Текст книги "Скучающий джентльмен (СИ)"
Автор книги: Иван Пономарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
...сквозь решётку вентиляционного хода Артур увидел приземистого полноватого человека, который копошился в старом растрескавшемся столе из спрессованных опилок. В некоторых местах, на острых кончиках отломившегося лака, виднелись нитки, клочки бумаги и ткани, задевая их, на пол то и дело падали стопки бумаги, разлетаясь в стороны. Сводки, графики, диаграммы, таблицы – всё то, что можно было бы посчитать важным и ценным, сокрушённо устремлялось вниз, разлетаясь на лету в разные стороны. Вдруг, человек насторожился, быстро развернулся лицом к стоявшему за хлипкой стенкой парню, блеснули искусственные глаза такой старой модели, что можно было подумать, что перед великаном предстал реликт, не видевший дневного света лет тридцать, не меньше. Матово-чёрные полушария отражали скудный комнатный свет, где-то под покровом толстого ударопрочного стекла таились фокусирующиеся камеры, ловившие кадры окружающего мира, в момент, когда человек в монашеской одежде заметил в руке оппонента сверкнувший угрозой внушительных размеров револьвер, стало ясно, что план придётся несколько подкорректировать.
Раздался звук выстрела. Затем другой, ещё и ещё, стена раскрошилась, в воздух поднялась взвесь из бетонной и обыкновенной пыли, свободной рукой, предплечье которой крякнуло механизмами пальцев и внутренних систем, приземистый человек продолжил рыться в столе, вдруг ахнул от радости, схватил увесистую книгу в кожаном переплёте и, прижимая её, как сокровище, к себе, бочком начал двигаться к выходу из комнаты. Плотная серая дымка витала в воздухе, Артур тихо откашлялся, задержал дыхание и натянул воротник на лицо, сощурив глаза, он вломился в комнату, уже покинутую противником, выломав внушительный кусок фанеры. Джек отыскивал и транслировал ему данные о местоположении невысокого человека, параллельно стараясь всячески замедлить его передвижение. Снопы искр, глючащие автоматические двери, неисправность любого оборудования, подключённого к сети – это меньшее, на что Джек был способен. Крайне удобным было то, что многие стены, разграничивающие небольшие комнатки, были фанерными, конечно, с теми аугментациями, которыми обладал веснушчатый великан, ему ничего не стоило сломать и бетонную стену, не слишком толстую, правда, но это серьёзно облегчало дело. Можно сказать, что он просто двигался в пространстве, условно ограниченном, немного останавливаясь только ради того, чтобы приготовиться к толчку стены ради её разрушения. Дело осложняли шкафы и прочее утилитарное убранство, но опрокинуть их было ничуть не сложнее всего остального.
Единственной серьёзной проблемой был человек с механическими предплечьями, он, видно, прекрасно понимал с кем или с чем имеет дело и потому яростно сопротивлялся, резко реагировал на шумы. Хлипкость стен играла как на руку преследователю, так и преследуемому, поскольку тот мог без особого труда простреливать их, пули из крупнокалиберного револьвера прошивали несколько стен, как правило, пролетали мимо Артура, и устремлялись дальше, в неизведанные уголки покинутых комнатушек, единственная пуля, попавшая во внушительную фигуру, скользнула по металлокерамическому внешнему скелету и ушла в потолок. Из-за стены послышался лязг револьверных гильз, великан в очередной раз приостановился, изготовился и рванул, пробив стену, он было собрался нанести удар по только в момент разрушения барьера обнаруженному противнику, но в этот самый момент получил по голове увесистой ручкой револьвера. На полсекунды он осел, впечатав сжатый кулак в пол, бетон потрескался и мелкие его осколки разлетелись в стороны, боковое зрение, сфокусированное зрительными имплантатами и вспомогательными периферийными приложениями, зафиксировало угрозу удара и уже следующие полсекунды Артур потратил на то, чтобы увести удар, наотмашь ударив рукой, за этим движением последовала атака второй. Челюсть хрустнула, и, падая, приземистый мужчина попытался ухватиться за ударившую его руку, оставив три глубокие борозды-пореза.
