Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Так вот, когда операция по разграблению дома была закончена, – начал я свой рассказ, – я получил от Седого распоряжение ждать ночи, чтобы пойти на новое дело.

– Он изложил его суть? – чтобы не сидеть без дела, Рогов стал вскрывать ящики с добычей.

– Нет, он как-то невнятно сказал, а я не стал интересоваться. Так вот, я в одной из квартир обнаружил ружьё, из которого сделал обрез, – я положил перед ним оружие. – Этим и занимался до ночи. Потом пошли.

– На станцию? – он вскрыл ящик и начал перебирать содержимое. Там лежали бумажные пачки с патронами. Увиденное его так впечатлило, что он не поленился, встал и подошёл к Петровичу. – Старый, вставай, тут тебе подарков принесли.

– Да, на станцию, там были ехидны, одна точно, на путях спала, мы через неё перешагнули, она не проснулась. Потом ещё одну видели. Дальше зашли в здание, Немой влез через дырку в нужную комнату и натаскал вот это всё.

– Больше там ничего не осталось?

– Он не рассказал, – я пожал плечами.

– Ясно, а дальше?

Разговор прервал Петрович:

– Патроны отличные, по срокам должны работать. Теперь есть возможности. И тебе к карабину отсыплю немного.

– Поздно, – вздохнул я. – Потом мы, вместо того, чтобы идти домой, отправились искать какой-то «выход». Седой сказал, что он там точно есть. Когда пришли, увидели, что там стоят пеньки от ворот, мол, ворота сами развалились, а они остались.

– Так и есть, обычное дело, – согласился Рогов, искоса поглядывая на Петровича, который быстро разбирал пистолет. – Если порталом долго не пользуются, он засыпает, а потом разрушается.

– Ну вот, а между пеньками этими стояло что-то, вроде облака пыли. Седой туда голову сунул, осмотрел что-то и в обморок упал.

– Тоже знакомо, – проворчал Петрович, работал он со скоростью сборочного робота, вычищенный ТТ уже был отложен в сторону, а он занялся револьвером. – Мрак этот всегда силы вытягивает, и чем больше с той стороны, тем быстрее.

– Сколько времени прошло с того момента, когда Седой сунул голову в облако, и до того, как он упал? – Рогов внимательно слушал, пытаясь что-то подсчитать.

– Секунды две, может, три.

– Итого имеем, слышишь, Петрович, какой-то замкнутый объём размером с большую квартиру, – выдвинул Рогов свою гипотезу.

– Не факт, – старик собрал револьвер и начал потрошить картонную пачку с патронами. – Объём может быть гораздо больше, только перекрыт в нескольких местах. Там поле футбольное может помещаться, если его заборами разгородить.

– Да, вопрос пока слабо изучен. Но открытие важное, заглянем туда ещё и не раз. Теперь дальше рассказывай.

– Дальше мы Седого в чувство привели и побрели на выход. Через забор перелезли, а там ревун. Он, само собой, заревел, мы его убили, ехидна услышала, ну и…

– А как получилось убить?

– Да мы врассыпную от неё, Седой снова вырубился, а я стрелять начал, разрывными пулями. Часть попал, часть мимо прошла, весь панцирь на груди разнесло, а она всё плевалась. Немой ей морду прострелил, плеваться стало сложнее, но до карабина доплюнула. Пропало оружие.

– Да и хер с ним, – махнул рукой Петрович. – Ехидна важнее.

– Да, ехидна важнее, – согласился Рогов. – Кристалл, что из неё добыли, я уже посмотрел, фиолетовый с золотыми прожилками. Знаешь, что это?

– Слушаю?

– Это самое лучшее, что можно добыть. Тварь была матёрая, неудивительно, что вы её убить не могли. Отсюда следует, что за этот кристалл научники отвалят немало. Попутно можно будет кое-что обговорить для себя. Да ещё патронов притащили, да оружие. Вы молодцы! – он улыбнулся. – И это мы ещё с выходом не разбирались. В будущем планируем почаще прокладывать подземные коммуникации, чтобы перемещаться в недоступные районы, и то сказать, такое богатство рядом лежало, а мы мимо ходили.

