Текст книги "Изгои. Часть вторая (СИ)"
Автор книги: Иван Калиничев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
06. Астральное путешествие
После плясок рослый мужик с рябым лицом притаранил толстую дубовую бочку, до краев наполненную густым пахучим варевом, и поставил ее на стол. Нацепив кухонный фартук, он вооружился деревянным половником и многозначительно объявил:
– Становитесь в очередь, уважаемые дарьянцы. Да не толкайтесь, всем хватит.
Тут же образовалась очередь, в которой каждый держал в руках какой-либо сосуд: кружку, тарелку, крынку.
– А что там в бочке? – поинтересовался Луцык у стоящей рядом белобрысой девицы в солнцезащитных очках.
В ответ раздался таинственный шепот:
– Причастный настой.
– Чего-чего?
– Напиток, предназначенный для использования в таинстве причастия.
– Снова не врубился.
– Причастие – это такое таинство. Оно дает возможность человеку соединиться с нашей заступницей Дарьяной.
– А голос Вселенной я услышу?
– Возможно.
Луцык обернулся к Джей:
– Слыхала? Давай, что ли, и мы причастимся.
– Мне не впервой. Подружка как-то пыталась приобщить к православной вере. Я и сходила несколько раз за компанию.
– И что?
– Когда исповедовалась у батюшки и причастилась, меня словно бы обдало жаром, а потом холодом. А глас в голове молвил: «Ангелина, теперь мы вместе – одно неделимое. Ты – моя цитадель»…
– Погоди, погоди. Почему Ангелина?
– Это мое крестильное имя. В святцах нет Анжелики.
– А, понятно. Рассказывай дальше, очень интересно.
– Луцык, ты дебил или претворяешься?
– Я не дебил.
– То есть ты не догнал, что я просто прикалываюсь?
– А ты это сейчас типа шутила, да?
– Да!
– И ты никогда не причащалась?
– Причащалась, но никаких голосов не слышала.
– А что с тобой было?
– Ничего.
– В смысле?
– В прямом. Рассказала священнику о своих грехах, он возложил край епитрахили на мою голову, прочитал разрешительную молитву. Потом я пошла на причастие. Все.
– И что, вот совершенно ничего-ничего не было?
– Чего ничего?
– Ну, ничего сверхъестественного?
– Абсолютно!
– Хм-м, а я-то думал…
– Короче, хорош базарить, пойдем попробуем, чем там народ угощают.
– Пойдем. Только чашки возьму.
Уже темнело. Люди вынесли из домов масляные лампы, всюду зажглось множество рыжих огоньков.
Варево отведали почти все взрослые. Детям причащаться было строго запрещено. На вид причастный настой напоминал гороховый суп, а по вкусу походил на прокисший компот. Все употребляли ровно по глотку. Перед тем как выпить, полагалось произнести: «Слава Дарьяне!». Левша отказался от употребления этой бурды, пробурчав что-то типа: «мало ли что они туда подмешали», а остальная компания не стала пренебрегать обычаями поселения.
Ансамбль заиграл подвижный вальсок. Сразу же Джей пригласил на танец чернокожий кудряш, и они закружились в танце.
– Ну как, слышал голос Вселенной? – спросил Луцык Кабана.
– Не-а, – ответил тот, глядя в пустую чашку. – Гадость какая-то.
– Зато я знаю, с кем у тебя будет сегодня связь… С Ведой-Миланой! Вы так романтично танцевали, я чуть слезу не пустил от умиления.
– Кстати, она меня даже поцеловала.
– В лобик?
– В губик! Тьфу, то есть в губы.
Луцык загоготал и потер руки.
– Значит, перепихону быть!
– Скажешь тоже, она мне в бабушки годится.
– Возраст любви не помеха!
– Я все-таки предпочитаю женщин помоложе.
– Между прочим, а где она сейчас?
– Веда-Милана? Не знаю. Сказала, что сама меня найдет.
– Как миленько.
– Слушай, а ты реально думаешь, что она того?
– Чего?
– Ну это… втрескалась в меня…
– Насчет «втрескалась» не знаю, но склонен предположить, что бабуля не прочь поизучать с тобой «Камасутру».
– Не, ну ее на фиг.
– А помнишь, как ты запал на пожилую актрису, которая снималась в фильме «Спектр», ну который про Джеймса Бонда?
– На Джуди Денч?
– Точно, на нее.
– Да она там вроде не шибко старая.
– Ей там 75 лет, тютелька в тютельку.
