Текст книги "Фемида Overclock"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Тропов Иван
Фемида Overclock

Иван Тропов

ФЕМИДА OVERCLOCK

Легкой смерти!

Сначала была козлиная морда.

Но не обычная, а какая-то странная: большая и приплюснутая, словно карнавальная маска. Один рог был наполовину отбит, а в ноздрях болталось золотое кольцо.

– Ну что, браток? – с сочувствием сказала морда. – Попал, да?

Леха помотал головой, пытаясь отогнать наваждение. В самом деле, попал... Это сколько же надо выпить, чтобы до говорящих козлов дойти! Особенно противна была жиденькая седая бородка, свалявшаяся от грязи. И воняло от этого козла...

– Слышь ты, бычара! – нахмурился козел. – Фильтруй базар, да?

Морда угрожающе оскалилась, показав сточенные гнилые зубы. Из пасти дохнуло таким смрадом...

Леха дернулся назад, подальше от этой морды. Вот ведь кошмарчик! И не пропадает... Леха попытался протереть глаза, чтобы окончательно проснуться, но руки... Не то, что бы руки его не слушались. Нет, очень даже слушались. Вот только... Леха поморгал, разглядывая то, что ощущал как руки.

– Привыкай, – снова вполне миролюбиво сказал козел. – Ниче, жизнь еще и не так раскорячит.

Руки... Честно говоря, это были не совсем руки. Это были передние ноги то ли коня, то ли быка. И сгибались они совсем не так, как человеческие руки: не вперед, а куда-то под живот. Протереть глаза ими не получалось.

А с непротертыми глазами было паршиво. Само по себе наваждение развеиваться не собиралось. Леха по-прежнему оставался в теле какого-то скота, а настырный козел все так же дышал ему прямо в лицо чем-то помоечным...

– Ну ты, парнокопытное! – зашипел сквозь зубы козел. – Достал, да?! Я – сатир! Усек? И следи за грызлом! А то по рогам огребешь!

Сатир угрожающе всхрапнул, но взял себя в руки.

– Ладно, показываю один раз, – смилостивился он. – Вот тут надавливаешь, чтобы управлять речевой чувствительностью.

Он ткнул в сгиб Лехиной ноги.

– Чем управлять? – нахмурился Леха.

Офигеть! Галлюцинация, да еще такая буйная...

– Ах ты, тормоз... – вздохнул сатир. – Ну вот подумай теперь что-нибудь!

Леха нервно сглотнул. Бред был слишком логичным, а сознание – слишком чистым... А вдруг это не пройдет? Вдруг это – насовсем?!

– Ну что? – нетерпеливо спросил сатир. – Уже подумал?

– Да...

Леха начал кое-что понимать. И не только про речевой контроль. Но получался такой бред... Из памяти всплывало что-то настолько дурацкое, что мысли разбегались.

– За что попал-то?

– Попал?.. – тупо повторил Леха, изо всех сил пытаясь понять, что же происходит. – За что?..

И тут он вспомнил. Все. Сразу.

Леха застонал.

...Москву заносило с самого утра. Хлопья мокрого снега лениво валились с простоквашного неба. В воздухе мешались сырость и тоска, радио несло какую-то муть... Где-то впереди была авария, и длинная цепь машин, конец которой терялся за снежной стеной, словно застыла. Олицетворение безнадежности.

Убраться бы отсюда прочь... Далеко-далеко... Надолго... А лучше навсегда... В совершенно другой мир...

Наконец-то движение оживилось, стало свободнее. Леха свернул – и тут же увидел его. Парень стоял на самом краю тротуара. Но перебегать дорогу, вроде, не собирался. Клиент!

Или нет?.. Лет двадцати пяти, в длинном кашемировом пальто, на шее стильный шелковый шарф. Вот только шапка... Н-да... Вязанка. Самого дешевого пошиба.

Машина уже почти поравнялась с ним, и надо было решать. И решать быстро! Леха стрельнул глазами по зданию позади парня. Дорогая гранитная отделка, огромные затемненные стеклопакеты, мощнейшая дверь... Солидное заведение. Если парень оттуда, деньги у него есть.

А, была – не была! Леха вывернул руль, вырвался из ряда машин и нырнул к самому бордюру, резко сбрасывая скорость...

