Текст книги "Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика"
Автор книги: Иван Затевахин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Оставляя жгут, подушку или рукав в зубах собаки, вы награждаете ее заслуженным трофеем. Трофей как бы результирует поведение: «Я победил его, забрав трофей!» Этот принцип, кстати, лежит в основе многих старинных национальных игр, например кок-бору (бузкаши), в которой на скаку нужно схватить тушу козла и домчаться с ней до финиша.
Игра может перерастать в «игру в агрессию», а потом и собственно в агрессию – в зависимости от действий тренера или помощника тренера. Очевидно, что одним из вариантов при обучении собак защитной службе было бы использование агрессии в чистом виде. Тренеры «старой школы» так поступали и поступают. Существует несколько видов агрессии, и некоторые из них могут быть использованы при обучении. Например, это социальные виды агрессии: территориальная (собака охраняет свою территорию) или защита членов группы (собаку провоцируют на защиту хозяина). В этих случаях помощник, как правило, нападает на владельца, но держится вне досягаемости собаки (ее привязывают или крепко держит хозяин), а потом убегает, изображая испуг. Другими словами, собаку провоцируют, чередуя обозначение нападения с «трусливым» бегством. К слову, чем «подлее» выглядит фигурант, тем эффективнее этот способ обучения.
В дикой природе выяснения отношений между особями одной группы не обязательно заканчиваются дракой. Смысл агрессии – выявить, кто сильнее, отпугнуть врага и только в самом крайнем случае сражаться. Поэтому у нее есть начальная стадия, когда животное угрожает (рычит, лает), и конечная, когда оно кусает. Помощник тренера нападает на владельца собаки и убегает, демонстрируя испуг, когда (если) она зарычала или залаяла на него. Делая это, он неизбежно повышает ее уверенность в себе: бегство противника – это тоже победный результат.
Важную роль играет то, что собака, отбивая атаку противника, сражается как бы вместе с хозяином, то есть бок о бок с членом ее социума. К слову, этот метод наиболее эффективен, когда используется для решения задач пользовательской дрессировки – максимально быстрого и эффективного обучения собаки реальным навыкам защитной службы.
Конечно, обучать собак защитным видам спортивной дрессировки проще игровым методом. Агрессию сложно дозировать и контролировать, когда строятся сложные поведенческие цепочки, такие как, например, охрана вещи или конвоирование. Тем не менее и дрессировка собак на базе агрессии также используется в полицейских нормативах КНПВ.
Вообще, правильно выстроенный дрессировочный процесс эффективно «убирает» излишнюю агрессию собаки в быту, превращая ее в выученную и, главное, контролируемую. Вот что я имею в виду. У недоверчивых собак вроде кавказских овчарок старого типа или малинуа-мехеларов рабочего разведения много врожденной агрессии. У других собак ее провоцируют, выучивая их быть агрессивными. И в том и в другом случае агрессию формируют в рамках навыков, которые «включаются и выключаются» по команде, и никак иначе. Это так называемый метод управляемой агрессии, или канализации агрессии (по аналогии с водным потоком, заключенным в трубу, канал).
Норматив «Большой русский ринг» в современном виде или мондиоринг (не говоря о Бельгийском и Французском рингах или нормативах КНПВ) требуют от собаки высокого уровня агрессии в течение длительного времени. Но включать (и выключать) ее нужно по команде или в ответ на определенные действия помощника. Без этого навыка собака просто не сможет выдержать все испытания, длящиеся несколько десятков минут (в КНПВ – несколько часов с перерывами). Понятно, что хорошо обученные собаки заведомо управляемы и безопасны.
В традиционной школе для развития агрессии у трусливых собак когда-то также использовалась оборонительная агрессия, основанная на самосохранении. Применялись психологическое давление и механические воздействия на собаку. Собаку как бы загоняли в угол, заставляя ее обороняться. Сейчас этот метод практически не используется: собаки стали другими, да и его эффективность сомнительна и показана далеко не всем.
Традиционная школа также использовала механизм конфликта из-за добычи, когда собаку вынуждают охранять, скажем, кость. К этому методу обычно приплюсовывали нарастающую фрустрацию. Кость располагали так, что собака не могла ее достать, а помощник тренера мог. При этом эксплуатировались самые «низменные» чувства собаки – жадность и зависть.