– Неужели? А с виду не скажешь.
– Скажешь. Просто с возрастом ты, видать, стал угорать по старушкам.
– Не неси чушь, Луцык.
– Твоя последняя девушка была старше тебя на четыре года.
– И что?
– Ничего. Просто факты.
– Да иди ты! – Кабан задумался и невольно напрягся. Шутки шутками, но кто ж знает, что на уме у настоятельницы. – Слушай, а что мне делать, если… ну сам понимаешь…
– Как что? Вперед, и с песней!
– С какой такой песней?
– А ты много их знаешь, чтоб в тему подходили? Кончено же… «Бабушки, бабушки, бабушки-старушки, бабушки, бабушки, ушки на макушке»!
– Сволочь ты!
– Да ладно, расслабься, дружище, я просто пошутил.
– Нашел повод! А мне сейчас не до шуток. Что делать-то?
– Я не понимаю, в чем проблема? Будет приставать, скажи «нет», делов-то.
– Ага, «скажи 'нет»… Ты забыл, где мы находимся? Это же логово долбаных сектантов.
– Долбанных, но дружелюбных сектантов, заметь.
– Еще не вечер. Я уверен, что они еще покажут свои зубки.
– Да ладно тебе!
– Короче, я боюсь, что если откажусь с ней переспать, это может повлиять на отношение к нам местных.
– И что дарьянцы сделают? Выгонят?
– Да мало ли что у них на уме!
– Если ты так паришься из-за этого, переспи с Ведой-Миланой. И все проблемы будут решены!
– Но она же старуха!
– На нашей планете это называется эйджизмом.
– Но мы не на Земле, а на Карфагене…
Тут Луцык почувствовал, как внутри у него разливается какое-то странное тепло. В голове приятно зашумело. На душе стало радостно и весело. Он сомкнул глаза и вдохнул полной грудью. Ноздри щекотал какой-то сладкий аромат…
– Эй, очнись!
Луцык открыл глаза и увидел перед собой Левшу.
– Ты тут уже минут десять тут стоишь как вкопанный. И не реагируешь ни на что.
– Неужели? А я думал, что прошло несколько секунд, я всего лишь закрыл глаза.
– Ты под кайфом. Вы все тут под кайфом.
– Чего?
– Варево, что вы пили. Это какая-то наркота!
– Неужели?
Луцык лениво оглянулся по сторонам. Кругом были люди. Некоторые сидели на земле, кто-то танцевал, другие, обнявшись, целовались. Кто-то лежал на спине и созерцал небо, бурча что-то себе под нос.
Взгляд Луцыка упал на его ладонь. Пальцы неестественно вытянулись, ногти горели зеленым светом, словно в них вкрутили маленькие лампочки.
– Круто! – оценил он.
– Что круто? – спросил Левша.
– Мои пальцы светятся!
– Ты что, не слышишь? Ты под кайфом!
– Да понял я все… Но как же круто…– Луцык снова уставился на свои ладони, но вдруг спохватился. – А ты часом Кабана не видел?
– Нет, не видал.
– А Джей и Гюрзу?
Левша что-то сказал, но слов было не разобрать, его голос, словно под воздействием акустических эффектов, лишился четкости и превратился в один сплошной звенящий гул. А потом Левша просто исчез. Растворился в воздухе. Растаял за одно мгновение.
Луцык понял, что и окружающая действительность поменялась. Теперь он находился в какой-то пустыне. Вокруг было много кратеров. Но не вулканов. Так выглядели следы от падения метеоритов. В голубом небе светило яркое солнышко.
«Похоже не Луну», – подумал Луцык.
Мимо шел двухметровый гуманоид с двумя головами и тремя носами.
– Привет! – сказал Луцык. – Ты местный?
Гуманоид притормозил. Теперь его можно было рассмотреть получше. Одна голова спала, а вторая, надув губы, ответила:
– Нет, я с Дельта-Гамма-Просима-Плазма. Бывал там?
– Не доводилось.
– Рекомендую. Роскошная планета. Прекрасный климат. Круглый год солнце, теплый океан, на деревьях растут экзотические фрукты. А уж про девочек молчу. Их у нас просто завались. Черные, белые, красные… Какие угодно.
– И все такие же, как ты, двухголовые?
– Ты что-то имеешь против?
– Нет, не имею… Просто как-то необычно.
– Слышь, Федот, этот урод говорит, что мы ему не нравимся! – крикнула говорящая часть тела спящей прямо в ухо.
