Текст книги "Метро"

Автор книги: Иван Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

Второй пассажир. 7608 метров на восток

Виктор оторвался от потертого смартфона и краем глаза посмотрел на девушку, сидевшую через проход наискосок от него. На этот раз ему удалось рассмотреть ее лучше, чем в первый раз, когда он только зашел в вагон и, изображая равнодушие, как будто невзначай сел на соседнее сиденье, несмотря на обилие пустых мест вокруг.

Девушка смотрела в окно, и Виктор жадно ощупал ее взглядом. Миловидное лицо в обрамлении золотистых волос. Склонность к полноте в том идеальном виде, когда до самой полноты еще долгие годы. Чуть вздернутый носик и от того слегка приподнятая верхняя губа, нежный подбородок говорили о том, что «няха» была совсем еще малолеткой, может всего на пару лет младше него.

Электричка тронулась, и Виктор поспешно отвел взгляд, со стыдом понимая, что ночью в окне ничего не видно, кроме отражения. На этот раз он успел рассмотреть не только лицо, но и фигуру – мужчине ведь достаточно одной секунды, чтобы целиком оценить женскую красоту. Об этом он прочитал в древнем журнале Men's Health, когда ему было десять лет.

Сочетание плавных линий и крутых изгибов. Девчонка явно занималась чем-то, может спортивными танцами или кроссфитом. Глядя на первоклассные ноги, втиснутые в голубые джинсы, Виктор вспомнил что именно такой типаж, всегда искал на порносайтах. На девушке был еще короткий бежевый плащ и темно-красный шарф, она была невысокого роста, как фигуристка или гимнастка, и Виктор подумал, что эта девчонка ему вполне подошла бы. Почему бы и нет? Сам Виктор ростом был не выше ста семидесяти, да и то лишь, когда не сутулился и по нормам веса не добирал пары килограммов. В общем, если и рассчитывать на первоклассную тян, то только на такую.

Не в силах больше глядеть на треснутый экран смартфона, Виктор снова перевел взгляд на девушку, и смутился, обнаружив, что она смотрит прямо на него, и даже не думает отводить взгляда. Уверенная в себе, блин!

Большие светлые глаза. Виктор ощутил удар теплой волны, но взял себя в руки – напустил деланного равнодушия и, следуя советам пикап-гуру потребительски осмотрел ее фигуру, которая надо сказать выглядела чертовски соблазнительно.

Вот же дрянь, никаких изъянов! Виктор продолжал разглядывать тусклую надпись «Не удается подключиться к интернету», водя пальцем по царапине. Перед глазами сиял светлый щенячий взгляд. Да это, пожалуй, самая настоящая «девятка», думал Виктор, и главное – нет этой мерзкой косметики, все натуральное.

Виктор являлся ярым сторонником «натуральности» женской красоты. Правда в основном, он свою позицию отстаивал в компании Макса и Димона – своих единственных друзей, один из которых недавно преподнес ему неприятный сюрприз, поведав, что уже полгода не является девственником.

У Виктора с «этим делом» все пока обстояло сложно. Особенное расстройство доставляла мысль, что перед неказистым Максом с дефектом речи, которого еще год назад девушки совсем не интересовали, такая проблема уже не стояла. И, судя по тому, как второй его друг – ботан и доходяга Димон зачастил на свидания, Виктору грозило скоро стать последним лузером среди лузеров.

Конечно, избранницам Димона и Макса далеко до статуса эталонных тян, но в девятнадцать лет все еще быть девственником – очень дурной призрак. Проблема грозила вырасти до катастрофических масштабов, так что Виктор стал подумывать о проститутке.

Виктор попытался представить, что будет, если он прямо сейчас заговорит с этой «няхой» и челюсти тотчас свело от страха.

«Ну что ты теряешь? – Прорывался внутренний голос. – Действуй, пока никого вокруг нет, и никто не увидит твоего позора».

А, что если не отошьет? Ведь и того хуже. Виктор понятия не имел о чем говорить с девушкой. Одно дело с Димоном и Максом – можно хоть об учебе, видеоиграх, тачках… телках. А с телками о чем?

«К черту внутренний диалог! – Твердо произнес в голове голос с узнаваемой интонацией пикап-гуру. – Не думай – действуй».

