Текст книги "Скучающий джентльмен (СИ)"

Автор книги: Иван Пономарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Как только отслеживаемый поменял локацию, видео зашуршало и сменило угол обзора, мир полнился камерами, взломать их не составляло особого труда, впрочем, некоторые из них не было необходимости подвергать подобному насилию, они предоставляли информационный поток близлежащим офисам для обеспечения безопасности. Это было частью системы социальной безопасности. "Джунглям", можно сказать, всегда не везло с безопасностью, слишком много людей, слишком много информации, слишком много всего, что должно быть отслежено, возмутители спокойствия и в эпоху доступа к любой информации нашли способ преодолевать защитные барьеры – перегружать сети информацией так, чтобы компьютеры начинали испытывать трудности с обработкой данных. Тогда появлялся шанс, человек может найти проход даже там, где его, казалось бы, нет. К несчастью, это, как правило, относится к проходам, которым не следует быть найденными. Уже совсем скоро ведущие компании по разработке и производству всевозможных чипов, процессоров и прочего оборудования обещали увеличить мощности своей продукции, но имелась другая проблема – мощности информационных потоков тоже становились всё больше и больше.

Хозяин кабинета в небоскрёбе потянул рычажок, регулировавший прозрачность кабинета так, чтобы стены-стёкла стали непрозрачными, после чего круто развернулся и продвинулся так, чтобы оказаться прямо перед входом в помещение. Прошло некоторое время и белая панелька, находившаяся на уровне ручки двери, замигала красным, был произведён запрос на открытие двери. Мужчина улыбнулся и набрал в интерфейсе, открывшимся на оголённом запястье механической руки, пароль. Несколькими мгновениями позже, глаза, отчасти скрытые линзами очков, встретились с ядовито-янтарными зрачками, мужчина протянул руку.

Сергей, в который раз видел этого странного человека в инвалидном кресле, который мог позволить себе присобачить хоть тысячу искусственных ног, но не стал делать этого, и каждый раз несколько первых мгновений впадал в ступор, пока тот с преспокойным лицом разворачивался и отъезжал к месту своего обычного пребывания – за огромный стол со стеклянной поверхностью. Гость видел многое, за то время, что он ездил по миру, да и по территории самой родной Корпорации, но ни один офис, ни в одном другом месте не был настолько заполнен различными автоматизированными приспособлениями, причём, все те возможности, которые будто бы витали в воздухе и овеществлялись, умещались в не слишком большом количестве компактных устройств.

– Проходи, присаживайся, – доброжелательно произнёс человек со странным механическим голосом, который так не соответствовал его слишком живому лицу.

– Благодарю, – Сергей сел на ближайший стул, так как знал, что нет, в сущности, никакой разницы, где он разместится, хозяин здания будет слышать всё и видеть всё, что касается его гостя.

– Неплохой парень, этот Артур, жаль только, что так рано он познакомился с ужасами прошлого, бедный-бедный мальчик, – невиданно честная улыбка была ответом на выражение непонимания, сформировавшегося на лице джентльмена. – Попасть в эпицентр взрыва и увидеть всех этих несчастных людей, жаль его, – он будто бы покачал головой с искренним сочувствием.

– Что ж, ты всё знаешь, не томи, выкладывай, что хочешь сказать и что знаешь, – обычная благосклонная культурность Сергея Юрьевича куда-то пропадала рядом с этим его знакомым, и, как правило, ещё долго не возвращалась. Невозмутимое гладковыбритое лицо, которое никак нельзя было уличить в откровенной хитрости, бесило сильнее любой тупости.

– Ян Рудень и Марта Петровская де-факто интегрировали свои сознания через систему фрагментации, это влетело твоему дорогому другу и бывшей подчинённой в копеечку. Похоже, у них всё достаточно серьёзно, и, видит система наблюдения, они что-то затевают, – человек снова улыбнулся своей многозначительной блестящей улыбкой.

– И это всё?

