Текст книги "Том 3. Записки охотника"

Автор книги: Иван Тургенев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

Однодворец овсяников

Впервые опубликовано: Совр,1847, № 5, отд. I, с. 148–165 (ценз. разр. 30 апр.), под № IV. Подпись, общая для четырех рассказов: Ив. Тургенев.

Автографы неизвестны.

В настоящем издании в текст ЗО 1880внесены следующие исправления:

, строки 19–20. Вместо «во время общего голода» – «во время всеобщего голода» (по Совр,ценз, рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).

, строки 11–12. Вместо «босиком за ним побежал» – «босиком за ними побежал» (по Совр,ценз. рукоп. и всем изданиям до ЗО 1869).В ценз. рукоп. «за ним» (рукой писца) исправлено Тургеневым на «за ними».

, строка 28. Вместо «А Алексей Григорьевич» – «И Алексей Григорьевич» (по всем другим источникам).

, строка 38. Вместо «Александра Владимировича» – «Александра Владимирыча» (по Соври ценз. рукоп.).

, строки 36–37. Вместо «что, наконец» – «что крестьяне от бога поручены, что, наконец» (по Соври ценз. рукоп.).

, строки 33–34. Вместо «таскается с мещанами» – «таскается, с бессрочными, с мещанами» (по Совр).В ценз. рукоп. слова «с бессрочными» вычеркнуты цензором.

, строка 2. Вместо «и написал бумагу им» – «и написал им бумагу». Такой порядок слов установлен Тургеневым в ценз. рукоп. при помощи цифровых обозначений.

, строки 2–3. Вместо «в чью пользу решится» – «в чью пользу дело решится» (по Совр).Слово исчезло в ценз, рукоп. по небрежности писца.

, строки 34–35. Вместо «… je joue tous les instruments possibles» – «je joue de tous les instruments possibles» (по ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).

Работу над рассказом Тургенев начал, по-видимому, не ранее середины февраля ст. ст. 1847 г.; в письме из Берлина к Некрасову от начала февраля, до нас не дошедшем, Тургенев, судя по ответу Некрасова, сообщал лишь о работе над одним рассказом – «Мой сосед Радилов», не упоминая ни об «Однодворце Овсяникове», ни о «Льгове», появившемся также в майской книжке «Современника». Скорее всего, рассказ был написан в промежуток времени после отправки в Петербург рукописи «Радилова» (начало марта) и до начала работы над «Русским немцем» (апрель 1847 г.).

В ценз. рукоп. цензором вычеркнуты слова «с бессрочными» (68, 34), которые впервые восстановлены в Т, СС,т. I, с. 139.

В ценз. рукоп. со слов «Да, да, – подтвердил…» (62, 17) до слов «Ну, подите вы…» (68, 22) главный герой называется Выльниковым. В ЗО 1852фамилия (как и в Совр)– Овсяников. Земля, отнятая у Овсяникова, в Соври ценз. рукоп. называется Дубиновщиной (а не Дубовщиной).

Рассказ «Однодворец Овсяников» связан с замыслом ненаписанного очерка «Размежевание» и с комедией «Завтрак у предводителя» (Клеман, Программы,с. 119. См. также комментарий к комедии «Завтрак у предводителя», т. 2 наст. изд.).

Прототипом главного героя рассказа, Овсяникова, послужило реальное лицо. В архиве Государственного музея И. С. Тургенева в г. Орле хранится дело о покупке В. П. Тургеневой земли у соседнего помещика И. И. Чертова. В этом деле упоминается о продаже Чертовым восьми десятин земли однодворцу Овсяникову из села Голоплеки (Орл сб, 1955,с. 290). «В Голоплеках и теперь живут Овсяниковы, вероятно, потомки тех однодворцев, о которых писал Тургенев» (Богдановы,с. 14).