– Мне ревун покоя не даёт, – сказал Петрович, положив на стол наган. – Владей, Дмитрий Сергеевич. Премия твоя.

Рядом легли две пачки патронов на четырнадцать штук каждая. Я взял оружие и начал изучать устройство. Никогда с таким дела не имел, но не дурнее других, разберусь.

– А что не так с ревуном?

– Некоторые считают, и я склонен им верить, что ревуны так просто не существуют, что они – домашние животные писаных, стало быть, вы не просто так его там встретили. И те двое, которых Водолей застрелил, не последними были. Где-то рядом ещё сектанты есть.

– Опасно?

– Не знаю, – Рогов развёл руками. – Может быть, просто приблудные, а может, это разведка перед большим наступлением. Если что, мы здесь отбиться сможем, а вот если группу прищучат за пределами базы, тогда нам худо придётся. И армия на подмогу не придёт, далеко слишком.

– А Седой поправится?

– Конечно, с ним ничего плохого не случилось, просто истощение, этот феномен каким-то образом вытягивает все силы, у человека просто энергии не остаётся. Тут лекарство одно – постельный режим. Отлежится неделю и дальше в бой, заодно расскажет, что увидел. Вы с ним и так пользы много принесли. Сам тоже иди, отдыхай.

– А насчёт оружия, – вспомнил я. – Револьвер, конечно, хороший. Мне бы чего дальнобойного.

– Найду завтра, – пообещал Петрович. – Иди уже.

Сунув револьвер за ремень, я отправился в свой номер. Там темно, тихо и одиноко. В самый раз, чтобы отдохнуть после тяжёлого труда и нервного потрясения. Прежде, чем сознание погасло, в голову пришла мысль: «Вот это я попал!»

Глава шестая

Следующим утром я проспал едва не до обеда, даже завтрак пропустил, что меня не особо заботило. Встал, спокойно оделся, сходил к умывальнику и привёл себя в порядок. С бритьём пока что были проблемы, но, как оказалось, в банный день работает цирюльник, который всех желающих бреет опасной бритвой. Если делать так дважды в неделю, точно бородой не обрастёшь. Если же кто-то где-то раздобыл безопасную, то останется только пополнять запас лезвий. Говорят, пару месяцев назад растащили хозяйственный магазин, где это лезвия продавались. Увы, меня тогда здесь не было.

Покончив с гигиеническими процедурами, вернулся к себе в номер. Раз никуда не зовут, значит, пока не нужен. Или просто дали выходной, поскольку вчера отработал в ночь. От нечего делать занялся вновь приобретённым оружием. С обрезом всё понятно, он простой, как топор, в нём и изучать нечего, а патроны мне в арсенале выдадут, хотя и тех, что уже есть, достаточно. А вот револьвер для меня – диковина. Когда служил, их давно сняли с вооружения, разве что, продавали в газовом или травматическом варианте.

Итак, наган, образца, если правильно помню, одна тысяча восемьсот девяносто пятого года. Осмотрев изделие, сделал для себя несколько выводов. Во-первых, оружие, хоть и далеко не новое, сохранилось хорошо, воронение почти целое, курок работает исправно, барабан вертится без проблем. Нашёл клеймо с годом выпуска 1938. Ну и ладно, если он все эти десятилетия лежал на складе, то ничего с ним не произошло. Склад обычно сухой и перепадов температуры там мало. Второе: следует разобраться с устройством. Шток ставим вот так, открывается штора для заряжания, патроны вставляются по одному по мере вращения барабана. Так же и вынимаются. Если не вынимаются, приходится их выбивать, что сильно замедляет заряжание.

Третьим был дизайн. Потренировавшись целиться, пришёл к выводу, что рукоятка сильно отличается от пистолетной, поэтому хват нужно делать другой. Но тут лучше в тире попробовать, удобство удержания ещё не означает удобства стрельбы.

