Текст книги "Чужестранец (СИ)"

Автор книги: Иван Элейский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, тише, хватит. Договаривались же о политике не говорить. Мы тут все равны, как котята в мешке. – крупная женщина встала и подняла крышку котелка, – давайте лучше поедим.

Пока она накладывала непонятную гущу в тарелки, Платон наклонился к небритому мужику, который при знакомстве объявил, что он занят, и вполголоса спросил:

– Что за Знающие такие?

Тот хмыкнул, но ответить не успел, потому что Вол поднял голову и на удивление громко сказал:

– Знающие – это те, кто гнёт правду мира, искажает её и калечит.

– Что-то вроде колдунов?

– Тсс – шикнула на него Амалзия, – никогда не называй Знающего колдуном. Это тяжелое оскорбление. Ты воистину будто с луны свалился.

– Так, а что они умеют тогда?

– Разное. – снова подал голос Вол. – Некоторые умеют замораживать воду, другие обращают камни в пыль или заставляют реки течь в обратную сторону, другие могут менять себя или других, третьи создают невозможные вещи. Зависит от того, что Знающий изучал и чему посвятил свою жизнь. Я слышал про одного человека, который мог даже останавливать время. Но проверить мне бы вряд ли удалось.

– И вы оба знающие? – спросил Платон, – Можете творить магию и всё такое? Настоящие чудеса?

Внезапно огонь в костре взвился вверх, увеличился в высоту раза в три, и тут же вернулся обратно. Женщина, накладывавшая еду, едва успела отшатнуться и грязно выругалась.

– Прости, Илона, – с улыбкой сказала Амалзия, – переборщила. Я управляю огнём, Платон. Я знаю, как он горит, почему вещи загораются, почему одни горят сильно, а другие слабо, и контролирую это. Вол…

– Боюсь, я не смогу показать свою силу прямо сейчас, но уверен, ты уже ощутил её.

Платон вопросительно посмотрел на старика.

– Он ускоряет движение. Не знаю, что он там делает, то ли пространство сжимает, то ли тирьямпампацию применяет, то ли просто ускоряет нас, но движемся мы намного быстрее, чем должны, – пояснил небритый мужчина.

Старик внезапно хихикнул.

– Вечно ты раскрываешь все секреты, Игорь.

– Кстати, о секретах. Мы все жаждем услышать твою историю, Платон.

Сказав это, Игорь повернулся в сторону и достал откуда-то из темноты маленькую флягу и сделал небольшой глоток, после чего передал его Амалзее. Все притихли. Когда фляжка дошла до Платона, он понюхал её – отдавало крепким алкоголем. Он глянул на Амалзию, там кивнула ему с серьезным выражением на лице. Отлебнул – напиток оказался очень крепким и горьким со странным запахом.

– Что это? – спросил он.

– Кактусовая, – ответил Вол. – Её пьют, когда пустыня возвращает кого-то обратно. Твоя очередь рассказывать. Таковы традиции.

– Ну, я пришёл в себя посреди пустыни, при себе никаких вещей. Жарило очень сильно, с собой ни вещей, ни воды. Кое-как сориентировался, пошёл на север. Сколько шёл – не помню, дня два, наверное.

Сидевшие за костром переглянулись.

– Короче говоря, наткнулся я на этот оазис. А там стоит эта хрень – полулев, полускорпион. Ждал, пока она уйдет, но без толку. Пришлось решаться.

– Ну и как? – спросил Лаз. – Как завалил-то её, расскажи.

– Подкрался сзади, боялся, что прибьет, если заметит, но вроде пронесло. Как-то в голову пришло, что жало у неё это только вперед бьет, а шкура должна быть достаточно тонкая. Если зайти сзади и навалиться, то должно пробить. А там уже надеялся на то, что яд подействует. Ну, правда, цепанула она меня всё-таки, но и сама издохла. Повезло.