Виктор бросил косой взгляд на девушку – она снова смотрела в окно и снова была прекрасна. Виктор почувствовал знакомый накат волны и подумал, как здорово иметь такую девчонку. Как обзавидовались бы Димон и Макс, да и вообще все институте и как…

Мысль Виктора оборвалась, поскольку ангельский облик загородила чья-то тощая задница в обвислых штанах. Виктор с неудовольствием поднял взгляд и увидел в проходе сутулого мужчину, который смотрел на девушку. Недолго простояв, мужчина сел на соседнее сиденье, не спеша достал замызганный блокнот, простую шариковую ручку и принялся что-то писать.

Виктор почувствовал злость, довольно быстро сменившуюся облегчением – теперь хоть голос заткнется. Теперь при всем желании не заговоришь. В присутствии этого хмыря… Да нафиг надо! Виктора всегда раздражало присутствие посторонних, он не мог сосредоточиться, терялся и, как правило, говорил не то, что хотел сказать, в основном, что-то похожее на бред сумасшедшего.

Голос действительно заткнулся, а Виктор стал смотреть в окно, хотя тянуло смотреть в другую сторону.

Последняя электричка неслась к Казанскому вокзалу сквозь снегопад, и Виктор вернулся к своим невеселым мыслям. В кармане у него оставалось всего две сотки. На карте – и того хуже. Слава богу, хоть жилье отдельное – мать с новой семьей выгнали его в коммуналку, где у Виктора в наследство от отца осталась комната. Квартира располагалась недалеко от Комсомольской. На кухне под столом есть два килограмма картошки, которую можно жарить на соседском масле. Пиво он купит в «Билле» по скидке, сигарета только одна, ну что же, пару дней подует вейп. Интернет оплачен. В принципе жить можно.

Конечно, когда только начинался этот воскресный день и Виктор отправлялся на халтуру в Люберцы, он рассчитывал его закончить в более приятном настроении. Провозившись восемь часов в офисе строительной конторы с солидным названием «Роден-Хаус», Виктор думал получить за отладку принтеров пять тысяч, но менеджер, откупорив бутылку «Арсенального крепкого» сказал, что сегодня выходной и деньги могут перечислить только завтра, в чем Виктор тотчас начал сомневаться.

Матерясь про себя, он уже понимал, что если снова не найдет халтуру, то придется просить у матери, а значит опять слушать нытье и ощущать себя дерьмом.

За окном проносились заснеженные еловые лапы, убеленные крыши гаражей, пролеты мостов, белесые откосы, и тучи снежинок, закрученные в виде фигур великанов, парящих под редкими фонарями. Снегопад, неожиданно налетевший на слякотный ноябрь, преобразил очередное унылое воскресенье, к вечеру улицы засеребрились морозной свежестью, и, несмотря на замерзшие ноги и сорок минут ожидания на платформе Люберцы-1, настроение Виктора заметно улучшилось. Как у моряка, ощутившего соленый вкус ветра после затяжного штиля.

А настроение без того было совсем паскудным. Виктор уже месяц не появлялся в физтехе из-за «всеобщей шизы», как называл ее Димон. С миром явно что-то стряслось три недели назад. Не то, чтобы он был каким-то радужным и раньше, но теперь Виктор все чаще становился свидетелем драк, жестокости и какого-то необъяснимого безумия. Если это не апокалипсис, то что-то очень на него похожее.

Теперь, когда электричка останавливалась на станции «Перово», Виктор ощутил, что пропавшее было тревожное чувство, снова вернулось. Поначалу, он никак не связывал это с рабочими за окном.

Двое рабочих в оранжевых робах, судя по жестикуляции о чем-то спорили. Один стоял, уложив руки на черенок воткнутой в бруствер лопаты, возвышаясь над сидевшим на краю траншеи коллегой. Сидевший поднимал руки к лицу, будто демонстрировал напарнику размер округлого предмета, и, судя по энергии, с которой он ими тряс, его что-то чертовски возмущало.