Теперь проверю патроны, пачка оказалась сделана из крепкого картона, вскрыл с трудом, воспользовавшись ножом. Так, четырнадцать штук, уложенных в два ряда, один пулей наружу, второй – капсюлем. Вынул один, осмотрел. Пуля оболочечная, утоплена в гильзу, обжата. Гильза с закраиной, как и положено в револьвере. Интересно, а Петрович умеет такие гильзы перезарядить? Впрочем, неважно, у меня четыре полных барабана, а, судя по живучести местной фауны, использовать револьвер я буду нечасто, слабоват. Только как оружие последнего шанса. По-хорошему, тут бы какой-нибудь сорок пятый калибр, чтобы имел сильное останавливающее действие и не был таким громоздким, как обрез ружья.

Пришлось сходить в арсенал, выпросить там у кладовщика раствор для чистки, шомпол (понятие не имею, от чего, судя по длине, от обреза трёхлинейки), ветошь, и принялся за работу. Не то, чтобы чистка так уж требовалась, но хочется содержать оружие в порядке. Минут через двадцать я зарядил оружие и засунул себе за ремень, надев куртку навыпуск. Сойдёт пока, кобура тут точно в дефиците.

Что теперь? А схожу-ка я к начальству, вдруг поручит чего. В бой не рвусь, но сидеть на иждивении не привык. Раз уж придётся жить здесь до прибытия неведомого Коростина, так хоть пользу приносить буду. Опять же, необязательно в бой, могу и по хозяйству помочь, картошку почистить, мебель перенести или в карауле постоять.

Рогов по-прежнему сидел у себя, как я понял, он из кабинета выбирается в исключительных случаях. Сидел и перелистывал какие-то распечатки. Хорошие, кстати, распечатки, явно на качественном принтере сделаны.

– Разрешите? – спросил я, просовывая голову в дверь.

– Да, заходи, – сказал он, не отрываясь от бумаг, потом поднял голову и положил листы на стол, на бумаге была схема каких-то коммуникаций, вроде этого подземелья. – Присаживайся, с утра не стали будить, ты и так вымотался ночью.

– Да, спасибо, пришёл узнать, что нужно делать. Если не в рейд, могу по хозяйству помочь.

– Да расслабься, – он махнул рукой. – Ты себя хорошо показал, тебя разумнее в рейды отправлять, а в перерывах ешь и спи. Петрович?

Оружейник высунулся из своей каморки, посмотрел на меня через очки и кивнул.

– Сейчас, – после этого он скрылся и появился уже с куском ткани в руках. – Ну-ка, прикинь.

Кусок ткани оказался недоделанной кобурой для револьвера, не из кожи, а из очень плотного брезента. Собственно, она была только заготовкой, кое-как сшитой толстой нитью. Я прикинул, вынул револьвер и вставил его в изделие, подошло почти идеально. Петрович согласно кивнул и, забрав полуфабрикат, удалился.

– А насчёт рейдов у меня есть мысль, – продолжил Рогов. – Мне ваш «выход» покоя не даёт, там бы пошарить, но, по понятным причинам мы этого сделать не сможем. А там могут быть серьёзные находки, такие, что можно продать или использовать для себя.

– А кто может?

– У военных есть специальная аппаратура, компенсаторы излучения, скафандры. Но если они туда явятся, то мы всего лишимся, разве что, за находку премируют ящиком тушёнки.

– Значит, пока молчим.

– Угу, есть и другие новости. Сегодня утром снова увидели писаных. Одного. Он, заметив, что за ним следят, скрылся, что для них нехарактерно. Эти твари отличаются агрессивностью и, как правило, атакуют человека всегда и везде, несмотря даже на численный перевес.

– Кто-то им руководил? – догадался я.

– Именно, главарь группы, который подчиняет остальных своей волей. Таких головастых немного, но, если такой прибыл, значит, с ним целая банда. Именно поэтому я вернул сегодняшнюю рейдовую группу.

– То есть, сидим в осаде?

– Как-то так, вообще, есть мысли о зачистке, но в банде может быть до двадцати рыл, такая схватка точно без потерь не пройдёт, а людей и так мало. Есть мысль подождать военных, колонна пройдёт послезавтра. Должна пройти. Если им довести эту информацию, обязательно займутся, это в их ведении.

– А они справятся?

