Текст книги "Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика"
Автор книги: Иван Затевахин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Не выдумывайте, – сказал Артем, – Богдан у нас любит бревна, пойдем покажу.
Пока Богдан задумчиво жевал сено, мы прошли в соседний вольер. Там лежала пара истерзанных толстенных бревен, бывших когда-то стволом могучего столетнего дерева, видовую принадлежность которого из-за многолетней эксплуатации бизонами определить было уже невозможно.
– Он их катал?
– Еще как! – гордо ответил Артем. – И бодал.
– Так мы свежее положим? – предположил я.
– Нет, – улыбнулся Демид, – мы его подвесим. Это будет долгоиграющее обогащение.
– Ага, «бодалка» вроде предложенной боксерской груши, – догадался я и загрустил, представив, как мы будем кряхтеть на камеру, подвешивая для увеселения бизона тяжеленное бревно на специальный блок.
А что, действительно – носить предметы в зубах травоядным не особенно свойственно, а вот катать, бодать и порой топтать ради удовольствия – вполне. Какая жизнь, такие и игры. Жизнь взрослого быка бизона – это много агрессии, битвы за самок. Соответственно, и его игры агрессивны, и навыки в игре с детства шлифуются соответствующие. Конечно, в тренинге бизона такие игры не используют (а тренингом с ним все же занимаются – ветеринарным, выбирая в этом случае пищевую мотивацию). Что касается бревна и бизона Богдана, то он впоследствии посвящал отработке ударов на нем изрядную долю времени, развлекался, как говорится, по полной программе.
А вот собакам, как многим хищникам, свойственно ради развлечения носить в зубах разные предметы. Такое врожденное поведение называется склонностью к манипуляции предметами. Возможно, это игра в «догнать жертву – поймать – схватить – принести добычу домой»; много в ней и социальных элементов. На базе этого врожденного комплекса у домашних собак формируется и нормативная апортировка, и такой навык, как выборка вещи, а в отдельных случаях и хватка – если используется та самая «приправа» из игровой агрессии. Причем «остроту» этой «приправы» можно регулировать по усмотрению «повара» – тренера и потребителя – владельца, использующего собаку в тех или иных целях. Это значит, что агрессивная компонента может как усиливаться, так и вовсе игнорироваться – подобно тому как игра двух младших школьников в футбол может закончиться дракой, а может и совместным распитием газировки.
Именно поэтому современная, сильно изменившаяся со времен Луиса Добермана методика отбора всех (!) пользовательских пород (от собак-спасателей до штурмовых собак, от спаниелей и лабрадоров до малинуа-мехеларов и хердеров) во всех «службах» условно Западного мира (откуда пришли к нам современные методики игровой дрессировки) в основе имеет один несложный тест. А именно: если собака преследует дрессировочный жгут или мячик – значит, она годна к строевой. Все остальное – во вторую очередь.
Ради справедливости следует добавить, что и сейчас, когда времена Луиса Добермана кажутся «преданьем старины глубокой», некоторые специалисты в качестве базы при обучении защитной службе используют не только врожденные комплексы игрового поведения, но и врожденные агрессивные комплексы охраны территории и социальной агрессии к чужакам, относящиеся к кругу социального поведения. И тесты для отбора используют соответствующие.
Как правило, хорошие тренеры умело комбинируют эти комплексы, благо что агрессию легко можно вызвать искусственным созданием конфликта по принципу «близок локоток, а укусить невозможно» или имитацией агрессии на проводника (владельца). Такой подход эффективен при обучении защитным разделам дрессировки рабочих армейских, полицейских и «штатских» защитных, патрульных и караульных собак. Спортивным же собакам излишняя агрессивность на начальных этапах обучения порой только мешает четко выполнять сложные требования нормативов. Охота или игра в охоту?
Так все же, когда собака бежит за мячиком, преследует автомобиль – это охота, агрессия или игра? В обывательском сознании прочно укоренилось, что первое. Термин «охотничий инстинкт» (а правильно надо говорить «врожденный комплекс поисково-охотничьего поведения») можно услышать применительно к собакам с различными поведенческими проблемами, в числе которых и преследование автомобилей, бегущих людей или велосипедистов. Типа они преследуют, потому что охотятся.
