Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

Глава двадцать пятая

– Слева заходят! – крикнул Винокур, выдав короткую очередь, после которой ему пришлось откатиться в сторону, а в то место, откуда он стрелял, прилетели две арбалетных стрелы.

Тут отставной офицер ошибся, враг был в единственном числе. Один сектант, вооружённый коротким копьём, пробрался через кустарник и собирался это копьё метнуть. Мне сверху это было отлично видно, а потому я успел опередить татуированного копьеметателя, всадив пулю ему в грудь. Надо сказать, он и так был залит кровью, успев словить несколько пуль во время первой атаки, вот только попасть и убить – вещи разные. Башкин, при всей своей учёности и с внешностью сутулого ботана, отчего-то виртуозно управлялся с пистолетом, всаживая пули двойками в любую цель за доли секунды. Видать, в аспирантуре научили. Но роковой для сектанта стала моя пуля, сделавшая в его груди дыру с кулак размером.

Где-то внизу застонал Винокур, достали всё-таки, но тут выстрел Марины оборвал жизнь ещё одного сектанта, тут уже препараты не в помощь, дыра в голове любого остановит.

А потом бой как-то резко сошёл на нет. Атаки прекратились, наши выстрелы тоже, только в зарослях у окраины крошечной деревни кто-то громко стонал.

Шёл четвёртый день нашего увлекательного путешествия (в гробу бы я видел такие приключения), когда группа, остановившись на отдых во второй половине дня, внезапно поняла, что к ней подкрадываются враги. К счастью, караул несла Марина, которая наравне со всеми тянула лямку. Так вот, она и разглядела, как вдали пошевелились кусты. Возможно, писаные умеют при желании хорошо прятаться, но в этот раз первым шёл человек, причём, явно городской.

В итоге, Марина успела окликнуть нас, мужик, что вышел из леса, пальнул в неё из ружья, но промазал, а потом, поняв, что прятаться уже поздно, атаковали остальные. Рывок был резкий, но разбился о строения, которыми мы благоразумно прикрылись, а потом был отбит слаженным огнём команды. Двоих я завалил из револьвера. От отдачи слегка болело запястье, но результат того стоил: два сектанта, которые только что пустили тучу сюрикенов, отлетели назад с огромными дырами в груди и больше не поднимались. Те враги, что являлись человеками, попытались открыть огонь из ружей, спрятавшись за кустами. Но их угомонил Винокур, выдав одну длинную очередь. Люди попались без боевого опыта, явно не знали, что кусты от пуль не защищают.

Ещё минут пятнадцать продолжалась вялая перестрелка, но люди с огнестрелом на той стороне быстро закончились, а писаные старались постоянно сокращать дистанцию, что закончилось для них плачевно.

– Мельчает народ, – проворчал Винокур, вылезая откуда-то из под завала. – Вот раньше писаные, бывало, от пуль уворачивались, прыгали на десять метров, а эти… шпана какая-то, видать, кончились бойцы, пришлось их мобилизовать.

– Тебя зацепило? – спросил я, спрыгивая на землю, в качестве огневой точки пришлось использовать первое же строение, каковым оказался сельский туалет.

– Стрела с разрядом, – он показал мне сломанную стрелу, где в наконечник был встроен мелкий фиолетовый кристалл.

– И что она делает? – не понял я. – Током бьёт?

– Не совсем, в ней заряд боли, если в тело вопьётся, то сразу наступает болевой шок, от которого каждый второй умирает. В моём случае попала только в разгрузку, заряд, само собой, пропал зря. Почти, где-то пятая часть мне досталась.

– Товарищи, – из-за небольшого пня вылез Башкин, который менял опустевший магазин пистолета. – Предлагаю обсудить подробности потом, а пока взять в плен последнего врага. Если будем медлить, он умрёт или уползёт подальше.

И мы отправились брать пленного. Пленный, к счастью, оказался человеком, а потому, вместо яростного сопротивления, просто принял свою судьбу. Это был мужик лет сорока, худощавый, с большой залысиной, лицо покрыто щетиной, которая через пару дней уже сможет считаться бородой. Ранение не позволило ему продолжить бой, и даже не дало покинуть это место.

