Текст книги "Морильское время"
Автор книги: Иван Ханлатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Глава 18
Работа кипела. Геннадию Ивановичу Андрей поручил допросы начальников участков. Тот предложил, если ничего не проясниться, впоследствии расширить перечень допрашиваемых, включив участковых мастеров. Таким образом, работу разбили на несколько этапов: в первую очередь допрашивают начальников подземных участков, затем мастеров этих же участков и, наконец, начальников и мастеров участков поверхности.
Олег был недоволен тем, что его идею реализует другой. Но приученный к субординации за годы службы в Диортаме, он спокойно продолжал отрабатывать прежние версии. Андрею тоже скучать не приходилось: обязанности второго зама накладывали массу обязанностей, да и с отделом „А“ было не всё просто. Коля, как назло, уехал в отпуск, вместо него оставили Диму Фокина, совсем молодого парня, пришедшего недавно после милицейского училища, и, мягко говоря, в их деле не шарившем.
Андрей испытывал неловкость оттого, что дела движутся крайне вяло, но никак на это повлиять не мог – мероприятия были разработаны, одобрены и исполнялись. И сделать что-то сверх того было нельзя. Он выкраивал свободные минуты и уезжал на „Хараелахский“, где, по сути, решалась его дальнейшая карьера. Там он просматривал материалы допросов (что с тем же успехом мог делать и у себя в кабинете), помогал, чем мог, обеим следственным группам и бесился от невозможности что-то ускорить. Ему очень хотелось проявить себя в этом деле. Тогда при успешном развитии ситуации у него были бы шансы со временем перевестись в одно из московских подразделений.
Геннадий Иванович, производивший на Андрея всё более благоприятное впечатление, говорил, что эта нетерпеливость – совершенно нормальное состояние для новичков в следственной работе, и не стоит переживать. Наживка заброшена, и остаётся только ждать поклёвки. За работу, порученную Геннадию Ивановичу, волноваться не приходилось. Он обладал огромной работоспособностью, умел выжимать из допрашиваемых всю необходимую информацию. Андрей не раз был свидетелем того, как получив незначительную зацепку в ответе на стандартный вопрос, Геннадий Иванович моментально перестраивал план допроса и раскручивал всю ниточку. В итоге оказывалось, что практически каждый начальник знал что-либо интересное. Геннадий Иванович в ходе допроса сразу формировал новые гипотезы и определял новых подозреваемых. Так что, хотя работа в таком стиле шла довольно медленно, появлялась надежда, что ПГ всё же удастся найти.
Отношения с Верочкой оставались довольно напряжёнными. Уже два раза звонила из Москвы её мама и настойчиво интересовалась причинами откладывания отпуска. Ну что ей мог сказать Андрей? Конечно, ничего не мог! Приходилось нести дежурную чушь, что маму, конечно, не устраивало, и она отвечала ему прозрачными намёками о несоответствии их семейного уклада добрым традициям дома Ермолаевых. Андрей с трудом сдерживался, чтобы не сказать маме, что у них давно свой дом со своим укладом.
Так прошли две недели августа.
В тот по-осеннему ясный августовский день Вера позвонила после обеда взволнованная, и спросила, когда Андрей сможет приехать домой. Андрей как раз собирался ехать на рудник и часов до восьми проработать над расследованием.
– Что случилось? – спросил он сразу же.
Но от Веры сложно было что-то узнать.
– Ничего не случилось, но нужно, чтобы ты был дома сегодня пораньше.
– Ну вот, а говоришь, что ничего не случилось, – пытался он вытянуть информацию.
„Прямо хоть спецметоды применяй к этим жёнам“, – фраза, которую любил повторять его заместитель, как нельзя лучше подходила к ситуации.
– Конечно, ничего не случилось. Когда будешь?
– Ну, к шести тогда приеду.
На том и договорились. Правда, из-за этого пришлось отменить рудник и попросить прислать файлы с записями допросов и отчёты электронкой, чтобы просмотреть их на месте.
Без пяти шесть Андрей вызвал машину и поехал домой. Как только он открыл входную дверь, почувствовал: что-то не так. Обычно Вера, услышав звук открываемого замка, встречала его в прихожей. Но сейчас её не было. Обстановка озадачила: в квартире было тихо и темно. Шторы задвинуты, в зале на подиуме – засервированный стол и горящие свечи. Зайдя в зал, Андрей услышал шум воды в ванной, который через несколько секунд затих. Послышался мелодичный голос жены:
– Милый, проходи, я сейчас.