Вторая голова, не открывая глаз, причмокнула:
– Мне по барабану. Не мешай спать, Пашка.
– Да проснись ты! Тут задеты честь и достоинство!
– Отстань!
– И вот так всегда, – переведя взгляд на Луцыка, вздохнул Пашка.
– Не ладите?
– В последнее время не очень. Хотя Федот мне кровный брат вообще-то. Поддерживать друг друга должны, помогать. А стали как чужие.
– Так бывает. Время идет. Все мы меняемся.
– А ведь раньше были не разлей вода. А сейчас одна только видимость осталась.
– Жаль.
– Еще как! Ну мне пора. Будь здоров! – и пришелец исчез, словно его и не было.
Рядом нарисовался какой-то субъект. Присмотревшись, Луцык обнаружил, что это динозавр, похожий на тираннозавра, только размером с человека. Вместо коротких когтистых лапок у него имелись руки, мускулистые и обильно покрытые аспидно-черной шерстью, как у гориллы. Существо было прямоходящим, носило кожаный коричневый плащ, весьма потертый и старый.
– Ты кто? – обратился к нему писатель.
– Улугбекзавр узбекистанис, – низким бархатным голосом представился неожиданный собеседник. – Переводится как ящер Улугбека из Узбекистана.
– Как же, слыхал. Мне про улугбекзавра Кабан рассказывал. Только что-то ты как-то размером не вышел. Я слыхал, что улугбекзавр был в два раза больше тираннозавра.
– Я много болел в детстве.
– Сочувствую. Меня, кстати, Луцык зовут.
– А меня можешь назвать просто Улугбек.
– Скажи мне, дружище, а где мы находимся?
– У тебя в голове.
Луцык нисколько не удивился и констатировал:
– Тоскливо тут.
– И не говори, – согласился его собеседник.
– А ты что тут делаешь?
– Откуда ж мне знать? Это ведь твоя голова!
Вдалеке появились очертания человеческой фигуры. Субъект передвигался быстро, даже чересчур быстро. Словно его несли сапоги-скороходы. Расстояние он преодолел за несколько секунд и вблизи оказался невысоким широкоплечим человеком, закованным в латы, стилизованные под японские средневековые доспехи. Его лицо скрывал шлем, виднелись только глаза. Злые и пронзительные.
– Ты, наверное, Шреддер из «Черепашек-ниндзя», – догадался Луцык и процитировал фразу из мультфильма: – «Я – Шреддер, убийца черепашек-ниндзя. И если их уничтожение означает конец всего, то так тому и быть!»
– Я Валера! – грозно произнес незнакомец.
– Что еще за Валера?
– Жених Анжелики!
– А-а-а, желейный…
– Чего ты там вякнул?
– Я сказал, очень приятно. Меня звать Луцык, – он протянул Валере руку, но жених проигнорировал этот порыв.
– Говорят, ты подкатывал к моей невесте?
– Кто говорит? – Луцык обернулся к Улугбеку. – Ты?
– Ничего я никому не говорил, – отчеканил динозавр.
– Тогда кто?
Валера положил на плечо писателя свою тяжелую руку и прорычал:
– Не придуривайся, ушлепок, я все знаю!
Назревала разборка. По виду оппонент был крепким малым и вступить с ним в драку означало одно – отхватить нехилых люлей.
– В морду или в пузо? – спросил Валера.
– Это вы мне?
– Тебе.
– А можно как-то по-другому урегулировать это хм-м… недоразумение?
– Нет.
– Тогда в пузо.
Удар последовал незамедлительно. Луцык согнулся в три погибели и застонал.
– В расчете, – резюмировал Валера и предупредил: – Еще раз такое случится, ноги переломаю. Понял?
– Мне все ясно, – жадно хватая ртом воздух, просипел поверженный.
Жених в тот же миг испарился.
– Это кто был? – спросил Улугбек.
– Валера, – потирая живот, сообщил Луцык.
– Это и так понятно. А кто он тебе?
– Да так… никто…
– Удар у этого никого хорошо поставлен.
– Может, пройдемся?
– Давай, – согласился динозавр.
Широко раскинувшийся пейзаж был сир, тосклив и депрессивен. Сплошная пустыня и редкие кратеры.
– Как-то грустненько тут, – заметил Луцык.
– Все в твоих руках.
– Почему это?
– Ну это же твоя башка.
– А, ну да.
– А вообще ты прав, скучно здесь. Ты кто по профессии?
– Писатель.
– Ого! И про что твои книги?