Рана была серьёзной. Собственно, это был мой первый выстрел с расстояния примерно метров шесть. Пуля прилетела ему в подмышку, вырвав кусок рёбер из спины. Огромная рана, из которой торчат обломки кости, кровь ручьём, а где-то там открытое лёгкое. Жить ему осталось немного.

– Ну, давай, родной, облегчи душу, – предложил Винокур, присев рядом на корточки.

– Мне всё равно, – отозвался пленник, изо рта выплеснулась кровь, но говорил на удивление твёрдо. – Я умру и так.

– Не надо нас обманывать, – возразил ему Башкин, присаживаясь рядом. – Ты – человек, а потому чувствуешь боль, как все. Могу предложить тебе спасение.

– А потом?

– А потом оставим тебя здесь, найдёшь еду и воду, а дальше всё в твоих руках.

Не знаю, правду ли говорил учёный, но пленник ему поверил, в глазах зажегся огонёк надежды.

– Я буду говорить, остановите кровь.

Башкин молча вынул из кармана коробочку чуть больше пачки сигарет, открыл и высыпал на ладонь порошок, напоминающий жёлтые металлические опилки. Ладонь с порошком он прижал прямо к ране. Глаза раненого от боли распахнулись, но он тут же облегчённо вздохнул.

– Спасибо.

– Я не гарантирую, что ты выживешь, ранение слишком обширно, – честно сказал Башкин. – Когда потеряешь сознание, оставим тебя в одном из домов, поставим воду, пару банок тушёнки и… одно из ваших ружей с патронами. Отлежишься, потом сам знаешь, что делать. А теперь отвечай: кто вы такие и какого чёрта тут делаете.

– Богиня приказала рассылать отряды, люди и горки, небольшие отряды, которые проложат путь большой армии.

– Где сейчас армия?

– На юге, точно не скажу, от Саратова отходили, по обоим берегам.

– Сколько там человек?

– Людей? Не знаю, тысяч десять-пятнадцать, подходят новые, часть из Средней Азии пригнали, их там раньше в рабстве держали, а теперь призвали в армию. Ещё горки, их много, но воинов мало. Каждый пятый, да и тот слаб и неопытен. Больше всего низших, тоже рабов, тех, кто еду выращивал на плантациях, они без татуировок, их узнать легко.

– Теперь скажи, богиня жива?

– Жива, я видел её, её все видели, она теперь вступила в союз с людьми. Не так, она снизошла до принятия людей в войско, после того, как её спас человек. Великий воин.

– С этого места подробнее.

– Ну, тогда, когда богиню накрыли ядерными взрывами. Они не могли её убить, она бессмертна, но они её ранили. А он, великий воин, спас её, утащил из того места и вылечил. И она назначила его главнокомандующим, открыла возможность для союза людей и горков, а ещё наделила великой силой. Воин мог подчинять людей своей воле, а сам был неуязвим. Он собирал вторую армию на западе, но кто-то подло убил его. Гнев богини…

Его речь оборвалась одышкой, а я счёл нужным вставить свои пять копеек:

– Мне это что-то напоминает.

– Слушай, а воина того, случаем, не Пасечник звали? – спросил Башкин, когда раненый отдышался.

– Так его звали раньше, а теперь его имя…

– Да мне плевать, как вы там его обозвали, – перебил его учёный. – Важно то, что тварь эта теперь мертва, никакой второй армии на западе не будет, а убил его вот этот человек, – он указал на меня. – Просто, как щенка, задушил удавкой. Так и передай своей богине, её та же участь ждёт.

Я с удивлением посмотрел на учёного, значит, он не собирался оставлять пленного в живых. А Башкин, как ни в чём не бывало, достал шприц, вколол раненому какой-то препарат, от которого он быстро заснул, после чего полил рану чёрной жидкостью из пластикового флакона.

– Отнесите в дом, – велел он.