Виктор перевел взгляд на девушку. Та снова смотрела прямо на него. На этот раз удар волны заглушило ощутимое чувство тревоги. Дело было не только в рабочих. Худой мужчина, сидевший рядом с девушкой, занимался тем, что долбил тупым концом ручки себя по колену. Виктору на секунду показалось, что девушка ищет какой-то поддержки у него. Нет, конечно, ничего особенного в том, чтобы стучать по колену, если ты отбиваешь в такт какой-то мелодии, но дело в том, что этот Стукач делал это так яростно и монотонно, что если бы он перевернул ручку и продолжил долбить с той же силой, то на колене остались бы кровавые следы. И еще Виктора неприятно поразило спокойствие в лице мужчины во время этого процесса. Его выбритое и, в общем, вполне человеческое лицо выглядело… адекватным. Он не был пьяным, излишне возбужденным или каким-то обдолбышем. Обычный, нормально одетый пассажир. Можно даже сказать, интеллигентный мужчина.

Виктор опустил взгляд. Ручка двигалась как отбойный молоток. Теперь Виктор обратил внимание на кулаки – они выглядели непропорционально громадными по отношению к остальным частям тела. Виктор был уверен, что кулак, в котором мужик сжимал ручку, был не более чем в два раза меньше его головы. Еще он заметил, как побелели костяшки на его пальцах.

Виктор озадаченно посмотрел на девушку. Та едва заметным движением приподняла уголок рта и отвернулась к окну. Она хмурилась. Поведение соседа ей явно не нравилось. Виктор подумал, почему бы ей просто не пересесть. Не перейти в другой вагон, в конце концов. Или почему бы ему не предложить ей это сделать. Не предложить пройти с ним, разыграв какую-нибудь сценку, будто он ее знает. Но… нет. Зажатые невидимыми барьерами они будут сидеть, и делать вид, будто ничего не происходит, пока этот психопат не воткнет ручку в…

Виктор ощутил холод вокруг позвоночного столба от мысли, что ему по-настоящему придется вмешаться. Он пока не знал как, но вдруг всерьез подумал, что должен что-то сделать. Виктор медленно выдохнул. Для начала он будет просто «контролить» Стукача краем глаза. Если тот бросится к девушке, Виктор тут же сорвется с места и сам набросится на него. Пусть так. В дальнем конце вагона сидел бородатый толстый пенсионер, а в тамбуре болтались трое великовозрастных подростков. Если что, они помогут. Мир изменился, но не настолько, чтобы все поголовно стали психопатами.

Немного успокоив себя этой мыслью, Виктор снова повернулся к окну и сердце его сжалось. Электричка отъезжала от «Перово». Виктор бросил взгляд на рабочих, ругавшихся за платформой. Он успел увидеть, как тот, что стоял с лопатой поднял ее, нацелив штык прямо в лицо другому. Тот только-только начал поднимать руки, но явно запаздывал.

Перед тем, как скрыться из виду, Виктор успел увидеть, что рабочий с лопатой наносит удар, вкладывая в него всю силу. Виктора передернуло. То, во что должно было превратиться лицо после такого удара лопатой, страшно было представить, но можно было увидеть, если бы Виктор привстал и выглянул – электричка еще только набирала ход. Но Виктор не стал этого делать. Будто погруженный в воду он сидел, глядя прямо перед собой. Затем посмотрел направо. Рука, стискивающая шариковую ручку, продолжала свои поступательные движения, только теперь их сменяла серия ударов могучего кулака другой руки по сиденью.

Девушка обеспокоенно оборачивалась, реагируя на глухой стук.

Виктор, все еще пребывая в прострации, смотрел на это будто сквозь какую-то пелену.

Виктор считал себя романтиком, он считал, что ради любви способен на подвиг. Ради настоящей любви, конечно. Он считал, что лучше умереть, чем прослыть трусом. Во всяком случае, об этом он говорил Максу, которому иногда по пьяни не стеснялся приоткрывать завесу своего внутреннего мира. Макс был добрым малым, но кажется, не всегда понимал, что Виктор имеет в виду.

Виктор снова осмотрел вагон. Толстый бородатый пенсионер, сидевший неподвижно словно мумия. Трое тупых орущих подростков в тамбуре, которым на все плевать. И он. Ну и на кого рассчитывать одинокой красавице? На кого?

