Текст книги "Тайфун"

Автор книги: Иван Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

К счастью, таких мыслей надолго не хватало. Стоило только появиться в воображении физиономий Вихлянцева или Филатова, его будто пронзало током, и он скрипел от ненависти зубами. Нет, чего бы то ему ни стоило, долго торжествовать им он не даст. Он найдет Ольгу, докажет, что в гибели Соболевского виноват не он, а высшие эшелоны власти, лишившие летчиков не только необходимых тренировок, но и нормального питания.

Заснул он только под утро тревожным, прерывистым сном, будто окунулся в неощутимые, но явственно видные и осязаемые облака, удерживающие его где-то в поднебесье. Сверху, сквозь косматые завитушки проглядывают звезды. Они плывут над ним, вместе с ним, и он никак не может сориентироваться, куда и зачем он летит. Да, он в самолете. Его истребитель-перехватчик, прославленный МиГ-31, несется в верхней кромке облаков, срезая острыми крыльями зыбкие верхушки, и они, будто снежные брызги, разлетаются в стороны, кружат и падают вниз. А вон справа, чуть позади, и самолет Кононова. Какое-то время старший лейтенант плотно держится в строю, но вдруг разворачивается и устремляется к Родионову, с намерением протаранить его самолет. Владимир Васильевич кричит: "Что ты делаешь?" Но Виталий не слышит. Подполковник грозит ему кулаком. Тот видит и смеется в ответ. Самолет его все ближе и ближе. И вдруг Родионов узнает в кабине ведомого не Кононова, а Ольгу. "Ты зачем меня разыскиваешь? – слышится её голос то ли в наушниках, то ли сквозь бронестекло кабины. – Ты же разлюбил меня. Как только привез Веронику, перестал обращать на меня внимание". "Неправда!" хочет возразить он, но слова застревают в горле. "Молчишь? – осуждающе спрашивает Ольга и направляет ствол авиапушки прямо в него. – Получай за измену!" – Раздается нечастая и негромкая дробь выстрелов. Владимир Васильевич явственно слышит её и старается увернуться от снарядов. Кабина тесная, давит со всех сторон. Тяжело дышать. И он просыпается.

В дверь кто-то стучит негромко и деликатно. Владимир Васильевич отрывает от подушки тяжелую после похмелья голову и нетвердой походкой идет к двери. Открывает. В проеме с виноватой улыбкой стоит Кононов.

– Простите, командир, я думал – вы уже поднялись. Мне надо пораньше в город, кое-какие коммерческие дела решить. Может, вы сегодня отдохнете, а я один помотаюсь по фирмам и постараюсь разыскать подругу вашей супруги?

Родионов подумал. Поехать бы надо, но голова гудела и плохо соображала. Значит, дипломат из него сегодня получится неважный. Да и Виталию ждать некогда.

– Хорошо, поезжай один, – согласился Родионов и, взяв с тумбочки вчерашнюю газету со статьей "Убийца в погонах", протянул старшему лейтенанту. – Если найдешь эту злосчастную подружку, попроси её передать газету Ольге. Только будь осторожен, не забывай о вчерашних преследователях.

– Помню. И выясню, кто их больше интересовал – я или вы. А газету надо запечатать в конверт – для солидности и интриги.

– Действуй, – согласно кивнул Владимир Васильевич.

Старший лейтенант застучал каблуками по бетонным ступенькам лестницы, а Родионов вернулся к кровати. Вспомнился странный сон. Неужели Ольга и в самом деле ревновала к Веронике? Но ведь ни разу даже намеком не упрекнула его! Хотя настроение последнее время у неё было неважное. А у него ещё хуже – денежное содержание личному составу не выплачивали третий месяц, топливо не подвозили, и жизнь не только на аэродроме, но и в гарнизоне замерла. Многие офицеры отказались даже являться на построение, подались в город или в близлежащие села на заработки. Было не до ласковых слов жене, не до внимания... Вот Ольга и нашла объяснение... А уж коли жена не поверила в его порядочность, как мог поверить Вихлянцев, Дмитрюков, Филатов со своей завистливой и своенравной Софочкой, мечтающей больше мужа о его командирской должности.

