Текст книги "Особенности разведения небожителей (СИ)"
Автор книги: Ива Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 39
Евгения:
Глаза у него стали больные и несчастные, как у молодого, здорового и ненужного кота в ветклинике перед усыплением. Животные все понимают, что бы там люди себе ни придумали про право распоряжаться чужой жизнью.
Моего кота, которого я планомерно довела вопросами до такого состояния, теперь надо было встряхнуть, а потом приласкать.
Моего? Кстати, когда он стал моим? Понятия не имею, наверное, с самого начала был. Поэтому я даже не пыталась сопротивляться потоку, смывшему меня с берегов привычной реальности в самую середину бурлящей между порогами чудес страшной сказки.
– Если бы я только знал, что точно не наврежу своими действиями. Обычно ведь хочешь как лучше, а получается как всегда. Ты тоже не можешь гарантировать, что, если я посвящу в свою тайну лисье семейство, это не затянет их в пучину бездны.
– Точно знать и гарантировать никто ничего не может. – Я пожала плечами. – Поэтому будем думать. Как, когда и насколько ты готов. Только времени на это немного. Немного, но оно еще есть. На то, чтобы притормозить твоего друга, хватит. Не зря его мать, у которой интуиция в прошивке божественности, всполошилась, понимаешь? Значит, он действительно близко подошел к огню.
– Да чтоб их гарпуном заарканило, – сказал Яоши, осмыслив мои последние слова. По тому, как он напрягся, я поняла: мою правоту взвесили и признали. С одной стороны, хорошо, с другой – лучше бы я ошибалась, на самом-то деле. Я вообще директор зоопарка, а не кризис-менеджер в шпионской организации. Хотя опыт подсказывает: это почти одно и то же.
– Одному оно как-то спокойнее было, сподручнее, – все еще ворчал Яоши. – Отвечаешь только за себя, за свою голову, а духов не сильно-то и жалко.
– Это иллюзия, А-Инь. – Моя рука сама скользнула в его волосы, чуть потянула и царапнула кожу головы ногтями.
– Как ты меня назвала? – недоуменно моргнул косатик.
– Раз я твоя, то ты мой. Значит, хотя бы наедине я буду называть тебя так, как тебя зовут.
– Ты еще скажи «муженек», – скривился Яоши, нарочито спародировав почтительно-неприличное обращение жены к мужу. В Китае вообще с этим все забавно, во всяком случае раньше было. Китайская жена своего благоверного по имени никогда не называла, пользуясь различными титулами, в том числе и вот этим. Ключ же сейчас очень искусно, но все же заметно прятал за ерничанием растерянность. – Или darling.
– Не дождешься, – хмыкнула я. – Тайновы в неволе не размножаются.
– Ничего. Для таких вот не согласных размножаться наш зоопарк и создан. Переучим, – оскалился он и положил голову мне на колени.
– Сам сначала научись. – Я ущипнула его за мочку уха так, что та порозовела. И даже вздрогнула, когда в ответ раздалось отчетливое «мр-р-р-р» откуда-то из недр его организма.
Мы оба замерли, надо сказать. Яоши, кажется, сам от себя не ожидал.
Я тихонько выдохнула, пинками прогнала из головы радостный сабантуй гормонов и вернулась к прежней теме:
– Это иллюзия, что ты один и отвечаешь только сам за себя. Ты никогда не был один. Оттого, что ты прятался, твой друг не перестал искать. И нашел, судя по всему. На нашу голову.
– М-м? Он меня обнаружил? Но как?! И почему тогда сегодня…
– Да лучше бы тебя. Похоже, он нашел хвост того, кто на вас напал, и уже готов за него дернуть.
– Только не говори, что у тебя тоже лисья интуиция! Может… может, тогда отправишь письмо его матери? Пусть она сама его за уши подержит, – забеспокоился Яоши, слегка царапая мою ногу ногтями через ткань ханьфу. Впрочем, сразу исправился и даже лизнул покрасневший участок, приподняв полы халата. Я тихо выдохнула от удовольствия и прикрыла глаза.