– Справятся, уж чего-чего, а огневой мощи у них достаточно, теми же огнемётами логово выжгут. Вот только найти нужно его, логово это.

– Есть мысли?

Он почесал затылок.

– Есть. Свидетель говорит, что писаный рванул в сторону завода точного машиностроения. Очень может быть, что они там.

Я прикинул себе размеры среднего завода, там можно танковую дивизию спрятать, а не только двадцать уродов.

– Смотри, – он выдернул лист из самого низа стопки, на нём была схема. – Завод этот не имеет единой территории, не знаю, зачем, но его рассредоточили по большой площади. Вот эта часть, – он обвёл пальцем процентов восемьдесят, сейчас закрыта, там… короче, долго объяснять, но хода туда нет, ни для нас, ни для них. Проверить нужно только вот этот цех и прилегающую территорию. Это круг метров триста в диаметре. Не так уж много.

– Замечание, – я присмотрел к карте. – Карта плоская, а там ведь большие здания, несколько этажей. Так?

– Здание там одно, этаж, условно, тоже один. А то, что я сейчас изучаю, – это подземные коммуникации. – Он снова взял предыдущий лист и положил передо мной. – Вот это схема.

– А что мешает перейти по этим коммуникациям в оставшуюся часть завода?

– То, что завод бомбили. Бомбили бункерными бомбами, такими, которые как раз против убежищ. Вот здесь и здесь, – он поставил карандашом на длинных коридорах два крестика, прохода нет, теоретически можно прокопать, но слишком много сил потребуется.

– А этот? – я ткнул пальцем в ещё один коридор, более узкий, который находился чуть в стороне и тоже тянулся к основному массиву зданий.

– Этот расположен гораздо ниже других, он частично разрушен и затоплен.

– Допустим, – кивнул я.

– Сейчас я отправил разведку к цеху, посмотрят по верхам, выяснят, был ли там кто. Если был, дождёмся военных. Им проще будет, и нам за наводку что-то перепадёт.

– Всё-таки не могу понять ваших взаимоотношений с властью, – признался я. – Вы для них не враги, но и не друзья.

– Мы для них, – он вздохнул, – вооружённые бомжи. Юридического статуса нет, подчиняемся плохо, что-то наподобие казацкой вольницы века этак шестнадцатого. С одной стороны, нас бы всех к ногтю прижать, с другой стороны, у них для этого руки коротки, выкурить нас из этого города можно только ковровыми бомбардировками, а разрушать город они не хотят. С третьей стороны, мы, какие бы ни были, приносим пользу, так уж вышло, что власть пока не может содержать на заражённой территории постоянные базы и поселения, поэтому вынуждена использовать нас. Хотя бы в качестве глаз и ушей.

– А конфликты случаются?

– Конкретно мы уживаемся мирно, и с властью, и между собой. Отдельные группировки не потому отдельные, что враждуют, а потому, что порознь выживать легче, да и полноценной крепости, что вместила бы всех, у нас не имеется. А так мы регулярно друг другу помогаем, обмениваемся полезными вещами и информацией.

– А что в других местах?

– В других всё хуже, где-то уголовники власть захватили, где-то вообще непонятная дичь творится. Изредка сюда банды заглядывают. Само собой, отлавливаем и нейтрализуем. Так что, для власти наличие тут лояльных и относительно законопослушных людей – большой плюс, видимо, поэтому и мирятся. Хотя, как по мне, лучше уже организовать рядом блокпост, а нас всех как-то оформить и на довольствие поставить. Может, когда-нибудь так и сделают.

– А на Большой земле что?

– А там всё плохо. Представь, чего стоит миллионы людей переправить в места, где ни жилья, ни производства. Выжили, конечно, надо отдать должное. Но теперь будут долго восстанавливаться. Опять же, климат потеплел, а значит, земля прокормит. Даже вечная мерзлота частично оттаяла, тайгу вырубают и распахивают. Попутно, раз уж рабочих рук стало много, стали новые производства строить. Ну и постепенно эти земли отвоёвывают, по километру в год – и то на пользу. Часть городов, что по границе обитаемых земель, уже восстановили, там, правда, вокруг построено плотное кольцо обороны, но люди живут. Лет через десять, думаю, сюда тоже цивилизация вернётся.

