Текст книги "Изгои. Часть вторая (СИ)"
Автор книги: Иван Калиничев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Изгои. Часть вторая
01. Бери топор, руби хардкор!
И в этот раз Остапу не доверили оружия. Грива и Шрам озвучили тот же аргумент, что и Фунт. Мол, не умеешь стрелять – не бери в руки пушку. А то ненароком покалечишь себя и других. Сами же они добавили к своему арсеналу помповые ружья, а Шрам сунул в карман брюк лимонку.
– Не, мужики, так не пойдет, – возмутился Остап. – Я, конечно, хорошо дерусь, но кулаки против пуль – это такое… Ведь Фунт и мушкетеры вооружены, не так ли?
– Это как пить дать, – подтвердил Грива.
– Тогда и мне нужна пушка!
– Не уговаривай – не дадим. У нас в Алькатрасе случай был. Пошел мужик на охоту и захватил с собой сынишку, который в жизни не стрелял. Дал ему винтовку. Так тот умудрился ранить себя в ногу, а папашке вообще причиндалы отстрелил. Знаешь, какая у него теперь кличка?
– И какая?
– Ряба.
– Почему Ряба?
– Слышал сказку про курочку, которая снесла золотое яичко?
– Естественно.
– Помнишь, чем там все закончилось?
– Мышка бежала. Хвостиком махнула. Яичко упало и разбилось.
– Вот поэтому он и Ряба.
Пример не убавил настойчивости:
– Нет, мужики, вы просто обязаны дать мне пушку!
– Тебе непонятно слово «нет»? – осведомился Шрам.
– Тогда я никуда не пойду.
– Пойдешь как миленький. Или мы тебя тут пристрелим.
– А стреляйте! Какая разница, от чьей пули умереть!
– Слушай, Грива, дай ему оружие, а то больше сил нет слушать это нытье.
– Так и быть, – недовольно проворчал напарник. – Будьте здесь, я мигом.
Он куда-то убежал. Шрам и Остап молча стояли у покосившейся саманной хатки, иногда бросая взгляды друг на друга. Людей вокруг не наблюдалось.
– А где все? – спросил Остап.
– Кто?
– Жители Алькатраса. Урки там, рабы…
– Фунт собрал всех на площади. Сейчас, наверное, толкает пламенные речуги, подбивает народ на бунт.
– И ты так спокойно об этом говоришь?
– Специально для тебя могу сказать об этом беспокойно! – раздраженно рявкнул Шрам.
– Ладно, ладно, не заводись. Я просто уточнил.
– Я и так на взводе, а еще ты лезешь со своими дурацкими вопросами!
– Кстати, о дурацких вопросах… Можно еще один задать?
– Последний?
– Он самый.
– Если последний, то задавай.
– А что если в результате наших… ээээ… действий пострадают обычные люди?
– Лес рубят – щепки летят.
– А свободное ношение оружия у вас разрешено?
Охранник злобно сверкнул глазами:
– Ты же сказал, что тот вопрос будет последним.
– Я ошибся.
– Больше так не ошибайся.
– Но мне нужна информация, чтоб знать, как себя вести в сложившейся ситуации. А ее у меня с гулькин нос.
– Хм-м, резонно, – вынужден был согласиться Шрам.
– Так у вас разрешено свободное ношение оружия?
– Нет. Все пушки находятся в оружейке. Ключи выдает лично Крот.
– Тогда где взяли оружие эти заговорщики?
– Где-то да взяли…
– А поточнее.
– Не знаю я. Может, нашли, а может, свистнули из оружейки.
– А есть шанс, что алькатрасовцы перейдут на их сторону?
– Есть. Но, думаю, немногие отважатся.
– Почему?
– Пахана у нас боятся.
– А Фунт хорошо стреляет?
– Без понятия.
– Не хотел бы я поймать пулю… А еще такой вопрос…
– На сегодня достаточно вопросов. Давай просто помолчим.
– Но…
– Просто. Помолчим, – не терпящим возражения тоном повторил он.
Остап подчинился и расправил плечи. Под комбинезоном на нем был подаренный Фунтом бронежилет. Правда, выглядел он как манишка, да и толщиной не отличался. Можно ли на него надеяться? В Интернете гуляло немало роликов, показывающих, как пули пробивают броники насквозь.
Вернулся Грива, который нес катану – самурайский меч, лежащий в заспинных ножнах.
– Вот, держи, – он протянул оружие Остапу.
– Что это⁈
– Картофелечистка!
