Текст книги "Храбрые сердца однополчан"

Автор книги: Иван Третьяк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Слово это стало у нас нарицательным, и как только заходила речь о предстоящих боевых действиях, кто-нибудь будто лозунг бросал: «Сделаем «Паричи»!»

Начиная с сентября 1944 года 29-й гвардейской стрелковой дивизией стал командовать полковник В.М.Лазарев. А генерал А.Т.Стученко получил повышение – принял в нашей же армии 19-й гвардейский Сибирский добровольческий корпус. Так что уехал Андрей Трофимович недалеко, приходилось встречаться с ним на совещаниях и рекогносцировках, слышать его голос по радио, когда он управлял частями Сибирского корпуса.

Наступление на Ригу планировалось вести широким фронтом. С юго-востока выдвигалась в район сражения 1-я ударная армия, маневр на запад в направлении Митава, Кулдича совершила 22-я армия, имея на своем правом фланге 130-й латышский корпус под командованием генерал-майора Бранткална. Два корпуса 10-й гвардейской армии, совершив обходный маневр, наступали с юга, третий корпус – с запада.

В один из дней, когда в штабных землянках и в местах расположения подразделений шла напряженная работа по подготовке к наступлению, в дивизию прибыл член Военного совета армии генерал-майор И.Ф.Иванов. На передовой как раз держалось затишье, и это дало возможность собрать офицерский состав для беседы с генералом.

Мы собрались на лесной поляне, усыпанной опавшими листьями. В воздухе витали пряные запахи ранней осени.

– Успешно завершилась Белорусская наступательная операция, товарищи, – сказал генерал, и присутствовавшие радостно зааплодировали. – Штаб и политотдел армии получили информационный материал. Хочу поделиться некоторыми интересными сведениями с офицерами двадцать девятой гвардейской. Полезно будет об этом знать, тем более что и здесь, у нас, скоро предстоит крупное наступление, и надо действовать не хуже.

Мы слушали генерала с большим интересом.

Разгромив на белорусской земле немецко-фашистскую группу армий «Центр», советские войска продвинулись на запад на 550 – 600 км. Они освободили Белоруссию, почти всю Литву с ее столицей Вильнюс, часть Латвии, вступили на территорию Польши и подошли к предместьям Варшавы. Когда же генерал сказал, что наступающие на соседнем с нашим направлении советские войска вышли к границам Восточной Пруссии, многоголосое «ура!» прозвучало в полную силу.

В дальнейшем генерал сообщал весьма поучительные для нас сведения: как достигались высокие темпы преодоления сильно укрепленной тактической зоны обороны врага, в чем проявилось командирское творчество, каких результатов удалось добиться благодаря высокоманевренным действиям частей и соединений.

Белорусская операция потрясала своими масштабами и темпами. Ее результаты говорили сами за себя: сокрушительный разгром группы вражеских армий, стремительное продвижение вперед на обширной территории, моральное подавление противника, в том числе его высшего командования.

Одной из особенностей Белорусской операции явилось широкое применение такого сложного и решительного способа боевых действий, как окружение и уничтожение крупных группировок врага. Причем окружение осуществлялось методом двустороннего охвата и в пределах тактической зоны, и на большой оперативной глубине, как это заблаговременно планировалось Ставкой. Советское военное искусство обогатилось в ходе операции опытом боевого применения крупных танковых и механизированных соединений и объединений.

Белорусская операция в отличие от других имела еще одну особенность. Она явилась классическим образцом согласованных ударов Советской Армии и партизанских соединений. Активные спланированные действия многотысячной армии белорусских партизан приобрели огромное политическое и оперативно-стратегическое значение. Успехи, достигнутые в Белорусской операции, – яркое свидетельство высоких морально-боевых качеств советских воинов и партизан, тесного единства фронта и тыла, сплоченности всего советского народа вокруг Коммунистической партии, под руководством которой ковались и осуществлялись наши победы на всех фронтах.

Крупные масштабы и решительные цели планировались и в наступлении в Прибалтике, в котором готовилась принять самое активное участие 29-я гвардейская дивизия. Боевой настрой, политический подъем царили и в нашем гвардейском полку. По всему чувствовалось: люди не пожалеют сил, крови и самой жизни, выполняя боевые приказы, освобождая прибалтийские земли от фашистской нечисти.

А время не ждало.

