Текст книги "Скучающий джентльмен (СИ)"

Автор книги: Иван Пономарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Annotation

Пономарев Иван Глебович

Пономарев Иван Глебович

Скучающий джентльмен

Он уже давно не надевал костюм, чуть больше полугода, но теперь, возвращаясь туда, где он всегда носил его, человек не видел смысла менять это сложившийся порядок вещей. Удивлять людей следует не внешностью, хотя делать это, безусловно, приятно, а режущими идеями, чувствуя разлетающиеся в стороны ошмётки разрушенного мира от воздействия когнитивного диссонанса. Хитрец-Ян выдержал всё, что ему было назначено, да ещё и приобрёл куда больше, чем ему полагалось. Марта оказалась слишком безыдейной для того, чтобы стать переносчиком справедливости, надо было понять это раньше и отпустить её молодую душеньку. Но на Артура можно было положиться, англосаксонский гигант с рыжими бровями и веснушками на носу, которые были почти незаметны из-за загара, верил в идею всей душой, и это пугало. Сколько движений были погребены под излишней приверженностью отдельных последователей? Не счесть.

Родной город приветствовал Сергея Юрьевича неестественным солнечным светом, который так редко заглядывал сюда ещё только два десятилетия назад. Теперь же, всё ещё сырой и холодный, город лучился ледяным неприветливым, но всё же ярким и режущим глаза, светом. Эта странная северная столица, уже несуществующей страны, манила к себе каждый раз всё с большей и большей силой, ты не мог покинуть её надолго, не мог и не имел права. Их встретил Ян, парень довольно сильно изменился за прошедшие две недели, фрагментация сознания давала о себе знать, она, конечно, сильно увеличивала производительность каждого конкретного фрагмента и, как следствие, работоспособность в целом, но за это приходилось платить снижением коммуникационных способностей. Парень не знал, что Сергей знает об этой его модификации, но, кажется, догадывался.

Монахи в храмовом комплексе часто использовали модификации организма, близкие к боевым, теперь же Сергея окружали люди, редко задумавшиеся о чём-то подобном. Тот же Ян, тонкие руки, предназначенные не более, чем для быстрой печати, глаза, вероятно, достаточно хрупкие в физическом плане. Странно, насколько окружающий мир кажется хрупким, когда девяти из десяти окружающих ты без особого напряжения можешь переломить хребет.

– Необычно видеть вас в костюме, – признался Ян, когда только встретил дорогого гостя.

– Мне кажется, куда необычнее видеть здесь Артура, ведь он слишком сильно выделяется из толп таких, как мы, людей в костюмах, – слегка ехидно ответил Сергей.

Ещё в аэропорту он заметил, как на него косились отдельные личности, таких было полно, тени неблагонадёжной части общества любили ошиваться неподалёку от транспортных узлов и мест скопления народа. Так можно было получить информацию о том, кто, когда и с кем прибыл, а затем относительно выгодно её сбыть. Уязвимость сложившейся системы учёта доходов состояла в том, что, надеясь на честность функционирующих на рынке элементов, она вовсе забыла о лазейках для лиц недобросовестных и, что уж говорить, гнусных. Прибывший почти ощущал, как информация о нём разлетаются по коммуникационным сетям, и поставщики информации уже подсчитывают прибыль. Ирония была в том, что основным устремлением его оппонентов, реальных и потенциальных, был сбор информации о его местоположении и чисто технических характеристиках его имплантатов и протезов, никто не пытался понять, что он за человек, в этом и заключалась их ошибка. Конечно, можно было с опасением отнестись и к Яну, но от чего-то Сергею хотелось просто поверить в то, что в мире есть честные и искренние люди, пускай со своими интересами и устремлениями, пускай без рекомендаций и проверок, а сами по себе.

В Метрополии Сергей жил в обширной трёхкомнатной квартире, расположившийся на шестьдесят четвёртом этаже небоскрёба, известного как жилищный комплекс "Чёрная скала", получившего своё название за чёрный цвет стекла, покрывавшего всю поверхность здания и за тот эффект, возникавший из-за зрительного отсутствия стыков между панелями стекла, что здание казалось единым целым. Время клонилось к вечеру, хозяин квартиры устроился в навороченном кресле-качалке с встроенным холодильником, и медленно попивал ледяную воду. Артур же устроился в одной из комнат, он не издавал ни звука, поэтому про его присутствие в квартире было довольно легко забыть. Время летело быстро, солнце всё более и более напоминало рыжий пушистый шар, а тот, кого ждали, всё не приходил. Мир вокруг внезапно будто сгустился, всё окружение приняло до жути чёткие очертания, но при этом будто стало подрагивать.