– Ч-чего?
– Чего, чего… Это катана, твою мать! Разве не понятно?
– И что мне с ней делать?
– Как что? Рубить врагам головы!
– Но я ни разу не держал в руках катаны! Дайте мне лучше пестик, с ним всяко проще. Жмешь себе на курок, и все.
– Вот после этих слов я точно не дам тебе пушку!
– Почему?
– Потому что жмут на спусковой крючок, а курок взводят.
– Прости, попутал немного.
– Как я тебе дам в руки оружие, если ты не знаешь элементарных вещей?
– Говорю же, попутал. А так я все отлично знаю. И про спусковой крючок, и про предохранитель, и про мушку…
– Про хренушку. Бери меч и не выеживайся!
Меч оказался на удивление легким и красивым. Острое лезвие, рукоятка в форме головы черного пуделя. Наверное, дорогая вещица.
«Откуда она тут взялась? – подумал Остап. – Наверное, была в одном из контейнеров, которые с неба падают… Интересно, есть ли у меня дар фехтования?».
Он вытянул вперед руку с зажатой в ней катаной и попытался сделать круговое движение, как заправский ниндзя. Но получилось неважно. Лезвие едва не задело стоящего рядом Гриву.
На площади было многолюдно. Люди в черных и зеленых робах с молчаливой сосредоточенностью внимали речам Фунта, который вещал, стоя на импровизационной трибуне из пузатых бочек. Говорил он пылко и заразительно. Вылитый Лев Троцкий. Только не хватало усов, бородки и пенсне. В одной руке Фунт держал револьвер, а другую сжал в кулак и энергично месил ею воздух. Его окружали мушкетеры, каждый с помповиком.
– Жители свободного Алькатраса, – неслось над площадью, – нам нужно двигаться дальше! Хватит сидеть на заднице и ждать у моря погоды! Человек сам кузнец своего счастья! Эпоха застоя закончилась, грядет Эпоха перемен. Пора свергнуть с престола этого престарелого маразматика и семимильными шагами идти вперед!
И так далее и тому подобное…
Речь его звучала на удивление грамотно, а революционный пафос в данном контексте выглядел весьма уместно. Остап догадался, что, по всей видимости, речь оратору кто-то написал. Сам бы он вряд ли придумал такое. Но выступал Фунт мастерски, тут ничего не скажешь. Слушатели впитывали его слова, как губка, одобрительно кивали, их глаза горели, а ладони у некоторых непроизвольно сжимались в кулаки. Яд революции медленно проникал в сердца жителей Алькатраса. Нужно было срочно вводить антидот.
– А ну сворачивай базар! – громко скомандовал Грива.
Толпа расступилась, освободив место для трех вооруженных людей.
– Остап⁈ – голос Фунта дрогнул.
– Прекращайте базар-вокзал и бросайте пушки. Остальных попрошу разойтись! – возвестил Шрам.
– Граждане свободного Алькатраса, давайте сплотим ряды и дадим отпор этим могильщикам революции! – взяв себя в руки, уже уверенно прокричал главный заговорщик.
«А ведь лихо загнул, поганец! Интересно, у кого он подрезал эту фразу? Ишь ты! „Могильщики революции“. Звучит!» – подумал Остап.
Послышался шум голосов и недовольные крики. Из народной гущи вышли пять крепких мужиков. Трое были вооружены ножами, остальные держали топоры. Недолго думая, Шрам выстрелил им под ноги.
– Ты что это творишь, гад? – заорал тот, что с топором.
– Я ясно сказал: по домам! Ты что, глухой?
Люди стали отходить от места действия. Нет, они не спешили расходиться по домам. Сохраняя безопасную дистанцию, алькатрасовцы внимательно наблюдали за ходом событий. Они жаждали зрелища.
И они его получили.
Грива и Шрам синхронно открыли огонь по мятежникам. Они ответили тем же.
Итогом стали смерть одного из мушкетеров и ранение в плечо Шрама. Последний шумно рухнул на землю, ружье выскользнуло из его рук и отлетело куда-то в сторону. Грива бросился на помощь к другу, но тут же был убит выстрелом из револьвера. Пуля попала ему в левую щеку, прошла сквозь черепную коробку и вышла из-под основания черепа сзади.
Поняв, что дело пахнет керосином, Остап быстро воспользовался ближайшим укрытием и притаился.
Довольный Фунт вальяжной походкой подошел к раненому, раскручивая на пальце пистолет, как заправский ковбой. Следом семенили уцелевшие вассалы, ружья они держали наизготовку.