– Нет, всё куда интереснее. Есть основание полагать, что наш милый агрокультурный выкидыш затеял материализовать самого себя, причём, сделать это в весьма и весьма брутальной форме. Я, если что, про нашего милого дракончика с неприятно-токсичными зелёными глазками, – собеседник любил косвенно сообщать информацию, очень не к месту, как правило. – И твои будущие очень близкие друзья к этому отчасти причастны, – он улыбнулся ещё шире.

– Какие это будущие друзья?

– Услышав о будущем, не смотри в него, это лишает тебя удовольствия жизни. Я сам уже давно воздерживаюсь от взоров в своё и только потому живу не так печально, как мог бы.

Этот человек, престранная фамилия которого была Хрустальный, знал, возможно, обо всём, что могло и должно было случится, но упоминал только о том, что точно касалось его собеседника или собеседников, что же касалось прочего – он предпочитал молчать. Так или иначе, Сергей рано или поздно узнал бы и о Яне, и о террористах, и о многом, многом другом, что было раскрыто при более ранних встречах, но на это потребовалось бы время, а при бешеном темпе жизни с пропорциональными возможностями постижения окружающего мира было страшным преступлением препятствовать процессу познания. Человек в инвалидной коляске мило улыбался и хитрецки щурился, давая понять, что сказал всё, что хотел.

– Знаешь... – Сергей наклонился вперёд, положив руки на стол, при этом сцепив механические пальцы в замок.

– Знаю, – он точно издевался.

– Можно поговорить с тобой как с человеком, а не как с оракулом? – неожиданно без какой-либо злобы спросил седой.

– Как хочешь, – как бы между делом, человек нажал кнопку и над поверхностью стола материализовался стакан с жидкостью. – Не желаешь чего-нибудь?

– Нет. Я был в одной из общин постхристиан, и на минуту во мне проснулось сомнение в том, что они неправы. Так всё складно получается, бог-компьютер, творящая идея, его пришествие в виде машины, что, если всё это правда?

– Не так сложно, воспользовавшись обстоятельствами, подстроиться под них. Это дарвинизм в чистейшем виде, как иронично, не правда ли? Мы, друг дорогой, живём в эпоху, когда люди стали придумывать слишком правдоподобные мифы, но так и не научились проверять их не чистой логикой, а научным методом. Нам скучно жить, либо скучно, либо неприятно, по большей части, достаточно сложно найти человека самодостаточного, увлечённого, а если подобные и находятся, то, вероятнее всего, они уже заняты подобными мечтами или, уж прости, бреднями.

– Так и ты не уверуешь, как и я? – как-то вымученно улыбнувшись, джентльмен спросил оракула.

– Я верю в рационально эгоистичного человека и его разум, творящий то, что его эгоизм ему подскажет, – Хрустальный улыбнулся в ответ.

– Будем прощаться?

– Как пожелаешь, – старые знакомые пожали друг другу руки. Едва слышный моторчик завизжал, и коляска двинулась с места, подвластная провожающему гостя человеку. Дверной проём медленно закрылся за гостем, замещая видимую фигуру белёсой пеленой непрозрачного стекла.

Лифт, расположенный посреди гигантского вертикального пространства небоскрёба, уносился вниз, когда экран видеосвязи показал лицо Хрустального, который несколько неожиданно произнёс:

– Чуть не забыл, будь осторожнее в своих действиях, Корпорация, как и полагается коммерческой организации, не любит конкурентов, – он улыбнулся своей обыкновенной лучезарной улыбкой. – Удачи, – экран погас.