В полном недоумении Андрей подошёл к столу, рассмотрел стоящие на нём закуски и бутылки, задумался, пытаясь вспомнить, не забыл ли он какую-нибудь дату? Но ничего в голову не приходило: годовщина свадьбы была совсем недавно, до Верочкиного дня рождения – почти месяц. Совершенно непонятно!
Из кухни доносились волнующие запахи, говорящие, что кулинарные сюрпризы ещё не закончены.
Вышла нарядная и блистательная Вера в длинном вечернем платье – том чёрном, что имело до безобразия соблазнительный вырез на спине и изумрудную искру.
Андрей решил поддержать игру и сделать вид, что ничего необычного не замечает. Он поцеловал жену и спросил, как она провела день. Та сразу раскусила его, улыбнулась, ткнула пальцем в живот и показала на стул.
– Не переживай, всё узнаешь.
„Будто кто-то в этом сомневался“, – подумал он, выполняя указание.
Но сообщать о причине застолья Вера почему-то не спешила. Она начала кормить мужа, расспрашивая о том, как прошёл день, что нового в мире. Не забывала и о вине, Шато Икем 1983 года. Такое вино, привезённое из Москвы, без особого повода открывать бы, понятно, не стали. Вера сделала несколько отвлекающих тостов, причём сама практически не пила. Все попытки Андрея перехватить инициативу пресекались на корню. Как только он заметил, что не честно спаивать мужа и при этом не пить самой, она загадочно улыбнулась и прекратила попытку наступления самым действенным и веским способом, имевшемся в её арсенале – указательным пальчиком, приложенным к его губам.
К моменту, когда она внесла гуся в яблоках, Андрей как раз почувствовал, что абсолютно сыт. Оказалось, не настолько, чтобы отказаться от нежного кусочка и ещё одного бокала вина.
Наконец-то момент настал. Вера вдруг стала сосредоточенной, подошла к Андрею сзади, обняла его, и прошептала на ухо лаконично:
– У нас будет ребёночек…
Несмотря на одурманивающий запах её волос, Андрей быстро понял смысл сказанного. Долю секунды он был в замешательстве. Потом просто встал и обнял жену. Несколько минут они молча стояли, прислушиваясь к дыханию друг друга.
Андрей первым решился нарушить паузу:
– Когда узнала? – прошептал, гладя плечо и целуя волосы.
– Сегодня, – пробормотала, прижимаясь к нему Вера. – Тест…
– А если врёт? – так же тихо спросил Андрей, прислушиваясь к упругости её груди, дразнящей бок сквозь одежду.
– Конечно, может и врёт, – ответила тихо Вера после некоторой паузы. – Только я сразу же поехала к врачу, Евдокии Степановне, и она подтвердила…
Она прижималась к нему всё сильней, руки каким-то образом уже успели проникнуть под рубашку, и ногти постепенно начинали впиваться в спину.
– Кого будем ждать? – проговорил он сбивающимся голосом. – Мальчика или девочку?
– Конечно, мальчика! Девочку потом, – прорычала она, закончив с рубашкой и принимаясь за штаны.
– А тебе можно теперь? – спросил Андрей, поворачиваясь, чтобы ей было удобнее.
– Можно?… Нужно! – последовал ответ.
Специального приглашения Андрею не понадобилось. Освободившись от остатков верхней одежды, он взял инициативу в свои руки – легко подняв жену, понёс её по направлению к кровати, зверея от запаха её платья и тела.
Ещё несколько мгновений и их уже ничто не смогло бы остановить. Во всяком случае, он так думал, пока не услышал телефонный звонок. Вначале решил на него не реагировать. Не останавливаться же на самом интересном в жизни месте! Но мелодия всё играла и играла, и он вдруг понял, что это – его служебная трубка. Этот номер был только у Веры и у нескольких человек в Диортаме. Вера ему звонить никак не могла, так что звонит либо высокое начальство, либо коллеги, но по вопросу настолько важному, что отлагательству оно не подлежит. Эта одиноко прорвавшаяся в сознание мысль его слегка отрезвила и вернула на землю. Так что пришлось всё же прерваться…
Пока он слушал говорившего, Вера изо всех сил старалась сделать вид, что совсем не огорчена внезапным оборотом, разглядывала что-то за окном и потихоньку кусала губы.
