Текст книги "О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)"
Автор книги: Иван Лесны
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
ВАЦЛАВ II Люди не любят воинственных вояк, топот лошадей и военные пожары.
Король – монах! Точно так же его могли бы называть королем бедных. Или королем мира. Собственно, это одно и то же.
Даже самый доблестный рыцарь никогда не проникал в глубину души тех, чья жизнь заполнена мирным трудом. Людмила ВАНЬКОВА. "Королевский пурпур тебя не спасет".
Люди, "чьим жизненным уделом был спокойный труд", любили Вацлава II, хотя и не всегда это высказывали. Тем не менее, в достопамятный день 24 мая 1283 года они проявили свои чувства с таким энтузиазмом, спонтанностью и искренностью, каких не доставалось еще ни одному чешскому государю. В тот день Вацлав возвращался в Пражский Град после более чем четырехлетнего интернирования в Бранденбурге, и народ уже с раннего утра шпалерами стоял вдоль улиц, по которым должен был проследовать торжественный кортеж. Государя пришла приветствовать вся Прага, мещанство и беднота, монахи в рясах и рыцари с мечом на поясе, опытные турнирные бойцы и дворовая челядь; вельможные чешские паны, придворные и церковные сановники входили непосредственно в королевскую свиту. Всем хотелось собственными глазами увидеть представителя династии, которая свыше четырех столетий правила в чешских землях, наследника престола и сына великого отца, который пятью годами ранее геройски пал в неравной битве на Моравском поле, – а перед ними предстало дитя, мальчик неполных двенадцати лет, махавший ручонкой ликующей толпе.
Все связывали большие надежды с его возвращением в Чехию. Наконец-то должны были прекратиться печальное опекунство Оттона Бранденбургского и бесчинства его мародеров в чешских городах и весях, пашалык Рудольфа Габсбурга, голод и эпидемии, бесправие и злоупотребления, что долгие годы отравляли жизнь населению королевства. Работный люд, т. е. крестьяне, горняки, ремесленники, хотели получить возможность спокойно трудиться и добиваться справедливости, порядка в стране и безопасности передвижения по дорогам. Мещане ожидали, что молодой король подтвердит их старые и предоставит им новые привилегии, купечество желало точных мер и надежных денег, священники и монахи рассчитывали на новые церкви и монастыри с обширными угодьями, дворянство, особенно знатные чешские паны, намеревались потребовать, чтобы Вацлав оставил за ними все владения, крепости и замки, включая и те, что им удалось за пять лет безвластия отнять у церкви и короны. Епископ Тобиаш из Бехине, в отсутствие Оттона Бранденбургского глава земского управления, желал того, чтобы Вацлав оставил его на этом посту, пока сам не вырастет и не сможет держать скипетр. Если это вообще когда-нибудь произойдет...
Достаточно было одного взгляда, чтобы засомневаться в будущем молодого короля. Ребенок по возрасту и виду, хилого телосложения и со слабым здоровьем, с внутренними следами долгого одиночества и отлучения от матери и родного дома, он не мог внушить вельможам из свиты прочной уверенности в том, что все их пожелания сбудутся. Как мы увидим, их опасения не были лишены оснований. Зато народные чаяния Вацлав выполнил до последнего и к тому же сумел сделать такое, о чем многие из его предшественников на троне не смели даже и мечтать. В тот майский день 1283 года он возвращался в свою оголодавшую, разграбленную, изнуренную и обнищавшую страну. За двадцать два года, что ему предстояло прожить, он стал одним из самых могущественных и богатейших владык тогдашней Европы.
Однако, листая летописи и хроники, читая современников или более поздних авторов и биографов Вацлава, мы зачастую встречаем у них разные суждения и даже противоречивые характеристики, как если бы речь шла не об одном и том же человеке, а о нескольких.