***

Всполохи голубого, зелёного и серого сопровождали его видение, пока он пробирался по проводам к месту, где сидела очаровательная пара, только недавно фрагментарно совместившая сознания друг друга. Джек любил шоу, оно заставляло его искриться, рваться, перенапрягаться, всё то, что можно было назвать "выходом за рамки", его это чертовски привлекало, то, что могут чувствоваться люди, это абсурдное, но такое притягательное чувство изменения бытия или, может быть, скорее небытия. Камеры вышли из-под контроля программы и устремились на Яна и Марту, которые безмолвно сидели за красиво украшенным столом в красно-белом интерьере помещения ресторана с приглушённым освещением. Тишина и покой царили здесь и сейчас, только нервное, едва слышное, потрескивание проводов и приборов наполняли мир чем-то на подобии живого фона, складывались в условную музыку жизни.

Ян никуда не торопился, природная неспешность, совместившаяся теперь с возможностью общаться с девушкой условно-телепатически, он не хотел называть это телепатией, поскольку в данной возможности не было ровным счётом ничего мистического, только технологии, но более подходящего слова он пока не нашёл. Отсутствие надобности тратить время на физическое общение освобождало, делая и так не слишком загруженную жизнь, ещё более свободной. Поэтому он мог себе позволить покой и неспешность, которые всегда так ценил.

"Тебе не кажется, что атмосфера несколько накалилась? – прозвучал вопрос в его голове. – Мои датчики вопят о чём-то крайне странном и потенциально опасном".

"Даже если это что-то нам угрожает, мы не можем с ним ничего поделать, пока не будет больше подробностей" – был ответ.

"Ты слишком спокоен, – тон сообщения был несколько недовольным, нарочито-недовольным. – Мне это нравится".

"Рад это слы... – линия связи резко прервалась, но уже через секунду посторонний шум пропал, – ...шать".

Молодые люди безмолвно, насколько это можно было устроить, когда твои мысли читаемы собеседнику в ситуации, когда кто угодно способен воскликнуть "Какого чёрта?", уставились друг на друга. Так же безмолвно каждый из них включил датчики широко спектра применения, дорогущие железки, которые, казалось бы, не могут пригодиться обычным, пусть и слегка состоятельным, гражданам. В свою очередь Джек, взломавший было их канал связи, присутствуя одновременно во множестве приборов, как минимум для того, чтобы наблюдать ситуацию полностью, пытался замаскироваться под обыкновенное программное присутствие, чуть перезагруженное задачами наблюдения и осуществления обслуживания. И поначалу казалось, что глупые люди удовлетворились этим, но, видно, обособленная сетевая личность забывала, что у современных "человеков" мозги тоже электронные. Заново подключившись к каналу, он обнаружил, что он пуст, когда же он, через некоторое время, нашёл нужный и стал внимать сигналам, предоставленным его аналитическим программам, стало ясно, что сигнал не только шифруется, но и куда менее интенсивен, нежели обычная беседа.

Уже совсем скоро парень и девушка, доев и расплатившись, встали и удалились из атмосферного заведения, двигаясь длинными коридорами верхних этажей, каждое из обширных помещений которых было либо арендовано, либо куплено какой-нибудь малой дочерней компанией Корпорации, они отчего-то направлялись не к лифту, а к лестнице. Джек, неустанно следуя за ними по контролируемым камерам и микрофонам, также пытался одновременно поддерживать перехват канала и дешифровку сигналов. Чёртов образованный хитрец Ян не был столь уж глуп, Сергей знал, кого выцепить в интерсети, жаль только, что этот кто-то не только не встал на его сторону, но и утянул наиболее ненадёжный элемент, впрочем, за это уже стоило сказать ему спасибо. Однако вскоре, достаточно неожиданно для преследователя, по нескольким проводам сразу прошлась волна информационного напряжения. Она несколько, как бы, сплющила сознание Джека, от чего тот, если бы он был человеком, испытал бы сильную физическую боль, впрочем, его нечеловеческие чувства были ничуть не лучше. На некоторое время отступив, он решил сыграть на опережение, начав взлом видеокамер на участках, на котором потенциально могла бы появиться пара, но, как оказалось, волна прошла по огромному количеству электроники верхних этажей, и система подняла уровень защиты, включив альтернативные каналы связи и дополнительные меры защиты. Начался мониторинг сети.