Мы отнесли бесчувственное тело в крайний дом, честно, как и обещал учёный, положили рядом две банки мясных консервов и поставили ведро с водой из колодца. Потом он выбрал из трофеев самое плохое ружьё, каковым оказалась одностволка шестнадцатого калибра, отыскал к нему пяток патронов и всё это бросил рядом с телом.

– Может, его пристрелить? – осторожно спросил я.

– Лучше не надо.

– Почему? Он ведь расскажет, а их богиня…

– Именно этого я и добиваюсь.

– ???

– Всего объяснить не могу, там, южнее, собирается армия, точно не скажу, но тысяч сто верных. И теперь они, пусть и не имеют такого количества магов, и сами рубаки сильно сдали, зато соединились с людьми, что дало им огнестрел и транспорт. Не знаю, насколько успешен будет их поход, но лучше внести разлад.

– Какой разлад, они ведь нас ловить будут всей армией?

– Да, но мы будем на шаг впереди. Всегда.

– Из-за твоего чемодана?

– И это тоже, – учёный, посчитав разговор завершённым, отправился к машине. Да, отдыхать здесь, в компании трупов, не очень хотелось. Да и на запах крови кто-то прийти может.

– Если это кому-то интересно, – сообщил Коростин, когда мы садились в машину, – у меня к карабину осталось двенадцать патронов. И, если кто-то думает, что с таким боезапасом можно прорваться через кордоны на пути, которые обязательно будут, то он ошибается.

– У меня – полтора рожка, – добавил Винокур, пристально глядя в спину учёному.

– У меня – сорок четыре, – добавила Марина.

Немой, понятно, ничего не сказал, но тоже смотрел укоризненно. Собственно, с патронами только у меня было хорошо, и то, по причине большого начального запаса и низкой скорострельности. Башкин, чувствуя, что взгляды сейчас прожгут ему спину, обернулся.

– Я там, на карте, отметил место, за полчаса доедем. Пополним запасы горючего. И… – он сделал загадочное лицо. – Что-нибудь ещё.

Обстановка в коллективе грозила взорваться, что закончилось бы коллективным битьём учёной морды, но пока решили подождать те самые полчаса. Теперь машина встала на окраине большого ПГТ, точнее, это место было когда-то таковым, даже с приличным количеством высотных домов. А потом пришла война, и дома эти срыли под ноль. Не все, часть просто зияла дырами от снарядов и чёрными пятнами от огня, возможно, магического, но знать это я не мог.

– Встаньте здесь и смотрите по сторонам, – отдал приказ Башкин, хотя главным его никто не назначал. Главный у нас Коростин, а по военной части – Винокур. – А со мной пойдёт…

Он пристально осмотрел наш скромный коллектив, после чего остановил взгляд на Немом.

– Простите, как вас зовут? Неудобно по прозвищу.

Немой посмотрел на него, как на идиота.

– Понимаю, а так? – учёный протянул ему блокнот и карандаш.

Немой скорчил недовольную гримасу, но всё же написал.

– Никита? Вот и отлично, товарищ Никита, берите канистры и отправляйтесь за мной, остальным не рекомендую, там часть дороги заминирована, можно подорваться, если не знаешь ключа.

Никита молча взял канистры, после чего оба удалились в близлежащий лесок.

– Мутит что-то учёный муж, – заметил Винокур.

– Это давно понятно, – не стал спорить Коростин. – Мне только его конечная цель не ясна. Вроде бы, наш эксперимент с открытием ворот одобрен на высшем уровне, если бы там были против, то просто оставили бы меня без комплектующих.

– И, тем не менее, он делает странные вещи, словно нарочно толкая нас в пекло, – заметил я, но тут же сменил тему. – Давайте хоть поедим?

Предложение было признано своевременным, вот только огонь разводить никто не стал, решили обойтись сухомяткой. А чтобы лучше заходила, приняли по пятьдесят граммов коньяка, что смародёрили в одном магазине. Некоторые населённые пункты, что попались нам по пути, вообще не трогала рука мародёра, всё стояло так, словно город вчера покинут.

– Я вот чего хотел спросить, – я намазывал ножом колбасный фарш на галету, – тот мужик говорил о рабах, плантациях. Я так понимаю, у них экономика своя есть?

