Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Учёный привёз?

Он кивнул.

Я повернулся к Марине.

– Оно тебе надо?

– Конечно, – с явным возмущением ответила она. – Если не я…

– Другие-то в подвале сидят, – заметил я.

– Ну и пусть сидят, да и не все сидят, Любовь Наумовна сейчас на позиции с автоматом, я её видела. А другие девочки дежурят, чтобы раненых таскать. Ещё им ружья выдавали, за себя постоять смогут.

– Стрелять-то умеешь?

– Конечно, нас учили всех, не из этой винтовки, но умею, – она открыла затвор и стала по одному вставлять патроны. – Метров со ста точно попаду.

Хорошо бы, подумал я, из нового оружия, которое никто не пристреливал. Да и какое оно новое, даже если конкретно из этого ствола стреляли мало, полвека лежания на складе точно на пользу не пойдут.

Он нечего делать стал перебирать свой боезапас. Так, кустарных патронов всего восемь, простая свинцовая пуля с закруглённым кончиком. Надо полагать, не простая, Петрович обязательно что-нибудь вставил. А остальные? Вот эти – бронебойные, их больше всего. Даже не так, бронебойно зажигательные, если правильно помню маркировку, внутри твёрдый сердечник. Другие, с полностью красной пулей – это зажигательные мгновенного действия. Их всего двенадцать. Какие ещё? Без маркировки – это, скорее всего, снайперские, их пока отложу, восемь штук.

Для экономии времени в бою принялся рассовывать патроны по карманам. В нагрудных будут бронебойные – по технике. В левый боковой на штанах положу МДЗшки, вдруг понадобится что-то поджечь, а в правый – с простыми пулями, которые Петрович навертел. Это по живой силе. В целом, мощью оружия после первого знакомства я доволен, а вот скорострельность удручает. Может, девушку лучше заряжающим поставить? Хотя нет, от такого подхода выгоды никакой, я и сам с той же скоростью заряжать буду.

А они точно пойдут на штурм? Не попытаются обойти с тыла, не пройдут мимо, а будут именно штурмовать укрепления? Не самое разумное поведение, хотя откуда мне знать, что в голове у инопланетян.

Я встал на позицию, всмотрелся вдаль. Заслоны отошли, скоро появятся враги. Стрелять буду из окна, высота подоконника подходящая, но лучше будет отойти вглубь здания, или стрелять наискосок.

Тут со стороны входа появился Винокур и что-то бросил в нашу сторону. Чем-то оказалась портативная рация, которую Немой поймал на лету. Поймал, а потом вопросительно посмотрел на командира.

– Чего? – не понял тот. – А, точно, вон, Дмитрию отдай.

Немой, виновато улыбнувшись, протянул мне рацию.

– Частота там одна, твой позывной – сорок третий, – сказал командир уже удаляясь. – Я – Вышка.

И тут со стороны жилых кварталов раздался шум работающих двигателей. Началось. Я крепко сжал в руках штуцер и приготовился стрелять.

Глава двенадцатая

Враги наши, будь они трижды отмороженными, не атаковали сразу. Они предложили сдаться. Сдаваться, естественно, никто не собирался, но становилось понятно, что явились они сюда за людьми. Наши скудные запасы, артефакты и оружие интересуют их во вторую очередь, если вообще интересуют.

С противоположного конца улицы выехало нечто, что напоминало собой грузовик, обшитый стальными листами. Я стал прикидывать расстояние, даже посмотрел в бинокль. Километра два, точно не достану. Пуля-то долетит, но опасть не получится. Только напугать.

Сверху на броневике имелось подобие башни с открытым верхом. В этот момент оттуда высунулись двое, один был писаным, правда, сильно отличался от виденных мной ранее. Татуировка выглядела не спиральными кругами, а расходилась в виде лучей от носа, а между лучами были какие-то надписи, рассмотреть которые не позволяло разрешение бинокля.

– Жители города Камска! – громогласно обратился мегафон.

