Текст книги "Метро"

Автор книги: Иван Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

Осторожно, двери закрываются…

– Не успеешь, – злорадно сказал таксист.

Выбираясь из машины, Виктор представил, сколько промзон, пустырей, грязных обочин, заборов, гаражных задворок и пахнущих мочой закоулков предстоит ему преодолеть, если он действительно не успеет.

00:58 на часах таксиста сменились на 00:59.

Виктор хлопнул дверью и побежал в безлюдный переход – навстречу сквознякам и снежным туманам.

Он сопротивлялся из последних сил. Боролся с обстоятельствами и паталогическим невезением сегодняшнего дня, со смертельной усталостью и влажным холодом, с болезненным светом новых энергосберегающих ламп, которые горят в пять раз дольше и в семь раз ярче прежних. С тяжелым гулом, перекрывающим рев моторов и россыпь трамвайного звона. С пустотой, таящей углы и ниши утопленных в стенах дверей. С загаженными колоннами, за которыми колебались фигурные тени, тусклыми бликами, скользящими по стенам, и с облаками снежных чудовищ, вальяжно спускавшихся по ступеням пустынных лестниц. Со всем, что сегодня единым фронтом выступило против него.

Виктор слишком устал, чтобы думать о том, куда подевались все люди. Он слышал смех и крики, но они звучали лишь в его голове. Очередной поворот бесконечного перехода встречал все той же пустотой и сквозняками, пока, нырнув по ступенькам, еще ниже, Виктор, наконец, не почувствовал теплый воздух.

И возле стеклянных дверей он увидел первого человека – крепко сложенный мужчина приближался слева. Взгляд Виктора задержался на его куртке, которая на глазах меняла цвет – на бурой поверхности сначала появилось скопление ярких точек, стремительно разраставшихся в кислотно-салатовые пятна. Через пару секунд вся его куртка стала ярко-салатовой.

Виктор миновал стеклянные двери одновременно с этим мужчиной, проскочил турникеты и, не сбавляя скорости, побежал по эскалатору. А мужчина направился к окошкам касс.

В метро тоже царило безлюдье – кроме мужика в странной куртке, он больше никого не встретил. Ни запоздалых пассажиров, ни полицейских и что самое странное – никаких работников метро. Горели матовые плафоны, сияли рекламные щиты, но будки дежурных пустовали. Виктор ощутил странное волнение – взыграла юношеская фантазия, хотя он понимал, что давно пора перестать верить в чудеса. В подтверждение скучной предсказуемости бытия в поле зрения попался медведе-подобный мужик, скрывшийся под сводом далеко внизу.

За ним раздался грохот прибывающего поезда и вой редукторов. Виктор запрыгал через ступеньку, представляя, что будет, если прямо сейчас от ударов его ног сорвутся лестничные сцепления и вся эта дюралюминиевая масса понесётся вниз. Стремительно надвигающийся мраморный пол. Вязкий материал, заклинившие под стальной гребенкой ступени и груда смятых пластин, забрызганная кусочками его мозга.

Но эскалатор не сорвался – сложив свою скорость со скоростью бега, он доставил Виктора вниз. Выбегая на платформу, Виктор оглянулся и увидел, что мужик в странной куртке только-только начинал спускаться по бесконечно длинному эскалатору.

Виктор усмехнулся и проскочил между колоннами, заметив под анодированным золотым потолком все ту же непривычную пустоту главного зала. В вагоне его силы разом кончились – он упал на ближайшее сиденье, откинул голову и тяжело дыша, посмотрел через распахнутые двери на пустую станцию: на мраморном полу, ветер с эскалаторного туннеля листал страницы газеты «Метро». В океане пустоты одиноко дребезжала музыка в чьих-то наушниках.

Вагон между тем не был пустым – кроме Виктора, в нем сидел тот самый медведеподобный мужик, который вблизи оказался настоящим великаном. Он развалился напротив аппетитной брюнетки в обтягивающих джинсах-скинни, которая не отрывалась от своего айфона. И в дальнем конце вагона, закрыв глаза и сунув в уши наушники, сидела еще одна тощая девчонка с плюшевым крокодилом на коленях.