Андрей молча слушал. Но не долго, через минуту сказал в трубку:
– Ага, понял. Через четыре часа поднимается? Без меня ничего не предпринимайте, отправляйте машину, собираюсь.
В его оправдание нужно сказать, что он постарался использовать пятнадцать минут до прибытия машины с максимальной отдачей. Тем более что раньше утра вернуться не рассчитывал.
Глава 19
Косик вначале не принимал идею, утверждая, что она такая же бредовая, как и первая. Боря даже начал подозревать, что он струсил и пошёл на попятную. Но через пару дней тот сам позвонил и сказал, что всё может получиться. После этого почти две недели обсуждали возможные способы проведения акции, перебирали разные версии и прикидывали, что понадобиться для их реализации.
С Диортамом вырисовывалась следующая картина. Так как бороться с этим монстром не представлялось возможным, решено было основной вектор воздействия направить на людей. Для того чтобы открыть им глаза, казалось достаточным хотя бы на короткое время избавить население от воздействия триколитрона, а затем через средства массовой информации довести до них правду. После того, как они пришли к таким выводам, Кос пропал ещё на неделю, сказав, что нужно ещё кое-что уточнить, чтобы вынести свой вердикт о возможности нанесения удара по Диортаму.
В средине августа Бориса приняли в институт, правда, ему предстояло повторно поучиться на третьем курсе. Впрочем, он понимал, что при намечавшемся раскладе, учиться ему, возможно, и не придётся.
Эти августовские дни тянулись почему-то особенно медленно. Наш герой работал как обычно. Старался даже не вступать в споры с коллегами, понимая, что этим может привлечь к себе внимание. Занятия в институте начинались ещё не скоро – в октябре. Зная, что вот-вот из-за учёбы свободного времени станет совсем мало, он старался в эти дни побольше отдыхать и развлекаться. В одни выходные съездил со знакомыми на катере на рыбалку, в другие – ходил вместе со всем участком на шашлыки. Но во всех этих событиях участвовал без особого энтузиазма.
В Морильске был самый разгар ягодно-грибного сезона. В тот год тундра была просто усыпана грибами. Ягод было не так много, но никто с пустыми руками не возвращался. Встречая на улицах многочисленных грибников, Боря неоднократно ловил себя на мысли, что прежние радости и развлечения не доставляют того удовольствия, что раньше. Не тянуло его, как в прошлом году, ни на грибную охоту, ни на рыбалку. Вспоминая, свои прежние вылазки с Сашей, он только грустно улыбался. Да, прошли деньки, когда они запросто после утренней смены могли на Сашином джипе укатить на ночь глядя за грибами. Борин друг был ярым противником монотонных занятий, поэтому ягоду признавал лишь в виде варенья и тому подобных продуктов. Обычно они отъезжали километров на двадцать-тридцать в самые безлюдные места, о которых знал, видимо, только один Саша. Пользуясь тем, что полярный день в это время только начинал идти на убыль, они возвращались домой лишь под утро, после того, как все имевшиеся ёмкости заполнялись урожаем.
Боря, как правило, отдавал свою часть добычи Люде. Та, конечно, ворчала, но перерабатывала с помощью родителей продукцию, угощая потом и Бориса… Сейчас же это вряд ли повторится. Саша перестал общаться с другом, продал машину и ведёт нормальный образ жизни: пьёт пиво и смотрит телевизор. Вылазки на природу использует как способ оживления повседневного гастрономического процесса.
Постепенно внутри него росло состояние тревожности, бороться с которым было бесполезно. Если бы рядом была Люда, возможно, всё воспринималось бы по-другому. Но девушке предстояло ещё месяц отдыхать в пыльном Таганроге. И вряд ли она догадывалась, что творится в душе у её возлюбленного.