Офицеры вышестоящих штабов в эти дни беспрерывно посещали нас, вникая в ход подготовки уже, собственно, начавшегося наступления, требуя ускорить темп ведения наступательной операции.

Задача же вставала перед войсками весьма сложная – и по оперативному замыслу, и по срокам, и по размаху наступления.

В Прибалтике оборонялась немецкая группа армий «Север», в состав которой входила оперативная группа «Нарва», 18-я и 16-я армии. Немецко-фашистское командование к тому времени, т.е. к концу лета 1944 года, значительно расширило строительство оборонительных сооружений и усилило группировку войск. Севернее Даугавы, где действовал 2-й Прибалтийский фронт, было подготовлено четыре оборонительных рубежа, эшелонированных на всю глубину, включительно до Риги. Первые три соответственно назывались «Валга», «Песис», «Сигулда».

Вместе со 2-м Прибалтийским фронтом, решавшим основную задачу, в разгроме группы армий «Север» должны были принять участие войска левого крыла Ленинградского фронта, 1-го и 3-го Прибалтийских фронтов, а также корабли Балтийского флота.

10– я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта М.И.Казакова получила задачу прорвать оборону противника на участке севернее железной дороги Мадона -Аргли и затем во взаимодействии с другими наступавшими объединениями окружить и уничтожить вражеские войска, сосредоточенные к востоку от линии Смилтэне, Дзербене. «Очередной котел!» – с восхищением и боевым задором повторяли командиры после совещания, на котором до нас доводили общую обстановку. Такие котлы, в которых сгорали многие гитлеровские соединения, в 1944 году прочно вошли в практику нашего оперативного искусства.

Боевой порядок армии строился в два эшелона, фронт ее наступления составлял 75 км, а участок прорыва – всего-то 5 км.

Боевые действия в тяжелейших условиях на Лубанской низменности, форсирование болотистой Айвиэксте вымотали наши силы почти до предела. Но о передышке думать не приходилось. Сразу же началась короткая и поспешная подготовка к боям за город Мадона.

Побывавший в нашем полку генерал провел с офицерским составом разбор предыдущих боев и поставил новые задачи. На этом же совещании генерал вручил ордена отличившимся в недавних боях командирам и политработникам.

В других частях подобные встречи провели начальник политотдела и начальник штаба дивизии. Гвардейцам предстояли новые нелегкие испытания, и представители командования лично встречались с людьми – это в соединении давно вошло в традицию.

Утром 12 августа наш полк, отразив контратаку вражеской пехоты и танков, выдвинувшихся вдоль шоссе из Мадоны, закрепился на ближних подступах к городу. Во второй половине дня во взаимодействии с 93-м стрелковым полком мы вновь перешли в наступление. Вражеское сопротивление было упорным, и нам удалось развить успех лишь частично: после захвата первой траншеи противника полки продвинулись еще немного вперед и залегли под сильным огнем и бомбежкой.

Стало темнеть. Ночью сохранялось достигнутое положение. Наши разведчики вели разведку противника, штаб полка во главе с майором Г.Бушмакиным занимался организацией предстоящего боя на ближних подступах к городу (до Мадоны оставалось 2 – 2,5 км).

Вражеская разведка, вероятно, работала тоже неплохо. На другой день утром, примерно за час до нашей атаки, по нашим боевым порядкам были нанесены артиллерийский и авиационный удары. Время атаки пришлось несколько оттянуть. А когда стрелковые подразделения двинулись вперед, возникла новая заминка. Вражеские позиции прикрывались множеством противопехотных мин. Они подпрыгивали метра на полтора над землей и, взрываясь, поражали шрапнелью. По нашей просьбе комдив выслал в стрелковые полки по пять-шесть танков, и они проделали широкие проходы в минном поле (противопехотные мины не причиняли бронированным машинам никакого вреда).

Используя эти проходы, пехота поротно устремилась вперед. Приходилось вести бои за каждую высоту, одновременно отражая контратаки вражеской пехоты. Командир пулеметного взвода лейтенант А.Дятлов, не ожидая распоряжений, по своей инициативе выдвинул вперед пулеметные расчеты, и они сосредоточенным огнем заставили вражескую пехоту залечь. Гитлеровцы открыли по пулеметчикам артиллерийский огонь, их пехота вновь повела контратаку. Но Дятлов, приказав расчетам сменить позиции, подпустил фашистов поближе и на этот раз окончательно отбил вражескую контратаку. Николай Боронин со своим батальоном обходил город по южной окраине, создавая противнику угрозу окружения. В этом, собственно, и состоял наш замысел: обходным маневром воздействовать на противника, заставить его оттягивать силы с фронта. Вслед за батальоном Боронина успешно продвигались и другие наши подразделения. И вскоре полк достиг западной окраины города. Это, видимо, подействовало на гитлеровцев ошеломляюще. Они, опасаясь окружения, стали уже не отходить, а бежать. К полудню 13 августа город был полностью очищен от врага.