– Может и повезло, да ты и сам не промах, – сказал Вол, – где такому научился? В пустыню-то как одного занесло? Караван полёг?

– Да я и сам не до конца понимаю. Я раньше в благотворительной организации работал одной менеджером, вот так однажды шёл на работу, зашёл за кофе в любимую кафешку, а потом темнота и эта хреновина со мной говорит…

Платон осекся. Лица окружающих выражали смесь удивления и испуга.

– Я что-то не то сказал?

– Пойдём-ка переговорим, – встал Игорь.

Платон явно ощутил угрозу, витающую в воздухе. Амалзия была напряжена, Лаз и другой парень переглядывались, Вол сжал кулаки так, что костяшки побелели. Стоит ли идти? Не стоило так всё рассказывать, это точно, надо было выдумать что-нибудь.

– Пошли, Платон. Просто разговор.

Парень встал и пошёл за Игорем. Они вышли за пределы круга из повозок, провожаемые взглядами. Платон поежился – ночь накрыла пустыню и тут быстро начало холодать. Игорь шумно вздохнул, а потом развернулся и резко толкнул Платона в грудь, от неожиданности тот потерял равновесие, больное колено подогнулось и он упал. Караванщик наклонился и взял его за грудки, легко поднял и прижал спиной к повозке.

– Какого черта ты делаешь?

– Слушай меня сейчас очень внимательно. Никогда, нигде, ни при каких условиях не рассказывай, как ты попал в этот мир, чем занимался до этого и вообще не упоминай, что с Земли, – чеканя слова, говорил Игорь. – Я не шучу. Если хочешь жить, выдумай себе легенду и используй её.

– Что? Почему? Я не понимаю.

Игорь продолжал прижимать его к повозке. Вывернуться не было никакой возможности.

– Тебе не надо понимать. Просто не делай, иначе навлечешь на всех нас беду. За теми, кто из другого мира, много кто охотится, а за их головы много кто готов заплатить. Выдашь себя – утром уже не проснешься. В лучшем случае.

Платон неуверенно кивнул.

– Я понял. Молчать, не говорить о своем прошлом.

Игорь отпустил его, сделал шаг назад, пристально смотря на Платона. Тому в голову пришла неожиданная мысль.

– Ты сказал, что за теми, кто из другого мира, охотятся, так?

– Верно. И с некоторыми охотниками ты точно не захочешь встретиться.

– И сколько здесь таких?

– Не знаю. Несколько, может, несколько десятков. Лучше не знать.

– И сам ты тоже не отсюда?

Резкий удар в плечо, песок ударил в спину, на горле оказался локоть Игоря.

– Это очень серьезное обвинение, – прошипел тот.

– Ты сам сказал «с Земли», а я ничего такого не упоминал. – Платон со свистом попытался втянуть воздух. Локоть приподнялся на несколько миллиметров, давая ему сказать. – И потом, тирьямпампация? Где-то я уже это слышал…

Где-то рядом зашуршал песок. Двое мужчин подняли головы и увидели Амалзию. Она стояла в паре метров от них и с усмешкой наблюдала за ними. Игорь встал, оттряхиваясь.

– Они будут молчать. По крайней мере пока они часть каравана, никто из них ничего не скажет.

– Хорошо. Я всё объяснил парню. Повторять вдеь не придётся, да, Платон?

Платон с трудом поднялся с земли. Колено жутко ныло. Он кивнул.

– Знаешь, я сразу подумала о том, что ты не отсюда. Слишком странная история, да и сам ты не похож на местных, – с каким-то ехидством заговорила Амалзия. – А я всё гадала, откуда же ты такой взялся, Игорь.

На последнем слове в руке мужчины что-то блеснуло, Амалзия тут же вскинула руку в останавливающем жесте. Оба замерли, уставившись друг на друга. Тяжелые, медленные секунды.

– Я никому не скажу, не переживай. Я же знаю, что такое быть изгоем, забыл?

– С чего бы мне тебе верить? Деньги меняют убеждения.