"Да, уважаемый Владимир Васильевич, если дело дойдет до суда, трудно будет тебе отстаивать свое доброе имя", – с грустью подумал Родионов.

5

Кононов хорошо помнил о вчерашних преследователях и скрыл от командира свое подозрение – не за подполковником следят, а за старшим лейтенантом, посредником между рыбозаготовителями и рыботорговцами. Догадывался он и кто. В Хабаровске орудовала банда рэкетиров Андрюши Русака, более двух десятков молодых парней, легально числящихся в охране крупных фирм "Касситерит", "Гермес" и "Саранка". На самом деле они отслеживали конкурентов своих фирм и облагали их данью. Как уж они вышли на Кононова, только им известно, но однажды, когда он только что получил в аэропорту деньги за вяленую корюшку, отправленную в Москву, к нему подошли два молодца и потребовали:

– Отстегивай пятьдесят процентов и не путайся больше у нас под ногами. Иначе худо будет.

– Вы о чем, ребята? – сделал наивное лицо старший лейтенант.

– О том самом, – кивнул на кожаный планшет, в котором находились деньги, один из налетчиков. – А ещё вякнешь, заберем все. – Для острастки показал из кармана кончик ножа.

С двоими Кононов рискнул бы потягаться. Но боковым зрением увидел, что невдалеке слева и справа опекают его ещё две пары. Один в милицейской форме с автоматом. Пришлось отдать половину заработанного. После того случая Виталий стал действовать более осторожно, встречаться с заготовителями не в конторах, а непосредственно на путине или на квартире у кого-то из бригадиров, и приобрел пистолет...

Ранний визит в город позволил старшему лейтенанту беспрепятственно встретиться с директором рыбного коптильного комбината Геннадием Кудрявцевым и договориться об отправке в Москву очередной партии копченой горбуши. Любовница Геннадия, волоокая белокурая толстушка, накормила их жареным тайменем, – Виталий дома позавтракать не успел, да и с похмелья не хотелось, – напоила кофе. Геннадий пил с коньяком, Виталий отказался – за рулем. Потом они поболтали ещё с час о житье-бытье и Кононов продолжил вояжи по фирмам. Нового, за исключением нескольких фамилий японских бизнесменов, не удалось узнать, и в начале второго, когда по его расчету президент "Элеутерококка" отправился на обед, летчик подкатил к его офису.

Он не ошибся – президента не было. А Йесико, к его удивлению и радости, похоже, ждала – встретила милой улыбкой, как давнего знакомого. Он галантно, как офицер, воспитанный на старых армейских традициях, поцеловал ей руку, беззастенчиво и высокопарно повторил не раз сказанную в таких случаях фразу:

– Я мчался к вам, как на крыльях своего истребителя. И ваши глаза, подобно ярким лучам, освещали мне дорогу.

– Вы мчались всю ночь – так далеко служите? – с улыбкой спросила девушка.

– Да, я мчался всю ночь, – без зазрения совести соврал старший лейтенант. И добавил: – В мечтах и мыслях.

Она кокетливо погрозила ему пальчиком.

– Вы опасный обманщик. Разыскиваете свою возлюбленную, а мне говорите комплименты.

– Разве я говорил о возлюбленной? Землячка, школьный товарищ. Приехала в Хабаровск полгода назад, а я только узнал. Работает в какой-то фирме. Вот я и заглянул к вам. И встретил вас. Точнее, увидел и... ждал вот этого часа. Не надоело вам сидеть за этим столом? Может, бросите все или отпроситесь да махнем куда-нибудь на лоно природы послушать как птицы любовные песни поют, как деревья, хмельные от весеннего сока, шепчутся друг с другом, обнимаются ветвями.

– О-о! Да вы прямо поэт, Виталий. Так расписали, что с удовольствием приняла бы ваше предложение. Но, – развела в сторону руки, – не могу. Мне девятнадцатый год, пора самой на хлеб зарабатывать.

– А после работы?

Йесико покусала крашеную губку, подумала.

– После работы можно. Только сюда не приезжайте. Если шеф узнает, она многозначительно помахала пальчиком.

– Понятно. Где и во сколько вас ждать?