При использовании любого метода (и игрового, и всех агрессивных) главное – чтобы собака каждый раз «побеждала» своего противника. Как вы уже знаете, этого добиваются разными способами, один из которых – оставить в ее зубах трофей. На этом способе, по сути, построены игровой и смешанный (где используется игровая агрессия) методы спортивной защитной дрессировки.
Обучение в рамках IGP (бывший IPO) породило настоящий ритуал. Он состоит из победной пробежки собаки с рукавом в зубах, за которой следует поддерживание ее головы рукой владельца. Непосвященным все это может показаться чем-то вроде магического обряда. Но, безусловно, здесь есть, просто должен быть какой-то смысл.
На начальных этапах обучения бегство фигуранта – эффективное подкрепление, повышающее уверенность собаки в себе. Однако конечной целью защитной дрессировки является формирование навыка борьбы с человеком и победа над ним. Поэтому собаку дрессируют до тех пор, пока она не будет готова сразиться с человеком, укусить его. У собаки с сильным характером этот навык может выработаться за один подход, со слабой «мучения» могут длиться вечность.
Хватка, особенно победная, сама по себе укрепляет уверенность собаки. Как ее «зафиксировать»? Двумя способами. Экстремальный вариант одного из них описан раньше – назовем его «трофейным». Отдача рукава или жгута после борьбы как победный результат агрессии – довольно распространенный метод обучения собак, у которых отсутствует врожденная хватка, закрепленная длительным отбором.
Ведущие тренеры «Большого ринга» на начальных этапах в качестве победного результата агрессии собаки в основном используют контролируемое падение помощника. Отзыв собаки от «тела» подкрепляется той же хваткой (возможностью повторно укусить «злодея») или (по ситуации) переключением на специальный предмет, дрессировочную подушку или жгут. В этом случае агрессию, направленную в человека, пускают в другое русло. Смещение и переадресация. Переадресованная агрессия в защитной службе
Этот небольшой раздел посвящен довольно специальным вещам, которые неспециалистам могут показаться скучными. Тем не менее я все-таки написал его – для тех, кто глубоко увлечен дрессировкой собак. Остальные же могут передохнуть, выпить кофе или чай и перейти к следующей серии.
Напомню, что под смещенной реакцией мы понимаем нецеленаправленное поведение, которое может возникнуть от перевозбуждения животного. Причиной перевозбуждения, в свою очередь, могут стать конфликт мотиваций (когда много желаний «работают» одновременно), невозможность достичь результата при целенаправленном поведении либо рассогласование результатов, когда ожидается один результат, а получается другой. В такой ситуации собака порой «разряжается» на предмет (рукав, жгут), оказавшийся в фокусе внимания, – возбуждение сбрасывается, поведение становится результативным и закрепляется.
Привычка разряжаться подобным образом очень быстро закрепляется. Причем чем сильнее изначальное возбуждение, тем прочнее выученное поведение и тем труднее его корректировать. Вот как раз в таком случае предмет (рукав, жгут) можно использовать в качестве подкрепления при дрессировке. Следует отметить, что при обучении защите проводника в режиме ситуативной дрессировки такая связь скорее мешает. Поэтому тренеры-ситуативщики используют скрытую защиту, маскируя защитное снаряжение. У нидерландских коллег работа в скрытом снаряжении называется civil work и является обязательной при обучении полицейских собак (а в Бельгийском ринге входит в норматив охраны вещи в наморднике).
Тренеры на дрессировочных площадках часто путают две ситуации, в основе которых разные механизмы поведения: игра с использованием «трофея» в качестве подкрепления и агрессивное смещение собаки в защитный рукав. Используя игру, можно научить кусать открытый рукав даже лабрадора – пару лет назад один такой выиграл какой-то локальный зарубежный чемпионат по IPO. Никакой агрессии, за исключением игровой, у него «в анамнезе» не было. Его обучение мало отличалось от обучения апортировке. Уровень агрессии у таких собак, если это необходимо, повышают после того, как основные навыки и поведенческие цепочки «собраны».
Это не значит, что в IGP нет тренеров, работающих с агрессией или смещенной в предмет агрессией. И у нас в стране есть поклонники такой естественной для служебных собак работы.