– Владей, – Петрович снова вышел из своего убежища и вручил мне уже готовый продукт. Теперь кобура была не просто сшита нитками, грубая ткань была проклёпана металлическими (кажется, алюминиевыми) заклёпками, а клапан закрывался на кнопку. Для переноски имелась петля для крепления на ремне. – Не хуже кожаной будет. Ревшнур только не делал.

Я с удовольствием встал, расстегнул ремень, и продел его в петлю. В том месте висел нож, его пришлось перевесить на левую сторону. Или повесить револьвер по-немецки? Нет, лучше справа, так привычней. Светлый брезент на фоне чёрной формы смотрелся нелепо, но мне не на выставку, если будет возможность, попробую покрасить. Но поблагодарить Петровича за отличную работу я не успел. В дверь без стука ворвался молодой парень, имени я не помнил, он участвовал во вчерашнем рейде.

– Борис Аристархович! – выпалил он. – С завода группа пришла, говорит, есть следы!

– Много?

– Разобрать трудно, так они сказали, но не больше пяти человек.

– Так, – Рогов в раздумьях постучал пальцами по столу. – Если всего пять… есть те, кто был в тех катакомбах?

– Ну, – парень задумался, – Седой был точно, но он…

– Понятно, кто ещё?

– Винокур был, он там не так давно костореза добивал, тварь туда убежала, он не поленился подвалы обыскать.

– Иди к Винокуру, скажи, пусть возьмёт человек восемь с дробовиками, желательно тех, кто с цехом знаком. Потом придёт ко мне, я им задачу поставлю.

– Думаете, стоит самим разобраться?

– Пять писаных – это не так много, справимся, вопрос в лидере банды. Он может быть силён, скорее всего, остальные четверо не так опасны, как он. А в узких коридорах… думаю, восемь не хватит, пусть десять берёт. Сам пойдёшь?

– Можно и сходить, – я пожал плечами. – Обрез у меня есть.

– Тогда получи у Петровича патроны с картечью, потом двигай к Винокуру. Эх, людей всё меньше, постоянно одних и тех же гоняем.

– А Винокур – он из военных? – спросил я.

– Ага, из них, старший лейтенант, кажется, из артиллерии, но точно не скажу. Только он оттуда сбежал. Таких дел натворил во время Беды, что его заочно приговорили к десяти годам, или к пятнадцати, а то и к расстрелу, не знаю точно. Он из тех, кому отсюда хода точно нет.

Я отправился в арсенал получать патроны, попутно перекусывая сохранившимся сухпайком. Колбаса оказалась твёрдой, как дерево и чрезмерно острой, но с водой зашла на ура. На десерт слопал половину шоколадки. Теперь можно и в бой, только патроны получить.

Собственно, боезапас у меня был, но, как известно, патронов много не бывает, особенно, если ты отправляешься на бой с неизвестным противником. Попутно отметил, что происходящее меня нисколько не напрягает, поручили работу, я её делаю, как делал всегда. А то, что работа заключается в стрельбе по неким чудовищам, которые не прочь тебя сожрать, то ничего странного или страшного в этом нет. Как-то быстро я втянулся в реалии нового мира. Даже не пытался принять всё происходящее за дурной сон. Может быть, когда-нибудь я отсюда выберусь. Может быть. Где ты, Коростин?

Патронов выдали всего десять. Шесть с обычной картечью, два – с зажигалками, их я положил отдельно, а ещё два – с зажигательной картечью, которая, как мне объяснили, даёт огненное облако. Итого, боезапас к обрезу составлял двадцать два патрона. Кладовщик отдельно предупредил, чтобы я не выбрасывал стреляные гильзы.

