Текст книги "Морильское время"
Автор книги: Иван Ханлатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Глава 14
– Ну и что делать? – после паузы спросил Борис у товарищей по несчастью.
– Да х** его знает, – ответил один из них, – похоже, тут ничего не работает. На всякий случай надо найти ещё один телефон. Но сдаётся мне, без толку всё это.
Потоптались ещё пару минут возле аппарата, будто надеялись, что он может заработать. Потом посовещались и решили идти в разных направлениях. Боря пошёл к себе в депо, повернув на очередной развилке направо. Благо, до него оставалось всего метров триста. А мужики решили идти непосредственно к стволу, рассчитывая встретить людей и узнать от них новости.
В депо уже находилась добрая половина смены. Никто ничего не знал. Телефон – единственная связь с внешним миром – так и не заработал. Начала ощущаться спёртость воздуха, который, постепенно нагреваясь от тёплых пород чрева земли, к тому же терял кислород. Впрочем, это не было главной проблемой. Имеющегося кислорода даже при неработающей вентиляции хватило бы надолго. Гораздо опаснее был намечающийся дефицит воды. Две бутылки минералки, находившиеся, по заверению Миши Пешели, в общем сейфе, куда-то бесследно исчезли. В общей канистре было несколько литров воды, но она будет выпита через несколько часов, если, конечно, придётся эти несколько часов провести в шахте.
Кто-то предложил отправить гонца на околоствольный двор узнать новости.
Вызвались сразу двое: длинный, как жердь, стажёр Артур, волновавшийся от этого первого взрослого приключения, и Михалыч, которого уже ничем в этой жизни было не удивить.
Они направились к выходу, когда Михалыч обернулся:
– Слушайте, мужики! Кто его знает, на сколько эта катавасия? Давайте поэкономим фонари.
Против никто не был. Из дюжины имевшихся фонарей оставили только три. Остальные потушили.
Оставив все двери открытыми, рабочие сидели, допивали не успевший остыть чай и рассказывали разные истории, в основном, про аварии. Оказалось, что у многих из присутствующих имелся немалый опыт в этом деле, и они торопились поделиться с братьями по несчастью.
– Это что, – говорил с едва заметным акцентом Иво Пашински, высокий немного флегматичный парень с правильными чертами лица, которого Борис почти не знал, потому что тот обычно работал в другой смене, – вот у меня случай был несколько лет назад. Работал я тогда дежурным электриком. Высоковольтником. Управлял всем электроснабжением подземной части рудника. Работа не пыльная, если всё исправно. А если начинаются аварии, то – хуже нет. Транспорта-то у нас не было, кругом пешком!.. В тот день было особенно много заявок. Где-то в средине смены меня отправили на девятисотый. Сделал я свою работу, спускаюсь, как всегда, пешочком, инструмент только в сумке позвякивает. Вдруг чую, гарью пахнет! Не очень сильно, но в голе немного дерёт. Запах такой, будто резина горит. Спустился на горизонт. Ещё не доходя до нашей базы, дай, думаю, диспетчеру отзвонюсь.
– И что? – прервал монолог Паша, невысокий круглолицый парень.
– Да там уже план ликвидации аварии ввели! Диспетчер орёт: «давай на выход, бегом». Народ начали эвакуировать. Оказывается, загорелись кабели на западном откаточном штреке. Совсем, кстати, недалеко от места, с которого я звонил. А виноваты, как оказалось, ваши электрики, электровозного участка. Что-то коротило в коробке дистанционного управления стрелками.
Борис удивлённо посмотрел на товарищей, ожидая их реакции на такую новость. Заметил красноречивый кивок Никифора: «Да, мол, было», – в ответ на вопросительный взгляд Миши Пешели.
