Текст книги "О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)"
Автор книги: Иван Лесны
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Однако несмотря на все усилия Рудольфа, путь Габсбургов наверх не был ни легким, ни быстрым. Его сыну Альбрехту пришлось ждать после смерти отца целых семь лет, пока он занял, наконец, римско-германский трон. Правда, после того, как вымерли все Пржемысловичи, ему удалось посадить на чешский трон своего сына Рудольфа, однако это был всего лишь короткий, меньше года длившийся эпизод, сопровождавшийся к тому же постоянными столкновениями с оппозицией знати. Альбрехт, впрочем, пытался во что бы то ни стало спасти чешский трон для своего рода, однако прежде чем ему удалось набрать необходимое войско, он был убит собственным племянником. Это единственное убийство внутри "габсбургского дома" было, вероятно, организовано извне; по мнению многих историков, за его кулисами стояли некоторые германские князья и, в частности, Мангеймский епископ. Судя по всему, Габсбургов недолюбливали не только в Чехии, но и в "Священной римской империи германской нации"...
В течение последующих ста лет Габсбургам пришлось приостановить свой стремительный путь наверх. Место под солнцем занимают Люксембурга, и Габсбургам остается только смириться со своей ролью "рядовых" европейских монархов и благодарить предков за австрийские ленные владения (из Швейцарии их все энергичнее вытесняют).
Эти обстоятельства, впрочем, никак не отразились на пресловутой гордыне Габсбургов. Они никак не могли смириться с тем, что Карл VI не включил их даже в курфюрсты... И вот, по инициативе австрийского герцога Рудольфа IV, по европейским правящим дворам начинает распространяться сенсационная весть, что в габсбургском архиве были обнаружены якобы древние документы, свидетельствующие об исключительной знатности и древности этого рода, который восходит якобы не только к римским императорам Цезарю и Нерону, но и к основоположникам Рима, а также героям Трои.
Однако, хотя "украшение" родословных среди знатных родов было тогда не редкостью, оказалось, что Габсбурги слегка переборщили. Среди голосов, немедленно заявивших, что "сенсация" Габсбургов – простое мошенничество, был и голос прославленного Петрарки.
Впрочем, этот позор, как и многие другие, не помешал Габсбургам и в дальнейшем, вплоть до девятнадцатого века, улучшать свою родословную. Надо сказать, что эти опыты оборачивались порой против самих Габсбургов. В частности, по одной версии, их линия восходила к древнеримскому роду Колоннов и Пирлеонов; позднее, однако, выяснилось, что Пирлеоны происходили из римского гетто, поэтому в период действия нюрнбергских законов Габсбурги были объявлены чуть ли не евреями...
Все эти попытки, впрочем, никак не отрицают факта, что род Габсбургов ведет свое документально подтвержденное происхождение из Швейцарии X–XI веков...
Среди качеств, которыми, несомненно, обладали Габсбурги, можно назвать
НАСТОЙЧИВОСТЬ, УСЕРДИЕ И ТЕРПЕЛИВОСТЬ. Габсбурги, разумеется, не преминули воспользоваться чешскими гуситскими войнами, во время которых австрийский герцог Альбрехт тут же стал верным союзником Сигизмунда. И даже Tu felix Austria nubet – женился на его дочери. В боях с гуситами он оказался плохим помощником последнего Люксембурга, терпел поражения одно за другим, причем гуситы мстили ему за усердие не одним нападением на его "наследные земли". Однако еще при жизни Сигизмунда Альбрехт заполучил Моравию, а после смерти своего тестя-императора он сумел пустить в ход свои наследные права, став не только чешским и венгерским королем, но и римским императором. Честолюбивая мечта основателя династии исполнилась, хотя и ненадолго. Альбрехт пережил Сигизмунда всего на два года. Он скончался при подготовке похода против турков. Судя по всему, он заразился чумой и по пути в Вену умер в Комарно.
Не счастливее была и судьба его сына, который родился после смерти отца и потому вошел в историю под именем Ладислав Погробек; он, как мы знаем, скончался в Праге в юношеском возрасте.
И снова – более чем на семьдесят лет – остановился путь Габсбургов к чешской королевской короне. В Чехии правит Йиржи Подебрад, а после него -Ягеллоны.