В образе «дедушки» в эпизоде захвата чужой земли слышны отголоски семейной истории Лутовиновых. В мемуарной литературе сохранился рассказ о самоуправстве Алексея Ивановича Лутовинова (дяди матери писателя) над однодворцами или экономическими крестьянами, запахавшими спорную землю. С помощью псарей и егерей он устроил настоящее побоище, в котором было убито около пятнадцати человек (Т и его время,с. 315).

В рассказе, построенном в основном на ретроспективном материале, затрагивались некоторые злободневные темы. Такова, например, фигура помещика-славянофила Любозвонова, в которой современники усматривали памфлетное изображение Константина Аксакова. Злободневной была и сатирическая зарисовка сцены размежевания.

Белинский дал высокую оценку рассказу, поставив его вместе с «Конторой» на третье место после «Хоря и Калиныча» и «Бурмистра» (Белинский,т. 10, с. 346).

По выходе первого отдельного издания «Записок охотника» И. С. Аксаков писал Тургеневу 4 октября 1852 г.: «Послушайте, любезнейший Иван Сергеевич: как могли вы теперь оставить место о г. Любозвонове? Само собою разумеется, что под Любозвоновым вы разумели брата Константина <…> Вы могли это написать в 1847 году, но теперь, для красного словца, вы пожертвовали истиной…» (Рус Обозр,1894, № 8, с. 477). В ответном письме от 28 декабря 1852 г. Тургенев ссылается на свою забывчивость и невнимательное чтение рукописи при подготовке издания. Однако такое объяснение можно принять лишь за желание уклониться от откровенного признания, так как анализ цензурной рукописи показывает, что Тургенев читал ее, по крайней мере, дважды, всякий раз внося стилистические исправления. В частности, подвергалось правке и то место, где описан помещик Любозвонов.

В цитированном письме И. Аксаков заметил по поводу всего рассказа: «Хорош также, очень хорош „Овсяников“».

Герцен в «Былом и думах» провел параллель между эпизодом с потоплением Лежёня и принудительным купанием зимой в Лондонском Гайд-парке французского шпиона (Герцен,т. XI, с. 109).

На рассказ Овсяникова о расправе помещика над его отцом ссылался в одной из своих заметок, напечатанной в «Колоколе» (1859, 15 апреля), Н. И. Тургенев, рекомендуя не забывать о нем сочинителям «проектов об улучшении быта крестьян с полицейскою властью помещиков и с розгами». Подробнее об этом см. в примеч. В. А. Громова в издании: Т, СС, 1975 —,т. 1, с. 377.

Однодворец– представитель особой группы государственных крестьян, свободный от крепостной зависимости, владевший небольшим наделом земли (в один двор). Однодворцы занимали промежуточное положение между дворянами и крестьянами; они имели право владеть земельными участками, а также крепостными, но подобно последним облагались подушной податью.

Ферязь– старинная русская одежда с длинными рукавами без воротника и перехвата.

…«се бон»– это хорошо (франц.: C’est bon).

Только до покойного графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского не доходил ни один.– А. Г. Орлов (1737–1807) – военный и государственный деятель; за разгром турецкого флота в Чесменской бухте (1770) получил почетное добавление к фамилии: Чесменский.

…по случаю размежевания.– В 1836 г. в России были учреждены особые посреднические комиссии, имевшие задачей склонить помещиков к «полюбовным соглашениям» о размежевании их земель и крестьянских наделов. При этом имелось в виду устранить чересполосицу и собрать воедино разрозненные и разбросанные на далекие расстояния наделы крестьян, чтобы приблизить их к деревням. Размежевание затянулось на многие десятилетия и не обходилось без резких столкновений между землевладельцами. В 1846 г., менее чем за год до создания рассказа, в третий раз были продлены сроки окончания «полюбовного» размежевания. Особенно плохо шло дело в Орловской губернии, где последняя в России посредническая комиссия была закрыта лишь в 1884 г.