Разве Виктор не строил планов еще пять минут назад, разве не мечтал об этой девушке? Разве он заслуживает такую девушку, если не способен ее защитить или хотя бы оградить от проблем? Виктор ощутил, как перехватило дыхание, как озноб прокатился с головы до ног, будто его окатили водой.

Он знал, что это означает.

– Чувак, какие-то проблемы?

Голос был глухим и каким-то чужим, так что Виктор не сразу даже понял, что он выходит из его груди.

Собственно, никакой реакции – слишком тихо, но начало положено.

– Слышь!

Стукач повернул к нему свое невыразительное лицо. Виктор теперь заметил, что он был старше, чем показалось вначале.

В вытянутом лице явственно обозначился знак вопроса. Виктор кивнул на руку Стукача, и заметил на открытом листе блокнота нарисованного монстра со множеством щупалец. Несмотря на примитивное изображение, исполнен рисунок был довольно качественно – с тенями, переливами и все в таком духе.

– Проблемы, говорю? – Повторил Виктор, повышая голос, чтобы скрыть адреналиновую дрожь.

Мужчина смотрел на него молча несколько секунд, а потом произнес:

– Чего?

– Ты че стучишь?

Мужик медленно моргнул.

«Да он явный тормоз».

– Какое твое дело? – Механически спросил мужик и в его синем взгляде, Виктор, наконец, заметил огонек безумия.

– Ты всех нервируешь своей долбежкой.

Мужик был тяжелее Виктора килограммов на двадцать, а еще эти кулаки. Что дальше? Что делать? Виктор просто не знал.

– У тебя что, тяжелый день? – Спросил Виктор.

Мужчина продолжал пялиться на Виктора, с тем же откровенным любопытством, с каким дети пялятся в зоопарке на гориллу.

Наконец, спустя пять-шесть секунд, мужчина снова медленно моргнул, поджал губы и приподнялся, чтобы придвинуться ближе к Виктору.

«Ну, все хана», – пронеслось в голове. Виктора никогда раньше не били взрослые мужики с пудовыми кулаками. С тоской и какой-то едкой мутью в горле, он безнадежно посмотрел вглубь вагона. Пенсионер все так же сидел, в своей фараонской позе, подростки за стеклянной дверью тыкали пальцами в его лысый затылок и громко гоготали. Чуваки, помогите, захотелось крикнуть Виктору.

– Тяжелый пи…ц сука бл…! – Услышал Виктор очень низкий и при этом довольно четкий голос. – Пи…ц, банда родной дед с матерью квартиру отобрали.

Виктор с удивлением посмотрел на Стукача.

– Что?

– Угрожали убийством! Я раз заплатил уже миллион на мою утилизацию бандитам другим оборотням из ФСБ. Вот увидели запись мамаша говорит надо меня убить срочно.

С каждым словом речь Стукача ускорялась, сам он заводился, в его бессмысленном потоке слов появлялись истеричные нотки, и в памяти Виктора всплыло полузнакомое слово «шизофазия».

– Какой кошмар бл… на…й, родная мамаша! – Почти кричал уже Стукач, безотрывно глядя своими небесными глазами на Виктора. – А он бл… не хочет подыхать да надо убить срочно психушки купили справку бл… сука! Бл…ь!!!

От последнего вопля Виктор вздрогнул, но не от страха, а скорее от градуса экспрессии и вложенного в него надрыва. Это было прекрасно. Действительно прекрасно.

– Менты всё равно это сделали бл… заманили в квартиру избили и купленных вызвали дать сказали вот справка показали якобы на учёте шизофреник приписали убийство у меня психушку главврач бл…. подписал мафия да сука убийство и меня меня бл… сука заказали бл…. А тебе ещё суки хотели побольше и начали каждый день или по тыще баксов вымогать. Пять тыщ! Пять тыщ! Пять тыщ! Пять тыщ!

Виктор посмотрел на девушку, та с опаской поглядывала на мужчину, но уже без прежнего страха. Ей-то по душе, что теперь вроде как больной нашел себе объект направленной деятельности.

Несмотря на обилие мата, Стукач не выглядел агрессивным. Во всяком случае, в Викторе он явно не видел объекта ненависти, вот только, что делать с изливающим душу шизофреником, Виктор не знал.

– Пять тыщ это что? – Спросил Виктор.