– Логично, писаные, хоть и не совсем люди, а жрать обязаны, – рассказал Коростин. – Жрут они всё, но основной источник питания – это мясо мастодонтов и крупа, которую они принесли из своего мира. Очень питательная, быстро зреет, урожайность с гектара заруливает в минуса любую другую культуру. На вкус – что-то, вроде сои или чечевицы, не понять, короче, вроде бы, её даже начали культивировать, благо, теперь почти вся страна под посевы годится, холода только от берега Ледовитого Океана начинаются. Это всё известно, а вот социальные отношения в их обществе были секретом. Даже женщин тамошних никто поначалу не видел. Потом выяснили, что есть женщины, есть рабы, которых на войну не берут, а если берут, то они перестают быть рабами. И пленных людей они в рабство обращали, тех, кому сложных работ делать не надо, зомбировали, остальные трудились под принуждением. Возможно, били кнутами, а может быть, и гипнозом, как тот же Пасечник. Теперь решили повторить завоевание, мобилизовали всех, включая рабов, наносят им татуировки и зачисляют в военное сословие. Не исключаю, что и женщины тоже идут. В последний бой, так сказать.

– А люди? – спросил я, отправив в рот последний кусочек бутерброда.

– С людьми по-разному, – он подал плечами. – Те, кто остался на диких землях, сильно на власть обижены. Могли и добровольно под них пойти, как только возможность появилась. А кто-то просто хотел рабский ошейник снять.

– Ну и дурень, – сказал Винокур, опрокидывая в рот коньяк. – Ничего им не светит. Да и силы у них не те. Вчерашнего раба можно научить железкой махать, а вот магии его уже не обучишь. Да и драконов новых никто не родит. А я ещё слышал, что на такой случай, когда крупные силы будут подходить к освобождённым территориям, будут химию применять. Отравляющие газы. Уже сделали запасы, просто баллонами с газом закидают.

– Так это же запрещено, – вдруг очнулась Марина, которая до того просто прижималась ко мне. – Есть какие-то законы…

– Окстись, девушка, – Винокур едва не захохотал. – Какие законы, три четверти мира в руинах лежат, некому про законы помнить.

– Но… там ведь люди, – упавшим голосом напомнила Марина.

– Угу, а ещё эти люди собираются убивать других людей. Уж лучше так.

– Мне вот ещё что интересно, – несмотря на мизерность порции, коньяк подействовал, меня потянуло на разговоры. – А богиня эта – она одна, или их несколько?

– Насколько известно, одна, – сказал Коростин.

– Просто, если скопления врат тяготели к наиболее людным местам, то чего их главная в России появилась? Почему не в Европе, ну, или Бангладеш?

– Ну, справедливости ради, появилась она не в России, а где-то в Иране. Оттуда шли первые волны пришельцев, по побережью Каспия. Надо полагать, принцип тот же, что и у моей установки, не каждое место подходит. Богиня, если правильно понимаю, явилась первой, с отрядом самых сильных магов, а следом начали открываться другие врата, которые действительно тяготели к густонаселённым местам.

– И что, сейчас других стран нет?

– Ну, кое-что есть, всё же и там войска были, и оружие ядерное. Но таких запасов, как у нас, не имелось. И, что более важно, не было свободных мест, куда можно перебросить население. Теперь там анклавы, кое-где поддерживается относительно цивилизованная жизнь, но остальное – процентов, этак, девяносто – сплошной мрак.

– Китай, например, частично уцелел, – добавил Винокур. – Южная часть, где большинство проживало, почти исчез, а север, вместе с Монголией, выжил. В США кое-где ещё остались поселения, часть людей в Канаду перебралась, Европа почти полностью исчезла, я сам там не был, но те, кто возвращались, говорят, что смотреть страшно, разруха, пожарища и безлюдье. При этом писаные были и там разгромлены, но уже после того, как покончили с человечеством. Теперь только редкие крепости под охраной военных, часть людей, кстати, наши эвакуировали, когда руки дошли.