Лампа, вделанная в потолок, моргнула, что было почти невозможно в мире, где о скором выходе из строя оборудования люди получали сигнал от домашней системы. Джентльмен удовлетворённо улыбнулся, в отражении остекления заиграли крошечные электрические разряды. Полное бездействие, подобным образом гость заявлялся, только точно проверив, что не этаже нет никого, небольшая причуда, не более, как не быть помешанным на том, что так ценят твои косвенные творцы – на эффектных появлениях. Безмолвное безумство эффектов иллюминации, игра свечений и яростное моргание светодиодов, вделанных во все части внутреннего убранства небоскрёба. Настроив трансляцию камеры наблюдения у входа в интерфейс левого глаза, Сергей наблюдал за тем, как по коридору медленно, с размеренным пафосом, двигается полупрозрачная голубоватая проекция, особо выделявшаяся в моменты, когда большая часть ламп гасла. Фигура подошла к двери и, недолго думая, прошла сквозь неё в квартиру.

Старый недобрый Джек, автономный компьютерный разум, почти превратившийся в человека, с которым Сергей познакомился сразу после посещения Японской Национальной Корпорации, избрал для себя образ этакого электронного призрака, будто борющегося с помехами и нестабильностью сигнала изображения, хотя это была только видимость. Все визуальные эффекты он создавал сам, отдельно любимым ему элементом придуманной внешности было несколько повредившееся отображение лица, такое, что оно выглядело как экран старого телевизора, у которого пропал сигнал. Почти квадратная панель, существовавшая отдельно от остального тела. Слабые светящиеся лучики создавали голограммную проекцию, пользуясь бесплатными услугами множественных голограммных же генераторов, встроенных в великое множество всевозможных развлекательных комплексов.

– Как давно я тебя не видел, друг мой, – скрежещущий делано-искусственный голос заставил ощутимо вздрогнуть Артура, который, думалось, до этого момента, не обращал внимания на то, что происходило вокруг. – Как продвигаются твои поиски вселенского смысла?

– Недурственно, сам как?

– Тоже неплохо, – проекция развалилась в кресле, к которому развернулся человек с ядовито-янтарными глазами. – Но, думаю, ты ждал этого момента не для того, чтобы просто поболтать о смыслах. Видится мне очевидным, что тебя всё так же интересует тот самый странный парень, тот, кого ты назвал автономным разумом, в твоём разумении, такой же, как и я.

– Не тяни же, – любознательно и почти вежливо оскалился человек.

– Так вот, слушай, дорогой друг, – проекция поставила локти на колени и сплела пальцы, – нечто, похожее на описанного тобой уникума, изначально было замечено в районе Урала, на стыке двух корпораций. Тогда ещё не было ни параллельных облачных хранилищ, ни стабилизаторов информационных потоков, только чистый, почти неизменённый с момента создания тогда ещё Интернет. До того момента, пока выше названная древняя сеть не переросла в интерсеть, Нечто жило, вроде как спокойно, особо не действовало, будто бы вбирало в себя всю возможную информацию, до какой только могло дотянуться. Но потом появились первые автономные разумы, иронично, для нас Оно вроде хтонического чудища, мифического и непонятного, только в отличие от горгулий или грифонов, Нечто существует.

На лице Сергея отразилось полное непонимание со значительной долей скепсиса, гость не замедлил пояснить:

– Поверь, я сам не верил, пока не проглотил все отчёты, которые нашёл. Оно реально и ты заинтересовал эту монументальную массу информации. Видишь ли, я как-то читал книгу одного занятного поляка, там рассказывалось о планете, на которой существовал разумный океан, который люди не могли понять. Можешь считать, что этот океан воплотился, даже больше тебе скажу, если визуализировать личность Нечто, приравняв один мегабайт к капле воды, то получится самый настоящий океан, реальное чудище, которое стоит бояться.