Разумеется, в случаях, когда это не охрана территории, что тоже бывает, можно говорить лишь о врожденном комплексе преследования на базе все того же игрового поведения. Важно понимать, что такого рода игра «в догонялки» как бы тренирует, готовит животное к разным типам поведения: полицейских собак – к агрессивному, борзых и травильных – к поисково-охотничьему (поимке жертвы) и т.д. Элемент «преследование» один – типы поведения, определяемые мотивацией (мотивационным состоянием), в своей основе разные. Именно поэтому этологи говорят, что трактовка поведения определяется контекстом ситуации.
Для дрессировки полицейской, пастушьей или спортивной собаки довольно удобно, когда она бегает за движущимся предметом – ее легко им заинтересовать и эту заинтересованность использовать в процессе обучения. Но от «собака хорошо работает, потому что она отлично преследует» до «собаку невозможно отпустить с поводка, потому что она бегает за всем, что движется» один шаг. Поэтому обладание потенциально выдающейся спортивной собакой требует от владельца внимания и повышенной ответственности. Врожденные способности своей собаки владелец должен корректировать и направлять в правильное русло путем дрессировки.
Конечно же, многим собакам свойственно и настоящее охотничье поведение, когда они преследуют добычу, или проявление похожей на охоту межвидовой агрессии, что выливается, к примеру, в погоню за кошкой. Эта их отличительная черта также требует внимательного хозяйского надзора…
– Гор, нет! Ваня, где ты? Иди скорее сюда! – Два почти одновременно прозвучавших сигнала двум субъектам поступили от одного человека – Лены, стоявшей на крыльце, которое выходит в наш внутренний дворик.
– Гор белку поймал! И не отдает! – В паре метрах от Лены стоял Горка с зажатой в пасти белкой, увы, не подававшей признаков жизни.
– Так скажи ему, чтобы отдал, – удивился я.
– Так не хочет! – сказала Лена.
– Что значит не хочет? – спросил я.
– Не хочет, стоит и смотрит, – последовало объяснение.
– А ты хорошо просила? – Все же Горка был очень послушным псом. – Ладно, а почему ты его не остановила-то?
В принципе, наш «отличник» Горка выполнял команду «ко мне» даже в процессе погони за кошкой. Если я успевал ее подать.
– Он лежал на садовом диванчике у крыльца, а белка спрыгнула с дерева, – продолжила Лена, – и мимо него к дому побежала.
Тут я должен заметить, что белки почему-то очень любят забираться на крышу нашего дома и с топотом, неожиданным для столь тщедушных созданий, бегать по крыше и карнизу.
– Раз – и все, один прыжок, как капканом! – поведала о финале забега моя жена.
– А я-то что теперь должен сделать? – спросил я.
– Забери у него белочку, мне ее жалко, – с легким упреком сказала Лена.
Железная логика, но не очень понятно, кому адресован упрек. То ли мне – за то, что я в такое судьбоносное время пил чай, то ли Горке – за то, что он с невинным видом продолжал держать добычу в зубах. От себя добавлю: жалеть белочку было уже поздно.
– Ну да, кто-то должен делать эту работу, – поспешно констатировал я и забрал белку из Горкиной пасти, пока он ее не съел, ибо такое намерение у него явно просматривалось.
История эта, конечно, не сильно красит нас как владельцев, но такова объективная реальность. Собака – это хищник, только одомашненный. Всю Горкину, увы, не очень долгую жизнь протяженностью в тринадцать с половиной лет меня удивляла трансформация, происходившая с ним при виде живых объектов. Из песни слова не выкинешь: всеобщий любимец, добряк, забиравшийся на колени к знакомым, спавший с нами в одной кровати, послушный «отличник» и милый проказник Горка при виде жертвы в один момент превращался в беспощадного хищника. Он был прирожденным охотником, настоящей травильной собакой – мог поймать синичку в кустах одним неуловимым движением. Он охотился на внезапно появившихся у нас мышек, переворачивая все вверх дном – когда он их ловил, по дому летали стулья и тяжелые кресла. Он охотился на нашем участке на ежей и, как мы ни старались контролировать его перемещения по двору, ухитрялся находить момент, когда мы теряли его из поля зрения в зарослях кустов. (Скажу, что нас крайне расстраивало это обстоятельство и мы как могли старались пресекать Горкину охоту. Ежи, увы, исчезающий у нас вид, поэтому их нужно всячески охранять.)
