Текст книги "Атомная крепость"

Автор книги: Иван Цацулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 68 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

– Признайтесь, вы здорово напуганы? – спросил Прайс со смешком, хлопнув собеседника по коленке.

Ученый неопределенно пожал плечами.

– Вот как!.. – протянул Прайс, наморщив лоб. – В таком случае, в чем же дело, почему вы не желаете взяться за работу? Я хотел бы, чтобы вы помогли мне в работах лаборатории Крауса в Гималаях и в моих космических затеях, – Прайс хихикнул, желая, по-видимому, подчеркнуть не совсем обычный характер этих его «затей». Кажется, он хотел, чтобы Старк рассматривал их как чудачества миллиардера.

– Я много думал, – сказал Старк, – и пришел к выводу, что, независимо от того, удастся или нет вам осуществить ваши планы, они направлены против мира, против человечества, и я не могу помогать вам.

На испещренной морщинами птичьей физиономии Прайса появилось выражение искреннего изумления.

– Вы в чем-то ошибаетесь, мой друг, – сказал он мягко. – Я первый готов отдать все, что имею, для блага человечества, и прежде всего для блага моей страны.

– Под словами «благо страны» каждый из нас понимает нечто различное, – жестко сказал Старк. – По крайней мере то, что я видел своими глазами, никак не может служить на пользу моей Америке!

Прайс едва сдерживался.

– Вы ошибаетесь, друг мой, – он попытался улыбнуться. – Мои планы, в осуществлении которых мне нужна ваша помощь, преследуют лишь цели обороны.

– Обороны? От кого? – Старк рассмеялся. – Я, право, не ожидал, что вы со мной начнете разговаривать, как с мальчишкой, – продолжал он почти обиженно. – Басни об обороне вы можете рассказывать кому-нибудь другому. Это не в Гималаях ли вы собираетесь обороняться? Но я не расположен шутить, мистер Прайс. Я приехал сюда по вашей просьбе, но не могу ничего сказать иного, кроме того, что вы уже знаете: моя совесть ученого не позволяет мне принять ваше предложение.

Но Прайс, кажется, и не слышал, что ему говорили.

– Скажите откровенно, – обратился он к ученому, – что вы думаете насчет теории Крауса?

– Я уверен, что, к счастью, теория Крауса – авантюра, – ответил Старк резко. – Пытаться добиваться расщепления атомного ядра в естественных условиях, – это же фантазия и блеф. Краус напоминает мне древних алхимиков, трудившихся над изготовлением золота.

– Ну, – усмехнулся Прайс, – как вы знаете, в принципе алхимики были правы. Теперь, когда мы научились превращать элементы, мы умеем изготовлять и золото.

– Да, теперь, – согласился профессор, сделав ударение на последнем слове.

– Я исхожу из того, что, как правило, всякая теория, особенно такая дерзкая, как та, что выдвинул Краус, сначала кажется вздорной, – заметил Прайс. – Так вы, стало быть, не хотите работать со мной именно потому, что боитесь зря потерять время?

Старк почувствовал, как в нем поднимается гнев.

– Терять время на всякие антинаучные фантазии у меня действительно нет никакого желания, терять же время на попытку осуществить не только бредовые, но и чудовищные по своему замыслу теории я считаю для себя принципиально неприемлемым, – с прежней резкостью пояснил он.

– Политика вас не касается, – быстро перебил его Прайс. – Я предлагаю вам выгодные условия, даю вам лабораторию, подобной которой в США не имеет ни один ученый. Я прошу вас только об одном – думать не о политике, а о науке. Что же вам еще нужно?

Старк с изумлением посмотрел на Прайса: на этот раз даже он, привыкший ко всему, удивился.

– Мне ничего не надо, – стараясь сохранить самообладание, ответил он. – Я не могу принять ваше предложение, мистер Прайс.

На физиономии Прайса появились красные пятна.