– Больно? – спросил бунтовщик.
Ответа не последовало, впрочем, он его и не ждал.
– А сейчас будет еще больнее, – урка ткнул стволом револьвера в рану на плече.
Раздался оглушительный крик, из глаз Шрама брызнули слезы.
– Ой, а кто это у нас хнычет? – просюсюкал Фунт.
– Мальчику сделали бо-бо! – вторил ему один из мушкетеров, самый разговорчивый, которого звали Арамисом.
– Я порву тебя на куски, ублюдок, – захрипел раненый.
– Не смеши меня, чушка.
– «Чушка». Это ты себя так назвал, да?
– Тебя, чушка! Тебя!
– Ты покойник, Фунт!
– От покойника слышу.
Фунт повторил пытку. На сей раз он засунул ствол глубже и как следует провернул в пулевом отверстии. Истошный вопль, гораздо громче прежнего, вновь огласил округу.
– Ты… ты… – простонал Шрам.
– Что я? Не слышу. Можешь говорить громче? – истязатель поднес открытую ладонь к уху и мерзко хохотнул.
– Ты… Ты приблудная шавка, которая не помнит добра. Забыл, как мы тебя приютили в Алькатрасе? А теперь ты кусаешь руку хозяина. И кто же ты после этого? Неблагодарная свинья – вот кто!
– Я сам себе хозяин. А скоро стану хозяином Алькатраса!
– Этому не бывать!
– И кто же мне помешает? Этот предатель Остап? Или слепой старик?
– Я!
– Ты⁈ Ну попробуй. Только смотри не надорвись.
– Фунт, разреши мне прикончить его, – попросил мушкетер Арамис. – Этот ублюдок убил нашего брата. И я жажду отмщения.
– Ничего не имею против, – разрешил предводитель.
Вассал довольно хрюкнул, приставил ствол ружья ко лбу Шрама и уже готов был нажать на спусковой крючок, но тот вдруг попросил:
– Разрешите помолиться перед смертью.
– Ты что, верующий? – удивился Фунт и жестом приказал опустить пушку.
– Верующий, – сказал Шрам, убрал ладонь от кровоточащей раны и сунул ее в карман брюк.
– И в кого же ты веришь? В Иисуса Христа? В пророка Мухаммеда? А может быть, в волшебницу Дарьяну?
– В тринитротолуол! – в вынутой из кармана руке была лимонка без чеки.
– Атас! У него гранта! – крикнул разговорчивый, и революционеры бросились врассыпную.
Спустя несколько секунд прогремел взрыв.
Шрама разорвало на куски. Мушкетеры погибли от осколочных ранений. А вот Фунт выжил, потому что бежал впереди всех со спринтерской скоростью.
Кровь была повсюду. Части тел разбросало по округе. Голова Шрама угодила прямиком в печную трубу одного из домов, с крыши другого свисало кольцо кишок, издали напоминавшее питона. Никто из наблюдавших не пострадал, лишь некоторые запачкались кровью.
Фунт ощупал себя и, убедившись, что не ранен, с облегчением вздохнул. Он снова крутанул на пальце револьвер и прокричал:
– Выходи, Остап! Выходи, подлый трус!
Остап поежился и шепотом сказал:
– И не подумаю.
– Выходи! Нет смысла прятаться. А если не выйдешь, я найду тебя и отрежу нос. Ну же! Считаю до семи. Раз, два…
Мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации: «Что делать? Спасаться бегством глупо, меня все равно поймают, а нос у человека один… Может, броситься на него с катаной?.. Ну да, и получить пулю в лоб. И геройски погибнуть. Так себе план, конечно…»
– Три, четыре…
«А если попробовать договориться с Фунтом? Навешать ему лапши на уши, сказать, что это был мой хитрый план…»
– Пять…
Так ничего и не придумав, Остап с поднятыми руками вышел из укрытия:
– Я сдаюсь. Не стреляй.
Урка сплюнул и направил на него ствол:
– Знаешь, в чем главная проблема киношных злодеев, Остап?
– В чем же?
– Они слишком много болтают перед тем, как убить свою жертву. А я не буду повторять их ошибок, – и Фунт нажал на спусковой крючок.
Но револьвер дал осечку.
Нажал снова.
Опять осечка.
Третьей попытки не случилось. Со спины к нему подбежал какой-то человек в черной робе и, нанеся мощный удар кулаком прямо в затылок, вырубил.
Спасителем оказалась Николь. Девушка с железными кулаками.