Она снова подумала.

– У памятника Невельскому вас устроит? В девятнадцать ноль-ноль.

– Вполне.

– Вот и договорились. – Она помахала ручкой и взяла папку, давая понять, что ей надо работать.

– И все-таки постарайся узнать у шефа фамилию его знакомой, рекомендовавшей мою землячку на работу, – напомнил Виталий.

– Постараюсь, – кивнула с улыбкой Йесико...

Выходя из офиса, Виталий удовлетворенно потирал руки: он никак не ожидал, что девушка так быстро согласится на свидание. Это обрадовало и озадачило: серьезно ли она заинтересовалась им? Правда, и раньше Виталий легко добивался у девушек успеха: его голубые глаза, орлиный нос, красивый рисунок губ зачаровывали избранниц, и они охотно шли на контакт. Но то были обыкновенные девушки, не вымуштрованные секретарши бизнесменов, которые нередко являются приманками для партнеров и конкурентов, а иногда и выполняют более сложные задания шефов – выуживают у захмелевших поклонников нужные сведения. Это Виталий успел уяснить за свою короткую посредническую деятельность. Но Йесико была слишком молода для такой работы. И глаза у неё такие чистые, искренние... В любом случае на свидание он пойдет.

Куда же её пригласить? На лоно природы поехать она сразу вряд ли согласится, да и главная его задача – добыть нужные сведения. Придется вначале посидеть в ресторане. В каком? Хотя, какая разница. Вот как напоить её, чтобы самому не напиться? Оставить машину у Дома офицеров или у штаба округа? Опасно. Ныне столько охотников на средства передвижения, что самая совершенная сигнализация не спасает от угона. И дело делом, а трахнуть её не мешало бы. Японки, говорят, созревают рано и очень темпераментны. Вон как глазки у неё горят... А домой к ней наверняка нельзя; вдруг к нему согласится поехать... Машина нужна. С выпивкой придется хитрить и воздерживаться. На всякий случай надо взять нанайское снадобье – настой каких-то трав, подарок старого Пассара, отца Алины, с которой Виталий провел всю путину. Душистая водичка, с черемуховым запахом, безвкусная и прозрачная, снимающая усталость и головную боль лучше всяких таблеток. Если выпить этой водички до пьянки или во время – не очень сильно захмелеешь.

И ещё одним снадобьем наделил его Пассар, когда Виталий рассказал ему об ограблении рэкетирами: тоже каким-то настоем без вкуса и запаха. Но, как утверждал старый нанаец, от одной капли этого снадобья человек сладко засыпает, от двух – долго не просыпается, от трех – к праотцам отправляется. Эти напитки Виталий хранил в небольших плоских пузырьках и возил в "бардачке" машины. Чтобы не забыть, достал их и сунул во внутренний карман мундира.

До вечера он мотался по городу – по магазинам, по базарам, даже кино успел посмотреть. На всякий случай купил бутылку коньяка и закуску – вдруг на самом деле японочка согласится поехать за город или того лучше – к нему домой.

В назначенное время он поджидал её у памятника Невельскому. Вечер был чудесный – по-летнему теплый, тихий; а с Амура веяло приятной прохладой и специфическим речным запахом, смешенным с черемуховым ароматом. Хотя Виталий знал, что дальневосточные растения при цветении не источают аромат, в этот вечер он кажется ощущал его, с наслаждением вдыхал полной грудью, испытывая радость и прилив сил, будто воздух был напоен живительной влагой.

По парку прогуливались молодые люди и престарелые, нарядные, одухотворенные, будто в большой праздник. На эстрадной площадке играл оркестр, зазывая любителей потанцевать.

Около Виталия закружили две переспелые девицы, ярко накрашенные; одна помахивала ключиками на пльце. Проститутки с "квадратиком" – с квартирой, так заведено здесь с незапамятных времен обозначать себя жрицам любви. И их услугами не раз пользовался Виталий. Он и сегодня не упустил бы случая завести с ними знакомство или хотя бы просто потрепаться, если бы не свидание с прекрасной Йесико. Каких только нацменок он не перепробовал, а вот японок ещё не приходилось. И он затруднялся ответить себе, что его больше интересует – желание выяснить имя подруги жены командира или тело прекрасной амазонки.