– Ужастики, триллеры. Про маньяков в основном.
– Получается, у тебя должен быть богатый внутренний мир.
– Получается.
– Тогда почему в твоей башке все так уныло?
– Я почем знаю?
– Повторюсь, это твоя башка.
– Слушай, я не знаю. Может, сезон такой. Я, кстати, по жизни тот еще весельчак!
– А с виду не скажешь…
Вдруг небо заволокло тучами. Засверкали молнии. И грянул проливной дождь. Слава богу, рядышком нашлась детская площадка с песочницей, посреди которой стоял деревянный гриб. Там они и укрылись от непогоды.
– Это, наверное, твой островок безопасности, – предположил Улугбек.
– Чего?
– Место, где можно укрыться от дурных мыслей.
Луцык подобрал лежащий в песке совочек и повертел его в руках:
– Да, наверное, ты прав…
– Слушай, а расскажи про Анжелику, – внезапно попросил динозавр.
– Ты ее откуда знаешь?
– Валера же про нее говорил.
– А-а-а, – писатель бросил совочек обратно. – Мы называем ее Джей. Да и сама она так себя называет… Я раньше ее сильно любил.
– А сейчас?
– Сейчас не так сильно. Но все еще люблю.
Мимо протопала компания гномиков в синих колпачках. Их было штук десять. Каждый размером с кулак, все как один бородатые. Они без умолку что-то лопотали. Один напевал песню «Проклятый старый дом», другой бубнил: «Все идет по плану», третий голосил: «Пришла и оторвала голову нам чумачечая весна». Речи остальных звучали неразборчиво.
– О, а это, кажется, мои навязчивые мелодии! – догадался Луцык.
– Неважный у тебя вкус, – оценил Улугбек.
– А сам-то что слушаешь?
– Я меломан.
– Дешевая отмазка! Назови хотя бы пару исполнителей…
– Мне «Кино» нравится, а еще Фил Коллинз.
– Чего⁈
– Ну Фил Коллинз из группы «Генезис».
– Я знаю о ком ты говоришь, просто впервые вижу его поклонника.
– Надеюсь ты не разочарован.
– Не-а, всегда говорил, что Фила Коллинза слушают одни динозавры.
Улугбек похлопал Луцыка по спине.
– А ты видать в рок-музыке шаришь!
– Я даже играл когда-то в группе…– не без гордости заявил писатель.
– Дай угадаю на чем! – оживился динозавр.
– Валяй, – пожал плечами Луцык.
– Басист!
– Не-а. И с чего ты так решил?
– В голове у тебя пустовато.
– Вообще-то я играл на барабанах.
– А кто любимый ударник?
– Дэйв Грол.
– Этот хороший. Лупил в «Нирване» так, что мама не горюй!
– Кстати, Фил Коллинз начинал как ударник.
– И как барабанил?
– Входит в десятку лучших барабанщиков всех времен.
Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Вновь выглянуло солнышко. А вот новый знакомый из Узбекистана тоже исчез.
Луцык еще какое-то время побродил по пустыне, а после, умаявшись, заснул прямо в песочнице.
Разбудил его громкий рев. Оказалось, медвежий. Косолапый сидел недалеко, был величиной с быка и имел бурый окрас.
– Ты чего ревешь?
– Я не реву, а общаюсь со Вселенной, – спокойно ответил медведь.
– А можешь потише общаться, а?
Хищник враз притих и представился:
– Меня Алешей звать.
– Луцык. Это у тебя, что ли, шуры-муры с Дарьяной?
– У меня.
– А расскажи мне, что это за женщина.
– Суровая, но справедливая.
– Красивая?
– Чертовски!
– А где она?
– Ушла на шоколадное обертывание.
– Понятно. Слушай, меня что-то в сон клонит. Я тебя не гоню, но, будь добр, веди себя потише.
– Хорошо.
Писатель сомкнул веки и провалился в бездну сна.
Проснулся он в большом темном сарае. Все тело болело и хотелось пить.
«Сейчас бы кваса, – подумал Луцык. – Большую кружку холодного пенного кваса. Как в детстве».
И тут ум пришла старая городская легенда про бочку с квасом.
На одной московской улице стояла бочка с квасом. И такой вкусный был тот квас, что со всего города люди за ним приходили. Но однажды квас перестал через крантик течь. Как так? Ведь в бочке еще плещется. И так и эдак бочку трясли, а не течет квас через крантик. Тогда решили внутрь заглянуть, а как открыли, то увидали, что внутри труп лежит, у которого глаз из глазницы выпал и течь квасу не дает.