Из европейской истории, впрочем, упорные Габсбурги не уходят. Они прочно укрепляются на императорском троне римско-германской империи, который и занимают до 1806 года. (Надо сказать, однако, что это был титул без должной власти. Тем не менее Габсбурги очень гордились им, а после его утраты возвели себя в ранг австрийских императоров).
После Фридриха III, которому достались главные австрийские земли и титул императора римской империи, на римско-германский трон всходит его сын Максимилиан, проявивший себя гениальным сводником – организатором выгодных династических браков.
Сам Максимилиан женился на Марии Бургундской, наследнице бургундского герцога Карла Смелого. И хотя к тому времени наследству Марии было далеко до былого величия и славы, все же оно было значительным, и, наряду с Бургундией, включало все Нидерланды.
Еще более выгодным был брак сына Максимилиана и Марии Филиппа с наследницей испанского трона Хуаной Арагонской и Кастильской, получившей впоследствии прозвище Безумной. Свои брачные планы Максимилиан завершил третьим династическим браком, точнее, двойным браком с Ягеллонами: его внук Фердинанд женился на дочери короля Владислава II Анне, а внучка Мария вышла замуж за брата Анны Людовика. В каждом поколении новый удачный брак! Только последний из них нес в себе элемент риска: обе супружеские пары были наследниками друг друга. С одной стороны, здесь были австрийские земли, с другой стороны – два мощных королевства: чешское и венгерское. Наследственными, однако, были только австрийские владения – в Чехии и Венгрии короля избирали. Впрочем, и в случае не избрания Габсбургам оставалась огромная испанская империя, над которой, как гласило пышное изречение, солнце не заходило.
Чем кончилось дело в Чехии, знает сегодня каждый школьник. Людовик Ягеллонский погиб в 1526 году в бою с турками, а Фердинанд стал сначала чешским, а потом и венгерским королем. Ирония истории при этом в том, что Фердинанду вряд ли помогла бы его супруга родом из Ягеллонов, если бы не эгоизм и недальновидность чешской знати, по всем правилам избравшей его королем...
О супруге Фердинанда до сих пор напоминает в Праге прекрасный увеселительный дворец королевы Анны – Бельведер. Впрочем, это единственное доброе воспоминание об этом короле, относившемся к самым ханжественным, честолюбивым и хитрым Габсбургам. Он умел ловко пользоваться эгоизмом и наивностью чешских сословий, и весь период его правления был заполнен то глухой, то более открытой борьбой с ними. В первую очередь, однако, Фердинанд до смерти ненавидел протестантов.
Максимилиан II, сменивший его на чешском троне, был прямой противоположностью своего предшественника. Будучи разумным и терпимым политиком, он правил в полном согласии с сословиями как в Чехии, так и в Венгрии.
После него чешским королем стал Рудольф II. Эта была сложная, психически неуравновешенная личность, воспитанная к тому же высокомерными, фанатически набожными испанскими Габсбургами. Несмотря на это, Рудольф оставил после себя неплохую память, и мы многое прощаем ему за его любовь к искусству, которым он обогатил Прагу.
Однако вернемся к внуку Максимилиана и брату Фердинанда I – Карлу V. Он родился в Генте и в шесть лет унаследовал от отца Нидерланды, в пятнадцать лет – испанскую империю от деда, а в двадцать – корону "Священной римской империи" (по некоторым сведениям, за огромные деньги). Этот фанатически настроенный Габсбург "прославился", в частности, бесчеловечной инквизицией, прежде всего, в Нидерландах. Об этой его страсти говорит и Шарль де Костер в "Легенде об Уленшпигеле".
Когда же Карл V, доживая свою жизнь в монастыре Сан-Жюст, узнал, что реформация дошла до Валладолида, он написал своей невестке Хуане, правившей в Испании вместо Филиппа, занятого войной с Францией: "Передайте от меня Великому Инквизитору и его совету, чтобы они находились на своем месте и в корне вырубали зло, пока оно не разрослось". Карл рекомендовал им далее свои прежние методы "искоренения зла" в Нидерландах, где все нераскаявшиеся еретики сжигались заживо, а раскаявшиеся обезглавливались. Иначе, – угрожая Карл, – ему пришлось бы выйти из монастыря и "взять все в свои руки". В приложении к своему завещанию неугомонный король-инквизитор требует от Филиппа без всякого милосердия наказывать еретиков и поддерживать инквизицию. Надо сказать, что сын не только послушался, но и превзошел в суровости своего отца.