Почему-то зачастили со звонками родители. Оно и понятно: сынуля больше года не был в отпуске, не навещал стариков. Отец уговаривал всё бросить и приехать хотя бы на недельку – не с кем дегустировать свежую наливочку. Да и за грибами съездили бы в заказник на старой машине. Мама по-бабьи причитала, говорила, что на последней присланной фотографии он выглядит болезненно, весь худой и неухоженный. Долго расспрашивала про отношения с Людой и сетовала на то, что до сих пор нет внуков. Боря на счёт приехать пока не обещал, но про внуков дал слово подумать.
В один прекрасный вечер позвонил Кос.
– Привет, Борь! Как дела? – по его довольному голосу было понятно, что он не с пустыми руками.
И точно, оказалось, что у него имеется готовый план операции. Спринтер, всё же, был человеком дела. Договорились встретиться через день.
Часть 4
Обречённые на счастье
Глава 1
Геннадий Иванович пытался вести себя сдержанно и солидно, но видно было, что он возбуждён. А круги под глазами говорили о долгой и напряжённой работе.
– Представляете, последний начальник был в списке. Уже собирались заниматься мастерами. Да и этого уже собирался отпускать. Но решил ещё опросить на счёт признаков деактивации триколитрона. И тут он понёс! Мужик этот работает не на его участке, но они знакомы. Он в курсе того, что этот мужик вымораживает воду, подбирает продукты с пониженным содержанием триколитрона (он-то, конечно, не знает, что это такое, но я у него узнал весь его рацион).
– А что-то по поводу аварии сказал? – поинтересовался Андрей.
– Был! Был он в аварию под землёй! Когда тот точно поднялся, он не видел, но слышал, что поздно.
– Уверен, что это ПГ? – спросил Андрей, которого на курсе следственного дела в Академии учили искать ошибку в любой гипотезе.
– Думаю, на этот раз да, – сказал после небольшой паузы Геннадий Иванович, – этот – точно „чистый“…
ПГ должен был подняться со смены в начале первого ночи. Предусмотрительный Геннадий Иванович уже определил места установки низкочастотных модуляторов и выдал спецгруппе шахтёрские робы – специально слегка затёртые и не совсем чистые.
В ожидании подъёма третьей смены ещё раз закрепили со спецгруппой порядок захвата. Вначале пробуют обезвредить его с помощью НФК. Если он выполнит команды, значит можно считать, что снова вытащили пустой номер. А если окажется не подвержен кодированию, то будут брать силой. С этой фазой у спецгруппы вопросов не было. Что делать дальше, тоже все хорошо знали: для таких клиентов были средства, позволяющие перевести из „чистых“ в „серые“ минут за сорок.
Убедившись, что все члены группы имели фотографию подозреваемого и знали свои действия при задержании, Андрей присел возле курящего Геннадия Ивановича.
– Нервничаете?
– Да нет, чего тут нервничать? – Геннадий Иванович сделал затяжку и с глубокомысленным видом не спеша выдохнул дым. – Не впервой же… Вот в первые разы, да, бывало, нервничал. А тут-то что? Работа, по сути, плёвая. Ребята твои – профи. С ними хоть в бой можно, хоть в разведку.
– А что курите тогда? Я бы на месте нашего руководства вообще всех людей от курения закодировал.
Эта идея рассмешила следователя.
– Ха! Оно, может, и закодировало бы, да кто ему даст? Тут ведь бабки! – сказал он многозначительно. – А они сейчас сильнее и политики, и здоровья, и… всего! Как там в анекдоте? „Здесь всё понарошку – кроме денег“. Так что такими вещами наше ведомство точно заниматься не станет.
Андрей и сам знал, что не станет. Но ему не понравились эти слова Геннадия Ивановича. Он даже заподозрил, было, следователя в попытке спровоцировать его на какие-нибудь крамольные высказывания. Но Геннадий Иванович не стал развивать тему и переключился на разговор о текущих делах:
– Если он окажется не тем, кого мы ищем, то уже завтра начнём проходить участковых мастеров. Рано или поздно мы на него таки выйдем! Из начальников участков только двое в отпуске. Если что, их охватим по возвращению.
– Завтра, наверно, придётся перерыв сделать, – решил посоветоваться Андрей. – А то народ с восьми утра на ногах.
– Да, устали ребята. Но, если надо, возьми на завтра резервную группу, а нашим дай отдохнуть.
– А кто будет ими руководить?