Ходит барин в плисовых панталонах – а на голове така шапонька мудреная…– Попытки некоторых славянофилов возродить давно исчезнувшие в быту старинные русские одеяния (например, мурмолку – «шапоньку мудреную») служили предметом насмешек для многих современников. Герцен передает шутку Чаадаева, которую повторяла вся Москва: «К. Аксаков оделся так национально, что народ на улицах принимал его за персианина…» (Герцен,т. IX, с. 148).

…канты…– Здесь в значении: стихотворения.

…с бессрочными– солдатами, по болезни или иной причине состоящими в отпуску от военной службы без определенного срока, до специального призыва.

Льгов

Впервые опубликовано: Совр,1847, № 5, отд. I, с. 165–176 (ценз. разр. 30 апр.), под № V. Подпись, общая для четырех рассказов: Ив. Тургенев.

Автографы неизвестны.

В настоящем издании в текст ЗО 1880внесены следующие исправления:

, строка 30. Вместо «а только даром» – «и только даром» (по Совр,ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859).

, строка 13. Вместо «сидели на дощанике» – «сидели в дощанике» (по Совр,ценз. рукоп., ЗО 1852, ЗО 1859, ЗО 1865, ЗО 1869).

, строка 33. Вместо «пораненные» – «подраненные» (по Соври ценз. рукоп.).

Документальные данные о начале и окончании работы над «Льговом» неизвестны. Тургенев мог начать писать рассказ лишь около середины февраля ст. ст. 1847 г. (см. основания датировки рассказа «Однодворец Овсяников») и закончить его к началу апреля ст. ст. (в противном случае рассказ не смог бы появиться в майской книжке «Современника»). Второй половиной февраля – мартом ст. ст. 1847 г. датирует рассказ и М. К. Клеман ( Клеман, Программы,с. 92).

В феврале-марте ст. ст. 1847 г. (в Берлине) Тургенев работал над четырьмя произведениями из цикла «Записок охотника» – окончанием очерка «Ермолай и мельничиха» и над рассказами «Мой сосед Радилов», «Однодворец Овсяников» и «Льгов». По-видимому, три последних очерка писались параллельно. Косвенное подтверждение этому находим в письме к П. Виардо от 13 (25) декабря 1847 г., где Тургенев сообщает: «… с тех пор как я нахожусь в Париже, я никогда не работал одновременно более чем над одною вещью и многие довел до пристани благополучно» (подлинник по-французски).

В мемуарной литературе существует много указаний на жизненный материал, отразившийся в рассказе. Село Льгов б. Орловской губ. (в нем насчитывалось более трехсот дворов и около 900 душ мужского населения) находилось в четырех верстах от села Тургенево, принадлежавшего отцу писателя. «Топографическое» описание Льгова в рассказе довольно точно, но расположено село на берегу реки Вытебеть, а не на речке Росота. До наших дней сохранилась древняя церковь, о которой упоминает Тургенев (Богдановы,с. 11). На сельском кладбище Льгова действительно есть могила графа Бланжия, домашнего учителя в семье орловских помещиков Юрасовских, с которыми была хорошо знакома В. П. Тургенева. Благодаря этому, как полагает Т. А. Мартемьянов, имя графа Бланжия и попало «в написанный ее сыном рассказ <…> в своем подлинном виде» (ИВ,1913, №9, с. 984). Однако в основу приведенной в рассказе стихотворной надписи на надгробии легла эпитафия с другого памятника – некоему Николаю Этьену, – сооруженного на кладбище с. Спасского (Рында,с. 51–76). Описание этого памятника и текст эпитафии, автором которой был, видимо, И. И. Лутовинов, приводит также М. А. Щепкин в «Воспоминаниях об Тургеневе и селе Спасском» (ИВ,1898, № 9, с. 908–909).

