Изгои. Часть вторая (СИ)

Текст добавлен: 17 июля 2025, 22:39

Текст книги "Изгои. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Иван Калиничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Инвалид не успел договорить, как труп дернулся и открыл глаза, заставив всех замолчать. Николь среагировала мгновенно и размножила голову Грини из ружья.

– Спи спокойно, дружок, – сказала она и сдула поднимающийся над стволом дымок.

Скоро обнаружилось еще два трупа: семейная пара, Кора и Кайл. Их тела были так обезображены, что идентифицировали жертв только по остаткам одежды. Им тоже размозжили черепушки. Только в этот раз решили сэкономить на боеприпасах и воспользовались увесистыми каменюками. Как и в прошлый раз, никто не видел зомби.

Алькатрасовцев постепенно стала охватывать паника. Они собирались в кучки. Искоса поглядывали на вооруженную парочку, кое-кто спрашивал о местонахождении пахана. В воздухе повисло чувство надвигающейся опасности и тревоги.

– Слушай, а ты точно уверена, что пахан убивал этих людей? – спросил у напарницы Остап.

– А кто же еще?

– Ну не знаю. Крот же слепой и старенький. Откуда у него взялась такая прыть?

– Став зомби, он в разы увеличил свои силы.

– Ого! А может, еще и прозрел?

– Может быть… Я, честно говоря, не особо разбираюсь в живых мертвецах.

– А что они вообще умеют делать?

– Нападать на людей, жрать человечину и выглядеть максимально стремно.

– А летать могут? Или становиться невидимыми?

– Это вампирские заморочки.

– А у вас что, и вампиры есть?

– Чего нет, того нет.

– Еще вопросик. Я почему-то все время думал, что зомбаки туповаты.

– Они как люди. Есть тупые, есть умные. Я даже слышала про одного, который умел играть в шахматы.

– Но больше всего меня интересует, что мы будем со всем этим делать?

– В первую очередь нужно собрать народ и рассказать им о случившемся?

– Что, прямо всю правду рассказать?

– Теперь мы здесь власть. А ты где-нибудь видел, чтобы власти говорили правду?

Народ собрали в считанные минуты. Почти все население Алькатраса, кроме тех, кто был занят на ответственной работе.

Не мудрствуя лукаво Николь сообщила им, что Крот умер от продолжительной болезни, обратился в зомби и загрыз трех алькатрасовцев.

– И кто теперь у нас будет паханом? – спросил кудрявый мужчина, жующий краюху хлеба.

– Я, – Остап сделал шаг вперед.

Он ожидал, что новость взбудоражит народ, но алькатрасовцы на это отреагировали спокойно. Они видели Остапа в деле, так что его кандидатура вполне их устраивала.

– А что будем делать с зомбаком? – спросил все тот же мужик с горбушкой.

– Поймаем и уничтожим.

– А может, мы это… – он дожевал последний кусок хлеба и отряхнул руки. – Поможем, а?

Получив согласный кивок Николь, Остап воскликнул:

– Отличное предложение!

– Тому, кто найдет и уничтожит зомби, объявляется награда: тысяча копеек! – добавила его напарница.

Собравшиеся довольно загалдели.

– А пушки дадите? – спросил чернокожий верзила в вязаной желтой шапочке.

– Нет. Берите все что угодно. Топоры, вилы, ножи. Но огнестрела мы вам не дадим.

– А без огнестрела какая охота⁈ – улыбнулся поклонник оружия, обнажив ряд жемчужных зубов.

Остап покрепче сжал в руке помповик, но тут на его плечо легла ладонь Николь, словно прося расслабиться и выглядеть на публике увереннее.

– Черныш, – сказала она, – оружейка заминирована. А если кто-то из вас взломает замок, то все взлетит на воздух.

– Гонишь, – оскалился верзила.

– Хочешь проверить? Дерзай.

– А если ключиком замок открыть, а? У пахана ведь был ключик от оружейки.

Остап не выдержал, подскочил к урке по кличке Черныш и с такой силой прописал ему в челюсть, что отправил противника в нокаут.

– Есть здесь еще любители пострелять?

Ответа не последовало.

– Тогда расходимся! – небрежно бросил новый хозяин Алькатраса.

– Знаешь что… – шепнула ему на ухо Николь, – давай-ка найдем укромный уголок и потрахаемся.