– И это решим. Отпускай Олега. Пусть завтра приезжает к девяти, и инструктирует обе группы. А ближе к обеду и я приеду, отосплюсь только с утра маленько…
Так и решили. Олега отправили на машине домой, хотя в преддверии такого важного этапа в расследовании он не сильно-то и хотел. Водителю наказали после возвращаться назад.
* * *
Минуты тянулись за минутами, и вот уже первая клеть с отработавшей сменой затормозила, приблизившись с поверхности. Борис стоял среди притихших горняков, и ощущал какой-то дискомфорт. Что-то мешало ему: то стоять неудобно, то запах какой-то не тот, и вообще грудь как-то давит. „Не к добру это“, – подумал он, наблюдая, как из мрака появляются огни нулевого горизонта.
Человеческий поток вынес его наружу. Мужики чуть не бежали, торопясь первыми занять очередь в ламповую и сдать свой фонарь на пару минут раньше. Борис чувствовал какую-то вселенскую усталость и не спешил в общей толпе. Занял очередь к окошку одним из последних. Так же, не торопясь, снял фонарь с пояса. Дождавшись, сдал его вместе со „спасателем“ чем-то недовольной девице, которая для экономии времени не разносила фонари по зарядным стендам, а просто бросала их в кучу под ноги.
Проходя по направлению к раздевалкам, увидел двух незнакомых лбов, явно не спускавшихся в шахту ни разу. Что-то кольнуло его в сердце: „Если бы утром, то понятно. Днём у нас немало всякой швали слоняется. Но что им тут делать ночью?“
Один из незнакомцев скользнул по нему ленивым взглядом и сплюнул.
„Во чёрт! – ругнулся про себя Борис. – Прямо мокрушники какие-то! Странно… И, главное, одеты, всё же, как шахтёры. Обычная спецодежда, даже чуток грязная. Но всё же не наши. Что-то странное в одежде“.
Идя далее, он напряжённо пытался понять, чем не понравились робы незнакомцев? Встретившиеся ему трое шахтёров натолкнули на правильный ответ. Одежда тех двух была испачкана не рудной пылью и не цементной, и даже не гранулитом, как у взрывников, а другой, напоминающей растёртую глину.
Проходя мимо шкафчиков к своей раздевалке, он услышал какой-то странный звук, показавшийся подозрительно знакомым. Пройдя ещё несколько метров, увидел метрах в двадцати ещё двух верзил. Звук постепенно усиливался. Вдруг снова всё поплыло, как тогда в мае на улице. И тут его пробило: „Точно! Да это ж их глушилка кодовая! Это же они берут кого-то! Меня берут?…“
Боря остановился и краем сознания уловил, что ноги безвольно подкашиваются, и он вот-вот начнёт сползать вниз по стене.
Глава 2
Ближе к концу августа Боря заболел, поэтому встречу с Косиком пришлось отложить. Несколько дней у него болела голова и ощущалась слабость по всему телу. Но так как температуры не было, на больничный не пошёл, кое-как доработал до выходных. Его упорство было вызвано ещё и опасением, что в больнице могут его раскрыть, так как обязательно берут анализы. Аркадий Денисович сказал, что недомогание могло случиться из-за того, что он где-то хапнул немного триколитрона, а поскольку организм не переносит препарат, могла возникнуть такая реакция. Он ещё считал, что надо бы сделать Борису анализ на содержание препарата, но, в общем, это не очень простая процедура, он займётся этим немного позже.
Как только стало чуть получше, созвонился с Косиком и договорился встретиться в местной закусочной, пародирующей известную сеть ресторанов быстрого питания. Разговор, конечно же, сразу пошёл об их тайных планах, поэтому говорили вполголоса.
– Вначале то, что и раньше было известно, – начал спринтер с заговорщическим видом. – Главный пункт дозирования и хранения триколитроновых препаратов диортамовцы называют „Объект-11“. Он является ключевым элементом пресловутой Системы. Там хранится весь городской запас препарата. Оттуда же препарат добавляется в питьевую воду, поступающую от центральной насосной станции, отправляется на другие пять второстепенных насосных станций, а также на немногочисленные предприятия пищевой промышленности. В общем, девяносто восемь процентов населения пьёт воду, приготовленную там. А с учётом продуктов и напитков местного производства, подавляющая часть поступающего в наши организмы триколитрона попадает именно оттуда. Расположен он в полуподвальном помещении одного из сталинских домов на Комсомольской. Если помнишь, это метрах в трёхстах от места, где мы с тобой впервые встретились.