А ведь это последний поезд, догадался Виктор. Он вспомнил, что из-за череды аварий на подстанциях последние поезда отправлялись теперь чуть раньше. А значит, он везучий сукин сын. Его вагон остановится на Марксистской, как раз у перехода на кольцевую и через полчаса он будет дома. Включились электродвигатели. Виктор закрыл глаза.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Площадь….

Концовку дежурной фразы поглотил удар захлопнувшихся дверей.

Виктор подумал о мужчине в салатовой куртке. Ну что ж, значит сегодня не только у него неудачный день.

Он по привычке сунул руку в карман за смартфоном, но взгляд привлекло движение – за стеклом дверей мелькнул знакомый салатовый цвет. Мужик успел сунуть кисть в перчатке между дверями. Виктор думал, что он просто вытащит руку, но ладонь вцепилась в прорезиненный створ, и вдруг с невероятной силой стала отжимать дверь.

Виктор подскочил и, сунув ладони в образовавшийся зазор, стал тянуть со своей стороны. Он подумал, что помощь человека-медведя пришлась бы весьма кстати, но тот даже не посмотрел в их сторону.

Виктор напряг мускулы – ему вдруг захотелось помочь мужику. Во что бы то ни стало не оставлять его одного на этой безлюдной станции. Он ведь тоже спешил. Тоже балансировал на грани. Но сил Виктора не хватало. Двери неумолимо тянулись друг к другу, пальцы соскальзывали. Пространство и без того узкое сокращалась. Мужчина попытался просунуть в щель локоть, но ему это не удалось. Двери захлопнулись, оставив в зазоре всю ту же ладонь в перчатке.

«Все, мужик», с сожалением подумал Виктор. Но мужчина не сдался. Закусив нижнюю губу, он принялся вновь выжимать дверь.

Виктор ухватил со своей стороны.

Наконец, сопротивление исчезло, двери с грохотом разъехались и с таким же грохотом съехались, но мужчина был уже в вагоне.

На Виктора смотрели удивительно ясные глаза с огромными радужками.

– Спасибо!

Голос у него был легкий и хрипловатый.

– Вам повезло. – Сказал Виктор.

– Ну, наконец-то!

Виктор перевел взгляд на буреющий рукав куртки в том месте, где она соприкасалась с дверью.

– Вы успели на последний поезд.

– Серьезно? – Мужчина удивленно изогнул бровь.

– Это из-за аварий. Подстанции вылетают одна за другой. Хотя, наверное, просто пилят бабло, как всегда.

Мужчина улыбнулся и Виктор подумал, что такая улыбка, наверное, нравится телкам. Было в ней что-то располагающее.

Сам мужик был не из тех, кто часто пользуется метро – это Виктор понял по необычной дорогой куртке и неестественно белым зубам. Такие зубы он видел только в кино и на каналах успешных видеоблогеров.

Вернувшись на свое место, Виктор достал смартфон, и запустил поиск сети wi-fi московского метро. Сеть упорно не находилось и Виктор и, прижавшись виском к боковому поручню, стал украдкой разглядывать сексапильную девушку, сидевшую наискосок от него. Девушка хмурилась в экран «айфона» – очевидно, тоже не могла поймать сеть. Она закинула ногу на ногу, демонстрируя изгибы крутых бедер и длинных прекрасных ног, а также обнажённую загорелую щиколотку над кроссовком «Эйр Макс».

Ее красивое лицо отражало бледный свет дисплея. Виктор подумал, как здорово, наверное, просыпаться, глядя в такое лицо, а еще лучше… Девушка неожиданно посмотрела в его сторону, и Виктор отвернулся. Кто-то оставил на сиденье сложенный журнал со сканвордами и ручку – простую шариковую, с ребристым основанием. Именно такую ручку Стукач использовал в электричке. По телу прошла неконтролируемая дрожь, и Виктор приказал себе успокоиться. Все уже кончено! Думай о чем-нибудь хорошем, например, о брюнетке и ее длинных ногах.

Неизбежная предопределенность.

Виктор перечитал фразу в квадрате со стрелкой, указывающей вправо на три клетки. Как просто. Странно, что человек, разгадавший почти весь сканворд, не написал в трех клетках этого слова. Тем более, посередине уже стояла «о», образованная пересечением со словом из четырех букв, загаданным как «драгоценный камень и мужская неприятность».