«Стукача» упоминание этой фразы возбудило не на шутку, и на Виктора понеслась очередная порция шизофазии, приправленная экспрессией.

– Скоро будет завтра сука пять тыщ, пять тыщ, всё бесплатно сука бл… всё бесплатно сука бл… сука просто майните тебе сука там бл… и всё и пишите везде пять тыщ привлекать пятисячников буржуинов! Когда увидит жадность и скупость на…й капиталисты! Вот и будет пять тыщ сначала блять рупий, потом иен, потом баксов нахуй, ты блин, блин. Вот сука! Вот мафия!

– Да ты не расстраивайся, – робко сказал Виктор.

– Да хули не расстраивайся. Пять штук баксов отобрали у меня инвалидов, денег нет на..й!

Стукач неожиданно прервался и стал подрисовывать монстру в блокноте еще одно щупальце.

– А зачем тебе деньги? – Спросил Виктор и тотчас пожалел об этом.

«Стукач» поднял взгляд, в котором мелькнуло недоброе.

– Ты, что бл… смеешься надо мной?!

– Нет-нет, я просто… тебе деньги нужны для чего-то конкретного?

– Мне деньги нужны нах…й для поднятия моего настроения!

– Ну а… Работаешь ты кем?

Стукач неожиданно рассмеялся.

– Работать бл… каждый дурак может. Ты попробуй бл… не работая денег заработать.

– Это как?

– Ну вот бл… когда будет пять тыщ стоить биткоин будет стоить пять тыщ мы всю мафию посадим, наймем Астахова всех их посадим всех каждого, никто не уйдет!

– Слушай, может тебе канал открыть на ютубе?

– И че я там буду делать?

– Будешь говорить то, что сейчас, и получать за это деньги.

Стукач посмотрел на Виктора, в его взгляде читалась мысль. Но недолго. Неожиданно он перехватил ручку, направив пишущим концом в Виктора. Виктор почувствовал, как сжались внутренности. Стукач опустил взгляд на ручку и вытянул руку, нацелив ручку почти в самое лицо.

– Я буду летсплеить.

– Отличная идея! – Одобрил Виктор.

– Правда, играть я них..я не умею.

– Так это даже лучше! – Подбодрил Виктор. – Будет больше подписчиков и больше денег.

– Пять тыщ, пять тыщ, пять тыщ!

Стукач закрыл ручку колпачком и стал задумчиво смотреть на свой рисунок, а Виктор посмотрел на девушку. Она улыбалась ему, а Виктор отчего-то почувствовал себя счастливым. Даже если этот псих никуда не уйдет, Виктор все равно поймает ее на выходе – ведь она наверняка тоже едет до Комсомольской. Поймает и возьмет номер телефона.

Стукач «ожил», поднял взгляд на Виктора, затем посмотрел на девушку и, будто о чем-то догадавшись, встал и пошел вглубь вагона – туда, где сидел пенсионер. Усевшись у дверей, он продолжил заниматься тем же самым, а именно долбить ручкой по колену. Подростки в тамбуре заметив его, теперь тыкали в него пальцем и громко ржали.

– Круто, – услышал Виктор тихий нежный голосок.

Виктор перевел взгляд, ощущая, как жар в груди сталкивается с холодом в животе. Милое лицо улыбалось ему. Им овладел порыв – прильнуть к этим розовым губам, нежной коже, схватив ладонями, ощутить тепло дыхания с привкусом персикового «Орбита», целовать такую же нежную шею, скрытую красным шарфом, но встреченный взгляд моментально остановил его. Он не достоин, пока не достоин так уверенно владеть всем этим.

– По крайней мере, он теперь долбит своей ручкой в другом месте. – Виктор улыбнулся.

– Ты всегда так решаешь проблемы?

Девушка смотрела на него с интересом. Не снисходительно, «пусто» или высокомерно, как обычно смотрели на него красивые девушки. Она смотрела, как на равного себе. И это «ты» в ее вопросе – еще отголосок детства, словно они одноклассники в начальной школе. Впрочем, так ли давно они ее закончили?

– К любому человеку можно найти подход – главное понять, в чем его проблема.

Чересчур пафосно, но все же лучше, чем простое мычание «ну да».

– Никогда об этом не думала…

Виктор не нашел что сказать и просто пренебрежительно пожал плечам – дескать учись, детка.