А. И. Замятин, бывший крепостной Тургенева, впоследствии сельский учитель, сообщает, что он «лично знал одного тургеневского героя, именно Сучка Антона, переименованного барыней Варварой Петровной из Козьмы» (Орл сб, 1955,с. 291). Об обычае В. П. Тургеневой менять имена своим дворовым говорит также В. Н. Житова. И. Ф. Рында, собиравший в начале 900-х годов на родине Тургенева воспоминания людей, лично знавших писателя, рассказывал: «Лет 15 тому назад разрушилась окончательно хатенка „Сучка“, (которого, кстати сказать, звали и „Крючком“) и унесена кем-то чугунная урна с могилы графа Бланжия» (Рында,с. 52).

Об успехе рассказов, появившихся в майской книжке «Современника» за 1847 год («Ермолай и мельничиха», «Мой сосед Радилов», «Однодворец Овсяников» и «Льгов»), сохранились, свидетельства в письмах Некрасова к Тургеневу и Гоголя к Анненкову (см. выше, с. 416–417).

…панталонах цвета гри-де-лень или блё-д-амур…– Французские обозначения различных оттенков серого цвета: gris de lin – розовато-серый; bleu d’amour – голубовато-серый.

…а то и в кофѝшенки попал.– Кофеше́нком (от немецкого Kaffeeschenk) назывался придворный чин смотрителя за кофе, чаем, шоколадом и пр. Французский комментатор «Записок охотника» Анри Монго указывал, что Kaffeeschenk является немецкой калькой турецкого Kafetgi. Монго сообщает о полемике, возникшей по поводу этого слова между Проспером Мериме и Эрнестом Шаррьером, первым переводчиком «Записок охотника» на французский язык (1854) («Mémoire d’un chasseur… Trad. par H. Mongault». Paris, 1929. V. 1, p. 180).

…фалетором был – a то и доезжачим.– Форейтор – при езде цугом верховой, сидящий на одной из передних (выносных) лошадей. Доезжачий – старший псарь, распоряжающийся борзыми и гончими на псовой охоте.

Бежин луг

Впервые опубликовано: Совр,1851, № 2, отд. I, с. 319–338 (ценз. разр. 13 февр.), под № XX. Подпись: Ив. Тургенев.

Беловой автограф хранится в ГПБ(ф. 795, ед. хр. 18). Неполный черновой автограф – в ЦГАЛИ(ф. 509, оп. 2, ед. хр. 7). Недостающая часть этой рукописи в 80-х годах находилась в Москве в собрании А. М. Подшивалова (см.: ИВ,1884, № 1, с. 97–99). По его сообщению, интерес фрагменту придавала «характеристика мальчиков, встречающихся в рассказе. Так, сбоку, в конце, следующие выноски: Федя – красав., смел.; Павлушка – труслив; Илюша – поэтич.; Костя – глупый и мрачный.На одном из листов нарисован портрет Кости» (там же, с. 98).

В настоящем издании в текст ЗО 1880внесены следующие исправления:

, строка 42. Вместо «из соседней деревни» – «из соседних деревень» (по Совр).

, строка 39. Вместо «„Рольней“ и „черпальней“» – «„Рольней“ или „черпальней“» (по всем другим источникам).

, строка 23. Вместо «светил сильно» – «светит сильно» (по всем источникам до ЗО 1874).

, строки 8 и 13. Вместо «предвиденье» – «предвиде́нье» (по бел. автогр. и ценз, рукоп.).

, строка 18. Вместо «светопреставление» – «светопрестановление» (по бел. автогр., Совр,ценз. рукоп. и черн. автогр.).

, строки 27–29. Вместо «а придет он, такой удивительный человек» – «а придет он, когда наступят последние времена. И будет он такой удивительный человек» (по бел. автогр., ценз. рукоп. и черн. автогр.).

, строки 29–30. Вместо «до первых росинок зари» – «до первых шорохов и шелестов утра, до первых росинок зари» (по бел. автогр., Совр,ценз. рукоп. и черн. автогр.).

, строка 40. Вместо «право!» – «Не понимаю, право!» (по ценз. рукоп., всем изданиям до ЗО 1880и черн. автогр.).