Виктор усмехнулся, закинул ногу на ногу и снова стал смотреть на девушку. Может быть, вай-фай появился, а может, она просто рассматривала фотки, но ее прекрасное сосредоточенное лицо снова светилось бледным светом дисплея.

Неожиданно эстетическое созерцание почти абсолютной гармонии нарушила кривоногая медвежья фигура. Человек-медведь возник в поле зрения Виктора, и загородил все пространство перед глазами, включая, разумеется, и девушку.

Мужик ухватился лапищами за поручень, и с ловкостью зверя, сел рядом с девушкой. Видимо это был какой-то инстинкт, девушка в тот же миг, вскочила и пересела, однако «медведя» это не остановило – он сразу последовал за ней. Из-за шума движения, не было слышно их слов, но Виктору и так все было понятно. Прищурившись, он наблюдал за происходящим, чувствуя, как нарастает частота сердечных ударов. Лицо его приобрело выражение, которое его сестра называла «лицом злобного хорька».

Между тем, поезд стал стремительно тормозить, от чего всех повело в сторону. Виктор заскользил по сиденью, сканворд упал на пол, ручка последовала было за ним, но удержалась на краю. Виктор уперся рукой в боковую панель. Поезд тем временем остановился, отключились электродвигатели, и воцарилась абсолютная подземная тишина, которую нарушало только тяжелое сопение человека-медведя и звуки из наушников тощей девчонки в конце вагона.

На какую-то долю секунды погас и зажегся свет.

– Отвали! – долетел до Виктора возмущенный девичий голос с той стервозной интонацией, от которой у него обычно начинали дрожать колени.

Виктор подумал, какую неловкую интимную обстановку может создать внезапно остановившийся вагон.

Он посмотрел на чуть покатую спину мужчины в салатовой куртке, который так и остался стоять у дверей. Он хотя и выглядел крепким, как спортсмен, но по габаритам явно уступал человеку-медведю, да и, судя по тому, как он сосредоточенно пялился в черноту за стеклом, никаких действий совершать он явно не собирался.

– У таких как ты не бывает мужей, – голос человека-медведя звучал низко и вкрадчиво.

Видимо в роли «не мужа» в данный момент он видел себя, потому как попытался своей лапищей обнять красотку, но та дала неожиданный отпор, отпихнув его руку.

Сильная телка.

Человек-медведь тут же схватил ее за ногу чуть выше колена. От этой руки ей уже не хватило сил избавиться.

Виктор почувствовал, как кровь приливает к лицу. Там, в электричке ему тоже никто не помог, кроме…

В лице девушки, перекошенном от возмущения, пылал и животный инстинкт – чувство страха и осознания своей беспомощности. Медведь слишком страшен, и в закрытом вагоне ей некуда деваться.

Виктор почувствовал, как начинают трястись руки. Это дурной признак. Он снова посмотрел на мужчину в куртке. Тот спокойно оттянул рукав, глянул на часы. Девушка истошно завизжала. Взгляд Виктора в эту секунду остановился на ручке, которая лежала на краю сиденья.

Затем он посмотрел на огромную спину медведя, склонившуюся над девчонкой. Из-за нее были видны только ноги девушки – они двигались, словно она крутила педали несуществующего велосипеда. В следующую секунду девчонка вскрикнула, будто от удара.

Виктор схватил ручку, как азиатский нож керамбит и встал, не ощущая ног. Огромная спина приближалась.

Злобного хорька не остановить.

Он сделает это. Он сделает это. Он сделает э…

Глава 7

Туннель

Полковник Басуров выплыл из мрака за стеклом с тем беспокойным выражением лица, с которым провел последние часы своей жизни. И снова задал свой вопрос – дескать, все ли, Сань, будет в порядке? И Пустовалов снова отправил полковника Басурова обратно во тьму – туда, где ему теперь место. Завтра он уже забудет о нем.

Каменщик рассказал, что ему нужно добраться до Третьяковской, перейти на Новокузнецкую и потом просто ехать на север до Войковской. По времени что-то около сорока пяти минут. При таком раскладе, он вполне успевает принять душ, переодеться, поужинать, и, прихватив термос с кофе строго по графику сесть в вишневую «Вольво С80». А значит, он почти ничего не потерял. И даже больше – он получил долю Басурова.