Покинувший здание Джек передислоцировался во множественные внешние камеры наблюдения, размещённые на стенах соседних небоскрёбов, пытаясь хотя бы физически отследить Яна и Марту. В Метрополии уже достаточно давно шёл дождь, что не слишком положительно сказывалось на возможностях наблюдения, ливень шумел, прорезая тишину пространств между домами-титанами, он становился невыносимо громким и надоедливым. До электронного наблюдателя доходили сигналы службы безопасности покинутой локальной сети, уровень информационного шума только возрастал.

"Они ждали того, что за ними будут следить. Тебе следует быть ещё более осторожным" – скудно отрапортовал Джек Сергею.

Скрывшись от ливня под прозрачной крышей одного из павильонов, во множестве расположившихся вокруг покинутого небоскрёба, Ян и Марта старательно мониторили окружавшее их пространство на предмет присутствия электронных "духов". Их оппонент, кем бы он ни был, производил впечатление чертовски проницательного и способного к анализу автономного разума, исчезая в момент, едва ли не предшествующий частичному обнаружению, он смог склонить парочку к излишней, пусть и полностью обоснованной подозрительности. Которая, надо сказать, не была излишней. Странное сочетание обилия электроники и воды, бесконечно движущихся, будто живых, обособившихся в отдельные, не зависящие от человека миры, которые при этом были полностью подвластны человеку, успокаивали разумы и сердца, пока снующая везде информация, обволакивающая незримой паутиной каждый атом жизни, могла довести до психоза.

"Он отстранился, – откомментировала Марта. – Мы в безопасности? Пожалуйста, скажи, что так". Но Ян медлил, щурясь, он всматривался в абстрактное пространство за стеной ливня, будто пытаясь увидеть незримого врага, на самом же деле он думал, размышлял в тех отделах своего фрагментированного сознания, которые были доступны только ему. Вкусивший сполна прелесть наполовину компьютеризированного сознания, оценивший его по достоинству, Рудень прекрасно понимал логику ИИ, но что-то подсказывало ему, что он столкнулся не со стереотипным нечеловеческим разумом, тупым и следующим определённой логике. Всё могло ограничиться простой слежкой по победного, или фатального, конца, но это был не тот случай. За странным чем-то, или же кем-то, смотря кому об этом говорить, устаревающим с каждым днём верующим в превосходство человека над машиной или же ничуть не менее фанатичным ультрапрогрессивистам, стояло нечто большее чем статичная логика.

"Мы в безопасности, – медленно и чётко пропечатал Ян в общем фрагменте сознания, отвечавшим за коммуникацию, – но нам стоит переходить в наступление. Вероятно, к этому причастен твой бывший работодатель. Хотя, это слишком изощрённо и скрытно для него..."

"Но это не точно" – подумал он, уже про себя.

***

Кирилл Висельник, когда-то он чертовски не любил свою фамилию, хотя с каждым годом взрослой жизни она нравилась ему всё больше и больше, сидел в четырёх стенах своей просторной светлой квартиры, в гостиной, выдававшейся полуостровом из планировки. В громадные, французские, окна с трёх сторон проникал бледный солнечный свет, который совершенно не ощущался, был чем-то нематериальным или, по крайней мере, невероятно лёгким. Кирилл занимался самым печальным, по мнению его современников, делом – вручную работал на самом обычном компьютере, без каких-либо расширителей для подключения напрямую компьютеризированного сознания. Естественно, подобный процесс был не столь быстрым, но человеку, зарабатывавшему огромные деньги просто за то, что он несколько раз в месяц ходит на осмотры и диагностики, он был, в определённой степени, приятен. Он помогал развеяться, неспешно прожигать многие и многие часы не совсем впустую, ведь делать ему, по большому счёту, было нечего.

