Текст книги "Большой (СИ)"

Автор книги: Иван Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Что он сделал? – подошел к плачущему блондину Гарри, но увидев содержимое тарелки, сухо бросил, – Ясно. – после чего направился в сторону гогочущих близнецов с выражением лица, не обещавшим им ничего хорошего.

Фред и Джордж продолжали самозабвенно хохотать, не замечая, что вокруг них воцарилась мертвенная тишина а на них самих начала опускаться мрачная тень вставшего за спиной великана.

– Ха-ха-ха! Ты видел его лицо, Дред?

– Еще как, Фордж! Ха-ха-ха!

– Стой, братец, тебе не кажется, что стало как-то слишком тихо?

– Ага, а еще как-то темно... О-оу... – Фред, кажется, поднял голову вверх, встретившись глазами с Гарри.

Гигант молча схватил обоих рыжих за шкирку, словно котят, вытащил из-за стола и понес к Драко, где стряхнул их на пол и придавил обоих одной ногой, чтобы не сбежали.

– А-а, Гарри, друг! Не стукай нас!

– Да, пожалуйста!

– Драко, дай сюда тарелку, пожалуйста. – обратился он к Малфою.

Мальчик, не сразу сообразив, исполнил просьбу гиганта. Гарри же, приняв испорченный завтрак из рук парнишки, аккуратно опустил посуду на пол. После этого он перехватил рыжих за головы и, не сильно заботясь о сохранности их физиономий, смачно воткнул обоих по очереди в кашу с кучкой дерьма неизвестного происхождения.

– Ну как? Вкусно? Сладкий хлебушек? – прорычал огромный страшный великан на измазанных фекалиями Уизли, – Нельзя трогать моих друзей! Ясно?!

Два рыжих вяло кивнули, опустив окровавленные физиономии и сплевывая дерьмо.

– Как ты можешь дружить с Малфоем?! – вдруг вскочил Рон, – Он же темный маг! Как ты мог так поступить с моими братьями?!

Гарри исподлобья бросил взгляд на мальчика, отчего тот мигом затих и упал обратно на скамью, испуганно задрожав.

– Пошли со мной. – обратился Поттер к Драко, – Я поделюсь своей порцией.

– Н-не стоит... – тихо промямлил покрасневший Малфой, – Я п-переживу..

– Пошли! Мне не жалко, тем более у меня тарелка большая. – отмахнулся Гарри.

Под немые взгляды собравшихся в Большом зале учеников, блондин встал из-за стола и направился следом за гигантом. Обезображенные близнецы же так и остались сидеть на холодном полу, пока их не вырвало на содержимое той самой тарелки, после чего парочка старшекурсников, едва сдерживаясь от того, чтобы не блевануть самим, выволокли рыжих в коридор.

***

В самом конце сентября состоялся урок полетов на метлах, на котором Гарри... не взлетел. Хотя, технически, он и не пробовал, поскольку волшебное транспортное средство с тремя степенями свободы было лишь саму малость крупнее его волшебной палочки, которая не выглядела в руках десятифутового великана чем-то ненормальным, будучи вполне пропорциональной. Метла же смотрелась просто крупной малярной кистью. Да и мадам Хуч, которая была тренером по полетам, вполне понятным языком объяснила, что школьная метла не способна поднять в воздух больше двух с половиной сотен фунтов массы, до чего Поттеру было, как говорится, худеть и худеть. Была бы на том уроке Эммануэль, она бы пошутила, что Гарри для того, чтобы оторваться от земли надо привязать пять метел – по одной на каждую из его больших конечностей. Но, к счастью, слегка фривольных взглядов блондинка была далеко и не могла смущать молодежь подобными остротами.

***

Малфоя почти перестали задирать гриффиндорцы, кроме, пожалуй, абсолютно непробиваемого в своем тугоумии Рона Уизли, которого блондин продолжал винить во всех бедах и постоянно переругивался с рыжим чудовищем на переменах, в гостиной и в спальне, пока это не надоедало кому-то из старших или соседей по комнате и тогда оба получали отрезвляющую струю воды в лицо или освежающий подзатыльник. Близнецы же превратились в неких изгоев школы, поэтому сидели тихо и обособленно, что нервировало Драко куда сильнее, чем бесноватый Рональд.