Остап не стал возражать.

08. И грянул взрыв…

Наступил вечер, а вместе с ним подкрался северный пушной зверек.

Локальный зомби-апокалипсис в Алькатрасе стал набирать обороты. Хитрюга-пахан сменил тактику. Стал прятать тела мертвецов или выносил их за пределы поселения. Там они, что называется, дозревали и вливались в зомби-ячейку. А самого убийцу так никто и не видел. Натурально, неуловимый мститель.

Ходячие мертвяки расплодились как тараканы. Надо было что-то решать. Николь и Остап решили собрать выживших в огромном пустующем амбаре, чтобы обсудить план дальнейших действий.

Сооружение было крепким и добротным, как дом Наф-Нафа. Правда, поросенок построил свою хату из камня, тогда как амбар сделали из самана, кирпича-сырца из глинистого грунта с добавлением соломы или других волокнистых растительных материалов. Это очень прочный материал, известный на Земле с незапамятных времен. Возможно, сюда секрет его изготовления привезли с собой первые поселенцы. А может, и нет? Кто ж знает. Это же планета Карфаген, тут сам черт ногу сломит.

Первым выступал Черныш, тот самый урка, которому Остап съездил по щам.

– Что ж это делается, уважаемые? Нас тут, можно сказать, мочат почем зря, а пахану, – он указал своим толстым, кривым пальцем на Остапа, – хоть бы хны. Не дам, говорит, пушки!

Народ загудел.

Новый глава Алькатраса сделал повелительный жест: мол, тише. Но тишина не устанавливалась.

– Молчать! – подключилась к делу Николь.

На сей раз крик подействовал. Люди повиновались. Она что-то шепнула на ухо Остапу. Тот причмокнул губами и как бы нехотя произнес:

– Пушками мы вас обеспечим!

Раздались вялые аплодисменты. Где-то заплакал маленький ребенок. А сиплый женский голос троекратно прокричал: «Ура!»

– Сколько нас осталось? – спросила Николь.

Из толпы вышел беззубый дедок с пышными усами в виде велосипедного руля. Его высокий и широкий лоб был изрезан морщинами, но впалые глаза сверкали пылом молодости, дерзостью и куражом.

– Человек сто тридцать, – сообщил старик.

– А сколько народу сейчас здесь? – уточнила Николь.

– Полсотни. Многие решили в домах забаррикадироваться.

– А сколько зомбаков мы уложили?

– Штук десять, если считать мертвецов, которым мы размозжили головы.

– Слушай, Шар, ты в Алькатрасе уже давно. Многое повидал, набрался мудрости…

– Какая, к черту, мудрость? – перебил он. – Сплошной маразм в башке! Недавно портки задом наперед надел. А вчера проснулся, и не помню, как меня звать. Имя свое забыл, представляешь?

– Шаром тебя кличут.

– А вот и нет. Мое настоящее имя Ганс, а Шаром меня в детстве прозвали. Любил пожрать от пуза. Теперь вот с желудком беда. Могу есть только овощную пюрешку. А так хочется порой заточить стейк с жареной картошечкой…

– Шар, давай-ка к делу. Вопрос к тебе есть. Ты раньше видел, чтобы зомби такими шустрыми были?

– Видал. Все у них не как у людей. Кто сразу обращается в мертвяка, кто через часик, кто через два. А бывает, что и целый день проходит.

– Значит, нет ничего необычно в том, что Крот так быстро стал живым мертвецом?

– Это нормально.

– А что башка у него варит, как у преступного гения, это тоже нормалек?

– В порядке вещей. Ты про зомби-шахматиста слыхала?

– Ну да.

– А что в Маяковке местные жители зомбаков приручили, знаешь?

– Я думала, это байка.

– Ха! Я сам видел. Они, конечно, теоремы не решают, но работают навроде вьючных животных. Один у них даже мог говорить.

– Что, реально разговаривал?

– Ну по крайней мере, три слова знал: «мама», «папа» и «лейка».

– Лейка?

– Ага. Может, в прошлой жизни цветы любил, не знаю.

– Но это ведь не признак интеллекта…

Шар внимательно посмотрел на собеседницу и негромко произнес:

– Вот что я тебе скажу, деточка, не стоит на этом всем заморачиваться. Ну зомби и зомби. Главное, что мы знаем, как их убить. Остальное нас не должно интересовать.