– Может благодаря тебе, он станет звездой ютуба? – Девушка засмеялась. Смех ее был негромкий, но смеялась она зажигательно, и Виктор тоже засмеялся, думая о том, как странно, что девушки могут смеяться над такой ерундой.

Тем не менее, он почувствовал себя уверенно и возможно, что они действительно почти одногодки и почти друзья, а это значит… Так глупо и нелепо что-то считать, выжидая прибытия на Казанский вокзал.

– Виктор, – сказал он и в ответ тотчас сквозь смех услышал:

– Юля.

Как прекрасно это имя, подумал Виктор, как оно ей шло – такое же небольшое, мягкое, нежное, юное, без рычащих грубых звуков и всяких старушечьих мотивов.

Дальше Виктор знал что делать. Он сейчас пересядет к этой милашке и просто начнет болтать – спросит, где она учится, куда едет, где живет и не нужно никаких этих дурацких НЛП и прочей фигни с пикап-форумов. Как прекрасно, что можно просто болтать с красивой девчонкой, которая улыбается тебе.

Виктор уже привстал, но решил сначала пропустить подростков, которые вышли из тамбура и шли по проходу в другой конец вагона.

Впереди летел парень похожий телосложением и повадками на коня. Он даже фыркал как конь. Виктор поразился его габаритам – парень был ростом не ниже ста девяноста. Последнее поколение подростков охватила волна акселерации, тем более парни были деревенскими. В отличие от Виктора, они росли на улице, играли в футбол, а не в «Доту». Питались натуральными продуктами, мигом сжигали калории, дышали свежим лесным воздухом, а не пылью из старых системных блоков.

– Да я влезу, мне похер, – крикнул на ходу парень, как раз проходя мимо Виктора, и Виктору показалось, что он даже почувствовал мощные колебания воздуха, которые производят «конские» легкие. Следом прошел безликий, похожий не смерть подросток такого же роста, но не такой крепкий. Третьим по проходу шел коротышка, ударяя пухлыми кулаками по каждому поручню на спинках сидений – парень такого же роста как Виктор, а то и меньше, но сильно коренастый. Под короткими рукавами куртки мелькали его крепкие толстые запястья. Глазенки нагло ощупывали пространство вокруг.

Проходя мимо Виктора, «коротышка» неожиданно уставился на Виктора озорным взглядом и на секунду задержавшись – потрепал Виктора по голове.

– Ха, чучело! – Крикнул он, хохоча, и тотчас умчался по коридору за остальными.

Виктор уже и позабыл, что из-за отросших волос решил соорудить прическу «Андеркат», которая в течение дня из-за влияния снегопада и попыток пролезть в отсек для красок напольного принтера «Кайосера», превратилась в нечто похожее на прическу ежика Соника.

В результате столь неожиданного проявления наглости в присутствии ангелоподобного сознания, Виктора охватила ярость.

– Идиот! – Крикнул ему вслед Виктор, полагая, что инцидент на этом будет исчерпан, но спина «коротышки», ладно обтянутая в черный бомбер неожиданно замерла перед самими дверями. У Виктора в груди что-то оборвалось и рухнуло вниз, а подросток тем временем шел обратно, щурясь в улыбке на пухловатом лице.

– Че ты сказал? – Виктор сотни раз слышал эту фразу в дешевых сериалах, роликах на ютубе, анекдотах и прочем, но впервые в жизни услышал в свой адрес и сразу ощутил неподъемный груз ответственности, который подразумевает ответ на нее.

Вспышка гнева давно угасла, и Виктору не хотелось повторять, что он сказал. Он избегал смотреть «коротышке» в лицо. Взгляд почему-то не поднимался выше его плеч.

– Вали отсюда! – Беззлобно сказал Виктор.

– Че сказал?! – «Коротышка» принялся снова теребить слегка помятые остатки «Андерката» на голове Виктора.

– Ты че, придурок?! – Закричал Виктор, пытаясь отпихнуть руки «коротышки», но это было не так просто – парень был ловок, да к тому же больно дергал Виктора за волосы.