Камск? Не Канск, а именно Камск. Это город-миллионник? У нас вообще такой есть? Возможно, где-то есть, на реке Каме. Но не миллионник точно. Сильно разошлись наши миры.

– Слушайте меня, если хотите остаться живы! Мы не хотим убивать вас, у вас есть выбор: погибнуть всем… – тут говоривший сделал паузу, – или пойти на службу великой богине-матери!

Он говорил ещё долго, но остальные мысли были уже повторением сказанного. Они планируют пополнить армию и пойти дальше. Или не дальше, а в сторону, поскольку дальше стоят военные, которые им легко хребет переломят. А мы, стало быть, должны умереть или встать под их знамёна, что подразумевает какое-то зомбирование.

Выбор по принципу «вилку в глаз или…» – это всегда ложная дихотомия, всегда есть третий вариант. В данном случае – навалять им, или дождаться помощи от военных. Будем надеяться, что Шурик на своём мопеде уже близко к цели. А крикунов этих стоит пугнуть. Я поднял штуцер и приложился к прицелу.

Выстрелить я не успел, наша артиллерия сделала те же самые выводы, слегка перекатила пушку и выстрелила. Для «Рапиры» такое расстояние ни о чём, она и делалась, как снайперское орудие, а потому фугасный снаряд прилетел прямо в агитаторский броневик. Зрелище, скажу я вам, было шикарное. Снаряд пробил броню и взорвался внутри, разорвав технику на отдельные листы, естественно, полетела вверх и башня, а те двое, что сидели в ней, приземлились метрах в двадцати. Неплохое начало боя. Надо полагать, в машине той не рядовые бойцы сидели.

Артиллеристы начали откатывать пушку на исходные. Кирпичный забор, будучи неплохим оборонительным рубежом, сильно ограничивал обстрел, за ним оставалась приличных размеров мёртвая зона, где противник будет прятаться, когда пересечёт улицу.

Окружающие дома немедленно взорвались огнём автоматов. Видимо, патронов у них и правда много. Совсем не экономят. Цепочка попаданий прошла немного выше наших окон, заставив спрятаться на стену. Но сидеть в укрытии – это не выход, так бой точно не выиграть. Стрельба беспорядочная, следовательно, попасть куда-то могут только по случаю. Для автомата даже триста метров – это довольно много.

А у меня небольшой плюс в дальнобойности, попробую кого-то достать. Вот, как раз, один из стрелков стоит на балконе второго этажа и бесстрашно поливает из автомата. До него метров двести с гаком, с учётом того, что стрелять придётся наискосок.

Гром выстрела неслабо оглушает. И отдача тоже приличная, подозреваю, имеет смысл в патронах навеску пороха уменьшить, ствол-то всё равно короче, чем у пулемётов. Зато попал. Стрелок опрокинулся назад и упал, так и не поднявшись. Даже если задел вскользь, при таком калибре непринципиально. Переламывая ствол, – экстрактор есть, но гильзу выбрасывает не до конца – приходится хватать пальцами и выбрасывать. Засовываю следующий и ищу новую цель.

С первых этажей небольшого трёхэтажного дома старательно лупит пулемёт. Расстояние приемлемое, вот только стрелка почти не видно. Попробую достать…

Не успел, пушка наша продолжала работать, за секунду до моего выстрела туда прилетел снаряд, сделавший в стене дыру в пару метров диаметром. Само собой, пулемётчика разнесло в пыль.

Сила огня постепенно спадала, в радиоэфире звучали крики, что кому-то нужна помощь, бинты и жгут. Несём потери, но без этого никак, главное, чтобы у врагов люди закончились быстрее.

А враги тем временем, решили атаковать. Из переулков выдвинулись несколько бронемашин. Среди кустарных поделок ехал БТР-70. Старый, ржавый, почти без краски, но исправный. Ехал по диагонали к линии обороны, а за ним пряталась пехота, как человеческая, так и уроды в балахонах. Пулемёт был исправен, но патроны они экономили, изредка стреляя по нам короткими очередями. Да, тут моя винтовка не возьмёт, тут пушка нужна.