Также, на втором уроке зельеварения, крестный передал Драко письмо от отца и, уже из-под полы – послание от Нарциссы Малфой, мамы мальчика. В первом конверте, с гербовой печатью Малфоев на зеленом сургуче, находилось сухое и полное скрытого разочарования и отвращения полотно на пять абзацев, что не могло укрыться от специально обученного основам эпистолярного жанра в аристократической редакции Драко. В своем письме Люциус Малфой выражал глубочайшее недовольство результатом распределения своего сына и, по сути, отказывался от него, лишая прав на наследство и всяческие преференции, доступные для членов рода Малфой, а также сетовал, что не может забрать плату за обучение, что была внесена за все семь лет Хогвартса авансом. Мать же, скрепя сердце, приняла судьбу своего сына, и обещала помогать ему, по мере возможности. Втайне от Люциуса, естественно.

Прочитав письма, Драко почувствовал некоторое облегчение. Если быть честным с собой, он надеялся на то, что все обойдется и отец примет факт учебы парня на Гриффиндоре, назвав это самым слизеринским ходом в истории Малфоев. Но ожидал он гораздо более печальной участи, вплоть до смерти от зеленого луча из палочки собственного родителя. А с образованием, пускай и без наследства и со славой опального Малфоя, он еще всем покажет. В конце концов, его жизнь только в его руках. А то, что надеяться можно только на самого себя, ему популярно объяснил крестный несколько лет назад, правда дошло до него только сейчас.

А еще Драко был очень рад, что среди всеобщей ненависти и презрения к своей персоне он мог ощутить тепло и заботу, что были еще и абсолютно искренними. Каким бы холодным и беспринципным его не воспитывали, парень все равно оставался ребенком, со всеми вытекающими из этого факта потребностями и чаяниями. Ощущал же он эти невероятно ценные чувства от трех человек, двое из которых были тут, рядом с ним. Северус Снейп, что был его любимым крестным, и его отношение к мальчику не были секретом для Драко, пускай тот и облекал любовь и заботу в весьма.. своеобразную оболочку. Мама, которая не отреклась от сына, вызывала у парня чувство вселенской благодарности. И, наконец, самый неожиданный для него человек. Или не человек. Сначала он хотел с ним подружиться. Потом он хотел его использовать. Встретив его впервые, блондин получил гигантским фаллосом по голове и психологическую травму. Но теперь, он видел в Гарри Поттере не Героя Магического мира и не свой худший ночной кошмар, а старшего брата, который заступится за него перед обидчиками и разделит свой хлеб, если младшему будет нечего есть. Невероятный ребенок, оказавшийся огромным великаном, был словно пришельцем из другого мира, в котором не было места ненависти, подлости, желанию самоутвердиться за счет слабого. Возможно, причиной тому было то, что гигант пережил все это на себе, возможно – что-то еще. Драко не знал этого, но был от души благодарен Поттеру.

***

Гермиона Грейнджер нашла в Гарри Поттере не только упрямого мальчишку, который постоянно с ней спорил по поводу прочитанного в книгах и изученного на уроках. Не только неожиданно доброго у разумного, для десятифутового гиганта, человека. Не только собрата по ежедневному посещению библиотеки. Еще она нашла в нем того, кого уже отчаялась найти в своей жизни – друга. Она могла назвать великана так, несмотря на то, что их общение не выходило за пределы совместных походов в обитель мадам Пинс. Он понимал ее, он был похож на нее, хотя и был мальчишкой. Мальчишкой, весом в тысячу фунтов и способным завязать узлом флагшток из стальной трубы, что уродовал газон возле младшей школы в Кроули, где ее все считали помешанной ботаничкой и всячески шпыняли, ненадолго оставляя ее в покое только в обмен на списывание у нее домашки или контрольных работ. Гарри же принял ее такой, какая она есть, что, впрочем, сделала и она сама, закрыв глаза на его несколько... необычный вид. Хотя, стоит признать, поначалу гигант пугал ее. Она по-глупости думала, что он ее съест, как и положено каждому уважающему себя великану. Надо было меньше читать в детстве дурацкие сказки! Ведь внешность – не главное. Чернокожие и азиаты же точно такие же люди, как и она, почему Гарри не может быть обычным мальчиком одиннадцати лет?