Вороны облетали, а кошки обходили наш участок стороной. Мы ни в коей мере не поощряли Горкино хобби, но были вынуждены считаться с ним, внимательно присматривая за нашим охотником и на участке, и на прогулках. Белке не повезло, она решила проскочить под носом у Горки. Времени подать команду и тем самым спасти отважного, но безбашенного грызуна у Лены практически не было. И я вас уверяю, таких охотников в собачьем племени хватает – независимо от породной принадлежности. Знавал я беспощадных охотников среди миттелей и ризеншнауцеров, догов, бельгийских и немецких овчарок и даже далматинов, не говоря уже о беспородных собаках. Увы, все вместе они причиняют огромный ущерб дикой природе, поэтому за ними нужно постоянно следить. Вот это и есть настоящее целенаправленное охотничье (пищедобывательное) поведение; многострадальная белка, которую держал в зубах Горка, и была его настоящей добычей, в отличие от дрессировочных рукавов в зубах собак адептов IGP.
Очевидно, что желание поймать жертву, «выстрелившее» не вовремя или не к месту, равно как и агрессия, может стать причиной несчастья. Преследуя кошку, пес может попасть под машину или потеряться. О последствиях «игровой охоты» на автомобили говорить и вовсе излишне. Как с этим бороться, я расскажу позже, а сейчас продолжим наши теоретические изыскания.
Важно понимать, что преследование, допустим, кролика во время настоящей охоты никак не связано с агрессивным поведением. Это было подтверждено и непосредственными электрофизиологическими исследованиями. Агрессия и охотничье поведение контролируются разными зонами головного мозга собаки, их запускают разные гормоны. Это естественно, если вспомнить, что охота относится к пищедобывательному поведению, а агрессия в широком смысле – к сфере социальных взаимодействий. Напомню, что не только собаки, но и мы с вами не испытываем к пище ненависти – скорее, наоборот. Великий Конрад Лоренц писал, что собака, поедающая кролика, не испытывает к нему никаких особых чувств, кроме чисто гастрономического интереса.
Если очень грубо и схематично говорить о гормональной стимуляции поведения, то агрессия запускается коктейлем из тестостерона, вазопрессина, норадреналина и адреналина. В зависимости от пропорций они, по всей видимости, запускают разные виды агрессии. При голоде же вырабатывается инсулин, кортизол. В совокупности с адреналином они заставляют дикое животное искать добычу. Так что охоту с агрессией роднит разве что выработка адреналина.
Но, как я уже писал, один из видов агрессии у собак выглядит как охота. Речь идет о межвидовой агрессии, когда собаки нападают, скажем, на домашних кошек. Такие собаки кошек не едят, они просто их убивают – так же поступали их предки с представителями видов-конкурентов. Однако межвидовая агрессия никогда не распространяется на людей. Это просто невозможно в силу эволюции собаки как вида – спутника человека. Так, широко распространено заблуждение, что собака, которая «охотится» на кошек, может быть опасна и для ребенка. На самом деле собака отлично понимает разницу как между собой и человеком, так и между кошкой и ребенком.
Агрессия собаки, направленная на постороннего человека, – это, за некоторым исключением (когда собака охраняет свою кость), агрессия социальная и в подавляющем большинстве случаев выученная. В своей основе она имеет врожденный комплекс охраны территории и (или) защиты членов своей группы. Она направлена на внешних врагов и развивается, когда собака получает одобрение (осознанное или нет) на агрессивные действия со стороны владельца. Агрессия собак против собак тоже имеет социальную природу, при этом она как бы направлена внутрь социума. Если отбросить эмоции, это просто инструмент регулирования внутригрупповых отношений, который тоже может вольно или невольно провоцироваться владельцем.
Тут важно понимать, что чем бы ни были вызваны внешне похожие, а на деле такие разные желания вашей собаки бегать за велосипедистами или за кошками, с ней надо заниматься дрессировкой! Доброе слово приятно не только кошке, но и собаке
Коротко напомним то, о чем писали выше. Собака – существо социальное, и потребность в коммуникации, в общении с партнером – это ее видовая особенность, жить одна она просто не может. Собакам свойственно создавать дружеские альянсы с сородичами. Собака – симбионт человека, она изначально способна понимать сигналы, подаваемые людьми. Крайне важная и уникальная черта домашних собак заключается в том, что для них очень важно любое проявление лояльности, одобрения со стороны человека. Это полезное и неизбежное следствие феномена инфантилизации в процессе одомашнивания (детям нужно одобрение родителей, они ориентируются на их поведение, получая соответствующие сигналы). Без такого феномена, как привязанность, желание общаться с двуногим партнером, потребность получать от него одобрение своих действий, тесное сосуществование человека и собаки было бы невозможно.