Сработала, правда, не пушка, а миномёты. Если противник на закрытых позициях, следует кидать что-то сверху. Вот и кинули две мины. Не совсем точно, разрывы произошли справа и слева от скопления пехоты, но даже так осколки сделали часть работы.

В этот момент среди остальных бронированных гигантов проскочил крошечный беззащитный «Москвич», который на всех парах полетел в сторону стены. Я сообразил, что это такое и чем грозит, поскольку в моём мире слово шахид-мобиль было распространённым. Вот только остановить его было проблематично. Всё, что я успел сделать, – это выстрелить с упреждением, пробивая капот. Попутно прилетело ещё несколько таких подарков большого калибра, в том числе и зажигательных.

Результат попадания оказался спорным. Взрывчатка, заложенная в машину, взорвалась раньше времени. Но это раньше принципиально ничего не изменило, слишком велик был заряд, стена не выдержала близкого разрыва, кирпичи ввалились внутрь. Впрочем, пока это было преимущество скорее для нас, теперь появился более широкий обзор на улицу, с которой атакуют, а пролезть в получившуюся дыру не так просто, там теперь гора битого кирпича пополам с паутиной.

Я потряс головой, которая гудела после взрыва, стена частично погасила волну, но даже так досталось изрядно. Нужно стрелять. Раз есть броневики… Следующая пуля прилетела по бронемашине, как раз в то место, где, по моим расчётам, сидел водитель. Подействовало, машина встала на месте, изредка огрызаясь автоматными очередями из бойниц.

Работавший из соседнего здания пулемёт остановил вторую кустарно бронированную машину, просто расстреляв колёса, а через пару секунд снова показала себя наша артиллерия, тут всё прошло выше всяких похвал: от попадания БТР просто развалился на две части, попутно досталось и остаткам пехоты за ним.

В эфире раздался чей-то радостный вой, но тут же оборвался. Взрыв раздался внутри территории, а пушка подлетела над землёй, разваливаясь в полёте на части. А виновник торжества, танк противника, (кажется семьдесят второй, хотя в таком состоянии могу перепутать, с танками мне дела иметь не доводилось), пусть не менее убитый, чем БТР, но на ходу и с исправной пушкой шёл в атаку.

Тут мне стало нехорошо. Ничего такого, чем следовало встречать танки, у нас не было. Только бутылки с горючим. Гранатомёты, ПТУРы, да хоть бы противотанковые ружья – всё это недоступно, а единственное орудие стало металлоломом только что.

Странно, что враги не начали с него, бронемашины оказались неудачными, десяток стрелков со штуцерами, вроде моего, уже превратили их в решето, а миномётчики, кладущие уже восьмую пару мин, здорово проредили натупающую пехоту.

Следующий выстрел пушки вынес кусок стены в соседнем корпусе. Не знаю, кто там стоял. После этого танк двинулся вперёд, но, видимо, снарядов было не так много, поэтому он решил проделать ещё одну брешь в заборе. Развернул башню и, взяв средний разгон, направился к стене. Тут и паутина не поможет, танковую броню ей не разрезать.

Но тут сработали наши, не знаю, планировали они это заранее, или налицо импровизация, но в то место, куда через пару секунд должен был ударить вражеский танк, какой-то отчаянный парень метнул больших размеров свёрток, после чего сам откатился в сторону и нырнул в люк канализации. Следующие события прошли одномоментно. Многотонная бронированная туша проломила кирпичную стенку. Взорвался заряд, лежавший под стеной, а попутно в то же место прилетела мина, ударив прямо перед башней. Взрыв дался нелегко, волна отбросила меня назад, а следом прилетели кирпичные осколки.

Рядом шлёпнулась Марина, выронив винтовку.

– Жива? – спросил я, не слыша собственного голоса.

– Чего? – спросила она, спросила бесшумно, я прочитал по губам.

Этого мне хватило, чтобы понять, что с девушкой всё в порядке, я подхватил штуцер и метнулся к окну, чтобы разглядеть, что случилось с танком. Танк уцелел, но взрывом сорвало гусеницу. Теперь он вертелся на месте, пытаясь навести ствол. Возможно, башню тоже заклинило.