– Черт возьми! Вы загнали меня в тупик, – закричал он со странным, не подходящим к случаю весельем. – Говорите же, какие ваши условия. Я заранее на все согласен.

Старк не мог понять, почему его доводы не доходят до сознания Прайса.

– Я не буду трудиться над осуществлением ваших планов вовсе не потому, что меня не устраивает жалованье, мистер Прайс, – холодно пояснил он. – Я не хочу заниматься сомнительными делами.

– Вы… вы… – Прайс в бешенстве вскочил на ноги. Старк не смутился.

– Ваши замыслы грозят миру войной, – сказал он.

– Если я буду вынужден действовать, то это будет лишь превентивная война!.. – вскричал Прайс.

– То, что вы замышляете, – не война, а убийство, массовое убийство мирных людей, – сурово прервал его ученый. – И я не хочу быть соучастником ваших преступлений. Войну же правомочны объявлять только правительство и конгресс.

Прайс расхохотался.

– Пусть этот вопрос вас не беспокоит, – произнес он сквозь смех.

Старк отлично понял значение этого презрительного смеха: Прайс всерьез думал, что Америка – это он.

– Я не знаю, выйдет ли что-либо из ваших планов, но совесть ученого не позволяет мне отдавать свои знания и опыт делу истребления людей.

– Черт возьми! – сердился Прайс. – Можно подумать, что до сих пор вы занимались изготовлением кукол, а не атомных бомб в Лос-Аламосе! Разве это я, а не вы убили сотни тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки?

Теперь настал черед Старка в гневе подняться с места.

– Их убил Трумэн и его советники! – вскричал он. – Мы, ученые, были против истребления людей с помощью атомной бомбы…

– Против! – презрительно перебил его Прайс. – Разве вы изготовляли атомные бомбы для того, чтобы они лежали без действия? Разве не ради изготовления вами атомной бомбы мы тогда затратили огромные деньги на постройку атомных заводов в Хенфорде и Окридже? Тогда вы работали…

Старк провел рукой по лбу.

– Тогда нас уверяли, что атомная бомба нужна для победы над фашизмом, – перебил он Прайса. – Нас уверяли, что если мы не создадим атомную бомбу раньше, чем ее создаст Гитлер, то Америке и нашим европейским союзникам будет плохо. Поэтому мы и работали изо всех сил. Но нас подло обманули! И больше работать на войну я не желаю, с меня довольно.

Прайс пристально посмотрел на него.

– Тогда вы помогали нам в борьбе против Гитлера, против фашизма, сейчас я прошу вас помочь нам в борьбе против коммунизма, не менее, а, может быть, более опасного для нас врага. – Он говорил размеренно и почти спокойно. – И я не понимаю, почему же теперь вы отказываетесь…

– Я не буду работать для того, чтобы вы могли убивать людей.

Старк взял вторую сигарету, но не закурил, а незаметно для себя раскрошил ее.

– Хорошо, – спокойно произнес Прайс. – Крайности в ваших выводах пусть останутся на вашей совести… – он пожал плечами. – Не могу же я насиловать вашу волю. Я считал вас человеком дела и расчета. Увы – я ошибся. Уверен, что вы сумеете сохранить в тайне все, что узнали о моих делах, и то, что вы видели у меня в Стальном зале.

– Безусловно, – заверил Старк.

– Будем считать, что на этом наши деловые отношения кончились. – Прайс задумчиво прошелся по кабинету, затем подошел к профессору и пожал ему руку.

– Гуд бай, – сказал он прощаясь.

Старк направился к выходу. Ему стало неожиданно легко, точно он сбросил с себя тяжелый груз, давивший его. Было приятно сознавать, что кончился кошмар, мучивший его последнее время. Напрасно еще совсем недавно, перед входом в этот дом, он беспокоился о том, что Чармиан может остаться одинокой.

Прайс смотрел профессору вслед тяжелым, злобным взглядом.