– Ну, давай, каратэ, – парень принялся издавать визги в стиле фильмов с Джеки Чаном, нанося теперь Виктору тычки, то справа, то слева и Виктору ни разу не удалось отбить руку «коротышки». Виктор начал задыхаться от гнева и обиды, как в детстве, когда его длинный придурковатый сосед тащил через двор, чтобы «сделать свечку».

– Фу, волосы сальные! – Закричал «коротышка», принимаясь вытирать руки о куртку Виктора.

– Да отвали ты, идиот!

– Отфалиииии! – Передразнил его «коротышка».

– Давай быстрей, Смольный! – Раздался крик из тамбура.

– Да ща, тут извинится это чучело.

– Не буду я извинятся! – Буркнул Виктор, снова отпихивая руку, которая тотчас снова появилась у его лица.

– Чем пахнет? – Спросил «коротышка», сунув загорелый крепкий кулак под нос Виктору. Виктор теперь заметил мозоли на костяшках – парень занимался боксом или чем-то подобным. Может тайским боксом. Виктор поднял голову. Наглые глаза смотрели издевательски, скулы лоснились и лицо «коротышки» было хоть и юное, но грубое, как у битого деревенского кота.

Виктор почувствовал желание провалиться сквозь землю. Вырваться и убежать не позволяла гордость, хотя он понимал, что от нее уже давно ничего не осталось, и все же что-то мешало ему подняться. Может, то обстоятельство, что парень был младше его или то, что за ним сидела девушка, опозориться перед которой казалось равносильно смерти.

«Лучше умереть, чем опозориться».

А между тем к «коротышке» подошли друзья. Виктор увидел разношенные кеды сорок шестого размера, продолжая по инерции отпихивать руку, которая пыталась ухватить его то за нос, то ткнуть в лоб.

– Че он сделал-то? – Услышал Виктор конский тембр.

– Да он пидор.

– Слышь, пидорок, ты че сделал?

– Да он просто ведет себя неприлично, – сказал «коротышка» ломающимся, но на удивление четким голосом, впервые обернувшись к девушке, – в присутствии такой прекрасной дамы это просто свинство, согласись? Где тебя воспитывали?

«Конь» громко хохотнул.

– Пошли, – нетерпеливо прошипел «безликий».

– Слышь? – «Коротышка» ткнул Виктора в лоб, – че с тобой делать будем, чувырло?

– Да иди ты нахер, придурок! – Виктор продолжал тянуть лямку в безнадежной игре «Попробуй протиснуться между струй».

– Слышь, ты откуда? – Обратился «конь», глядя на Виктора, как исследователь на новый вид экзотического насекомого.

– Из Москвы. – Ответил Виктор.

– Пидорок московский.

Виктор почувствовал злость.

Ну, все! Пускай его тут изобьют, но с него хватит – он будет драться, как умеет. Может другие пассажиры вмешаются. Виктор вскочил, попытавшись схватить за руки «коротышку», но получил какой-то невероятно болезненный удар в печень, так что тотчас рухнул на скамейку. У него перехватило дыхание от боли и страха. Страха за свою жизнь. Его соседа дядю Гришу один бугай убил ударом кулака. Дядю Гришу, который всегда трепал его по голове и угощал огромными грушами.

Хохот закружил над ним.

– Хватай за ноги, – услышал Виктор. Его тотчас подхватили как пушинку и стали трясти. В перевернутом виде мелькали сиденья, грязные кеды «Адидас», подвернутые джинсы с подтеками, белое напуганное лицо девушки и «мумия» пенсионера в конце вагона, который толи спал, толи…

– Ладно, давай так, – сказал «коротышка», когда Виктора вновь усадили на скамейку. Перед глазами появилось побитое лицо. Виктор почувствовал тяжелое дыхание с примесью спирта и табака, – извиняйся перед девушкой и х… с тобой.

– За…за что извиняться?

«Юля», пронеслось в голове. Он впервые посмотрел на нее с тех пор, как до него докопались эти малолетние придурки. В ее испуганном взгляде читалась жалость. В его адрес. Это он – жалкий. Ни капли прежней симпатии. Только жалость, безусловно, она уже не видит в нем того умелого героя.

– Ты че тупой. Слышь, ты! Короче, делаем так, – деловито заговорил «коротышка», – извиняешься перед девушкой…

В это время девушка встала и попыталась уйти, но ее тотчас остановил «коротышка», преградив путь.