Выстрелить не успел, трое смельчаков из крайнего здания выскочили на дистанцию броска и метнули каждый по две бутылки, среди которых были и самовоспламеняющиеся. Через мгновение танк активно полыхал, полностью скрывшись в облаке пламени, там точно не уцелеет никто и ничто.

Правда, и смельчаки эти попали под удар, прорвавшаяся в основной вход группа вражеских стрелков открыла огонь, до укрытия из троих добежал один. А следом снесли и этих стрелков, поскольку как раз напротив них стояли монахи, которые открыли огонь из трёх десятков ружей картечью. Облако свинца просто снесло всех, кто проник внутрь.

Я стрелял без остановки. Враг атаковал по всем правилам: манёвренная группа двигалась вперёд под прикрытием огня. Стрелять по бегущим врагам мне было не с руки, а вот огневое прикрытие, бойцы, что прятались за остовами подбитой техники, один за другим падали от попадания бронебойных пуль.

Но плотность нашего огня оставляла желать лучшего, скоро одна из групп прорвалась к бреши, что пробил заминированный автомобиль, ринулась в атаку на корпуса, правда, двое самых быстрых тут же покатились по земле, зажимая культи на месте отрубленных ног. Паутина так и оставалась среди обломков. Но другие прорвались, после чего тут же начали поливать окна огнём, не давая высунуться защитникам.

– Попала! – крикнула Марина сбоку, я обрадовался, что снова могу её слышать. Действительно, попала, один из нападавших повалился набок.

Тут сработал Немой, сообразив, что дистанция как раз для него, высунулся и выдал по атакующей группе длинную, на половину диска, очередь, выкашивая их почти в ноль. Тут же рухнул на пол, я думал, что в него попали, но заметил, что парень цел, но остервенело дёргает затвор. Заклинило, оружие старое. Говорить он не мог, но, что называется, смотрел матом.

А враг, не считаясь с потерями, уже пёр вперёд. Группа из одного человека-автоматчика, за которым прятались двое писаных, оказалась прямо напротив нас. Человек держал перед собой стальной щит, который закрывал его от картечи. Но вот бронебойная пуля двенадцать и семь пробила щит и самого стрелка. А Марина следом всадила пулю в грудь писаного. Тот завалился назад, но тут же вскочил и ринулся вперёд. Пробежал немного, внезапно остановился и стал скрести руками грудь. Тут до меня дошло, обычная пуля его остановить не могла, но умная девочка Марина специально зарядила зажигательную. Теперь в груди нелюдя разгорался небольшой пожар. А тот, что шёл за ним показал себя во всей красе. На плече его сидел небольшой ревун, который немедленно выдал крик такой силы, что меня отбросило назад и едва не размазало по стене. Марина успела укрыться, а Немой продолжал возиться с неисправным автоматом.

Но это было только начало. Тут же тварь выдала все прелести магии. Вскинув руки над головой, писаный выпустил луч света, что немедленно создал защитный купол, в три метра высотой и метров десять диаметром. Пули от него отскакивали, а под этот купол немедленно начали сбегаться враги. Теперь в их рядах почти не было людей, только писаные, увешанные колюще-режущим инструментом. Штурмовая группа, которая сейчас зайдёт в здание.

Ситуацию спас Немой, который, наконец, разобрался с автоматом, вставил новый диск, выглянул в окно, собираясь стрелять, но увидел нечто ненормальное. Он немедленно кинулся за гранатой, которая, падая сверху, смогла преодолеть защитный купол. Видимо, защита, рассчитанная на пули, не могла останавливать медленно летящие предметы. Следом полетела вторая, потом третья. Маг держал купол до последнего, но и он завалился набок, на куски разорванный взрывами.