С некоторым усилием Луцык смог подняться и вытянулся во весь рост. Его немного штормило, в голове плыл туман. Увидев стоящую рядом лохань с водой, он утолил жажду и окунул туда голову. Вода была холодной и подействовала отрезвляюще.
– Ну и вштырило же меня, – произнес он вслух и вышел наружу.
Солнечный свет резанул по глазам, заставив прищуриться. Луцык ожидал увидеть кругом недвижимые тела, как после какого-нибудь рок-фестиваля, но картина оказалась совершенно противоположной. Жизнь в поселении кипела.
– Эй, Луцык! – окликнула его Тигги. – Ты куда вчера запропастился?
– Да так… Прилег отдохнуть.
– А мы до самого утра славили Дарьяну… Ночью через костер прыгали, зря ты не пришел.
– Приболел немного. Ох и забористое это ваше варево…
– Причастный настой делается по уникальному рецепту, известному только Веде-Милане.
– А что у меня глюки были, это нормально?
– Мы называем это астральным путешествием. И это в порядке вещей.
– А вы, видать, закаленные. С утра пораньше за работу…
– Эх ты, соня, сейчас уже двенадцать часов.
– А моих друзей ты не видала?
– Нет. Походи поищи.
Долго искать не пришлось. Сделав буквально несколько шагов, он нос к носу столкнулся с Левшой.
– Ну что, отпустило? – спросил тот.
– Кажется, да.
– Это я тебя в сарай отволок. Накрыло тебя, мама не горюй. Колбасило по всему мясокомбинату. Бледный весь стал, слюна течет, глаза навыкате…
– И кадку с водой ты поставил?
– Я.
– Вот за это отдельное спасибо.
Через минутку к ним подрулила Джей. На ее лице играла загадочная улыбка.
– У меня для вас две новости, – промурлыкала она.
– Рассказывай сперва хорошую, – сказал Луцык.
– Ну они не то чтобы из разряда хорошая и плохая. Просто новости.
– Ну же, не томи.
– Кажется, Гюрза переспала с тем шатеном.
– С каким еще шатеном?
– С которым она танцевала.
– Ай-ай-ай, как не стыдно! Давай дальше!
– Веда-Милана и Кабан объявили о помолвке!
– Что⁈ – в один голос спросили оба мужчины.
– Что слышали.
– Давай-ка по порядку. От кого ты это узнала? И где сейчас Кабан?
– Да вся Дарьяна только об этом и судачит. А Кабана я еще не видела. Мне от вчерашнего пойла стало плохо, всю ночь мутило. А потом спала как убитая.
– Повезло. А меня вот конкретно накрыло. Галлюцинации, бред…
– Это все из-за напитка.
– Ну да.
– Я как-то встречалась с одним психонавтом… так он себя называл…
– А имя у него было?
– Угу. Его звали Петей. Любил он кушать мухоморы. Однажды он купил какой-то редкий гриб. Алый король. Так назывался этот гриб. Как у Стивена Кинга в книге, угу. И решил его с другом Павликом натурально скушать. И вот Петя говорит мне: «Джей, мы будем погружаться в себя и познавать мир. Женщины нам ни к чему. Иди. Погуляй». И я пошла в гости к жене этого самого Павлика. Вернулась часов через пять. Дома бардак. На полу заблеванные полотенца, сожженная кастрюля, размазанное по всей кухне мороженое. И дрожащая кошка, прячущаяся в шкафу.
– А эти двое?
– Все позеленевшие в ванной сидели. Как меня Павлик увидел, блеять начал: «Джей, приготовь нам яишинки… пожалуйста… как ты умеешь с помидорчиками, сырком». Скотина конченая.
– Прикольно.
– Не то слово. А пока они познавали мир, я женой этого Павлика лепила из воздушного пластилина свистки.
– На продажу?
– Да, сука! Жена Павлика мне так и сказала: «Мы их через ВК продаем, если твой купят, я тебе дам знать!»
– А проценты с продажи обещала?
– Нет.
– А что стало с Петей?
– Не знаю. Мы после этого случая разбежались.
– Не жалеешь, что расстались? Судя по твоим рассказам, прикольный был парняга.
– Угу. Обхохочешься.
– И что мы будем делать? – спросила Джей.
Луцык сделал решительное лицо.
– Как что? Выручать Кабана!
07. Сбежавший труп
Остап глянул в лужу. Оттуда на него глядело усталое небритое лицо с мешками под глазами.