Из «ветеранов движения» этот метод использует, конечно же, Хельмут Райзер. При всей терминологической путанице его теоретических построений чисто методически он безупречен и, можно сказать, универсален. Поднимая уровень агрессии и смещая ее не в помощника, а в предмет, можно научить основным навыкам защиты даже трусливую собаку. В конце 1980-х гг. у нас в стране появились отличные видео с работой Райзера.
Хельмут Райзер начинает работу с агрессивным щенком, используя врожденное желание преследовать объект – в его случае жгут. Одновременно он подогревает азарт собаки, ее агрессию. То, что делает Райзер, нельзя назвать игрой в чистом виде. Когда щенок готов, тренер смещает агрессию в жгут, затем в рукав, используя предмет как подкрепление, в том числе навыков послушания.
Барт Беллон, который стоит несколько особняком от других бельгийских мастеров, довел метод смещения в предмет почти до абсурда. Он чередует игру и агрессию и, работая без помощника (!), с помощью различных блоков и механизмов, подкрепляет нужное поведение собаки хваткой рукава (а по необходимости – другого предмета). Беллон – настоящий мастер контрастного метода, то есть сочетания отрицательных и положительных подкреплений (о том, что такое отрицательное подкрепление, мы поговорим ниже). Свой метод он назвал «НеПоПо» (негатив, позитив, позитив). Феноменальные успехи Беллона и его последователей в спортивной (подчеркнем это) дрессировке показывают, что все, что он делает, более чем оправданно для конкретных целей, которые он преследует, а именно для подготовки собак, способных выиграть спортивные чемпионаты по дрессировке.
Разумеется, для разных задач акцент в использовании той или иной мотивации и смещения должен быть разным. Понимание этого видно у зарубежных мастеров ринг-спорта и КНПВ – от того же Барта Беллона до Ханса Пегге и Эрве Муванги, несмотря на различия в методике и того, как они обозначают свои действия.
В работе голландских, французских и подавляющего большинства бельгийских мастеров жгуты и тряпки используются только в самом начале обучения. Они нужны для того, чтобы заинтересовать щенка, поднять его уверенность в себе и азарт, а затем практически сразу помощники начинают использовать тренировочные рукава или накладки на ноги. Ставя хватку «по месту» на защищенную ногу или руку, они практически не отдают собаке трофей – разве что на ранних этапах, и поначалу хватка прерывается механически, а отпуск предмета подкрепляется самой хваткой. Так собака учится кусать не предмет и не снаряжение, а человека. Хваткой подкрепляются и различные навыки послушания, которые «вплетены» в рисунок защитных разделов всех видов ринг-спорта – выдержки, конвоирования, охраны вещи и других. Среда как важный фактор обучения
Если первому шагу, формированию мотивации, посвящено «много букв», то со вторым, доведением навыка до автоматизма, все ясно. Чему нас учит пример с Горкой, который на улице забывал все, что умел делать дома? Тому, что автоматизм нужно отрабатывать в максимально обедненной привычной среде и лишь потом перемещаться в среду, богатую на разные стимулы. Чем меньше отвлекающих стимулов, тем эффективнее занятия. Почему? Потому что внимание собаки будет сконцентрировано на вас. Грамотный тренер всегда начинает занятия с собакой дома, а продолжает в родном дворике, в привычной питомцу обстановке. Почему я пошел против этого правила с собственной собакой? На самом деле не пошел. Дома все происходило более чем гладко, просто случай был довольно нетривиальный, а поэтому на улице пришлось использовать другую мотивацию. Однако, если бы не предварительное обучение, у нас вообще ничего не вышло бы. Во время домашнего обучения в привычной среде я научил Горку тому, что означает та или иная команда. Это еще не навык – это представление о навыке. А навыком «знание» команды станет тогда, когда она будет выполняться на автомате, стереотипно, везде. Но без предварительного обучения переходить к занятиям на улице было бы бессмысленно. Босс всегда прав, или Концентрация внимания
Концентрация важна как для стратегии, так и для тактики обучения. Очень важно, что при работе с сильно мотивированным животным человек становится для него «боссом» – главным источником пищи и партнером по любимой игре. Таким образом возникает сильная связь между животным и человеком, и благодаря этому становится достаточно легко сформировать и сконцентрировать внимание животного на нужном объекте.