Таким было начало правления Габсбургов в Испании и Нидерландах и их
"ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ" МИССИЯ. В соответствии с этим росла их гордость.
На австрийских Габсбургов испанские Габсбурги посматривали как на бедных родственников. Но, как это часто бывает, гордость предшествует падению. В 1579 году возникает так называемая Утрехтская уния, закрепившая союз семи провинций Нидерландов. Габсбургов изгоняют из страны, возникает так называемая республика Соединенных провинций. Постепенно начинает угасать и слава испанских Габсбургов, сгущаться тучи над империей, где "не закатывалось солнце". Золото и серебро из огромных колоний в Новом свете быстро растворяется благодаря расточительной "экономике". К тому же роду грозит вымирание. В 1700 году испанские Габсбурги заканчивают свою родословную – а последний Габсбург на испанском троне устанавливает в своем завещании преемником Филиппа Анжуйского, Бурбона, внука французского короля Людовика XIV. Через год в Мадриде его коронуют как Филиппа V.
Солнце над испанской империей Габсбургов заходит, и в этом уже ничего не меняет последующая война за испанское наследство...
Между тем австрийская ветвь живет и крепнет. После вынужденного отказа Рудольфа II от престола на чешский трон вступает Маттыас. Высочайшая королевская грамота, гарантирующая в чешском королевстве свободу вероисповедания, нехотя, но все же подтвержденная Рудольфом, ревнивого католика Маттыаса отнюдь не устраивает. Вскоре, когда король склоняет на свою сторону не один чешский дворянский род, до недавних пор исповедовавший христианство, увеличивается давление на всех не католиков. Поэтому, когда становится известно, что преемником Маттыаса на троне будет фанатично настроенный католик испанско-габсбургского толка Фердинанд, протестантские сословия бурно протестуют против этого. Тем не менее Фердинанд все же избирается чешским королем, вскоре после чего происходит дефенестрация (акт протеста: выбрасывание из окна Прим. пер.) королевских католиков-чиновников. Начинается чешское сословное восстание 1618–1620 годов.
В ОКНАХ МАЯЧИТ, МАЯЧИТ ПРИЗРАК БЕЛОЙ ГОРЫ, – написал в прологе к своей драме "Посол" Виктор Дык. Эта фраза, пожалуй, точнее всего отражает общие чувства всех чехов при упоминании о трагической битве на Белой горе, в которой войска Католической лиги разбили наголову чешское дворянство. Об этой битве написано столько, что мы не будем разбирать здесь ее историю и причины. Отметим только, что это поражение не было неизбежным, что чешские сословия сами способствовали усугублению положения, избрав королем Фердинанда II, не противостояли вовремя агрессивному напору католиков и, наконец, борьбу за существование чешского народа как нации свели к делу дворянской чести.
Большой "театр" казни на Староместской площади сильно напоминал методы испанских Габсбургов. (Кстати, после битвы на Белой горе в Чехию поспешило много испанских авантюристов, желающих поживиться победой габсбургского католического Величества). Под секирой палача и на виселице погибли не только представители дворянства и горожан, но и замечательные чешские ученые, такие, как Гарант из Полжице и Бездружице (музыкант, писатель и путешественник) и ректор Карлова университета Йесениус, словак по национальности. Последующая массовая эмиграция чешских протестантов, добровольная и вынужденная, лишила народ Коменского, Холлара, Странского и многих других. Удар был нанесен, таким образом, и чешской культуре, уровень которой был в то время довольно высок.
К этому еще следует добавить ущерб, возникший в результате конфискации имущества чешского протестантского дворянства и в ходе Тридцатилетней войны: в то время бесследно исчезли многие произведения искусства, которыми обогатил Прагу Рудольф II. Печальная судьба постигла и литературу: почти все, что было написано на чешском языке, объявлялось ересью... Тридцатилетняя война, последовавшая после Белой горы, принесла чешским землям – даже для того неизбалованного времени – много страданий и горя. Историки до сих пор не могут прийти к общему выводу: насколько уменьшилась после войны численность населения Чешского королевства – на тридцать или шестьдесят процентов? Кроме того, она закончилась печально известным Вестфальским миром, по которому, как и триста лет спустя в Мюнхене, чешский народ был принесен в жертву "европейскому миру". Ныне уже ничто не стояло на пути у Габсбургов, и они начали жесткий курс на рекатолизацию.