– Но прежде чем побежать на ствол, я, на свою голову, решил позвонить ещё нашему диспетчеру по электроснабжению. Если кто не знает, это те женщины, что сидят вместе с рудничным диспетчером. Она попросила меня отключить пятую подстанцию. У нас, у высоковольтников, почти всё оборудование можно переключать с поверхности. Это называется телеуправлением. Но всегда часть телеуправления неисправна, так что пришлось идти. Проходить на пятую было практически мимо места пожара, и я уж решил заодно на него посмотреть. Подошёл с подветренной стороны, чтоб не задохнуться, ничего страшного не увидел: кабели, что протянуты по борту, действительно горят, но вентиляционная струя их так раздувает, что пожар распространяется только в одну сторону. В общем, огонь не сильный.
– Побежал я дальше, всё отключил. Потом позвонил снова диспетчеру, надеялся, что скажет подниматься. Ни фига! «Раз не поднялся, – говорит, – то пока будь там». И тут меня осенило: надо попытаться потушить самому! Весь горизонт обесточен, опасности никакой нет. Получил согласие диспетчера, взял три огнетушителя, попёр на штрек. А они, падла, тяжёлые! Вентиляцию уже остановили. В нормальном состоянии и не обратил бы внимания. А с таким грузом – через двести метров уже мокрый. Пришлось периодически делать отдых. В один из таких перерывов обратил внимание на то, что у огнетушителей разный вес.
– Углекислотные что ли огнетушители? – спросил кто-то из тёмного угла.
– Да, углекислотные. А один вроде как легче. После таких пробежек начинаешь вельми чутко такие вещи понимать. В общем, решил я самый лёгкий испробовать. И правильно сделал – он оказался почти пустым. Не долго думая, я его выбросил и скоро благополучно прибыл на место. Гореть там стало ещё меньше: вентиляцию уже остановили, а огонь всё равно в одну сторону распространяется, потому что с другой-то всё выгорело! Начал запускать огнетушители, но толку от них было немного. Один был тоже наполовину пустой, только начал давать струю – сразу иссяк. Второй, ще смешней, оказался хорошо заряжен, но только обычным воздухом. Газ вырывается, напор хороший, только не тушит огонь, а как раз – наоборот. В общем, бросил я это дело, стал и чуть не плачу – обидно, что зря бегал, таскал такую тяжесть. Но потом думаю: да что тут тушить-то?
Зашёл Артур, сказал, что Михалыч задержался с какими-то знакомыми и отправил его назад, чтобы не жечь фонарь.
– Ну, так чем там кончилось? – спросил Борис по поводу пожара.
– Дальше всё было просто. Нашёл рядом жестяную дверцу от пускателя, согнул её, сделал что-то вроде кюветы. Сточные канавки там, видно, долго не чистили – грязи вдосталь. Быстренько забросал огонь грязью, потушил буквально за несколько минут.
Затем Иво рассказал, что было после. Диспетчер несколько минут совещался, долго задавал наводящие вопросы, заставил повторить всё главному инженеру и ещё кому-то не менее значимому, но не посчитавшему необходимым представиться. Оказывается, что на рудник уже прибыл отряд горно-спасательной части. Привезли всю свою экипировку, оборудование и должны были вскоре спускаться – тушить пожар по полной программе. А он, получается, испортил им мероприятие: в плане ликвидации аварии не было предусмотрено тушение пожара собственными силами после эвакуации людей. Вот и вышла заминка.
Пока происходило всё описанное, вечерняя смена закончилась и началась ночь. Подняться на поверхность ему так и не разрешили, и Иво просидел несколько часов в ожидании комиссии, которую ему обязательно зачем-то надо было встретить. Комиссия приехала ближе к утру. Было в ней всё рудничное начальство и много незнакомых людей.
Иво показал им место пожара. Толпа посмотрела на головешки, поцокала языками, заставила показать в натуре все действия по поиску жестяной дверцы и тушению огня.
– Самое интересное было, когда заискрил какой-то обуглившийся ящик и все бросились врассыпную. Потом пришлось выяснять, откуда он запитан и кому принадлежит. Вот тогда и определился виновник – наш электровозный участок.
– И что? Чем-то тебя отблагодарили? – спросил кто-то.