Впоследствии на разборе боев за Мадону командир дивизии особо отметил инициативные действия 87-го полка.

Занимая в ходе наступления очередной город, мы первым делом поднимали над ним красный флаг, символ освобождения. Алое полотнище, полыхавшее на ветру, будто вспыхнувший костер, в первые минуты своего появления вызывало бурное ликование среди населения и воинов-освободителей. Но тут же, вслед за волной всеобщего восторга, наступала молчаливая скорбь: отдавались почести тем, кто пал в бою.

Вот так же было при освобождении небольшого прибалтийского города Мадона. Вскоре после того как взвился красный флаг над островерхой крышей здания райисполкома, на центральную площадь вступила похоронная процессия. Гвардейцы провожали в последний путь двадцатитрехлетнего командира 90-го гвардейского стрелкового полка подполковника Владимира Андронникова. Не хотелось верить, что этого отважного, жизнерадостного человека уже нет.

Немало пало бойцов при освобождении Мадоны и в рядах других частей дивизии, в том числе нашего полка. Отныне в этом небольшом прибалтийском городке остались обелиски со звездочками и братские могилы с длинными списками погибших.

Наступающие войска, с первой атаки взявшие высокий темп и оказавшие сильный натиск, добились большого успеха. Но в дальнейшем сопротивление противника ожесточилось. В бой за главную полосу его обороны были введены вторые эшелоны. К исходу дня 17 сентября удалось прорвать эту полосу и продвинуться на 6 – 8 км, однако оборона немцев оставалась еще прочной. Противник прилагал все усилия к тому, чтобы удержаться на рубежах «Валга» и «Цесис». Борьба затягивалась, темпы наступления снижались.

18 сентября было принято решение перенести главный удар на новое направление – севернее железной дороги Мадона – Рига, на фланг 10-й гвардейской армии. Наступление возобновилось, полыхнуло жаркими боями. В ходе напряженных боев войска армии прорвали оборону противника и в течение двух дней, 22 и 23 сентября, продвинулись на 18 – 20 км.

В одном из документов вышестоящего штаба отмечалось, что наиболее успешно действовала 29-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника В.М.Лазарева. А дальше в тексте официального документа я прочел похвалу в адрес нашего гвардейского полка, с ходу овладевшего переправой через реку Видзе. Захотелось, выскочив из окопа, огласить короткие строки, поделиться радостью с солдатами и офицерами – ведь это они так храбро дрались, отбивая у противника переправу для своих войск.

В районе северо-западнее Эргли наша 10-я гвардейская армия разгромила 121-ю и 126-ю пехотные дивизии гитлеровцев. Об этом не только сообщалось в донесениях, следы разгрома были видны всем солдатам: на недавнем поле боя громоздились груды искореженной, обгорелой техники врага, зияли провалами развороченные блиндажи, валялось множество трупов. От двух вражеских дивизий остались только номера.

Прорвав последовательно вражескую оборону на рубежах «Валга» и «Цесис», войска нашей армии вышли к оборонительной линии «Сигулда».

В течение 28 сентября дивизии и полки первого эшелона, в том числе наш 87-й гвардейский, дважды пытались прорвать рубеж «Сигулда», но особого успеха не добились. В результате боя удалось овладеть только двумя вражескими траншеями. Этим, собственно, закончились боевые действия на первом этапе Рижской наступательной операции.

Наступающие войска вышли на подступы к Риге. До нее оставалось еще 50 – 60 км.

Удержанию Риги фашистское командование придавало огромное значение, и было сделано все возможное для укрепления обороны на ближайших подступах к городу. Она состояла из двух оборонительных полос с многочисленными линиями траншей и укреплений на них. Были установлены мощные противотанковые заграждения. Свои оборонительные позиции противник удерживал крупными силами пехотных и танковых дивизий с большим количеством артиллерии.