Потом нас обстреливали из арбалетов. Это было бы смешно, если бы в стрелах не было магической накачки. Стрела выглядела обычной, но от наконечника разлетались искры, а когда он прилетел в стену, образовалось огненное пятно, которое тут же расползлось по стене змейками, а те заползли в окна, откуда раздались отчаянные крики. Снова у нас потери. Одна из стрел ударила рядом с моим окном, я немедленно подался назад, струйка огня проползла внутрь, нацелившись на меня. Вторая бросилась на Немого, но тот быстро отпрыгнул в сторону, потом снова и снова, пока огонь не стал терять силу. Мне такая прыть была недоступна, пришлось просто бегать, пока пламя не потухнет.

Снизу раздались крики, там явно потасовка, кто-то с кем-то дерётся. Если писаные проникли внутрь, то я на монахов и копейки не поставлю. Но прийти к ним на помощь я не успел. В этот момент вражеская штурмовая группа атаковала и нас. В окно была вставлена лестница, с которой прямо на меня прыгнул писаный с двумя кривыми ножами.

Не долетел. Неразговорчивый боец срезал его в полёте короткой очередью, а когда тот упал на пол, то тут же получил прикладом от Марины, девушка сработала так чётко, словно всю жизнь этим занималась. По лестнице поднимались и другие, но им не суждено было попасть внутрь. В окно вылетела граната, а следом бутылка огнесмеси, отчего вся лестница моментально занялась огнём.

Теперь можно было поддержать святых отцов. Мы ринулись вниз по лестнице, там как раз монахи пытались удержать врага в дверях с помощью деревянного щита, самодельных копий и редких выстрелов. А враг наседал толпой, пытаясь выдавить щит внутрь. С обеих сторон видно было несколько трупов и лужи крови, а из задних рядов противника уже тащили крупного ревуна, который запросто вынесет своим криком и этот щит и монахов, стоявших за ним.

Не вынес. В который уже раз получается избежать самого худшего. ППШ не зря когда-то считался отличным оружием, окопной метлой, от которой нет спасения. Полный диск – это семьдесят патронов с приличной проникающей силой, которые к тому же создают рикошеты от стен. Толпа писаных тут же поредела, а потом и вовсе отхлынула обратно, а вслед им я бросил гранату. Осколок прилетел и мне, разодрав левый висок, но оно того стоило.

Тут и монахи перешли в наступление, выигранное время они потратили на перезарядку, после чего отправились вниз по лестнице, стреляя залпами на манер пехоты восемнадцатого века. По трое в ряд, стреляли первый и второй ряды, стоя в шахматном порядке.

А враг наседал неистово, не знаю, какой химии объелись писаные, но инстинкт самосохранения у них отключился напрочь. Перепрыгивая через кучи трупов соплеменников и людей, они кидались в бой, размахивая ножами, тесаками, ятаганами, кистенями и даже просто с голыми руками. Прямо на лету получали порцию картечи, после которой продолжали бежать дальше и, уже приблизившись, падали от потери крови.

Снаружи начали рваться гранаты, что временно прекратило напор атакующих, а один из монахов удачно подстрелил ревуна, готового смести защитные порядки святых отцов.

Я уже подумал, что бой выигран, но, стоило нам высунуть нос наружу, как по зданию снова ударили очереди. Та часть вражеского войска, что предпочитала огнестрел, была ещё жива и продолжала сопротивляться. Пришлось ретироваться на исходные. Монахи, оставив пару стрелков на позиции, занялись помощью раненым. Мы же втроём вернулись на свой этаж.

– Сорок третий Вышке, – надрывалась рация, которую я забыл здесь.

Я метнулся к прибору, подхватил с пола и нажал на кнопку.

– На связи сорок третий.

– С конца улицы идёт, сделай что-нибудь, не могу достать из снайперки.

Я сначала не понял, что именно имеет в виду командир, но, стоило выглянуть из окна, разглядел странную конструкцию. Выглядела она, как самоходное орудие большого калибра, чей броневой корпус пришёл в негодность и был воссоздан вручную командой сварщиков-алкоголиков. Тем не менее, ствол у этой махины имелся, и теперь она медленно, но верно ползла на гусеницах в нашу сторону.