Тогда как одни видят в этом выдающемся представителе Пржемысловичей только чудака, человека слабовольного и без капли мужества, "потакающего самому себе в буйствах и праздности" (Данте), не унаследовавшего "хотя бы немного силы духа, предприимчивости, храбрости и честолюбия, которыми отличался его отец" (Ф. Палацкий), или, например, "нервно трепещущего интеллектуала на троне" (Й. Шуста), другие видят в нем выдающегося деятеля, который расширил королевство; правителя с прозорливым политическим и государственным мышлением, энергичного монарха, без колебаний выступавшего против самых сильных чешских вельмож. Так, в историческом романе Л. Ваньковой он характеризуется как король, "который, хоть и не стал богатырем, зато обладал сильным духом, не покинувшим его даже в удушающих объятиях смерти".
Кто прав? Каким Вацлав II был на самом деле?
Король для другого века! Сын Пржемысла Отакара II и Кунгуты Галичской, Вацлав родился 27 сентября 1271 года. В ту пору отец его находится на вершине своей власти. Он – король чешский, маркграф моравский, австрийский герцог и владыка Каринтии и Крайны, победитель во многих сражениях, участник двух крестовых походов на Литву, Пржемысл достиг успехов и внутри страны (ослабления княжества Витковичей благодаря основанию города Ческе-Будеевице, монастыря "Золотая корона" и Противина; замены деления на замки с угодьями времен Болеслава новой структурой земского управления и судопроизводства; поддержки развития горного дела, торговли и ремесел; завершения колонизации пограничных областей и их населения и их заселения немцами; расцвета науки и искусства). Поэтому придворные пииты именовали Пржемысла королем "железным и золотым", сравнивая его с Александром Македонским и никогда не забывая упомянуть, что он наидоблестнейший из рыцарей.
В XIII веке, в котором Пржемысл Отакар II прожил всю, а его сын Вацлав – большую часть своей жизни, рыцарство в чешских землях воспевалось как вершина мужественности, а его носители воспринимались как некие идолы (подобно кино– и спортивным звездам и популярным певцам нашего времени). А если таким рыцарем был государь, то слава венчала его уже при жизни и имя его повторялось во всех концах Европы. Так было и с королем Пржемыслом Отакаром II. Известность его не ослабла ни в последнее пятилетие, когда его преследовали неудача за неудачей, в том числе и на поле брани, ни когда его кандидатура не прошла на трон императора Священной Римской империи (1273), ни когда вследствие предательства собственной знати он был вынужден заключить с победившим соперником Рудольфом Габсбургом постыдный Венский мир (1276), потеряв альпийские земли и Хеб, ни когда в роковой битве у Дюрнкрута он был совершенно не по-рыцарски пронзен копьем и мечом и влеком в пыли до смерти. Но и потом никто не мог поверить, что король-рыцарь, мастерски владевший мечом, мог пасть в бою. Рудольфу Габсбургу пришлось в течение 30 дней демонстрировать его останки в Вене. Слава "железного и золотого" короля пережила века.
Совсем иначе складывалась судьба его сына, наследника престола Вацлава. По части храбрости, мужественности, ловкости в обращении с оружием Вацлав не пошел в отца, хотя нет сомнения в том, что при дворе его побуждали к этим проявлениям рыцарства. Правда, только до семи лет, т. е. до трагической гибели Пржемысла (26 августа 1278 года), хотя, очевидно, и раньше меч его не занимал. У него были другие задатки. А главное, природа не наградила его необходимыми для рыцарского образа жизни ростом, крепкими руками и выносливостью, – короче, физическими данными.
После поражения на Моравском поле и гибели отца происходит трагический перелом не только в физическом, но и душевном развитии королевского отпрыска, и без того нервно лабильного. Репрессии победителя обрушились на все королевство, на всех его жителей, не исключая и сына Пржемысла. Как известно, Рудольф Габсбург занял Моравию и оставил ее себе на пять лет в залог, якобы для возмещения расходов на борьбу с Пржемыслом. В свою очередь, Чехия "пользуется охраной" наемников бранденбурского маркграфа Оттона V Длинного, племянника павшего короля (сына Божены Пржемысловны). После политических интриг и вооруженных стычек, в ситуации полного хаоса ему поручается опекунское управление Чехией и воспитание юного короля, кстати уже помолвленного в январе 1279 года с дочерью Рудольфа – Гутой.