– Ее интуиция и без нас тревогу бьет. Но кажется… вот скажи, какая самая яркая черта у твоего друга? Что бы ты первым сказал, пытаясь описать его характер?
– Упрямый как ишак! – выпалил Яоши и замер, оценив собственные слова. – М-да… бездны лысой его мамаша остановит, если Янью почуял след.
– Значит, надо отвлечь, м-м? Он ведь зачем злодеев хвост искал? Чтобы за него вытащить тебя. Если ему дать тебя… хвост по идее бросит. А у нас появится время и свобода маневра.
– И сколько у нас времени на раздумья? – тоскливо хмыкнул ключик, пряча лицо в моих коленях. – Не могу я так сразу. Вот не могу! Я… он… да бездну ему в задницу!
– Если бы времени не было совсем, Янли бы так просто не ушла с ласковой улыбкой. Но она пока всего лишь прощупывает почву, а не врывается сюда с лисьей кавалерией наперевес. Значит, минимум пара недель у нас есть. Готовься. Я помогу.
– Угу, – промычал он, зарываясь лицом в ткань, будто отгораживаясь от мира. – Они шумные. Наглые и бесцеремонные. Доставучие. Их всегда слишком много. Побыв в этой семейке час, ты захочешь сбежать в самую глубокую бездну. Я… ужасно соскучился.
– Не хочу тебя пугать, – пальцы скользнули под ворот его ханьфу и погладили напряженные мышцы плеча, – но знакомство с моей семьей тебе тоже предстоит. Ты сам на бабулин юбилей подписался. Они, конечно, не боги и не лисы, но тоже веселые товарищи. Скучать будет некогда.
– Почему, вот почему из всех найденных в сети претендентов я выбрал тебя? А? Вот что меня так в голову клюнуло? Ты невыносимая. Именно с твоим появлением здесь проблемы начали множиться, как яйца в фениксятнике. Ты все время задаешь ужасные вопросы и ведешь себя возмутительно. И семейка твоя, чувствую, будет не лучше. Почему я тебя выбрал, а?
– Понятия не имею. – Мой тихий смешок горошинками ссыпался ему на открытую шею. – Сам виноват, теперь терпи.
– Яйца в фениксятнике, – внезапно завис Яоши, прядая ушами – вот самым натуральным образом они у него зашевелились. – Чтоб им пингвинами подавиться!
– Кому? – машинально переспросила я, проводив глазами метнувшегося обратно в окно новостного сперматозоида, секунду назад притащившего хозяину доклад.
– Семь. Семь яиц! – Яоши вскочил и схватился за голову. – У этих кур проклюнулись семь яиц! К бездне лис, хвосты злодеев и прочие проблемы! Сейчас тут такое начнется, что…
– Яоши! Яоши! Яоши! Детки! Много! – По мере того как истошный вопль приближался, я все четче слышала в нем какие-то истерично-петушиные нотки. Неужели элегантный мужик в черном, похожий на всех темных властелинов сразу, может так орать?
– Еще хуже может, – словно бы услышал мои мысли ключ, мрачно смотревший куда-то вглубь центральной аллеи. – Тоже мне, петух-рекордсмен. Говорил я ему, что четыре курицы сразу – это перебор! А он: «Из десяти один раз получается, из десяти один раз получается…» Маньяк-производитель, мать его в бездну! Теперь он включит режим «А-а-а, все хотят напасть на моих птенцов» и вынесет мозги любому, кто не спрятался! А мне так вообще первому.
Глава 40
Яоши:
– Три черненьких! Три черненьких! Ты можешь в это поверить? – истошно кудахтал Хэй Фонхуа. – Представляешь, Хэйсу, мой черный мальчик, у тебя наконец будут сестрички того же цвета, что и ты!