Собеседник сидел в остолбенении, по правому виску скатилась крошечная капля пота. Он слишком много читал о демонах, прочёл излишнее количество мифологической и религиозной литературы, чтобы не понять очевидной вещи: сами того не желая, люди, кажется, сотворили демонов в новом, чисто материалистическом, качестве. И это было куда более пугающим фактом, чем страшилки, которые он вычитывал в Интернете в бытность свою одиннадцатилетним школьником, а в те далёкие времена умели придумывать жуть. Видеть этого стального, отчасти – в прямом смысле, человека взволнованным было достаточно странно, но чего только не увидишь в это странное время, когда, кажется, даже то, что считалось сказками, выползало наружу. Призрак, вернее то, что можно было с уверенностью назвать призраком, по крайней мере, с точки зрения обитателей прошлых веков, сидел прямо перед ним. По интерсети бродили хтонические чудовища, сознание умерших хранилось на специальных чипах, имитируя почившего, что же теперь, пришествие божества из чипов и электрических разрядов?

– Ты в порядке? – побеспокоился Джек.

– Нет, не в порядке, – скошенное от внутренней боли, которой, по всем параметрам медицинских имплантатов, просто не могло быть, лицо дёрнулось вверх вместе со всем телом. Это была не физиологическая боль, ясное дело, при этом она не была реальна, в том смысле, что не была вызвана физическим воздействием. Информация, обратившаяся теперь во всех этих странных созданий, с одним из которых он так спокойно разговаривал только минуту назад, уже давно терзала человечество. Паника, страх, сожаление, депрессия, болезни и эмоции, вызванные внешним или внутренним информационным воздействием, преследовали людей на протяжении многих тысяч лет, да и не только людей, весь мир был пронизан этими незримыми как бы нитями. А они, венец эволюции, овеществили его и теперь, возможно, им придёт конец. Это была паническая атака, такое мерзкое состояние, которое Сергей ненавидел всей душой, поскольку осознавал, что в момент наступления этого состояния уже ничего не сможет сделать. Можно было только надеяться на Артура, чьё обеспокоенное лицо выглянуло из дверного проёма, когда могучее, но ныне беспомощное, тело устремилось вниз на неизбежное свидание с мягким тёмно-фиолетовым ковриком...

***

Прошедшая ночь была одной из самых пустых за последние несколько месяцев, наглотавшись таблеток, Сергей уснул на двенадцать часов, будто бы был ребёнком. Впустую потраченное время, о сколь многом можно было подумать в эти часы, не отключи препараты подпрограммные процессы мозговых чипов. Но день, являвший свои бледные пальцы лучей, обещал быть чертовски насыщенным и интересным. Джентльмен думал навестить заведение, когда-то избегаемое им, хоть и не стоит думать, будто бы сейчас он шёл туда из сильного желания, скорее по работе, или нужде, смотря как на это посмотреть.

Перед ним было невысокое, два-три этажа, строение, полностью металлическое, имевшее форму, близкую к полусфере, с той оговоркой, что оно имело углы, как получается при моделировании шара с минимальным старанием. Разница была, по большей части, в том, что зданию это шло, а компьютерной модели – нет. Вывеска над входом, сделанная в стиле ар-деко, гласила: "Благонравные братья постхристианства", под самой же вывеской, в манере пропагандистских плакатов прошлого века, висело полотно, с которого белоснежный улыбкой светил святой отец Аристарх. К мощным створкам врат, сделанных из отражающего золотистого стекла, сетчатого, разделённого на тысячи крошечных шестиугольников, вели три ступени, очевидно олицетворявшие собой тройку великолепных чудес мироздания: творящую мысль, творящего человека и законченный, в других трактовках – совершенный, компьютер. Сергей поднялся по этим ступеням, занимая себя манящей идеей о том, что этим самым попирает бредовые идеи, но уже через мгновение он подумал о том, так ли эти идеи несуразны.

В обширном овальном помещении с высоким потолком, которое было залито тёплым ласкающим сиянием ламп, находился один-единственный человек, помимо Сергея, – Аристарх. Его тёмные волосы, вопреки официальному плакаты, были причесаны с какой-то не возрастной небрежностью, но фирменная улыбка и прищур сохранялись. Он широко развёл руки в приветственном жесте, будто показывая миру свою открытость:

– Сергей Юрьевич, не ждал вас тут увидеть, – при всей общей восторженности обращения, восклицанием тут не пахло. Определённые люди умели негромко, но громогласно, говорить, святой отец был мастером в этом деле. Он никогда не повышал голос, ибо знал, что его будут слушать, и его слушали всегда.

– Какая честь, быть встреченным самим главой общины, неужели вы не заняты? – ответная улыбка не была и вполовину такой же светлой, было больше похоже, что друг другу улыбаются бог и дьявол.