– Как же ты вовремя! Вот спасибо!!! – не сдерживая эмоций, проговорил уже попрощавшийся с жизнью Остап.
– Да пустяки. Считай это моим извинением.
– Извинением за что?
– Помнишь, я вырубила тебя на выходе из «Второго дыхания»?
– Ах, это… Я уж и забыл.
Он забрал у бесчувственного заговорщика револьвер и засунул себе за пояс. Ну вот, теперь и у него есть пушка.
– Что с ним делать будешь? – Николь кивнула на Фунта.
– Не знаю пока.
– Мочить его надо.
– Что, прямо сейчас?
– Нет же. Ты должен убить его в драке.
– Зачем?
– Чтобы показать жителям Алькатраса, чего ты стоишь.
– Да все это и так знают. Видела меня на ринге?
– Угу. Ты классно дерешься. Но если ты убьешь Фунта сейчас, когда он в отключке, тебя будут считать трусом. А коли завалишь его в честном бою, урки станут тебя бояться, а значит – уважать.
– А сейчас, выходит, не боятся?
– Боятся, но пока не уважают.
– Я же чемпион! Победитель зомби!
– Не забывай, что на ринге ты свернул мальчишке шею. Так себе поступок… А если еще пристрелишь беззащитного Фунта…
– Мне понятен ход твоих мыслей.
– Тогда давай приведем его в чувство.
От ведра воды урка тут же пришел в себя и медленно поднялся на ноги, поглаживая ушибленную голову.
– Готов к драке? – не стал мешкать Остап.
– К чему? – сиплым голосом спросил Фунт, суетливо посматривая по странам.
– К драке. Или как ты там говорил, напомни…
– Чего?
– Вспомнил! Смертельная битва!
– Слушай, Остап, давай…
– Не давай! – он бросил к ногам противника топор, вынул катану из ножен, слегка отступил и заорал во всю глотку. – Смертельная битва!
Остап чувствовал себя великолепно. Страх отсутствовал. Азарт предстоящей схватки пьянил и кружил в своих объятиях. «Победа любой ценой! Ни шагу назад!» – словно бы кричала каждая клеточка организма.
Что такое с ним произошло? Откуда столь разительные изменения в характере того, кто всегда шел на уступки и старательно сглаживал любой конфликт?
Видимо, влияние обстоятельств. И история знает много подобных примеров. Вот скажем, сопливые мальчишки, попав на войну, в одночасье взрослели и проявляли мужество и героизм, шли в атаку и грудью закрывали амбразуры вражеских дзотов. А писатель Аркадий Гайдар! Тот вообще в шестнадцать лет полком командовал!
Ах, если бы сегодняшний, обновленный Остап мог вернуться в прошлое! Уж тогда бы он им показал, где раки зимуют! Им – это продюсерам. Кинодельцам, которые все измеряют деньгами, вмешиваются в монтаж и правят сценарии в угоду веяниям моды.
Остап прекрасно понимал, что снимает ширпотреб, телевизионную жвачку, которая не имеет ничего общего с киноискусством. Например, с фильмами Феллини и Джармуша. Но он стремился всегда оставаться профессионалом и честно делать свою работу. И каких же трудов ему стоило сдерживать себя, когда очередной деляга вносил очередные идиотские изменения в уже готовую картину…
А ведь у продюсеров имелись еще жены и любовницы, которым частенько дарились главные роли. И эти особы тоже имели собственное мнение по поводу того, как должны выглядеть, разговаривать и вести себя их героини. Да и остальные персонажи… И вот среди ночи раздавался звонок продюсера и в трубке звучало: «Знаешь, а Зиночке пришла в голову гениальная идея насчет твоего фильма, надо просто чуть-чуть переделать сценарий». От этих слов желудок Остапа сжимался до размеров грецкого ореха, и он покорно выслушивал, что и как надо поменять. Нередко «гениальные идеи» оказывались откровенными глупостями и абсурдом. Например, однажды любовница продюсера N пожелала, чтобы главный герой сериала «Майор Вампилов» поменял национальность. Стал турком. Дамочка очень любила турецкие сериалы и посчитала, что это прибавит популярности исходному продукту.
– Но ведь по сценарию инспектор Вампилов – потомственный донской казак? – возразил режиссер.
– Ну они там, на югах, все чернявенькие, – прозвучало в ответ. – Вот в «Тихом Доне» у Григория Мелехова, между прочим, тоже были турецкие корни.
– Но Вампилов блондин с голубыми глазами!