Через месяц Оттон отправляет Вацлава и его мать, вдовствующую королеву Кунгуту, в замок Бездез, который строго охраняют. С этого момента жизнь наследника чешской короны превращается в страдание. За заточением в Бездезе последовало интернирование в чужой среде в Цвиккау, Берлине и, наконец, в бранденбургском Шпандау. Его опекун и воспитатель Оттон V не очень нянчился с младшим двоюродным братом, о чем мы узнаем из источников той эпохи (согласно "Збраславской хронике", в Бездезе его морили постами и голодом) и по данным антропологических исследований его останков (на челюсти и костях Вацлава II были обнаружены следы рахита, вызванного недостаточным питанием и нехваткой витамина "Д" в детстве).
Гораздо сильнее телесных испытаний, на хрупкий организм короля-пленника действовали переживания душевные, "разлука со счастьем", как пишет В. Ванчура, пребывание в непривычной среде, без нежной материнской заботы и беззаботных детских игр со сверстниками, – словом, отсутствие семейного очага и воспитания чувств. Надо ли после этого удивляться, что в зрелом возрасте он иногда испытывал ощущения подавленности и страха, что мысль его нередко путалась, а поведение не имело ничего общего с идеалами средневекового рыцаря и государя. На психику Вацлава повлиял и скорый отъезд его матери из Бездеза в Моравию (в литературе, хоть и несправедливо, осуждаемый, как поступок эгоистичный и жестокий). Можно предполагать, что он всем своим детским существом был к ней привязан, ибо, вернувшись в Прагу из бранденбургского плена, с распростертыми объятиями принял не только мать, но и ее нового мужа, Завиша из Фалькенштейна, с которым Кунгута познакомилась во время четырехлетнего пребывания в опавском Градеце. О нем молодой король должен был знать, что Фалькенштейн был одним из активнейших противников отца как глава соперничавшего с ним могущественного рода Витковичей, паном Южной Чехии и владельцем поместий в Австрии в областях Зальцбурга и Пассау. Очевидно, по подсказке матери Вацлав поручил отчиму управление всем королевством, и при первом же своем государственном решении поступил правильно.
Завиш энергично принялся за восстановление опустошенной, обнищавшей страны, изнуренной бранденбургским и габсбургским гнетом. Вскоре ему удалось установить порядок, притеснить шайки местных грабителей, подстрекаемых смещенным епископом Тобиашем и его последователями. В интересах укрепления королевской власти он, не колеблясь, принимал суровые меры против тех чешских панов (среди них были и члены рода Витковичей), которые после смерти Пржемысла подливали масла в огонь и грабили как могли, королевское и церковное имущество. Рожмберки даже разрушили монастырь "Золотая корона" и захватили Ческе-Будеевице. Теперь их заставили вернуть добычу и возместить причиненный ущерб. При этом имущественном пере разделе Завиш из Фалькенштейна не забывал и о себе, о своих сторонниках из других богатых родов. Однако чем больше он купался в ореоле славы и расположении короля, тем сильнее росли ненависть и интриги его противников, объединившихся вокруг Тобиаша из Бехине и Микулаша Опавского (внебрачного сына Пржемысла Отакара II от одной придворной дамы его первой жены, Маргариты Австрийской). Они чернили Фалькенштейна перед императором Священной Римской империи и папой римским, расстраивали его государственные планы, – впрочем, долгое время безрезультатно. Вацлав не давал отчима в обиду, обращался с ним подчеркнуто благосклонно, но прежде всего прислушивался к советам и просьбам своей матери, которые были для него превыше всего: он еще пребывал в возрасте, когда сыновья обычно не восстают против матерей.