Мы уже закончили обед, когда появился Немой, сгибаясь под тяжестью двух полных канистр. Мы вскочили, Винокур сразу забрал у него канистры и передал новые, а сам бросился выливать содержимое в бочки.

– Откуда горючка? – немедленно задал вопрос Коростин.

Немой с глубокомысленным видом показал пальцем в ту сторону, откуда пришёл. Нда.

– Нет, в смысле, как её получили?

Немой пару секунд подумал, после чего изобразил пантомиму, где он открывает кран и подставляет канистру.

– Очень информативно, – съязвил Винокур из машины.

Немой с виноватой улыбкой развёл руками.

Он сделал ещё несколько ходок, в итоге наш запас горючего пополнился до максимального. Происхождение так и осталось загадкой. Когда он принёс последние канистры, с ним вернулся и Башкин.

– Всё в порядке? – он обвёл нас взглядом.

– В порядке, – ответил за всех Коростин. – Но у коллектива появились некоторые вопросы.

– Да, сейчас всё объясню. Не всё, конечно, но, если вкратце: товарищи, шутки кончились. Дальше нас ждут полноценные боевые действия, пробиваться придётся со стрельбой и взрывами. Враг велик числом, хитёр и коварен. А нас мало. Но, скажу я вам, шансы есть. Ставку сделаем на скорость.

Винокур многозначительно покатал между пальцами патрон, намекая, что стрельба и взрывы требуют расходников.

– Всё есть, – загадочно сказал учёный, – даже больше, чем нужно. Идите за мной, теперь все.

Он пошёл в лес, а мы отправились следом, с машиной остался только Немой, который сильно вымотался, пока носил канистры. Пройдя извилистой тропой, мы вышли на странную поляну, где под слоями дёрна и свежей травой проглядывала бетонная поверхность. А на этой поляне нас ждал сюрприз: гора оружия. Надо полагать, учёный вскрыл некий схрон, который был замаскирован от посторонних.

– Итак, смотрите, – начал объяснять он. – Три автомата и магазины.

Он взял из кучи три автомата АКС, полностью новых, явно никогда не использовавшихся, положил рядом с нами и стал выкладывать магазины. Последние, кстати, были либо пулемётными на сорок пять, либо «бубнами» на сто. Даже не знал, что в Союзе такие выпускали. Один из автоматов имел подствольный гранатомёт.

– Пулемёт, – продолжил он. – ПКМ я брать не стал, его тяжело перемещать, а вот это, – он напрягся и вынул из кучи тяжёлую тушу ДШК, нам очень даже пригодится. Насколько я знаю, установить его в башне труда не составит.

– Установим, – кивнул Винокур.

– Патронов больше пяти тысяч к автомату, в цинках, и чуть больше тысячи к ДШК, правда, эти россыпью, бронебойные и МДЗ.

Он снова полез в кучу и вытащил на свет очередной цинк с патронами.

– А это вам, уважаемая Марина, семь шестьдесят две, снайперские, четыреста сорок штук. Есть ещё несколько пачек бронебойных и трассирующих, всего почти шестьсот.

Марина растерялась.

– Да мне столько и не нужно, я ведь не расстреляю.

– Не уверен, – он покачал головой. – Поскольку вашу трёхлинейку, что застала, как я думаю, ещё Гражданскую войну, мы сейчас утилизируем.

В руке его появилась винтовка СВД, тоже новая и с каким-то нестандартным прицелом.

– Только пристрелять нужно, – сообщил учёный. – Прицел экспериментальный, восьмикратный, только начали обкатывать.

Марина, несколько растерявшись, приняла неожиданный подарок и с интересом его рассматривала.

– Теперь те, у кого нет оружия ближнего боя, – он вынул из небольшого мешка два пистолета Стечкина. – Берите, вооружайтесь, по два запасных магазина и запас патронов, патроны не считал, но около двух сотен на каждый.

– Гранаты? – спросил Винокур, ковыряясь в пулемёте.

– Вон те два ящика, – сообщил Башкин, указав в противоположный конец поляны. – Сорок РГД-5 и двадцать Ф-1. Запалы отдельно. Ещё есть взрывчатка, но немного, килограммов десять. Тротил. Гранаты к подствольному гранатомёту в количестве сорока штук. И вот это ещё.

