. Гоб людей трижды взвыл – каратели немедля устремились в атаку. Кхелт'е скомандовал общую атаку и сам устремился в бой.

Глава 4

О Боги, храним мы верность Вам,

Не забывайте нас, мы ждем подмоги в начинаньях,

Покинув нас, Вы обрекаете на вечное страданье,

На неуспех и жалкое существованье.

Вален находился в другом конце монастыря. В храме Элеонора. После экскурсии по монастырю, незнакомые постройки обрели названия и смысл. Дорожка к храму Элеонора проходила возле колокольни. Зачем монахам колокольня Владимир не понимал. На его памяти монахи ни разу не звонили в колокол. Возможно, ее здесь поставили чисто из эстетических соображений. В их деревне тоже была колокольня, с колоколом из бронзы. Много лет использования внесли свою лепту в его внешний вид. Он был грязным и замусоленным, словно каждый житель деревни успел вытереть об него руки. В отличие от деревенского колокола, здешний был сделан из другого материала. Что за странный метал, Владимир не знал. Он был светлым и прозрачным, словно водная гладь. И в то же время в нем отражался весь окружающий мир. Вот бредущие по своим делам монахи, вот крепостная стена, а вот и уменьшенная копия Владимира. При попадании на колокол лучей солнца, тот начинал переливаться по своей кромке разными цветами, словно радуга. Это было прекрасно и удивительно. Особый интерес Владимира вызвали надписи по окантовке колокола. С такого расстояния Владимиру не было видно выгравированы они или отлиты. Все загадочное, словно магнит, с самого детства притягивало мальчика. Осмотреть, пощупать, попробовать на зуб. Колокол завораживал и манил его. Он мог бы так целый день провести здесь. Вот нога встала на первую ступеньку лестницы, за ней вторая. И возможно Владимир не ведая, что делает, поднялся бы на самый верх, но он вспомнил о юнге. Для себя решив, что изучение он оставит на завтра, Владимир направился к Валену. Следующее здание на пути мальчика было не менее удивительней колокольни – храм Мин Дао. Новая и совсем незнакомая архитектура. Храм был создан таким образом, что у стороннего наблюдателя создавалось впечатление о том, что здание зеленого мастера парило в воздухе. Возле храма занимался полураздетый Мин Дао. Он выполнял упражнения с шестом. Если бы Владимир не успел к началу упражнения, то никогда бы не догадался, что Мин Дао держит в руках шест. Мастер крутился, делал выпады, приседал и делал кувырки. И проделывал он это очень быстро, даже слишком быстро. В то же время шест в его руках двигался отдельно от мастера, словно жил своей жизнью. Такого мастерства Владимир еще не видел. Он часто наблюдал за тем, как староста дрессировал дружинников. После увиденного сейчас, неуклюжие тренировки старосты иначе чем дилетантскими не назовешь. Сравнить движения Грэма с Мин Дао, это словно сравнивать полет бабочки и неуклюжие прыжки ребятни со стога сена, имитирующие полет. Мин Дао двигался на полусогнутых ногах по созданному его богатым воображением кругу, иногда делая резкие выпады, поражая врага. После безумно быстрого движения, мастер мог резко остановиться и простоять без движения целых пять минут. Владимиру в такие моменты казалось, что Мин Дао даже не дышит. Движения мастера напоминали танец. Шаги то ускорялись, то замедлялись, они были короткими и большими, частыми и редкими. Ко всему этому мастер еще пел. И это пение было каким-то неестественным, странное и на высоких частотах. После полутора часов наблюдения, Владимир понял, что это была не песня мастера, а звуки издаваемые шестом. Музыка обыкновенного деревянного шеста. Да таких шестов по деревне валяется в каждом дворе до десятка. Но только в руках загадочного монаха простая деревянная палка преобразовывалась из пугала для ворон в грозное оружие и одновременно в удивительный музыкальный инструмент. Что тогда уж говорить о более существенном оружие, например мече. Сколько всего удивительно, и это только начало. Хорошо, что он согласился на предложение Учителя. Еще было хорошо, что следующей постройкой был храм Элеонора. Иначе с такими успехами, Владимир пришел бы к Валену, уже под вечер.