Но время шло, и происходили события, которые сами по себе – в том, что касалось подрывания позиций Завиша – ничего особого не представляли, но во взаимосвязи действовали как ручейки, сливающиеся в единый поток, перед которым не устоит никакая плотина. Сначала в мае 1285 г. скончалась супруга Завиша, мать – королева Кунгута. Несколько месяцев спустя в Хебе был узаконен брак тогда уже 14-летнего Вацлава с дочерью Рудольфа Габсбурга Гутой. В 1 287 г. Гута переезжает в Прагу и готовится подарить мужу наследника престола. Но новая королева не выносит Фалькенштейна и делает все, чтобы подорвать его власть и влияние на короля. В начале 1288 г. Завиш едет в Буду и женится там на сестре венгерского короля Ладислава IV Елизавете, что, образно говоря, стало последним гвоздем, им самим забитым в крышку своего гроба.
По мере того, как Вацлав подрастал, рос и его интерес к делам государственным. Еще недавно он полностью был удовлетворен регентским правлением отчима. Но сейчас, избавленный от материнской опеки, он начал все чаще прислушиваться к голосам, говорящим, что Завиш хочет поссорить его с римским императором, советуя ему предъявить претензии на часть утерянных альпийских земель, перешедших во владение тестя Вацлава – Рудольфа Габсбурга. Повздорить с ним мог бы разве что самоубийца или авантюрист вроде Завиша, этого узурпатора и пособника дьявола. Когда бы чешский король захотел в будущем расширить границы своего царства, прилагать усилия надо будет там, где нет опасности столкновения с великодержавными интересами Рудольфа Габсбурга и его рода. А если кто-то дает королю иные советы, то он враг королевства и пржемысловского престола. Пусть Вацлав постарается избавиться от Фалькенштейна, пока не поздно...
Эти и подобные речи, произносившиеся, в основном, супругой Вацлава Гутой в качестве глашатая габсбургской стороны в Чехии, способны были подействовать и на людей с намного более сильным характером, чем был психически лабильный Вацлав. В итоге он сдался и поверил, что Завиш и в самом деле готовит ему погибель. Прежнее восхищение отчимом постепенно уступало место ревности к его успехам и рыцарской внешности, а потом опасениям и страху. Когда же в конце 1277 г. умирает первенец Вацлава, а Фалькенштейну, словно в насмешку, жена рожает очередного здорового потомка мужского рода, к тому же королевской крови, боязнь Вацлава за судьбу пржемысловской династии возрастает настолько, что он решает действовать. В январе следующего года Завиша арестовывают и сажают в Белую башню Пражского Града, а вскоре после этого осуждают на смертную казнь с конфискацией всего имущества. Могущественные Рожмберки и связанные с ними роды, не собираясь мириться с этим, объявляют Вацлаву войну. Король, однако, подавил бунт способом, не имеющим, пожалуй, аналога в истории. Завиша водили в кандалах от одного неприятельского замка к другому, и достаточно было Микулашу Опавскому, стоявшему во главе карательного отряда, пригрозить, что знатному заложнику отрубят голову, если ворота не отворятся, как все мятежники сдавались (кроме братьев Завиша в замке Глубока, где приговор и был приведен в исполнение 24 августа 1290 года).
В день казни Завиша закончилась в Чехии эпоха опекунского и регентского правления. Бразды правления взял в свои руки король, 19-летний юноша с немощным телом и хилым здоровьем, но тем не менее твердо решивший ни с кем не делить власть, править самому, к тому же иначе, нежели его предшественники, осененные рыцарской славой.
Серебро дороже золота. Сразу же следует сказать, что монарх Вацлав начал неплохо. Наоборот. Словно одержим стремлением выйти из тени своего отца, великого "железного и золотого" короля, к решению внутренних и внешних дел он приложил столько энергии и почти лихорадочных усилий, проявил столько проницательности, осмотрительности, а также и хитрости и холодной расчетливости, что это до наших дней вызывает восхищение (или по меньшей мере изумление) у его биографов.