– Я даю слово. Остальные не догадываются, только я.

Игорь сделал шаг в сторону. Что-то в его позе стало еще более угрожающим.

– Так может мне просто убить тебя прямо здесь?

– Не сможешь. Ты это знаешь. К тому же без меня у каравана маловато шансов доехать до Псайкры. Конечно, ты бы мог попытаться убить меня во сне или что-то такое, но не факт, что получится.

– Предлагаешь просто поверить твоему слову?

– Да. Доверишься мне, я доверюсь тебе. Парень послужит гарантом нашей сделки.

– Он ничего не понимает.

– Этого и не нужно.

Градус угрозы в воздухе, кажется, поуменьшился. Может, стоит сбежать? Нет, в пустыне одному не выжить. Отказаться участвовать, броситься в лагерь? Тоже не вариант, от этих двоих он никуда не денется. Действительно во сне прирежут и не почешутся.

– Согласен. Единственный путь. – блеск исчез из руки Игоря.

– Единственный путь. – опустила руку Амалзия. – Платон, подойди сюда. Пожалуйста.

Он неуверенно приблизился.

– Ты должен будешь засвидетельствовать нашу сделку. Пока ты жив, никто из нас не сможет нарушить данное слово, по крайней мере, без серьезных последствий. Для тебя это означает, что мы оба заинтересованы в твоем выживании, так что ты тоже в выигрыше.

– И я не рекомендую болтать о том, что ты слышал, или об этой сделке, – добавил Игорь, доставая какую-то белую ленту, напоминающую папирус.

– Только оказался тут и уже ни о чем нельзя говорить, – две пары глаз уставились на него. – Шучу. Что я должен сделать?

Игорь протянул ему нож, возникший откуда-то из рукава. Короткий клинок, деревянная рукоятка, остро заточенная сталь.

– Мы с Игорем произнесем слова клятвы. Ты должен обмотать наши руки Обетом, а потом оросить его своей кровью. Немного, нескольких капель достаточно.

С этими словами, она вытянула руку. Игорь откуда-то достал еще один нож, более длинный и тонкий. На секунду показалось, что он сейчас зарежет Амалзию, но он поднес нож к её руке и сделал аккуратный надрез. Та лишь поморщилась, когда капли крови появились на её ладони. Игорь же повторил эту же процедуру со своей рукой и взял Амалзию за предплечье, а она взялась за его.

Платон неуверенно начал обматывать кисти их рук. Обет был мягкой плотной лентой, длинной, наверное, чуть меньше метра. Никакой магии, ничего таинственного, обычная лента без каких-либо знаков и символов. В тот же момент оба заговорили:

– Этот обет я заключаю добровольно и клянусь, что не нарушу данного слова. Я не раскрою тайны, которая мне стала известна, и не причиню вреда тому, с кем заключаю обет. Если один умрет, то другой станет свободен. Если я предам эту клятву, то приму всю тяжесть наказания от людей и богов. Да будет кровь тому свидетельством.

Они закончили говорить ровно в тот момента, когда Платон закончил обматывать их руки. Он замялся на секунду, но потом резко резанул по своей ладони. Нож оказался очень острым, кровь брызнула на ленту и он положил руку сверху, повинуясь интуиции. Обет внезапно завсетился, проявив лица всех троих. Каждый был сосредоточен и смотрел только на сияющую ткань.

Внезапно свет потух, а лента мгновенно распалась в пыль. Платон ощутил тепло рук мужчины и женщины и свою вязкую кровь.

Они расцепили руки. Амалзия вытерла руку о штаны, Игорь достал какую-то тряпку из-за пазухи и перемотал кисть. Платон облизнул свою ладонь – кровь была соленой и неприятной на вкус. Сжал кулак – ничего не повреждено, просто резанул по мелкому сосуду, значит, скоро заживет. Он снял свой шемаг и кое-как перемотал руку.