– Да, отблагодарили, – улыбнулся парень. – Отгул дали – я же переработал в тот день. А ещё премию пообещали…
– Выплатили, не забыли?
– Ну как вам сказать?… Заплатили там какие-то копейки. Но в тот же месяц наказали на основную премию за то, что без «спасателя» на девятисотом попался. Так что, в итоге, зарплату я ещё меньше получил, чем обычно.
Закончив свой рассказ, Пашински вышел наружу.
Возникшую паузу заполнил Паша:
– Вот негодник! Как его взяли-то к нам?
– В смысле?
– Да он же нас подставил с этим пожаром! Вот надо было его тушить? Пусть бы сгорело всё на фиг!
– Подожди, как сгорело? – спросил кто-то. – Пока спасатели развернулись, полрудника бы, может, выгорело.
– Он – вообще кадр, – решил Паша сменить тему, – высшее образование, а работает машинистом.
– Что так? – спросил Артур, который институт ещё не закончил и относился ко всем, опередившим его, с неизменным уважением.
– Это из-за СИЗов… – вставил бригадир чурочников.
– Каких СИЗов? – удивился Артур.
– Да нет, не из-за СИЗов, – вмешался Миша Русаков, – хотя случай был тоже интересный.
– Расскажите, расскажите, – придвинулся к столу Артур.
Обстановка в комнате оживилась.
– Что рассказать? Почему его взяли слесарем, или про СИЗы?
– Сначала про одно, а потом – про другое.
– Да что там рассказывать, – начал веско и не спеша Миша, – у него образование, связанное, что-то там, с компьютерными сетями. На руднике программист, как я знаю, не помешал бы, но такой ставки у нас не предусмотрено. В таких случаях у нас схема обычная: предлагают идти либо электриком на участок поверхности, либо ламповщицей, если баба. Числятся они там, а работают по специальности. «Подснежники», одним словом. А Пашинского это не устроило. Конечно, был бы блатной, сделали бы ему и должность, и всё. А тут он решил пойти ва-банк, сказал, что или специалистом, или вообще никак. Когда ему отказали, то он из принципа, что ли, пошёл на подземку – отсюда уже никуда не заберут. Такой вот конкретный парень, мне это в нём нравится.
– Да, блин, шляхтич, – добавил иронично Паша, почему-то на разделявший мнения Миши.
– А что с СИЗами?
– Да это вообще прикол был! – продолжил Миша, любящий, несмотря на почтенный возраст, модные молодёжные словечки. – Я как раз был у них в кабинете, когда он пришёл в первый день. Мы там собрались, человек шесть. Что-то отмечали, а он бегал, оформлялся. Вот забегает, а мы уже хорошие, в очередной раз шуганулись, бутылку под стол спрятали. Начальник у него спрашивает: «Ну что, всё сделал?» А он так замотанно: «Да сделал, сделал». Вот, дескать, по списку – всё, как утром договаривались. А начальник его уже немного поддатый, начал тупить: «А спецодежду получил?» Он: «Да получил, получил!» Вижу – достали его. «А СИЗ получил?» В смысле, средства индивидуальной защиты. А он удивлённо так: «Какой СИЗ ещё? Страну июльских заморозков? Конечно, получил!»
В комнате дружно захохотали.
Глава 15
Подошёл Михалыч. Новостей было не густо. Возле ствола собралось немало народа, но никто ничего не знает. Кто-то утверждал, что чувствовал в самом начале сильный запах гари, но сейчас он уже не ощущается. Связи нет, ходят только слухи, что это надолго. Наверху телефонный коммутатор имеет независимое питание, и если не работает даже телефон, то там случилось что-то серьёзное. В общем, готовиться надо к тому, что придётся оставаться здесь на неопределённое время.
Все разговоры перешли на возможные причины аварии. В том, что наверху какая-то авария, уже никто не сомневался. Постепенно все разделились на два лагеря. Часть рабочих, в основном молодёжь, считали, что случилось нечто глобальное: ядерный удар, сход лавины на промышленную площадку или что-то подобное. Старшая часть смены придерживалась мнения, что произошла обычная авария в системе электроснабжения, какие уже пару раз случались за тридцатилетнюю историю рудника.