Достойны внимания прежде всего сама форма, способ правления Вацлава. Подобно своему отцу, он утверждал идею феодальной монархии с центральным управлением и ограниченным участием в нем дворянства. При этом он отставил наиболее видных панов и преданных королю дворян на высших земских должностях, но без влияния на направленность и проведение политики двора. Здесь, наоборот, он предпочитал образованных советников – профессионалов, знатоков права, экономики, финансов, специалистов по делам церкви, культуры и внешней политики. Из них он позднее создал (как и французский король, современник Вацлава Филипп IV Красивый) королевский совет, в немалой мере прообраз нынешних министерских кабинетов. В совет входили прелаты и учебные – богословы (епископ Тобиаш из Бехине, Бернард из Каменице, Петр из Аспельта, вышеградский пробст Ян, збраславский аббат Конрад, седлецкий аббат Хайденрайх, магистр Алексиус, Арнольд Бамберский), итальянские эксперты, как, например, выдающийся правовед Гоццо из Орвието или финансисты Риньеры, Аппард и Чино. Король оплачивал их профессиональные услуги, а после выполнения их задачи давал им отставку.
Уже при Завише страна быстро залечила раны, нанесенные грабительскими интересами Бранденбургов, неурожаями и голодом. При Вацлаве II королевство расцветало, главным образом, благодаря разработке богатых серебряных жил, только что открытых на территории цистерианского монастыря в Седлеце. Добыча ценного металла стремительно росла, как и посад вокруг месторождения. Скоро он превратился в знаменитую Кутна-Гору, второй после Праги город в королевстве. Король учредил государственную монополию на добытое серебро, что неизмеримо увеличило доходы его казны. Серебро шло и из других мест. Общий объем его добычи к концу XIII века достигал примерно 100 тыс. гривен (1 гривна 253 г). В 1300 г. Вацлав II с помощью Гоццо из Орвието издал комплекс правовых норм (lus regale montanorum), регулировавших во всем королевстве отношения между добывателями, владельцами и королевской палатой. Кутногорское право впоследствии стало образцом и для других стран (особенно Венгрии) и привлекало внимание своим стремлением социально обеспечить горняков, чей исключительно изнурительный и опасный труд глубоко под землей множил богатство чешского государства и его правителя.
В том же году Вацлав провел денежную реформу, отменив прежнюю практику "обновления" монеты и замены ее другой, с меньшим содержанием серебра (большинство предшественников Вацлава позволяли себе подобное беззаконие), и учредив новое платежное средство, так называемый пражский грош с весьма высоким содержанием серебра (1 грош 3,975 г серебра), ставший популярной монетой во всей средневековой Европе. Так что и иностранные купцы научились считать в чешских копах (копа серебра 60 шт. грошей).
Успешно действовал Вацлав II и на ниве создания населенных пунктов. Помимо Кутна-Горы, он основывает города Новы-Быджов, Трутное и Пльзень, предоставляя им немалые привилегии, часть доходов от которых поступает в казну короля. Он щедро одарил угодьями и другими материальными благами новые монастыри и храмы, особенно наиболее известный среди них – монастырь цистерианцев в Збраславе. Здесь находился и королевский охотничий замок, где Вацлав бывал еще в детские годы. Потому, говорят, когда он захотел -предположительно из благодарности богу за то, что тот расстроил козни Завиша или, скорее, чтобы искупить вину за расправу над отчимом – основать монастырь, то выбрал для него место именно здесь. ("Дарую Деве Марии край столь прекрасный, что самому Господу Богу не отдал бы его", приводит его слова при закладке монастыря "Збраславская хроника", которая наряду с "Хроникой Далимила" считается важнейшим историческим источником по истории эпохи на рубеже XII–XlV вв.). На территории монастыря Вацлав приказал возвести и новую королевскую усыпальницу, где и был погребен, как и его сын Вацлав III и дочь Элишка, бывшая замужем за Яном Люксембургом.