– Все три – самки? – тяжело вздохнул я, с непонятными даже для себя чувствами осматривая монструозную кладку. Бедные, несчастные редкие птицы! Которые размножаются хорошо если раз в тысячу лет, чтоб их кашалот проглотил! С какого перепугу они в последние годы несутся как самые обычные куры?! Хорошо хоть, не все яйца проклевываются. Сильно не все. Поэтому петух так орет: впервые за историю зоопарка вылупляться начали аж семь штук из кладки в несколько десятков.
– Да! Да! А поскольку мой первый сын давно улетел из гнезда и успел родить мне много внуков, они тоже нашли свои гнезда с птицами другого вида и принесли птенцов… У моих девочек не будет недостатка в женихах! Они смогут со временем возродить род черных фениксов самой чистой крови!
– Ну, в чем-то он прав, – сказала Тай Жень, поддерживая меня под локоть – что было совсем нелишне, поскольку долбаный петух выжал из меня все соки, требуя обустройства новой детской последними и самыми сильными амулетами полной защиты. – Ты потом у мамы спроси, она тебе популярно объяснит, что генетический материал отца неизменно передает и хранит именно дочь, так что будут ему темные фениксы в количестве.
– Да мне и того что есть хватает, – устало прикрыл глаза я. – Лучше бы он оставался злобным темным властелином, честное слово. Стравливал бы подданных и пировал в гнезде из человеческих костей… а не кудахтал мне в ухо, как ненормальный! Мой чокнутый папаша наверняка как-то повредил этому петуху мозги, переключив его фанатизм с властелинства на размножение.
– Смотри! Яоши!!! Бе-е-елый! Мальчик! Белый мальчик! Даже я таких не видел!
– Оу… мои уши. Да успокойся ты, петух-наседка! Может, он просто бледно-желтый? – Я буквально вздрогнул от этих воплей.
– Белый, – улыбнулась моя хранительница, осторожно беря в ладони мокрый облезлый мячик с широко открытым орущим клювом. – Но не альбинос. Прелестный малыш.
Петух моментально забыл орать мне в ухо и переключился на Тай Жень. С одной стороны, меня выбесил его обожающий взгляд, а с другой – даже неплохо, что чокнутый папаша отвлекся и перестал тянуть из меня последние соки. Пока они с Тай Жень увлеченно обсуждали будущий рацион новорожденных и пока феникс, открыв рот, внимал совету измельчить скорлупу, из которой вылупились детки, и скормить им же для здоровья, у меня появилась возможность выдохнуть и немного прийти в себя. А заодно сосредоточиться на приказах духам, чтобы те навели уже порядок, приглушили децибелы петушиной истерики и вообще перекрыли этот сектор на время, пока я оттащу свою хранительницу домой.
– Почему ты так переживаешь? Разве это не цель зоопарка? – спросила меня Тай Жень, когда мы устало тащились по аллее обратно в павильон.
– Цель-то цель, да только именно фениксами уже никого не удивишь. Сейчас награду выдают только за редких черных, и то небольшую. А остальные яйца намного дороже было бы продать именно яйцами, как ингредиенты. Пока они не проклюнулись, определить, какое из них болтун, а какое с цыпленком, невозможно, так что это было бы выгодно. Да только ненормальный папаша убьет за такое кощунство. Мало того, теперь кое-кто шибко умный, – я многозначительно посмотрел на Тай Жень, – еще и драгоценную скорлупу предложил бесполезным цыплятам скармливать. Эх. Главное, те, что не проклюнулись, никуда не годятся, кроме как в помойку. У них даже скорлупа становится ядовитая.
– Дети не бывают бесполезными, – улыбнулась хранительница. – Я вот поговорила с Хэем Фонхуа и выяснила, что, например, все поставки лазурного оникса, необходимого для твоих духов, обеспечивает Нин Жей, один из голубых фениксов и сын нашего заботливого папаши. А еще есть радужная сера из вулканов Шиньчже, где живет второй выводок, какая-то там пыльца из долины Фон от третьей дочери… продолжать?