Вот только поезд стоял уже почти две минуты и Пустовалов понятия не имел – в порядке вещей такое в метро или нет. Он посмотрел на часы и понял, что как минимум лишился права на ужин. Но если стоянка затянется, он может лишиться и душа. Кроме того, Пустовалова начала беспокоить возня, которую устроил юный «д’Артаньян» с пьяной гориллой.

Если горилла прибьет «д’Артаньяна», поезд может задержать полиция на следующей станции, и более того – привязаться к нему, что его совсем не устраивало, учитывая содержимое его рюкзака и наличие огнестрельного оружия. Кроме того, все происходящее, а значит и его фиксировали камеры в вагоне.

Пустовалов обернулся через плечо. «Д’Артаньян» вцепился в ногу гориллы. Другой ногой горилла метилась парню в голову, но пока «Д’Артаньяну» везло.

На фоне этой возни и пыхтенья, острый слух Пустовалова уловил необычный звук. Он повернул голову, прислушиваясь. Звук был однократным и очень далеким, но Пустовалов был уверен – он уже слышал его раньше.

Пустовалов подошел к ближайшему окну, открыл фрамугу. Где-то очень далеко слышался металлический лязг, как будто кто-то исступленно колотил молотком по металлическому листу, но ничего похожего на тот мимолетный звук из прошлого. Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Звук был тихим, коротким и совершенно точно ему не место в метро.

Он посмотрел в другой конец вагона. Свет погас на секунду и тотчас мигнул снова. Они стояли уже минуты три. Это слишком долго.

Пустовалов двинулся дальше, невозмутимо перешагнув через извивающегося «д’Артаньяна».

Горилла в этот момент прекратила попытки разбить голову доходяге и устремила свои крохотные глазки на Пустовалова.

Пустовалов тем временем подошел к переговорному устройству, возле которого, прислонившись плечом к стене, стояла брюнетка, честь которой защищал «д’Артаньян».

– Я уже пробовала, – сказала она доверительным тоном, – тишина.

Пустовалов нажал кнопку, послушал тишину и, ничего не сказав, прошел через сочленение в среднюю часть вагона.

Горилла тем временем совсем охладела к «д’Артаньяну», отпихнула его ногой и теперь совсем недобро глядела на Пустовалова.

Пустовалов пооткрывал форточки во всех окнах по правой стороне, нажал кнопку внутренней связи у третьей двери, и, добравшись до конца вагона, где сидела девушка с игрушечным крокодилом, через стеклянную дверь заглянул в соседний вагон. Девушка с крокодилом следила за ним своими глазами-льдинками.

– Что-то случилось? – спросила она, вынув из уха наушник.

Пустовалов пожал плечами и направился к ближайшей двери, у которой развел руки в стороны, коснулся кончиками пальцев внутренних панелей, и стал осматривать дверь как опытный эксперт картину.

Девушка с крокодилом не спускала с него глаз. К ним подошла брюнетка.

– Думаете, что-то серьезное?

Пустовалов снова не ответил. В это время заморгал свет. Все подняли головы к потолку. Пустовалов потрогал пластмассовую крышку под стеклом, поддел пальцем пломбу.

– Эй! – Из глубины вагона на него двигалась горилла. – Ты че делаешь?!

Девчонка с крокодилом уставилась на приближающегося Зверя. Тот сверкнул в ее сторону глазками, но она даже не думала отводить взгляда – будто любопытный ребенок у клетки в зоопарке.

Пустовалов вернулся к стеклянной двери в торцевой части.

Соседний вагон был первым – в дальнем его конце у перегородки с кабиной машиниста стояли два азиата и высокий улыбчивый парень в тяжелых ботинках «Конверс». Других пассажиров там не было. Пустовалов постучал по стеклу и показал парню пальцем в сторону кабины. Парень в ответ развел руками – дескать, уже пробовали, и результата нет. Тогда Пустовалов приложил ладони к щеке и наклонил голову влево. Парень кивнул, еще раз постучал по перегородке и приложил ухо к двери, затем помотал головой. Пустовалов подергал ручку межвагонной двери, оглянулся, посмотрел на окружавшие его лица.