– Но…

– И никаких «но»! Изучать этих тварей нужно было раньше. А сейчас уже поздно.

– Валить нужно гадов! – прорычал Черныш.

Николь отвела Остапа в сторону.

– Нам и вправду придется вооружить их, и чем быстрее, тем лучше, – сказала она.

– А не боишься?

– Боюсь. А что делать? Ждать, пока нас сожрут зомби?

– Эх, надо было раньше это сделать! До оружейки топать минут десять, а зомби уже повсюду.

– Насчет десяти минут ты поторопился. На самом деле подольше. Еще учти, что на улице темно. Фонари зажечь не успели.

– Да, в кино про зомби все по-другому происходит. А в реальности как-то ну…

– Как?

– По-дебильному.

Николь надула губки и сказала:

– Давненько я не смотрела фильмов ужасов…

– А какой был последний? – поинтересовался Остап.

– «Пятница, 13-е».

– Как же, знаю. Какая часть?

– Не помню.

– Джейсон там уже был во вратарской маске?

– В ней!

– Тогда точно не первая и не вторая. Маску он нашел в третьей части.

– Может быть.

– А ты, кстати, откуда? Забываю все спросить…

– Австралия.

– А я думал, из Франции.

– Из-за имени?

– Конечно.

– Это папаня меня так назвал. В честь актрисы Николь Кидман. Знаешь такую? Снималась в сериале «Бангкок Хилтон».

– Знаю, конечно. Она сейчас всемирно известна. А сюда ты как попала?

– Я была обычной девушкой из приличной семьи, училась в колледже, занималась брейком, смотрела MTV. И как-то раз меня похитили. Представь, прямо из спальни! Заснула у себя в доме, а проснулась на Карфагене. Вот такой сюрприз!

– Ха! Представляю, как ты удивилась!

– И не говори. А ты откуда?

– Россия.

– Ого! СССР!

– Не-а, Союза давно нет.

– Что, была война со Штатами и они вас победили?

– Нет, там такая штука получилась… Мы это… сами себя хм-м… победили.

– Интересные дела.

– А тут я недавно. Несколько дней.

– А кем работал в России?

– Режиссером.

– Кино? Театр? Шоу?

– Телек.

– И что снимал?

– Сериалы. Криминальная тематика и всякое такое.

– А меня бы снял в своем сериале.

– Конечно!

– Врешь ведь.

Остап ухмыльнулся. Кому только он не обещал главную роль!

– Чего лыбишься?

– Да так… Ты мне лучше скажи, что это был за старичок? Суровый мужик, а взгляд как у тигра, брр-р-р.

– Здешний учитель.

– А, ну тогда понятно.

Подошел Черныш. Он мельком глянул на ружья у них в руках и сказал:

– Ну что, пойдем?

– А кто сказал, что я беру тебя в свою команду? – ухмыльнулся Остап.

– Я в ночи вижу. Это мой дар. И он тебе очень пригодится.

В оружейку, помимо Остапа и Черныша, пошли еще двое. Кинг, мускулистый, широкоплечий брюнет, лицо которого было буквально исполосовано шрамами. Тритон, маленький и подвижный, словно на пружинах, походил на артиста Бронислава Брондукова, складывалось впечатление, что он того и гляди чего-нибудь сопрет…

Едва они вышли из амбара, как Черныш крикнул:

– Справа!

Было уже темно, но Остап все же сумел разглядеть два силуэта, приближающихся к ним. Он прицелился из ружья и промазал. Сделал еще один выстрел. Снова мимо.

– Дай мне пушку, пока не поздно! – сказал видящий во тьме.

Получив помповик, двумя выстрелами Черныш обезглавил обоих зомби и протянул ружье обратно.

– Оставь у себя, – разрешил Остап.

– А не боишься пули в спину?

– Нет, – прозвучал спокойный ответ.

К счастью, зомбаков они больше не встретили.

Оружейка представляла из себя деревянный сруб с двускатной крышей. Здание выглядело крепким и надежным. Николь сказала, что дом прибыл в контейнере в разобранном виде и алькатрасовцам осталось только собрать его, как конструктор.

Дойдя до места, Остап достал ключи и открыл дверь.

– А что, замок тут и вправду заминирован? – спросил Черныш.

– Много болтаешь, – проворчал Остап.