Борис утвердительно кивнул, макая соломку картофеля в соус.
– Классическая, наверно, для таких объектов маскировка: совершенно непримечательный вход, закрытые фанерой покосившиеся окна в тихом и неприметном дворе. А за ними скрывается суперсовременный комплекс с мощной системой безопасности. Попасть туда практически нереально. К примеру, смена бригад. Меняются они там раз в сутки. Мероприятие примечательное и показательное. За десять минут во двор заезжают две машины силовой поддержки. Всё время они просто стоят, наблюдают и никого не трогают. Но можно догадаться, что там сидят не подростки с пивом…
Боря понимающе улыбнулся. С недавних пор он резко изменил отношение к пиву, особенно отечественному, но ностальгические чувства по временам, когда он мог просто так опрокинуть баночку-другую жидкого хлеба, периодически его посещали.
– Где-то за минуту к подъезду подъезжает разбитый „жигулёнок“. Он останавливается иногда ближе, иногда – дальше. Из него выходит типичный торговец с рынка кавказской национальности, заходит в подъезд. И только после того, как он пройдёт весь подъезд и скроется в квартире на шестом этаже, подъезжает машина со сменой.
Мимо заговорщиков стала протискиваться шумная компания молодёжи с подносами, поэтому рассказ немного приостановился. Через минуту Косик снова начал:
– Смена – обычно три человека, но может быть и больше. Но самое интересное – вход на объект, который оборудован из квартиры на первом этаже. Обычная сталинка с рассохшимися дверями, в ней – старая мебель. Иногда в квартире появляется тётка в возрасте. Причём, непонятно откуда. Посторонний войдёт, даже не поймёт: типичная квартира нищей пенсионерки с запахом кошек и нафталина. Только в кладовке – бронированная дверь, да камеры по всей квартире расставлены, да генераторы усыпляющего газа…
– Да откуда ты это всё знаешь? – удивился Боря.
– Откуда, откуда! Знаю и всё тут.
– Брат, да?
– Какая разница? Это только начало, не мешай, – Косик покончил со своей картошкой, пробил соломинкой крышечку стакана с колой, потянул напиток, таинственно улыбнулся и продолжил. – Пробраться туда практически невозможно. Даже мой источник не знает всех пакостей, которые там предусмотрены.
– И зачем ты мне тогда об этом рассказываешь? – спросил Боря, открывая стаканчик с кофе.
– Да подожди ты! У этого комплекса есть две уязвимые точки. Во-первых, к нему можно добраться через центральный пункт управления.
– А это ещё что такое?
– В здании Диортама есть что-то типа диспетчерской, откуда управляют системой подачи препарата, а также следят за оперативной обстановкой в городе.
– А! Ну да, слышал. Это твой брат там работает?
– Какая разница: там, не там? – Косик недовольно поморщился. – В общем, из этого пункта можно сделать что угодно: изменить режим подачи препарата, вообще отключить подачу…
– Ага, нормально, только как ты планируешь попасть в этот пункт? И насколько долго будет выполняться эта команда на прекращение подачи? Ты знаешь, что человек до двух недель продолжает находиться под воздействием препарата? Даже, если его не принимает… То бишь, дней десять ничего предпринимать будет нельзя.
– О, да мы с тобой, похоже, поменялись ролями, – улыбнулся Косик. – Не боись, всё схвачено. Прежде всего, действовать надо незаметно. Если поднимется шум, то, конечно же, нас рано или поздно повяжут и всё что мы натворили – исправят.
– Понятно, – Борис наморщил лоб и понимающе кивнул, делая вид, что речь идёт об обычных делах.
– Криптографию протоколов взломать, действительно, абсолютно нереально, – начал углубляться в дебри Косик. – Обычным путём (снять сигнал, а потом перебором попытаться подобрать ключ) – дохлый номер. Ключ-то 512-битный, да и плюс статистическое рассеяние…
Борис снова утвердительно кивнул, решив не подавать вида, что ничего не понимает.
– Но, зная устройство этого Модуля, и при поддержке из центрального пульта можно сформировать такую команду, которую нельзя будет однозначно идентифицировать до приезда экспертов. И до очередного сеанса тестирования, который у них бывает раз в квартал (для этого специально прилетает бригада из Москвы) мы совершено свободны в действиях.