Лица вопросительно глядели в ответ. Пустовалов мягко отстранил темноволосую девушку, подошел к двери и неожиданно уверенным движением, будто всю жизнь этим занимался, сорвал пломбу и дернул на себя крепежное ушко дверной створки. Раздалось тихое шипение. Пустовалов просунул ладонь в дверную щель и энергичными рывками протолкнул дверную створку влево.

Горилла наморщила покатый лоб.

В эту же секунду погас свет, и все ощутили, что значит кромешная тьма на глубине пятидесяти метров.

Свет вскоре зажегся, но горел теперь тускло, словно ему не хватало напряжения.

Пустовалов выглядывал в туннель, ощущая густой запах пыли, креозота и металлической стружки. Справа царила кромешная тьма. Слева было чуть светлее, хотя Пустовалов подумал, что фары должны гореть ярче.

Девушка с крокодилом все тем же беззастенчиво-детским взглядом следила за его действиями.

– Что там? – Спросила она.

Пустовалов не высовывая головы, что-то сказал в темноту.

– Чего?

– Там, похоже, клапан сломан, – сказал Пустовалов, возвращаясь в салон.

– Дружище, ты как себя чувствуешь? – Тоном участливого отца-командира поинтересовалась у него горилла. – Головушка не болит?

Свет снова заморгал. Кроме того, на этот раз над головой раздались какие-то щелчки.

Пустовалов застегнул куртку и, перехватив рюкзак через плечо, стал нащупывать ногой ступеньку.

– Вы куда?! – Изумленно спросила девушка с крокодилом.

– Связь не работает, – сказал Пустовалов, спускаясь, – с электричеством проблемы, машинист… либо в отключке, либо его нет в кабине. Здесь происходит что-то странное, но мне некогда выяснять, что именно.

Сказав эти слова, Пустовалов исчез, но его голос вернула девушка с крокодилом.

– Подождите! Куда вы идете?!

– Проверю машиниста.

– А потом вернетесь?

– Вряд ли.

– И даже не скажете, все ли в порядке с машинистом? – Спросила брюнетка.

Лицо Пустовалова показалось из темноты на уровне пола, он посмотрел снизу на ее длинные ноги.

– Если все в порядке – вернусь, а если нет, то – зачем?

После этих слов лицо Пустовалова исчезло в темноте. На этот раз окончательно.

– Подождите! Я с вами! – Девушка с крокодилом проскользнула между «медведем» и брюнеткой и, выглянув в проем, неожиданно ловко спрыгнула на узкий отбойник.

– Здесь не задавит? – послышался ее приглушенный голос.

– Тут специальный парапет, – ответил ей уже отдалившийся голос.

– А контактный рельс?

– Он с другой стороны.

В вагоне снова погас свет. А когда через пять секунд он зажегся, то уже совсем едва горел, как в какой-нибудь древней шахте. Да и работали теперь далеко не все светильники.

Брюнетка уверенно подошла к открытой двери, посветила дисплеем «айфона» и тоже стала спускаться.

– А ты куда? – Грозно сдвинул брови Харитонов.

– Пошел к черту!

Великан следил за движениями ее тела, пока не погасли последние лампы.

– Зато можно отоспаться на халяву. – Прозвучало в темноте.

Когда скудный свет снова зажегся, великан оглянулся, но обнаружил лишь пустые сиденья в цветочном аромате женских духов и густую тишину, разъедаемую эхом отдалявшихся шагов.

***

Пустовалов обошел кабину перед затухающими фарами. Заглянул в правый зазор – в нос ударил спертый запах пыли. Дверь в кабину была открыта, в самой кабине пусто, хотя внутри стоял густой табачный дым. На этот раз свет долго не зажигался. В кабине что-то мигало напротив сиденья, и мерцал дисплей над головой. Пустовалов посветил крошечным фонариком. У датчика, за основным пультом на полу валялся какой-то предмет. Приглядевшись, Пустовалов увидел краешек пачки сигарет «Винстон», чуть поодаль пластмассовую зажигалку и дешевую авторучку – как будто машинист вывернул карманы или обронил их содержимое. За креслом чуть в стороне лежало что-то мелкое, похожее на хозяйственный штопор, Пустовалов попробовал дотянуться, но предмет лежал слишком далеко, а пачкать куртку от «Стоун Айлэнд» ему не хотелось.