Противник крутанулся во время падения и гулко плюхнулся о бетонный пол, послышался характерный звук треснувшего стекла, он не дёргался, вовсе не предпринимал никаких попыток встать. Книга, что он так ревностно оберегал, громадный потрёпанный гримуар в кожаном переплёте, беспомощно лежала рядом с ним, выроненная оставленным без чувств хозяином. Загорелый исполин медленно, не без волнующего благоговения, наклонился, бережно взял такой странный для его времени физический объект и сунул его в безразмерную сумку на поясе, очень удобно до сего момента существовавшую в виде бесформенного компактного мешка. После этого Артур отбросил как можно дальше револьвер носком ноги и, пятясь спиной, не забывая при этом о том, что в этом здании может быть кто-то ещё, покинул небольшой перекрёсток коридоров. Он вновь пробрался в коридор технических помещений, трубы угрожающе шипели и испускали облака обжигающего пара. По полупустым пространствам здания приглушённо, но всё так же угрожающе, как и пару минут назад, разлетался редкий звук сокрушительных ударов, лязг металла, выстрелы и едва различимая какофония искрящей электроники. Это был своего рода конец света, Сергей Юрьевич, вспомнил парень, неустанно посмеивался над теми, кто верил в скорое пришествие бога-компьютера: "Они даже не представляют, насколько близок к ним конец света, которого они жаждут. Когда они ангелами программ взлетят к небесам облачных сервисов, мир будет хоронить их тела, давно потерявшие мозги". Тут он, правда, допускал несколько грубую, но уместную в условиях гипертрофированной издёвки, ошибку – далеко не все хотели стать "ангелами", да и в конец света верил не каждый...
Где-то в хрупкой тишине коридоров, в которых от вызванного деятельностью Джека напряжения полопались лампочки брела фигура куда более грозная, чем любое мифическое существо. "Забавно, насколько люди приучили себя бояться чего-то далёкого, настолько, что не замечают реальной опасности, когда она предстаёт перед их глазами," – так он говорил, именно эти слова эхом гуляли по его голове, пока нервно сокращавшиеся пальцы, уже разжавшиеся, давно бросившие искорёженную автоматическую винтовку, будто бы жаждали продолжения "банкета". Использование подручных средств уменьшало износ боевых аугментаций, уж чему-чему, а рациональной экономии Хрустальный учить умел, он заражал тебя насквозь своей одержимостью экономической эффективностью, заставлял думать об этом, что бы ты ни делал. И в этот момент, погружённый в свои мрачные полубредовые мысли человека, которого наконец отпустила ярость, Сергей Юрьевич подсчитывал, во сколько обойдутся профилактические работы, чистка, диагностика и прочее-прочее, столь затратное, но необходимое. Наверное, он мог бы думать об этом намного дольше, если бы в темноте не мелькнули неприязненные красные огоньки устаревших глазных полусфер-аугментаций.
– Что ты сотворил?! – фраза резанула сознание, прямо как тогда, много месяцев назад в Японской национальной корпорации, разве что тот тип со змеиными глазами произносил её более возвышенно и благородно. В ней не было той истеричной надрывности, какая обычно бывает у фанатиков, не-е-е-ет, та тварь точно знала и что она делает и чего она хочет, этот же, клацающий своими атавистическими искусственными конечностями, только думает, что знает.
– То, что должен был бы сделать любой человек, у которого есть совесть и сила, – глаза вновь загорелись искрящим янтарём, металлические зубы блеснули в отблесках плеснувших из кабеля искрах. Джентльмен сделал несколько решительных шагов вперёд, из костяшек пальцев показались, сверкнув, короткие лезвия сложной формы, он отвёл руку для удара.
– Он покарает тебя, как и всех, кто противится Его приходу! – чёрные лязгающие при движениях руки метнулись вверх, направив на оппонента револьвер, мелькнула вспышка, после которой наступила тишина. Грузный человек подался вперёд, желая увидеть лицо того демона, который разрушил то, что он со своими братьями строил долгие месяцы, труха от планов опала на землю как страницы разорванной книги, как той, которую украл странный гигант. Где-то в здании занимались мелкие очаги пожаров, электроника барахлила, ничего не работало и ничто не могло спасти ветхое здание в старом промышленном районе от уничтожения, под пеплом и бетоном чудище, осмелившееся сопротивляться пришествию, должно было сгинуть.
– Вы так верите в свои силы, что не способны даже прочитать о том, что классическое оружие почти бесполезно против людей с панцирной искусственной кожей? – из хаотично колыхавшейся завесы бетонной пыли вынырнул непримиримый кулак с ощетинившимися странными лезвиями, на тыльной стороне руки красовался лёгкий след от проскрежетавшей по ней пули, в тусклой полутьме блеснуло состоящее из нетронутых шестиугольников покрытие пиджака. – Должен сказать, я не ожидал столь слабого сопротивления. Мальчишки и старик, потянувший их за собой в могилу, отцы тащат детей на тот свет, Базаров был бы в восторге от такого итога, – под плясавшими в темноте огоньками ядовито-янтарных глаз сверкнула металлическая улыбка, стройные ряды зубов разошлись, и из них вышел поперхнувшийся иронией смешок.