– А проблемы со связью – это из-за нашего бардака. Небось, аккумуляторы не подзарядили, или что у них там, – резюмировал по этому поводу Михалыч.
В полутёмном помещении сидела кучка людей, коротая время за разговорами. Несколько раз прибегали ребята из других участков. Но, в основном, для того, чтобы узнать, нет ли новостей. Потом пришёл невысокий плотный мужик с рыжей бородой с участка ремонта самоходного оборудования, которого все почему-то звали Матрос. Поинтересовавшись наличием новостей и настроением, он сообщил, что их люди ходили на вентиляционный ствол, который считался запасным выходом, а также на сбойку с рудником «Апрельский». Но ничего им выяснить не удалось, так как связи нет ни там, ни там. Электричества – тоже. На стук по трубам вентиляционного ствола и по воротам сбойки никто не ответил.
Сбойка между двумя рудниками, называемая в обиходе просто – перемычкой, представляла собой обычную горную выработку, соединявшую рудник Бориса с расположенным рядом «Апрельским», разрабатывающим рудное тело на несколько сотен метров выше. Когда «Хараелахский» только строился, по этой выработке перегоняли технику и материалы с соседнего рудника. Она проектировалась также как один из запасных выходов – по ней можно было проехать на «Апрельский», а уже оттуда подняться пешком до поверхности – один из стволов там оборудован лестничными маршами.
Сбойка была снабжена вентиляционными дверями, которые на самом деле были двумя парами мощных стальных ворот. Человек непосвящённый легко может представить их, если вспомнит двери хорошего сейфа. По схеме вентиляции они должны были быть всегда открытыми и закрываться только в случае пожара и тому подобных ситуациях. Но по мере развития «Хараелахского» значение перемычки снизилось. На руднике появилось шесть стволов, которые обеспечивали все его потребности. Любой из них теоретически мог обеспечить аварийный подъём рабочих. Учитывая, что стволы располагались на большом удалении друг от друга, запитаны от разных энергетических контуров, вероятность одновременного их отключения была признана близкой к нулю.
Перемычку вряд ли закрыли, если бы не проблемы, которые она создавала. Смены на «Апрельском» начинались и заканчивались на полтора часа раньше. Рабочие быстро поняли, что гораздо удобнее подниматься пораньше, чем ждать своей клети. Стали договариваться с машинистами, и те подвозили их прямо через сбойку на территорию «Апрельского». Иногда начальство недосчитывалось к концу смены целых участков. Горняки «Апрельского» тоже не оставались в долгу и злоупотребляли поздними спусками через «Хараелахский». Наказания не помогали – народ как магнитом тянуло к запретному.
Вначале просто закрыли вентиляционные двери, добившись корректировки схемы вентиляции. Но всегда находились доброжелатели из «апрельцев», открывавшие двери товарищам по несчастью. От замков пользы не было никакой – слесарного инструмента на участках хватало. А иногда замки вырывали вместе с проушинами, на которые их вешали, зацепив и дёрнув какой-нибудь машиной. В общем, поборовшись несколько лет с любителями выехать пораньше, руководство созрело до кардинальных мер: ворота решено было заделать наглухо. Створки заварили, а для пущей надёжности между двумя парами ворот воздвигли небольшую, около метра, бетонную перегородку.
Только такие меры оказались эффективными. Предполагалось, что в случае необходимости все три «пояса отчуждения» могут быть разрушены в течение суток с помощью сварки, буровой техники и взрывчатки.
Поэтому-то и поехали самые сообразительные к этой сбойке, надеясь услышать какие-либо обнадёживающие сигналы с той стороны. Но ничего так и не услышали: «Апрельский» молчал.
Глава 16
Между тем, время шло. Давно уже закончилась смена, наступил вечер, а за ним и ночь. Становилось душно. Ни малейшего ветерка не проносилось по некогда оживлённым выработкам возле клетевого ствола.