Пустовалов вздохнул, по привычке приподняв брови, и в этот момент из глубины туннеля со стороны Авиамоторной выкатился странный звук – будто металлический шарик упал с высоты на каменный пол и, подпрыгивая, стал приближаться. Между поездом и туннелем царила беспросветная тьма, только в окне первого вагона светились дисплеи смартфонов.

– Что там? – Спросила стоявшая за его спиной девушка с крокодилом.

– Ничего.

К девушке присоединилась брюнетка. Ее немного напуганное лицо выхватил свет фонарика.

– Может он пошел в последний вагон, чтобы ехать обратно?

– Почему по туннелю, а не по составу? И почему оставил сигареты?

– Не знаю.

– Народ! Эй! – Раздалось из первого вагона. – Помогите выбраться, плиз!

Голос видимо обращался к «д’Артаньяну», который как раз пробирался вдоль первого вагона. Чуть дальше в глубине материлась спотыкающаяся горилла.

– Мы просто вскрыли дверь, – сообщил «д’Артаньян».

– Мы тоже пробовали. Не получается, – пожаловался парень через форточку.

– А может так быстрее? – Предположила девушка с крокодилом, – Или им так положено по регламенту?

– Почему тогда не видно света его фонаря? И что с электричеством? И вообще, – Пустовалов глянул на светящийся в темноте циферблат, – вариант «обратно» мне не подходит. Кто-нибудь знает, как далеко следующая станция?

– Мы проехали примерно половину. Может чуть меньше. – Сказал подошедший Виктор.

– Это сколько в метрах?

– Вы площадь Рогожской заставы знаете?

– Да.

– А торговый центр «Город»?

– Мы сейчас под ним?

– Примерно.

– Ясно, значит километра полтора. – Пустовалов двинулся по туннелю.

– Эй! – Крикнула ему выбравшаяся, наконец, горилла. – Умник, помочь не хочешь?

– Чем? – Спросил Пустовалов, не останавливаясь.

– Помоги открыть дверь.

Голос Харитонова звучал в темноте громко и раскатисто.

– А вы что, инвалиды? – Пустовалов уже был в метрах в двадцати. Он остановился, чтобы уменьшить яркость экрана смартфона.

– Народ помогите, плииииз, у меня клаустрофобия! – Орал парень в первом вагоне. – Тут так темно!

Пустовалов констатировал, что потерял шансы на душ и переодевание. Возможно, он даже не успеет подняться в квартиру.

Он прошел уже полсотни метров, освещая пространство перед собой, чтобы не споткнуться о какой-нибудь провод. Как вдруг неожиданно замер. Его ушей снова коснулся тот самый звук. Звук пришел спереди. Он был таким же тихим и далеким, но на этот раз… На этот раз Пустовалов его узнал.

Он долго стоял, не двигаясь, как загипнотизированный глядя в темноту перед собой.

Затем медленно оглянулся, в задумчивости посмотрел на поезд. Перед черной «мордой» умершего состава в суетливых мерцаниях двигались силуэты. Доносились возбужденные голоса. Пустовалов вспомнил о предмете в кабине управления и зашагал обратно к поезду.

Подойдя, он увидел могучий корпус гориллы в полумраке левого зазора.

– На себя тяни! – басил он, и кто-то ему отвечал:

– Да тяну! Не получается…

На какую-то долю секунды в салоне снова мигнул свет, высветив три силуэта за окнами первого вагона.

«Горилла» косо посмотрела на Пустовалова, но ничего не сказал.

Сейчас он совсем не походил на пьяного разбойника. На смену неточным движениям пришли уверенность и хмурая рабочая молчаливость. Великан с невероятной силой снизу давил на дверь.

– Через кабину пробовали? – Спросил Пустовалов.

– Закрыто с обеих сторон, – пыхтя ответил «д’Артаньян», – я смотрел. Зато там в дисплее было какое-то движение.

– Каком еще дисплее?