Пошарив на полочке сбоку, он нашел масляную лампу, и через пару секунд тусклый желтый свет озарил помещение.

Оружия здесь было в избытке, но если присмотреться получше, становилось понятно, что большинство стволов – ржавый, никчемный хлам. Среди всего прочего имелись какие-то старинные мушкеты и берданки, и даже полупудовая мортира, вся покрытая плесенью, в стволе которой жила толстая пятнистая жаба. Рядом с мортирой располагался еще один странный предмет. Холодильник. Когда Остап пришел в оружейку впервые, он поспешил открыть его. Но внутри было пусто. Отсутствовали даже полочки, ящики и решетки. Николь пояснила, что холодильник, как и многие другие вещи, был обнаружен в одном из контейнеров.

Тритон где-то нашел почти новый короткоствольный автомат Калашникова. Со знанием дела оглядел его, вынул магазин, вернул на место и важно надул губы.

– Надо взять пушек и боеприпасов. Столько, сколько сможем унести, – распорядился новый пахан.

– А как мы их потащим? В руках, что ли?

– Нам бы не помешали сумки или мешки…

Вдруг раздалась автоматная очередь. Изрешеченный пулями, на пол рухнул Кинг.

– Бросайте оружие! Быстро! – прозвучал голос Тритона.

Ствол его автомата был направлен на Остапа и Черныша, а глаза горели, как у бешенной собаки.

– Ты что, с дуба рухнул? – изумился Черныш.

– Брось оружие, падла!

Требование было выполнено.

– Подними руки вверх! – Тритон перевел взгляд на Остапа. – А у тебя что?

– У меня подозрение на язву желудка и расшатанные нервы.

– Юморист, значит?

– Самую чуточку.

– То есть старый пахан был у нас слепец, а новый стал паяц.

– Вообще-то смех продлевает жизнь.

– Только не тебе. Оружие есть, спрашиваю?

– Нет.

– А за спиной что?

– Ах, это! Это катана – меч такой японский.

– Кинь на землю. – Он подчинился. – Еще что-нибудь есть?

– Нету.

– Тогда руки в гору!

– Тритон, ты что, совсем кукухой поехал? А ну брось железку и потолкуем по-мужски, – вмешался Черныш.

Глаз у вооруженного дернулся, как от тика:

– По-мужски? А уводить чужую девушку – это как, по-мужски?

– Какую девушку, Тритоша? Никого я у тебя не уводил.

– Ты – нет. А вот этот тип – да!

– Я? – поразился Остап.

– Ты!

– Да как я мог это сделать?

– Но ведь сделал.

– Да когда? Я тебя сегодня впервые увидел!

Тритон вытянулся и, выпятив хилую грудь, выдал:

– Моя девушка – Николь!

– Она что, встречалась с тобой? – совершенно искренне спросил обвиняемый.

– Да, Николь была моей девушкой, а ты, пришлый ублюдок, увел ее у меня! – истерически завопил коротышка.

Он был на грани истерики и водил автоматом из стороны в сторону, руки у него дрожали. В таком стоянии Тритон запросто мог ненароком нажать на спусковой крючок и отправить вслед за Кингом.

– Прости меня… – неуверенно сказал Остап, понимая, что в их положении тянуть время – это лучшее решение.

– Ты просишь у меня прощения⁈

– Ну да, я прошу у тебя прощения. Так вышло. Понимаешь? Мы полюбили друг друга…

– Сука, ненавижу тебя! И ее ненавижу!

– И вообще, откуда мне было знать, что у вас отношения?

«Нет, не похож он на ее парня, – подумал Остап. – Тритон плюгавый какой-то, а Николь – породистая баба».

– А она разве тебе ничего не сказала? – спросил Тритон.

– Вообще ничего! Вот те крест! – побожился Остап.

– Вот ведь сучка!

– Ты это… Поаккуратней со словами.

– Или что? Застрелишь меня?

– Слушай, Тритон, раз уж так вышло, давай драться на кулаках. Кто победит, того и Николь. Идет?

В ответ раздался крысиный смешок:

– Ты меня за идиота держишь? Ты же дерешься, как Чак Норрис, я тебя на ринге видел. С одного удара меня в нокаут отправишь!

– Тогда дерись со мной, – предложил ему Черныш.

– А с тобой у меня будет отдельный разговор.

И сказав это, Тритон надавил на спусковой крючок и горячая автоматная очередь прошила тело Черныша наискось.