Группа собралась быстро. Суровые мужики, кое-кто даже в доспехах из жестяного листа. Этакие грубые кирасы, что защищали туловище спереди и сзади. У других имелись брезентовые костюмы, что носят пожарные и сварщики, судя по виду, внутрь были вшиты какие-то твёрдые вставки. На головах были обычные армейские каски, видимо, сохранились на каком-то складе. К этим каскам ремнями крепились фонари, довольно современные, кстати, на светодиодах. Семь из десяти бойцов держали щиты, вроде тех, которые пользует ОМОН при массовых беспорядках, только не алюминиевые, а из стального листа. Для облегчения конструкции по всей площади были насверлены дыры в полсантиметра диаметром, а ещё их покрывал лист прозрачного пластика и фольги. Конструкция выглядела надёжной, против холодного оружия точно сработает.

Вооружение было почти однообразным. С немалым удивлением я обнаружил в руках штурмовиков американские помповые ружья «Итака». Для замкнутых помещений отлично подойдёт, главное, чтобы самим рикошетом не прилетело.

– Ты с нами? – спросил Винокур и, не дожидаясь ответа, бросил мне брезентовую куртку. – Надень, пригодится, они могут и огнём бить, так что целее будешь.

Я надел куртку без лишних вопросов, вообще-то жарко и без неё, но лучше так, чем выхватить на загривок порцию коктейля имени наркома иностранных дел. Куртку, если что, скинуть можно, опять же, сгодится, чтобы пламя сбивать.

На место событий нас, как ни странно, отвезли на машине. Разбитый ГАЗ-66. Водитель открыл борт, мы попрыгали в кузов и отправились на место. Место, кстати, было примечательное. Там находился дворец культуры имени кого-то там, а на небольшой площади рядом стоял фонтан, разумеется, нерабочий. Завод начинался чуть дальше. Водитель, остановив машину, предложил выгружаться.

– Мог бы и поближе подвезти, – проворчал Коля, что выглядел самым защищённым из нас, у него открытыми были только глаза.

– Мог бы, – согласился усатый старик в затёртой куртке. – А если я машину угроблю, Рогов с меня голову снимет. Так что, вперёд, ножками, полкилометра пройти не смертельно.

Проходная завода ждала нас за ближайшим поворотом. Странное размещение, но, возможно, дворец культуры этому заводу и принадлежал. Высокая кирпичная стена, проход через небольшую будку. Даже вертушка на входе сохранилась. Внутри нас встретил умеренный погром, разбросанные бумаги, на которых уже невозможно было что-то прочитать, в каморке вахтёра было выбито стекло, судя по размеру отверстия, выбито чьей-то головой.

– Зашли в здание, – сообщил по рации Винокур.

Я отметил, что рация, пусть и не крошечная, но точно не похожа на огромную коробку. Компактная, годится, чтобы крепить на ремень или разгрузку. В ответ рация что-то нечленораздельно хрюкнула, но командир наш понял.

– Конец связи, заходим в подземелья, – отпустив кнопку, он повернулся к нам и скомандовал: – Строй!

Отделение немедленно построилось свиньёй, одни держали щиты, другие из-за этих щитов наводили стволы ружей. Тем, кто стоял на правом фланге, было неудобно идти, щит в левой руке, а держать его нужно так, чтобы прикрывал правую сторону. Идти при этом приходилось практически задом.

Вход в подземное царство оказался в конце коридора, шли медленно, постоянно всматриваясь вдаль. Фонари были включены у всех, давая достаточно освещения.

– Стой! – скомандовал Винокур, говорил он негромко, но эхо в коридоре разносило его голос далеко. – Смотрим на пол.

Лучи фонарей стали шарить по полу. Да, есть следы босых ног на многолетнем слое пыли. Не так много, надо полагать, писаных там (если они вообще есть) рыл пять или шесть. Я не следопыт, но это и мне видно. После осмотра следов отправились дальше. Большая стальная дверь открыла перед нами лестницу вниз.

– Все готовы? – спросил командир.

Я вздохнул и погладил цевьё обреза. Картечь, два выстрела, потом перезарядить, вынув патроны из старого патронташа, что выдали мне в оружейке. Старый настолько, что кожзаменитель местами рассыпался в труху. Но лучше, чем ничего. Туда же буду убирать пустые гильзы.