Несмотря на то, что Вацлаву удавалось оберегать верховенство королевской власти и сопротивляться давлению феодальных вельмож, в двух случаях он вынужден был капитулировать перед дворянами, которые не позволили ему открыть в Праге университет и издать земские законы. Но сами эти планы подтверждают исключительность Вацлава как государственного деятеля.
Еще более крутым и покрытым лаврами был его путь к внешнему укреплению чешского государства, к его территориальному расширению и усилению авторитета и могущества чешского короля далеко за пределами страны.
Основательным успехам на этой почве способствовали отчасти искусная политика императора Священной Римской империи и Польского государства, проводившаяся при участии способных советников, отчасти богатство Вацлава, тот самый серебряный ключ, открывавший и внешне неприступные врата легче, чем меч, и наконец, отчасти поразительное стечение обстоятельств, которое молодой король сумел отлично использовать в своих государственных амбициях.
Прежде всего Вацлав окончательно отказался от мысли вернуть земли, утерянные к югу от Шумавы и Дие. Уже в январе 1289 года, вскоре после ареста Завиша, он дает указание приступить к переговорам о территориальных завоеваниях на Севере, в Майсене и Верхней Лужице. Когда это не получилось, политика пржемысловской экспансии получила новое направление: Силезия, Польша и Венгрия. Особое внимание Вацлава и его советников привлекала раздробленная на массу удельных княжеств с полным отсутствием централизованной королевской власти Польша. После смерти родственника Вацлава – Генриха IV Вроцлавского, польского великого князя из рода Пястов (1290), Вацлав постепенно присоединил Краков и Сандомир, а после убийства Пшемысла И Великопольского (1296) он стал претендовать и на его наследство. Сопротивление остальных претендентов было сломлено с помощью оружия (два похода против брестско-куявского князя Владислава Локотка), но, главным образом, с помощью кутногорского серебра, которое обеспечило Вацлаву поддержку со стороны польской шляхты и духовенства, а потом и согласие папы римского. Коронация Вацлава на чешский престол была также использована в игре.
Эти торжества проходили в начале июня 1297 г. и длились почти неделю. Народ ел и пил за счет короля (а Гавельском рынке текло вино из фонтана), а гостей со всей Европы съехалось в Прагу столько, что, по словам збраславского хрониста, нужно было ежедневно поставлять корм для 190 тысяч коней. Причем речь шла не только об акте помазания Вацлава и его жены Гуты (она корону проносила недолго, т. к. двумя неделями позже скончалась) Мангеймским архиепископом. По данному случаю состоялся и целый ряд переговоров политического характера, произошла перегруппировка сил в вопросе избрания императора Священной Римской империи (Вацлав перешел из лагеря Адольфа Нассау на сторону Альбрехта Габсбурга) и, разумеется, в польском вопросе. Богатство чешского короля настолько всех ослепило, что, когда он женился на юной польской княжне Элишке Рейчке, дочери Пшемысла Великопольского, ничто уже не мешало тому, чтобы Вацлава короновали и польским королем. Это случилось летом 1300 года.
С образованием чешско-польской унии под началом Пржемысловичей Вацлав II достигает вершины своей власти. Но и тут он не удовлетворен. Когда в 1301 году прекратила свое существование династия Арпадов, ему представился шанс получить третью корону, на сей раз венгерскую. Не для себя, а для 12-летнего Вацлава (будущего последнего чешского короля из рода Пржемысловичей, убитого в 1306 г. в Оломоуце). Преобладающая часть венгерского дворянства, включая и вельможу Матиаса Чака Тренчанского, выступила в поддержку его кандидатуры (Вацлав-младший правил в Буде под именем Ладислав V), остальные поддерживали Карла Роберта Анжуйского, которому венгерское королевство завещал в апостольский лен папа Бонифаций VII. Но положение вскоре изменилось. Молодой Пржемыслович потерял расположение знати, и в итоге Вацлаву II пришлось отвезти в 1304 г. сына под охраной обратно в Прагу, на всякий случай с королевской короной св. Штефана.