А самым неприятным было то, что в машине этой сидел кто-то из магов, поскольку поверх брони разливалось голубоватое свечение. Что это даёт? Сложно сказать, но подозреваю, что чёрта лысого получится их пробить.

Как раз в этот момент откуда-то сверху прилетела пуля, явно из той самой снайперки, а Винокур, полагаю, сидит на той самой трубе, где я когда-то прятался от пауков. Пуля не сделала вмятину в броне, не выбила искры из стального листа, она просто заставила синий свет стать немного ярче, а потом просто исчезла.

– Стреляй! – раздался из рации голос Винокура. – Только ты остался!

Значит, все, кто владел таким оружием, уже мертвы. Только я. Но даже не будь магического прикрытия, вряд ли бы хватило моего калибра, чтобы пробить броню, а тут ещё и это.

Тем не менее, я, стараясь сохранять хладнокровие, потянул из кармана патрон с красно-чёрной пулей, вставил его в патронник, захлопнул ружьё и прицелился. Куда стрелять? Думаю, лучше всего туда, откуда торчит ствол. Глядишь, получится повредить. Приборов наведения совсем не видно.

Отдача едва меня не опрокинула, а о размерах синяка на плече лучше не думать. Пуля точно так же ударила в силовое поле и, хоть и вызвала большую вспышку, навредить ничем не смогла.

– Ищи самодельные патроны, – снова проснулась рация, но на этот раз говорил Петрович, он жив, но, судя по голосу, смертельно устал или ранен. – Там есть, у тебя в запасах. Они помогут.

Самодельные патроны я, к счастью, не расстрелял. Просто не видел в них смысла, если есть заводские, если только отдача поменьше за счёт меньшего порохового заряда. Вот он, простая свинцовая пуля. Переломить, вынуть гильзу, чёрт, горячая, и перчатки надевать некогда, каждая секунда на счету, вставить новую, захлопнуть. Отдача была чуть меньше, но многострадальное плечо не спешило благодарить. Силовое поле вокруг машины снова вспыхнуло, но не на секунду, как в прошлый раз. Свет стал разгораться, потом сияние охватило уже всю стальную тушу. В этот момент я, поставив рекорд по перезарядке, всадил вторую пулю. Свечение обратилось в смерч синего пламени, потом раздался громкий хлопок, после чего самоходка осталась без защиты.

Но двигатель при этом не отказал, и те, кто сидел внутри, были живы. Машина продолжала двигаться к нам, более того, уже подошла на дистанцию выстрела. Приборов точно нет, наводят по стволу, но мне от этого не легче. Калибр явно сто пятьдесят два, такой снаряд разнесёт весь этаж.

Тут я выстрелил бронебойной пулей, кажется, даже пробил, но на поведение машины это не повлияло. Стальной зверь замер напротив нас и начал наводить орудие. Ствол поднимался, тут до меня дошло, что целится не в нас, куда-то выше. А куда? Видимо, под раздачу попадёт командир. Только он сидит выше нас. Конечно, тратить снаряд гаубицы на одиночного снайпера, когда в зданиях есть неподавленные огневые точки, – это верх идиотизма. Впрочем, и так ясно, что противник у нас не самый адекватный, да и кто знает, может быть, у них там снарядов сотни две, коробка внушительная.

Одновременно с выстрелом Немой сорвался с места и кинулся вперёд, унося последние бутылки с огнесмесью. В целом, могло и получиться, машина от нашего здания в тридцати метрах, если конечно его не достанут с дальних позиций, а в самой машине нет пулемёта.

Как ни крути, а перезарядка столь мощного орудия – задача небыстрая. Тем более, если там внутри всё кустарное и никакой механизации нет. Немой успел сбежать вниз по лестнице, перепрыгнуть через кучу трупов вражеских штурмовиков, после чего, сделав короткий бросок вперёд, метнуть одну за другой две бутылки, а в момент, когда вторая уже летела вперёд, откуда-то из смотровой щели этого броневика раздалась длинная автоматная очередь, парень упал прямо в кучу мертвецов.