***

После инцидента с близнецами Уизли, Гарри был вызван в кабинет директора Хогвартса для "неприятного разговора". Получив разрешение, великан вошел в уставленный кучей непонятных устройств просторный кабинет, на стенах которого висело множество портретов людей разных эпох.

– О, здравствуй, Гарри. Я вижу ты заинтересовался портретами? На них изображены директора школы, бывшие, само собой. И да – они живые.

– Спасибо за объяснение, сэр. – кивнул благодарно Гарри.

– Ну что ты, мальчик мой! Старику, вроде меня, в радость поговорить с кем-то. Может быть, чаю? – великан отказался, смутившись, – Правда, к моему великому сожалению, вызвал я тебя сюда вовсе не за этим. Скажи, Гарри, зачем ты поступил так жестоко с Фредом и Джорджем Уизли?

– Они подкинули в овсянку моего друга... кое-что. – постеснялся назвать это "кое-что" своим именем парень.

– Неужели стоило избивать до полусмерти двух замечательных молодых людей за невинную шутку? – тоном воспитателя из детского сада спросил Дамблдор.

– Это не было невинной шуткой, профессор. – понемногу начал закипать Гарри, услышав такую интерпретацию происшествия на завтраке.

– Но как же? Мистер и мистер Уизли – известные на весь Хогвартс шутники, с прекрасным чувством юмора. Которые, к тому же, весьма неплохо учатся.

– Это было издевательство над слабым, сэр. Насмешки над Драко и подбрасывание какашки в овсянку – это не смешно! – повысил голос великан.

– А причем тут мистер Малфой и ваш друг?

– Потому, что Драко – мой друг, профессор Дамблдор.

– Гарри, не думаю, что мистер Малфой – правильный кандидат в друзья.

– Сэр?

– Видишь ли, мальчик мой, отец мистера Малфоя – не только влиятельный человек в нашем обществе. – Альбус сделал театральную паузу, – В недалеком прошлом, он был одним из приближенных Волдеморта. И юный Драко воспитан не лучшим образом. – старик сделал картинно-печальное выражение лица, опустив глаза.

– Я знаю о том, кем был отец Драко, профессор. И это ничего не меняет. Я подружился с добрым парнем, у которого было не самое счастливое детство. И я не считаю его плохим, сэр. Не стоит формировать мнение о человеке по его родственникам. Или я такой же, как Дурсли?

– Что ты, Гарри! Конечно же, нет. Ты очень похож на своего отца – очень доброго и честного человека, а также сильного волшебника.

– Но ведь меня вырастил не отец, профессор. Я рос сначала у Дурслей, а потом на улице и в цирке. Я ведь даже не помню своих родителей! Как я могу быть на них похож, если я их не знал? – Гарри с каждым словом распалялся все больше, в конце концов повернувшись и уйдя через дверь, вырванную с корнем.

Альбус удивленно сидел в своем кресле, уставившись на дверной проем и держа в руке чашку с английским чаем.

– А ведь она была закрыта магией...

***

Последним предметом, который Гарри предстояло изучать на первом курсе был курс ЗОТИ – Защиты От Темных Искусств. Однако, уроки по этой дисциплине начались только в конце первого осеннего месяца, поскольку до этого профессор Квиррелл отсутствовал по болезни. Ходил слух, что его болезнь вызвана перееданием чеснока, поскольку от него постоянно шел невероятно яркий и устойчивый запах этого овоща. Другие сплетники утверждали, что новый профессор просто прятался дома от вампиров, пока его не выдернули в Хогвартс силой, в качестве доказательства приводя вечно зашуганный вид молодого человека и постоянное заикание.