Проститутки все ближе описывали круги вокруг него. Было уже десять минут восьмого, а Йесико не появлялась. Виталий все чаще посматривал на часы и начинал нервничать. Путаны это заметили и, наконец, осмелели, подошли вплотную.

– Что, обманула? – с улыбкой спросила долговязая шатенка в мини-юбочке, напоказ выставляя стройные ноги в коричневых колготках, придающих вид загара. – Не грусти, капитан, мы можем скрасить твое одиночество, – повысила она его в звании.

– И сколько будет это стоить? – без обиняков спросил Виталий.

– Договоримся, – не смутилась долговязая. – Мужчина ты симпатичный, дорого не возьмем.

– А может, вы мне заплатите? Я бедный офицер, три месяца не получаю жалование. И вовсе не капитан, а только старший лейтенант, – заблажил Виталий на манер юродивого, с интересом наблюдая как меняются выражения на лицах приставал: вместо прежнего заискивания их кривила брезгливость.

– На хрен нищих, Бог подаст! – вдруг прошипела длинноногая и потянула подругу прочь.

Виталий от души захохотал...

Наконец на аллее, ведущей к памятнику, показалась Йесико. Шла неторопливо, чуть покачивая бедрами, издали мило улыбаясь ему.

– Извините, немного запоздала, – пропела она нежным, чистым сопрано. Шеф задержал. Еле вырвалась.

Виталий взял её под руку и повел к выходу.

– Куда мы идем? – поинтересовалась девушка.

– Надо поужинать. Ты, наверное, и не обедала как следует? – Виталий глянул ей в глаза – как отреагировала она на то, что он перешел на "ты".

– Нормально. Я привыкла есть два раза в сутки. Почти по китайскому методу: они едят один раз в сутки, потому такие поджарые, подвижные. И женщины до самой старости не теряют привлекательности. А где твоя машина? перешла и девушка на "ты".

– В надежном месте, недалеко отсюда. Мы на лоно природы поедем или в ресторане посидим?

– Лучше в ресторане. На лоно природы съездим как-нибудь днем, когда комары спрячутся от жары.

– Идет. В какой ресторан пойдем?

Йесико пожала плечами.

– Мне все равно. Говорят, в "Уссури" готовят неплохо. И не так дорого...

– Принимается...

Несмотря на ранний для ресторанов час, в "Уссури" народу было много, в основном, молодежь, и метрдотель, крепкий, дюжий парень с трудом отыскал им укромное место подальше от двери и от оркестра – Йесико сказала, что не переносит балаганную музыку, – за столиком, занятым мужчиной в годах и девушкой.

К удивлению Виталия, Йесико пожелала выпить чистой русской водки, и без жеманства опустошила целую рюмку. Виталий свою водку разбавил лимонадом, пояснив, что за рулем и хочет доставить домой девушку в целости и сохранности. Йесико не настаивала, но вторую рюмку лишь пригубила.

– Может, заказать хорошего вина? – предложил Виталий.

Йесико помотала головой.

– Нет, я буду помаленьку пить водку – не люблю сладкое. И водка полезнее, от неё голова не болит.

– Это тебя шеф приучил? – кивнул Валентин на рюмку.

Йесико помотала головой.

– Нет. Когда мне было шестнадцать, я сильно отравилась то ли рыбой, то ли ещё чем-то. У меня страшно болел живот, никакое лекарство не помогало. Мамин дружок посоветовал мне выпить рюмку водки. Я выпила и живот действительно перестал болеть. С тех пор я предпочитаю только водку.

– Что ж, на здоровье. – Виталий отпил ещё полрюмки. – А где твой отец?

Йесико грустно усмехнулась.

– Если бы я знала. Вот вы разыскиваете свою землячку, а я специально перебралась из Владимировки в Хабаровск, чтобы найти отца. Знаю только его имя – Такаси. Маманя была в таком любовном экстазе, что ни о чем другом не спрашивала. А папаня обсох после подледной рыбалки – он в полынью угодил и еле выкарабкался, прочихался: маманя водкой его отпоила, – и вернулся на китайский берег, куда приехал по коммерческим делам и захотел порыбачить. А в итоге всех этих перипетий и я на свет появилась.