– Еще бы он не поставлял их пожизненно. Этот ледяной дурень чуть ползоопарка в свои детские истерики не заморозил. А уж как его после очередного перегрева по собственной дурости выхаживали, думали, помрет. Его папаша мне мозг лабораторной ложечкой выел, – проворчал я.
– Но заставить его никто не может, и делает он это добровольно, потому что тут живет его семья и младшие братья, верно? – Тай Жень опять мечтательно улыбнулась, и я только вздохнул.
– Ладно, ладно… не бесполезные. Но ту скорлупу, что ценная… половину заберу! У меня на нее спрос. Вторую половину, так и быть, пусть жрут, куры несчастные.
Доставшийся мне в награду за полскорлупы поцелуй, пожалуй, того стоил. Все равно проклюнувшихся яиц было семь, а я обещал максимум два-три набора осколков выкинуть на черный рынок.
– Тр-р-р-р! – встретил нас дома вовсе не горячий чай и заслуженный отдых, а взъерошенный и чем-то напуганный, а оттого злющий крыс. – Кр-р-р-р-р!
Я пригляделся и заметил, что эта тварь, сидящая не внутри клетки, а сверху на ее куполе, выглядит как-то странно. Вроде мокрая, со слипшейся шерстью и чем-то перемазанная по уши.
– Стоп! Хоть ты не ори, я и так раздраженный. Поясни спокойно! – У меня даже на оскал уже сил не было.
– Где креветка? – это уже очнулась Тай Жень.
– Хр-р-р-р-р! – злобно ответил крыс, расставив лапки в стороны, и продемонстрировал…
– Эм, вроде он не сумчатый был, – озадаченно сказала Тай Жень. – И не самка. Как ты это сделал?! Он что, из тебя там молоко сосет?!
– Кр-р-рх-х-х… – Лапы поссума бессильно обвисли, и он посмотрел на мою хранительницу жалостным взглядом профессионального нищего со ступеней даосского храма. – Ш-ш-ш-ш!
И ткнул лапой в поднос, на котором стояли бутылочки с молочной смесью. Должны были стоять. Сейчас там было пусто, но грязно. Только тут я сообразил оглядеться и, кажется, понял, что произошло.
За всем этим бардаком я забыл сказать духам, чтобы они заварили смесь. Поссум, явно испугавшись, что его креветка сдохнет с голоду, пытался развести смесь сам – вон валяется коробочка с порошком, вон мокрые следы из кухни, где этот придурок пытался добыть воду из-под крана.
Судя по результату, ничего не вышло. Креветка, которая от голода орет, как целый вольер взбесившихся лань-ланей, кого угодно способна довести до помешательства, а уж крыса, который напрямую зависит от ее благополучия, тем более. Потому что мелкая дрянь полчаса поорет, а потом начинает натурально сдыхать с голоду – холодеет, отростками дрожит, линяет из здорового розового цвета в трупно-желтоватый…
– Кажется, ему стала даваться частичная трансформация. Он, похоже, еще и моей энергии через поводок подтянул на это дело. – Я почесал затылок, не зная, ржать мне или все же посочувствовать крысу. Он хоть и скотина, но все же мужик. Какая-то солидарность мне не чужда… особенно когда я вижу результат: сахарный поссум стал поссумом сумчатым, спрятал креветку в образовавшийся на пушистом пузе карман и там… кх… не, чисто теоретически у мужских особей тоже есть соски, и я даже читал, что при определенных условиях можно выжать из них молоко… но на практике такое увидел впервые!
– Кхм. Ну… кхм… – Я все еще пытался не рассмеяться. – Ну, я нас поздравляю. Точнее, тебя, крысеныш. Раз смог… кхм, ха… давать молоко, то, может, и родишь когда-нибудь. Танфушу тоже очень редкий зверь! Его надо размножать. Всячески. Тебе за это точно срок скостят!