Храм Элеонора был самой масштабной постройкой в монастыре, самой большой постройкой из ранее увиденных Владимиром зданий, не считая, конечно, самого монастыря. В отличие от легкого и воздушного храма Мин Дао, этот храм был огромен и величествен. Цвет храма подчеркивал принадлежность владельца к стихии воздуха, и был цветом утреннего неба. Внутри храм оказался еще больше, мальчик понял, что это просто-напросто прекрасно созданная иллюзия пространства. Зачем такие огромные хоромы, Владимир не понимал, возможно, при создании храма рассчитывали на присутствие в нем большого количества людей или это все просто амбиции синего мастера. При таких размерах здесь можно собрать целую деревню. В храме не было ни души. Только ветер гулял по помещению. В данный момент, не считая случайно зашедшего гостя, ветер был его единоличным владельцем. По-хозяйски шелестя полотнами и хлопая ставнями. Убранство храма было не менее величественное, чем размер. Стены разрисованы изображениями прошедших событий. На этих огромных стенах, наверное, вся история создания мира. Кроме таинственных разрисовок, были еще и гобелены, статуэтки и огромные статуи богов. Многих из богов Владимир знал. Здесь присутствовали Энлиль [24]24
  Энлиль – царь всех стран, отец всех богов.


[Закрыть], Энки, Асалдухи, Намму [25]25
  Намму – богиня, прародительница всего сущего, мать бога Энки.


[Закрыть] и многие другие почитаемые боги. Кроме известных Владимиру богов, было еще много и неизвестных. Это было что-то новое. До сих пор он не видел, чтобы в этом странном монастыре поклонялись богам. В храме Жан Дао не было даже намека на божественность. А здесь целое божественное собрание. И на это собрание Владимир явился без подношения. Мальчик растерялся. Если уйдет за подношением – обидит богов. Если не поднесет дар – тоже обидит. Порывшись в карманах, извлек оттуда овсяную лепешку. С утра он так и не позавтракал. Учитель зашел за ним слишком рано. В надежде, что будет возможность перекусить по дороге, он спрятал ее в карман. Одна лепешка. Ее слишком мало даже для него, не говоря о богах. Не сочтут ли они такой дар за богохульство. Но что есть, то есть. Лучше что-то, чем ничего. Помолившись богам, он разломил лепешку на примерно равные доли, чтобы досталось всем. Потом пошел по ходу солнца – принося подношения. Возле каждого бога он останавливался, просил прощения за столь скромный дар и, становясь на колени, молился. Когда он приносил дар Асалдухи, Владимиру показалось, что изваяние ему подмигнуло. От неожиданности мальчик уронил остатки лепешки. Дальше случилось чудо. Вместо того, что бы упасть на землю, как подобает в таких случаях, остатки от лепешки плавно, как перышки, спланировали на алтарь Асалдухи. Сегодня совершено удивительный день, подумал Владимир, за одно утро, чудес намного больше, чем за всю его жизнь.

Постояв и помолившись Асалдухи, Владимир пошел к Валену. Юнга лежал на кровати в боковой комнатушке слева от главного зала. Если бы не открытые двери, он не нашел бы его без чужой помощи. Вален был вымыт и лежал на чистых простынях. В комнате приятно пахло. Было видно, что за Валеном хорошо ухаживали. Ни пролежней и других болячек, что возникают при длительном лежании, Владимир не заметил. Юнга выглядел так же, как и при первой их встрече. Разве что заметно похудел. Оно и не удивительно, при его болезни и ручном кормлении. Да и сам Владимир выглядел постройнее, чем до монастыря. На монашеском пайке: на воде, хлебе, рисе и овощах много не наберешь. Старцы брали за свои услуги в деревне пищей, в том числе мясом и рыбой. Похоже, эти последние вкусности предлагались не всем. Владимир проглотил слюну. Если быть честным, то больше чем вкусной еды, ему не хватало живого человеческого общения. Учитель не собеседник. Бросит, словно кость, пару умных предложений и весь разговор. От других монахов даже этого не добьешься. Им не до суеты мирской. А что плохого в суете, простом человеческом счастье? Однозначного ответа не было. Были только фразы учителя. Что счастье не вечно. Все имеет свое начало и свой конец. Только «Путь» без начала и конца. Конец «Пути», есть начало другого «Пути». Поэтому «Путь» вечен. Однажды встав на него, уже не свернуть. По нему можно только двигаться или быстрей или медленней.