– Занятная история, – улыбнулся Виталий. – И как же ты собираешься его искать, только по имени?

– Маманя говорит, что во мне ни капельки русской крови нет, все отцовское. И я на него очень похожа. Партнер шефа Кутояма обещает взять меня в Японию и помочь разыскать беглого папаню.

– Давай вместе искать. Ты – отца, я – землячку. Кстати, не удалось узнать у шефа про её подружку?

– Почему не удалось? – лукаво уставилась на него девушка. – Все удалось. Может быть, уже сегодня с ней познакомлю...

Соседи по столу, занятые своим разговором, на которых Виталий и Йесико не обращали внимание, закончили ужин, расплатились и ушли. А на их место сели два изрядно подвыпивших юнца в черных футболках с короткими рукавами, обнажавшими накачанные мышцы. Один бритоголовый, второй с короткой стрижкой. Парни сразу повели себя вызывающе, стали материться, приставать к девушке, явно провоцируя скандал. Виталий заметил невдалеке за другим столом парней постарше, внимательно наблюдавших за развитием ситуации. Что-то и для чего-то здесь затевалось недоброе. Не хотелось в глазах Йесико выглядеть трусом, но и впутываться в явно провокацию, значило испортить вечер и сорвать намеченный план, чего возможно и добиваются "спортсмены".

Виталий решил по-хорошему урезонить парней.

– Ребята, то что вы сильные, смелые мы и без вашего мата видим, но зачем же перед такой красивой девушкой свое хамство выпячивать?

– А ты кто такой, чтобы нас учить? – окрысился бритоголовый.

– Кто я, вы узнаете позже. Но скажите своему баклану, который вас за холуев держит, что он завтра с самим Андрюшей будет иметь дело.

При слове "Андрюша" парни, явно струхнув, переглянулись и замолкли. Спустя немного, бритоголовый заискивающе улыбнулся и сказал примирительно:

– Ладно, старлей, извини – фраернулись. Закажи нам по сто пятьдесят коньячку и мы слиняем.

Это была уже победа. Надо было до конца показать парням, что он их не боится и в друзья не собирается их принимать. Сказал с издевкой:

– А вот подачки просить в ваши годы совсем некрасиво. Такие здоровые, сильные... – Виталий заметил как глаза Йесико, с любопытством наблюдавшие за происходящим, округлились от испуга. Она умоляюще глянула на Виталия уступи. И он ещё тверже и жестче добавил: – Если сами заработать не можете, идите за подаянием на паперть.

– Да ты что? – налился кровью бритоголовый. – Думаешь, у нас денег нету? – И достал из кармана увесистую пачку стотысячных купюр. – Мы сами тебя угостим...

– Не надо! – оборвал его Виталий. – Гуляйте, ребята. И нам не мешайте. У нас серьезный, любовный разговор.

– Но выпить-то разреши, старлей. Не уходить же нам отсюда сухими.

– Пейте. Кстати, мы уже заканчиваем. Можете чувих своих приглашать.

– Вот это идея! – оживился и второй "спортсмен", с короткой стрижкой. И крикнул: – Официант!

Виталий повернулся к Йесико, давая понять, что разговор с парнями закончен. Налил ещё девушке и себе водки, выпили и закусили. Обстановка вроде бы разрядилась, но могла в любую секунду снова накалиться, стоило только тому, кто подбивал парней на скандал, понять, что произошло, и вновь натравить их на офицера. Как только официант подошел к соседям брать заказ, Виталий быстро расплатился и, взяв Йесико под руку, повел к выходу. Девушка доверчиво прижалась к нему и на улице нежно поцеловала.

– Здорово ты их! – Похвалила восторженно. – А кто такой Андрюша?

– Ты не знаешь Андрюшу Русака?

Йесико помотала головой.

– Я тоже не знаю, – рассмеялся Виталий. – Слышал только, что это главарь какой-то банды. Ну что, махнем на лоно природы? – сменил он тему.

– Чтобы ещё раз нарваться на неприятности? – Не приняла предложение девушка.