Люди притихли и держались поближе к своим участковым базам. В депо пятидесятого горизонта стало гораздо менее оживлённо, чем днём. Михалыч составил график включения фонарей, чтобы, если всё это продлится долго, никто не мог пожаловаться на несправедливость. Всего горело два фонаря в комнате отдыха, и один – в зале депо. Кроме того, решили, что завтра, если ничего не прояснится, отправить своих людей на вентиляционный ствол и к сбойке – лично убедиться в отсутствии связи.
Люди заметно нервничали. Периодически вспыхивали мелкие потасовки. Борис лениво наблюдал, как Артур ругается с Пашей:
– А ты кто такой?
– Да ты сам-то кто такой? Начальник выискался!
Артуру срочно захотелось пойти куда-то, а фонарь его был «на дежурстве». Он пытался его забрать, но Паша сказал, что до окончания «дежурства» никто забирать фонарь не имеет права. И пошло-поехало! Артур стал требовать Пашин фонарь, либо любой другой. Никто, понятно, ему свою собственность не дал. В итоге, как всегда бывает в таких ситуациях, перешли на личности.
Но Борис волновался не особенно. «Еды хватит надолго, – думал он, – воздуха – ещё на дольше. Так что переживать пока не о чем». Больше всего его пугала мысль о том, что наверху действительно могла случиться какая-то глобальная катастрофа, что там уже все мертвы, либо им не до спасения нескольких сот человек, оставшихся под землёй. Но он успокаивал себя резонным аргументом: вероятность именно такого события крайне мала, отключения электроэнергии с вентиляцией случались и раньше. Просто нет связи, и никто не знает, что делать.
Больше всего он страдал от безделья. Было ужасно скучно, все разговоры переговорены, делать абсолютно нечего. Пару раз за вечер он выходил прогуляться по выработкам, не забывая экономить при этом аккумулятор фонаря. Постепенно он приноровился включать лампу на несколько секунд, передвигаясь далее вслепую. В одну из таких прогулок сходил к своему электровозу. Посидел, посмотрел: не забыл ли чего? Чтобы потом не бегать ещё раз. Возле электровоза в голову лезли мысли о смысле жизни, о незамысловатости её простых радостей, о прожитых днях, событиях и поступках. Они вызывали состояние умиротворённости и помогали коротать время. Вспоминая радостные дни и часы с Людой, он подумал, что совершенно несправедлив к ней. Уже несколько лет они вместе, лучше и надёжнее друга у него не было и не будет.
«Но ведь надо признаться, – думал Борис, – между нами нарастает непонимание. И причина его вполне понятна. Люда, как любая женщина, достигнув некоторого возраста, хочет создания семьи. Тем более, если есть у неё любимый мужчина, если нет никаких других для этого препятствий». Он хоть и понимал это, подсознательно откладывал решение вопроса о браке. Но сейчас, кажется, он был готов к решительным действиям: «Всё, решено! Если повезёт отсюда выбраться, решу этот вопрос положительно!»
Глава 17
Потом почему-то вспомнились новогодние праздники. Особых приготовлений он на этот раз не делал. Тем не менее, его квартира с помощью Люды обзавелась праздничной иллюминацией и ёлкой. Новый год встречали вместе. Как обычно: с оливье и шампанским, походом на городскую ёлку и отмечанием праздника по московскому времени.
Люда на каникулах больше отдыхала, чем готовилась к сессии. Насколько знал Борис, с учёбой у неё на третьем курсе проблем не было, контрольные и зачёты сдала вовремя. В отличие от девушки, он не мог предаться безделью, так как рудник не останавливался и в праздничные дни. Конечно, это была не та работа, что обычно: руды было немного, и по полсмены все просиживали на базе. Наиболее активные почитатели Нового года пытались продолжить его встречу на рабочем месте, но Михалыч оказался в этом отношении неожиданно твёрд, и попытки распития пресекал на корню. Поэтому бригада поневоле вынуждена была переносить празднование на нерабочее время. Боря тоже один раз в нём поучаствовал, стараясь не отрываться от коллектива. Нельзя сказать, что ему не понравилось, но жёсткое похмелье наутро и недовольство Люды повлияло – в следующий раз не пошёл.