Но и на этом не кончились затруднения, с которыми столкнулся Вацлав II на закате своей жизни. Еще в том же году ему пришлось отражать нападение римского императора Альбрехта Габсбурга, сына Рудольфа, охочего до чешского серебра. Его армия вторглась в Чехию и двигалась прямо на Кутна-Гору. Вооруженные отряды Вацлава под командованием Йиндржиха из Липы отстояли город и даже нанесли непрошеным гостям поражение. Альбрехт отступил, но не отказался от намерения завладеть Чехией и ее богатством. Эту цель принимали от него, как эстафету, все австрийские Габсбурги.
Вацлав II, сознавая эту опасность для своего королевства, собрал войско для карательной экспедиции в Австрию. Но не успел ее осуществить, тяжело заболев и скончавшись 21 июня 1305 года. Говорят, что в 34 года он выглядел стариком...
Легкое заболевание великого короля. Согласно Ярославу Едличке, непосредственной причиной смерти Вацлава II был туберкулез легких, болезнь в ту пору смертельная. Но для врача личность этого короля интересна с иной точки зрения, Палацкий считает, что он не завершил начатое дело по другой причине: "...не обладая от природы достаточно крепким здоровьем, Вацлав II начал жить слишком бурной жизнью и растрачивать телесную силу еще до того, как она созрела. Уже в 25 лет у него было 9 законных и несколько внебрачных детей, из которых его пережили лишь сын Вацлав (родившийся в 1289 г.) и дочери Анна (родившаяся в 1290г.), Элишка (1292) и Маркета (1296) от первого и Анежка (1304) от второго брака. Он был постоянно так нервозен и боязлив, что, например, прятался в шкаф с реликвиями, когда надвигалась гроза, и падал в обморок при виде кошки".
Итак, Вацлав вел себя странно. В "Збраславской хронике" читаем, что на одном пиру в Пражском Граде к королю обратился некий рыцарь с какой-то просьбой. Разгневанный тем, что его беспокоят во время еды, король прогнал рыцаря. Но потом его начала мучить совесть. Он вышел из зала, где пировали, сел в своей комнате и в искупление жег себе свечкой ногу.
Похоже, что Вацлав II страдал тяжелой формой невроза.
Нет другой болезни, названием которой злоупотребляли бы так, как в случае с неврозом. Люди нередко считают себя и других "нервозными". Неврозом иногда объясняется раздражительность у одних и оправдывается дурное воспитание у других. Но неврозы являются не плохими качествами людей, а группой самых настоящих заболеваний на стыке невропатологии и психиатрии. Это так называемые "функциональные заболевания", при которых в мозгу не бывает структурных изменений, но это не означает, что у страдающих ими с нервной системой все в порядке. Когда-то диагноз "невроз" ставился по отрицательному неврологическому показанию; сегодня известно, что при неврозах возможны и отдельные положительные показания. Кроме того, в настоящее время считается, что причина неврозов заключается в небольших биохимических отклонениях в нейротрансмитерах, химических медиаторах (передатчиках) нервного возбуждения от одной нервной клетки к другой.
Кажется, что основа неврозов в генетике. В некоторых семьях наблюдается склонность к неврозам. Но почти всегда у отдельно взятого пациента невроз вызван внешними стрессами, конфликтными ситуациями, с которыми невротик не в состоянии справиться (а полностью уравновешенный индивид нашел бы из них выход). Временами так выражается протест против изменения или изменений среды, создавшейся неожиданно или постепенно, а также сохраняющейся чересчур долго.