За Старком закрылись тяжелые двери кабинета. Мысль о Чармиан в этот момент была его последней мыслью…

Дуглас Нортон долго еще стоял у окна, дожидаясь, когда Старк выйдет из дому, но он так и не появился. А некоторое время спустя Нортон увидел, как машина, на которой профессор приехал, ушла из Прайсхилла без Старка. Летчику стало ясно, что с ученым случилось несчастье, что, к сожалению, оправдались самые худшие его опасения.

А Прайс еще добрых четверть часа после того, как за профессором закрылась дверь, продолжал бегать по кабинету.

– Он считает авантюрой дело всей моей жизни, – шептал он сквозь стиснутые зубы. – Идиот!

Дверь бесшумно открылась, и в кабинете появился Скаддер.

– Готово, босс… сделано, – доложил он.

– Все так, как я приказал? – осведомился Прайс.

– В точности. – На уродливой, лошадиной физиономии Скаддера появилось подобие улыбки.

– Хорошо, идите и позовите ко мне мистера Каррайта, – приказал Прайс.

Каррайт не заставил себя ждать. Несмотря на изрядную выпивку накануне, а может быть, именно потому, он держался бодро и предупредительно: он боялся вызвать недовольство своего шефа. Каррайт ожидал обстоятельной беседы и готовился к докладу о ходе выполнения задания в Азии, но получилось совсем не так, как он ожидал. Прайс указал ему рукой на кресло и, как только Каррайт раскрыл папку с бумагами, прервал его:

– Не надо. Я сам прочту… в ближайшее время я вызову сюда Крауса, он и доложит. Вам же следует возвратиться в Азию и всецело заняться вашими «ботаниками». Вы должны немедленно тронуться в путь и, оставив лабораторию в Гималаях на Крауса, перевалить через горы, незаметно пробраться на территорию Западного Китая. Вас не должны обнаружить ни советские, ни китайские власти.

Прайс посмотрел в сторону Каррайта: на квадратном, лишенном выразительности лице он не уловил ни тревоги, ни сомнений, ни мысли – ничего. Прайс продолжал:

– Позднее вы установите связь с Ла Лоу.

Каррайт кивнул, но ничего не сказал.

– Ла Лоу – ваш козырь, – сказал Прайс.

– Установить связь с ним будет трудно, – пробурчал Каррайт.

– Знаю, – согласился Прайс. – Его гоняют с места на место… но он может оказаться вам совершенно необходимым – как-никак у Ла Лоу несколько сот человек, и если ваша «экспедиция» очутится в критическом положении, он выручит вас. Связь с Ла Лоу должна быть абсолютно секретной.

Каррайт снова молча кивнул. Он ждал, когда же шеф скажет ему, где, как и по какому сигналу ему следует попытаться перейти советскую границу, но Прайс опять озадачил его.

– Вам не надо переходить советскую границу, – сказал он. – В этом нет никакой необходимости. Руководство разведывательным управлением предложило другой вариант, с которым я согласился. Это – вариант номер один.

Каррайт с недоумением посмотрел на него. Прайс усмехнулся.

– По этому варианту основное задание будет выполнено не вами, – пояснил он. – Лучинин и Ясный будут ликвидированы в горах Тянь-Шаня без вас. Вы должны лишь пробраться вот в этот пункт, – Прайс ткнул пальцем в разостланную на столе карту Западного Китая, – встретить там Двадцатого, получить от него материалы для меня – и только!

Каррайт вопросительно взглянул на шефа: что тот хотел сказать словами «и только»? Получить и доставить материалы… А как же быть с самим Двадцатым? Но уточнять не имело смысла – Прайс любил, чтобы его понимали с полуслова: тайна должна остаться тайной – таков был его девиз.

Казалось, Прайс понял мысли собеседника.

– Двадцатый может мне потребоваться, – бросил он. Каррайт внутренне усмехнулся: никто не знает, какие трудности придется преодолевать там, на территории Синцзяна, и окажется ли возможным вместе с материалами доставить в сохранности и живой груз – Двадцатый не бумажка, его не спрячешь в карман!