Вот уже час, как Владимир сидел возле юнги. Здесь было так спокойно, так умиротворенно. Здесь был только он и Вален. Нет, был еще и ветер. Владимир вслушивался в его дыхание. Ветер то налетал на храм, то успокаивался, играя с ним. Храм незамедлительно шумно отвечал. Словно поощряя и дразня. Владимир невольно заслушался их игрой. В этом была своя гармония. Ее можно было слушать часами. Если сильно вслушаться, казалось, что можно разобрать отдельные слова. Словно ветер и храм обменивались краткими тирадами. Владимир незаметно для себя прикорнул. Во сне он также сидел возле Валена и слушал ветер. Затем он встал и пошел по храму. Зачем-то кланялся богам. Жаловался на свою судьбу. Все боги были безучастны к нему. Только лишь Асалдухи ему ласково улыбнулся, словно отец. Вспомнив об отце, мальчик заплакал. Горько и безудержно. Как будто этими слезами можно было хоть на время вернуть прошлое. Пришло понимание, что ничего вернуть. После осознания необратимого, печаль мальчика стала еще сильнее. Владимир взвыл, вкладывая всю боль утраты, одиночество, не свершившиеся мечты и разочарование. Рыдая во сне, он неожиданно оказался в комнате Валена. Тот лежал тихо и неподвижно. Единственный живой свидетель его безутешного горя. Владимир еще сильнее заплакал. Даже боги не смогли выдержать его горя. Асалдухи словно ожил и пришел утешить мальчика. Он его обнял и крепко прижал к себе. Вот так они и сидели, обнявшись, как сын и отец. Владимир плакал, Асалдухи его утешал, поглаживая рукой по голове. У бога словно крадучись, выступила огромная слеза. Самая величественная из великих слез. Она была словно бриллиант, который неожиданно потек, не забывая при этом переливаться всеми оттенками света. Владимир следил за движением слезы, завороженный ее величественной чистотой. Все свое внимание он обратил на это великое событие. По лицу бога, проторяя дорожку через мелкие выемки, текла настоящая драгоценность. Слеза по своему ходу стала резко терять в объеме. Вместо полноценной слезы до конца докатилась уже еле заметная капелька. Маленькая слезинка, закончила свой короткий путь. Она сорвалась со щеки и полетела вниз, словно маленькая звезда в ночь. Прямо на лицо Валена. Упав, слеза растворилась, её словно и не было. Мир в глазах Владимира неожиданно пошел рябью. Бог Асалдухи стал истощаться и пропадать. Рядом кто-то застонал. Похоже, юнга начал приходить в себя.

Владимиру было грустно и стыдно. Мгновенье назад, он вел себя, как девчонка. За последнее время мальчик сильно поменялся. Раньше с него и слезу не выдавишь. Мужчины не плачут, часто ему повторял отец. И он следовал этому утверждению. Сейчас разрыдался, как малолетний ребенок. Сам Асалдухи был свидетелем этого немужского поведения. Хорошо, что рядом не было его бывших деревенских друзей. Они бы такое событие не пропустили, обязательно бы поиздевались и высмеяли. А потом еще бы с месяц дразнили. К мальчишескому счастью, он был один, конечно не считая Валена и Асалдухи. Ни первый и второй точно не будут позорить Владимира за мимолетную слабость. В дальнейшем больше никто и ничто не заставит его заплакать. Он будет сильным. Каким его хотел видеть отец. Монастырь оказался удивительным местом, полным загадок. Здесь к нему пришел сам Бог. Единственное, о чем продолжал сожалеть Владимир, это о том, что Асалдухи, кроме него, больше никто не видел. Мальчик утер остатки слез рукавом. Потом взглянул на юнгу. Стон оказался единственным звуком, который произвел Вален. Сейчас юнга выглядел намного лучше, чем раньше – он порозовел. Желание жить, похоже, вернулось к юнге. Предположив, что Вален очнулся, Владимир ошибся. Юнга продолжал так же лежать без сознания. Но этот сон уже был отдыхом мирно спящего человека. Случилось чудо, слеза бога сделала невозможное, дала надежду на выздоровление. Выздоровление человека, который среди этих мрачных стен, мог стать ему единственным и настоящим другом.