– Завтра поедешь со мной. Не хотел я этого, да придётся, – сказал Игорь.

– А выбора у меня больше нет?

Хотелось оказаться подальше от этих двоих, от непонятных клятв и от дурацкого сосущего чувства. Платон внезапно ощутил, что он смертельно устал.

– Боюсь, что нет, Платон. На какое-то время так точно, – с грустью в голосе сказала Амалзия. – Пойдём, я покажу тебе, где спать. Хватит на сегодня историй у костра.

И он отправился следом за ней, а Игорь остался стоять в темноте.

Глава 3

Утром он проснулся в палатке. Было прохладно, несмотря на одеяло, которое дала ему Амалзия. Он сама тихо сопела рядом. Спящей она была очень красива – исчезло нахмуренное выражение лица, жесткий взгляд был прикрыт веками. Просочившиеся лучи света падали на её рыжие локоны, делая их напоминающими языки огня.

Между ними ничего не было, конечно.

Он вспомнил вчерашнюю ночь и возникшую неловкость, когда она начала раздеваться. Слишком мало знакомы, слишком уж она опасна, какой уж тут секс. Да и он недавно умер, а потом чуть не умер. Может, полумифический «настоящий мужик» бы и не стал бы париться, но Платон предпочёл не запутывать всё еще больше.

Натянул рубашку, выбрался на улицу. В лагере еще было тихо, только у дальнего костра возился мужчина с длинными черными волосами. К нему Платон и направился.

Мужчина был одет на удивление ярко – темно-синий платок на шее, завязанный изящным узлом, рубашка была подколота блестящей брошью, на штанах были подшиты полоски из бархатистой красной материи. Он не носил бороды, в отличии от большинства окружающих, к тому же выделялся острым орлиным профилем.

Платон подошёл и присел рядом. Костер медленно разгорался, над ним болтался походный котелок с толстым слоем нагара. Мужчиина потирал руки, пытаясь согреться.

– Привет, – попытался завязать разговор Платон.

– Ты – Платон. Убийца мантикор, – не отводя взгляда от огня сказал мужчина.

– Ну, вроде того.

– Тебе разрешили отправляться с нами. Лидер счёл тебя смелым. Меня зовут Юфус.

– Рад знакомству, – Платон протянул руку, но Юфус даже не шевельнулся.

– Лидер мягкосердечен. В море тебя бы оставили, не стали тянуть с собой. Лишний груз, лишний риск. Незнакомец, пусть даже сильный, – Юфус делал паузы каждые несколько слов, будто хотел придать им больше веса, заставляя повиснуть в воздухе.

– Хорошо, что мы не в море, ага?

Юфус повернулся к нему и пристально посмотрел в глаза. У него была практически черная радужка, сливавшаяся со зрачком, из-за чего было сложно понять, что его взгляд выражает.

– Для тебя – хорошо. Для остальных – не факт. Это опасное место, Платон. Ты бывал в Миекте?

– Нет, не бывал.

– Каждый мужчина в Миекте учится морскому делу с ранних лет. И первое, чему следует научиться – это нести ответственность за себя и свои действия. Только после этого можно думать об общим деле. Ты можешь отвечать за себя, Платон?

Это проверка? Странный разговор. Какого ответа от него ждут? Важен ли этот диалог? Про Юфуса вчера упоминали, что-то про то, что он не планирует отправляться на Север. Черт, еще бы понимать, что там на Севере. Опять приходится играть вслепую.

– Да. Я знаю, что делаю, и осознаю последствия.

– Посмотрим, – снова уставился в огонь Юфус, – посмотрим.

Они просидели в молчании какое-то время, потом у костра, где вчера сидел Платон, появились Лаз и Илона, так что он отправился к ним.

– Поболтал с Юфусом? Как тебе наш миектец? – вместо приветствия спросил Лаз.

– Странный. Мрачный. Говорит загадками.

– Говорят, что он изгой. То ли переборщил с пиратством, то ли не поделился с кем-то долей, – вполголоса сказала Илона, – и теперь вот вынужден ходить в пустыню.