Бойцы двигались подобно роботам. Шаг, второй – и вот мы уже на следующей ступени. Позади остался один пролёт, потом второй, третий, и вот мы уже в ещё одном коридоре с ответвлениями. Катакомбы, бомбоубежище. И где-то здесь…

– Движение, – сказал кто-то, и немедленно туда направились несколько фонарей. У меня тоже был фонарь, но я его пока не доставал.

– Идём туда, – спокойно сказал Винокур.

Строй развернулся и направился в указанном направлении. Не надеясь на фонари, бойцы стали разбрасывать осветительные ракеты. Нечто, что срабатывает, как бенгальский огонь, если бросить в угол, тёмное помещение уже не такое тёмное. Единственным минусом такого освещения был удушливый дым с запахом серы.

Мы успели проверить несколько комнат, потом коридор раздвоился, командир отдал приказ двигаться налево, но, стоило нам повернуть, как тут же раздался окрик:

– Сзади!

Какого чёрта, там ведь коридор, длинный, метров двадцать, где секунду назад никого не было. Развернуться кто-то успел, как раз для того, чтобы луч фонаря выхватил из темноты прыгнувшего в нашу сторону фанатика в балахоне. В одной руке он держал короткий меч, другая сжимала какой-то дымящийся свёрток.

Не долетел, сразу три ствола изрыгнули огонь, картечь буквально разметала его на куски, меч со звоном полетел по бетонному полу, а свёрток упал к нашим ногам.

– Назад! – прозвучала команда.

Шаг назад мы сделать успели, а потом у наших ног произошёл ядерный взрыв в миниатюре. По ушам ударило воздушной волной, слышать я резко перестал, а вспышка частично лишила меня зрения.

– В круг! – прокричал Винокур, его крик слышался не громче комариного писка.

К счастью, народ в группе был тренированный, даже без зрения и почти ничего не слыша, мы умудрились выстроить круг из щитов и встретить нападение. Выстрелы звучали без остановки, картечь, простая и зажигательная, разлеталась веером. Существа (назвать их людьми было трудно) в балахонах, расписанные сложными рисунками, отлетали, но снова бросались в бой. Воняло горелым мясом и кровью. Пять особей? Да их тут двадцать пять, и оба в валенках! Кто-то из наших уже упал, один из щитов загремел по полу.

Напор ослабел так же резко, как и начался. Последнее, что я увидел, как стоявший передо мной боец падает назад, закрывая лицо руками, между пальцев обильно текла кровь, а луч из его фонарика выхватил бегущего из темноты сектанта, явно непростого, уши его были целиком увешаны кольцами, балахон отличался тёмно-багровым цветом, а татуировки были сплошь из мелких букв или иероглифов.

Щита у меня нет, защита только в нападении. Я вскинул обрез, из которого за время боя выстрелил только дважды, а теперь перезарядил крупной картечью. Я успел выстрелить ещё раз, из обоих стволов сразу, картечь полетела кучно, ударив ему в нижнюю половину туловища. Ноги подломились, он, уже падая на колени, выбросил вперёд ладони и раскрыл их.

На ладонях вспыхнули небольшие языки пламени, потом пошёл дым, а после этого прогремел взрыв. Что взорвалось, я так и не понял, меня отшвырнуло назад, ударило о стену, потом я благополучно сполз на пол и отключился. Сквозь забытье кое-что запомнилось, меня тащили куда-то за подмышки, потом уронили, рядом кто-то снова стрелял. А потом наступила тишина.

Глава седьмая

Когда я пришёл в себя, то сразу этого не понял. Стояла настоящая темнота, про которую говорят «хоть глаз выколи», действительно, от наличия или отсутствия у меня глаз сейчас ничего не зависело.

Тот факт, что я очнулся, стал доходить через другие ощущения. Они, эти ощущения, были самыми противными. Организм отходил от контузии, в голове кружились «вертолёты», где-то в глубине мозга нарастала боль, а желудок регулярно порывался освободиться от содержимого. Это меня взрывом так? Или об стену приложило?

Постепенно начал приводить мысли в порядок. Начать пришлось издалека. Взрыв неизвестной природы и удар о стену запомнились – это последнее, что было со мной. А до того? Точно, я с группой бойцов отправился чистить подвал. Не подвал, а бомбоубежище под заводом в безлюдном городе. А город? А город в ином мире, куда меня закинули какие-то козлы, опоив наркотиком в придорожной харчевне. А я там был потому, что… А зовут меня… И так далее.