Глава 41
Евгения:
– Только попробуй. – Я легонько щелкнула пальцем по носу оскалившегося поссума. – Хвост побрею, будет точно как крысиный. Не дергайся, я ничего тебе не сделаю, проверю, все ли в порядке.
Вообще-то, наш поссум, которого мы величали крысой скорее за характер и плохую репутацию, чем за внешность или видовую принадлежность, был белочкой. Да, поссумы – белки, к тому же еще и летяги. А белки очень не любят, когда их щупают за пузо. Сумчатые белки не любят этого вдвойне, но кто б его спрашивал?
Карман на животе Яна был скорее как у американского опоссума – хих, даже название звучит похоже. Не поперечная сумка на пузике, а, скорее, продольная складка кожи, прячущая в своих пушистых недрах креветку. Что вызывало у Яна очень яркие эмоции, жаль, в основном негативные.
– Ну, все не так страшно, самкой ты не стал, – оптимистично резюмировала я, поглаживая взбаламученного крыса по пушистой спинке и пальцем придерживая мечущийся беличий хвост. – Поставим изготовление смеси на автомат, запрограммировав сперматозоидов ее готовить без перебоев, и больше тебе так мучиться не придется.
– Цви-и-и-ир-р-р-р!
– Но ты вот что… ты пока обратно не трансформируйся. Смотри, как удобно: креветка в кармане, ей тепло, и руками, в смысле лапами, ее держать не надо. И точно не уронишь.
– Крэк-кэк-кэк-кэк. – Танфушу замахал лапками еще сильнее и отвернулся.
– Короче, все ясно: пока будешь сумчатым. Тем более сам обратиться в прежнее состояние, как я понимаю, ты не можешь. А нам лезть в твою трансформацию невыгодно. Да и мало ли что с тобой во время стресса произошло. Вдруг от вмешательства энергии хаоса у тебя еще что-нибудь вырастет, – подвел итог Яоши. – Вали под покрывало. Если не хочешь, чтобы я тебя из сумчатого превратил в жареного. У нас тут дела. – И демонстративно потыкал пальцем в клетку, накрытую специальным светозвукомагонепроницаемым чехлом. Не забыл, смотри ты, заказал и даже получил.
Вторую руку принц косаток держал за спиной, которой ко мне старательно не поворачивался. Хм?
– Тяф. – Танфушу протянул мне лапки, просясь на ручки. И всем своим видом показывал, какой он задерганный и уставший. Настолько, что сам не доползет до родной кровати и не прочь присоседиться к моей.
– Отдыхать иди в домик, – непреклонно велела я. – А, ты хочешь, чтобы тебя туда отнесли? Это ладно, это можно.
– Баловать еще всяких крыс. Брысь! – Рядом с поссумом возникли два духа и практически телепортировали того в клетку, плотно обмотав ее каркас тканью и застегнув пару ремней поверх. – И бутылочки ему туда каждые два часа просовывайте. – Яоши покосился на меня, а потом махнул свободной рукой и вызвал перед собой светящуюся голографическую панель с клавиатурой. Еще раз покосился и быстро-быстро набрал одной рукой несколько команд. Я даже пальцев не видела, только размытые движения.
– Так духи – это все же программа?
– Сплав. Это самое подходящее слово. Низшие могут работать и без таких заморочек, но тогда действия должны быть простыми или очень подробно описанными. Мозгов-то особых нет. А вот что-то посложнее уже требует детально расписанного плана действий.
– Ах-ха… программировать в человеческом мире научился? – Я устало потянулась и посмотрела в окно. Смеркалось. Павлины, драконы, лисы и цыплята незаметно съели весь день, и я с ног валилась от усталости. – Ладно, я в душ…
– Ага, я с тобой. С делами закончил, – как само собой разумеющееся произнес Яоши, даже не краснея.