Прайс отлично знал, что поездка в Азию, особенно нелегальный переход в Синцзян, Каррайту не по душе, знал он и причины плохого настроения Каррайта – у того свежа была травма, полученная в результате провала его шпионско-диверсионной деятельности в Урумчи и Кашгаре. Но Прайс не был сентиментален, и сейчас он сочувствовал не столько Каррайту, сколько самому себе: важнейшее дело приходилось доверять человеку, у которого до сих пор не прошел озноб от пережитого им в Синцзяне, именно там, куда ему придется отправиться снова. А это плохо. Но, с другой стороны, пожалуй, вряд ли можно найти другого, кто знал бы районы Западного Китая лучше Каррайта. К тому же Каррайт лично знаком с гоминдановским генералом Ла Лоу, продолжающим со своей бандой рыскать то на границе Тибета, то в оазисах пустыни Такла-Макан. Эти-то обстоятельства и решили вопрос о том, кому поручить выполнение очередного задания в Синцзяне.

Прайс понимал, что Каррайта следует морально поддержать, и знал, как это надо сделать.

– Это будет ваше последнее задание такого рода, – сказал он. – Как только операция с Двадцатым будет успешно доведена до конца и нужные документы окажутся в моих руках, вы получите назначение в Военно-связной комитет при Комиссии по атомной энергии.

Каррайт с благодарностью пожал шефу руку.

– Вы сказали, что встреча Двадцатого со мной у Небесных гор – вариант номер один. Следовательно, если ему почему-либо не удастся пробраться ко мне, то придется вводить какой-то другой вариант для того, чтобы организовать его переброску через советскую границу? – обратился он к Прайсу.

Прайс передернул плечами.

– Вы страшно догадливы… Раз есть вариант номер один, то, естественно, должен быть и вариант номер два. И он есть. Но не беспокойтесь, во-первых, я думаю, что мы ограничимся операцией в Центральной Азии, во-вторых, если придется применить и второй вариант, то для этого, наверное, будут подобраны новые люди. Ваше участие может не потребоваться.

На минуту в комнате установилось молчание.

– Я понимаю ваше нежелание снова оказаться под угрозой быть пойманным китайскими коммунистами, – начал Прайс. – Но, к сожалению, ваша поездка совершенно необходима. Было бы лучше, если бы мы в свое время купили у Чан Кай-ши Синцзян и Тибет, как когда-то купили Аляску у русского царя. Я поддерживал проект покупки Синцзяна и Тибета, выдвинутый генералом Ченнолтом, но, как вы знаете, миссия генерала Ведемейера, которая вела переговоры с Чан Кай-ши, не имела успеха потому, что китайские красные слишком быстро развивали свое наступление с севера на юг, и Чан Кай-ши пришлось бежать на Тайвань. Мы не успели.

– Да, все это так, – согласился Каррайт. – Получив в свою собственность территорию Западного Китая, мы здорово улучшили бы наши стратегические возможности в предстоящей войне с Советским Союзом.

– Миссия Ведемейера опоздала, – продолжал Прайс. – И я до сих пор не могу понять, о чем думал генерал Маршалл, ведь он-то имел все возможности заблаговременно договориться с гоминдановцами о приобретении нужных нам территорий в Китае. И тогда прежде всего не существовала бы Китайская Народная Республика, и мне незачем было бы теперь ломать голову над тем, как ее уничтожить.

– Мы получили бы прекрасную базу для наших бомбардировщиков и истребителей, – мечтательным тоном пояснил Каррайт. – И я не пробирался бы туда тайком, рискуя жизнью.

– Я всегда говорю, что наши дипломаты ни к черту не годятся, – желчно проворчал Прайс.

– Когда мне выезжать к моим ботаникам? – спросил Каррайт.

– Как можно скорее. Во всяком случае, через две недели вам надо находиться уже в Гималаях, близ китайской границы, – ответил Прайс.

– Я поеду с Нортоном?