Надежды на спасение стремительно таяли.

– Что, и меня пристрелишь? – спросил Остап.

– Всему свое время. Только ты сначала это… броник сними.

– Чего?

– Что слышал. На тебе бронежилет, я видел.

– Какой броник? Где видел?

– Видел где надо. А ты под дурачка не коси. Снимай давай!

Пришлось подчиниться. Растаяла одна из самых последних надежд.

– А теперь я расскажу тебе сказочку, – присев на фанерный ящик, протянул Тритон. – Это будет сказочка про одного добра молодца, что полюбил красну девицу. И всем эта девица была хороша: красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна… А добрый молодец был…

Рассказчик из него получался так себе. Говорил сбивчиво, часто запинался, путался в словах. Суть же изложенного состояла в следующем. Один мужик влюбился в одну барышню, признался ей в любви, а она ему отказала, и мужик стал грустненьким.

Выслушав «сказочку», Остап осторожно спросил:

– Терять мне больше нечего, поэтому спрошу напрямую: это ты рассказывал про вас с Николь?

Тритон молча кивнул.

– Но ты ведь говорил, что вы встречались…

– Я? Ничего я такого не говорил!

– Да ладно. Мы здесь вдвоем. Я – считай уж покойник, так что можно сказать, что ты здесь один. А зачем врать себе?

– И вправду, незачем… Только я такого не говорил. Ты, наверное, что-то припутал.

– Нет. Я своими ушами слышал, как ты сказал, что Николь – твоя девушка. Бедолага Черныш подтвердил бы, но ты выключил его из игры.

– И все-таки ты что-то путаешь…

– Да не путаю я ничего.

– Может быть, я так образно сказал…

– Слушай, а может быть, ты болен?

– Че-его? Ты кого это больным назвал, гнида?

– Погоди, не ершись. Есть такое психическое расстройство. Мифомания. Это когда человек врет и не может остановиться. Причем врет даже не ради своей выгоды, просто у него это так спонтанно получается.

– Ты меня сейчас что, психом назвал?

– Нет. Просто… Короче, нет ничего плохого в том, что у людей есть психические расстройства. В мире, из которого я прибыл, они у каждого второго, и люди ходят к психологу. Это такой врач, который помогает им бороться с этим недугом.

– Что ты со мной как с ребенком, знаю я, кто такие психологи.

«Тянуть время, нужно тянуть время», – повторял про себя Остап, напряженно ища выход из сложившейся ситуации.

– Я вообще из Саратова, – продолжал Тритон. – Семь лет как сюда попал.

– Я тоже из России! Из Москвы. А в Саратове был полгода назад. Хочешь расскажу, как там сейчас?

– Не надо. Не хочу ничего слышать про этот дерьмовый городишко. Если бы меня не похитили, я бы там точно спился или скурился. А Карфаген меня спас. Здесь я получил вторую жизнь…

– А про Россию, хочешь, расскажу? Про Родину? А может, споем? – и Остап затянул. – «Я в весеннем лесу пил березовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал. Что имел – не сберег, что любил – потерял, был я смел и удачлив, но счастья не знал»…

– Завязывай, Расторгуев! Моя родина теперь Алькатрас. Ты мне лучше скажи, как мне к Николь подкатить, а?

Режиссер посмотрел на этого дефективного мужика с мордой Федула из кинофильма «Афоня», и у него появилось горячее желание, несмотря на оружие, двинуть собеседнику в рожу.

– Никак, – честно ответил Остап.

Лицо Тритона вытянулось, а глаза полезли на лоб.

– Чего⁈

– Ничего. Не пара ты ей.

– Это мы еще посмотрим!

– Пожалуйста…

– Ты ведь в курсе, что я тебя убью?

– Ну, да. Иначе зачем ты целишься в меня из автомата?

Все происходящее стало напоминать Остапу какую-то комедию абсурда. И эта комедия была не смешной.

– Слушай, Тритон, а что ты со мной нянчишься? Убил бы и дело с концом! – решил пойти ва-банк Остап.

– Я думаю… – небрежно, через губу ответил Тритон.

– А что тут думать? Нажал на спусковой крючок и все!

– Я думаю… – процедил сквозь зубы двойник Брондукова.

– Как ваша фамилия мыслитель? Спиноза? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий? – пришла на ум Остапу цитата из «Золотого теленка».