Гестаповцы и их подручные, пытаясь скрыть следы своих злодеяний, в спешном порядке уничтожали узников в концлагерях и тюрьмах. Сравнивались с землей места массовых расстрелов, сжигались учетные документы. Гражданские оккупационные власти отправляли пароходы со своими семьями и скарбом в Германию и Швецию.

Командующий группой «Север», как стало известно, в связи с угрозой отсечения рижской группировки попросил разрешения отвести войска на тукумсский оборонительный рубеж. Просьба была гитлеровским командованием отклонена.

Освобождение Риги, по замыслу Советского Верховного Главнокомандования, возлагалось на войска 3-го Прибалтийского фронта, наступавшие на правобережную часть города, и 2-го Прибалтийского фронта, который к этому времени заканчивал перегруппировку своих войск на левый берег Даугавы. Войска нашего фронта получили задачу: обойдя Ригу с запада, отрезать пути отхода противника из города.

В результате решительных, хотя и тяжелых наступательных боев войска 3-го Прибалтийского фронта 13 октября освободили от немецко-фашистских захватчиков правобережную часть Риги.

На подступах к левобережной части города обстановка 10 – 11 октября складывалась следующим образом. Войска нашей 10-й гвардейской армии во взаимодействии со 130-м латышским стрелковым корпусом, охватывая противника с юга, вынуждали его к отходу из Задвинья. Фашисты постепенно отходили, но время от времени организовывали мощные контратаки со стороны Риги.

Оборонявшийся на подступах к левобережной части города противник имел большой опыт, был хорошо оснащен боевой техникой и оружием. Он ожесточенно сопротивлялся. Но личный состав наших наступавших частей, в том числе и 87-го гвардейского полка, ломал вражеское сопротивление, проявляя в боях массовый героизм. Гвардейцы показывали исключительно высокие морально-боевые качества.

С 12 октября 10-я гвардейская армия наступала одним корпусом с юга на левобережную часть Риги – Бардаугаву и двумя юго-западнее – с целью выхода к реке Лиелупе и перехвата путей отхода вражеских войск из Риги.

В районе Риги гитлеровцы за счет отступавших из Эстонии соединений создали сильную группировку войск. С утра 6 октября начался отход вражеских войск также с рубежа «Сигулда». Установив это, наши передовые части стали преследовать противника, не давая ему передышки. Ежедневно мы продвигались, обходя вражеские арьергарды, на 10 – 15 км.

Перед тем как изменить направление наступления частей 29-й дивизии, командарм генерал-лейтенант М.И.Казаков прибыл в дивизию, выслушал доклады командиров полков о результатах рекогносцировки и подготовки наступления, одновременно советовался с командирами. И когда кто-то из молодых подполковников высказывал свои соображения, да к тому же говорил дельно, Михаил Ильич, бывалый генерал, немало потрудившийся в крупных штабах рядом с выдающимися советскими военачальниками, внимательно и с уважением слушал, задумчиво покручивая свои усы.

Обсудив обстановку с командиром корпуса генералом Н.Г.Хоруженко, также прибывшим к нам, командарм решил:

– Начатую перегруппировку мы с вами обязаны до завтра закончить. Войска правого крыла фронта сейчас выходят на рубеж Чукури, Саласпилс. Наши дивизии, в том числе двадцать девятая гвардейская, наступая на Ригу с юга, не позднее 11 – 12 октября должны овладеть западной окраиной города.

29– й дивизии был указан рубеж, на котором следовало развернуться и наступать дальше.

Проследив за генеральским карандашом, двигавшимся по карте, и зримо представив ту самую местность, сложившуюся там обстановку (ведь только что привез меня оттуда командирский «виллис»), я решился предложить один вариант:

– Разрешите, товарищ генерал?

– Слушаю вас, товарищ Третьяк.

– По данным нашей разведки и наших передовых подразделений, в этом районе организованной сплошной обороны противника нет, хотя сопротивление он оказывает, – докладывал я, стараясь формулировать свои соображения коротко и четко. – Разрешите наступать здесь одному восемьдесят седьмому гвардейскому стрелковому полку, не ожидая подхода остальных частей дивизии. А силы дивизии сохранить для последующих действий.