Он показал нам гранатомёт РПГ-7 с оптическим прицелом, а на подстилке из старой мешковины лежали гранаты.

– Восемь кумулятивных, шесть термобарических, и вот такие.

Гранат последнего типа было целых десять, по виду они напоминали термобарических «поросят», но на корпусе имелась красная полоса и какие-то надписи мелким шрифтом.

– Химические, – объяснил он. – Создают облако газа, смертельный яд, стрелять строго по ветру, антидот в запасе есть, но его очень мало и применять нужно заранее. Вещество нестабильно на воздухе, уже через десять-двенадцать часов после применения распадается на безобидные вещества. Но в момент разрыва гранаты, убивает всё живое, с чем соприкоснётся в радиусе пятнадцати метров и дальше по ветру, по консистенции это летучая жидкость, оседает на поверхностях, противогаз не помогает.

– Карабины можно выбросить, – сделал вывод Винокур.

– Пожалуй, оставьте штуцер, он точно пригодится, тем более что патроны есть. Остальное, кроме ваших револьверов и карабина Дмитрия Сергеевича, лучше отправить на свалку. В другое время я не столь расточителен, но теперь потребуются усилия, чтобы впихнуть такой объём в нашу машину.

Глава двадцать шестая

Спать в тот день мы легли поздно, помимо чистки и пристрелки оружия, пришлось потратить время и силы на установку пулемёта в башенке, но это того стоило, оружие встало, как влитое, более того, отлично управлялось, как по горизонтали, так и по вертикали. Когда делали башенку, кто-то поспособствовал установлению креплений, регулируемых, в том числе и под такой ствол. С подачи Винокура Башкин сбегал в свой секретный лабаз ещё несколько раз, увеличив боекомплект к пулемёту до двух с половиной тысяч, а автоматный – до тринадцати. Теперь наш самопальный броневик можно было уверенно относить к легкой бронетехнике.

– А что, у врага танки есть? – спросил Винокур, привинчивая к гранате пороховой заряд.

– Вряд ли, – объяснил учёный, – слишком большая инфраструктура к танку прилагается. А вот БТР вполне могли найти и восстановить.

– А кто стрелять из него умеет? – спросил офицер, обводя взглядом собравшихся.

– Ну, я стрелял на полигоне, – сообщил я, видя, что других желающих нет. – Три раза, по учебной цели.

– Уже хорошо, – сказал Винокур. – А то мне не разорваться, я за пулемётом буду.

Марина старательно надраивала потроха винтовки. Оружие явно ей понравилось, так и подмывало сказать классическое «ты же девочка».

Когда с сортировкой и заряжанием оружия было покончено, Башкин снова начал доводить ситуацию. Расстелив на земле карту, он водил по дорогам кончиком своего огромного ножа.

– Противник передвигается по нескольким дорогам, группы насчитывают до ста пятидесяти рыл, обычно соотношение людей и нелюдей один к одному, то есть, около семидесяти стволов, но ураган огня маловероятен, у них проблемы с боеприпасами. Даже в случае лобового столкновения мы имеем все шансы проскочить. Они не ждут прорыва с севера, баррикад не возводят, а людскую массу легко снести отбойником или расстрелять издали.

– А если всё-таки поставят? – спросил Коростин.

– Вопрос: из чего будет баррикада? Если машины до того же КамАЗа включительно, то прорвёмся, установка бетонных блоков требует техники и времени, а их потребуется куда больше одного.

– Могут «ежа» кинуть, – напомнил Винокур.

– Это проблема, – согласился учёный, – но вряд ли «ежи» у них всегда под рукой, к тому же, я рассчитываю прорваться на скорости, раньше, чем передние предупредят задних. Какая-то система передачи информации у них есть, но работает она медленно, а человеческие рации в наших условиях ненадёжны.

– Придётся ехать без остановки, – заметил я.

– Придётся, – согласился он. – Но, при всех вывертах дороги, это займёт не больше двух суток, если на каждом перекрёстке вступать в бой, то трое-четверо. Водители у нас есть, будем друг друга сменять и есть на ходу. Всем ясно?