«Ну натурально, бомж!» – пришла мысль.
А ведь именно так, «Бомж», они поначалу хотели назвать свою группу. А что, круто звучало! Круто и эпатажно. Их репертуар состоял из трехаккордной панкухи с текстами про угар и пьянки. От многих других подобных команд они отличались только тем, что на вокале была девушка. В то время Джей в основном орала, а не пела, а мужское трио почти не умело играть на инструментах.
«Бомжами» они прожили ровно пять дней, пока не узнали, что когда-то в Новосибирске уже существовала такая группа, игравшая какой-то дурацкий пост-панк. Главным хитом у нее была песня «Дом, который построил Фрейд». Коллектив оказался более-менее известным, так что возникла необходимость в другом названии.
Друзья собрались в подвале ДК «Тимуровец», где они репетировали по договоренности с кем-то из начальства, и устроили мозговой штурм.
Первым речь держал Остап. Он прочитал небольшую лекцию о том, как нужно придумывать название для музыкальной группы. Из сказанного следовало, что идеальным именем станет одно слово, броское и запоминающееся.
– А в «Гражданской обороне» два слова, – заметила Джей.
– И в «Секторе газа» тоже! – добавил Луцык.
– Да называйте как хотите, я просто высказал свои мысли по этому поводу, – обиделся докладчик.
– Так говоришь, из одного слова? – пощипал подбородок Луцык.
– Ну да, – буркнул Остап.
– Тогда «Видюки».
– Как?
– «Видюки».
– Ты реально хочешь, чтобы мы стали «Видюками»?
– Нет, я это к слову. Просто вспомнил про группу с таким названием. Между прочим, из одного слова!
– В первый раз слышу о такой группе, – усомнилась Джей.
– И я, – поддержал ее Остап.
– Сейчас расскажу! – просиял обладатель информации. – Короче, в советское время была такая байка, что существует то ли в Америке, то ли в Германии рок-группа «Видюки». На всю голову отмороженные типы. Играли металл. А на их концертах творилась полная дичь. К примеру, однажды в Лондоне один из участников группы выехал на сцену на мотоцикле. И прикиньте, из одежды на нем была только фашистская каска и повязка со свастикой на руке. Все ему аплодируют, девушки – в экстазе. А он прибавил газу, разогнался – и как скаканет на мотоцикле в толпу!
– Чушь какая-то! – оценил рассказ Остап.
– А как-то раз все «Видюки» вышли на сцену абсолютно голыми, но тоже в фашистских касках, с повязками со свастикой, да еще и опоясанные цепями, – увлеченно продолжал повествование Луцык. – И среди них была женщина, правда, без каски, зато лысая, как бильярдный шар. И в определенный момент она с одним из участников группы начала заниматься сексом прямо на сцене! При этом остальные, как ни в чем не бывало, продолжали лабать. А когда закончили, стали молотить друг друга и публику цепями.
– Бредятина! – поставила свою оценку Джей.
– Не торопитесь, вы еще не слышали вот какой истории. Играли они концерт на стадионе. Но вышли почему-то не в полном составе, двое отсутствовали. И вот во время одной из песен появляются недостающие участники группы со станковым пулеметом и лентами к нему. Думаете, муляж? Ничего подобного! Они установили пулемет, зарядили его – и стали методично расстреливать толпу! Музыканты в это время продолжали играть…
– Все, хорош уже чушь нести! – прикрикнул Остап. – Мы здесь собрались не байки твои слушать.
– Да я просто хотел вас повеселить… Это старая городская легенда…
Остап грозно ударил по струнам своей электрогитары.
– Давай лучше делом займемся.
– А давайте назовем группу «Триумфальная арка»? – предложила Джей.
Луцык приобнял ее за плечо и поинтересовался:
– Что еще за арка такая?
– Роман Ремарка. Я недавно прочитала. Просто улет!
– А как же группа «Черный обелиск»?
– А что с ней?
– Она тоже названа по роману Ремарка.
– Ну и что такого?
– Да неохота повторяться.
Джей пыталась отстаивать свой вариант, но быстро поняла, что ей самой не нравится такое название, и затихла.
– А если нам назваться «Проклятые»? – произнес Остап.
– Уже было, – вздохнул Луцык.
– Да ладно! Где?
– В Англии. Группа «The Damned».
– А, ну да, точно! А название отличное. Зловещее.
– Это несомненно.
– Тогда… тогда… «Душители»! А?
– Тоже было.