, строки 3–4. Вместо «Павлуша, а Павлуша, подь сюда». – «„Павлуша, а Павлуша!“ Я слушаю; а тот опять зовет: „Павлуша, подь сюда“» (по бел. автогр., Совр,ценз. рукоп. и черн. автогр.).

, строка 42. Вместо «Слабое забытье» – «Сладкое забытье» (по бел. автогр., Совр,ценз. рукоп. и черн. автогр.).

, строка 10. Вместо «пошел» – «подошел» (по бел. автогр., Совр,ценз. рукоп., ЗО 1852и черн. автогр.).

Замысел «Бежина луга» относится к августу-сентябрю 1850 г. и был, очевидно, связан с заключительным эпизодом рассказа «Певцы»: в черновом автографе «Певцов» (ГПБ,ф. 795, ед. хр. 14) после подписи Тургенева его же рукой написано: «Описать, как мальчики гоняют лошадей в пустыри на ночь. – Огни». И на полях против этого места: «Бежин луг».

В Программе X(набросанной, очевидно, позже упомянутой записи) «Бежин луг» фигурирует под № 21 и отмечен волнистой чертой – так, по-видимому, Тургенев обозначал запланированные, но еще не осуществленные рассказы (см.: Клеман, Программы,с. 117). Рассказ был написан в Петербурге в начале 1851 г. В письме к Е. М. Феоктистову от 16 (28) февраля Тургенев объяснял некоторую задержку в переписке с ним тем, что «был очень занят» работой для «Современника», которую закончил «только вчера». Писатель сообщал далее, что оригинал рассказа он отослал в Москву Кетчеру (очевидно, для готовившегося отдельного издания «Записок охотника»); по этой рукописи он и предлагал Феоктистову ознакомиться со своей работой, которую цензура «сильно ощипала».

Цензура, осуществлявшаяся, видимо, в корректурах (беловой автограф цензурных помет не имеет), изъяла при первой публикации весь рассказ Кости о «Тришке»-антихристе (с. 99 – 100) [114]114
  О фольклорной основе рассказа о «Тришке» см.: ГромовВ. Предания Бежина луга. Тула, 1969, с. 40–47.


[Закрыть]; вместо него в «Современнике» – отточие. Последующее упоминание о «Тришке» (100, 12) заменено словом «Леший». Упоминания бога устранялись цензурой во всех контекстах. Например, 98, 30: «Ей-богу, сама» – печаталось: «Сама». Сплошной строкой точек была заменена реплика по поводу леших: «И зачем эта погань в свете развелась? – заметил Павел. – Не понимаю» (101, 39–40), вследствие чего становилась непонятной следующая реплика: «Не бранись, смотри, услышит…». Слова: «В этом бучиле в запрошлом лете Акима-лесника утопили воры» (101, 12–13; ср. также строку 17) по требованию цензуры были изменены: «…Аким-лесник утоп». (Тема разбоя была запретной по тогдашним цензурным правилам.) Не была допущена в «Современнике» заключительная фраза – о гибели Павла.

Вместе с появившимися незадолго до него «Певцами» «Бежин луг» расширял тематику цикла. Русский крестьянский мир – крестьянские дети – показан здесь не только в его обездоленности, но также в его одаренности и духовной красоте, из чего сами собой следовали антикрепостнические выводы.