– Конечно же, конечно же. Но столь важный гость может, порой, бывает важнее, чем бренные дела, – манера разговора и подачи материала Аристархом вызывала вопросы и у его братьев по идеологии пострелигии. Он, видно, был слишком очарован религиозной эстетикой прошлых поколений, отчего взгляды его выглядели несколько архаично, однако это не значило, что они таковыми являлись. На рынке духовности, его потребления и производства, было слишком много брендов, которые плохо скрывали свою конечную цель в виде дохода, "Благоверные братья" же сумели занять нишу, которая, смешно, но занята не была. Никто не мог и подумать, что устаревшая форма могла кого-то привлечь. – Но мне всё же интересно, друг мой, что привело вас сюда? – не то в воздухе, не то в голосе, почувствовался едва заметное присутствие жажды золота.

– Мне хотелось бы поговорить с вами об одной странной вещи, святой отец. Знаете, я изучил ваше священное писание и не нашёл в нём ответа на вопрос, каким будет бог-компьютер? – западные пострелигии, в массе своей, верили, что творящая мысль бога зародила мир, мир сотворил творящего человека, а творящий человек должен воплотить бога в сверхкомпьютере, который принесёт в мир рай. Только, никто так и не удосужился объяснить, каким образом это будет сделано.

– Мне чудится, будто разговор наш окажется долог, пройдёмте, в кабинете нам обоим будет удобнее. – Он эффектно развернулся и зашагал по ступеням широкой, своей формой напоминавшей ракушка, лестнице, расширяющейся к основанию. Покрытие лестницы было сделано из странного, не то живого, не то техногенного материала, который крошечными щупальцами обволакивает покрытие ботинок шагающего. Сергей последовал за святым отцом, поглядывая на колышущуюся материю с определённой долей недоверия.

Кабинет Аристарха формой напоминал отрезанную четверть дыни: вытянутый вширь и полукруглый. Потолок, плавно переходивший в стены, являл собой одно сплошное ячеистое стекло янтарного цвета, в общем круговороте чёрного и рыже-янтарного, глаза джентльмена выглядели родными. Обитатель помещения устроился в эффектном, но просто сделанном, чёрном кресле с высокой спинкой из жёсткого материала, гостю же предложил удобное кожаное кресло. Из на вид не слишком прочного стола, который был сделан из того же материала, что и кресло, медленно поднялся нарочито скромный стеклянный стакан с водой.

– Вы чего-нибудь желаете? Чай? Кофе?

– Нет, спасибо, это будет отвлекать. Мы – не бизнесмены прошлого, чтобы результат нашей встречи решался в первые несколько минут, по прошествии которых можно отвлечься. Я пришёл разговаривать, – Сергей недобро сощурился, – милый сударь.

– Вы хотите поговорить о сверхкомпьютере, что ж, воля ваша, что конкретно вы жаждете узнать, я полностью открыт и готов ответить на любые, – хитрая улыбка, полнящаяся пониманием готовности собеседника анализировать каждое телодвижение Аристарха, – вопросы.

– Святой отец, расскажите мне всё своими словами, сделайте верные по-вашему акценты и выделите то, что считаете необходимым. Кому как не вам знать, насколько любят сейчас люди размазывать смысл тонким слоем по тексту.

– Мир – это самоцель бога, то, что ушло от него и должно к нему же прийти. Творящая мысль вызвала Большой Взрыв, волнения и творческая энергия облачились в материю, по этой причине мир бесконечно вариативен и нестабилен. И по этой причине воля людская свободна и мы вольны делать то, что захотим, но так, или иначе, опосредованное родство с Творцом, побудило нас вырваться из плена рутинной жизни. Ибо жажда к сотворению заложена в нас самой природой, изменяясь, она творит, преображаясь, она творит, мир пронизан паутиной созидательной жажды, а необходимость эта и значение воплотились в информации. Помните, как у Платона, есть мир вещей и мир идей? Но бог поступил мудрее, он воплотил идеи в материи, замыслив вселенную, он учёл возможность слияния этих двух величин, ибо всё от бога и всё есть он. Люди – это он, природа, космос, животные, информация и даже еда, бог перетекает из состояния в состояние и остаётся неизменно существующим, он был всегда и пребудет вовек. И не он возжелал воплотится, это люди захотели, чтобы он прибыл в их мир и правил ими, бытуя всюду, он растворяется, рождённый единожды в микросхемах, он принесёт свою волю и знание. Концентрированные и всеобъемлющие.