– Нет. – Голос Прайса сделался резким. Я подозреваю, что этот человек может оказаться предателем.

– Что? – Каррайт побледнел. Он старался сейчас вспомнить, не наговорил ли он чего-нибудь лишнего летчику, к которому чувствовал симпатию.

– Краус сообщил мне, что была отмечена продолжительная беседа Нортона со Старком. Да и сегодня он снова о чем-то шептался с ним. Не исключено, что профессор мог наболтать Нортону лишнее. Понимаете?

Но Каррайт не понимал. Он давно ждал дальнейших объяснений, и Прайс дал их.

– Старк овладел секретом моих планов, проник в тайну лаборатории в Гималаях, а затем вот здесь, час назад, отказался работать со мной, и мне, естественно, пришлось обезвредить его. Видит бог, – Прайс поднял глаза кверху и молитвенно сложил руки, – я не хотел ему зла, но он оказался опасно наивным, и мне пришлось принять кое-какие меры. Он должен был заранее предвидеть такой конец нашей дружбы. К сожалению, он живет книжными представлениями.

– Ну и черт с ним, – сказал Каррайт. – Меня больше занимает Нортон. Кто же у вас будет вместо него? Кто сможет управлять таким самолетом, как ваш «Метеор»?

– О, пилота мне уже подыскали, – ответил Прайс. – Его фамилия Гейм, капитан Стивен Гейм, боевой офицер, не интересуется политикой. Через несколько дней он будет здесь. Я сумею найти с ним общий язык.

– А как же с Нортоном?

– Капитан Нортон отправится для прохождения службы в Гренландию.

Глава четвертая

Полковник Бриджес подошел к висящей на стене большой карте и ткнул пальцем куда-то в самую верхнюю часть изображенной на ней территории.

– Что вы видите здесь? – обратился он к капитану Гейму.

– Пустое место, сэр.

– Уже завтра оно перестанет быть пустым… Завтра туда вылетим мы с вами, капитан.

– Но у меня нет самолета.

– На этот раз вам придется быть пассажиром. Вы включены в нашу экспедицию в качестве специалиста по посадке самолетов в сложных условиях. Мы с вами должны найти там площадку для строительства новой авиационной базы.

– Как, еще одной? – спросил Гейм.

Бриджес пояснил:

– Капитан, наша задача – создавать не только как можно больше баз, но и как можно дальше от собственной нашей территории. В условиях Гренландии, где мы с вами сейчас находимся, это означает прежде всего продвижение на север, поближе к полюсу. Понимаете?

– Н-да… – Гейм кивнул головой. – Как называется это чертово место, куда мы полетим завтра?

– Земля Пири, а может быть, земля Кронпринца Христиана – решим, когда будем в воздухе над теми местами.

– Разрешите мне, полковник, захватить с собой моего бортмеханика?

– Как его фамилия? – спросил Бриджес, вооружаясь карандашом

– Роберт Финчли, сэр.

– Хорошо. Мы возьмем его с собой. Рекомендую учесть, Гейм, – экспедиция наша весьма рискованная. Если что случится, придется уповать на всевышнего. А теперь идите собирайтесь.

И Гейм очутился на улице.

Полуденное, незаходящее солнце Заполярья освещало бескрайние ледяные просторы, играло на острых гранях огромных ледяных гор, окрашивая их то в сапфирово-голубой, то в изумрудно-зеленый цвет. Серебристо-белым пологом поднимался остров к горизонту и, пересеченный бликами солнечной позолоты, обрывался к востоку.

Поселок датских заполярников Туле расположен на западном берегу Гренландии, на семьдесят шестом градусе северной широты, далеко на север от Полярного круга. Ледяное безмолвие Баффинова залива и постоянные снежные штормы безлюдных арктических пустынь, казалось Гейму, превратили поселок в забытый богом уголок. Но таково было лишь его первое впечатление: гигантский аэродром, отрытые в скалах бензохранилища, множество военных самолетов и пять тысяч американских солдат придавали поселку вид гарнизонного городка, выдвинутого далеко в сторону противника. Датчан, которым формально принадлежит Гренландия, летчик не увидел.