Мы кивнули и нестройно ответили, что ясно. Последним его приобретением были лёгкие бронекостюмы. Материал оставался загадкой, но выглядели они, как толстые куртки с рукавами, внутри имелись какие-то твёрдые вставки, но, судя по весу, это был даже не металл. При этом учёный уверял, что они спасают от холодного оружия, осколков, дроби и даже пистолетной пули, хотя последняя сломает кости и вызовет болевой шок. При этом почему-то захватил только две каски, одну надел сам, вторую отдал Коростину. Ещё имелись два прибора ночного видения, архаичные, но вполне рабочие.

Ехать решили в ночь, фары не включали, за руль сел инженер, надев при этом ПНВ, второй прибор был у Винокура, который засел с пулемётом в башенке. Внутри жилого отсека теперь было тесно, спальное место осталось только одно, остальное завалили оружием и боеприпасами.

Этот участок дороги считался относительно безопасным, впереди даже имелись относительно цивилизованные поселения, впрочем, с учётом того, что группа писаных встретилась на пятьдесят километров севернее, существование этих анклавов сейчас под большим вопросом. Люди, что там проживали, имели небогатый выбор. Или покориться наступающей армии Тьмы, или спрятаться на время (наверняка у всех подготовлены схроны в глуши на такой случай), предоставив армии перебить всех сектантов, или двинуть на север, чтобы спрятаться за широкой спиной той самой армии, заодно вернувшись в лоно цивилизации.

Увы, ближе к утру мы выяснили, что эти, казалось бы, логичные ходы, остались недоступными для людей с дикой территории. Как раз на рассвете один такой анклав, напоминающий небольшой посёлок за стеной из бетона, старательно отбивал осаду.

Отбивал – это громко сказано. С обеих сторон гремели редкие выстрелы, а маги писаных отрабатывали по стенам магией. То тут, то там, вспыхивало синее пламя, которое быстро опадало, но, судя по крикам из-за стены, кое-какой урон наносить получалось.

Звук нашего двигателя они услышали слишком поздно, а потому подлетевшая на полной скорости многотонная машина буквально смела ряды атакующих вместе с их хилыми укрытиями. Оставшихся перемололи ураганом огня из автоматов через бойницы, выжили только пять или шесть человек, которые быстро убегали в лес, прячась за складками местности. Башкин, который сидел за рулём, подкатил к самым воротам, которые закрывал стальной лист.

Некоторое время стояла тишина, потом хриплый голос с той стороны стены крикнул:

– Кто там, в машине?

– Люди, – отозвался Башкин, открыв лобовой бронещит.

– Вижу, что люди, – сказал бородатый мужик в заношенной военной форме с автоматом в руках. – Откуда взялись? Я думал, что тут уже нет никого.

– Я тоже так думал, но теперь вас увидел, – сообщил учёный, открыв дверь и спрыгнув вниз. – Почему не сбежали?

– Так не успели мы, – виновато развёл руками мужик. – Основные силы два дня, как ушли, я тут на хозяйстве остался, прихватить нужное, да тоже бежать. А они нагрянули.

– Давно напали?

– Да часа два назад, они время тянули, я знаю, что следом большая орда идёт. Вот и перекрыли нам выезд. Нам полчаса не хватило, а то бы уже в пути были.

– Ну, раз готовы, то и валите, пока поздно не стало. Патроны есть у вас?

– Десятка три осталось, – мужик скептически посмотрел на свой автомат. – Ну, и к ружьям полсотни.

– Ещё автоматы есть? – спросил сверху Винокур.

– С десяток, а толку-то?

– Дима, – офицер постучал по верхнему бронелисту. – Сбрось им пачек пять-шесть. А то не пробьются.

Отсчитав семь бумажных пачек с патронами к автомату, я протянул их в окно, отдав подскочившему худощавому пареньку. Тот бережно завернул их в мешковину и унёс обратно. Обитатели лагеря, надо отдать им должное, тянуть не стали, ворота открылись, наружу выехал автобус, слегка укреплённый листами жести. Опять же, женщин и детей внутри не было, видимо, их эвакуировали в первой волне. Зато имелись раненые, человек пять тяжёлых, понятно было, что до безопасного места довезут не всех.