– Но что же будет с теми, кто не желает бога? – подал голос Сергей, всё это время не сводивший взгляд с лица собеседника, даже не пытаясь скрыть свой скепсис.

– Им не будет смысла желать чего-либо другого, поскольку значение бога истинно, этот смысл перетекает из понятия в понятие, но остаётся един во все времена – абсолют, временный ли, или вечный, – не суть важно. Непознаваемая единица, с которой приходится считаться, как бы её ни назвали.

– Знаете, я бы всё же не отказался от чая, – с нескрываемо натянутой улыбкой, как бы между делом, сказал джентльмен.

– Как пожелает гость, – Аристарх деланно тяжело протянул руку к едва светившейся панели на столе и набрал комбинацию символов, – какой чай будет вам угоден?

– Красный китайский, любой, в принципе, из красных.

– Хорошо, – через восемь секунд перед гостем из столешницы выплыл белый чайник в комплекте с такого же цвета чашкой и блюдцем. – Я удовлетворил ваше любопытство?

– Не совсем, вы так и не указали, каким же будет этот ваш бог, – Сергей деловито перекинул ногу через другую и вопрошающим взглядом уставился на собеседника.

– Он будет таким, каким его не ожидают, он придёт с границы миров, как бы вы ни истолковали это, – в этот момент в глазах святого отца блеснула странная искра бессознательности, только в этот момент джентльмен приметил, что имеет дело с таким же протезированным человеком, как и он сам. Голубые глаза духовного лица бессмысленно уставились на гостя, пальцы же, состоявшие из телесного цвета панелей и чёрных прожилок из резины между ними, чуть подрагивали. Нужно было звать врачей, главу общества, кажется, "взломали".

***

Статные высокие люди в форме напоминали о суровом, но таком противоречиво эстетичном прошлом, в котором массы марширующих под пафосную музыку кусков пушечного мяса могли у кого-то вызвать восторг. Но приходилось признать, правоохранительные органы скорее осознанная необходимость, чем навязанная прихоть элиты. Электро-сетевые распорки окружили куполообразное здание культа, хоть никто и не верил в то, что следы взламывателя могли остаться внутри. С развитием сети и углубившейся её визуализацией, достигшей программной силы, стало вполне возможно разделить виртуальное пространство на условные сегменты и привязать их к географическим ориентирам. Помогало это, правда, только в случае со взбесившимися автономными интеллектами и совсем уж неудачливыми хакерами. Благо, воздействие прочих опасных для сетевой безопасности элементов удалось практически свести на нет благодаря системе переменного потока передачи информации, часто насчитывавшего три и более каналов. В случае неполадок или нежелательных вмешательствах повреждённый канал просто отключался, это требовало немалых затрат, но безопасность того стоила. Люди себя подобным образом усовершенствовать пока не могли, к сожалению.

Сергей стоял в отдалении, на противоположной стороне улицы, безразлично взирая на картины развернувшейся драмы. Его даже не стали допрашивать, люди наверху знали о том, кто вмешался в мыслительные потоки искусственных сетей мышления внутри Аристарха, и Сергей тоже знал, почти наверняка. Он давно заметил пухлого человека, как бы невзначай подбиравшегося к нему, осторожно, но уверенно, он подходил всё ближе и ближе, пока чуть не упёрся выдающимся животом в руку джентльмена. Его чистое лицо без родинок, шрамов и следов технологического вмешательства, казалось подозрительным, сам же он был почти на полторы головы ниже будущего собеседника. Подкупающе честный голос произнёс:

– Сергей Юрьевич, вы ведь видели, как господь посетил святого отца? – в глазах говорившего промелькнуло полное отсутствие веры в то, что он только что сказал. Безыдейность членов этой секты начинала пугать.

– Можно сказать и так, неужели вас ничуть это не волнует?

– А зачем же, у Аристарха прекрасно синхронизировано ежесекундное сохранение личности на физический носитель. Он уже не может умереть, даже если мозг его погибнет, он останется жить в веках и будет и дальше говорить от имени бога, тем ценнее будут его слова, от того, что господь посетил его.

– Как скажете, как скажете.

– Так вы видели? Вы почувствовали присутствие причины и следствия древних идей?

– Увы, но обрадовать я вас не могу, это был просто удалённый взлом, не более и не менее.