– Тогда поедем ко мне в гости. В машине у меня есть и что выпить и чем закусить.

Йесико снова отрицательно помотала головой. Чуть запнувшись, предложила:

– Мы можем поехать к моей подруге. Она живет одна.

Раньше от таких предложений он никогда не отказывался, а тут впервые у него в груди шевельнулось предчувствие опасности. Но так хотелось обладать этой юной, изящной японкой. А в том, что она ему отдастся, он не сомневался – иначе зачем было приглашать его к одинокой подруге. Да и не похожа она на авантюристку – вон как испугалась лоботрясов. Правда, ехать-то к подруге...

– К той, с которой я просил познакомить?

– Потом узнаешь.

– Хорошо, едем.

Едва сели в машину, Йесико прильнула к нему и стала целовать в губы, щеки и, сунув руку под мундир, гладить сквозь рубашку по телу, забираясь во все уголки. Во внутреннем кармане у него лежал пистолет. Тыльной стороной ладони девушка коснулась оружия, и наверняка ощутила тяжесть и жесткость металла, но даже явно догадавшись, что это такое, не спросила, не отдернула руку, продолжая пробираться к брюкам. Он затаил дыхание, ошеломленный таким натиском, гадая, что движет ею – желание приласкать или получше прощупать, чем он вооружен.

Йесико сунула руку под брючной ремень и, откинувшись на спинку сиденья, застонала.

– Поехали домой! Быстрее! – И выдернула руку.

Когда он, так ничего и не поняв, включил зажигание, она, пьяно помотав головой, севшим голосом проговорила:

– Извини, я совсем ошалела. Не зря мама торопит меня выходить замуж. Говорит, я вся в нее, сладострастная шалава... А ты такой сильный, упругий... Люблю сильных мужчин.

– У тебя их много было? – насмешливо спросил Виталий, все ещё сомневаясь в искренности девушки: не так уж она пьяна, чтобы слететь с тормозов и сразу лезть в ширинку. Хотя, ничего удивительного. Современная молодежь с ранних лет познает прелести секса. Однажды шестнадцатилетняя мастерица так укатала его за ночь, обучая новым способом, что он потом целые сутки приходил в себя...

Йесико помолчала.

– Немного. Но были. Лет с двенадцати меня на любовь потянуло. Мать со своими многочисленными сожителями так заходилась в экстазе, так кричала и стонала от удовольствия, что меня всю будоражило. Мне тоже хотелось испытать эту сладость наслаждения. И в четырнадцать лет я дождалась. Ее же любовник меня трахнул, пока мать пьяная спала без задних ног. Потом вот подруга пристроила меня к Полю. Человек он неплохой, а как мужик... староват да хлипковат. Но хочешь жить – умей вертеться... Я сегодня что-то разоткровенничалась... Ты не осуждаешь меня?

– Нет, – сказал он сухо и прибавил газу. По правде сказать, её откровения были ему неприятны.

Подруга жила на окраине Хабаровска в новом недавно отстроенном кирпичном доме. Виталий подкатил на площадку напротив подъезда, освещенного круглым плафоном, включил противоугонную сигнализацию и, закрыв машину, поднялся с девушкой на четвертый этаж. Йесико несколько раз позвонила в дверь, но никто не отозвался.

– Лариса где-то тоже гуляет, – заключила девушка и решительно подошла к противопожарному шкафу. Извлекла оттуда ключ. – Так даже лучше, без неё похозяйничаем.

В просторной прихожей Виталий помог девушке снять легкую оранжевую куртку, повесил на вешалку; рядом с ней – свой мундир. Подумал о пистолете: надо бы переложить в карман брюк, но Йесико уже взяла его за руку и потянула в комнату, просторную, с большими окнами и, можно сказать, пустую: кроме кровати и двух стульев в квартире ничего не было. Девушка пояснила:

– Подружка только недавно перебралась сюда. Мебелью ещё не обзавелась. Но кровать есть, – весело захохотала и сбросила одеяло. – Раздевайся и быстро в ванную. Потом я. Или сначала выпить хочешь?

Она подсказала ему отличный предлог.