В один из вечеров родители девушки пригласили Бориса к себе в гости. Чинно посидели за столом, наш герой получил в подарок фирменный свитер из тонкой шерсти, который, видимо, родители привезли из-за рубежа, и был этим подарком очень доволен. Тепло семейного очага Людиных родителей всегда вызывало у него чувство благостной эйфории. Единственное, что его в тот день расстроило, – она в итоге осталась дома.
А через два дня было Рождество. Морозы к тому времени вышли за предел, отображаемый обычными градусниками. Воздух стал плотным как картон, даже звуки на улице распространялись как-то по-другому: стали сочными и густыми. Морильчане старались передвигаться по улицам как можно быстрее и без особой необходимости вообще не выходить из дому.
* * *
Рождество Люда с Борисом отпраздновали накануне, так как в праздничный день он с утра работал, а вечером родители обязали девушку быть дома.
Руды в тот день было совсем мало. Её собирали буквально по крупицам, а ближе к обеду все рудоспуски окончательно опустели. Бригада почти в полном составе сидела на базе и страдала от невозможности по достоинству отметить день рождения Спасителя. Мужики, в основном, дремали, играли в карты или болтали про жизнь. Борис думал, что при таком дефиците руды их, как обычно, отправят на новый горизонт. Но, видимо, там тоже ничего не было, поэтому они с Сашей только два раза выезжали проверять рудоспуски. В итоге, собрали дополнительно лишь несколько вагонов.
– Оно и понятно, никто сегодня работать не хочет, – резюмировал Саша. – Ты как? Сегодня с Людой?
– Нет, она к родителям собралась. Посижу дома. По такому морозу куда пойдёшь?
– Да уж, морозец придавил ещё тот! У меня такая же фигня. Моя что-то на меня надулась, наверно, из-за подарка. Поэтому тоже буду дома.
Личная жизнь товарища для Бориса была Terra Incognita. Подруги у Саши часто менялись, он постоянно находился в поиске или выяснении отношений с какой-то очаровательной блондинкой. Или брюнеткой. Или шатенкой. А чаще – сразу с двумя. Девушки менялись, но почему-то почти всегда их звали Маринами, независимо от возраста, комплекции и цвета волос. Этот факт поначалу несколько озадачивал Бориса, но потом он привык. Что здесь было, случайность или какой-то принцип отбора, он так и не смог выяснить. Впрочем, как и в любом правиле, бывали исключения. Ошибившись пару раз с именами его пассий, Боря перестал внимательно следить за новостями на личном фронте товарища. Поэтому смутно представлял, кого тот имел в виду под словом «моя»: ту чёрненькую невысокую Марину в бежевой щипаной норке, с которой ходил в кино две недели тому, или уже какую-нибудь другую? Да и какая разница, если через месяц-два «моя» поменяется?
– Так что? Может, тогда ко мне? – спросил Саша.
Жил Борин друг в отдалённом районе города, в однокомнатной квартире-гостинке. Проницательный читатель, наверное, уже догадался, что жениться он не торопился и серьёзными отношениями с противоположным полом себя не обременял. В отличие от нашего героя, он обставил квартиру с шиком провинциального денди. Единственная комната была оформлена в стиле сдержанного минимализма: имела только космического дизайна стол для ноутбука, огромную полукруглую тахту и небольшой встроенный шкаф. Для пущего впечатления имелся гигантский плазменный телевизор на стене, что по тем временам считалось бесспорной роскошью, дорогая акустическая система и хорошо продуманное освещение, позволявшее непринуждённо регулировать интимность обстановки.