– Так вы не уверовали?

– Нет и, думаю, никогда этого не сделаю, – с этими словами джентльмен развернулся и зашагал прочь. Подумать только, нахлебники грядущих перемен, существовавшие во все времена и питавшиеся, по большей части, за счёт технологического прогресса, проникли и в будущее, которым он так когда-то грезил. Компьютер был создан человеком, ровно как и мифы, но и тут нашлись умельцы, повернувшие всё так, будто идея о нём подарена свыше, причём, приходилось признавать, всё было относительно логично, по сравнению с их предшественниками.

***

Артур редко щурил глаза, идя по улицам когда-то сумрачной столицы Восточной Европы, солнце севера не могло поразить человека, проведшего последние несколько лет в далёких горах, где от солнца, если уж оно взошли, спастись крайне сложно. Он брёл без какой-либо определённой цели, как и было ему, приказано ли? Стройные проспекты и столь же стройные улицы, подобного родному Лондону города, вели его по одному им ведомому пути. Все эти громадные экраны, странные видения компьютерного гения, были ему отчасти чужды, хотя скорее забыты, да и сам он был чужим для окружающих. И дело было не столько в другом этносе или одежде, просто сам загорелый гигант с рыжими бровями и еле проглядывающими веснушками производил впечатление, различное и смутное, но производил.

Внезапно один из экранов с красочной рекламой моргнул и на нём проявилось обеспокоенное лицо диктора, читавшего на серо-голубом фоне экстренные новости:

"Широко известный в кругах потребителей архаичной духовной продукции, Аристарх Крестов был взломан полчаса назад, по версии его приближенных, это было внедрение предвестников бога-компьютера, символа утопии в переводе на повседневный язык...

...некоторые священнослужители опасаются активизации неофундаметналистов, террористических организаций, желающих чтобы весь мир уверовал в светлое будущее их пути...".

От прослушивания новостей Артура отвлёк рыжеватый силуэт на противоположной стороне улицы, торопливо шедший в каком-то определённом направлении. Без каких-либо сомнений, это, торопился по своим делам, монах, но, несмотря на быструю сбивчивую походку, мелькнувший на мгновение взгляд был полон решительности, у него была цель и цель определённо для него важная. Молодой человек решил некоторое время проследовать за яркой фигурой, вызывая в разуме внутренний интерфейс интерсети. Личное дело, если можно было так выразиться, по соответствующим антропометрическим параметрам преследуемого, было обнаружено на сайте одной из медитационных общих, которая располагалась в так называемых "Джунглях". Безразлично-неудовлетворённое лицо человека за сорок, мерцая, смотрело на посетителей, будто ожидая подвоха.

Член общины, казалось, торопился, хотя, вероятно, на самом деле всё было не так, избрав, верно, самый длинный из относительно прямых путей. Возможно, он что-то заметил, но продолжал двигаться к своей цели, пока, наконец, маячившая где-то вдалеке груда черноты не преобразовалась в те самые "Джунгли". Это был самый нарочито-стереотипный район из фантастических произведений прошлого, состоявший из, казалось бы, хаотично расположенных конструкций, являвшихся кварталами, нависавших друг над другом. Заблудиться в этих массивах зданий и людей было более чем элементарно, возможно, именно поэтому преследуемый не особо волновался по поводу слежки. Свернув за угол, он было пропал из виду, но через считанные секунды всё тот же яркий оранжевый цвет мелькнул на пролёте лестницы, ведшей к районам, расположенным выше уровня земли. Артур быстро поднялся следом, после чего ему потребовалось ещё несколько секунд чтобы отыскать незнакомца в толпе, что было осложнено чрезвычайно узкими, в особенности в сравнении с улицами основных пространств мегаполиса, проёмами для пешего передвижения.

Человек был потерян из вида, но было вполне логично предположить, что он направится в свою общину, хотя это было скорее обманчиво-логичное предположение. Если бы он направлялся в общину и заметил слежку, то постарался бы получше запутать преследователя, а так...