Гарри были не слишком интересны причины столь позднего появления учителя в школе. Куда больше его заботила абсолютная некомпетентность профессора ЗОТИ. Правда парень не знал такого слова, поэтому просто считал его уроки безумно скучными, почти на уровне Биннса. Занятия сводились к переписыванию учебника и бесконечным попыткам Квиррелла произнести хоть слово, поэтому великан решил усиленно налечь на литературу по этому предмету в библиотеке. Последний гвоздь в крышку гроба привлекательности уроков ЗОТИ для Гарри забила почти постоянная мигрень в районе его знаменитого шрама, которая по какой-то причине была только на занятиях странного профессора в чалме.

***

На вечерних посиделках с профессором Флитвиком Гарри почти подошел к практическому освоению своего первого заклинания, но маленький человечек решил придержать его рвение, чтобы парень не так сильно выделялся в потоке ребят, которые едва-едва начали правильно выполнять основной комплекс жестов палочкой. Теоретическая же подготовка у Поттера и так ушла далеко вперед, даже в сравнении с юной мисс Грейнджер, перед которой мальчик не стремился козырять познаниями, ведя с ней дискуссии на понятном для девочки уровне, который все равно был недостижим для остальных первокурсников.

По поводу же происшествия с близнецами и вспышки гнева в кабинете директора, профессор Флитвик сказал следующее:

– Я не знаю, что произошло сегодня на завтраке, что побудило вас, мистер Поттер, к таким действиям, но верю, что ваши мотивы были достаточно вескими для того. Мистеры Уизли действительно зачастую не знают меры в своих выходках, а директор Дамблдор не видит в том никакой проблемы. Тогда как вы зарекомендовали себя за время с нашего знакомства, как исключительно сдержанный и вежливый юноша, не склонный к агрессии. Если вы действительно таким образом заступились за друга, я, как человек с принципами, всячески поддерживаю ваши действия. Правда, я не сильно понимаю ваших причин устраивать погром в кабинете директора школы и, как ваш декан, вынужден предъявить вам дисциплинарное взыскание в виде снятие двадцати баллов с Рейвенкло и месяца отработок, которые вы будете проходить со мной. Мне, черт возьми, безумно интересно, как вы умудрились выломать дверь под самым большим комплексом защитных чар, что я видел вне Гринготтса, мистер Поттер!

– Профессор Флитвик, а может ли друг быть неправильным?

– Не существует критериев правильности дружбы, мистер Поттер. Друг может быть настоящим или ложным, но он не может быть неправильным. Кто бы ни внушил вам эту мысль – он совершеннейший идиот! Либо непорядочный человек, пытающийся влиять на вашу жизнь, не имея на то никакого морального права. Если люди стали друзьями, значит их что-то объединило. Причем, куда сильнее, чем для того, чтобы оставаться просто союзниками. Понятие дружбы предполагает достаточно сильное сближение людей, которое не ослабевает со временем.

По моему скромному мнению, дружба – это нечто, сравнимое по силе с любовью. Хотя, может быть, любовь есть сильнейшее проявление дружбы. Это не касается родственных уз, хотя и не исключает их. И это не касается влюбленности, которую многие даже немолодые люди путают с любовью. Влюбленность – временное чувство влечения к другому человеку, дружба же, как и любовь, с годами становится только крепче. Так же, она закаляется в трудные минуты. Ложный друг оставит вас в момент нужды, а истинный протянет руку помощи, ничего не требуя взамен. Дружба вообще не предполагает в себе понятия выгоды. Запомните это.

Люди всю вашу жизнь будут высказывать вам, что по их мнению правильно, а что нет. Но не все подобные высказывания нужно слушать. Некоторые вещи дано решать только нам самим и никому более. Это тоже одна из сторон определяющих нашу человечность – свобода выбора. Выбора друзей, в том числе. Без свободы выбора мы будем просто функциями, винтиками в сложном механизме социума, совершенно безликими и идентичными. Мы не будем людьми, не будем личностями. Жаль, что есть люди, которые стремятся отобрать у нас наши личности, ради собственного удобства. Но это их выбор, и не мне судить о его правильности. Так же, как и не вам, мистер Поттер. Все это целиком на их совести.