– Ага, и потому так цепляется за свои побрякушки и платки, типа он всё еще капитан, – добавил Лаз.

Платон порасспрашивал их еще какое-то время. Многое прояснилось. Большая часть караванщиков была уроженцами городов-государств, находившихся к западу отсюда. Города часто враждовали между собой, но при этом поддерживали торговлю. Ближайшим был Псайкра – крупный город, через который проходили почти все караваны, знаменитый своей враждой с северянами, и самоуправством так называемого совета Четырехсот. Тем не менее путешественники город любили за сытную еду, чистую воду и относительную безопасность. Всю южную часть того же полуострова занимал Миект – город моряков, подмявших под себя почти всю торговлю на море, а заодно и пиратство. Жители Миекта, вроде как, были представителями другой культуры, поэтому к ним относились с опаской.

Сами караваны пересекали Бейтанскую пустыню ради того, чтобы добраться до древних городов на восточном её конце. Там всё было странным, обитали чудовища и нарушались законы физики. Главным, ради чего туда ездили, было железо и его сплавы – оно составляло большую часть груза. Иногда караванщики находили некие «урусы», вещи, которые делали невозможное – создавали свет без жара, грели часами, не сгорая, или позволяли залечивать раны в считанные дни. Лаз указал на ногу Платона и сказал, что эта повязка – один из простых и дешевых урусов. Наложенная она быстро застывала и ограничивала движения так, чтобы сустав не повредился еще сильнее, но делать такие повязки никто не умел и не понимал, как они работают.

– А почему вы не добываете железо из-под земли? У вас нет рудников? – спросил Платон.

– Больше нет, – из ниоткуда появился Вол. – Ходят легенды, что когда-то были, что железо и другие металлы добывались из-под земли, как ты говоришь.

– Сказки для детей… – хмыкнула Илона.

– Я склонен им верить, потому что иначе откуда все эти вещи из стали и других странных металлов, что мы встречаем в городах Востока? Полагаю, предки умели добывать железо оттуда, а потом какой-то секрет был утрачен.

– Или рудники исчерпались, – добавил Платон.

– Или так, да. Сейчас уже никак не узнать точно.

– Я слышал, что северяне нашли, как добывать железо, поэтому и стали перекупать все караваны. Готовятся к войне, говорю ж! – снова влез Лаз.

– Лаз, так если они железо начали добывать сами, то зачем им железо из караванов? – спросил Платон.

Ответа не последовало, потому что прозвучал горн – сигнал к отбытию. Все начали хватать свою поклажу и расходиться к повозкам. Только Илона напоследок бросила:

– Если северяне и полезут, то никакое железо им не поможет. У полисов есть, чем их встретить.

Она махнула головой в сторону Амалзии, ковырявшейся с колесом повозки. Девушка сегодня не присоединилась к ним за завтраком, что вызывало беспокойство. Вечером нужно будет обязательно переговорить с ней.

***

Повозка Игоря была такой же потертой, как и он сам. Два уродливых быко-верблюда были запряжены, сам Игорь, ссутулившись, сидел на козлах. Платон забрался и сел рядом.

Осколки, заменяющие этому миру солнце, медленно ползли по небу. По ощущениям, сутки здесь длились примерно столько же, сколько и на земле. Уже через пару часов после отъезда начало жарить. Из-за пыли, летевшей от колес повозки, что шла впереди, пришлось натянуть шемаг, на котором остались пятна крови. Лицо под ним нещадно потело и чесалось, но по крайней мере песок не попадал в рот и в нос. Сколько может человек так ехать? Часы, дни, недели? Судя по словам караванщиков, они только обратно ехали уже около трех недель, а ведь еще был путь в сторону городов Востока и поиски ценностей там.

Платон наклонился к Игорю:

– Ты попал сюда с той же земли, что и я?