Кровь, текшая из шеи и горла, поверженного адепта смешивалась с серыми частичками оседавшего бетона, искусственные глаза едва горели, внутренние системы поддержания жизни силились что-либо сделать, нанороботы позапрошлого поколения спешили к зиявшим ранам. Сергей Юрьевич посмотрел на умиравшего человека средних лет, в нём не было ничего особенного, ничего, что могло как-то запомниться или выделить прислонившуюся к стене фигуру из бесконечного ряда отправленных в архивы вечной памяти и тех, кому путь туда был запрещён, запрещён им судьёй.
– Зачем вы подорвали улицу в "Джунглях"? – джентльмен опустился на колено перед умирающим и заглянул ему в лицо, ничего не желая увидеть и ничего не собираясь менять.
– Мы отправляем людей на облака сетевых сервисов, где им не придётся больше заботится о пище, питье и... – почти погасшим взглядом чернеющих полусфер человек уставился в начинавший задымляться потолок, делая долгий хрипящий вдох, в котором чувствовались признаки того, что шея была зашита не слишком идеально, – всём том, что отвлекает их от творчества и созидания, от мыш-ле-ни-я, – последнее слово он произнёс, трясясь от тока, пущенного по проводам, шедших от руки Сергея. Он сидел и молча смотрел как противник бьётся в конвульсиях, его глаза бешено мигают, пальцы механических рук непроизвольно и бессистемно сокращаются, а рот издаёт всё более и более пугающий хрип, скрещенный с бульканьем.
Когда пространство заполнилось дымом настолько, что пришлось активировать фильтры в верхней секции горла, монстр с горящими глазами вернул выбрасываемые электрошокеры на место и, дотронувшись до шеи покойника, надавил. Чип визжаще, будто умоляя о том, чтобы его оставили в покое, хрустнул. В этом не было особого смысла, здание бы наверняка обвалилось, или пожар сожрал бы тело вместе со всей электроникой, но пышущий ненавистью человек хотел сделать это, потому что он должен был это сделать.
***
– Так значит, ты хочешь использовать меня в качестве неуязвимого козыря в рукаве в твоих странных соревнованиях с тем самым Сергеем Юрьевичем? – Кирилл сидел за столиком напротив Яна и несколько растерянно смотрел тому в глаза, странные, без какого-либо выражения, но с глубоким искрящимся светом, не то уверенности, не то ажиотажа.
– Да. Сам понимаешь, тебя невозможно взломать, твои мысли – прочитать, а конечности – свести спровоцированной судорогой, – в его голосе чувствовалось нечто гудящее, механическое, отчасти – раздвоенное, как будто два человека говорили почти в унисон.
– Это не мешает ему устранить меня физически...
– Это интеллектуальная игра, он не опустится до того, чтобы убивать тебя.
– Ты так в этом уверен? – на несколько мгновений воцарилась тишина, такая долгая для ситуаций, в которых с содроганием ожидают ответа. По комнате успел пронестись ветерок, ворвавшийся через раскрытое окно, что-то прокричать птица и, где-то там, в саду, Висельник был в этом уверен, вздохнуть Марта, наслаждавшаяся атмосферой парка и одновременно присутствующая, можно считать, сидящая перед ним.
– Да, – после этого ничего не последовало, слово безапелляционно повисло в воздухе, убеждая присутствующих в своём соответствии действительности. Вся эта ситуация, скрытая туманом неосведомлённости, дразнила Кирилла, он любил периферийные истории, короткие, насыщенные. Писатель внутри него жаждал узнать всё, изучить каждое предложение, не так часто с его знакомыми происходило подобное. Но рациональность, которая никогда не покидала его, настойчиво твердила о рисках, с ней нельзя было не считаться, но пойти на риск можно было.
– Хорошо, я согласен. Что мне нужно сделать?..