И вдруг парень, словно только того и ждал, рванулся вперед! Леха и так тормозил слишком резко, едва успевая остановиться рядом с парнем серединой корпуса. И тут этот тип рванулся вперед! Прямо под колеса!!!

Спасла только отличная реакция. Леха утопил тормоз до предела, покрышки взвизгнули. Дернуло, он ударился грудью о руль и чуть не врезался лбом в стекло. Но остановился нормально. Машина ударила парня совсем несильно – тот даже не упал, лишь потерял равновесие и шлепнул руками о капот.

Леха яростно зашипел, с трудом сдерживаясь, чтобы не выматериться. А парень задумчиво уставился на него сквозь стекло. Кажется, даже не испугался. Псих!

Леха подождал, но парень никуда не двигался. Он замер перед машиной. И не перебегал дорогу, и не возвращался обратно на тротуар.

Неужели этот псих таким образом ловил машину – вот так, словно бросаясь под колеса?.. Леха перегнулся через правое сиденье и опустил окно:

– Подвезти?

Парень медленно обошел машину, заглянул в окошко, но ничего не сказал. Просто смотрел на Леху. Лицо у него было бледное-бледное, почти серое. Словно он целый год не выходил на улицу под солнечные лучи.

– Вам куда? – Леха выдавил ободряющую улыбку.

– Куда... – медленно повторил парень. Он не был пьян, но его губы двигались с таким трудом, словно разговаривал в последний раз он тоже пару лет назад.

И кажется, этот простейший вопрос всерьез озадачил его. Ну, точно псих...

– В кафе, – наконец разродился человек и неловко залез в машину на переднее сиденье.

Леха тронул машину. Вот ведь невезуха! Неплохое кафе было совсем рядом...

– Вам как, просто кафе, или с живописным видом?

Парень тревожно покосился на Леху, задумчиво поморгал, словно с трудом отвлекся от каких-то своих мыслей, потом кивнул. Еще немного подумал и стянул с головы вязанку. Под шапочкой оказался совершенно лысый череп. И свежие, еще с нерассосавшимися розовыми стяжками шрамы – длинные, через всю голову.

– Лучше всего рядом с какой-нибудь многоэтажкой, – робко попросил парень. – Если можно...

Машина вильнула, но Леха тут же взял себя в руки. Покосился на парня. Шутит? Нет, тот не улыбался. Если и шутил, то играл безупречно... Леха сжал зубы. Самоубийца хренов! И так погода хоть вешайся, так еще этот остряк-самоучка!

Сошлись на Штукадюймовочке.

Ну, официально-то это был памятник Новой России. Но кто же его так называл? Из-под рук Карателли Новая Россия вышла стометровым бронзовым мужиком с квадратной рожей, в непонятного кроя костюмчике и с гигантским ноутбуком под мышкой. Бизнесмен, надо понимать. Мужик получился так себе, зато ноутбук – точно самый крупный в мире! Экран у такого был бы под тысячу дюймов. Самсунг отдыхает, Сони удавилась от зависти...

Голова у Новой России была пустая. Левый глаз был застеклен, за ним было крошечное кафе. В правом была открытая смотровая площадка: "Взгляните на Москву из России!"

Все бы хорошо, вот только пассажир постоянно что-то шептал. И чем больше Леха вслушивался, тем быстрее ему хотелось доехать.

– Как они могут жить... – едва слышно бормотал парень, косясь в боковое стекло. – Улыбаться... Смеяться... Как они могут...

Леха уже собрался плюнуть на деньги и высадить этого психа к чертовой матери, но тот унялся.

К сожалению, лишь на время. До Штукадюймовочки оставалось метров двести, когда они встали на светофоре, и прямо перед ними стал переходить через дорогу класс школьников. Размахивая красными флажками, две упитанных тетки повели карапузов через дорогу – и тут пассажира прорвало.

– Маленькие ублюдки! – яростно зашипел он. – Знаете, почему у детей такой невинный и беззащитный вид?

Леха нейтрально пожал плечами. Двести метров осталось, надо дотерпеть...

– А я знаю, – с жаром сказал пассажир. – Маскируются! Если бы эти твари выглядели так же, какие они на самом деле, внутри... Их бы убивали! Сразу после рождения. Уж я-то знаю...