– А станет шатеном с карими. Подумаешь, проблема! Какая разница?
– И как мы это объясним зрителю?
– Ну а кто тут режиссер? Придумай что-нибудь. Вон, Остапа Бендера сыграл грузин, и ничего, прокатило. Между прочим, Остап Бендер был сыном турецкоподданного, хе-хе.
После разговора режиссер не спал три ночи, думал, как же ему изменить национальность главного героя, да так, чтобы это выглядело натурально, не казалось притянутым за уши. Но безуспешно. Все возникающие в голове варианты категорически ему не нравились. К счастью, проблема отпала сама. На четвертый день продюсер позвонил и велел оставить все как есть. «Неужели в нем проснулся здравый смысл?» – подумал Остап. Но все оказалось намного проще: любовницу застукали с другим, и она лишилась и роли, и богатого папика.
Да, если бы он вернулся в прошлое, то непременно послал бы на три буквы того продюсера и его любовницу. Но в настоящий момент ему предстояла схватка, из которой он должен выйти победителем.
Однако Фунт отказывался драться. Он бросил топор на землю и скрестил руки на груди.
– Бери топор! – крикнул Остап и хотел было добавить «Мочи хардкор!», но подумал, что цитата из песни «Короля и Шута» вряд ли окажется понятой.
– И не подумаю.
– Я сказал, бери топор! – он взмахнул мечом над головой.
– Нет.
– Ты предпочитаешь казнь поединку?
– Хорошо, уговорил. Я буду с тобой драться.
Фунт нагнулся, делая вид, что собирается поднять с земли топор, но вместо этого сунул руку за голенище сапога, и в его руке блеснул серебристый пистолет.
– В этот раз осечки не будет! – злобно произнес урка и направил ствол на Остапа.
02. 3D в формате IMAX
Зверюги стремительно приближались.
– Что будем делать? – задал совершенно естественный вопрос Кабан.
– А какие варианты? – встречно спросил Луцык.
– Мы умрем! Мы все здесь умрем! Умрем! Умрем! Умрем! – заверещала Гюрза.
– Прекратить панику! Спрячемся под перевернутой повозкой! – скомандовал Левша. – Хватайте Пятака и тащите его туда!
В укрытии было тесно и темно, воняло плесенью.
– Фу, кто бзднул? Кабан, ты? – Луцык зажал нос.
– Тебе не надоело? – обиженным голосом спросил обвиняемый.
– Что именно?
– Ведешь себя как шут гороховый.
– Ну прости, коли обидел.
– Скажи, Луцык, а ты и на смертном одре будешь шутить? – спросила Джей.
– Постараюсь и там. Везде нужно держать марку.
– Даже на пороге смерти?
– Особенно на пороге смерти!
– А в аду?
– С чего ты решила, что я попаду в эту жаровню? Может быть, мне уготован рай.
– Маловероятно.
– Почему это?
– Потому что все писатели попадают в ад. И главным наказанием там будет…
– Целибат?
– Нет. Вечный творческий кризис.
– Ну уж это я как-нибудь переживу.
– Тогда… тогда… Тогда дьявол заставить тебя работать литературным негром на Дарью Донцову.
– А ты хоть одну книжку Донцовой читала?
– Не читала. А ты, можно подумать, читал.
– Было дело. Когда лежал в больничке с аппендицитом, пролистал парочку ее «шедевров». Идеальное чтиво, чтобы убить время. Так что не гони.
– Ты неисправим, Луцык.
– Есть такое.
– А если в аду не будет пива? Как тебе такое наказание? Представь, ты навсегда застрял в месте, где нет ни баночного, ни разливного, ни бутылочного. И всюду тебя подстерегают опасности, всюду враждебный мир…
– Ты про Карфаген сейчас говоришь?
– А ну-ка тихо! – вмешался Левша. – Ящеры уже здесь.
– И что? Они наверняка видели, куда мы спрятались.
– Неизвестно. Так что лучше говорить шепотом, если уж молчать вы не можете.
– А они вообще могут нас отсюда достать?
– Вряд ли. Но ящер – хитрая и коварная тварь. Он любит поиздеваться над жертвой, помучить ее. А уж загнать в ловушку – любимая забава. Так что они будут караулить нас до последнего. Кстати, воды никто не прихватил? – все промолчали. – Очень плохо, значит, времени у нас не так уж много.
– А как мы будем справлять нужду? – жалобно простонала Гюрза.
– Что, пи-пи захотела? – поинтересовался Левша.