Стратегический аспект. Этот же способ активно используется киперами в зоопарках и тренерами дельфинов. Представьте себе жизнь дельфинов в море. За сутки они проплывают несколько десятков, а то и сотен километров, примерно 70% времени занимаясь поисками и поимкой добычи в разнообразной трехмерной среде. Остальное время развлекаются играми с себе подобными и с различными подручными предметами – будь то медуза, кусок водоросли или зазевавшийся баклан. В своей экспедиционной молодости я неоднократно наблюдал дельфинов афалин, перебрасывающих с носа на хвост и обратно медуз, прыгающих и плавающих с водорослями, которые они держали в зубах или на грудном плавнике. Особое удовольствие им, с нашей субъективной точки зрения, доставляло издевательство над бакланами, удивительными птицами, которых почему-то не любят все – от рыбаков до, как выяснилось, афалин. Бакланы часто крутились над охотившимися дельфинами и пользовались результатами их усилий по окружению косяков рыбы. Возможно, они мешали дельфинам, а может быть, просто раздражали своим присутствием. Игры с бакланами выглядели примерно так: мирно отдыхавшая на воде птица внезапно исчезала под водой. Это афалина неожиданно подныривала под нее и хватала за лапы. При благодушном расположении духа баклан вылетал, подобно пробке из бутылки на поверхность воды и с воплями улетал. Ну а когда морской интеллектуал был не в духе… Сами понимаете.
Теперь сравните все это веселье с жизнью в океанариуме. Здесь единственная возможность не только поесть, но и как-то развлечься, разнообразить довольно серые будни в ограниченном пространстве у животных появляется лишь во время тренировок или представлений. Кстати, в том числе поэтому ни в коем случае нельзя отлавливать животных из дикой природы – жизнь в обедненной среде для них ненормальна.
В этой ситуации «боссом», раздающим еду и развлечения (по классической формуле «хлеб и зрелища»), становится тренер, получающий возможность манипулировать животными (так же как возможность манипуляции получает любой чиновник, распределяющий что-либо). Поэтому дельфины в океанариуме работают не только за еду, но и за возможность поиграть, пообщаться с тренером. Это, к слову, и есть игра в еду.
Тактический аспект. Став «боссом», человек получает возможность сконцентрировать внимание животного на нужном объекте.
Например, эффективным приемом в дрессировке собак служит наведение, когда тренер зажимает кусочек пищи в кулаке и собака учится следовать за этим кулаком. Так отрабатывают самые базовые навыки у щенка или взрослой собаки – хождение рядом, посадку и укладку по команде и т.д. Важное дополнение: с агрессивными собаками этот метод следует использовать аккуратно. И конечно, тут необходим некий навык: движения следует выполнять плавно, непосредственно около носа собаки. Еще будучи тинейджером, я чисто эмпирически дошел до этого варианта со своим боксером Грином, которого научил таким образом всем основным командам. Во всяком случае, у ноги он ходил как привязанный. Надо заметить, что в 1970-х такой метод на дрессировочных площадках никто не использовал – в основном работали поводком.
Лет через десять Валерий Степанович Варлаков с хитрым прищуром спросил меня, знаю ли я, как правильно научить собаку ходить рядом.
– Не знаю, как правильно, – на всякий случай скромно ответил я, – но делаю таким вот образом: лакомство в кулак, кулак перед носом собаки и вперед. Забыл, что такое поводок, гулял с Грином без него. По Калининскому ходил с ним без поводка, когда брата в школу водил. Тот за ошейник Грина двумя руками брал, так и шли.
Калининским в ту пору звался Новый Арбат, не менее многолюдный, чем сейчас.
– Кто научил? – ревниво спросил Варлаков, который, как выяснилось, уже тогда рутинно использовал прием наведения в дрессировке.
– Никто. Сам дошел. Жизнь заставила. Нас с Грином выгнали с площадки за драку, но там на поводках ходить учили, а он поводок не любил, пришлось самому думать, – сказал я.
– Молодец, – хмыкнул Варлаков.
На том и порешили.
Другой прием – концентрация внимания собаки на глазах проводника, когда подкрепляется каждый взгляд собаки в глаза. Для этого руку с лакомством (или игрушкой) обычно держат на груди у подбородка. Контакт глаза в глаза, как я писал выше, увеличивает эффективность занятий.