Друзей у Кирилла было не столь и много, да и нельзя сказать, что он наслаждался их компанией, так, обыкновенное удовольствие, аналогичное которому можно получить, скажем, от просмотра фильма или незатейливой игры в виртуальной реальности. В жизни у него была одна значительная страсть – желание понять людей с вживлёнными аугментациями, он искренне не понимал, как может живое существо допустить внедрение в себя чего-то не только неживого, но ещё и обладающего внутренним потенциалом действия и мышления. В его сознании модификации напоминали скорее паразитов, нежели помощников, потому он никогда и не думал о собственном киберпротезировании. Порой он писал сказки, в которых высмеивал современную полумифическую атмосферу, создающуюся некоторыми особо отмороженными людьми, особо от него доставалось людям, верящим в сверхъестественные вещи и трактовавшим компьютеры как материализацию самой идеи преобразования. Ради шутки же он даже выпустил статью-исследование про соотнесение философии Платона и современных воззрений подобных людей, а позже в интервью назвал их, ровно как и философа, идиотами.

Публика рукоплескала мудрёным выходкам полубезумного, по их меркам, человека, отказавшегося от аугментаций. Даже низкую скорость его работы смаковали как особую прелесть, напоминающую о тех временах, когда все люди были скованны ограничениями своих тел и не могли похвастаться более чем двумя-тремя качественными романами, выпущенными за год. На самом деле, он часто думал о прошлом, о том, которое напоминал современникам своим существованием, довольно забавно было быть своего рода ожившей мумией, где-то он уже встречал похожий сюжет, у некоего автора, жившего почти два столетия назад, а также он с ностальгией вспоминал те времена, когда Ян не напичкал свою головную коробку электроникой до предела. И оттого, что это прошлое было таким близким, было лишь приятнее его вспоминать и неприятнее думать о том, что это всего лишь прошлое. Лео утверждал, что во всём виновата эта "девка", ошивавшаяся рядом с "богатым дурачком из Метрополии", но согласиться с ним Кирилл никак не мог. Забавно, но человечность по Висельнику начала проявляться в Яне только тогда, когда он стал скорее компьютером, чем человеком и, в общем и целом, виновна в том была Марта, но вовсе не нажива двигала ею.

Кирилл потянулся, встал, прошёлся по комнате, после чего вновь сел и продолжил печатать "...неподалёку от деревни проживала мистическая девушка, не то ведьма, не то чудище, так или иначе, но её боялись все жители. Но однажды проезжавший мимо молодой дворянин..." Он подумал и стёр текст, нет, этих двоих стоило поместить в более близкие к нему времена, уж больно они были пропитаны этой странной, цифровой, романтикой современности. Не сказать, чтобы ему нравилась пассия его друга, не сказать, что не нравилась, несмотря на скудные, по общепринятым меркам, прямые вычислительные способности мозга, Кирилл обладал тем, что было далеко не у всех его современников – способность рассуждать и любовь к этому делу. Возможно именно поэтому он всё ещё общался с Яном, он был таким же, пусть с иными взглядами и ценностями, но думающий человек всегда найдёт общий язык с иным таким же думающим. Кто точно не симпатизировал Висельнику, так это Лео, этот человек обладал удивительной способностью делать всё ругаемое им невероятно привлекательным. Почти всё в этом человеке можно было описать как "острое", конечно же – в плохом смысле, острый язык, угловатая внешность, острые, как перец, взгляды на мир, только вот разум был его мягок и податлив, подвластен химии организма и сиюминутным желаниям.