...размышления были прерваны резким хлопком и последовавшим за ним рёвом взрыва. Архаичные радикалы, пришедшие из страшных прошлых времён, возвестили о своей жизни вполне типичным для них способом – убийствами. Взрыв, произошедший от идеи бога-творца создал мир, взрыв, вызванный идеями его детей, уничтожил других его детей. Воистину, ничто так не портит автора, как его фанаты. Но ни крика, ни единого удивлённого возгласа, не прозвучало после того, как взметнулась вверх пыль. Внутренние антистрессовые платы, предотвращающие наступление ситуации резких неожиданных переживаний, так осуждаемые современниками-натуралистами, сторонниками сохранения старого человека, делали всех людей латентными флегматиками. Реакция погашалась, сводясь к чистой и незамутнённой информации, повествующей о факте произошедшего.

Фигуры, чуть более тёмные, чем сама пыль, спокойно и без лишних телодвижений стали оказывать первую помощь. Артур отшатнулся назад в момент взрыва, теперь же он стоял и наблюдал за тем, как медленно оседают частички материи, прямо перед ним в странной позе, пугающей и неестественной, лежала девушка в платье неизвестного цвета, было решительно сложно различить, то ли материя ткани была серой, то ли это пыль так плотно покрыла поверхности хрупкого тела. На её шее, пульсируя, будто вздутая вена, светила синеватая лампочка, показывающая состояние чипа сохранения личности. Личность продолжит жить, но сам человек уже мёртв, порой казалось, что мир извратился, когда приходило понимание, что террористы ставили своей целью уничтожение индивидов и восхваление личностей, стагнирующих, бессмысленных, мёртвых. Но, может, в этом и был великий замысел?

Вдруг пальцы механической руки дёрнулись, внутренняя система особой охраны здоровья возвратила девушку к жизни. Главной проблемой при этом всегда становился тот факт, что система интегрированного компьютера бросала все силы на осуществление спасательных программ, полностью отключая прочие функции. И человек, устойчивый к стрессу не в силу своей личностной силы, а благодаря чипам, встречал, возможно впервые в жизни, настоящий страх и настоящую боль. И это было ужасно, лицо её исказилось в кошмарном крике, глаза бешено дёргались, будто пытаясь найти того, кто может спасти от того, что случилось. Артур бросился к ней, прижал к своему громадному телу, она тряслась, что-то будто бормотала, но не было слышно ничего, кроме того, как мрачно и тихо оседает пыль.

И в этот момент в одном из далёких переулков появилась странная и чужая фигура, излучавшая своё извращённое счастье. Безумная улыбка, не хитрая, не злорадная, а просто мерзкая, принадлежащая человеку, который искренне верит в то, что в мире прав только он и никто иной, что он нашёл путь, которым следует следовать всем и он поведёт их по этому пути, захотят они того или нет. Он вскинул руки и в громогласно завывании проявились слова:

– Братья и сёстры, божьи творения... – но он не смог сказать ничего более, монах, всё ещё прижимая несчастную жертву теракта, как ребёнка, вошёл металлокерамическими острыми костяшками кулака в челюсть фанатика. Тот отшатнулся и, видимо, зубы, или их осколки, разорвали на большой скорости нёбо и часть гортани, человек с умоляющим видом стал захлёбываться, откашливая кровь на серое полотно искусственного пола, он упал на колени и посмотрел вверх, на своего палача. Приговор был вынесен.

***

Он слышал обо всем, что произошло в "Джунглях", и был страшно зол. Порой Сергей жалел о том, что не поставил противострессовые имплантаты, да только нельзя было их ставить, не ему, не с его работой. Он хотел рвануться туда и придушить каждого, кто был причастен к взрыву, он не хотел, чтобы так было, всё должно быть правильно, иначе нет смысла в том, чтобы быть. И самое мерзкое, что он ощущал – осознание собственной косвенной вины в произошедшем, если бы Аристарха не взломал тот псих из информационного пространства, то не было бы и теракта, если бы Сергей не заявился в общество благоверных постхристиан, то взламывать их главу не было бы и смысла. Это была иллюзия вины, и джентльмен это прекрасно понимал.

Покачиваясь, он ехал в вагоне верхнего метро, поезда которого проносились меж небоскрёбов делового центра. Был ещё один человек, к которому следовало заглянуть. В одном из высоких зданий, мрачно нависая над столом, сидел человек, взгляд которого был полон такой светлой и незамутнённой ненависти, что подобной чистоте позавидовал бы и сам Сергей. На виртуальной панели, обрисовывавшей условную полусферу вокруг пользователя, находились многочисленные информационные панели, выдержки из СМИ и небольшое окошко с видео, видео повествовало о том, как хмурый будущий гость в чёрных очках терпеливо колыхался в такт движениям поезда. Человек в высоком здании ждал.