Народный гений, однако, продолжал жить. Просто он перебрался из дворцов (их тоже заняли, в основном, чужаки) в бедные жилища. Здесь процветал и отовсюду гонимый чешский язык.
На этот раз Габсбурги прочно укрепились на чешском троне. Однако мир, за который мы заплатили столь дорогой ценой, длился недолго. Европу начали сотрясать войны с турками. В 1683 году огромная османская армия вошла в Австрию. Правивший тогда король Леопольд I, которому принадлежали не только чешский и венгерский троны, но и титул римского императора, бежал вместе со своим двором в Линц, опасаясь приближающихся к Вене турков. На помощь Вене поспешил польский король Ян Собеский, разгромивший турецкую армию, осаждавшую Вену. За это Речь Посполита получила невиданную награду: на сто лет она была стерта с карты Европы при так называемом первом разделе, из которого Габсбурги, разумеется, выжали все, что могли...
При Леопольде I вымирает испанская ветвь Габсбургов. Что последовало бы, займи он тогда еще и испанский трон? Но история, как известно, не признает подобных вопросов.
Впрочем, через каких-то четырнадцать лет перед австрийскими Габсбургами встает та же проблема. При Карле VI (годы правления 1711 – 1740) заканчиваются наследники по мужской линии. Король решает вопрос быстро и чисто по-габсбургски: издает в 1713 году новый статут наследования трона, подчеркивая в нем интересы единства империи и отмечая, что трон всегда должен переходить к перворожденному сыну. Однако здесь он уже допускал и наследование трона дочерьми. Под названием "прагматическая санкция" новый статут был принят и одобрен сословным собранием, а после нелегких дипломатических переговоров признан и главными европейскими державами.
Признание обошлось Габсбургу не даром. Например, прежде чем он выдал свою дочь Марию Терезию – самую вероятную кандидатуру в наследницы трона -замуж за лотарингского герцога Франца, ему пришлось за это заплатить. Впрочем, не столько ему, сколько Францу Лотарингскому: чтобы Франция признала "прагматичную санкцию", он вынужден был отказаться от Лотарингии в ее пользу... Когда в 1739 году освободился тосканский трон, супруг Марии Терезии взошел на него в качестве герцога Франца III. Это было не бог весть какое положение, однако, надо сказать, что брак Марии Терезии с Францем Лотарингским был, безусловно, счастливым. Она была несчастна от сознания, что он не может быть ее равноценным партнером при венгерской коронации, и наоборот, счастлива, когда ей удалось продвинуть его хотя бы на римско-германский императорский трон. Мария Терезия родила от Франца шестнадцать детей!
После смерти отца она в двадцать три года заняла габсбургский трон. На удивление, это был удачный шаг: в любом случае Мария Терезия правила куда лучше своего отца, который питал слабость к военным действиям, неустанно их проигрывая и пуская по миру государственную казну. К тому же ему и в голову не приходило заранее готовить свою дочь к монаршей роли, так как он все время надеялся, хотя и безуспешно, на рождение мужского потомка.
Начало правления Марии Терезии не было легким. Каждый предполагал в ней слабость и хотел ею воспользоваться: ей пришлось воевать с Пруссией и Баварией (и это с никудышными австрийскими генералами) и отстаивать свое наследие. Конечный результат долгих сражений был весьма чувствительным -Мария Терезия потеряла Силезию.
Австрийская эрцгерцогиня вошла в историю благодаря многим проведенным ею, так называемым терезианским реформам. Они касались прежде всего экономических и административных перемен и были достаточно смелыми в габсбургскую эпоху. Первая из реформ означала существенное ограничение власти феодалов (за исключением Венгрии), обложение налогами их владений и учреждение института государственных сборщиков налогов. Вторая носила унификационный и, по своим последствиям, централистский характер. Она ограничивала права австрийских и чешских земель и их сословных собраний (Венгрии это опять не коснулось), централизовала государственное управление и создавала многочисленную австрийскую бюрократию. Марию Терезия занялась даже реорганизацией армии по прусскому образцу.
Ее традиционная габсбургская гордыня не знала границ. Об истинном отношении правительницы к ее подданным, "матерью" которых провозглашали Марию Терезию, говорит лучше всего тот факт, что она приказала сжечь чешские деревни, симпатизировавшие баварскому герцогу, ненадолго занявшему чешский трон. Об отмене барщины эрцгерцогиня не хотела и слышать. Честолюбие и гордость сыграли с ней наконец злую шутку: выдавая свою дочь Марию Антуанетту замуж за французского короля, она была убеждена, что открывает ей путь к славе и могуществу, – а между тем это был путь на гильотину...