О впечатлении, произведенном рассказом в литературных кругах, свидетельствуют письма из Москвы Е. М. Феоктистова. 21 февраля (5 марта) 1851 г. он писал Тургеневу: «Вчера получен тут 2 № „Современника“. Когда это Вы успели кончить и напечатать Вашу повесть – удивительное дело! Я прочел ее вчера Графине (Е. В. Салиас де Турнемир – писательнице) – и она и я в совершенном от нее восторге. Решительно это одна из лучших вещей, Вами написанных» (ИРЛИ,арх. Л. Н. Майкова, ф. 166, ед. хр. 1539, л. 1а). В письме от 24 февраля (8 марта) 1851 г., сообщая, что рассказ Тургенева усиленно обсуждается «в известных кружках» и «произвел в Москве огромный эффект на публику», Феоктистов отмечал в нем «бездну удивительных подробностей», которых «нет даже у Гоголя», но «общее впечатление» и «общую нить» он находил недостаточными и выражал пожелание, «чтобы над всею этою картиною лежал какой-нибудь фантастический характер» (там же, л. 3–4 об.). 12 (24) марта Тургенев отвечал Феоктистову: «…Я вовсе не желал придать этому рассказу фантастический характер – это не немецкие мальчики сошлись, а русские. Самое верное замечание сделал мне Дудышкин – сказав, что мальчики у меня говорят, как взрослые люди». В том же письме Феоктистов, передавая мнения свое и В. П. Боткина, ставил рассказ очень высоко, но в то же время отмечал, что «фигуры мальчиков очерчены очень бегло» и, кроме Павла и Кости, «совершенно незаметны». Соглашаясь с мнением Феоктистова о недостаточности в рассказе впечатляющей силы, Боткин приписывал это тому, что «во всем рассказе не видно экономии: один рассказ тотчас же прерывается другим и нет отдыху читателю, нет промежутков, которые давали бы опомниться и прочувствовать вполне свое впечатление…»

Анонимный рецензент «Отечественных записок», отнеся «Бежин луг» к лучшим рассказам Тургенева и придавая большое значение содержащейся в нем «истинно описательной поэзии», отметил в то же время, что портреты выведенных в рассказе мальчиков «несколько польщены» (Отеч Зап,1851, № 4, отд. VI, с. 104–105).

Ап. Григорьев в «Москвитянине» (1851, № 6, с. 278–283) заявлял, что его ожидания удовлетворены рассказом «менее чем наполовину», и упрекал автора в излишней детализации, щедрости красок и мелких оттенков, которые, будучи сами по себе прекрасными, затемняют целое картины и лишают ее панорамы, так что утонченная живопись «Бежина луга», по мнению рецензента, «утомляет», создает общее «впечатление чего-то неопределенно пестрого». Критик выразил недовольство тем, что народные поверья, вложенные Тургеневым в уста мальчиков (и выполняющие прежде всего характеристические функции), постоянно прерываются автором. Более всего не понравилось Григорьеву «ложное идеализирование характеров – в особенности характера Павлуши», который претил ему своим «скептицизмом». На этой оценке критик настаивал и позже: «прелесть» рассказа Тургенева он видел в изображении поэтической личности автора, но отказывал ему в верности воспроизведения действительности, считая «фальшью» «байроническогомальчика», т. е. Павлушу.

Места, описанные в рассказе Тургенева, – реально существующие, а не вымышленные. Бежин луг расположен в 13 километрах от Спасского-Лутовинова, у р. Снежедь, в Чернском районе Тульской области. Там же существовали Парахинские кусты. Деревня Варнавицы находилась в полуверсте от Спасского, а село Шаламово – в трех верстах. Высохший и заросший пруд у прорванной варнавицкой плотины считался крестьянами «нечистым» местом, а об устроителе его – основателе спасской усадьбы, деспотичном и крутом И. И. Лутовинове (1753–1813), сохранилась и после смерти недобрая слава. Впечатления Тургенева от ходивших о нем легенд и преданий отразились в рассказе о «старом барине» «Иване Иваныче» (с. 97–98). Возможно, что с личностью И. И. Лутовинова был связан особый замысел Тургенева, зафиксированный в Программе Vпод заглавием «Иван Иванович» (см. ПриложениеII).

…из простой замашной рубахи…– См. примечание на с. 451.

…ступеньки под ним так даже и стонут…– Первоначальный вариант, печатавшийся в «Современнике»: «…так даже стонут ажно». В цензурной рукописи и в издании 1852 г. Тургенев изменил это место – возможно, имея в виду замечание Ап. Григорьева: «… Ажнои даже,как частицы равнозначительные, едва ли употребляются вместе в русской народной речи» (Москв,1851, № 6, с. 281).