Неврозы имеют различные формы. В первую очередь, это неврастения, проявляющаяся в мрачности, недовольстве, неприветливости и одновременно в вегетативных реакциях, таких, как покраснение, бледность, учащение пульса. Дальше идут неврозы органов: кишечные, сердечные и т. п. Затем различаем неврозы тревожные (анксиозные), страх, боязнь чего-то неопределенного, особенно болезни; фобические неврозы (фобии), т. е. страх перед открытым пространством (агорафобия), или, напротив, перед пространством закрытым (клаустрофобия). Наконец, существуют обседантные состояния (идеи Фикс), при которых пациент испытывает настоятельную потребность что-то делать, скажем, считать лампы (сюда относятся и те, кто по несколько раз возвращается домой проверить, выключено ли радио, погашен ли свет, закрыта ли дверь и т. п.), а также истерии, при которых пациент подсознательно что-то "проигрывает", например какую-нибудь болезнь.
Судя по сведениям о его поведении, которые дошли до нас, король Вацлав I! был, несомненно, невротиком. Цитата из "Истории" Палацкого показывает, что речь шла о неврозе анксиозном (тревожном), который отец чешской историографии описывает как заправский клиницист. Исходя из постоянности и направленности на определенные, конкретные предметы (кошка), у него были и некоторые фобические и обседантные черты. Приводимый из "Збраславской летописи" случай с настоятельной потребностью Вацлава рассчитаться со своей совестью таким необычным способом, бесспорно, свидетельствует о наличии обседантных черт. Иначе говоря, мы имеем основания думать, что чешский король Вацлав II страдал ярко выраженным анксиозно-обседантным неврозом.
Причины его не приходится долго искать. Прежде всего, тут есть генетические истоки. Правда, последние Пржемысловичи женились на иностранных принцессах самого различного происхождения: матерью Вацлава была полька Кунгута Галичская, бабушкой (матерью Пржемысла Отакара II) – немка Кунгута Штауфен, прабабушкой (матерью Вацлава I) – венгерка Констанция Венгерская (в связи с чем Вацлав II претендовал на наследие Арпадов). Благодаря этому не происходило внутреннего скрещивания, и царствующие семьи средневековья не были столь подвержены дегенерации, как в более поздние века (см. Габсбурги). Но при этом в генетическом коде Пржемысловичей были зафиксированы невротические склонности. Дед нашего пациента Вацлав I страдал безусловной монофобией, не перенося колокольного звона. Всюду, где он появлялся, снимали колокола с церквей. Имеются также точные доказательства того, что отец Вацлава II Пржемысл Отакар II при всем своем величии вел себя иногда так жестоко, что в сегодняшней терминологии это получило бы определение "агрессивная психопатия". Но об этом у нас нет достоверных сведений, как и о неврозах его отца и сына (нашего пациента).
Внешние причины невроза у Вацлава II тоже нетрудно обнаружить. Мало кто из средневековых государей пережил в детстве столько стрессов, сколько семилетний королевич, выросший при дворе своего отца как желанный престолонаследник. Его увозят в заточение в замок Бездез, где ему приходится явно несладко и где он лишь изредка бывает с матерью. Та довольно быстро покидает сына, и он остается один. Наконец, ужасный кузен Оттон Бранденбургский (можно представить себе, как боялся его мальчик) увозит его на чужбину, в Бранденбург, и только через четыре года ребенок снова возвращается в родную Прагу. А что же ждет его дома? Одиннадцатилетний мальчик встречается с матерью, королевской вдовой, однако вынужден делить ее любовь с ее новым мужем, своим отчимом, Завишем из Фалькенштейна. Исторические документы изображают взаимоотношения между пасынком и отчимом в лучшем виде, однако и они не могут заглянуть в душу подрастающего юноши. В любом случае, известно, что некоторое время спустя между ними происходят столкновения, которые выливаются в откровенную вражду и казнь у замка Глубока. Не следует забывать и о том, что Вацлаву должно было быть известно то, что знал каждый, а именно: что Завиш был одним из чешских панов, чье предательство стало причиной утери австрийских владений, а в конечном итоге – и поражения на Моравском поле.