– Пока еще нет…
– Придется ходить по-маленькому в штанишки, – вынес вердикт Луцык.
– Ты это серьезно?
– Серьезней некуда. А знаешь, куда по-большому?
От разъяснений его избавил очнувшийся и непонимающе озирающийся Пятак:
– Что вообще произошло?
– Ты упал в обморок от вида крови, – пояснила Джей.
– А где мы?
– Под перевернутой повозкой.
– Почему?
– Вернулся ящер и привел с собой друга. Или подругу. А я, как назло, охрипла и не могу их отпугнуть… Кстати, пистолет у тебя при себе?
– Да куда он денется.
– Ну мало ли. Может, обронил.
– Не обронил.
– Левша говорил, что ты отличный стрелок.
– Ну правильно говорил. А что толку-то?
– Ты же можешь пристрелить ящеров.
– Как? Только они меня увидят, сразу порвут меня на части.
– Значит, надо сделать так, чтобы не порвали…
– У тебя есть план?
– Пока еще нету. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Я уверена, – она навострила уши. – Тише! Кажется, они пытаются перевернуть повозку.
Все затаили дыхание и прислушались. Снаружи доносился звук скребущихся по дереву когтей и мерное дыхание. Потом что-то тяжелое ударилось о борт повозки, после чего раздался громкий, похожий на львиный рев.
Джей непроизвольно прижалась к Луцыку всем телом.
– Что, страшно? – спросил он.
– Еще как! Можно подумать, что тебе нет.
– Ни капельки.
Луцык, конечно же, врал, он боялся до чертиков.
Прошло двадцать минут. Ящеры, кажется, поняли, что лучше подождать, пока добыча сама придет к ним в пасть, и прекратили попытки вновь поставить повозку на колеса.
А в убежище тем временем кипели нешуточные страсти. Теснота, кромешная темень, духота и максимальная близость опасности – те еще стрессогенные факторы.
Гюрза обвинила Кабана в том, что тот слишком плотно к ней прижался.
– Ты это специально делаешь⁈ – вспылила она.
– Что делаю? – не понял Кабан.
– Трешься об меня.
– Ничего я не трусь.
– Трешься!
– Нет.
– Да!
– Нет же.
– Трешься! А ну отодвинься.
– Было бы куда…
– Я тебе лицо расцарапаю, если будешь продолжать в том же духе.
– Ребята, я же просил потише, – сказал Левша.
– Заткнись, старый хрыч, – рявкнула на него Гюрза.
Кабан вспомнил, как недавно они с ней нормально болтали, и ему пришел на память сюжет фильма по повести Стивенсона «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда». Там добродушный эдинбургский докторишка поставил над собой дерзкий и опасный эксперимент и тем самым выпустил на волю из глубин подсознания темное «я» – зловещего негодяя и убийцу. Что-то подобное лезло и из Гюрзы. Книгу или кино о ней можно было бы назвать «Странная история Гузель Дасаевой и стервы Гюрзы». Кабан, подумав так, даже усмехнулся и неожиданно для самого себя прихрюкнул.
– Это что сейчас было? – вскрикнула скандалистка.
– А сейчас ты про что?
– Ты реально воздух испортил?
– Да ничего я не портил!
– Ты пукнул! Я слышала!
– Не было такого.
– У тебя что, недержание газов?
– Все у меня нормально. Мой желудок работает как часы.
– Оно и заметно, вон какой мамон отрастил.
Луцык не мог остаться в стороне от такой интересной дискуссии:
– Кстати, есть такая книга «Дневник одного гения». Написал ее Сальвадор Дали. Знаете, кто это? Великий художник-сюрреалист со смешными усами. Ну так вот, в этой самой книге у него есть целый трактат о пуках. Очень интересная вещь! Дали утверждал, что пукать очень полезно, а если человек задерживает в своем организме газы, то может нанести непоправимый ущерб своему здоровью. Цитирую: «Чтоб здоровеньким гулять, надо ветры выпускать».
– Ты опять прикалываешься⁈ – завопила девица.
– Нисколько.
– А этот твой гений больше ни про что не писал?
– Ну там была еще глава «Похвала мухам».
– Кому⁈
– Мухам. Такие насекомые с чешуйчатыми крылышками и хоботком.
– Не надо держать меня за дуру! Я знаю, кто такие мухи.
– Да ни за кого я тебя не держу…
– То есть ты хочешь сказать, что я никто?
– Ты очень даже кто. Так что, тебе пересказать трактат о мухах?