А хуже всего было то, что машина не загорелась. Первая бутылка залила густой жидкостью верхний броневой лист, вторая разлетелась облаком чёрной пыли, а следом должна была разбиться пробирка с реагентом. Видимо, не разбилась, а стальная махина, сообразив, где сидят враги, разворачивала ствол прямо на наше окно. Ещё секунда и…

К счастью, штуцер, хотя и не рекордсмен в скорострельности, заряжается быстрее, нежели гаубичный ствол, а патроны с красными пулями я с начала боя не использовал. Вот они. Один такой патрон успел скользнуть в патронник, после чего я вскинул ствол и, почти не целясь, влепил его в лобовой лист брони.

Пушка выстрелила в тот момент, когда огромное облако пламени поглотило почти весь корпус. Даже по внешнему виду можно было сделать вывод об огромной температуре пламени. Они не успели навести, снаряд ударил сильно правее нас, отбросил в сторону, обдал облаком кирпичной крошки, в очередной раз оглушил, но убить не смог.

На ходу перезаряжая штуцер, я ринулся вниз, вряд ли парень получил все пули из той очереди, скорее, задело одной-двумя, а значит, он может быть жив. А внизу пытались эвакуироваться члены экипажа самоходки. Двое, один из них был человеком в танковом шлеме, а второй – писаный с совсем уж невообразимыми татуировками. Сейчас они вылезли через нижний люк и старательно тушили горящую одежду.

Сорвав с неподвижно лежавшего Немого автомат, я, почти не целясь, выдал длинную очередь, сваливая обоих. Потушить себя они не успели, пусть теперь догорают.

Немой был жив, хотя раны точно не самые приятные. Пробит живот, кажется, навылет, но толку мало. Ещё одна пуля прошла по касательной и, подозреваю, сломала ребро. У него сейчас внутреннее кровотечение должно быть, а если ничего не сделать, точно умрёт. Чёрт, где медики?

Медиков не было, зато подошла Марина. Девушке здорово досталось, из носа стекала кровь, одежда и лицо были серо-коричневого цвета от пыли, тем не менее, она пришла ко мне на помощь.

– Подожди, а его вообще таскать можно? – спросил я.

– Туда посмотри, – она раздражённо указала вперёд, где продолжала полыхать машина.

Я почувствовал себя идиотом. Сообразить, что стальная коробка, в которой уйма снарядов, горит прямо у нас под носом, я не смог. А ведь взрыватели на огонь среагируют, после чего тут будет Хиросима в миниатюре. Парня нужно уносить.

Аккуратно, насколько это вообще возможно в данной ситуации, поднимаем раненого и заносим в здание. Блин, тут и положить его некуда, везде раненые и убитые. Наконец, выбираю место на дощатом поддоне. А медики у нас есть? Должны быть, да только, боюсь, очередь до него не дойдёт.

От боли Немой приходит в себя, открывает глаза и беззвучно шевелит губами. Потом, вспомнив, что сказать ничего не сможет, приподнимает руку и указывает пальцем в окно. Что там?

Тут до меня доходит, что стрельба снаружи разгорелась с новой силой. Без остановки звучат очереди, гремит что-то крупнокалиберное, бухают взрывы.

– Снова в атаку пошли? – растерянно спрашиваю я, сжимая штуцер.

Он едва заметно качает головой, потом дотягивается рукой до плеча и двумя растопыренными пальцами стукает по нему. Через пару секунд до меня доходит, что он имел в виду. Погоны, погоны со звёздами. Военные. Шурик на своём мопеде всё-таки добрался до опорного пункта, оттуда выслали помощь. Учитывая, что врагов и так оставалось не больше нескольких десятков, можно сказать, что мы спасены. Я спасён, Марина тоже, а вот парень…

– Кому совсем плохо? – раздаётся позади меня громкий молодой голос.

Оборачиваюсь и вижу того учёного, что так некстати прибыл в ночь перед нападением. Точно, Башкин его фамилия. Тоже успел повоевать, его автомат закинут за спину, а один рукав куртки залит кровью. Впрочем, выглядит бодро, возможно, кровь не его. В руке держит какой-то громоздкий прибор, напоминающий пластиковое ведро, на котором закреплены странные пластиковые крылья, обмотанные проводами.