Командарм взглянул на меня пытливо-строго, и я поспешил дополнить свой доклад:

– Дайте мне на усиление полка один-два артдивизиона да положите один-два полковых залпа «катюш», и мы тогда сможем усилиями одного своего полка преодолеть оборону противника в полосе всей дивизии…

Михаил Ильич крутнул один ус. Комдив полковник Лазарев сощурил глаза, будто прикидывая в уме, что это даст.

Пока Михаил Ильич думал, взвешивая аргументы, хотя, конечно, уловил смысл сказанного мною сразу, полковник Лазарев промолвил вполголоса:

– Давайте пустим, товарищ генерал, восемьдесят седьмой вперед…

Командарм решительно кивнул головой:

– Добро!

Мне послышалось в этом слове не только разрешение. Михаил Ильич выразил им свои добрые чувства и пожелание боевого успеха.

Действовать полку предстояло ночью. До темноты оставалось несколько часов, и мы с начальником штаба полка майором Г.Бушмакиным набросали за это время наш боевой план. Командир дивизии полковник В.М.Лазарев утвердил его.

По ходу работы над картами и боевыми документами Венедикт Михайлович заметил:

– Напросился ты, Иван Моисеевич, на это дело сам. И заманчиво оно, и рискованно.

– Какой-то риск, может, и есть… – с напускной беспечностью в тоне сказал я, чтобы, чего доброго, не передумало начальство. Хотя понимал, разумеется, какую большую ответственность за полк и судьбы людей брал на себя.

В условленный час наша артиллерия совершила огневой налет на местность, где нам предстояло действовать. Особенно порадовали нас и придали уверенности мощные залпы «катюш».

С наступлением ночи полк двинулся в сторону расположения войск противника. Быстро преодолел передний край и вновь свернулся в колонны. В период короткой подготовки к действиям мы с начальником штаба полка майором Бушмакиным тщательно изучили карту, и теперь местность, где мы никогда до того не бывали, казалась нам знакомой.

Командир двигавшейся впереди головной походной заставы доложил по радио:

– Саперная команда противника, готовившая к подрыву мосты, уничтожена.

Внезапный и решительный натиск полка все сокрушал на своем пути. За ночь полк прошел с боями 12 – 15 км. И только утром к занятым нами рубежам подтянулись главные силы дивизии, имея большие возможности для дальнейшего наращивания удара и развития успеха.

Дивизия прорвала оборону противника южнее Кекавы и продолжала наступление вдоль шоссе Кекава – Рига. Вслед за этим перешли в наступление все соединения первого эшелона 10-й гвардейской армии. В течение дня войска продвигались на 12 – 15 км.

Вместе с другими соединениями высокую активность проявлял в этих наступательных боях личный состав 130-го латышского корпуса, которым командовал генерал-майор Бранткалн. С беззаветной отвагой бросались в огонь кровопролитных атак латышские воины, стремясь как можно скорее вызволить из-под гнета родную Ригу. Солдаты и офицеры корпуса совершили в этих боях много героических подвигов.

В ночь на 13 октября наша гвардейская армия вела напряженные бои на юго-восточных подступах к Риге. Оборона противника отличалась большой стойкостью, была хорошо подготовлена в инженерном отношении. Очень высокая плотность минирования крайне затрудняла продвижение наступающих. Взрывы гремели на каждом шагу, с дьявольскими ухищрениями были заминированы все предметы, которых могли коснуться руки солдат, – перила лестничных маршей, дверные ручки, калитки, ограды дворов.

Крепка во всех отношениях была вражеская оборона в районе Риги. Сокрушать ее приходилось ценой больших усилий. Наступавшие дрались воистину по-гвардейски, превосходя противника мужеством и боевым мастерством. Мы не могли похвалиться превосходством в силах. Укомплектованность войск в то время снизилась до невероятных цифр. Ряды соединений и частей в результате длительных, непрерывных боевых действий очень поредели. Потери наступающей стороны, как утверждает военная наука, значительно больше, чем обороняющейся. Так, например, в соседней 85-й гвардейской стрелковой дивизии насчитывалось всего… 12 стрелковых рот, а в каждой роте в строю было от 27 до 35 человек. И все равно гвардейцы наши успешно наступали, все равно били врага, следуя мудрой пословице русского воинства, не числом, а умением.

30– я гвардейская стрелковая дивизия продвигалась вдоль левого берега Даугавы на Кекаву. Пройдя около трех километров вне соприкосновения с противником, полки дивизии внезапно попали под сильный артобстрел со стороны города и под минометный огонь с фланга -с острова Долес. Продвижение вперед крайне замедлилось.