В комнату вошел мастер Элеонор. С первых минут знакомства он понравился Владимиру. Не то, что не нравились другие. Целитель был единственным из пяти старцев, который действительно подходил на роль монаха. Само наличие богов в его храме, подтверждало это. Простые, общепринятые вещи были более понятны и приемлемы для Владимира. Раз это монастырь, то здесь должны быть монахи. Возможно по этой причине или совсем по иной, синий мастер был единственным, кто связывал его с прошлым. Если другие монахи были строгие и замкнутые, то Элеонор был их полной противоположностью. Он был открытый и доброжелательный. Было странно, что могло этих разных людей объединять. В дополнение он был опрятно одет. Конечно не новая одежда, но и не обноски, как у Учителя. Элеонор неспешно подошел к кровати. Как бы стараясь не потревожить покой Владимира и Валена. Но те изменения, что произошли с юнгой, потрясли его. На его лице отчетливо читались эмоции от удивления, до негодования. Он странно искривился и бросился к юнге. Пощупал пульс. Поводил руками над телом. Приложил ухо ко рту Валена. Ровное и глубокое дыхание ранее безнадежного пациента подтвердили сомнения. Мальчик выздоровел.

– Как?! Такого не может быть! Это ты сделал?! Как?! Рассказывай немедленно! – неожиданно с криком он набросился на Владимира – Что-то здесь не так! Этого не может быть. В тебе очень слабая искра, чтоб такое сделать. Ты точно не мог этого сделать. Или мог?! Нет! Не мог! Это сделал кто-то другой! Кто это сделал?! Еще с утра он напоминал скорее мертвого, чем живого. И вдруг чудо! Рассказывай, что произошло! Немедленно!

В один миг из доброго, блюдущего свою паству священника он превратился в жесткого и требующего диктатора. Владимира и так собирался все рассказать. Но Элеонор от нетерпения решил ускорить процесс признания. Владимира, как будто сплюснуло, затем растянуло. Ему стало очень больно. Так больно и обидно, что снова выступили слезы. Потом резко дернуло вверх. Земля вмиг ушла из-под ног. Владимир не на шутку испугался. И главное, за что его так?!

– Я не знаю, что случилось! – закричал Владимир – мне приснился…

– Меня не интересуют твои мальчишеские сны, – в нетерпении выкрикнул Элеонор, – рассказывай, что произошло и как!

– Я и гогого. во. рю Вам, что мне приссс. нился… – заикаясь и всхлипывая, начал свое оправдание Владимир, но договорить фразу он не усел. В комнату вбежал, даже скорее влетел Жан Дао. Учителю хватило мгновенья, чтобы оценить обстановку. Он бросился к Элеонору. На удивление Владимира, целитель отмахнулся от наставника, словно от мухи. Жан Дао перелетел через кровать с Валеном. При падении зацепил и перевернул стол и стулья, упав в противоположный угол от Владимира. Это отвлекло священника и ослабило магические путы. Мальчик шлепнулся пол. И естественно бросился вон из комнаты. Но не тат-то было. Он влетел в какую-то невидимую вязкую массу. Движения сковало и стянуло. Владимир еле-еле продолжал двигаться.

– «Попал, как муха в паутину», – подумал Владимир.

– Не так быстро, юнец, – рыкнул ему Элеонор и, развернувшись, продолжил, обращаясь уже к Жан Дао писклявым и неуверенным голосом, словно извиняясь и страшась наказания за содеянное:

– Мастер Жан Дао, по какому праву Вы вмешиваешь в моем храме в мои дела?!