Вариант для самых продвинутых – таргет. Этот классический прием широко используется в ветеринарном тренинге и тренинге животных для выступлений, а также в дрессировке собак. Животное обучают касаться носом ладони тренера либо специального предмета – мишени. Для начала просто касаться, а потом и удерживать нос в таком положении. Конечно, на первых порах в обедненной среде, а затем и при наличии разнообразных стимулов.
По сути, таргет, точнее касание таргета, – это сигнал языка общения животного с тренером. Тренер как бы говорит животному: «Коснись мишени, получишь еду, жди». А животное как бы отвечает: «Я коснулось мишени, и где мое вознаграждение?» Таким образом животное в зоопарке приучают долго сохранять неподвижность, что очень важно при ветеринарном осмотре.
Мне доводилось «играть в доктора» с животными – то есть изображать Айболита во время ветеринарного тренинга, а именно брить и колоть специальной иглой хвост лежащим в таком положении леопарду и льву. Желающие могут удостовериться в этом, посмотрев цикл фильмов «Диалоги о животных. Калининградский зоопарк». И, как видите, ничего, пишу для вас эти заметки. Таргет используют и тренеры собак – для формирования базовых навыков, хождения рядом, трюков с касанием, движения по сложным траекториям во время обучения различным «па» в нормативах «хождение рядом под музыку» и «танцы с собаками». В России, например, выдающимся мастером такого тренинга является Полина Ильина – неоднократный чемпион Европы и мира в этих дисциплинах. С помощью таргета также можно убирать робость собак перед незнакомым, пугающим их объектом, например постепенно подводя их к нему. Главное – все делать не торопясь.
Для концентрации внимания можно использовать любимую игрушку (мячик, жгут), если она стала для собаки сверхценным предметом. При этом в зависимости от ситуации игрушку держат под мышкой или на груди (для формирования навыка команды «рядом»), перед собой или располагают ее на расстоянии от тренера или собаки (бывает, что через стадию закрепления внимания на глазах проводника).
К слову, «завязывание» собаки на сверхценный предмет, переключение на него внимания с объекта агрессии или охоты – вполне рабочий вариант коррекции поведения, а также весьма эффективный способ избежать неприятностей в критической ситуации. Правда, такие ситуации тренеры должны уметь предвидеть, чтобы переключить внимание собаки вовремя. Впрочем, об этом мы поговорим позже. Границы на замке
Объяснив собаке, чего вы от нее хотите, подавая тот или иной сигнал (команду), необходимо обрисовать границы навыка. Это значит, что навык должен выполняться по команде вплоть до его отмены другой командой, иначе это действие никогда не превратится в устойчивый стереотип. Если собака подбегает к хозяину произвольно или по его команде и тут же стартует в другом направлении, это означает, что в лучшем случае она команду знает, но выполняет ее произвольно. Следовательно, навык не сформирован – ведь без границ навыка нет нормального послушания.
Совершенно очевидно, что все перечисленные выше аспекты и правила должны учитываться на начальных этапах развития навыка. Вводя так называемые отвлечения и помехи (выход из спокойного места в более шумное, работа в присутствии других животных), начинайте с самых простых навыков, разучивайте их как в первый раз. Каждый раз напоминайте собаке, каковы границы навыка – команды, по которым она должна начинать и заканчивать его выполнение. Постепенно увеличивайте силу воздействий и также постепенно усложняйте требования к выполнению. Дрессировка в системе
Любому здравомыслящему человеку (если он не профессиональный спортсмен и не служит вместе с собакой – у этой категории собаководов свои цели и задачи) понятно, что смысл дрессировки в том, чтобы прожить с собакой ее, увы, не слишком длинную жизнь по возможности радостно и без проблем. А для этого она должна быть управляемой и удобной в быту. Поэтому рано или поздно придется выходить за пределы квартиры и начинать работать в иных условиях и иным образом.
Давным-давно, еще в прошлом веке, в моей съемной квартире на улице 8 Марта рано утром раздался звонок.
– Ванюша, срочно зайди ко мне, забери кое-что, – сказала мама. Таинственный объект оказался очередной книгой моего любимого писателя Фазиля Искандера, которую ей удалось где-то достать по великому блату. Книги тогда были дефицитом, и мама хотела меня порадовать.
– Мама, у меня Яна не гуляла еще! Это «кое-что» подождать не может?
– Нет! Иди пешком, заодно погуляешь, – последовал безапелляционный ответ.