Леха сжал челюсти. Ух, зараза! Как дать бы ему в лоб!

Или он в самом деле псих?..

Оставшиеся две сотни метры Леха едва вытерпел.

– Приехали!

Давненько он не произносил это словно с таким удовольствием! Парень покорно полез в карман, щедро расплатился. Вылез, но не спешил захлопывать дверцу. Все смотрел на Леху, словно чего-то ждал. А в его лице что-то творилось...

Леха вздохнул. Псих-то он псих, но тоже человек...

– Не нравится? – сжалился Леха. – Хотите в другое место?

Может, парню нужно выговориться... Бывает...

– Нет-нет, все хорошо! – тут же забормотал парень. – Теперь все будет хорошо. Спасибо вам. Вы... Я...

Он сглотнул, словно вот-вот собирался расплакаться. Будто Леха не просто отвез его в кафе, а облагодетельствовал на всю жизнь...

– Удачи! – сказал Леха. Этот цирк ему надоел.

– Спасибо... – пробормотал парень. – Вы... Вы... Я... Вы... – он не находил слов. Растроганно шмыгнул носом и вдруг выпалил: – Легкой смерти!

Захлопнул дверцу и быстро пошел прочь, не оборачиваясь.

Леха зарычал. Вот сука! Догнать бы и обломать рога козлу! С ним как с человеком, а он... Легкой смерти... Ну не леголас ли?!

Он нервно впихнул деньги в бардачок и резко тронулся.

Через пять минут он был уже на мосту. И слева, над рекой, снова показался Штукадюймовочка. Где-то там, в желтой бронзовой голове, пил кофе этот псих... Может, уж лучше бы он в самом деле бросился оттуда вниз?..

Чертов памятник! Глаза б его не видели! Леха поджал газу. Впереди неторопливо полз огромный черный джип, с затемненными стеклами и выключенной мигалкой на крыше. Леха пошел в обгон...

Потом была каша из выхваченных, словно фотовспышкой, образов, оборванных мыслей и адреналина.

Сначала от головы Штукадюймовочки отделился крошечный силуэт. И, раскинув черные руки-черточки, словно пытался взлететь – помчался к земле...

Леха, как зачарованный, смотрел на него, не в силах оторвать взгляд. Он знал, кто это... А потом сработало боковое зрение – кто-то мчался прямо на него!

Пересекая разделительную полосу, на него летел оранжевый минивэн, по-европейски крошечный. На заднем сиденье маленькая девчушка тыкала пальчиком в стекло и, смешно открыв ротик, что-то кричала... Женщина за рулем смотрел туда же – влево, на памятник, где падал человек... А ее игрушечный минивэн несся прямо на Леху, вышедшего в левый ряд, чтобы обогнать джип.

У него было мгновение, чтобы что-то сделать. Он не успел ничего просчитать. Успел только представить, в какую гармошку превратится его девятка и их игрушечный минивэн. А внутри будет кровавая отбивная из дуры-мамаши и вот той девчушки...

Он крутанул руль, уходя вправо – так и не закончив обгон...

Минивэн промчался в каком-то сантиметре от него – мамаша так и не повернула голову! – а потом было не до нее. Девятка влетела в бок джипа. И тут же отскочила от него, как теннисный мячик от шара для боулинга. Машину повело, закрутило...

Джип тоже вильнул. И почему-то не выправился. Выбив ограждение, огромный внедорожник солидно, почти торжественно, оторвался от моста, повисел мгновение, словно раздумывая – и так же солидно и неторопливо ухнул под мост...

Через минуту Леха пришел в себя. Его не перевернуло, не вынесло на противоположную полосу. Не смело сзади идущими машинами...

Он был жив. Если не считать помятого бока, машина тоже не пострадала.

Где-то под мостом тонул джип с мигалкой...

А оранжевый минивэн, вернувшийся на свою полосу, был далеко позади, в самом начале моста, и уходил в поворот. Он повернул – и больше Леха его не видел...

Тут стоп-кадры кончились, дальше была ускоренная съемка.

Неразбериха, дорожные инспекторы... Живые и целые, но мокрые и как черти злые ребята из джипа – помощник депутата с тремя подручными, все с короткими ежиками и ослепительно-белыми керамическими зубами... Безнадежные попытки убедить инспектора посмотреть статистику по самоубийцам и найти оранжевый минивэн... Суд... И два года приговора...