– Спасибо, не надо. Мне предыдущего трактата хватило.
– Не хочешь приобщиться к прекрасному, значит. Ну что ж, как хочешь.
– Мухи и кишечные газы – это, по-твоему, прекрасно?
– Что естественно, то не безобразно.
– Ребята, ну вы реально клоуны! – прыснул Левша. – В хорошем смысле. С вами не соскучишься! Я столько не ржал уже лет десять как. Вот спасибо, уважили!
– Всегда пожалуйста! – отозвался Луцык.
– А анекдот смешной знаешь?
– А то! Тебе какой?
– Я же сказал – смешной.
– Тематика какая.
– Ах это! Ну… ну… Ну про ежика.
– Легко. Слушай. Поехала как-то жена одного богатея в деревню. Экзотики захотелось. Вышла в ближайший лесок на прогулку со своим любимым питбулем. Вдруг из кустов – ежик. Набросился на питбуля, искусал до полусмерти. Тетка в истерике, бежит к местному зоотехнику. Тот быстренько заштопал питомца. Жена, как положено, с ним щедро рассчиталась и спрашивает: «Послушайте, у вас здесь такая глухомань, ну никакой цивилизации. Ладно сейчас лето – природа вокруг, какое ни есть, а разнообразие. А что же вы зимой-то здесь делаете?» А тот отвечает ей: «Знамо что – ежей натаскиваем».
Мастер на все руки едва не задохнулся от смеха:
– «Ежей натаскиваем»! Вот умора! Ежей на… ха-ха-ха… на… ха-ха-ха… на… на-на-натаскиваем…
– Мне не понравилось, – поморщился Кабан.
– Тогда специально для тебя и особенно для Джей. Анекдот про Кинчева.
– Давай!
– Костю Кинчева достало, что его на улице все узнают. Он переоделся в цивила, купил себе пиджак, галстук, подстригся, причесался. Идет по улице радостный. Никто не узнает! Проходит мимо помойки, видит – бабка бутылки собирает. Он подходит к ней и говорит: «Бабка, знаешь кто я?». Она отвечает: «Да ты Костя Кинчев из группы 'Алиса». Огорчился Кинчев и пошел домой. Прошло несколько месяцев. Костя отрастил себе хайер, понавешал фенек на руки, татуировку с пацификом сделал. Никто его не узнает. Проходит мимо помойки, видит ту же бабку. Спрашивает: «Бабка, знаешь кто я?». А она: «Ха! Да ты Костя Кинчев из группы 'Алиса». Костя снова домой ушел в расстроенных чувствах. Прошел еще месяц. Костя побрился налысо, купил себе гады на толстой подошве, натовку. Вышел на улицу. Никто не узнает. Проходит мимо злосчастной помойки и снова встречает уже знакомую бабку. «Бабка, знаешь кто я?». А бабка такая: «Конечно, знаю. Костя Кинчев из группы 'Алиса». И тогда расстроенный Костя спрашивает: «Блин! Бабка, открой мне свой секрет. Как ты меня все время узнаешь? Уж я и цивилом прикидывался, и хиппи, и скином…». А бабка прищурилась и говорит:«Ха! Да я ж – Валера Кипелов из группы 'Ария».
– Смешно, – подчеркнуто уныло протянул Кабан.
– Тебе не понравилось? – спросил Луцык.
– Не очень. Да и Кипелов уже давно в «Арии» не поет. И почему он собирал бутылки?
– Тогда вот тебе анекдот про Бутусова.
– Валяй!
– Смешно, – протянул Кабан.
– Тебе не понравилось? – спросил Луцык.
– Не очень. Да и Кипелов уже давно в «Арии» не поет. И почему он собирал бутылки?
– Тогда вот тебе анекдот про Бутусова.
– Жги!
– Вообще так. Приходит Бутусов в «Ростикс». Его официантка спрашивает: «Что заказывать будите?». А Бутусов такой: «А вот… Где у вас крылья, которые нравились мне».
– А вот этот прям угарный! – хихикнул Кабан.
– Вместо того, чтобы анекдотики травить, лучше бы придумали, как нам спастись, – одернула болтунов Джей.
– А давайте выроем тоннель! – предложил Кабан.
– Тоннель?
– Ну да. До безопасного места…
– Слушай, Энди Дюфрейн, ты чем думаешь?
– Головой.
– А мне кажется, другим местом.
– Просто это первое, о чем я подумал.
– Других мыслей у тебя нет?
– Не-а.