Кирилл откинулся на спинку кресла без ножек, она мягко накренилась. Такие кресла стали относительно популярны за счёт моды на невысокие столики посреди комнаты, которые предоставляли возможность работать при столь романтизированном ретроградами дневном свете. Отсутствие ножек позволяло сидеть за такими столиками, работать и, по мере необходимости, расслабляться в объятьях мягкой кожи. Нельзя сказать, что это было удобнее или практичнее, чем, допустим, пуфик, подстраивавшийся под антропометрические данные пользующейся им персоны и его положения, но спрос был, и это было главным. Бледно-голубые глаза рассматривали минималистичный пейзаж потолка: одна мощная лампа в наполовину сферичном плафоне и бесконечные пространства белизны. Он встал и подошёл к окну, отодвинув в сторону мощные шторы, посмотрел на улицу, очки блеснули на солнце. В последнее время всё большую популярность обретали дома с парковыми площадями проекта "Новый Вавилон", предполагавшего постройку одного относительно высокого дома взамен кварталу, счёт этажей в подобных проектах не всегда ограничивался двузначными числами, хотя более распространён был другой вариант – расширение жилого пространства за счёт подвесного строительства, когда некоторые квартиры строили, можно считать, над пропастью. Это экономило драгоценные квадратные метры под парковые пространства, которые, зачастую, много превышали площадь основания самого дома.

В одном из таких домов и жил Висельник, посему, взглянув на улицу, он увидел буйство зелени, конечно, "Вавилоны" не строили в деловой части города, а уж тем более – в Старом городе, приходилось жертвовать удобством проживания неподалёку от основных культурных и торговых мест, но это не было столь уж страшно. Молодая пара неспешно совершала пробежку, их сияющие улыбки тонули в лучах бледноватого солнца, Кирилл бросил взгляд на светило, этот город и всё рядом с ним было будто бы проклято, даже естественный свет гигантского пылающего гелиевого шара не мог растопить лёд местной атмосферы... В дверь постучали.

Перед тем, как открыть дверь, Кирилл глянул на синеватый экранчик, транслировавший изображение с видеокамеры безопасности. В коридоре, щедро освещённом мощными лампами, стояла знакомая фигура в меру стройного человека с иссиня-чёрными, аккуратно зачёсанными на правую сторону, волосами. Особо его выдавала родинка чуть пониже левого глаза, это был Ян. Висельник пролистал несколько трансляций с различных камер комплекса, не слишком умело используя для этих целей панель управления, пока не увидел Марту, мирно сидящую на скамейке. Воинственно взъерошенный ежик волос чуть тревожился ветром, глаза, бездонные озёра, смотрели в одну точку. Не задержись хозяин квартиры за наблюдением этой картины слишком долго, не пришлось бы ему увидеть то, что его испугало не на шутку. Девушка медленно, без какой-либо спешки, повернула голову, уставилась глазами-озёрами прямо в объектив скрытой камеры, а голос из-за двери, ещё более безэмоциональный, чем прежде, произнёс:

– Не тяни, открывай.

***

Дождь лениво барабанил по крышам парадных и входов в небольшие магазинчики, в сей тихий час одиноко стоявшая фигура никак не могла ожидать подвоха, посему человек в плохонькой куртке и таких же по качеству штанах и ботинках, спрятавшись от внешнего мира в тени небольшого закутка, достал сигарету и закурил. С улицы, невероятно тихой и в более оживлённые часы, послышались шаги, сопровождающиеся характерным звуком ходьбы по лужам, кому-то было несколько наплевать на его обувь. Фигура отклонилась от стены и, со знанием дела достав складной нож, пробиралась к выходу из тупикового проулка, в котором до сего момента находилась. Когда она прижалась к углу, готовая выскочить и задать вполне уместный в подобных ситуациях вопрос, шаги стихли, только дождь, внезапно усилившийся, нарушал вселенскую тишину. Голова человека, находившегося в проулке, высунулась из укрытия ровно настолько, насколько требовалось ей высунуться ради того, чтобы одним глазом увидеть улицу. Глаз увидел странного человека в красивом сером деловом костюме, ничуть не промокшем, в галстуке и со взглядом недобрых ядовито-янтарных глаз, он прислонил ладонь правой руки к стене и, за секунду до того, как мозг понял, что необходимо убегать, ударил ею наотмашь, окатив мостовую градом искр от трения механической руки по покрытию здания. Фигура плюхнулась в лужу, схватившись за глаз, который, вполне возможно, ещё не скоро сможет видеть.