Остановка наступила в коридоре, на пороге камеры.

Леха закашлялся от смрада, окинул взглядом тридцать мужиков, ютящихся на двадцати квадратных метрах, представил семьсот дней вот здесь...

И...

Наверно, он что-нибудь выкинул бы. Заживо разлагаться два года вот в этой камере он не собирался. Ни за что! Да, определенно он что-нибудь выкинул бы.

Но не успел.

– Отставить! – скомандовал уверенный голос, и охранник оставил попытки затолкнуть Леху в камеру.

Маленький и пухлый мужичонка в штатском подошел к Лехе, окинул его внимательным взглядом, словно выбирал овощи на лотке.

– Как у вас со здоровьем, мол-чек?

– Пока нормально, – сказал Леха, косясь в открытую дверь камеры.

– Ну, это мы еще проверим, конечно... А психика у вас устойчивая?

– Да.

– Это замечательно! – коротышка даже улыбнулся. – А как вы смотрите на то, чтобы вместо этого, – коротышка кивнул в открытую дверь, – помочь нам с психологическими исследованиями? Вместо двух лет тут – один годик у нас. А?

Леха помотал головой. Кажется, ослышался? Или коротышка в самом деле полагает, что какие-то психологические исследования могут быть хуже, чем то, что было вот за этой дверью?..

– Один год? – уточнил Леха.

– Один.

– Химия? Боевые психотропы?

– Боже упаси! – мужичок всплеснул пухлыми ручками. – Нет, нет! Никакой гадости! Никаких психотропов! Чистая наука, исключительно психология!

Леха нахмурился. Что-то было не так. Где-то был подвох... Не могло не быть подвоха – слишком красиво все получалось!

– Никаких фармакологических испытаний? Никакого вреда для здоровья?

– Не хочу вас обманывать, – погрустнел коротышка. – Полное отсутствие побочных эффектов я вам обещать не могу. Все зависит от устойчивости вашей психики...

Смешно. Уж на что, на что, а на устойчивость психики Леха никогда не жаловался!

Потом был уютный кабинет. Мягкое кресло, аромат хороших сигарет...

– Ну вот! – сказал коротышка, подталкивая к Алексею договор. Подпишите здесь и здесь. Быстрее покончим с формальностями и за работу!

Леха пробежал глазами документ. Наткнулся на "с законом об альтернативном прохождении заключения ознакомлен" и поднял глаза на коротышку.

– Я могу ознакомиться с законом об альтернативном прохождении заключения?..

– Конечно! – радостно улыбнулся мужичок, вжикнул ящиком стола и хлопнул на стол увесистый том. – Минут пятнадцать вам хватит?

Коротышка жизнерадостно хохотнул и выскочил из кабинета пить кофе.

Леха с опаской подтянул к себе бумажный кирпич и пролистнул несколько страниц. Шрифт был разный. От очень мелкого до неприлично крошечного... Леха вздохнул и попытался читать с самой первой страницы.

Хватило его минут на пять. А потом он подтянул к себе договор и, уже не читая, размашисто расписался во всех местах, где коротышка поставил галочки.

Его куда-то вели, везли... Кажется, они были в центре Москвы... Гранитный фасад... Мощные двери... Ему показалось, что он уже когда-то видел эти мощные двери... Потом были длинные, аккуратные, стерильные коридоры и запах больницы...

– А вот и ваше рабочее место! – радостно сказал коротышка. – Вот здесь вы и проведете следующий год.

Леха не сразу обрел дар речи. Он смотрел по сторонам, и кровь отливала от его лица.

Узкий зал. По его краям тянулись два длинных ряда кресел, какие бывают в стоматологических кабинетах. Сотни кресел. А на них полулежали... люди? Когда-то это были люди. Но сейчас это были неподвижные существа с голубоватой, как у трупов, кожей. Прикрученные к креслам, под капельницами. А их обритые черепа были вскрыты, и между пульсирующих сосудов торчали тысячи тончайших электродов...

На безвредные для здоровья психологические исследования это походило меньше всего!

– Какого... – зашипел Леха и рванулся назад.