– Конечно. В ресторане я только губы мочил. Ты иди мойся, а я пока тут пару рюмочек пропущу.

– Согласна. Только смотри не напивайся, – кокетливо погрозила она пальчиком. – Иди на кухню, там стол есть. – И, расстегивая на ходу блузку, отправилась в ванную.

Виталий метнулся в прихожую и вытащил из внутреннего кармана мундира пистолет. Но от ранее мелькнувшей идеи положить его в карман брюк тут же отказался, сунул оружие под велюровую шляпку, лежавшую на полке у вешалки там вряд ли кому придет в голову его искать, – тревожное ощущение, что Йесико не столько гладила, сколько ощупывала Виталия, все ещё не покидала его. И если её дружков ( такое он тоже допускал) заинтересует эта "игрушка", пусть решат, что он оставил пистолет в машине. Тем более что входную дверь она на замок не закрыла, только вставила изнутри ключ, – это тоже не ускользнуло от внимания Виталия. Он защелкнул замок, взял сумку с продуктами и отправился на кухню. Откупорил бутылку коньяка, налил полрюмки. Выпил. Еще рюмку вылил в раковину. Едва успел это сделать, как Йесико, приоткрыв дверь, позвала:

– Иди спинку потри. Да и неуютно мне тут одной.

– Иду. – Виталий быстро разделся, бросил брюки на стул и вошел в ванную. Еще утром, в приемной, он мысленным взором видел её обнаженной, но при всем своем развитом воображении не мог представить как она хороша: тонкая, точеная талия, небольшие, как два спелых яблочка, девчоночьи груди и уже оформившиеся женские бедра. Струйки воды бежали по нежному телу, стекались в небольшой ручеек и устремлялись к очаровательному лобку с черными короткими завитками волос, чей вид сразу возбудил его, взволновал кровь, стремительно ударившую в голову. А Йесико, лукаво посмеиваясь, повернулась к нему задом, предлагая полюбоваться прекрасными круглыми ягодицами и стройными, будто отлитыми из бронзы ногами. Ему так хотелось схватить её на руки, вынести из ванны и бросить в постель. Но он понимал, что делать этого нельзя. Это в юности он набрасывался на согласившуюся отдаться ему девушку, как голодный пес на аппетитную косточку; теперь же знал, что лучше неспеша получить наибольшее удовольствие и заставить партнершу трепетать в экстазе. Виталий обнял красавицу за талию и, чуть касаясь одной рукой ягодиц, нежно погладил и поцеловал в губы. Не жадным, страстным поцелуем, а легким едва ощутимым прикосновением, дразнящим и многообещающим.

Йесико тоже обняла его и потянула к себе, так что Виталий уперся ей в живот напрягшимся фаллосом. Девушка вся подалась вперед, откидывая назад голову и прогибаясь в спине, хотела взять рукой его член, но он придержал руку. Йесико застонала, рванулась к нему, но когда он не допустил её и на этот раз, вдруг оттолкнула его, и бросив: "Пошел ты к черту!", выскочила из ванной.

– Я же ещё не помылся, – шутливо попытался оправдаться Виталий.

– Вот и мойся! – Девушка сердито захлопнула дверь ванной.

Он услышал как зашлепала она босыми ногами по паркету, удаляясь в комнату.

Виталий чуть приоткрыл дверь, сильнее пустил воду и, моясь, стал наблюдать за девушкой. Йесико, вытираясь на ходу махровым полотенцем, подошла к его одежде и проворно ощупала карманы. Потом прошмыгнула в прихожую, сунула руку во внутренний карман мундира, где недавно нащупала пистолет. Озадаченно обшарила другие карманы. Вернулась в комнату, заглянула под одну подушку, под другую, под кровать. Как обманутая сверстницами девочка, игравшая с ними в прятки, сунула пальчик в рот, сосредоточенно раздумывая, куда же они умудрились схоронить палочку-выручалочку. Боясь, что Йесико снова отправится в прихожую и, перевернув там все вверх дном, найдет пистолет, Виталий распахнул дверь, сказал весело:

– Вот теперь я весь в твоем распоряжении.

– Нет уж, – надула губки девушка. – Теперь ты хорошенько попросишь меня.