– Милостивый государь с выкидным ножиком, наивно полагавший, что его не настигнет заслуженное наказание, не будете ли вы так любезны ответить один-единственный вопрос? – прозвучал голос, в котором под слоем пудры приличия даже лежавший на мостовой парнишка мог распознать угрозу и злобу, великую и с большим трудом сдерживаемую.

– К-конечно, – привстав на локте, пролепетал он откуда-то снизу.

– Где спрятался служитель машины? – лёгким движением руки джентльмен с ядовито-янтарными глазами поднял с прохожей части собеседника и слегка встряхнул его для пущего эффекта. – ГДЕ?

– Ш-шестой Корпоративный район, Семнадцатая линия между Электронным и Оптоволоконном проспектами... Точнее не помню.

– Благодарю, это всё, что я хотел знать. И, – механическая кисть резко разжала пальцы, парень снова плюхнулся в лужу, – не балуй впредь.

Как бы между прочим, странный человек махнул проезжавшему мимо автоматическому такси, которое тут же затормозило в силу того, что, видимо, заказов было не так и много, а машущего пешехода разрешалось игнорировать только при наличие активного заказа. Джентльмен, чей костюм по-прежнему был таким же сухим, будто на улице не шёл дождь, элегантным движением залез в машину и вместе с ней скрылся в дымке разбивавшихся о проезжую часть капель. Парень, находившийся в занимательном положении, стоявший на четвереньках, подумал о том, что, видно, в общину ему больше не стоит являться.

Приземлённый автомобиль, будто сошедший со старых, но как оказалось, крайне привлекательных для дизайнеров, футуристических плакатов: почти монолитная металлическая, напоминавшая по форме компьютерную мышь с зеркальной поверхностью стёкол, машина; двигался по промозглой улице, которая, как подумали бы древние, наполнилась тенями и призраками. В недобрых глазах, скрывшихся за тёмными очками, отражались титанические здания, почти полностью покрытые стеклом, это было слева по движению автомобиля, справа же располагался менее престижный район, подобное определение, правда, является чрезмерным смягчением реальной ситуации, но об ином Сергей Юрьевич думать не хотел, посему и смотрел только налево. Неформалы были всегда, всегда искали спасения от своей неудовлетворённой жизни в специфических движениях и прочей лабуде, хотя, ради справедливости надо признать, что, как минимум, одна из неформальных идей на сотню была стоящей. Но не в этом случае. Пока механический демон мчал сквозь туманы города, в котором, по сути, и не могло быть ничего другого, кроме вязкой завесы тяжёлой смеси влаги и воздуха, где-то там, куда он направлялся, события готовили людей к его прибытию...

...треск проводов разрывал пространство вокруг, люди, очевидно, не готовые рисковать своей шкурой, не ради тех целей, во имя которых они обыкновенно собирались в тесных пространствах захламлённого здания, находились в состоянии лёгкой паники. Сбоили компьютеры, искрила электроника, камеры вели трансляции с такими жуткими помехами, что с тем же успехом можно было и не смотреть на мониторы. Джек знал всё дело получше многих людей, отослать вирусы, провоцирующие перевод электроники в долговременный режим предельной мощности, поначалу операторы радуются повысившейся производительности, а потом наблюдают за тем, как водопады искр обливают всё вокруг и их самих. Вероятно, особой необходимости в личном присутствии как Сергея, так и Артура, не было бы, если бы не предположение о том, что лидеры общины, предпочтут хранить определённые знания или данные в бумажном виде. Всем и каждому было известно, если хочешь сохранить нечто в тайне – напиши это на бумаге, большая часть твоих современников слишком ленива даже для того, чтобы просто раскрыть книгу, не говоря о том, чтобы попытаться найти в ней что-то конкретное.