Но получилось у него только развернуться. Два накачанных медбрата скрутили его, как нашкодившего котенка.

– Это что! – добродушно гудел один, пока второй прикручивал Леху к креслу пластиковыми ремнями. – Это у нас только прихожая!

Потом была маска анестезиолога, а потом...

– Ну, вот. Теперь будешь парнокопытным мутантом, рогатый...

Леха не перебивал. Он подавленно осматривался.

Небольшая лужайка, вокруг нее кольцо из огромных валунов. Какое-то древнее святилище. Сквозь узкий проход в камнях виднелось озеро. Над ним клубились грозовые тучи.

В центре площадки алтарь – большой камень с плоской верхушкой. На нем восседал сатир и без умолку болтал...

Гордость отечественных стратеготворцев, отрада сетевых игроков всего мира... Очередной апокалипсис, конечно. Правда, не атомный. На этот раз вышедшие из-под контроля ублюдки генной инженерии.

"Генодром". Тринадцать огромных игровых зон. Впрочем, про двенадцать из них Леха мог даже не думать. И про реальность он тоже мог забыть на весь следующий год.

Весь свой срок он будет мутантом в восьмой зоне. Когда-то здесь был полигон военных, где генные инженеры разводили уродцев на нужды обороны. Когда всему миру наступил кирдык, этой лаборатории тоже кое-что перепало, и все наработки вырвались на свободу... Поэтому сейчас в этой зоне вместо козлов – сатиры, а у Лехи на груди и на лбу броневые наросты. Да и флора...

Сатир спрыгнул с алтаря, подскочил к одинокому одуванчику какого-то странного серо-стального цвета и пнул его. Звонко клацнуло, в воздухе повис затихающий металлический звон. Обычный одуванчик от такого пинка оторвался бы и улетел прочь, но этот не сломался. Даже не погнулся. Вообще не пострадал! Словно это был не цветок, а стальная спица, воткнутая в землю. Толстый стебель лишь закачался туда-сюда – быстро-быстро, размазавшись в призрачный треугольник.

Забавно, конечно... Но Лехе было не до того.

– Я не нанимался изображать мутанта, – мрачно сказал он.

– Тебя никто и не нанимал, – ухмыльнулся сатир, беззаботно мотая копытами. Пожал плечами. – Надо было внимательнее читать, что подписываешь, рогатый.

Внимательнее читать... Да в документе была чертова прорва всяких ссылок-отсылок к разным приложениям-дополнениям!

Да и какая разница? Все-таки психологическое исследование – это вовсе не трепанация черепа с бесплатной работой на чужого дядюшку, заколачивающего деньги в сети!

– Я подписывался под участием в психологическом исследовании, – сказал Леха.

– Так это оно и есть, – сатир хихикнул, то и дело срываясь в блеянье. – Психологический эксперимент. Как ты будешь вести себя в критической ситуации. Ну а то, что это сопряжено с пребыванием в сети и кто-то наварит на этом денег... Это все тебя не касается. Ты свою подпись уже поставил. Теперь будешь бегать и изображать монстров, парнокопытное.

– Не буду.

– Будешь, рогатый, будешь, – почти ласково сказал сатир. – В конце концов, это же справедливо. Почему честные налогоплательщики должны оплачивать твою, вор-насильник-убивец, кормежку и содержание? Око за око, и все такое... Читал?

– Меня... – Леха покусал губы. – Приговор был левый.

– Ну да, ну да... – тут же закивал сатир. – Здесь все невинно осужденные. Некоторых, не поверишь, уже разу по пятому несправедливо осуждают. Бывает... – Сатир хихикнул.

Леха скрипнул зубами, но ничего не сказал.

– Так что привыкай, рогатый. Око за око. Ну и с процентами, сам понимаешь, все как положено. Будешь работать частью антуража. А я тебя потихоньку в курс дела вводить буду, чтобы...

– Не буду, – оборвал его Леха.

– Вот ведь упертый, а? – Сатир снова хихикнул. Но смотрел уже не на Леху, а куда-то дальше, за его плечо.

Леха обернулся. Позади него среди камней был еще один проход. За ним огромное холмистое поле. Метрах в ста от входа в святилище висел шар плотного тумана. Внутри прыгали желтые всполохи.

– Карта загружается, – объявил сатир.