Безусловно, одобрение действий (похвала и ласка), даже без использования других видов подкрепления, в отдельных случаях может применяться в обучении собак. Тем более что направленная селекция на лояльность у некоторых пород (так называемых собак-компаньонов) привела к тому, что общение с хозяином для них превращается не просто в потребность, а в сильнейшую потребность, порой доминирующую над всеми прочими. Конечно, лучше сочетать одобрение с подкреплением едой или игрушкой, но, повторю, иногда можно обходиться и без них даже в начале разучивания навыка. При этом социальное одобрение может и должно сопутствовать процессу обучения всегда.
Кстати, формирование игровой мотивации в процессе дрессировки невозможно без желания собаки играть не с кем-нибудь, а с хозяином. Некоторым собакам, впрочем, интереснее играть с другими собаками, а не с людьми.
Маленький Ген очень любит играть в «отними игрушку» с нашим фоксом – тетушкой Джульеттой. А вот для того, чтобы он так же играл с нами, было необходимо провести определенную работу. Для некоторых собак такая игра – средство выяснения, кто сильнее, и, соответственно, самоутверждения. Ген, как и Горка когда-то, чрезмерно уважительно относится к нам и особо деликатен: берешь игрушку, которую он схватил, – сразу отдает. Ему комфортнее играть с Джульеттой, как полгода назад он играл с братьями и сестрами. Это вызывает определенные трудности. Но Ген любит играть со струей воды из шланга, и мы используем эту привычку, когда он совсем расшалится и забудет о необходимости «уважать старших». Вот тут можно на какое-то время увлечь его игрой в «отними игрушку». Главное, чтобы было интересно, или Как правильно формировать мотивацию и управлять ею
Вопрос «с чего начать?» занимал в разных ситуациях умы многих представителей человечества, включая некоего Владимира Ульянова-Ленина, в самом начале XX в. попивавшего пиво в прекрасной Голландии прошлого, в городе Лейдене. Он все для себя решил, набросав на бумаге пошагово, с чего и как надо начинать революцию в России. Оставим в стороне последствия этого творчества и признаем, что его пример, как говорится, другим наука. В плане основательности с Ильича надо бы брать пример всем тренерам и владельцам собак, начинающим обучение питомца (неважно, крохотного щенка или взрослого пса) командам послушания.
Вы должны пошагово представлять все этапы обучения собаки, стратегию и тактику, и начать нужно с выбора мотивации, на базе которой будете работать с питомцем. Напомню: мотивация – это состояние, базирующееся на потребности, организующее и формирующее целенаправленное поведение.
Но потребностей может быть много, мотивации могут конкурировать, в том числе потому, что на собаку одновременно действует множество сторонних стимулов. Более того, мотивации могут сменять одна другую очень быстро, буквально на глазах. Такую смену «настроения» я наблюдал как-то на съемках «Диалогов о животных» в Новосибирском зоопарке у выдры по имени Дружок. Анамнез у Дружка был непростой. Сердобольные люди подобрали его в лесу совсем крохой. Скорее всего, кормящая выдра по очереди переносила детей из старого логова в новое. Его «спасители» по незнанию подумали, что малыш потерялся, и забрали его из леса. Можно представить себе ужас мамы, не обнаружившей выдренка на месте.
Так или иначе туристы выкормили его, купали в ванной, назвали Дружком. В общем, нянчились как с ребенком, в результате чего выдренок частично «запечатлелся» на людей. В переводе с «этологического» на русский это означает, что людей Дружок начал воспринимать как половых партнеров наравне с выдрами. Через какое-то время он подрос, а поскольку выдры гиперактивны и метят все вокруг, держать его дома стало невозможно. И Дружка отдали в Новосибирский зоопарк. Там Дружок окончательно подрос, окреп и превратился в здоровенного самца под метр длиной и больше 10 кг весом – сгусток мышц на коротеньких ножках. Свою неразделенную плотскую любовь к людям он в положенное время переносил на выдровых самок и к моменту нашей незабываемой встречи стал отцом нескольких здоровых выдр.