Веснушчатый смуглый великан неловко продвигался по лабиринту технико-служебных помещений, предназначенных для коммунального обслуживания здания. Всё это напоминало бы ему странные представления о будущем ушедших поколений, если бы не мелькавшая на периферии сознания злоба, преследовавшая его последние сутки. Красивое чистое лицо было покрыто сетью мелких царапин, схожую картину можно было наблюдать также на голенях и предплечьях Артура, правда, наблюдению за хаотично расположившимися повреждениями кожных покровов мешала грязь, пыль и сажа, покрывшая парня с ног до головы. Его дело было достаточно простым и относительно безопасным – пробраться, согласно карте, в предполагаемый штаб организации, пока Джек и Сергей Юрьевич отвлекают на себя внимание. По правде говоря, он сильно сомневался, что его духовный наставник ограничится только лишь отвлечением внимания, это было не в его стиле, не сейчас и не в этой ситуации. Скрип металлических зубов, напряжённые руки и устремлённый в неясную абстрактную точку немигающий взгляд говорили куда больше, чем могли бы сказать слова – скучавший по прошлому джентльмен был взбешён, взбешён в неясной степени...

...мрачные очертания здания размывались ливнем, становившемся только более и более настойчивым от мгновения к мгновению, но крики долетали до ушей серого монстра даже сквозь канонаду падающих капель. Он шёл, неспешно, со знанием дела, аккуратно, не гоже портить хорошую ситуацию, он расстегнул пуговицы пиджака, поблескивавшего узором высокотехнологичного покрытия ромбовидной формы. Из-за пазухи показался чёрный компактный силуэт, который тут же воинственно поднял дуло к плачущему небу. Из небольшой плохонькой будочки, явно посчитавший предмет в руках незнакомца чем-то неопасным, выскочил охранник и оповестил Сергея о том, что тот приближается к частной территории и ему было бы неплохо убраться восвояси. Ядовито-янтарные глаза, чуть порыжевшие от таимой злобы, скользнули по внешности преграды из мяса и костей, как только были замечены характерные атрибуты члена общины, на которую, на удивление, удалось много что нарыть, его судьба была решена – как и, вероятно, мечтал, он продолжит своё существование в виде программного кода на жёстком носителе, который извлекут из его шеи. Великий бог-компьютер обрёл ещё одного ангела.

На два коротких приглушённых выстрела мгновенно отреагировали товарищи охранника, но им уж точно не было позволено подойти к джентльмену ближе, чем на двадцать метров. Щуплые тела едва только успевших потянуться за оружием людей грузно повалились на мокрый асфальт, ещё два ангела. В виртуальной реальности искусственных глаз всплыло небольшое окно с трансляциями ближайших и приоритетных камер наружного и внутреннего наблюдения здания, сразу после этого Джек, видимо, радуясь прибытию старого друга, обдал суетившихся людей на одной из камер градом искр и отправился дальше ломать локальную сеть.

За мгновение до входа в здание, в левой руке джентльмена появился массивный боевой нож, которым он, не слишком церемонясь, прервал функционирование внушительной части кровеносной системы ближайшего противника на пути, тот повалился на бетонный пол, тут же окрасившийся багровым цветом, и, по сути, уже ничего не мог сделать. Чёткие выверенные движения, умерщвление как вид сурового, тонкого искусства, где каждое лишнее подрагивание или манёвр – уродство. Это не были наёмники, профессиональные охранники, да вообще – люди с защитными аугментациями, община, очевидно, оставляла им денег ровно столько, чтобы хватило на чип "постсмертной памяти" и на еду, всё остальное шло на загадочные, пусть и не слишком, для любого думающего человека, цели, тесно сопряжённые с взрывчаткой, взломами, разбоем и прочим. Наивные молодые люди для бывалого телохранителя были просто маслом, когда он являлся ножом, раскалённым добела. И чем больше он резал, крушил и стрелял, тем выше поднималась его температура, он – судья, они – обвинённые, своими действиями они подписали разрешение на негуманную эвтаназию. Во имя будущего человечества, конечно же, на меньшее Сергей Юрьевич был не согласен...