Всё это, плюс старенький, но внушительный «Нисан-Патруль», вполне объясняло в глазах Бориса его популярность у девушек самых разных слоёв морильского общества. Правда, доставляло и некоторые неудобства: значительную часть вещей Саше приходилось хранить в гараже, дабы они не портили имиджа жилья. Да и проводить большие застолья было тоже проблематично по причине отсутствия мало-мальски пригодного стола. Выходил он из этого затруднения обычно, занимая стол (а то и стулья) у соседей. Если же компания не превышала трёх человек, то накрывал прямо на краю ноутбучного столика. Так сделали и в этот раз.
Порядком замёрзнув по дороге, друзья купили всё, что требуется, особенно не скупясь по случаю праздника. Затем удобно расположились на стульях, явно находившихся в родстве со столом, поглядывали на телевизор и потягивали коньяк под бутерброды с икрой.
Боре нравилось у друга. Если при этом не присутствовала одна из его Марин, можно было пить пиво, смотреть футбол или болтать о чём-нибудь, удивляясь попутно, что темы для разговоров не исчерпываются со временем.
Сейчас по телевизору показывали новости. После каких-то сюжетов, на которых никто в здравом уме не станет задерживать внимание, на экране неожиданно замелькали знакомые стены – что-то показывали про их рудник.
– Вот так подарок! – сказал Саша и прибавил звук.
– Ага, смотри, сейчас тебя покажут.
В этот момент как раз закончили беседовать с директором, и в кадре появились до боли знакомые выработки и техника. Эффектные кадры сопровождались не менее весомым комментарием: «На руднике только что введена в эксплуатацию новая система оптимизации планирования работ фирмы „Докомо Ай-Ти“. По утверждениям компании-разработчика, эта система более совершенна, чем аналогичная, используемая на заводах Тойота в Японии».
Тема показалась интересной, и друзья смотрели во все глаза на иностранного вида господ в белых касках с серебристыми полосами, что-то обсуждающих на фоне огромных мониторов с замысловатыми схемами.
– Ни фига себе! – прошептал Саша. – Да там дюймов, наверно, по тридцать… Что они на схемах показывают? Всё наше оборудование, что ли, в реальном времени?
«Наша цель – добиться оптимальной эксплуатации каждой единицы оборудования на руднике, наиболее эффективного использования потенциала каждого сотрудника, обеспечения прозрачности всех этапов технологического процесса в точном соответствии с нуждами оперативного управления, – почти без акцента вещал господин. – Это направление, я имею в виду оперативно-диспетчерское управление, традиционно является наиболее слабым звеном не только российских, но и зарубежных рудников. Но мы можем отметить, что уже сейчас приближаемся к намеченному уровню эффективности…»
Боря тоже не отрываясь смотрел на экран. «Да уж! Такие события и у нас происходят! – думал он. – А мы только понаслышке знаем».
– Представляешь себе, как круто! – сказал он Саше. – Постепенно превращаемся в передовую компанию.
– Думаешь? – не разделил Саша оптимизма товарища. – А как же грязища на выработках, неработающее управление стрелками или доисторические электровозы?
– Ну, извини, – возразил Боря, – ведь у нас свои особенности, свои условия, традиции… Не ждёшь же ты, что у нас тут создадут рудник такой же, как где-нибудь в Иокогаме?
– Ты думаешь, в Иокогаме есть рудники? – парировал всезнающий Саша.
– Да фиг с ней, с Иокогамой. Наливай лучше, – Борис сегодня был не склонен спорить.
– Нет, подожди, – не успокаивался Саша. – Что ты мелешь? Какая передовая компания? Ты что, не помнишь, как тебя две недели назад гоняли по горизонтам? Как мы теряем целые смены из-за ошибок руководства? Нет, я ничего не скажу, точно спланировать работу такого большого производства очень сложно. Но и говорить, что у нас передовая компания, тоже не стоит. Бардак, он бардак и есть, сколько не делай репортажей про обратное…
Сложно сказать почему, но слова товарища совсем не убедили нашего героя. Перед глазами у него мелькали кадры хроники, величественные машины, огромные мониторы, и на душе от этого становилось тепло и уютно.