Но это все присказка, а сказка будет сейчас. На съемках Дружок сначала проявил себя вполне адекватным существом и, в принципе, держался в рамках, в соответствии с именем – дружелюбно. Он поел рыбы, поплавал, поиграл с мячиком в воде, вытерся о траву, понюхал мою кроссовку, поднялся по моей ноге, пытался развязать у меня шнурки (спасибо, что не пометил), опять поел рыбки, потом сбегал познакомился со всеми членами съемочной группы путем обнюхивания ботинок (все вместе это заняло у него минут пять). В конце концов он подбежал к своей зоопарковской «маме» – опытнейшему сотруднику зоопарка Светлане, к которой был чрезвычайно привязан. Дружок ткнулся в ее ногу и, словно играя, обтерся, вращаясь, как вокруг оси. Тут время словно спрессовалось. В течение следующих нескольких секунд он внезапно скользнул наверх, обнял опущенную руку Светланы, мгновенно поднялся по ней и сделал нечто вроде садки, прихватив зубами рукав халата. Внезапно настроение Дружка переменилось, и он с остервенением начал трясти головой, трепля рукав, «как Тузик грелку».
Светлане, причитавшей «Дружок! Дружочек!», удалось сбросить ухажера с руки и закрыться от его настойчивых атак метлой, после чего он, возмущенно фыркая, убежал убивать мячик. Был бы на месте Светланы кто-то менее опытный и незнакомый выдре, без серьезных травм не обошлось бы. Повторю, смена настроения и, соответственно, поведения с игрового на половое и далее на смещенную агрессию случилась у Дружка в течение нескольких секунд. Выдры, конечно, шустрее собак, но ненамного – особенно собак некоторых служебных пород. Мотивации у них также могут меняться довольно быстро (например, с социальных взаимодействий, игры – на агрессию), и «гоняться» за настроением собаки для дрессировщика – последнее дело.
Так как же заинтересовать пса? Ничего сверхъестественного не нужно, с этим способен справиться даже начинающий собаковод. Конечно, тут может встретиться пара подводных камней, но в целом выбирать придется из игровой или пищевой мотивации, не забывая использовать социальную – то есть одобряя действия собаки.
Итак, для начала необходимо выбрать мотивацию и сформировать ее. И тут нужно уловить, что для собаки более ценно. Если она не спортивно-служебной породы (как, например, малинуа-мехелары, о которых вообще разговор отдельный), то шансы столкнуться с «игровиком» и «пищевиком» примерно 50 на 50. Даже представители одной породы могут предпочитать разные подкрепления. Бывают и иные ситуации.
В подростковом возрасте наш Горка, будучи «отличником» дома или во дворе, на тихой улице поселка абсолютно терял голову – он интересовался всем чем угодно, кроме еды, реагировал на любые звуки и запахи. И играть со мной не хотел. Пришлось в качестве положительного подкрепления использовать то самое одобрение действий (то есть хвалить и гладить его) и… возможность получить свободу, побегать, пообследовать окружающую обстановку после выполнения, допустим, команды «рядом». В конце концов это сработало! Но такое, конечно, бывает не часто.
Отдельно хочу заметить, что процесс дрессировки в идеале имеет начало, но не имеет конца. Он беспрерывен и подобен бесконечно текущему потоку (или, скорее, кванту света, который одновременно и частица и волна). Его можно разделить на этапы, но все они, кроме самого начального, должны сочетаться друг с другом и не противоречить логике процесса.
Вариант первый. Допустим, ваш питомец не имеет никаких экзотических особенностей поведения, он нормальный «пищевик», то есть любит поесть, как и все мы, впрочем. Очевидно, что в этом случае ваше решение – сформировать пищевую мотивацию. Это просто, но требует от вас некоторой выдержки: нужно, чтобы собака была голодной, вы не должны какое-то время поддаваться на ее умоляющие взгляды. А они будут! Если у вас собака старше года, можете пропустить утреннюю и вечернюю кормежку накануне «дня Х», когда идете на занятие. Если у вас щенок – занимайтесь с ним перед обычным временем кормления.
Не кормите собаку обычным способом, а разделите ее рацион на порции. Кормление вынесите на дрессировочные занятия. У голодной собаки естественным образом формируется могучая пищевая мотивация. А положительным подкреплением всякий раз станет получение пищи. Ну и хвалить ее не забывайте.