***
В великолепном блеске вычищенной автоматическими системами квартиры, как бы отгороженной от внешнего мира чернотой стекла, устало распластался в кресле демон корпоративных войн, который ныне развлекался исключительно тем, что работал на самого себя во имя отсутствия скуки и всепоглощающего чувства вины. Искусственные руки были покрыты сетью микроскопических потёртостей, которых уже было достаточно для того, чтобы они выглядели потрёпанными. Сажа на лице, расположившаяся широким мазком от правого виска к подбородку, добавляла его образу утомлённости, а взгляд, непривычно пустой, без огонька, выдавал отсутствие их владельца в реальном мире, его разум был где-то далеко, но занят он был чем-то не слишком важным. Рядом с ним, примостив голограмму-персонификацию в уютном кресле, находился Джек, помехи на месте лица свидетельствовали о состоянии, схожем с состоянием его друга, внутренние процессы обрабатывали некое множество запросов, на которых было сосредоточено и ядро его личности, так что времени на активное поддержание визуализации эмоций не было. Артур недавно ушёл, захотел прогуляться, сразу после его ухода силившиеся активно беседовать джентльмены замолчали и погрузились в праздные раздумья.
По небу неспешно летел огонёк вертолёта, он мирно мигал, будто задавая ритм спокойной жизни, раскинувшийся под ногами гигантский город казался таким недосягаемым. Каждый человек в том городе был потенциально опасен, каждый таил в себе частицу неизвестности, а неизвестность, как известно, – это риск.
– Как думаешь, можно ли излечить человечество от глупости? – как бы между прочим спросил Сергей Юрьевич, мутным взглядом глядя в неизменную точку.
– Вряд ли, друг мой. А почему ты спрашиваешь? – голографическая панель, отвечавшая за визуализацию лица, колыхнулась, перестроилась и стала транслировать пару усталых глаз, моргающих в такт сказанным глазам.
– Порой мне кажется, что я делаю бессмысленную работу, что раньше, что сейчас. Годами я убивал людей за то, что они хотели убить кого-то другого, ничего не изменилось, разве что раньше мне платили за это деньги, и, как мне кажется, ничего не изменится. Этот процесс продолжается тысячи лет, а я возомнил, что смогу что-то изменить... – печальные глаза уткнулись в пол, застеленный пушистым ковром, что-то резко переменилось, Джеку даже показалось, что он услышал, как в голове сидящего рядом человека что-то затрещало, глаза налились ненавистью, а брови сошлись на переносице... – а иначе вообще ничего не имеет смысла. – Он сжал подлокотники, и они с треском сломались. – А теперь стоит прочитать эту чёртову книгу.
Гримуар же, напоминавший внушительных размеров бухгалтерскую книгу тех времён, когда вся бухгалтерия велась на бумаге, а о компьютерах в бизнесе ещё и думать не могли, лежала, выделяясь на фоне стерилизовано-чистой комнаты, на столике, на котором обычно стоял поднос с чайником и чашками. Чтение первых нескольких страниц не дало практически ничего, кроме осознания того факта, что книгу эту вёл вовсе не отправившийся в забвение человек со стеклянными глазками-полусферами. Фанатикам было свойственно на письме, как и в речи, подчёркивать свою принадлежность к своей идеологии, в то время как ведший этот монументальный документ человек не отражал на бумаге ничего, что выходило бы за рамки условных обозначений и цифр, слов, как таковых, тут не было вовсе, вся информация представляла собой бесконечные разлинованные таблицы с графами и значениями. Джентльмен понял, что ошибся, поставив на то, что подобной важности журнал доверят психу, зато, правда, стало ясно, что за всем этим стоит кто-то куда более могущественный, чем мелкая секта. Можно даже было допустить, что этот некто владеет сетью подобных обществ-пешек, а это уже пугало. Сергей отложил книгу, оставив её на более позднее изучение, он застыл над столом, глядя в пустоту, направив взгляд в пол.
– Сдаётся мне, лишь втроём нам не справится... – с некоторым сожалением произнёс он.
Раздался почти забытый звук старинного характера, прибывший из прошлого века и, кажется, из какой-то далёкой, ненастоящей жизни. Это был звонок телефона, старинного трубочного телефона, мирно примостившегося в углу между комплексной мультимедийной панелью и стенкой. Электронный мир, в котором любая транзакция, передача информации или самый защищённый сигнал мог быть отслежен, взломан и проанализирован, заставлял людей, привычных к сверхскоростям, гиперудобству и хай-тек дизайну, использовать детища прошлых столетий для защищённости контактов. Звонок старинного телефона, одно обслуживание которого стоило дороже, чем цельный ремонт аугментаций, означал, что Сергею Юрьевичу звонит кто-то, кому есть что сказать и по делу.