Мрачный и сосредоточенный вошел Гейм в отведенный ему домишко. Постоянный спутник и помощник капитана – бортмеханик Финчли, которого Гейм мысленно не называл иначе как Крепыш Боб, был занят тем, что пытался придать жилищу «одомашненный» вид: на стенах уже появилось несколько фотоснимков родных и друзей.

– Отставить, – сказал ему Гейм и лег на койку. – Собирайся.

– Когда вылет?

– Через несколько часов.

– Куда?

– К дьяволу в пасть, – ответил Гейм серьезно. Крепыш Боб – коренастый, черноглазый, несколько ниже Гейма ростом. Долгие годы совместной службы крепко сдружили этих двух как будто противоположных по характеру людей. Боб Финчли много читал, имел свое суждение о людях, явлениях, событиях. Последнее обстоятельство, в сочетании с необычной склонностью Боба Финчли поговорить, часто причиняло Гейму изрядное беспокойство. Иногда капитан наставлял помощника:

– Вот что, Боб, я разрешаю тебе заговорить меня до смерти, так и быть… но умоляю: держи язык на привязи, помолчи, когда вокруг нас болтаются разные субъекты, среди которых, ручаюсь, немало секретных осведомителей Бюро Федеральной Разведки. Не хочешь же ты, в самом деле, чтобы нас вызвали в какую-нибудь комиссию конгресса…

Надо отдать справедливость Финчли: увещевания друга подействовали на него, и в конце концов почти единственной жертвой его любви поболтать стал Гейм.

– К дьяволу в пасть… – повторил Боб задумчиво и проворно вынул из чемодана карту Гренландии. – Значит, полезем на север.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Гейм.

– Посуди сам: в центре этой огромной ледяной пустыни, именуемой Гренландией, нам делать нечего. На юге и востоке имеется достаточно других ребят на наших базах, там обойдутся без нас. Остается северная часть этого злосчастного острова, в насмешку над нами с тобой названного «Зеленой землей». Север, север – тем более, что нас ведь так и тянет к полюсу! Абсолютно ясно. Так… – продолжал Боб. – Куда же нас забросит рок? Ты говоришь, в пасть? Выше этого паршивого поселка даже наши ледоколы по Баффинову заливу не поднимаются… С востока – Гренландское море, тоже для судов фактически недоступное из-за льдов. Ясно, дружище Стив, если пастью дьявола нельзя назвать, к примеру, землю Пири, то я… впрочем, готов поставить сто против одного… Идет?

Рассуждения Боба Финчли были не лишены логики.

Немного отдохнув, Гейм и Финчли отправились на вещевой склад – нужно было подготовиться к полету на север, в места ледяной стужи и ужасных снежных ураганов. Летчики подобрали себе одежду, сшитую из нескольких слоев меха, надели по четыре пары перчаток и толстые фетровые сапоги. Рядом со складом что-то делали десятки рабочих. Оказалось, что это строители будущей военной базы. В ожидании отправки еще дальше на север они приводили в порядок приготовленные для обитателей базы разборные домики. Каждая часть такого домика состояла из предназначенной для отражения тепла алюминиевой пластинки на внутренней стороне, затем фанеры, стекла, асбеста, досок и, наконец, слоя брезента. Все это соединено вместе при высокой температуре и под огромным давлением.

– Опыт полярников-датчан, – пояснил летчикам очутившийся рядом с ними полковник Бриджес.

– Теперь спать, – скомандовал Гейм, и они отправились в свое временное убежище.

– Попробуй поспи тут, – ворчал Боб Финчли, – солнце лезет во все щели. И вообще, то ли сейчас полночь, то ли полдень, не могу понять.

– Спать, спать, – торопил Гейм. – Через несколько часов вылет.

И, наконец, кое-как закрыв окно, друзья уснули.