– Спасибо, профессор. Вы очень мудрый человек. – поклонился Флитвику Гарри.

– Не за что, мистер Поттер. Но мне очень лестно слышать от вас комплимент. Благодарю. – маленький человечек поклонился в ответ, – Моя мудрость не абсолютна, также, как и любая другая. Кто-то может назвать меня совершеннейшим глупцом и будет по-своему прав. На самом деле, я просто старик, который слишком много думает. И все. А вы просто молодой человек, который задает много интересных вопросов, что, безусловно, замечательно, поскольку вы стремитесь познавать мир, не запираясь в своих суждениях. Вы не глупец, мистер Поттер, именно по этой причине. Глупость – есть следствие ограниченности и нежелания развиваться. А вы должны помнить, что я вам говорил о развитии.

Ну а теперь, мистер Поттер, вам пора отправляться в свою гостиную, поскольку через несколько минут наступит отбой, а вам ведь не хочется еще взысканий за сегодня?

==========

Глава 11 «Хэллоуин» ==========

Студенты шли на хэллоуинское занятие по чарам без особого энтузиазма, после очередного теоретического урока трансфигурации, что состоялся накануне. Они ведь уже два месяца только и делают, что пишут, пишут, пишут и иногда машут палочками, без магии. Однако, профессор Флитвик наконец-то признал их достаточно готовыми к освоению первого заклинания.

– Здравствуйте дети!

– Здравствуйте! – хором ответили улыбающиеся ученики.

– Сегодня, мы изучим и освоим на практике наше первое заклинание – заклятье левитации. Итак, сначала жестовая формула: рассечь воздух и взмахнуть. – Флитвик показал незамысловатое движение палочкой, – Повторяйте за мной: рассечь воздух и взмахнуть. Молодцы!

Теперь запоминаем вербальную формулу заклинания: Вингардиум Левиоса! Еще раз: Вингардиум Левиоса! А теперь слово и жест вместе: Вингардиум Левиоса! – профессор продемонстрировал взмах, – Очень важно выполнить рассекание, пока проговаривается первая часть вербального ключа, а взмах – когда вторая, соответственно. Иначе можно здорово оконфузиться. Давайте еще раз: Вингардиум Левиоса!

Замечательно! А теперь, добавим в формулу последний, но самый важный компонент – Волю. Для этого, сконцентрируйтесь на перьях, – Флитвик с помощью чар раздал каждому студенту по страусиному перу, – пожелайте, чтобы перо поднялось в воздух, пожелайте четко, не отвлекаясь на посторонние мысли и внешние раздражители. Так, а теперь взмах палочкой и вербальный ключ. Вингардиум Левиоса! И еще раз! Вместе! Вингардиум Левиоса!

Гарри уже давно был готов к колдовству, по-крайней мере, теоретически. Ему не терпелось совершить свое первое чудо, однако, реальность оказалась немного сложнее ожидаемого. Если с Жестом и Словом парень управился быстрее всех, благодаря долгим тренировкам идеально повторив движения палочкой и слова-ключи, то с Волей начались проблемы. Великан не мог сосредоточиться, сначала волнуясь, а потом сердясь.

Неожиданно перо Гарри немного дернулось, когда он уже довольно сильно рассердился. И тут мальчика осенило: он ведь уже сотворил чудо, захотев вырасти! Тогда ему было очень плохо и он хотел быть большим очень-очень сильно. Значит, сейчас надо также сильно захотеть, чтобы перо полетело. А это было совсем не трудно, поскольку Гарри и так желал этого, в данный момент, всей душой.

– Восхитительно! Десять баллов мистеру Поттеру за то, что он первым справился с заклинанием левитации. Продолжайте отрабатывать чары, мистер Поттер, дабы закрепить результат. О, кажется у мисс Патил тоже что-то получается! Замечательно! Еще чуть-чуть воли.. Восхитительно! Пять баллов мисс Патил!