– Алло, приветствую вас, – с несвойственным для себя лёгким волнительным напряжением сказал владелец квартиры.
– Сергей Юрьевич, добрый вечер, – наигранно добродушный голос, через который сквозило недовольство и вселенский цинизм, который, пожалуй, никто бы не хотел слышать иначе, как из динамиков радиостанций или телеэкранов. – Вам не кажется, дорогой гражданин-акционер, что вы зашли слишком далеко и не в свою компетентную область?
– Добрый, господин исполнительный директор, нет, ни мне, ни моей лицензии так не кажется, – по опыту общения с любыми людьми с управленческих должностей Корпорации, джентльмен знал, что необходимо взывать к своей лицензии, она всегда смягчает любые углы. – Вы наверняка осведомлены о том, что моя расширенная лицензия телохранителя позволяет мне защищать собственную жизнь, а при нахождении в неблагополучных районах, она подвергается постоянному риску.
– Видите ли, мистер "демон корпоративных войн", в нашем распоряжении оказались данные о том, что вы имеете связи с личностями, которые сложно назвать законными. Вам должно быть известно, что Конвенция Разграничения 2030 года категорически запрещает любые личностные контакты между любыми людьми и неподконтрольным какой-либо из корпораций искусственным интеллектом. Оправданием, в соответствии с поправкой 2036 года, может считаться только факт инициации со стороны ИИ, посему, вы можете быть обвинены только в трёх фактах преступного деяния. Но точно не идёт вам в плюс отказ от содействия со специальной комиссией по делу "Уральского побега" или же "Дракона", а также ряд прочих отказов от содействия следствию, последним из которых стал инцидент с Аристархом Крестовым, – исполнительного директора не было видно, но вся сгустившаяся вокруг информация, будто сочившаяся через телефонную трубку вязкой чёрной массой, вопила о его злорадной усмешке победителя. – Корпорация очень ценит вас, Сергей Юрьевич, вы – один из крупнейших физических лиц, являющихся нашими акционерами, но также Корпорация отдаёт себе отчёт о том, что вы, по многим пунктам, являетесь нежелательным рисковым элементом, который может быть социально опасен. Террористические секты – бог с ним, мы даже можем выписать вам чек на кругленькую сумму за то, что вы расправились с одной из них, закрыв глаза на вопиющее превышение ваших полномочий. Лицензия – не всегда панацея от всех проблем, Сергей Юрьевич, я хочу сказать, что вы живы и на свободе лишь потому, что верхушке Корпорации, отчасти, симпатичны ваши действия. Меценат культуры, спонсор множества наших проектов по всей территории Корпорации, человек, верно служивший множеству наших граждан-потребителей и граждан-акционеров в качестве телохранителя, за что вы и были прозваны "демоном корпоративных войн". Но ваш кредит доверия подходит к концу...
В повисшей тишине было слышно лишь лёгкое электронное шевеление голограммы и дребезжание телефонной линии. Широко распахнутые глаза в обрамлении выжженных век уставились в пустоту.
– Что я должен сделать? – не своим голосом процедил джентльмен.
– Это мы уточним позднее, а теперь – спокойной ночи, дорогой гражданин, – полный удовлетворения голос на прощание выплеснул ядовитое ехидство, плеснувшее в ухо слушавшему через громадное расстояние телефонного кабеля, и затих.
– Доброй ночи, исполнительный директор...
"Этот паршивец куда больше внимания уделяет единичным личностям, чем его предшественник, это плохо, придётся несколько подкорректировать свою стратегию" – пронеслось в голове Сергея Юрьевича, он закусил нижнюю губу, продолжая стоять и смотреть в незримую точку на стене. "Что там говорил Хрустальный, "будущие друзья"? Пожалуй, самое время заняться ими, то есть, подождать их появления, а уж потом видно будет" – как промежуточное решение, он принял это утверждение.
– Нам необходимо на время свернуть нашу деятельность, придётся поскучать ещё чуток, в нашей и без того слишком короткой жизни, – загадочно произнёс демон корпоративных войн, проходя мимо своего Джека, направляясь к двери.
– Позволишь узнать, куда ты? – крутанулась в кресле голограмма ИИ.
– Думаю, стоит навестить Яна, мне не нравится то, что я не в курсе того, что он замышляет. Уверен, я смогу предложить ему нечто, что послужит для него хорошим мотиватором раскрыть карты и присоединиться к нашей кампании на правах, хотя бы, нейтрального стороннего наблюдателя. Держу пари, звонок исполнительного, отчасти, его рук дело, или же наш дорогой управляющий слишком дотошен, одно из двух.