Тем не менее реформы и образ правления Марии Терезии, резко нарушавшие косность прежних порядков, характерных для австрийской ветви Габсбургов (ее дети относились уже к габсбургско-лотарингскому роду), бесспорно, были подвержены влиянию идей просвещения, которые охватывали тогда Европу. Однако в том, чтобы она могла безоговорочно принять эти идеи, ей мешали традиции габсбургского католицизма, которые после смерти Франца Лотарингского сделали ее почти ханжой. Это проявлялось не только в пуританстве, но и, в частности, в требовании эрцгерцогини, чтобы ее двор время от времени облачался в черное, а дамы отказывались от румян и белил...
Ее последние реформы, касающиеся, в частности, религии и образования, несут на себе печать ее сына и преемника. Первая из них, по настоянию советников, говорит об упразднении ордена иезуитов (в конце концов, рекатолизация уже была доведена до конца), вторая вводит обязательное начальное образование и ставит под государственный контроль гимназии.
Когда Мария Терезия, провластвовав сорок лет, наконец умирает в 1780 году, ее сменяет на троне Иосиф II, ставший римско-германским королем еще при жизни своего отца, Иосиф II принадлежит, безусловно, к числу наиболее интересных Габсбургов. Но образу мышления он был совершенно предан идеям просвещения, хотя эта его преданность и была ограничена энергичными централистско-абсолютистскими усилиями. Как будто предчувствуя, что ему не уготовано долгое правление (он умирает в 1790 году), он стремительно углубляется в реформы, которые далеко превосходят по смелости реформы его матери. В отличие от нее, он не скован ханжеством, его католичество, скорее, носит формальный характер. В этом, как и в прохладном отношении к разрастающемуся габсбургско-лотарингскому дому, ему словно не хватает каких-то присущих всем Габсбургам генов...
Из многочисленных реформ Иосифа наиболее существенной была отмена крепостного права. Некатолические религии при нем снова обрели легальный статус, хотя церковь чашников так и не была им разрешена. Серьезным шагом Иосифа – прямо революционным для Габсбурга – было его наступление на монастыри. В Австрии их было более чем достаточно. По распоряжению Иосифа, из числа 2 100 монастырей с 65 000 монахов и монахинь было упразднено более 700 монастырей, а число монахов сокращено почти втрое. Наряду с положительными результатами, это несло и отрицательные последствия, так как при упразднении монастырей было уничтожено и разграблено много ценных книг и предметов.
Реформы были страстью Иосифа. За свое относительно короткое правление он успел издать более шести тысяч так называемых патентов, то есть реформационных указов в самых разных областях жизни.
Иосиф усилил абсолютизм государства, причем вошел в историю и благодаря тому, что создал обширную сеть тайной полиции и доносчиков. Современники говорили, что эрцгерцог работает 18 часов в день.
В области международной политики и военных предприятий он не пользовался успехом. В самом конце правления он потерял Бельгию, а также был вынужден уступить требованиям венгерского дворянства вернуть им пожалованные Марией Терезией привилегии.
Его смерть оплакивала не семья и не род (детей у Иосифа не было), не дворянство и знать, а широкие народные массы, не слишком хорошо информированные о его деятельности. Вскоре стали слагаться легенды о человеколюбии и доброте эрцгерцога, которые заходили так далеко, что ему приписывалась даже демократичность. В чем-чем, а уж в демократичности Иосифа нельзя было заподозрить, хотя ему и не было чуждо понимание народных нужд.