– Мама, ее сорок минут по улицам рядом у ноги вести?
– А почему нет? Собака должна ходить рядом! Что ты за собаковод, если тебя собака не слушается. Мне некогда, на работу надо! – мама возражений не терпела.
– Да слушается она прекрасно, только по таким улицам еще не ходила, – сказал я, обреченно застегивая на Яне ошейник.
Тут стоит заметить, что тихая в те годы улица 8 Марта плавно перетекала в более шумную Нижнюю Масловку, а та – в широкий бульвар, вдоль которого ходил звенящий и тренькающий трамвай. Бульвар у Савеловского вокзала и моста через железную дорогу упирался в вечно грохотавший грузовиками и дымивший автобусами стык Бутырского Вала и Новослободской. А на широченной тогда, как река Волга, оживленной Новослободской как раз располагался дом, где жила мама. Минут за 40–45 дойти можно было.
«Ну что же, – подумал я, – значит, будем учиться и адаптироваться к городской среде в процессе перемещения». К слову, многие собаководы и даже тренеры путают социализацию и адаптацию. Социализация — это приучение животного к социальной жизни среди себе подобных, людей и других животных, находящихся с ним в одном социуме. Адаптация в данном случае – это процесс приспособления животного к самым разным обстоятельствам, в том числе к жизни в сложной обогащенной среде, каковой является город.
Конечно, опыт подобного рода у меня уже был – с Яниным предшественником боксером Грином. Как вы помните, из-за конфликта на дрессировочной площадке мне пришлось заниматься с ним самому в тихих московских двориках, а до этого возить несколько остановок на трамвае на ту самую площадку, откуда нас изгнали. Спасибо гонителям за это – в результате я увлекся дрессировкой, чтобы доказать самому себе, что кое-что могу.
К моменту предстоявшего похода за книгой мы с Яной уже немного занимались и дома, и на площадке «Красный балтиец» с моими приятелями – инструкторами ДОСААФ Андреем Зимаковым и Игорем Фрадиным. Так что представление о том, чего я от нее хочу, подавая команду «рядом», Яна уже имела. Однако далеко в таком положении мы еще не ходили.
Итак, я насыпал в сумку от противогаза (непременный атрибут дрессировщика тех времен) немного мелко порезанных кусочков резинового на ощупь сыра, взял Яну на поводок и, дав ей «сделать свои дела» на пустыре около дома, отправился в путь.
Направляющие серии рывков провисшим поводком сопровождались наведением Яны на правильную позицию у моего колена зажатым в кулаке кусочком сыра – метод, когда-то случайно «открытый» мной во время самостоятельных занятий с беспощадно рвущим поводок Грином. А Яна никуда и не рвалась особо. Конечно, я не всю дорогу прошел с зажатым в руке сыром. Через какое-то время Яна напрочь отказалась от попыток натянуть поводок, пошла абсолютно спокойно, и я, как сказали бы бихевиористы, перешел в режим варьируемых подкреплений, то есть давал ей сыр тогда, когда вспоминал, что «пора».
Наш путь до бульвара лежал вдоль многочисленных зеленых в ту пору двориков и мини-сквериков. В некоторых Яне было позволено немного расслабиться и походить-понюхать. Всякий раз, прежде чем пересечь улицу, мы останавливались, Яна садилась и какое-то время оставалась в такой позиции у моей ноги, пока я не подавал команду трогаться дальше – в положении «рядом», разумеется. Бульвар мы прошли в одном темпе, без остановок, наверстывая минуты, потерянные на расслабление в начале пути. Сосредоточенная на процессе Яна вообще не обращала никакого внимания на грохот проходивших мимо трамваев и визг тормозов грузовиков на светофорах. Последний отрезок пути от стыка Бутырского Вала с Новослободской до маминого подъезда Яна уже абсолютно спокойно шла у моей ноги. Естественно, получив от мамы книгу, мы таким же образом проделали обратный путь. Через пару месяцев мне для того, чтобы куда-то пойти с Яной, и поводок был не нужен – слушалась она идеально, ходила в положении «рядом» как привязанная и безо всякой дополнительной команды садилась всякий раз, когда я останавливался.