– Вот спасибо, но этого душа мало для нас двоих, – хмыкнула я, пародируя фразу из фильма.
– Да без проблем. – Он щелкнул пальцами обеих рук, забыв, что прятал что-то за спиной. – Теперь даже мно… э… – Упавшая ему под ноги странная змея заставила меня остановиться и приглядеться внимательнее. Хм, веревка? Нет, не похоже. Ремень?
Пару секунд посмотрев на это чудо, оценив предыдущие действия Яоши, его загадочный вид и спрятанную за спину руку, я спросила:
– Серьезно?
– Ну ты же обещала. – Ключ тут же сделал вид, что «я не я, кобыла не моя».
– Я обещала пообещать. – Моим ехидством можно было смазать тот самый ремень вместо масла. – А не применять, тем более в душе. Брысь, несчастье мое, я сначала помоюсь, а потом подумаю, что делать с тобой и твоими околосексуальными инициативами.
– Почему это «около»?! Без всяких «около», прямым текстом! А это просто шутка была! – возмутился Яоши, но я уже закрыла дверь душевой.
Когда я, вымытая до скрипа и слегка подобревшая, вернулась в комнату, кровати были упрямо сплавлены в одну большую. Только вот Яоши нигде не наблюдалось. Хм, а я ведь думала, что косатик уже лежит голый на простынях в призывной позе, с его-то характером.
– Я задолбался двигать мебель по ночам, – сумрачно поведал принц демонов откуда-то у меня из-за спины. – Все равно ты моя. Сама сказала! Так какой бездны?
И все-таки Яоши предстал передо мной практически нагишом. Только вот от обычного человеческого облика в нем не осталось и следа. Кожа потемнела на несколько тонов и покрылась белыми сверкающими «веснушками», алые рога выросли на два десятка сантиметров и слегка завились, черты лица стали более грубыми и рублеными, а само тело – более крупным и накачанным. Про увеличившиеся когти и зубы я даже говорить не буду.
Я осмотрела его с ног до головы, даже подошла и пощупала, с трудом подавив желание поковырять ногтем, измерить сантиметром и сунуть в… куда-нибудь термометр. Интересный какой экземпляр!
– Какая-то у тебя неправильная реакция, – недовольно заметил Лан Инь – принц демонов, хмуро следя за моими манипуляциями. Я как раз взяла его ладонь в свои и проверяла остроту и прочность когтей, царапая ими каменную столешницу.
– Нормальная реакция, я изучаю новый вид! – От энтузиазма даже сонливость почти прошла.
– Ты правда думаешь, что я принял этот облик, чтобы ты его изучала?!
– Не знаю, не мешай пока… А зачем ты его принял?
– Затем, что с человеком в весенние игры ты играть отказываешься, у тебя все мысли об экзотических зверушках. – В голосе Яоши едва заметно проскользнули обиженные нотки.
– А, ты решил, что станешь экзотической зверушкой и я соглашусь на эти… как их… тучку и дождик? Не, промахнулся. Экзотические виды я люблю изучать, а не трахать.
– Хм… ну давай начнем с малого. Не хочешь изучить вот это? – Он перехватил мою руку и переложил себе на пах.
– Погоди, сантиметр возьму!
– Шестнадцать в спокойном состоянии. Диаметр не знаю, тебе надо замерить самостоятельно. – Серьезный ответ в сочетании с каменным демоническим лицом.
– О, сейчас запишу, спасибо.
– Ты издеваешься, да? – заподозрил наконец ключик.
– Есть немного. – Я улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в уголок губ. – Но ты ведь тоже.
– Есть немного, – спародировал он меня. – А если выключить свет, я еще блестеть начну. Как звездное небо. Красиво!
– По всему периметру или только там?
– Это лучше проверять на практике. – Он наконец засмеялся. – Займемся?