Как бы то ни было, но Иосиф II и – в определенной степени – его мать Мария Терезия – выгодно отличаются от усредненной серости Габсбургов, и полвека их общего правления отмечено некоторыми моментами, которые можно назвать даже современными. Короче говоря, они пытались держать шаг с остальной Европой. Их преемники и не пытались этого сделать. И хотя после Марии Терезии и Иосифа II Габсбурги правили еще почти сто тридцать лет, все же
СУДЬБА ГАБСБУРГСКОГО ТРОНА начинает казаться предрешенной. После двухлетнего правления брата Иосифа Леопольда II на австрийский трон вступает его старший сын Франц, побивший все рекорды этого трона: в бурлящей Европе ему удалось удержаться на нем Сорок три года. Когда Наполеон окончательно похоронил фикцию "Священной римской империи германской нации", Франц I удовлетворил свое честолюбие титулом австрийского императора. Большая часть его правления проходит под знаком меттерниховского абсолютизма. Это уже не тот просвещенный абсолютизм, который проводил Иосиф II. Франц I возрождает консервативную монархию. Как по мановению волшебной палочки, оживает знать и усиливается ее влияние. Идеи просвещения выжигаются каленым железом. Инсценируется процесс против австро-венгерских "якобинцев".
А Франц I – один из самых серых габсбургских правителей – все правит и правит... Он торжественно извлекает из исторического небытия идею божественного происхождения монаршей власти – идею, которую Габсбурги будут проводить до самого конца.
Удивительно, как ему удалось проплыть по бурным волнам Европы в конце XVIII – начале XIX века. Дважды он организовывал коалицию против революционной Франции, опасаясь, как говорили тогда в Вене, "гидры революции".
После поражения "трех императоров" в битве у Аустерлица (г. Славков в Моравии) Братиславский мир 1805 года превращает Австрию во второстепенное государство. Франц I лишается итальянских владений и Далмации, падает его влияние в Германии, оскопляются собственно австрийские земли.
Начинается новая борьба и новые поражения. В 1809 году Наполеон разбивает австрийские войска и занимает Вену. В 1811 году, после так называемой финансовой реформы, Австрия фактически становится государством банкротом. С другой стороны, благодаря Меттерниху, устраивается брак Наполеона с дочерью Франца Марией Луизой. Что, впрочем, не мешает Францу два года спустя участвовать в битве у Лейпцига на стороне антинаполеоновской коалиции...
По мере того, как Франц I старел, усиливалось и его фамильное религиозное ханжество, консерватизм и реакционность. В завещании старшему сыну и наследнику Фердинанду он писал: "Ничего не меняй в основах государственного здания! Властвуй и ничего не меняй! Прочно стой на незыблемых принципах, которые я соблюдал и благодаря которым не только вывел монархию из бурь самых трудных времен, но и добился для нее места, которое по праву ей принадлежит".
Трудно найти более гордые и менее правдивые слова: сколько раз за правление этого Габсбурга "незыблемые" принципы менялись!
Фердинанд, старший сын Франца, вступивший после смерти отца на чешский и австрийский трон под именем Фердинанда V, был, мягко говоря, психически неуравновешенным человеком. В нашей памяти он остался как последний коронованный чешский король, который получил эпитет Добросердечный (зато венцы окрестили его Trottel – идиот, глупец). В действительности, он никогда не правил сам, да, кажется, и не стремился к этому. В драматическом 1948 году в Оломоуце (Вена еще бурлила) он отказался от трона в пользу своего племянника Франца Иосифа. После чего уехал в Прагу и провел здесь и в своих имениях 27 лет. В памяти пражан он остался добрым государем – словом, Фердинандом Добросердечным.
Франц Иосиф, которому Фердинанд уступил трон, перещеголял даже Франца I, пробыв у власти почти семьдесят лет (точнее, 68).
Это уже недавняя история Габсбургов, и она достаточно хорошо известна, поэтому мы не будем вдаваться в подробности правления этого императора.
Упомянем только, что Франц Иосиф был невыразительным монархом, человеком бюрократического склада (недаром при переписи населения в Вене он записал себя в анкете как "самостоятельного чиновника"), питающим почему-то слабость ко всему военному. Франц Иосиф до самой смерти носил военный мундир и, будучи верховным военачальником, ревностно следил за тем, чтобы солдаты тщательно застегивались на все пуговицы и до блеска начищали сапоги... Несмотря на свою военную манию, император ни разу не выиграл ни одну войну.
Хуже всего, впрочем, был удручающий консерватизм Франца Иосифа, усиливающийся с возрастом. Все революционно-демократические течения, растущие национальные и социальные проблемы проходили как бы мимо него -для него же время остановилось. Остановилось оно – увы! – и для всей Вены, которая упивалась балами, вальсами и собственной веселостью и восхваляла "милого старого монарха".
И вот нагрянул 1914-й год. Не приходится и говорить, что сам Франц Иосиф вовсе не добивался войны, памятуя свой неудачный военный опыт. Что, конечно, отнюдь не служит ему оправданием.