На лице Тритона блеснула улыбка.

– Моя любимая книга…

– «Теленок»?

– Угу.

– А мне больше «Двенадцать стульев» нравится.

– Тоже хорошая.

– Ты ведь в курсе, что меня Остапом кличут?

– Угу.

– Прикинь, как Остапа Бендера.

– Прикинул. И что?

– Ну… может быть… ты меня не будешь убивать…

– Только потому, что тебя зовут Остап?

– Ну да…

– Нет! Я убью тебя!

Остап невольно усмехнулся. Вроде бы он должен был бояться, но как-то не получалось. Этот клоун Тритон мог вызвать лишь чувство смеха или брезгливости. Но скоро Остапу стало не до смеха. Он почувствовал, что кто-то дернул его за штанину. Это был Черныш. Он не превратился в зомби, так был еще жив. Смертельно раненый, истекавший кровью, он держал в руке гранату, напоминающую большую погремушку. Чеки в ней не было. Рот Черныша исказился в злой улыбке и наружу выбралось хриплое:

– Беги…

Дальше события развивались в ускоренном ритме. Остап резко бросился на Тритона. Толкнул его, а сам забрался в холодильник.

И грянул взрыв…

09. Карфагенская Санта-Барбара

– Слушай, а ты не знаешь, где сейчас Кабан? – адресовался к Тигги Луцык.

Та кокетливо намотала на палец локон волос и томно вздохнула:

– Наверное, говорится к свадьбе.

– То есть это все на самом деле?

– Что именно?

– Свадьба нашего друга и Веды-Миланы?

– Абсолютная правда. Классно, правда?

– Ну как тебе сказать…

В его воображении отчетливо нарисовалась картина первой брачной новоиспеченных мужа и жены. Напоминало это отрывок из пошленькой секс-комедии, которые любили снимать в пору его юности. Луцык их просто обожал. «Американский пирог», «Американский пирог-2», «Евротур», «Дорожное приключение», «Король вечеринок», «Муравьи в штанах», «Секс-драйв», «Мартовские коты», «Девочки сверху», «SuperПерцы», «Секси бойз, или Французский пирог», «Мальчишник в Вегасе», «Выпускной угар, или День самоуправления»… Все эти ленты он мог пересматривать до бесконечности. Но любимой картиной у него была «Горячая жевательная резинка». Этот фильм был очень старым. Его сняли еще в семидесятые, в Израиле. Сюжет можно было охарактеризовать так: «три молодых балбеса в поисках приключений, секса и веселья». Просто улетная вещь! У нее еще был покадровый штатовский ремейк «Последний американский девственник», но он не шел ни в какое сверните с оригиналом. Вроде бы все тоже самое, но не смешно… Как в том анекдоте: в продажу поступили фальшивые елочные игрушки, внешне они ничем не отличаются от настоящих, но радости от них никакой.

Сценка, которую вообразил Луцык могла стать украшением любой секс-комедии. И так. Обнаженный Кабан лежал на роскошной кровати с балдахином. Вокруг горели ароматические свечи и благоухали букеты с полевыми цветами. Новобрачный был привязан за руки к спинке кровати, во рту у него находился кляп. И вот в кадре появляется Веда-Милана, одетая в прозрачный пеньюар, у нее за ухом красуется алая роза. Она подошла к кровати, послала своему суженому воздушный поцелуй. Прокашлялась. Вытащила изо рта вставную челюсть. Положила ее в стакан с водой. Затем отстегнула искусственную ногу. Далее сняла парик и залезла на Кабана. Он плакал и мычал, не в силах вымолвить и слова. Его пухлые щеки омывали соленые слезы, а лицо бледнело от страха. «Теперь ты мой! Весь!» – взревела старуха и где-то громыхнул гром.

«А что, любителям фильмов Сарика Андреасяна зашло бы такое!» – подумал Луцык.

Он, кстати, никогда не считал, что этот режиссер снимает дерьмо. Вполне себе нормальные фильмы. Из серии «отключить мозг, глянуть под пивко». Такое кино тоже нужно. Не всем же быть Германами и Тарковскими.

– А ты сам женат? – вмешалась в фантазии Тигги.

– Был когда-то.

– Понимаю. Тебя забрали, а жена осталась на Земле.

– Нет. Я уже давно в разводе.

– Почему развелись?