– Тебе ведь сказали не говорить об этом, – выражения лица не было видно из-за шемага, но тон был недовольный.

– Всё равно в таком шуме никто не услышит, а мне надо понять, как вернуться домой и что тут к чему.

– Один раз. Один раз я отвечаю на твои вопросы и всё, больше ты не достаёшь меня, понял?

– Договорились. Ты попал сюда с того же мира, что и я?

– Да.

– Почему ты так уверен?

– Ну а с какого же ещё.

– Не знаю, давай проверим. Кто был президентом России, когда ты переместился сюда?

– Путин.

– Россия – мусульманская страна, управляемая кланами?

– Нет. Что за чушь? У тебя будут нормальные вопросы? – В голосе Игоря звенело раздражение. – Складывается впечатление, что ты повредился головой от жары.

– Ладно, ладно. Игра престолов у вас есть?

– Да. Закончилась за год до моего попадания сюда, финал был ужасный. Жалею, что смотрел.

– То есть ты тут около года, так?

– Нет, с чего бы. Я тут, – сказал Игорь, почесывая щеку через ткань, – уже лет 7.

– Ага, вот и нестыковка. Игра престолов закончилась года два назад в моем мире. Значит, твой мир обгоняет мой на 5 лет!

– А может нет. Может, люди из разных времен попадают сюда. А может здесь время течет иначе. Вол изгибает пространство, так почему бы не изгибаться времени?

Платон замолчал. Доля правды в этих словах была. Если можно очнуться в другом пространстве, то можно очнуться и в другом времени. Может это даже Земля, просто спустя много столетий. Постапокалиптическая планета, цивилизация на которой только начинает восстанавливаться. Но это не объясняло существования магии, а иначе назвать те трюки, которые он видел, было нельзя. Мантикора – странный мутант или гибрид, Обет – просто эффектный фокус, но управление огнем и ускорение нельзя было никак объяснить. Платон еще при отъезде обратил внимание на горы, постаравшись запомнить их положение максимально четко. По его прикидкам, двигались они намного быстрее, чем ощущалось, да и груженные повозки вообще не должны были нормально ехать по этому песку. Магия.

– Парень, я дам тебе совет. Ты сейчас забиваешь себе голову, как тут все работает, что это за мир, как ты здесь оказался, куда переместился, как выбраться назад. Я знаю, сам через это проходил. Поверь, это бесполезно. Это не поможет выжить, а у местных знаний не так много. Вернуться назад никак нельзя, считай, что это посмертие, рай, ад, вальгалла, не знаю, во что ты веришь. Это не Земля, разве что все материки на ней посдвигались, а люди научились силой мысли творить неизвестно что. Судя по тому, что я знаю, такие люди появлялись в этом мире всегда. Еще здесь произошла какая-то катастрофа много лет назад. Около тысячи, я думаю. В результате этого в морях бушуют такие волны, что отплыть далеко от берега – безумие, а половина континента – это либо пустыни, либо всякая хренотень как в Пикнике на обочине. Вот и всё. Хочешь выжить – придется вертеться.

– Ты поэтому этим занимаешься? Чтобы выжить? Разве тут нет вариантов попроще?

– Это то, что я умею, – пожал плечами Игорь.

– А кем ты был, ну, до того, как сюда попасть?

– Эээ, нет, дружище. Я тебе в душу не лезу, и ты в мою не лезь.

О мире от Игоря он вряд ли что-то еще узнает, тот явно не сильно интересовался окружающим миром, либо просто не хотел об этом говорить. Впрочем, об этом еще будет возможность поговорить и с другими людьми. Подмывало спросить про Знающих, но что-то подсказывало, что это вызовет очередной приступ раздражения. Был, правда, еще один вопрос, ответ на который мог дать только Игорь.

– Когда я попал сюда, у меня в голове был голос. Он давал советы. Назвался Связностью или что-то такое. Я думал, что мне приглючилось от жары, но нет. Я бы не побил мантикору без него. Как его вызвать?