Всполохи стали ярче, и вдруг сгусток тумана пропал. На его месте остался огромный мужик, закованный в броню от носков до подбородка. Какой-то миг он еще висел в воздухе, а потом рухнул. Ботинки по щиколотку впечатались в жирный чернозем, но мужик словно не заметил удара о землю.

Еще бы! Если уж он без труда таскал на себе брони пару центнеров, то что такое для него – рухнуть с каких-то полутора метров? Из огромных плечевых щитков выглядывал только мощный квадратный подбородок и щетка жестких, словно проволока, волос стального цвета.

– А, блин! Я-то думал... – сатир разочарованно махнул рукой. – Везет дуракам! Детский сад пожаловал. Ну, давай! Это твой сектор. Давай, не дрожи! С этим все будет как два байта переслать. Тупо, зато быстро.

Леха опешил. Вот эта-то закованная в броню туша – детский сад?..

Но сатир уже подталкивал Леху к проходу. А камни, окружавшие святилище, вдруг всколыхнулись и рванулись к Лехе, как две каменные руки.

Мир сжался, закружился – и тут же все кончилось. Только вокруг была уже не лощина. Леха был на зеленом лугу, в пятидесяти метрах от закованного в броню гиганта. Мужик тут же заметил его. Потянулся куда-то за спину – и в его руках появился здоровенный шестиствольный пулемет.

Леха видел миниганы в действии. У нас, правда, были только четырехствольные, но даже четырехстволки были станковыми. И в другой ситуации Леха от души расхохотался бы, увидев миниган вот так – в руках, без всякой опоры для отвода отдачи... Но мужик был таким здоровенным, что миниган в его руках казался обычным ручным оружием.

А потом Леха наткнулся на его взгляд. Спокойный, равнодушный, холодный... Безжизненная зимняя вода под коркой льда. Такой взгляд мог бы быть у идеального карателя из "Мертвой головы". С таким взглядом не нужны ни череп на рукаве, ни две руны-молнии SS...

Больше Леха ничего не успел подумать. Загрохотало так, словно небо шлепнулось на землю. И тут же ударило в грудь. Леху поволокло назад, а десятки пуль рвали броневые наросты на его груди. Раскалившийся металл обжигал шкуру, а все новые и новые пули кромсали панцирь и рвались глубже, глубже, пока не прорвали панцирь насквозь. И вот тогда стало больно по-настоящему. Словно кто-то проткнул его шкуру, вбил в грудь, ломая ребра, десяток плоскогубцев – и щипал, крутил, рвал его изнутри...

Очнулся он внутри святилища.

– Ну! – обрадовался сатир. – Я же говорил, как два байта! Вжик – и все. Одной очередью. Детский сад... Чего дрожишь-то?

Леха не слышал сатира. Он медленно приходил в себя – и изо всех сил пытался отогнать это ощущение, когда пули... как раскаленные плоскогубцы... внутри...

– Нет!

Он яростно замотал головой, словно хотел вытрясти из нее эти воспоминания.

– А, ну да, ты ж в первый раз... – вздохнул сатир. – Ну, ничего, привыкнешь. А вот, кстати, и еще один... Хотя нет, тот же...

Леха поднял взгляд. В сотне метров перед входом снова стоял... Он! Тот же закованный в броню каратель с ледяными глазами! А в его руках снова был миниган...

– Ну, давай, – сказал сатир. – Это твой сектор. Давай, чего разлегся!

– Что – давай? – переспросил Леха, холодея.

– Сам знаешь.

– Нет!

Леха проворно заработал всеми копытами, откатываясь подальше от выхода. Но камни святилища снова вздыбились и поймали его. Пространство сжалось, распрямилось...

Он упал на траву так, как лежал возле алтаря, на бок.

Каратель тут же заметил его. Снова этот взгляд, спокойный и равнодушный... И шесть черных дул, готовых выплеснуть пули, которые будут рвать тело, как...

Каратель пошел на него. Тяжелые ботинки смачно чавкали, вминая траву в землю. Шаг у него был быстрый, но размеренный. Неумолимый, как разогнавшийся каток с отказавшими тормозами.

Он навис над Лехой, презрительно сощурив свои ледяные глаза...