Саша продолжал что-то с жаром доказывать, но потом заметил, что друг его не слушает, решил, что тот перебрал коньяку и махнул рукой:
– Хватит нам этих новостей. Давай посмотрим что-нибудь… Вот, хотя бы, это.
Когда на экране замелькали кадры первой части давно до оскомины надоевшего фильма «Матрица», Боря удивился странному выбору друга и потихоньку начал выходить из состояния прострации. Друзья выпили ещё и стали наблюдать за хорошо известным сюжетом, постепенно увлекаясь историей о революции машин и подвигах Нео. Так прошло ещё почти два часа. Вначале Саша бодро комментировал события, потом постепенно затих и молча смотрел на экран. Борису тоже нравилось наблюдать за борьбой кучки последних из людей с Матрицей. Распространяющийся по организму коньячный спирт вызывал эйфорию и просветлял сознание. «Ты знаешь, что первая Матрица была разработана идеальным миром для людей, миром без страданий, где все были бы счастливы? Всё окончилось катастрофой…» – говорил один из героев. Временами нашему герою казалось, что это он бежит по нарисованному городу, а Тринити – это Люда…
Когда фильм закончился, Боря понял, что пока он ещё в состоянии ходить – надо идти домой.
– Пойду я, наверно… Спасибо.
– На здоровье, – ответил Саша, – хорошо посидели…
Боря пошёл одеваться.
– Вот представляешь. Живут люди, борются с Матрицей, – пошутил Саша. – А мы вынуждены каждый день ходить на работу. Зарабатывать непосильным трудом на хлеб насущный.
– И ждать, пока кто-нибудь освободит нас из Матрицы, – улыбнулся Боря.
– Нет, ну ты прикинь! – не успокаивался хозяин вечеринки. – Что, если и правда мы погружены в коконы, а всё наше предназначение – давать энергию бездушной машине?
– Ага, а братья Вачовские – борцы с Матрицей, – подхватил идею обувающийся Борис. – Сделали фильм, чтобы довести до человечества правду и дать нам надежду.
Саша в ответ довольно улыбнулся. Но когда Боря уже выходил, вдруг посерьёзнел и сказал:
– А знаешь? Мне вот иногда кажется, что эта идея, она не так уж и далека от истины. Помнишь? «Это твой последний шанс. Примешь синюю пилюлю – история окончится, ты проснёшься в собственной постели и будешь верить во всё что хочешь. Примешь красную пилюлю – останешься в стране чудес. И я покажу тебе, как глубоко ведёт кроличья нора». Придёт ли кто-нибудь к нам, чтобы предложить такой выбор?
Боря понял, что друг его здорово перебрал, и если он тут же не уйдёт, то всё может закончиться продолжением праздника. Улыбнулся, подал руку:
– Давай… Если что, может на выходных ко мне с Мариной? Заставлю Люду что-нибудь приготовить…
– Не с Мариной, а с Марьяной! Я ж тебе говорил, – ответил Саша с досадой. – Это такая козочка! С Украины откуда-то…
Кивнув утвердительно, Боря неуверенным шагом ушёл ловить такси.
* * *
В этот момент Боря сумел преодолеть оцепенение, потянулся с мечтательной улыбкой, включил фонарь и пошёл назад к депо.
Когда он вернулся, все уже готовились ко сну. За отсутствием места в комнате отдыха было решено перебазироваться в зал депо и ложиться спать на стеллажах, сейфах и прочем подходящем для этого инвентаре. Туда же перенесли и все три дежурных фонаря, решив оставить на ночь вообще один.
Заряда одного фонаря хватало обычно на работу в течение десяти часов. Он имел лампочку с двумя спиралями – чтобы не остаться без света, в случае перегорания одной из них. По прикидкам, светильников, включаемых в режиме экономии, хватило бы ещё на следующий день. Что делать дальше – никто не представлял, да и ни к чему это было сейчас.