Игорь с удивлением уставился на Платона.

***

Когда осколки солнца преодолели зенит, караван остановился. Игорь слез с телеги и пошёл вперед, узнать, что случилось, днём привалов обычно не устраивали. Платон остался размышлять над тем, что услышал.

Игорь был сильно удивлен тем, что Платон не знает, как вызвать «Систему», как он назвал эту штуку. По его словам, он знал всё необходимое, когда попал сюда. Слова «Интерфейс», «Система» и другие не сработали, потому что нужно было использовать слово «реза». Слово достаточно было произнести в уме, никаких дополнительных действий не требовалось. Что это было за слово, что оно значило, откуда взялось – было неясно.

Как только удалось включить слово, перед глазами возникло кольцо, разделенное на сегменты. Кольцо не перекрывало зрение, а было видимо как будто параллельно со всем остальным, словно бы дополнительное измерение, внезапно появившееся у человеческого зрения. При фокусировке на сегментах высвечивались слова и цифры возле каждого из них:

Связность 1/1

Трепет 1/1

Единство 0/0

Спекуляция 0/0

Расплав 0/0

Воля к мощи 0/0

Полумрак 0/0

Корреляция 1/1

Дух свободы 1/1

Что всё это значило – было неясно. Если это и статы, то какие-то очень странные. Сектора с единичками были окрашены в синий, остальные были полупрозрачными. Платон мысленно выбрал «Связность». В голове возник тот же обезличенный, спокойный голос:

«Ты выжил, это хорошо. Ты открыл систему. Это хорошо. Зачем ты потратил очки на то, чтобы вызывать меня?»

«Потратил очки? Неважно. Мне нужно пояснение, как это работает.»

«Система позволяет максимально использовать твой скрытый потенциал. Каждый из сегментов кольца отражает какую-то часть тебя, но какую – я сказать не могу. Возможно, Трепет или Корреляция помогут. Каждый раз, когда ты терпишь поражение или оказываешься в сложной ситуации, ты получаешь новое постоянное очко и восстанавливаешь все потраченные временные очки. Учитывай, что рост навыков не только открывает новые возможности и увеличивает частоту использования, но и изменяет твою личность. Центр круга отражает концепты, доступные тебе – особые способности, осваиваемые в ходе твоей жизни. К сожалению, сейчас у тебя их нет. Время вышло.»

Голос исчез, а вместе с ним перестал светиться синим сектор Связности, хотя единица осталась на месте. Видимо, ушло то самое временное очко.

Просто прекрасно, система, которая непонятно как работает, ничего не показывает, а для прокачки нужно то ли проигрывать, то ли хрен знает что. Как это можно использовать?

Размышления Платона были прерваны появлением Игоря. Вид у него был мрачный.

– Ну что там? Остановка надолго?

– Кочевники. Недалеко от нас, около дня пути. – ответил Игорь, щелкнув поводьями.

Тягловые животные недовольно заворчали и начали тянуть телегу.

– Кочевники – это в смысле другой караван?

– Кочевники – это местные. Жители пустыни. Будем гнать всю ночь. Если повезет, то оторвемся и доберемся до Куары. Там они нас не тронут.

– А если не повезет?

Игорь сплюнул песок и натянул шемаг на лицо.

– Тогда наш караван станет немного поменьше.

***

Они ехали почти без остановок до самого вечера. Никто не разговаривал – только перекидывались словами по делу. Каждый гадал, успеют они сбежать или нет. В процессе была еще одна короткая стоянка – изменили порядок хода. Игорь с Платоном оказались третьими, сразу после Вола и Ящера, Юфус с его людьми ехали в середине, а Амалзия была в хвосте. Мельком удалось её увидеть – девушка была напряжена как струна, губы сжаты, взгляд непрестанно выискивает что-то за горизонтом. Лаз и Илона ехали четвертыми. Пока повозки перемещали туда-сюда, Платон подошёл к ним, недолго поговорить.