– Сейчас вместо зеркал заднего вида стоят камеры, позади поезда кто-то двигался. Или что-то.

– Кто? – Спросила брюнетка.

Парень пожал плечами.

– А что в других вагонах?

– В соседнем я видел кого-то. Там вроде ехал один человек.

– По-моему, там спал бомж.

– Если поезд и поедет, то очень нескоро.

– Херня какая-то и телефон не работает. У всех так?

– У меня не работает.

– Сеть не ловит.

Слушая разговоры в темноте, Пустовалов поднялся в кабину управления, осветил фонариком пол. Предмета не было. Пачка «Винстона» тоже сместилась и теперь лежала у дальней стены – видимо «доходяга» раскидал все вокруг, когда пялился в свой дисплей, но самую нужную вещь не заметил.

Отодвинув кресло, он стал внимательно осматривать пол и вскоре нашел, что искал. Трехгранный ключ лежал под блоком управления у перегородки. Пустовалов поднял его, вставил в скважину и открыл внутреннюю дверь.

– Идите сюда! – Сказал он теням в вагоне.

– Хвала господу! – Высокий силуэт двинулся на Пустовалова.

Через минуту, на путях перед кабиной собралась группа из восьми человек. Пустовалов смотрел на них через стекло кабины.

«Освобожденный» парень выглядел чересчур возбужденным.

– Спасибо! Спасибо, что не бросили, парни! И дамы! Я Ромик!

– Виктор, – представился «д’Артаньян»

Пока они болтали, Пустовалов обыскивал кабину. В ящике за сиденьем он обнаружил большой аккумуляторный фонарь в форме куба и молоток. Прихватив и то и другое, он спустился в туннель.

– Ну, что вы там нашли?

Пустовалов включил фонарь. Красный свет выхватил всех восьмерых. Все лица были обращены к нему. Лишь он один скрывался в темноте.

Пустовалов щелкнул тумблером. Красный свет сменился белым.

***

Сунув молоток в заднюю стропу рюкзака, он выжидал, пока беспорядочное мелькание дисплеев не отдалится на нужное расстояние. Из-за эха ему казалось, будто кто-то до сих пор стоит у него за спиной.

– Хоть у кого-нибудь ловит связь? – Влетело в левое ухо.

– Не ловит. – Отозвалось в правом.

Последней в колонне перед ним шла брюнетка. Пустовалов смотрел на ее аппетитный зад и думал о том, как это глупо – вот так застрять в метро.

Никто ничего не заподозрил, когда он вызвался следить за поездом. Впрочем, им теперь не до того – они только что осознали, что метро это не просто бесплатный интернет и плазменные панели с рекламными роликами, но еще и темная нора на глубине пятидесяти метров, до которой не добираются даже слепыши и голые землекопы. Без привычных иллюзий и света здесь любое живое существо рано или поздно почувствует себя незваным гостем.

Пустовалов хорошо знал это чувство. Он всю жизнь его изучал. Он прыгал со «стены троллей» в Рамсдале и с моста над рекой Тарн. Спускался в буран на Валь Торенсе, освоил прыжки с трамплина, хотя это и отняло много времени. Он разгонял спортбайк до трехсот десяти километров в час, опускался на сверхнормативные глубины, посещал экстремальные китайские зоопарки. Тридцать два раза он прыгал с парашютом с большой задержкой, развивая скорость до шестидесяти метров в секунду… С высотой особенно хорошо удавалось нащупать момент перехода. Но Пустовалов не был адреналиновым наркоманом. От всех любителей риска его отличало наличие сложной системы подстраховок – надежные запасные парашюты, дублирующие тросы, дорогая экипировка, расчеты, матчасть, опытные инструкторы. Иными словами, прыжок Пустовалова с задержкой – не бесшабашный поступок, а скорее полет Боинга с многоуровневой системой защиты, где работу одного двигателя, страхуют несколько запасных. Ему оставалось лишь контролировать собственное состояние, а это Пустовалов умел лучше всех. По правде говоря, он много времени посвятил тому, чтобы сделать экстремальное состояние естественным для себя, пока однажды не понял, что делать ему ничего и не требовалось – он был с рождения наделен этой способностью.