К концу занятия практически все дети овладели "Левиосой", а за несколько минут до перемены профессор Флитвик предложил устроить воздушный бой перьями, что очень понравилось школьникам и они славно повеселились, попутно тренируя чары в такой вот занимательной игровой форме.

На последнем уроке, которым явилось сдвоенное с Гриффиндором ЗОТИ, Гарри не досчитался Гермионы. Это было странно, но не подозрительно, поскольку юная мисс Грейнджер все-таки была не биороботом с программой безлимитного самообучения и чтения научной литературы, а живой девочкой, со своими девчоночьими заботами. Поэтому он не стал допытываться у львят, на предмет пропажи подруги, надеясь спросить ее саму на ужине, который должен был состояться через пару часов, которые он собирался провести с парнями из спальни Рейвенкло.

На синем факультете довольно серьезно относились к личному пространству, и почти никогда не приставали к софакультетникам с различными вещами. Поэтому, со стороны Рейвенкло смотрелся пристанищем нелюдимых заучек, часто себе на уме. Нет, доля правды в этом была, конечно, но очень и очень малая. Вороны были такими же детьми, как и все остальные, и также любили веселиться, дурачиться и проводить время с друзьями-приятелями, пускай и не так шумно, как те же гриффиндорцы. Просто подобное поведение считалось бестактным по отношению к другим и негласно порицалось.

Сегодня же, еще утром, после подъема, Тони поинтересовался у Майкла, кто такой мастер Рюкен, и почему он должен был тренировать Гарри. На что тот ответил, что после уроков не только расскажет, но и покажет свою довольно вескую причину на подобную гипотезу. Поэтому, сразу после ЗОТИ, парни убежали в свою комнату, решив еще и попутно привести себя в порядок перед праздником, хотя никто сильно и не веселился. Все знали, в какой день погибли родители Гарри, и тактично поддерживали великана, который весь день ходил с лицом, довольно красноречиво выражавшим грусть и печаль, лишь на уроке чар немного оживившись и даже проявив радостную улыбку, когда ему удалось поднять перо над партой.

– Ну что, Майкл, ты не забыл о своем обещании? – спросил Тони, усаживаясь на застеленную кровать.

– Ты за кого меня держишь? Майкл Корнер – человек слова! – потешно ударил себя в грудь длинноволосый мальчишка и закопался в своей тумбочке, которая была зачарована на небольшое расширение пространства, как и любая другая личная тумбочка на Рейвенкло.

– Гарри, а ты слышал вообще про такого волшебника? – спросил Терри.

– Ни разу. В школьной библиотеке почти нет информации про Японию. Может, разве что, в Запретной секции, но кто бы нас туда пустил... – гигант печально вздохнул.

– Это точно... – поддержал Поттера Гольдштейн.

– Вот! Нашел! – едва не светясь, Майкл выбрался из шкафчика, держа в руках странного вида книгу в ярко раскрашенной мягкой обложке, – Правда ведь похож? – он показал парням изображение огромного мужчины с мрачным взором и мышцами, буквально распирающими гигантское тело.

– "Кулак Полярной звезды". Никогда не слышал о таком. – пожал плечами Тони.

– Само собой. Это ведь манга! – задрал нос Корнер.

– Что? Какая еще "манка"?

– Манга. Японские комиксы. – видя непонимающие лица всех, кроме Гарри, Майкл принялся пояснять, – Это такие книги, в которых истории рассказываются с помощью картинок, а не слов. Хотя слова там тоже есть.

– Все равно незнакомо. – помотал головой Бут.

– Это литература маглов. Один из многих ее видов. У обычных людей вообще очень много художественных книг, в которых рассказываются вымышленные сюжеты.

– Это как у Локхарта?

– А это кто?

– Да есть тут в Британии один волшебник, который написал за последние пару лет целую кучу книг, в которых он побеждает оборотней, баньши и темных магов. – начал Терри.

– Вот только, как говорит отец, в них написана такая чушь, что за правду их нельзя считать даже после бутылки Огденского. Хотя маме нравится, даже слишком, по-моему. – подхватил Тони.

– Та же фигня... – вздохнул Бут.