***
Гуляя в расплывчатых видениях окружающей действительности, Лео шатался по насквозь сырой улице частного квартала, в котором натолкнуться на нежелательное лицо было так же невероятно, как и возможно. Появляясь в частных зонах, различные элементы, не слишком легальные, очень рисковали, прежде всего – своей шкурой. Однако, особо отчаянные бунтари, испытывающие особую потребность в протестных действиях, порой, шли на такой риск. Обычные честные граждане не имели привычки преграждать путь кому бы то ни было, тем больше было удивление Лео, когда в лучившемся проёме переулка, выходившего на крупную, освещённую тысячами неоновых огней, улицу, появилась нагловатая мрачная фигура, ехидно сверкавшая двумя рядами белоснежных зубов:
– Не уделите ли не пару своих драгоценных минут, милый сударь Леонид Игоревич? – несмотря на всю внешнюю презентабельность внешности незнакомца, почти искренне смеющиеся глаза, натянутую улыбку, душу его голоса сложно было назвать благожелательной. "Странно, только спьяну ко мне приходит мышление такими понятиями как душа" – подумал Котов. – "А у меня-то она есть?" – мгновенно переключил он своё сознание.
– ДА... да... – как бы между делом, размышляя о высоких материях, что делал крайне редко, ответствовал богатей, – ...конечно.
– Один ваш друг, зовут которого Ян, впутался в достаточно неприятную переделку... – начал было незнакомец, размеренно и не торопясь, делая правильные акценты и должным образом подбирая слова, но собеседник перебил его:
– АГА, так и знал, не стоит ему якшаться с этой коротковолосой, премерзкая девчонка, не пойми откуда, не пойми, чем занимается, что он в ней нашёл, вообще не понимаю! – бутылка, которую всё это время он держал в руках, с силой влетела в асфальтовое покрытие, стекло жалобно звякнуло, разлетаясь на десятки зеленоватых кусков, о которые порезаться было легче лёгкого. – Это же двадцать первый век! Кому к чёрту нужны длительные связи? Ничего, кроме нервотрёпки и бессмысленных привязанностей! – он посмотрел на стоявшего перед ним человека с оттенками вопроса, вызова и воодушевления.
– Я не об этом, – улыбка, – он связался не с самой хорошей компанией, опасно общаться с человеком, которого хочет убить, ну, или хотя бы покалечить, добрая половина Корпорации, а уж что говорить о тех, кто находится за её пределами – у-у-у-у-у, – он сделал неопределённый жест, отсылающий собеседника вдаль. – Что самое страшное – так это то, что этот злостный тип убедил твоего друга в том, что его взгляды и мнение имеют вес и, что немаловажно – представляются интересными. Знаешь, ведь этих интеллектуалов так легко завлечь пряником познания, им лишь бы понять что-то, осознать, они больны этим и только ты можешь излечить своего друга от этой гнусной болезни.
– Я не знал об этом... – рассеянный плавающий взгляд уставился в место во вселенной, расположившееся ровнёхонько между рукой и боком человека в чёрном пальто. – Но как мне ему помочь?
– Всё очень просто, свяжись с ним и поговори, постарайся убедить в том, что этот человек – он показал фотографию, высветившуюся на экране смартфона, – опасен, что ему не следует доверять.
– Спасибо, что ли, незнакомец, попытаюсь не забыть, – Лео, пошатываясь, пошёл на пролом, видно ему было не слишком хорошо. Незнакомец отшатнулся и не стал препятствовать, он дождался пока парень скроется за поворотом, после чего выждал ещё с десяток секунд и, поднеся запястье ко рту, произнёс:
– Дело сделано, парень вошёл в положение друга, остаётся только поближе познакомится с этим самым Яном...
Человек в чёрном пальто стоял, скалясь во весь рот, он любил охоту, особенно любил жонглировать добром и злом, злом во имя добра, добром во имя зла. Забавно, но самые чистые порывы выстилали дороги в ад, а самые мерзкие позывы человеческих душонок способны были свернуть горы, а результатом всего этого становилось благо всех, кроме того, кто жаждал собственной выгоды. Слегка ленивой, неспешной походкой, какой имеют обыкновение обладать те, кто уверен в собственном абсолютном превосходстве над окружающим их миром, мужчина вышел из переулка и, оглядевшись, пошёл по маршруту, известному только ему. "Порой входить в игру последним не так и плохо..." – мелькнуло у него в голове.