– Ты лох! – вдруг завопил великан писклявым голоском. – Лох! Лох! Лох!

Мир рассыпался, словно разбитая мозаика... В голове все смешалось... Леха понял, что просто сошел с ума.

Но огорчиться не успел – миниган ожил. Дула закружились, расцвели огненным цветком, оглушительно врезало по ушам – и тут же ударило в живот. Что-то раскаленное пробило броневые наросты, в клочья разорвало шкуру, вжало его в землю, и, ломая ребра, вошло еще глубже... В животе затанцевали раскаленные плоскогубцы, выкручивая и разрывая внутренности, мешая их в кашу и расплескивая вокруг...

– Даже не надейся, – Сатир не то засмеялся, не то заблеял. – Сойти с ума так быстро – это еще надо заслужить...

Леха медленно приходил в себя. Он не отрывал взгляда от выхода, ведущего на луг. Но в третий раз он не приходил. Пока не приходил...

– Ты что? Думаешь, в реальности это такой же амбал, как в игре? Да это же мелочь пузатая! Лет десять. Пупсик! Потому и скин такой выбрал. Типа, чтобы круто. А то, что такой скин зацепить в два раза проще, чем обычный, среднего формата, он это даже не соображает. Куда ему... Вон, даже голосовой фильтр настроить ума не хватило...

– А... а родители? – Леха все еще дрожал.

Хотя в лощине было не холодно, он все равно зябко ежился и невольно поджимал ноги, прикрывая живот. И не отрывал взгляда от выхода на луг...

– Родители? – не сразу понял сатир. – А... Да чмошники какие-нибудь. Денег куры не клюют, а на пупсика своего ни минуты времени. Ну вот эта мелочь и мается дурью, отцовские деньги транжирит. В основных зонах не может ничего сделать – там думать надо. Да и вход только со знанием английского... Экспортный товар-то... А здесь, в тьюториэле, любое оружие сразу можно получить. И боезапас неограниченный. И противники по одному.

– Так он, что, каждый день сюда ходит? – напрягся Леха.

– А хрен его знает, – пожал плечами сатир. – Здесь ведь только новички ошиваются, пока малость освоятся.

– Освоятся?

– Ну да. Нельзя же их сразу в игровые уровни. Мигом с катушек слетят. А здесь, по сравнению с игровыми уровнями, натуральный санаторий... Ну а я к тебе вроде напарника, салага ты рогатая, – ласково сказал сатир. Отдохну маленько, заодно тебя уму-разуму подучу...

Сатир все болтал и болтал.

Боль – вот настоящая изюминка "Генодрома". Только так можно заставить играющих за монстров вести себя реалистично. Лентяи мигом превращаются в трудоголиков. А всякие умники больше не бросаются грудью на амбразуру, мигом забывают о подвигах. И рискуют не больше, чем в жизни. А то и меньше...

– Ну и элемент перевоспитания, опять же... – Сатир хихикнул. – Как это по-бюрократически-то... "Создание эмоциональной связи и активизация сочувствия к своим жертвам", вот! А уж игрокам как нравится... Это не с тупым и бесчувственным ботом махаться. Тут все натурально. Американцы так и валят. У них там права человека, а у нас тут за реальные баксы – реальная боль. Ее на экспорт можно гнать без всяких угрызений совести, – хихикнул Сатир. – Ресурс-то восполнимый, не нефть там или газ...

Леха кивал, словно слушал.

Отдельные слова он понимал, но смысл куда-то пропадал.

Это все было игрушечное. Блики на мониторе. А настоящим было то, что он мог прийти в любой момент. И снова будет миниган, и снова будет...

Леха замотал головой, отгоняя воспоминание. Но безысходность не уходила. Как привязанный к гильотине обреченный. Шея зажата в тяжелых колодках, где-то вверху завис тяжелый нож. И скоро чужая рука снимает стопор – и нож рухнет. И ничего не сделать. Только, напрягая слух, ждать, когда свистнет падающее лезвие...

– Рогатый? – Сатир ткнул его в бок.

Леха вздрогнул.

– Уже соскучился? – хихикнул сатир. – Не переживай. Придет твой пупсик, никуда не денется. Знаю я таких. По чатам пробежится, кульного хацкера из себя строя, и еще раз к нам заглянет. На посошок.