Въедливый читатель спросит: а что же вы, такой умный, не воспользовались этим методом с Горкой? Отвечу. Действительно, дома этот метод работал на все 100%. А вот на улице, даже будучи очень голодным, Горка поначалу предпочитал носиться по окрестностям с бездомными собаками и пытался хватать всякую дрянь с земли. Поэтому я решил не биться лбом об стену, не искушать судьбу. Пока я искал подходы, у Горки мог сформироваться нежелательный поведенческий стереотип, и тогда отучить его от поедания дряни на улице было бы довольно трудно. Я просто нашел другую, в данном конкретном случае более сильную и подходящую мотивацию, ведь главное, чтобы собаке было интересно!
Когда Горка немного подрос, перестал отвлекаться на все вокруг (то есть пищевая мотивация стала доминирующей даже на прогулках), научился более или менее концентрироваться во время работы на улице, я перешел на обычное пищевое подкрепление. А если бы Горка любил играть с предметами, я бы, возможно, попробовал «завязать» его на один из них и использовать подкрепление предметом.
Вариант второй. Если у собаки есть врожденная предрасположенность к преследованию предметов и игре с ними, то это тоже отличный и законный выбор подкрепления. Лучше, чтобы и в этом случае собака была голодной, но не слишком. Как мы помним, согласно Ухтомскому, конкурирующая, но не ставшая доминирующей мотивация (легкий голод в данном случае) усиливает мотивацию доминирующую (игровую). К слову, «не слишком голодная» – для собак понятие растяжимое, но не есть даже пару суток для них не проблема.
Используя в качестве подкрепления любимую «кусалку» – дрессировочный жгут или мячик, отличных результатов добиваются многие профессиональные спортсмены в разных видах кинологического спорта: от аджилити, танцев с собаками и обидиенс до комплексных видов дрессировки типа IGP, где внешнее впечатление от работы собаки крайне важно и доминирует над всем остальным. Некоторые собаки с удовольствием и порой до изнеможения преследуют и носят мячики, играя со своими тренерами, прыгают за дрессировочными жгутами и другими «кусалками». Эту особенность можно и нужно эффективно использовать. Бывает, что опытные спортсмены специально развивают настоящую жгутико– или мячикозависимость у своих подопечных. Получение добытого в честной игровой борьбе трофея – такое же (а в некоторых случаях и более) мощное подкрепление, как и кусочек пищи для голодной собаки.
Однажды ко мне через соцсети обратилась за консультацией хозяйка мини-буля, назовем ее Ирой. Она просила помочь исправить некоторые огрехи в поведении собаки. Обычное дело, ничего экстраординарного. Я давным-давно не даю консультаций, разве что иногда помогаю друзьям-тренерам, занимающимся защитной службой (как и они помогают мне). Тем не менее я согласился, к тому же владельцы мини-булика готовы были привести собаку на площадку, на которой я тогда бывал каждое воскресенье. Стратегическое решение было очевидным: освоить пару нормативных команд типа «рядом», «сидеть» или «лежать» на площадке, а потом начать ситуативно управлять собакой, используя их как инструмент для исправления мелких поведенческих проблем.
– Ира, давайте он у вас поголодает вечерок и утро в день занятий, и возьмите с собой на площадку еду. Что он у вас там ест, сухой корм?
– Да ничего он у нас на улице не ест, вообще корм не берет, неинтересно, – развеяла Ира бытовые представления о невероятном аппетите собак этой породы.
«Привет от молодого Горки? А может, выдержки у хозяев не хватает, – подумал я, – оставить голодным такое обаятельное существо о-о-очень трудно».
– Ну, хорошо, Ира, а у него, может, игрушка какая любимая есть? – продолжил я искать варианты.
– Есть любимая, прямо не расстается, – ответила Ира. – Просто душу готов продать за нее.
– Ну, отлично, берите с собой, но не на сытый желудок, – сказал я.
– Дело в том, – замялась Ира, – что он вообще ее не отдает.
– Даже за лакомство?
– Вообще никак… Ну, пожалуй, иногда… – после некоторой паузы, словно что-то вспомнив, сообщила она.
– Охраняет, что ли? – спросил я.
– Да нет, просто носит в зубах.
– Ну посмотрим, приезжайте. – Я понял, что проще разобраться на месте, чем что-то решать «со слов потерпевшего», как говорили знакомые работники МУРа.