– Ну тогда приготовьтесь узреть самую охрененное дерьмо в вашей жизни, парни! – пафосно провозгласил Корнер, открывая томик манги про мускулистого мужчину...

***

На ужин Гермиона не пришла. Драко, по приглашению Гарри сел за стол Рейвенкло, где великан задал вопрос блондину, не обращая внимания на нахмурившегося за преподавательским столом Дамблдора:

– Драко, а ты не знаешь, где Гермиона?

– Если ты о той гр... маглорожденной девочке, Грейнджер, кажется, то на чарах она переругалась с Шестым Уизли, а потом я ее не видел. На редкость приставучая особа. И какое тебе до нее дело? – удивился мальчик, не понимая интереса гиганта к этой лохматой девчонке, которая была вечно одна, потому что много умничала и пыталась всех вокруг учить, что здорово раздражало. Хотя парень никогда не грубил ей, ну, может, только в первые пару дней учебы, быстро оказавшись в лодке лузеров алого факультета.

– Она моя подруга, Драко. Как и ты. И очень умная, пусть даже и девчонка. – Гарри сделал вид, что не заметил оговорку Малфоя, – И это на нее совсем не похоже. Не с ее отношением к учебе и к правилам не ходить на уроки. Я волнуюсь за нее.

– Может заболела, или попалась на "шутку" близнецов? – скривился, упоминая Уизли, блондин.

– Вот это-то меня как раз и беспокоит... Они, похоже, плохо понимают с первого раза. – великан хрустнул пальцами, разминая кулаки, что выглядело действительно угрожающе.

Гарри встал из-за стола и направился в сторону гриффиндорцев, которые веселились и дурачились. Близнецы перекидывались жареным окорочком. Однако, при приближении великана все резко затихли, даже куриная ножка упала в середине полета, расплескав пунш.

– Кто знает, что случилось с Гермионой Грейнджер? – сердито спросил Гарри, отчего близнецы икнули, а Рон тяжко сглотнул.

– Ее Уизли обозвал противной бобрихой на чарах, а после урока она убежала плакать в женский туалет на втором этаже. – выдала одним махом пухлощекая блондинка, сидевшая рядом с сестрой-двойняшкой Падмы Патил.

– Ага-ага! – закивала Парвати.

– Уизли! Пошли со мной! Ты должен попросить у Гермионы прощения.

– П-почему это? – заикаясь от страха, Рон все равно упрямился.

– Потому, Уизли, что ты поступил недостойно! И как мужчина должен пойти и извиниться! – рычал Гарри.

Шестой какое-то время посмотрел на Гарри, не переставая трястись от страха. В это время в Большой зал вбежал профессор Квиррелл, вопя, словно за ним гонится целая стая вампиров:

– Тро-о-олль! В подземелье тро-олль! Вы не знали? – и отключился, со стуком упав на пол, синхронно с потерявшим сознание Роном Уизли.

Гарри несколько секунд простоял на месте, пока до него не дошло:

– Гермиона!

Великан сорвался с места, словно бронепоезд на реактивной тяге, вышибив огромные двойные двери в зал, словно они были сделаны из картона.

В Большом зале начались крики и паника. Все боялись огромного монстра, поэтому вскакивали со своих мест в попытках спастись от угрозы. Началась давка.

– Ти-ихо-о!!! – необычайно громко протянул директор Дамблдор, воспользовавшись заклинанием усиления голоса, – Прекратить панику! Старосты, соберите свои факультеты и отведите в гостиные – там безопасно! Мы с профессорами МакГонагалл и Снейпом идем искать тролля и мистера Поттера с мисс Грейнджер. Разойтись!

***

Гермиона Грейнджер плакала в туалете для девочек. Гадкий Рональд Уизли! Он назвал ее бобрихой, сказал, что у нее никогда не будет друзей, что она противная заучка. Девочка давно уже заметила, что дети в Хогвартсе ничем не отличаются от детей в младшей школе Кроули. Они также не любят ее и не хотят с ней дружить. Из всех первокурсников с ней общается только Гарри Поттер, но их отношения не выходят за пределы библиотеки, так что она не понимала, могут ли они считаться друзьями.