– Вот, – указываю на Немого, что опять впал в беспамятство. – Живот прострелен, внутреннее кровотечение.

Он согласно кивает, а я не могу понять, чем именно он собрался помочь. Он, конечно, учёный, но не медик, а даже будь он медиком, без оборудования не сможет оперировать.

– Хорошо, что вас не убили, – озвучивает он очевидную (для меня) мысль, присаживаясь рядом. – Можете его подвинуть.

– Куда? – не понял я.

– Вот сюда, к краю поддона, так, чтобы крыло доставало.

Я, продолжая не понимать ничего, двигаю раненого к краю поддона. Тот от боли стонет, но не приходит в себя. Учёный ставит рядом своё «ведро», потом поворачивает одно из крыльев так, чтобы оно находилось прямо над раной.

– Теперь суйте сюда руку, – командует он, открывая крышку «ведра».

Кое-что становится понятно. В этом сосуде на нескольких блестящих стержнях висит то самое «яблоко», от меня требуется его авторизовать, после чего оно будет лечить. Наверное.

– Возьмитесь за него рукой, – командует учёный. – Да, вот так. Дальше можно и без вас, но лучше так и держите, если постоянно держать, выход больше. Точный механизм неизвестен, но ваша сила соединяется с силой артефакта. Знаете что, – он осмотрелся и остановил свой взгляд на Марине. – А вот вы, да, вы, возьмите за руку его. Не факт, что будет лучше, технология не обкатана, но возьмите, хуже точно не будет.

Я чувствую под пальцами лёгкое покалывание, «яблоко» начинает светиться, а по штырям, что его удерживают, пробегают едва заметные искорки.

– Начинается, – проговорил сосредоточенно Башкин, сжимая в руке электронный секундомер. – Около десяти секунд, больше не требуется. Пошло!

Под крылом неизвестного прибора появилось какое-то свечение, вроде подсвеченного пара, который опускался точно на рану, впитываясь в неё. Мы выждали десять секунд, после чего Башкин щёлкнул тумблером сбоку и полез проверять состояние. Разорвав рубаху на месте раны, он стёр кровь, под которой виднелся старый шрам. Немой так и не пришёл в себя, но теперь дышал ровнее, а с лица ушла смертельная бледность.

– А пуля? – спросил я.

– Скорее всего, где-то в брюшной полости, её вытолкнуло из органов, если будет мешать, можно потом удалить. Всё, несите его в сторону, следующий.

Следующим был монах, под распоротой рясой которого была резаная рана. Не представляю, каким оружием её нанесли, тело распорото от плеча до бедра наискосок, лезвие прошло по костям, полностью разрезав плоть, потеря крови огромная, внутренности выпирают наружу, а монах уже сильно немолод, явно вот-вот умрёт.

Теперь требуется уже двадцать секунд, а раненого протаскивают под крылом так, чтобы вся рана попала под свет. И снова вижу то, что назвать можно только магией. Рана на глазах затягивается, а сам раненый глубоко вздыхает и даже открывает глаза.

– Следующий! – громко командует Башкин. – Несите со всех участков.

Раненых несут одного за другим, с простреленными внутренностями, с рублеными и колотыми ранами. Одного не успевают донести, умирает за секунду до спасения. У другого проломлен череп, но его успеваем спасти, кость на глазах срастается, а раненая плоть заживёт потом. Артефакт в моей руке нагревается, я чувствую, как на меня накатывает усталость, словно держу неподъёмный груз. Но держать нужно, поскольку тяжёлых тут ещё много, даже с полноценной медициной их не спасти.

Чувствую, как разжалась рука Марины. Девушка упала без чувств, два крепких монаха немедленно оттаскивают её в сторону и укладывают на одеяло. Откуда здесь одеяла? Точно, пока я смотрел перед собой, в помещении уже оборудовали временный госпиталь, где уже суетятся медики, наши и военные, перевязывая тех, кто ранен не смертельно.