Теперь о методическом смысле всего произошедшего. Итак, Яна дома, на площадке и немного вне ее прошла этап предварительно обучения и примерно представляла, что от нее требуется. Ей объяснили, что означает та или иная команда и где границы ее выполнения. Кроме того, она уже работала в рамках предложенной в пути парадигмы смены мотиваций и подкреплений, поскольку была в курсе площадочного мейнстрима тех времен – на площадке мы занимались, используя контрастный метод. Согласно его принципу, я сочетал подкрепление правильного поведения кусочками сыра с корректирующими воздействиями поводком за неправильное поведение – отклонение от курса и забегание вперед. Впрочем, коррекция почти не требовалась.
Что-что, а поесть Яна любила, и это очень облегчало задачу. Начало пути ушло на адаптацию: чтобы собака не устала от неукоснительного выполнения моих требований, мы ненадолго останавливались, и Яна переключалась, «остужала мозги»…
Она довольно быстро адаптировалась: все же ризеншнауцеры тех лет в первом-втором поколении собаки европейского разведения, которое включало строгий отбор по рабочим качествам. Сдача такого норматива, как шутцхунд11, в те времена в Европе была для них обязательной. Оглядываясь назад, могу сказать, что в комплексной дрессировке, включающей и послушание и защиту, Яна была самой легко обучаемой из моих собак.
Важно, что в процессе нашего путешествия на собаку то и дело по нарастающей воздействовали разные стимулы вроде проезжающих машин и трамваев. Тихую улицу 8 Марта сменила более шумная Нижняя Масловка, затем добавились звуки трамвая, а на Новослободской движение было уже очень интенсивным. И так же по нарастающей усиливалась концентрация Яны на выполнении работы – перемещении у моей левой ноги. Там ей было комфортно: я не дергал поводок и время от времени одобрял голосом и сыром из оскудевающих запасов. В конце концов для Яны городской шум перешел, как говорят биологи, из разряда значимых, отвлекающих стимулов в разряд обстановочных, фоновых, на которые не обращают внимания.
Также собаке помогало то, что моя команда на остановку и посадку очень легко связывалась с обстановкой, с дополнительными сигналами-стимулами: перед нами дорога – значит, нужно сесть, подождать; услышала команду «рядом» – нужно встать и идти. В конце маршрута, когда мы останавливались у очередной дороги, Яна садилась сама, без дополнительной команды. Сигналом для нее был сам факт остановки, а усиливала его подсказка в виде дороги, которую предстоит пересечь.
Точно так же, кстати, все эти навыки тренируются по пути к месту прогулки. Вызвали лифт – собака сидит ждет. Вышли из лифта – идет рядом. Подошли к двери – села; открыли дверь, услышала команду – встала, интеллигентно вышла из подъезда рядом у ноги. Теперь хозяин может отпустить собаку командой «гуляй». Главное, чтобы любая смена деятельности (сидеть неподвижно – тоже деятельность и работа) предварялась командой дрессировщика.
Это важно: в общих чертах Яна понимала, чего от нее ждут. Положительное подкрепление едой из руки в начале пути, с одной стороны, увеличивало ее концентрацию, с другой – успокаивало, снижало чувствительность к внешним стимулам и общий уровень возбуждения. Бихевиористы называют это десенсибилизацией.
В зоопсихологии (как, впрочем, и в «человеческой» психологии) известна кривая Йеркса – Додсона, напоминающая горб. Она показывает, что эффективность выработки навыка растет при повышении возбуждения, но при чрезмерном его уровне, наоборот, падает. Более-менее спокойная работа (такая, как хождение рядом) с постоянным ритмичным подкреплением как раз снимает чрезмерное возбуждение и позволяет поддерживать его на нужном уровне. Ну и одновременно с подачей команды, если опять-таки пользоваться терминами бихевиористов, происходило так называемое обусловливание, то есть подведение определенного поведения под сигнал-команду (о чем речь впереди), и, как следствие, – выработка навыка. Таким образом, адаптацию к городской среде мы совместили с выработкой конкретных навыков (спокойное хождение рядом по команде и посадка при остановке движения) – то есть разучивали навыки в системе.
Подход к дрессировке, когда навык разучивается сначала в одной ситуации, знакомой и более-менее спокойной, а затем, по мере его закрепления, – в других, называется ситуативным. Он, в общем, повторяет известный метод обучения «авточайников»: опытные автомобильные инструкторы рекомендуют начинать осваивать езду по городу с одного несложного маршрута и лишь потом переходить к другим.