В тех ситуациях, когда пульс обычного человека ускорялся, у Пустовалова он замедлялся. Там, где обычный человек бежал, Пустовалов стоял и если кто-то впадал в ступор, то Пустовалов проявлял чудеса быстроты и реакции.

Лишь однажды Пустовалов утратил контроль над собой – когда увидел, как лезвие кухонного ножа, замотанного изолентой у основания режет нос его друга Вадика, но тот случай он себе простил, ведь ему было всего девять лет. И все же именно с той поры в нем родилась одержимость контролем.

Инстинкт гнал вперед и сейчас, Пустовалов хорошо ощущал его слабые волны. Он оглянулся на поезд, превратившийся в огромное черное пятно, и двинулся вперед, на луч фонаря, который передал Виктору. Раз он «д’Артаньян», то пускай первым и встречает неприятности. А неприятности, несомненно, будут – Пустовалов помнил о звуке, который впервые услышал десять лет назад на закрытом испытательном полигоне ЛАРС-1. Он не полагался на случай или ошибку, не увлекался самообманом и конспирологией. Он многому научился, тренируя и развивая свою природную способность контролировать инстинкты и в отличие от полковника Басурова, он умел контролировать даже страх.

Пустовалов нагнал колонну и прислушивался к разговорам.

– Я тоже слышала про эти аварии.

– Это все из-за них?

– Но почему тогда не работает связь?

– А ты знаешь, на какой мы глубине?

– Причем тут глубина, я каждый день тут езжу и всегда здесь работал телефон.

– Если авария на подстанции, то вышки сотовой связи тоже не работают.

Это голос «д’Артаньяна» Виктора. Возможно, студент технической шараги, подумал Пустовалов. Виктор водил лучом фонаря по стенам, увитыми проводами. Наверное, для него это какое-то приключение.

– Здесь должны быть стационарные телефоны. Смотрите на стены.

– И что? По ним можно звонить?

– Ага, вызвать такси, заказать пиццу.

Пустовалов решил, что заходить в квартиру теперь не будет. Не зная точно, кто стоит за Ясином, предполагать стоило самое худшее.

Лучше он сделает остановку в придорожной гостинице на подъезде к Твери. Но сейчас Пустовалова не беспокоил Ясин. Сейчас его беспокоил странный звук. Если впереди действительно существует опасность, то Пустовалов должен с ней разминуться.

Кто-то впереди ожесточенно выругался.

– Тихо-тихо!

– Что случилось?

– Тут какие-то провода.

– Это перемычки.

– Надо предупреждать!

– Я же свечу….

Парень не договорил – где-то далеко-далеко впереди раздался душераздирающий вопль.

Виктор, шедший первым резко замер и все в колонне схватились друг на друга. Пустовалов вспомнил, что обезьяны в минуту опасности тоже хватаются друг за друга. Интересно, какую опасность они сейчас ощущают? В отличие от странного звука, этот вопль Пустовалова совсем не беспокоил.

Сам Пустовалов натолкнулся на Катерину, почувствовав ее упругое тело, резковатый запах лайма и мохито. Дешевый кельвин кляйн, но это конечно лучше запаха крысиного дерьма и перегара из пасти гориллы, которую как он понял по обрывкам разговоров звали Иваном.

– Ты живешь в этом районе? – Спросил он, убирая руки с ее поясницы.

– Жила. – Ответила девушка с театральной обреченностью.

– На Площади Ильича есть переход?

– Да, на Римскую.

– Где именно?

– В смысле «где»?

Девушка повернула голову вполоборота. В полумраке ее профиль выглядел обворожительным: упругая гладкая кожа, чуть приподнятый «женский» нос, сверкающие от возбуждения скулы. Пустовалов любил красивых женщин. Он, разумеется, избегал длительных связей и девушек выбирал из числа небогатых студенток. И эта явно не избалованная деньгами девочка со смазливым лицом и первоклассной фигурой вполне могла бы стать одной из его подруг на одну ночь. Где-то впереди шла еще одна худая девчонка, она, конечно, не обладала таким зарядом сексуальности, но в чертах ее лица таилось нечто возвышенное. Что-то такое, чего прежде он никогда не встречал. Вот только казалось, будто мрачное выражение лица притупляло ее красоту, как глыба льда притупляет свет.