Про любимую игрушку, а им оказался дрессировочный жгут, все оказалось правдой. Мини-буль не обращал внимания ни на других собак на площадке, ни на их многочисленных хозяев и тренеров. Его интересовала только любимая игрушка.
Я решил для начала приучить пса отдавать жгут: воспользоваться известным у апологетов спортивной защиты способом «подкрепление хваткой». Смысл его в выполнении навыка «от обратного»: по команде отдашь жгут – сразу получишь обратно. Поначалу возвращаем сразу, потом постепенно усложняем: теперь сядь, за это получишь жгут… увеличиваем паузу, держим концентрацию на предмете… В общем, хочешь жгут – сделай что-то для меня. Сперва пришлось проявить некоторую смекалку в обратном получении жгута – в данном случае поймать нужный момент и выхватить жгут во время пережевывания. В иной ситуации можно было бы попробовать варианты обмена на другой жгут, но прошел описанный вариант. Игра в «отдай-получи» малышу булю понравилась, и мы смогли немного позаниматься, отрабатывая простейшие навыки с помощью жгута в качестве подкрепления.
Это я рассказал вам про удачный вариант. Но как быть, если у вашего подопечного, в отличие от нашего героя, проблемы с игровой мотивацией? То есть как быть, если играть с предметами ему неинтересно? В этом случае игровую мотивацию нужно постараться сформировать. Путь один – нестрогая игровая депривация. Звучит страшно, но на деле означает всего лишь искусственное ограничение возможности питомца играть – с людьми, другими собаками, игрушками. Играйте с собакой только одной игрушкой, выбирая время игр сами. Мячик (дрессировочный жгут, подушка-«кусалка» или любой другой предмет) станет желанным трофеем, а его получение – подкреплением. «Кусалку» и жгут, к слову, можно подвигнуть полюбить путем смещения, используя игровую агрессию, – но это если у вас есть грамотный тренер-защитник.
А можно ли сочетать игру с пищевым подкреплением? Иногда – да.
Еще раз скажу о важном. Занятия должны проходить на положительном эмоциональном фоне – так, чтобы они доставляли собаке и вам удовольствие, даже если иногда приходится использовать чуть более жесткое воздействие. Игра – это всегда положительные эмоции. Например, приучая щенка брать препятствия на постепенно увеличивающейся высоте, начиная с минимальной, вы можете превратить это в веселую игру «догони меня», подкрепляя правильное преодоление барьера лакомством. Точно так же собак с отсутствием врожденного желания апортировать предмет можно с помощью лакомства научить играть с ним и приносить его.
Наша ризеншнауцер Яна удачно сочетала в себе сильную пищевую мотивацию и страсть бегать за мячом, который я мог кидать ей в течение часа и больше – пока у меня плечо не отвалится. Ее способности существенным образом облегчали процесс обучения, появлялась возможность чередовать оба подхода – пищевой и игровой, в зависимости от задачи. Все препятствия Яна преодолевала, получая в конце палочку для «поносить-погрызть», а команды послушания она выполняла за еду, которая сочеталась с направляющими механическими воздействиями. Иногда ситуация менялась и веселый игровой прыжок подкреплялся пищей. Игра, как мы помним, отлично сочетается с почти любой мотивацией, используемой при обучении. Без игры у диких животных не обходится формирование основных типов поведения: волки играют и в драку, и в охоту… Впрочем, я, кажется, повторяюсь. Мотивация защитников
До этого времени мы говорили в основном об обучении собак навыкам послушания. А какая мотивация используется при обучении большинства собак защитным видам спорта? Обычно – игра или игра в агрессию. Для подкрепления правильных действий используется добыча или трофей. Что может быть трофеем? В зависимости от задач обучения это дрессировочный жгутик, рукав… или тело помощника (конечно, защищенное; в начале обучения «укушенный» задержанный падает, что для собаки однозначная чистая победа). Выполнив команду, собака получает подкрепление – трофей.
Я уже говорил о том, что такое добыча и трофей, но хочу все же расставить акценты. Словом «добыча» правильнее обозначать то, что хищник может съесть, это результат пищедобывательного, поисково-охотничьего поведения. Этот тип поведения никак при обучении собак защитной службе не используется – разве что злодеем Рамси Болтоном в сериале «Игра престолов». Он, как помнят фанаты сериала, своих собак тренировал на живых людях, которых они потом съедали. Вот съеденный человек и был добычей. Вам нравится такой способ дрессировки? Тогда мне с вами не по пути.