– Ну и что это нам даст? – спросил Борис.
– Ёлы-палы! – Кос вопросительно посмотрел на него. – Да ты ничего не понял?
Пришлось вернуться к объяснению принципов сетевого обмена информацией и криптографии. После десятиминутного ликбеза Боря понял только то, что взломать ключи этой штуковины можно в лучшем случае за десять миллиардов лет или что-то около того. После этого Косик продолжил излагать свой план.
В общих чертах схема его была такова: из центрального пульта посылается сигнал о снижении дозировки триколитрона. Например, в сто раз, так как полностью отменить дозировку нельзя, а снизив раз в пять-десять – не получить должного эффекта.
– Для того чтобы этого никто не заметил, нужно одновременно с сигналом из центрального пункта мгновенно перенастроить мультипликаторный блок, который отвечает за порядок цифр, – рассказывал с горящим взглядом Косик. Видно, этот вопрос он уже многократно обдумывал и анализировал. – Этот блок, понимаешь, используется при калибровке дозирующих устройств…
– А что они, эти дозирующие устройства, из себя представляют?
– О, это просто, – ответил спринтер.
Но Борис при этом поёжился. Он-то уже знал, что значит „просто“ у его товарища.
– Само дозирующее устройство – просто насос с расходомером, который закачивает раствор в центральный трубопровод холодного водоснабжения. Трубопровод проходит в подземном коллекторе метрах в тридцати от дома, а место подключения тупо залито несколькими кубами бетона. К насосу ещё полагается целый ворох автоматики и два бака.
– А баки-то зачем?
– Ну как?… В одном баке растворяют препарат. Знаешь, какая малая концентрация его требуется? Вот первый бак специально и используется для растворения стандартной ёмкости препарата.
– А второй тогда зачем?
– Если в первом баке вручную растворяется триколитрон, то во втором автоматически приготавливается раствор той концентрации, которая подаётся в трубопровод. И только оттуда уже дозаторы его качают. Между баками есть ещё вспомогательные насосы, мешалки и всё остальное.
– Все эти технические тонкости, это классно. Но как же ты планируешь всё это нарушить?
– Да говорю же, – сказал нетерпеливо Косик, для которого этот вопрос, видимо, был проще пареной репы, – из центрального пункта даётся сигнал на снижение подачи. Одновременно мультипликаторный блок Модуля переставляется в режим, увеличивающий показания. Желательно чтобы это было сделано при большом количестве раствора в первом баке. Насколько я знаю, за его уровнем особо не следят, полагаются на автоматику. Новую ёмкость растворяют раз в 40–50 дней. Так что велика вероятность, что за две-три недели никто не спохватится…
– Подожди, подожди! – перебил его Борис. – Ты так просто излагаешь: „Подаётся сигнал, переставляется калибровщик“, – будто это действительно реально. Тебя уже раз чуть не повязали в этом Модуле. И что?
Косик, кажется, ждал этого вопроса:
– Вот тут и зарыта собака! – сказал он шёпотом и с горящими глазами. – Слушай, что было на самом деле. Этого не знает даже Аркадий Денисыч. В тот раз я не столько пытался повредить систему регулировки, сколько хотел проверить способы нейтрализации системы безопасности Модуля и сделать несколько тестов логики работы основных блоков. У меня есть схема цепей, но этого было недостаточно. Поэтому я и сделал ту вылазку. При положительном раскладе может и удалось бы повредить систему терморегуляции. Но это, в общем-то, было не главное. А основная моя ошибка – что я не ожидал столь быстрой реакции оперативников. Сигнализация-то не сработала! Ну отключилось напряжение, так у них там аварийный генератор стоит. Кто мог подумать, что они так быстро заявятся? Я и уходил-то не спеша, чтобы внимания не привлекать… Если б сразу понял, что они тревогу забили, то фиг бы они мне на хвост сели!
– То есть, ты хочешь сказать, что взлом этого модуля не будет проблемой?
– Вот именно! – ответил Косик и оглянулся. В зале становилось всё больше людей, возле касс постепенно увеличивались очереди. – Пойдём на улицу, погода хорошая – там и договорим.