– Долгая история.

– Не хочешь рассказывать?

– Ты догадливая.

– И дети есть?

– Один есть. Вернее, одна. Дочка.

– А почему снова не женился?

– Не знаю. Сложилось так. Не женился, и все. Ты мне лучше вот что скажи. Вся эта история с Кабаном и Ведой-Миланой… Это прямо серьезно?

– Свадьба-то?

– Ну да, она самая.

– Конечно! Кто же про такое шутит!

– Ну мало ли. Всякое бывает. Вот один мой приятель как-то по синей лавке решил разыграть свою девушку. Пока ехал домой в такси, написал ей сообщение, что кончает жизнь самоубийством. А когда приехал, нашел ее в объятиях соседа.

– Фу, как это гадко.

– Не то слово! А знаешь, что самое гадкое? Соседом был его родной отчим.

– Какая мерзость! Больше не рассказывай мне ничего подобного.

– Эх, а у меня в запасе было еще много забавных историй.

– Не стоит.

– Хорошо. Тогда вернемся к нашим голубкам. Ты хочешь сказать, что Кабан реально решил жениться на женщине, с которой познакомился несколько часов назад?

– Вот ты заладил… Ты не веришь в любовь с первого взгляда?

– Верю, но…

– Что еще за «но»? Ты вспомни Ромео и Джульетту.

– А ты помнишь, чем у них все там закончилось? «Нет повести печальнее на свете» и прочее бла-бла-бла.

– Помню. Но, поверь мне, имеются и непридуманные положительные примеры. Скажем, я и мой муж Кирк. Мы полюбили друг друга с первого взгляда.

– Ничего себе!

И Тигги процитировала Вильяма, понимаете, нашего Шекспира:

– Любовь – над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане,

Любовь – звезда, которою моряк

Определяет место в океане.

– Надо же…

– Ровно через час знакомства он уже сделал мне предложение.

– Хм-м…

Именно в этот момент, словно специально ждал реплики на выход, невдалеке от них появился сам Кирк. Он был высок и худ, черная роба висела на нем, как на вешалке. Глаза мужчины выражали вселенскую тоску, нос его обгорел и облупился. На шее у Кирка сидел мелкий пацан и с силой барабанил по башке кулаками. Рядом носились еще двое детишек, девочка и мальчик, которые то и дело отвешивали папане пендели и заливисто гоготали.

– Кирк! – Тигги помахала мужу рукой.

– Дорогая, может быть, деткам пора спать? – заунывным голосом спросил он.

– Погуляйте еще часик-полтора.

– Но, дорогая, я…

Хранительница очага нахмурилась, сжала кулаки и проорала:

– Я что сказала? Ты не понял⁈

– Дорогая, у меня единственный выходной на неделе, и я… – начал мямлить Кирк.

– И ты проведешь его с семьей! – постановила Тигги и, сменив тон на прежний, спросила у Луцыка: – Видишь, какой он у меня хороший?

– Вижу. Просто идеал. Вам крупно повезло.

– Ну не идеал, конечно, тут ты преувеличил. Но меня любит безумно, и детей тоже.

– Ну да, это заметно… Особенно они его.

– Папа для них пример для подражания.

– Еще бы!

– Угу.

– А детишки-то у вас озорники растут.

– Это точно. Наши маленькие непоседы.

– Часто наказываете?

– Что ты! Что ты! У нас в Дарьяне такое не приветствуется. Заступница учит нас жить в гармонии с окружающим миром.

Пацан тем временем успел слезть с шеи Кирка и найти где-то суковатую палку, которой и попытался треснуть отца, но был оперативно обезоружен. Да уж, полная детско-отцовская гармония, ничего не скажешь.

– Слушай, а давай вернемся к Кабану и Веде-Милане.

– Ты хочешь услышать от меня что-то конкретное? – осведомилась дарьянка.

– Во-первых, как такое случилось? Веда-Милана далеко не красавица, да и возраст…

– Можно подумать, твой Кабан просто принц Персии!

– Нет, конечно, но уж точно ее моложе.

– Я же тебе ясно сказала, любовь с первого взгляда.

– Тигги, крошка, я знаю Кабана уже много лет. Почти всю жизнь. И поверь мне, это не в его стиле.

– А в этот раз наша коса на камень.

Луцык понял, что спорить бесполезно, и перешел к следующему пункту:

– И что будет дальше?