– Откуда про орду знаешь? – спросил Башкин у вожака, то ехал отдельно, на мотоцикле «Урал» с коляской, где сидел автоматчик.

– Разведка передала по рации, твари сейчас у Брода, километров сорок, ну, теперь-то ближе. Орда большая, рыл, наверное, с тысячу. Писаные там, и люди тоже.

– Пешие?

– Да, пешие, только телеги с собой, оружие есть, но немного, думаю, с патронами у них тоже плохо. На такой махине прорвётесь. Наверное.

– Ну, спасибо, – Башкин бросил ему ещё две пачки патронов, тот с благодарностью принял их и сунул в карман куртки. – Поторопитесь, их группы на севере есть, можно нарваться.

– Да знаю я, – отмахнулся мужик. – Прорвёмся как-нибудь, и вам того желаю.

Он махнул рукой на прощание, после чего дал газ и отправился догонять автобус.

– Все всё слышали? – уточнил Башкин. – Теперь так: Эдуард Фёдорович садится за руль, водитель нужен свежий. Вам, Вячеслав Игоревич, предлагаю смениться тоже или выпить таблетку для бодрости, по моим подсчётам, вы уже двадцать восемь часов на ногах.

– Таблетку, – решил Винокур.

– Ну, а остальные – к бойницам, нужен будет ураган огня.

Бойницы в бортах позволяли вести огонь по диагонали вперёд, к ним встали Немой и я, пришлось сменить свой карабин на автомат. К задним встали Марина и Башкин, первый приготовил дробовик, вторая собиралась отстреливать погоню из снайперки, благо, размер бойницы позволял это. Помимо дроби, учёный приготовил несколько гранат, вкрутив в них запалы. Со стороны могло показаться, что машина наша несокрушима, но при столкновении с ордой в тысячу человек ни в чём нельзя быть уверенным. А от мысли, что нам могут пробить колесо прямо посреди толпы врагов, становилось дурно.

Относительно спокойная поездка длилась около часа, что, даже с учётом многочисленных поворотов, было гораздо больше озвученных сорока километров. Я уже подумал, что орда пошла другой дорогой, а мы проскочим незамеченными, но тут раздалась громкая команда Коростина:

– Приготовиться!

Я выдохнул. Как говорят, ожидание праздника хуже самого праздника. Пальцем переключил переводчик в среднее положение и приготовился нажать на спуск. Орда встретила нас сразу за поворотом. Двигатель они, наверное, слышали, но среагировать почему-то не успели.

Столкновение с массой живых тел (которые при этом быстро становились мёртвыми) ощущалось, как средней силы толчок, после которого машина начала слегка буксовать, перемалывая колёсами подобие грязи, хотя все мы знали, что это не грязь. Даже в узкую бойницу я разглядел, как во все стороны брызжет кровь.

В этот момент сверху ударил пулемёт, да и передо мной появились цели, фигуры в мешковатых балахонах, что разбегались в стороны. Возблагодарив судьбу, что передо мной не люди, а писаные, более того, их воины, полностью покрытые татуировками, я вдавил спусковой крючок. Длинная очередь прошлась по спинам, часть падала сразу, часть только дёргалась и продолжала бежать. Отбежав на приличное расстояние, они разворачивались и пытались стрелять из арбалетов и кастовать что-то магическое.

Но машина продолжала двигаться вперёд, теперь уже не приходилось ехать по телам, те, кто шёл в задних рядах, расступились. Длинный магазин упал вниз, больно ударив по ноге, второй я перед этим засунул в карман, а теперь вставил его в автомат. Передёрнуть затвор и снова стрелять. Передо мной сплошная цель, даже наводить не нужно. Писаные, при всей своей отмороженности, отнюдь не бессмертные. Получив пулю, они имеют обыкновение умирать, несмотря на то, что делают это далеко не сразу, и до смерти успевают многое.