Но едва он обнял её и положил на кровать, как она прильнула к нему, крепко обвив ногами...

Потом удовлетворенные, обессиленные, они сидели на кухне совершенно голые и, с радостной улыбкой поглядывая друг на друга, пили коньяк и подшучивали над своими слабостями.

– Я, как мальчишка, боялся, что сгорю мгновенно – ты была такая неукротимая.

– Когда ты начал меня ласкать, мною не голова руководила, а вот эта маленькая негодница, – провела она его рукой по курчавому лобку. – Мама права – я пропащая нимфоманка, и мне надо поскорее выходить замуж. Завтра объявлю своему суженному, что через месяц свадьба.

– У тебя есть суженный?

– Разумеется. И давно добивается моей руки.

– Кто же он?

– Лейтенантик. Танкист. Два года назад окончил училище.

– А почему свадьба через месяц?

– А этот месяц я хочу отдать летчику. Мне летчики больше по душе. Ты согласен?

Он понял, к чему она клонит, и ответил с улыбкой:

– Если ты меня за этот месяц, как Маруся-комсомолка, в гроб не загонишь. Слыхала такой анекдот?

Йесико помотала головой.

– Это случилось здесь, в Хабаровске, – начал сочинять Виталий. Комсомольская бригада рыла котлован под дом и вдруг наткнулась на саркофаг. Открыли, а там в золоте принц лежит. И такой красавец, что Маруся-комсомолка не удержалась, нагнулась и поцеловала его. И принц ожил. Поблагодарил Марусю и сказал, что за то, что она оживила его, выполнит десять её любых желаний. Первым желанием комсомолки было отдаться принцу. И вторым – то же самое. И третьим, и четвертым, и пятым... На седьмом желании принц не выдержал и опять отдал Богу душу. А ты хочешь, чтобы я месяц выдержал, – весело заключил байку Виталий. Ему было так хорошо с этой милой, темпераментной и откровенной японкой, что он совсем забыл о недавних подозрениях и опасностях. И когда Йесико, восстановившая силы коньяком и кофе, с улыбкой попросила его исполнить второе желание, внезапно раздавшийся звонок в дверь чуть не подбросил Виталия на стуле.

– Это подруга вернулась, – успокоила его Йесико и пошла открывать. А Виталий метнулся в комнату, и пока девушка набрасывала халат и возилась с ключом, успел одеться.

Подруга оказалась не одна. С нею вместе в прихожую ввалились два амбала, изрядно подвыпившие, с большими полиэтиленовыми сумками в руках.

– О-о, да тут нас опередили! – воскликнул рыжий детина, заметив в комнате военного. Он ещё не узнал его, но Виталий, только глянув, усмехнулся с грустью: "вот так влип" – перед ним были старые знакомые рэкетиры, подручные Андрюши Русака, полгода назад отобравшие у него в аэропорту половину заработка за поставку в Москву икры и рыбы.

Но когда вымогатели вошли в комнату, Виталию показалось, что они не особенно удивились, встретившись с ним здесь.

– Пути Господни неисповедимы, – захохотал рыжий, протягивая Виталию дружески руку. – Ты бегал от нас и сам пришел. Не ожидал?

– Во-первых, я от вас не бегал, – ответил Виталий как можно тверже, всем видом своим давая понять, что не испугался. – Во-вторых, пришел не к вам, а вот к девушке.

– Девушке?! – ещё громче захохотал рыжий, оборачиваясь к напарнику. Ты слышал, Гиви? – И к Виталию. – Она такая же девушка, как я священнослужитель.

– Заткнись, рыжий! – оборвала его Йесико. – Какая бы ни была, но не твоя, хотя ты не раз приставал, даже тысячу долларов предлагал.

– Зачем обижаешься, он же шутит, – выступил на защиту друга смуглолицый кавказец с большим горбатым носом. – Мы с миром пришли, выпить, закусить. Доставай запасы, Толик. Пить будем, гулять будем. А с ним, кивнул он на Виталия, – потом поговорим.

– Ой, ребята, – выступила из-за спин рэкетиров хорошо упитанная крупногрудая шатенка лет тридцати, – мы же не поместимся на кухне.