Леха сжал зубы. Нет. Так не пойдет. Что-то надо делать... Он помотал головой, прогоняя оцепенение.

– А физика здесь реалистичная?

– Физика? – прищурился сатир.

– Ну, отдача там... У минигана стволы вращаются. Это как-то учитывается?

Сатир прищурился, вгляделся в Леху. Словно заново увидел.

– В принципе, учитывается... Наши программеры, они такие... Им дай волю, они клаву протрут... А что? Служил, что ли?

– Да так... На блокпосту отстоялся...

Сатир склонил голову, подозрительно разглядывая Леху. Задумчиво потер кольцо в носу. Помолчал, словно к чему-то прислушивался. Хотел что-то спросить – и вдруг его взгляд уехал куда-то за Лехино плечо.

– Ага, это к тебе...

В живот словно набили льда. Еще не оборачиваясь, Леха уже знал, что там. Ему снова предстояло получить горсть раскаленного свинца, вгрызающегося в живот...

Его передернуло. Да какого дьявола?! Для того он честно оттрубил полтора года на Кавказе, чтобы какая-то куланутая мелочь, этот десятилетний пупсик, офигивающий от безделья, третий раз издевался над ним?!

А каменная стена святилища уже схватила его и швырнула наружу...

Только на этот раз Леха не стал покорно ждать, пока этот куланутый пупсик застрелит его. Если какая-то физика в игре учитывалась, шансы расправиться с ним были. Миниган без станка плох не только тем, что у него чудовищная отдача. У быстро вращающихся стволов есть и другая особенность... Вот только знать бы еще, в какую сторону вращаются стволы у буржуйских миниганов...

Справа, в паре сотен метров, был большой холм.

Поэтому едва он очутился на лугу и копыта коснулись травы, Леха рванул влево.

– Трус! – победно завопил детский голосок. – Трус! Трус! Трус!

И Пупсик тут же врубил миниган. Снова все заполнил оглушительный грохот. Но удара в грудь на этот раз не было – Пупсик купился на финт. Пули вспороли воздух слева от Лехи – там, куда он дернулся сначала. Но Леха уже изо всех сил гнал вправо, к холму.

Пупсик крутанул миниган вслед за ним. Поток пуль понесся за Лехой, выбивая фонтаны земли на склоне холма позади. Леха попал на линю огня раньше, чем сумел уйти за холм. Но пули его не срезали – все они ушли выше, над головой. А Леха скрылся за холмом.

– Дурацкий пулемет! – завопил Пупсик. – Я же попал! Дурацкий прицел! Я же попал!

Он швырнул миниган на землю. Яростно покрутился на месте, ругаясь, потом схватил миниган и понесся вслед за Лехой, на другую сторону холма.

Пупсик добежал до основания холма и двинул вокруг. Он обежал как раз половину, когда услышал стук копыт. Пупсик остановился, приготовился стрелять, но на него никто не выскакивал.

Он наконец-то сообразил обернуться – и тут же получил рогами под грудные щитки и по крутой дуге взмыл в закатное небо.

Леха радостно завопил – только вместо боевого клича из его глотки вырвался низкий бычий рев. Но времени удивляться не было. Пролетев десяток метров, Пупсик рухнул на землю и кубарем покатился дальше, громыхая броневыми щитками. Теперь Леха увидел, что над головой Пупсика был нимб. Раньше нимб был зеленым, потому он его и не заметил. А сейчас нимб светился желтым. Половина жизни?..

Леха снова бросился на Пупсика. Тот успел только чуть-чуть приподняться – и удар пришелся прямо в голову. Но размах рогов был слишком велик, голова Пупсика проскочила между ними – и они стукнулись лбами.

Леха почти не почувствовал удара. А вот Пупсику досталось. Тяжеленная бычья голова вбила его в землю, как огромная кувалда. Голова Пупсика впечаталась в чернозем по уши. А его нимб стал пурпурным – и лопнул, разлетевшись призрачными каплями...

Подрагивая от адреналина, Леха сглотнул, перевел дыхание.

Пнул миниган, покосился на труп Пупсика. Подождал, но Пупсик не появлялся. Леха еще раз огляделся, но кроме него и трупа на лугах никого не было. Тогда он поплелся на вершину косогора, к святилищу.