– Да что ж такое! Снова англосаксы?
– Они. Группа «The Stranglers». Стыдно не знать классику панк-рока.
– Я больше по русской музыке специализируюсь.
– Кабан, а ты что скажешь? – обратился Луцык к молчуну, увлеченно возившемуся со своей бас-гитарой и абсолютно поглощенному этим занятием.
– У меня колок вот сломался. Чиню вот, – проинформировал он коллег.
– Как группу-то назовем?
– А вы что, до сих пор не придумали?
– Не придумали.
– Ну назовите как-нибудь…
– Как?
– Красиво.
– Например.
Кабан отложил в сторону басуху и принял позу роденовского «Мыслителя». Спустя десять секунд он изрек только невнятное:
– Ну… ну… ну-ну-ну…
– Ты хочешь назвать банду «Ну-ну-ну-ну»? – хихикнула Джей.
– Нет, – сказал сквозь зубы басист.
– Рожай давай! – осадил его Луцык.
– Не торопи меня. О! Придумал! Давайте назовем нашу группу «Топинамбур».
– А это что еще за заверь?
– Это не зверь, а корнеплод.
– С таким же успехом можно назвать группу «Манго».
– Такая есть уже, – проявила осведомленность Джей. – Только она называется «Манго-манго».
– Опять англичане? – спросил Остап.
– Нет, эти наши.
– Черт, все хорошие названия расхватали!
Сделаться «Изгоями» в итоге предложил ногинский панк Токсик – обладатель зеленого ирокеза и потасканного балахона «Dead Kennedys». Друзья встретили его у метро, где он аскал деньги на портвейн. Токсик заверил, что если они купят ему флакон бухла и пачку «Золотой Явы», он выдаст на-гора бомбезное название для группы. И не обманул. Его вариант устроил всех. Правда, вскоре выяснилось, что группа и с таким названием уже есть. И не где-нибудь, а в столице. Тоже панки, они даже участвовали в сборнике «Московский панк-обстрел» с песней «Хэллоу, Mr. Кайф!». Но судя по слухам, к тому времени они уже распались, и новые «Изгои» решили, что не будет ничего страшного, если они воспользуются вакантным наименованием.
Как и любой человек, Остап порой ловил себя на том, что хотел бы вернуться в свое прошлое. В то беззаботное время, когда трава была зеленее, а небо голубее.
Но сейчас его вполне устраивало и настоящее. Впрочем, «устраивало» еще мягко сказано. Остапа, что называется, перло.
– Знаешь, а мне нравится здесь, на Карфагене, – поделился он с Николь.
– А я думала, ты скажешь, что нам делать с телом Крота.
– А я думал, у тебя есть план…
– Нет у меня никакого плана.
– Тогда что будем делать?
– Не знаю. Но надо быстрее решать.
– А куда торопиться?
– Сейчас поймешь, – она указала на идущую к ним горбатую старушку, одетую в зеленую робу.
Приблизившись, рабыня отвесила поклон и направилась к дому пахана.
– А ну-ка стой, бабка! – прикрикнула Николь. – Ты это куда собралась?
– К Кроту, дитятко. Прибраться в доме маленько.
– Воротайся назад. Спит он, приказал не беспокоить.
– А когда мне прийти?
– Завтра приходи, с рассветом.
Старушка не стала препираться и покорно удалились.
– Я понял, о чем ты, – произнес Остап.
– У нас есть час, не более. Скоро придет очередной посетитель.
– Слушай, а может просто закопаем тело?
– В смысле?
– Ну оттащим труп куда подальше и зароем в землю.
– А что скажем народу?
– Ничего не будем говорить. Был пахан – и нету. Мало ли куда делся. Может, сбежал.
– Сбежал? Слепой инвалид?
– Ну не сбежал… Просто исчез. Может, его на Землю вернули. За хорошее поведение.
– Нет, не пойдет. Нам не удастся пронести тело незаметно, а тем более похоронить его.
– А может, обставить все как самоубийство?
– Нет, не поверят. Он слишком любил себя. Он на такое не пошел бы.
– Слушай, а давай просто сожжем его хату!
Николь сверкнула глазами:
– А что, неплохая идея!
Но когда они вошли в дом пахана, то не обнаружили тела.
– Мать твою, куда он подевался⁈ – негодовал Остап.
– А ты не догадываешься? – спросила его Николь.
– Вообще без понятия.
От досады Николь саданула кулаком по шкафу и пробила насквозь тонкую деревянную стенку:
– Старый хрыч стал зомби и смылся!