Когда в голове сложилась достаточно чёткая картина существующей реальности, я занялся другими вопросами. Например, мне сильно хотелось пить. А вода у меня есть? Да, флягу я не снимал, она полная. Фляга – это что? Ага, вот эта штука на поясе, надо отстегнуть.

Со стороны такой подход казался бы смешным, но именно так мой мозг и работал. Возможно, это не просто контузия, твари могли и психотронным оружием владеть. Отстегнув флягу, я поднёс её ко рту, чувствуя, как сильно дрожат пальцы. Выпил ровно три глотка. Желудок начал возмущаться, но удержать выпитое в себе получилось. После этого я отдышался. Вода помогла, сознание слегка прояснилось, появилась возможность думать о более насущных вещах.

Итак, судя по тому, что здесь темно, как известно где, сыро и воняет крысиным дерьмом, я по-прежнему нахожусь в том самом подвале. Где все наши? Погибли? Или ушли? Если ушли, то почему бросили меня? Впрочем, могли и случайно уронить, а потом не найти. Под конец почти все фонари погасли. А враги? Хотелось бы верить, что мы их всех перебили, а тот волшебник, что устроил взрыв, был последним. Вот только стреляли и после того, да и вряд ли бы меня потеряли, если бы врагов не осталось.

Что вообще со мной? Голова болит и кружится, но терпимо. Действовать могу. Руки и ноги тоже, вроде бы, в порядке. На левой кисти кожа содрана, больно, но двигать рукой не мешает. Ещё глаза болят, явно после той вспышки. Ощупал брезентовую куртку. Ага, вот тут прогорела, тут рукав распорот от локтя до плеча, но до тела не достали. Что же, спасибо, помогла экипировка.

А оружие моё где? Так, нож в ножнах, револьвер на поясе. Револьвер заряжен, а оставшиеся патроны во внутреннем кармане куртки. Ещё несколько в боковом, который на штанине. Вот только практика показала, что эти любители нательной живописи даже от картечи не сразу дохнут, а от револьверной пули, надо полагать, даже не почешутся. Обрез бы найти, патронташ почти полон, только стрелять не из чего.

Зарывшись в мутную пучину воспоминаний, я нашёл там информацию о том, что, когда меня тащили, я его в руке сжимал. Допустим, потом меня уронили. Обрез должен был выпасть рядом.

Я присел и начал ощупывать пол вокруг. Почти сразу наткнулся на тело. Мёртвое. Наш или… Преодолевая отвращение, я начал щупать дальше. Нет, не наш. Наши обычно штаны носят, и острых железяк на теле столько нет. А ещё не воняют какой-то химической гадостью пополам с палёной плотью. Очередной писаный. Но мне от него толку нет, трофеев никаких, нож у меня и свой есть. Мне бы… я продолжил шарить, пока пальцы не наткнулись на тёплое дерево. Рукоять, стволы, спусковая скоба. От радости я едва не расцеловал бездушный кусок железа. Теперь я не беззащитен. Хоть с одним смогу справиться.

Потом я вспомнил, что следует его перезарядить. Так, осторожно, ничего не уронить, иначе потом долго искать буду. Две пустых гильзы засовываю в патронташ, а две достаю оттуда, если не ошибся, простая картечь. На ощупь пересчитал оставшиеся патроны, шестнадцать и два заряжены. И к револьверу двадцать восемь. Теперь бы ещё определить, где я нахожусь, и в каком направлении выбираться.

Встал на ноги, стою нетвёрдо, но идти смогу. В кармане сохранился фонарик, но включать его я опасался. А ну как тут ещё писаные остались, сидят в темноте и ждут? Они в темноте видят? Вряд ли, тут ведь не сумерки, тут темнота полная, даже кошка ничего не увидит. Скорее поверю, что иными способами ориентируются, вроде эхолокации. Включить или не включить?

Долго думать мне не дали, где-то вдалеке послышался звук, который постепенно приближался.