Учитель его слова проигнорировал и даже не стал подыматься с пола. Он занял свою любимую позу лотоса. Сложил руки в лодочку на уровне груди, на мгновенье закрыв глаза и погрузившись в себя. В то же время Владимир не бросал попыток убежать. Со всех сил пытался преодолеть злополучные последние вязкие метры до двери. Учитель, наконец, пришел в себя, он резко развел руки и хлопнул. Раздался звук лопнувшей струны. Вязкая масса, удерживающая Владимира, пропала, от неожиданности мальчик шлепнулся на пол. В комнату вбежал мастер Хасид. Магическая возня в храме Элеонора была замечена другими. Скоро сюда сбежится весь монастырь, Владимир спасен.

– Элеонор, прекрати, – спокойно обратился к священнику Хасид, – Жан Дао объявил мальца своим учеником.

– Объявления мало! Не было посвящения, значит нет еще и ученика.

– Будет тебе посвящение. Завтра и будет, – смирившись с прекращением магического поединка, тихо отвел Жан Дао.

Учитель поднялся с пола, взял Владимира за руку и увел из храма. Они направились в келью. Владимир печально шел следом за Учителем. Ему было больно, обидно и противно. Как он ошибся. Как можно было считать самого злого человека – самым порядочным. Прейдя в комнату Владимира, Учитель начал его успокаивать. Что все хорошо, что Элеонор просто вспылил. Обычно он даже мухи не обидит. Наверное, случилось что-то сверх экстраординарное, что так задело целителя. Мастер несколько месяцев пропадал в своем храме, пропускал общие собрания, все пытаясь привести Валена в чувства. Отлучившись на несколько минут, по неотложным делам, по возвращении обнаружил, что кто-то другой уже преуспел в его деле. Причем не матерый мастер, а какой-то юнец, практически полный ноль в магическом умении. В дополнение юнец не желавший объяснить что все-таки произошло. В свое оправдание Владимир попытался рассказать, что случилось. Но не смог, не смог перебить Учителя. Наставник все говорил и говорил. Говорил о том, что Владимира никто из мастеров не хотел брать в ученики. Из пяти мастеров, только Учитель поверит в него. Что у него большое будущее. Никто, кроме Жан Дао, в это больше не верит. Слишком уж слабая искра у Владимира. По правде говоря, даже он иногда сомневался. Сомневался до сегодняшнего утра. Владимир опять попытался рассказать, что не он вылечил Валена. Но наставник не стал его слушать и перебил:

– Излечение этого юнги здесь не при чем. Я утром заглянул в твою внутреннюю суть. Точнее, попытался, и не смог. Это притом, что я в этом деле далеко не худший из известных мне мастеров.

Владимир хотел спросить, почему его тогда взяли в ученики, если он не подходил по всем параметрам. Словно предугадавши вопрос Владимира, Жан Дао рассказал о традиции – пророчестве. Откуда традиция произошла наставник не знает, но все мастера, без исключения, строго должны выполнять эту традицию. Вкратце суть ее в том, что если обстоятельства складываются так, мальчик с искрой, не ведая о ней и о том, куда он пришел, попадает к «посвященным» – они обязаны предложить ему обучение. Не беря в расчет происхождение и силу дара пришедшего. Таким образом, набираются монахи. Каждый монах – это однажды пришедший за помощью мальчик. Из всех здесь присутствующих монахов, только мастера пришли иным способом.

Жан Дао еще долго что-то рассказывал. Через некоторое время Владимир потерял нить разговора. Он думал о несправедливости. Краем уха он услышал слова Учителя о каких-то пластах мироздания. Что монастырь одновременно существует сразу в нескольких из них. Большинство из ранее сказанного Владимир так и не понял, слушая все в пол-уха, а зря. К этому больше наставник не возвращался. Единственное, что понял мальчик, то, что мир Островов не единственный. Что монастырь может перемещаться между этими мирами. Что многие монахи и практически все мастера из других миров. Из ныне живущих, на данный момент в Обители Луидина, только Владимир, Вален и мастер Элеонор коренные обитатели Мира Островов.