– Свадьба.

– Прямо настоящая церемония?

– Ну да, церемония. Влюбленные поклянутся друг другу в верности и попросят заступницу Дарьяну освятить их союз.

– И что, на них с небес польется свет или что-то вроде этого?

– Ничего не польется. Они почувствуют это здесь, – она коснулась ладонью сердца. – Это незабываемое чувство. И оно останется с ними навсегда.

– А потом что?

– Как это что… Будут жить в горе и радости, пока смерть не разлучит…

– Будут жить в Дарьяне?

– Наверное. Мне-то откуда знать?

– Послушай, а не могла бы ты отвести меня к Кабану?

– Я не знаю, где он.

– Неправда, я вижу, что знаешь.

– Предположим, знаю. И что?

– Просто отведи меня к Кабану.

– Это еще зачем?

– Я хочу обнять старого товарища, пожелать ему успехов в личной жизни и…

– Веда-Милана велела не беспокоить их.

– Ты мне просто место назови. А дальше я сам.

– Охрана тебя не пустит.

– Ну пожалуйста! Пожалуйста!

– И не уговаривай. Смирись с тем, что Кабан останется в Дарьяне навсегда… Кстати, а если хочешь остаться и ты – без проблем, – Тигги провела кончиком языка по верхней губе. – Кирка часто не бывает дома, а я не люблю одиночества.

– Я подумаю над твоим предложением.

Луцык пересказал состоявшуюся беседу Джей и Левше.

– Дело плохо, – приуныла вокалистка «Изгоев».

– А может быть, ваш Кабан и вправду втюрился в эту старушенцию? – предположил мастер.

– Еще чего! – кинулся друг на защиту друга, но после небольшой паузы тихо сказал: – Хотя, с другой стороны, ему же нравилась Джуди Денч.

– Чего? – изумилась Джей.

– Кабан фапал на бабулю из киношки про Джеймса Бонда.

– Ничего себе! Вот так новость!

– А я вот его не осуждаю. Многим нравятся женщины постарше, – со знанием дела выдал Левша.

– Да ты видел эту Веду-Милану? Ей на кладбище давно прогулы ставят! – тряхнул головой Луцык. – В общем так. Нам нужно как-то увидеться с Кабаном. Если вдруг окажется, что у него реально роман с настоятельницей, то мы умываем руки, совет им да любовь. А если дело обстоит не так, то, как говорится, «сам погибай, а товарища выручай».

К ним подошла Гюрза. Она буквально вся светилась и мурлыкала под нос какую-то песенку.

– У кого-то сегодня была бурная ночка? – поддел сочинитель.

Актрисуля уставилась на него недоумевающим взглядом:

– Не понимаю, о чем ты.

– Признавайся, делала сегодня джага-джага?

– Чего?

– Ну, каталась на веселом дельфине?

– В смысле?

– Делала динь-динь?

– Ты бредишь. Я ничего не понимаю о чем ты говоришь.

– Да ладно, все ты отлично понимаешь. Признавайся, изменила Остапу?

– Да как ты… да ты…

– Не расходуй зря свой яд, – вмешалась Джей, – я вас видела вместе. Тебя и этого красавчика. У забора.

Обвиняемая растерялась и неуклюжим движением принялась поправлять волосы:

– Мы просто разговаривали… А потом мне стало плохо, начала мерещиться всякая дрянь, и Лайон мне помог…

– Лайон?

– Его так зовут.

– Дурацкое имя. Похоже на кличку парня по вызову.

– Кто бы говорил – Анжелика!

– Аккуратней на поворотах, детка, а то снова получишь в нос!

Гюрза машинально коснулась своей носопырки и сверкнула на оппонентку глазами. Кстати говоря, от синяков и ушибов на ее личике не осталось и следа – чудодейственное мумие сработало на славу.

– Короче, ты не настроена говорить правду, – заключил Луцык.

– Я все сказала, – ответила Гюрза.

– Интересно, а как отреагирует на это Остап, когда мы его найдем?

– Не думала, что ты стукач.

– Как ты меня назвала, повтори?

– Стукач.

– А ну-ка повтори!

– Стукач. У этого слова есть множество синонимов. Ябедник. Дятел. Доносчик. Радист. Сука!

– А ты шлюха!

– Стукач!

– Подстилка!

– Прелюбодейка!