Губительный фланговый огонь с острова Долес делал почти невозможным дальнейшее наступление. Командир 30-й дивизии выделил несколько подразделений, поставив им задачу форсировать Даугаву и уничтожить огневые средства противника на острове Долес. И только после этого успешно проведенного гвардейцами боя возобновилось наступление.

29– я дивизия наступала левее 30-й и также приближалась к Бардаугаве. Нашу пехоту поддерживали батареи 1199-го самоходного артиллерийского полка, 28-й и 90-й гвардейские минометные полки.

Посоветовавшись с начальником штаба Г.Бушмакиным, я принял такое решение. Учитывая, что 87-му полку после овладения первой позицией противника предстоит форсирование реки Кекава, следовало выслать вперед разведку и саперов для подготовки проходов в минных полях. Это было сделано быстро и надежно. Полковые саперы поработали в поте лица: ими было обезврежено 8 минных полей, снято 560 противопехотных и 140 противотанковых мин. Затем по установленному сигналу батальоны поднялись в атаку. Сознание того, что нам предстоит освобождать столицу Советской республики, вдохновляло гвардейцев. Командиры шли в боевых порядках своих подразделений, солдаты самоотверженно сражались, тесня бешено сопротивляющегося противника. В боевых порядках находились, непосредственно управляя действиями подразделений, также офицеры командования и штаба полка. Наступая решительно, оказывая сильное огневое воздействие на гитлеровцев с разных направлений и часто весьма неожиданно, полк сбил противника с оборонительных позиций. И сразу же нам пришлось форсировать реку Кекава. Используя переправы и подручные средства, гвардейцы очень быстро оказались на противоположном берегу вместе с боевой техникой.

Гвардейцы отбросили противника с возведенных им в предместьях укреплений и овладели его первой траншеей. Было уничтожено до 70 вражеских солдат и офицеров, около десятка фашистов взято в плен.

Силами частей 215-й и 205-й пехотных дивизий и 204-го дорожного батальона противник пытался задержать продвижение наших атакующих подразделений. Но гвардейцы, действуя с решительностью и натиском, выбивали врага с рубежей, за которые он цеплялся, вынуждали его к отходу в северо-западном направлении. Оставляемые заслоны прикрытия противник бросал на произвол судьбы. Солдаты этих заслонов держались недолго и, чуя верную гибель, переодевались в гражданское платье, отобранное у населения, разбегались по лесам.

Левее нас наступал 90-й полк под командованием подполковника С.Надеждина. Отразив несколько вражеских атак, его подразделения заняли предместье Кустиле. Но здесь вынуждены были задержаться, так как на них противник обрушил мощный удар авиации. Лишь через некоторое время была восстановлена боеспособность полка.

Все ближе к предместьям Риги подходили боевые порядки 93-го полка, которым командовал подполковник И.Чумаков. 62-й артполк подполковника П.Скрябина поддерживал нашу пехоту в ходе всего наступления.

87– й гвардейский стрелковый полк продолжал активно действовать и вновь выдвинулся вперед. В предбоевых порядках, а подчас и в колонне подразделения все дальше проникали в глубину обороны противника. В самый решительный момент борьбы за Ригу нашей верной союзницей для осуществления маневра опять явилась ночь.

Двигаясь ночью по большакам и бездорожью, обходя стороной город, где каждый дом был превращен гитлеровцами в дот, а каждая дверная ручка обладала свойством гранатной чеки, подразделения полка вели бои в самых различных условиях: то приходилось отражать фланговый удар, то самим нападать, упреждая вражескую атаку. Во время этого ночного штурма полк потерял около полусотни человек личного состава. Столь трудную задачу почти невозможно было решить бескровно – все мы это понимали, и все же сердца наши сжимались болью, когда падали, сраженные в бою, дорогие товарищи, отважные воины-гвардейцы.

Прорвавшись в тыл противника, наш полк в походном порядке устремился к юго-западной окраине Риги. Далеко вперед были выдвинуты разведдозоры. Организация и ведение разведки в условиях ночного рейда по тылам противника, в постоянном предвидении боя имели очень важное значение. Майор Бушмакин и другие офицеры штаба, прекрасно понимая это, позаботились о том, чтобы мы получали разведданные заблаговременно. Разведдозоры, значительно опередившие полковую колонну, имели с нами связь, да и ребята в их состав были подобраны такие, что не пропустят ни шороха, ни огонька.