– Чего? – уставился на нее Остап.
– Ничего. На Карфагене все мертвецы рано или поздно становятся зомби, ты разве не знал?
– Слыхал, как же… Даже видал.
– Вот же блин, надо было ему в лобешник стрелять!
– А ты куда стреляла?
– В грудь. Совсем из головы вылетели эти штуки с ожившими мертвецами. Черт, вот я дура!
– А ты точно его убила?
– Точно!
– А может только ранила?
– Я ему пульс пощупала. И вообще… Я что не знаю как выглядит покойник?
– Ну ладно, что уж теперь-то сожалеть. Что было, то прошло.
– Это точно.
– Как же он выбрался? Мы ведь должны были его заметить.
– Через черный ход смылся.
Остап призадумался и помрачнел.
– Николь, во сколько баллов ты бы оценила эту проблему?
– По какой шкале? – спросила она.
– От одного до пяти.
– Четыре целых, шесть десятых.
– Что, все настолько серьезно?
– Если мертвецы будут оживать с той же скоростью, то да.
– Какие еще мертвецы?
– Жертвы Крота. Он стал зомби, а значит, теперь его мучает чудовищный голод, который ему нужно немедленно утолить.
– Значит, он будет убивать?
– Будет. Еще как будет!
– И что нам теперь делать?
– Надо подумать…
– Я знаю! Нужно найти ключи от оружейки и раздать пушки алькатрасовцам! Для самообороны.
– Ты соображаешь, что говоришь?
– А что такого?
– Народ в Алькатрасе лихой. Они сперва зомби поубивают, а потом друг в дружку шмалять начнут. Поэтому пахан строго следил за оборотом оружия, не давал стволы кому попало.
Остап поправил ножны с катаной и поднял с пола мешок с оружием:
– Зато у нас с пушками полный порядок!
– И это хорошо! – оценила Николь.
Он вынул помповик, поднял его вверх и торжественно провозгласил, изображая Эша из «Армии тьмы»:
– Хороший, плохой… Главное – у кого ружье!
– Остап… – девушка прикусила губу. – Может, мы это…
– Чего?
– Ну, перепихнемся по-быстрому?
– Заняться любовью в мире, которому грозит нашествие зомби? Что ж, я думаю это неплохая идея!
– А ты хорош, – Николь застегнула куртку.
Остап гордо выпятил грудь, ощущая себя как минимум Роном Джереми. Но ответного комплимента не сказал. В голову лезла чудовищная пошлятина, на которую женщина с железными кулаками могла отреагировать, мягко говоря, неоднозначно.
На поиски зомби-пахана они вышли вооруженные помповиками. Остальные пушки отнесли в оружейку, ключ от которой Николь нашла на полу. Наверное, Крот обронил во время бегства.
– Как думаешь, мы скоро выйдем на след пахана? – спросил Остап.
– Уже вышли.
– Что ты имеешь в виду?
– Разуй глаза, Остап.
Справа полукругом расположилась группа людей, около десяти человек. Рабы и урки. Они о чем-то бурно спорили.
– А ну-ка разбежались! – прикрикнула на них Николь.
При виде вооруженной особы алькатрасовцы расступились. На земле в луже крови лежал блондинистый парень. Одна рука у него была оторвана по плечо, а в боку зияла рваная рана от укуса.
– Кто-нибудь видел, что здесь произошло? – спросила Николь.
– Нет, – ответил за всех низенький дяденька с огромной бородавкой на носу. – Но тут и так все ясно. Зомбарь поработал.
– Зомбарь, зомбарь… – донеслось из толпы.
– А юношу этого я знал, – продолжил бородавчатый. – Гриней звали. Хороший паренек. Работящий. Отзывчивый. Всегда на помощь придет. Мне вот недавно крышу починил…
– А мне дымоход прочистил, – раздался женский голос.
– Мне забор выровнял, – прокряхтел какой-то старикашка.
– А мне Гриня выточил протез, – громко заявил лохматый мужик с деревянной ногой и костылем под мышкой. – Два года назад я ногу потерял. Сам виноват: дрова рубил по пьяному делу. А Гриня вызвался помочь. Говорит: «Выстругаю тебе, Кристоф, такой протез, что будет как родная нога». Я ему, честно говоря, не поверил. А Гриня был настойчивым малым. Долго возился, чертежи какие-то чертил, точил, стругал, пилил. И наконец преподнес мне такой протез, что закачаешься! Я его…