– У меня план, – сказал Левша.
– Так огласи его, – произнес Луцык.
– Все просто как божий день…
План мастера на все руки и вправду был прост. По его словам, ящеры плохо ориентировались в сумерках и темноте. Поэтому следовало дождаться, пока стемнеет, аккуратненько выбраться наружу и расправиться с хищниками.
– Хм-м, звучит неплохо, но уж как-то все слишком гладко складывается, – скептически заметил Луцык.
– Могу усложнить, если хочешь. Во-первых, ящеры могут нас заметить и схрумкать, едва мы вылезем. Во-вторых, нас могут схрумкать спустя время, если мы будем вести себя слишком шумно.
– А в-третьих?
– Что «в-третьих»?
– В таких разговорах всегда есть третий пункт.
– Неужели?
– Ну да.
– Хорошо. А в-третьих, если мы ничего не предпримем, то сдохнем тут от жажды. Так пойдет?
– Годится.
– Тогда дождемся, пока сядет солнце, и будем действовать!
Наружу выбрались трое: Левша, Пятак и Луцык. Аккуратненько приподняли повозку и, дрожа от страха, проползли несколько метров по-пластунски. Был уже вечер. В небе висела синяя в белую крапинку луна, которую обрамляло изящное кольцо. Дул теплый ветер. Где-то вдалеке пел сверчок. А может, не сверчок, а какая-то неведомая инопланетная тварь.
Ящеров видно не было.
– А где эти твари? – шепотом спросил Луцык.
Левша приложил палец к губам и указал вперед. Оба зверя находились в десяти метрах от повозки. Один спал в позе буханки, подвернув лапы под грудь. Второй дремал, свернувшись калачиком. Ну вылитые котятки!
Левша подобрал лежащий на земле мясницкий топор, Пятак достал из кармана пистолет, а Луцык вооружился коротким копьем с треугольным наконечником, найденным тут же.
«Эх, если бы я вернулся домой, на Землю, то обязательно бы написал роман о Карфагене», – подумал сочинитель.
В считанные мгновения в его голове пронеслась вереница мыслей. Он решил, что мало написать книгу, нужно еще и сделать из нее сценарий. И не для убогого сериала, а для настоящего кинофильма. Желательно в 3D в формате IMAX.
И тут главное – не прогадать с выбором актеров. Что бы кто ни говорил, кассу делают именно они, а не спецэффекты. Взять ту же киновселенную Marvel. Когда там играли Роберт Дауни-младший (Железный человек), Крис Хемсворт (Тор), Скарлетт Йоханссон (Черная вдова), Марк Руфалло (Халк), Крис Эванс (Капитан Америка), фильмы были просто бомбезные. Но стоило им уйти – и Marvel сдулась. Хотя уровень экшена и спецэффектов остался на прежнем уровне.
Но кто из наших мог бы сыграть участников группы «Изгои» и Гюрзу? Ведь чтобы фильм принес кассу, нужны актеры, которые ее сделают. А Луцык хотел хорошенько заработать на этом фильме!
Первым на ум пришел Сергей Бурунов. Харизматичный, смешной, умеет перевоплощаться. Он бы легко справился с ролью Остапа. Хотя нет, Остапа пусть играет шептун всея Руси Данила Козловский. Или нет! Виктор Добронравов! Идеальное попадание! А Бурунов сыграет Луцыка. А что, неплохо! Луцык – самый смешной персонаж, его должен играть комик.
Кабан… Вспомнился чувак из рекламы пива «Толстяк». Но он староват для этой роли и, кажется, похудел. Тогда кто? Сергей Рост? Тоже староват. Сергей Селин, Дукалис из «Ментов». Тоже не молод… Черт, почему в российском кино так мало актеров-пухляшей⁈ Кто теперь будет играть Карлсона, Фальстафа, Обломова и трех толстяков? Непорядок! Хотя, конечно, современные гримеры творят чудеса. Взять, например, Эдди Мерфи в «Чокнутом профессоре». Когда Луцык впервые смотрел этот фильм, не сразу догадался, что Шермана Клампа играл тот же парень, что кривлялся в «Полицейском из Беверли-Хиллз». Так что пусть Кабана играет Юра Борисов! Сделать ему накладное пузо, приклеить щеки из латекса – и будет просто отлично.
Ну ладно, с мужиками разобрались, теперь на очереди дамы. Джей. Может, ее сыграет та коза из «Полицейского с Рублевки»? Шмакодявка с гонором. В яблочко! Берем!