Когда разводка доложила, что навстречу движется колонна противника численностью до батальона, у нас было достаточно времени для принятия решения.

Майор Бушмакин, подумав, предложил:

– Полк развертывается на рубеже вдоль дороги и огнем изо всех видов оружия наносит внезапный удар по немецкой колонне… Хорошо бы вот тут. – Начштаба показал на карте место, где дорога проходила по узкому дефиле. – В последующем полк завершает разгром колонны противника.

– Решение само по себе напрашивается, – поддержал я предложение начальника штаба. – Только надо развернуть полк не с одной, а с двух сторон дороги, дать вражеской колонне втянуться в мешок, а потом и ударить по ней с флангов и в лоб, сразу с трех направлений.

– Понял вас, товарищ командир! – воскликнул Бушмакин.

– Пулеметчиков подтяни поближе, Григорий!… – крикнул я вдогонку ему, зная, что наш Дятлов любит вести огонь с наименьшей дистанции.

– Есть! – донеслось из темноты.

Без излишнего шума, без суеты развернулись батальоны, образовав своими боевыми порядками глубокий огневой мешок. Вскоре всякое движение замерло, установилась глухая тишина, будто полк канул в ночь.

Вражеская колонна – до роты пехоты впереди, повозки с имуществом и боеприпасами, замыкающее пешее подразделение – постепенно втягивалась в мешок. Растянулась она на целый километр. Судя по беззаботной, довольно громкой болтовне немцев, они ничего не подозревали.

Хлестко ударил одинокий выстрел – условный сигнал. Вслед за тем мы охватили колонну противника массой огня. Расчетливо и вместе с тем дерзко действовали пулеметчики Александра Дятлова. Рота рассредоточила свои «максимы» вдоль дороги на большом протяжении и уничтожала все живое кинжальным огнем.

Попытка гитлеровцев организовать атаку, чтобы прорваться, ни к чему не привела. Пожалуй, очень немногим из них удалось унести ноги, прикрываясь темнотой. Автоматные и пулеметные очереди, осколки гранат настигали их всюду.

Колонна противника была полностью разгромлена.

Наш полк принял походный порядок и ускоренным темпом двинулся дальше.

И может быть, воодушевленные боевыми успехами ночных действий, мы несколько снизили бдительность. Иногда, к сожалению, так бывает. Полк в колонне двигался дальше в направлении Риги. Боевое охранение мы не выделили и напоролись на засаду. Гитлеровцы открыли по нас сильный огонь. Из беды выручило предусмотрительное правило командиров стрелковых полков – держать в голове колонны наготове роту автоматчиков. Колонна остановилась, подразделения, как могли, наскоро укрылись от огня, а рота автоматчиков атаковала засаду противника. Атака была отчаянно смелой и злой: не считаясь с потерями, автоматчики уничтожили вражескую засаду в огневом, а затем в рукопашном бою. Ради спасения жизни товарищей они пошли на все, мужественно, самоотверженно защищали своих друзей-однополчан.

Отважный разведчик коммунист старшина Андрей Галушин славился как мастер по захвату «языков». Орден Отечественной войны II степени и две медали «За отвагу» украшали его грудь.

На подступах к Риге старшина получил задачу захватить контрольного пленного. Под сильным вражеским огнем Галушин подполз к траншее противника и гранатой подавил пулеметное гнездо. Вслед за тем он, быстро сориентировавшись, набросился на сидящих в стрелковой ячейке двух гитлеровцев и, связав им руки, отконвоировал в наше расположение.

Этот подвиг разведчика был отмечен орденом Красного Знамени.

При подходе к Риге полк развернулся в предбоевой порядок. Подразделения были готовы в любую минуту изготовиться к бою.

Нашей разведке удалось нащупать в системе вражеской обороны слабое место. Быстро созрел замысел: прикрыться одним батальоном справа, а главными силами полка энергичным маневром вдоль дороги, идущей на Рижское взморье, атаковать противника с юго-запада. «Смелость города берет» – есть такая поговорка. Боевая дерзость, как нам было хорошо известно из собственного опыта, в условиях ночи многократно усиливает эффективность атаки.

Краткое совещание с майором Бушмакиным, постановка задачи комбатам. Атака на сей раз без огневой подготовки – ведь полк прорвался в тыл противника без артиллерии, с нами лишь минометы.