Илона проверяла короткий меч, судя по цвету – бронзовый, у Лаза было копье. Он был оживлен, чуть ли не подпрыгивал на одном месте.

– Обещай, Лаз. Ты должен.

– Хорошо. Да, да. Хорошо. Обещаю, что сделаю, как ты просишь.

Илона повернула меч так, что в его поверхности отражалось её лицо – грубое, обветренное, усталое.

– Надеюсь, они меня простят, – вдохнула Илона. – Я никогда не была хорошей матерью.

Лаз мягко положил руку ей на плечо.

– Не надо об этом думать. Не перед боем.

В этот момент они заметили подходящего Платона. Лаз махнул рукой.

– Из огня да в полымя, да, брат?

– Думаете, будет заварушка?

– Верь в лучшее, готовься к худшему, – усмехнулся копейщик. – У тебя есть оружие?

Платон мотнул головой. Лаз почесал щеку и полез куда-то в свою повозку. Илона молча проводила его взглядом.

– Когда начнется, держись поближе к Ящеру. Он хоть и бывает скор на расправу, но крепок как кремень. Без него мы бы и половины этого пути не проделали.

– Я не боец, Илона. То есть, я всякое видел, но толку в драке от меня не будет.

Она убрала клинок в ножны и посмотрела на Платона.

– Сейчас уже не важно, кем ты был раньше. В пустыне есть один путь и по нему придется пройти, если не хочешь остаться в песке.

Лаз вернулся, неся меч в потертых ножнах.

– Держи. – сказал он. – Меч старый, но всё еще острый. Мне им орудовать не с руки, а тебе может спасти жизнь.

– Спасибо. Я буду должен.

– Ну, это мы посмотрим.

Караван снова зашевелился и они разошлись по повозкам.

***

К вечеру на западе у самого горизонта появилось облако пыли. Сначала небольшое, такое, что можно спутать с движениями горячего воздуха. Но оно постоянно висело у горизонта и с каждым часом чуть увеличивалось. Караван начал забирать вправо, словно пытаясь отдалиться от этого облачка.

Когда половина осколков уже оказалась скрыта за горами, а облачко превратилось в тучу, дали команду зажигать факелы. На каждой повозке по бокам от козел были закреплены большие факелы. Они нещадно чадили, света от них было совсем немного, но по крайней мере было видно идущую впереди повозку. Люди кашляли и терли глаза, пытаясь спастись от дыма и летящего из-под колес песка, но продолжали гнать уродливых верблюдобыков, которые под конец дня постоянно пытались остановиться или хотя бы замедлить шаг.

Платон открыл интерфейс – ничего нового там не появилось, очки не восстановились, никаких «концептов» не появилось. Он сжал рукоятку меча, висевшего на поясе. Навершие из дерева, отполированная годами использования рукоятка, блестящий бронзовый клинок длиной всего в полметра. Глупо, но эта вещь придавала уверенности. Игорь, когда увидел его с мечом, хмыкнул, но ничего не сказал.

Посреди ночи караван, казалось, пошёл ровнее и еще ускорился. Факелы выхватывали из темноты небольшие пучки травы, росшие внизу, а иногда даже и небольшие кустарники.

– Если повезет, то оторвёмся здесь. Почва плотная, скорость можно набрать, если сможем, зайти к востоку от реки, то они почти наверняка отстанут, – Игорь закашлялся, – молись, парень, молись, чтоб проскочили!

Вся эта погоня ощущалась как безумная лихорадка. Минуты и часы однообразной тряски, о которой начинали вибрировать кости, жарящие осколки в небе, пот, стекающий по спине, а потом вечерняя прохлада, сменяющаяся уже ночным холодом. А где-то там, в темноте, к ним скакал неизвестный противник, желающий неизвестно чего и способный неизвестно на что.

Когда кто-то разглядел в темноте фигуры всадников, стало понятно – всё решится под покровом ночи.