– Подожди-подожди, щас он извинится.

– Да пропусти меня!

«Она умеет разговаривать тоном стервы. – Подумал Виктор. – Значит, такой тон он услышал бы, если…. Битчшилд».

«Коротышка» принял наигранно-умоляющий вид:

– Ну, пожалуйста – пожалуйста, щас он извинится и пойдешь.

Девушка скрестила руки, но не села.

– Слышь, ты давай извиняйся, ты ее задерживаешь.

– За что… за…

У Виктора пропал дар речи, он стал задыхаться, и самое неприятное ему стало казаться, что он вот-вот расплачется.

– Извиняйся, или Назарыч тебе по лбу настучит своим агрегатом. Знаешь, какой у него размер.

«Конь» и «безликий» тотчас заржали на весь вагон.

«А ты откуда знаешь, какой у него размер?» – пронеслась в голове дебильная контр-шутка, но Виктор не стал ее озвучивать.

– Ладно, извини, – сказал Виктор, глядя в пол, – ты доволен?

– Нет-нет-нет, так не пойдет, – сказал «коротышка», снова приближая к Виктору свое побитое лицо.

– Говори так: «простите, девушка, меня, вонючего московского пидорка» и при этом будь почтительным, чтобы она видела твое раскаяние, – «коротышка» вытянул палец в лицо Виктору и добавил.

– Не буду…

– Назарыч, доставай агрегат!

– Да иди ты! – Заржал конь.

Виктор вдруг почувствовал, что уже почти не в состоянии сдерживать слезы. Как вдруг щеку обожгла оглушительная пощечина. В глазах потемнело.

– За каждый твой тупежь будет добавляться лещ! Не задерживай девушку.

– Слушайте! Пропустите! – Закричала девчонка, снова пытаясь выбраться, но ловкий «коротышка» опять подпрыгнул к ней, преградив путь.

Виктор попытался встать, но «Конь» легким тычком «посадил» его на место. Щека и ухо горели.

– Хватайте его за руки, чтобы не прыгал, – приказал «коротышка».

Виктора схватили за руки.

– Ну, давай, извиняйся.

Виктор опустил взгляд, пол плыл перед ним.

– Назарыч, доставай!

– Да иди ты! – Хохотнул «Конь» где-то совсем рядом, – Смотри, он щас разноется.

– Тогда я сам. Держите!

Снова конский ржач.

Прямо перед собой Виктор увидел затасканные серые джинсы. Неужели он и впрямь сейчас проделает это? Расстегнет ширинку, пока его держат за руки и…. Чувствуя резкий запах несвежего пота, Виктор шмыгнул носом и увидел как по ширинке «коротышки» быстрой стрелкой несется вниз тонкая черная змейка, а следом за ней, еще до того, как он понял, что это за «змейка» над головой Виктора взорвался оглушающий дикий вопль.

Вздрогнув, Виктор поднял взгляд и увидел лицо «коротышки», из левого глаза которого торчала простая шариковая ручка.

– Ааааааа! – Визжал парень, подрагивая плечами, словно хотел стряхнуть с себя эту адскую боль.

– Пять тыщ! Пять тыщ! Пять тыщ! – Шипело где-то рядом.

Руки Виктора упали, он сразу вытер рукавом лицо и увидел, что из окровавленного глаза «коротышки» тонкой струйкой змеится кровавый ручеек через все тело. На грязном полу уже было обильно накапано. В голове стоял нестерпимый ор, который как бензопила, наткнувшаяся на камень, достигал с каждой секундой какой-то новой невообразимой ноты.

Большерукий Стукач выдернул ручку из глаза «коротышки», на месте которого гротескно чернела кровавая клякса, и тут же всадил ее во второй глаз коротышки.

Справа раздался топот. Перепуганный «конь» с товарищем бежали из вагона. «Коротышка» боком завалился на Виктора. Виктор тут же вскочил, с ужасом глядя, что Стукач, уже успел вытащить ручку из второго ослепленного глаза и теперь совал ее визжащему «коротышке» в ухо.

Виктор не видел ничего кроме крови и какой-то слизи вытекающей из уха на дерматиновое сиденье. Могучая рука проталкивала ручку глубже.