Надо сказать, что мир и спокойствие конца прошлого – начала нынешнего века, о котором часто вспоминали позднее с умилением, не были ничем иным, как отраженным теплом пламени, вспыхнувшего языками перед тем, как погаснуть. Многое предвещало и падение габсбургского дома: судьба брата императора Максимилиана, который дал согласие на коронацию в качестве мексиканского императора и закончил свою жизнь под пулями военного трибунала, и прежде всего судьбы двух наследников – Рудольфа, покончившего с собой, и Фердинанда д'Эсте, смерть которого в Сараево послужила поводом к войне.
Чехам Фердинанд знаком особенно хорошо. Единственным местом, где он чувствовал себя счастливым, был замок Конопиште у города Венешов, который он купил у графа Кинского после того, как неожиданно разбогател (он стал универсальным наследником последнего моденского герцога Франца V д'Эсте). Фердинанд перестроил замок и окружил его прекрасным парком. Кроме того, он женился на чешской дворянке, графине Хотковой, несмотря на протесты всего габсбургского дома и на то, что вследствие этого "неравного" брака его дети автоматически теряли право на трон.
Как и большинство Габсбургов, Фердинанд тоже питал слабость к военной форме и кичился званием генерал-майора. Он готовился к своей будущей миссии и с нетерпением ждал, когда, наконец, он сможет реформировать косное самодержавие и устранить тот "кабинет мумий", которым был Франц Иосиф и его двор.
Итак, Фердинанд ждал и ждал. Вот уже ему исполнилось 51, а мечты все оставались мечтами. Их трагический конец всем известен.
Кроме солдафонства (Фердинанд даже учредил специальную "военную канцелярию наследника трона"), д'Эсте увлекался охотой и коллекционировал невероятное множество своих трофеев – от рогов оленей до слоновьих клыков. Его отношение к людям зависело от моментального настроения. В настроениях же преобладал гнев. Что, естественно, вызывало ответные чувства к нему со стороны других.
Иногда его невыносимый характер объясняют тем, что он был, в сущности, глубоко несчастным человеком. В этом есть доля истины. Во всяком случае, не приходится сомневаться в том, что он был агрессивный психопат. Он мог отругать кого угодно и вместе с тем мог провести ночь у постели больного лесника.
Стоит упомянуть, что Фердинанд перенес тяжелую форму туберкулеза легких, которая тоже могла повлиять на его центральную нервную систему.
Двухлетний эпизод правления последнего Габсбурга на австро-венгерском троне – Карла I, уже ничего не мог изменить в судьбах габсбургского трона. Мир был уже не тот, что при Франце I, и невозможно было безнаказанно лавировать между враждующими сторонами. Поэтому все попытки Карла сохранить монархию (впрочем, довольно половинчатые) заканчивались крахом. Его трагикомические усилия захватить после войны хотя бы венгерский трон (спровоцированные, вероятно, его болезненным честолюбием и фанатичной супругой из рода Бурбонов) напоминали опереточную сценку. И уж совсем нелепыми были подобные претензии его сына Отто.
Судьба габсбургского трона была завершена.
В связи с родом Габсбургов нередко говорят о их
НАСЛЕДСТВЕННОЙ ДЕГЕНЕРАЦИИ. Итак, какие же наследственные болезни имеются в виду?
Стоит обратить внимание на то, что за весь период существования габсбургского рода в нем ни разу не появилась не только выдающаяся личность, но даже личность с повышенным интеллектом. Зато в нем было достаточно чудаков, а также серых, ничем не примечательных людей. А несколько представителей Габсбургов – в частности, в шестнадцатом веке, – явно страдало патологией психики.
Среди них – испанский король Карл V и чешский король Фердинанд I. У обоих эта патология усиливалась с возрастом. Карл V, наконец, в состоянии депрессии отказался от трона и провел остаток жизни в монастыре, где во время приступов алкоголизма превращал "святое жилище" в трактир. У Фердинанда I тяжелая депрессия возникла после смерти его жены, королевы Анны, которую он искренне и горячо любил. Сын Фердинанда Максимилиан женился на своей сестре Марии, дочери Карла V. От этого брака родился Рудольф II -исключительно психопатичная личность. Пониженным интеллектом отличались и оба его брата, в том числе и его агрессивный преемник Маттыас.