Гермиона давно смирилась со своей судьбой одинокой старой девы, у которой нет друзей, кроме книг, кота и бокала вина на столе по вечерам. Зато она будет умнее остальных, выше серой массы темного люда. Она должна быть сильной, чтобы пройти этот путь независимой и одинокой женщины, посвятившей свою жизнь науке. Но при этом ей так хотелось быть слабой, чтобы у нее был близкий человек, который укроет от жестокости внешнего мира, поделится с ней душевным теплом и станет поддержкой и опорой в ее нелегкой дороге жизни. Пускай его никогда и не будет. И от этого хотелось плакать еще сильнее.

Девочка вздрогнула, когда раздался громкий треск. Кто-то или что-то вломилось в туалет! Конечно, это мог быть Гарри, но какое ему может быть дело до противной заучки? Он же Герой... Герой, который пережил такое, что ей даже в страшном сне не снилось. Она видела в его зеленых глазах боль, много боли. Слишком много, для одиннадцатилетнего ребенка, которым был Гарри Поттер, там, под этой жуткой оболочкой.

Приоткрыв дверь в туалетную кабинку, Гермиона осторожно выглянула наружу. Ей было страшно, вдруг оно увидит ее? Что и случилось. Огромный горный тролль, а это был именно он, услышал скрипнувшие дверные петли, будь они прокляты, и повернулся в сторону перепуганной девочки, взмахивая дубиной, которая снесла часть деревянных перегородок. Грейнджер чудом отделалась только парой царапин от прилетевших щепок. Где-то вдали раздался рев, что быстро приближался. "О нет! Еще один тролль!" – подумала девочка, мысленно прощаясь с жизнью.

– Гермиона! – кричал Гарри, влетая в разрушенный женский туалет, посередине которого стоял горный тролль ростом футов двенадцать с огроменной корягой, что служила ему оружием.

Парень не останавливаясь кинулся на монстра, толкая его своим телом в кафельную стену, подальше от кабинок. Тролль взревел и резко прервал рык, получив выбивающий воздух из легких удар.

– Беги, Гермиона! – крикнул великан, наваливаясь на чудовище, чтобы не дать ему добраться до подруги.

На девочку крик парня подействовал отрезвляюще. Она выбралась из-под обломков и на секунду застыла на месте, запечатлевая картину борьбы двух гигантов, после чего тут же выбежала за дверь. Оказавшись снаружи, Гермиона закричала своим тонким голоском:

– На помощь! Кто-нибудь, помогите! На помощь!

Увидев, что с подругой все в порядке и она вне опасности, Гарри преисполнился решимости разобраться с тварью, покусившейся на жизнь дорогого ему человека. Он вспомнил все, чему научился в цирке, когда боролся с Потапом, заламывая руку тролля в которой была дубина. Это было куда тяжелее, чем с медведем, но конечность все же поддалась, под весом оружия и давлением парня выламываясь с хрустом, обнажая окровавленную кость. Монстр взревел от боли, оттолкнув от себя великана с помощью всех своих сил. Гарри отлетел к противоположной стене, хрустнув треснувшим кафелем под спиной. Чудовище же поднялось на ноги и теперь подвывало, баюкая висящую плетью руку.

Тем временем, в коридоре возле туалета появились новые действующие лица. Профессор МакГонагалл, ведомая директором Дамблдором прибежали на крик девочки, тут же бросившись к ней.

– Там Гарри! – кричала в слезах Гермиона, – Он борется с троллем! Он там...

– Все в порядке, девочка моя. – успокаивающе сказал Дамблдор, глядя на нее, – Сейчас мы ему поможем.

Входя в туалет, Альбус и Минерва застали следующую картину:

Тролль зарычал и бросился на великана с рассеченной бровью, замахиваясь целой рукой, пока вторая болталась на весу, истекая кровью. Гарри ловко поднырнул под кулак людоеда, тут же контратакуя хуком в подбородок, подбросившим монстра в воздух на долю секунды. После чего, не теряя времени, парень взял чудовище в захват на удушение и со словами: