Текст книги "На грани тьмы"
Автор книги: Иштван Немере
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Ночная охота
Заложники сидели в хвосте военного самолета. На их лицах уже не было чулок. Волнение профессора Дрейменса немного улеглось. «Нас осталось всего четверо», – думал он. При виде аэродрома в нем пробудилась надежда, он цеплялся за тонкую соломинку, и, хотя сомнения то и дело повергали его в отчаяние, ему хотелось верить в благополучный исход, но… Смертельно бледное лицо секретарши казалось совсем белым. Говорить друг с другом им запретили, но иногда они исподтишка обменивались взглядами. В глазах профессора секретарша читала ободрение и пыталась успокоиться. Это ей плохо удавалось.
Руководитель лаборатории успокаивал себя тем, что не он главный заложник. Если еще кого-либо отпустят на свободу, быть может, он будет в их числе. Но пока все это только слабая надежда. Он ощущал страшную усталость, на шее вздулись жилы. Четвертый заложник – худенькая женщина средних лет, сотрудница лаборатории. Днем она плакала, но сейчас глаза ее сухи, уголки рта нервно подергиваются. Она почти ничего не видит, едва слышит, смутно понимает, что вокруг происходит. «Только бы наступил конец, скорее бы конец», – безостановочно повторяет она про себя.
Все пассажиры ощутили, как машина поднялась в воздух.
Террористы сидели в пассажирском салоне ближе к носу самолета на металлических сиденьях, прикрепленных к ребристым боковым стенкам. Они переодевались. Из больших сумок вынули зеленовато-коричневые брюки и куртки, ботинки на толстой подошве. Парашюты валялись на полу – большие коричневые полотняные пакеты с тщательно пристегнутыми сверху шнурами.
Лица их оставались под чулками. Несмотря на это, капитан Костис сделал много снимков со светящегося голубоватым светом экрана. Кто знает, быть может, специалисты смогут использовать эти фотографии. В микрофон он сказал:
– Высота две тысячи метров, направление юго-юго-восток. Находимся в сорока километрах от аэродрома Аточа.
Перед сиденьем Лиммата тоже микрофон. Его подставка наспех прикреплена прямо к полу. На металлической пластине индикаторы приборов.
– Поверните на шесть градусов восточнее, – приказал Лиммат.
Пилот повиновался. Пассажиры ощутили, как самолет забрал чуть левее. Лиммат проследил за приборами и отдал новое указание:
– Юго-юго-запад, высота три тысячи метров!
Он с удовлетворением отметил про себя, что приборы функционируют безукоризненно.
Кабину от салона отделяла герметически закрытая толстая металлическая дверь. Летчики были в безопасности, зато жизнь заложников все еще зависела от террористов.
Пока Костис переговаривался с Лимматом, Ваубан, второй пилот, по радио связался с диспетчерской вышкой Аточи.
– Что происходит? – услышал он голос полковника Эберта. – Радары отметили, что «Мотылек» все время вихляет.
– Я – «Мотылек»! Вожак террористов испытывал контрольные приборы. Все в порядке.
Снова тихо. Самолет продолжает свой полет.
Выдерживая расстояние в несколько километров, за «Мотыльком» летит второй самолет. Хотя это против правил, Бренн велел погасить сигнальные огни. В кабине пилота темно, только слабо мерцают маленькие лампочки приборов.
– Готов инфракрасный киноаппарат? – спрашивает майор.
– Готов, – докладывает лейтенант Меравил. Этот детина едва помещается за креслом одного из пилотов.
– Приемник радиосигналов?
– Готов! – докладывает другой лейтенант, Чаринг.
– Жаль, что мы не знаем их планов, – ворчит майор. В шуме моторов никто этого не слышит. Пилоты следят за приборами. Машина идет плавно.
– Получил новое указание, – слышится голос Костиса, докладывающего диспетчерской Аточи. – Вожак приказал лететь в сторону Ленбурга. На высоте трех тысяч метров поворачиваю на юг.
Бренн молчит, пилотам «Летучей мыши» специальный приказ не нужен, они и без того следуют за летящим впереди «Мотыльком».
Полковник Эберт устал. С половины седьмого утра он на ногах. В полвосьмого уже был во дворце президента, а потом колесо завертелось. Сейчас поздний вечер. Двадцать один двадцать.
– Донесение из больницы, – докладывает кто-то за его спиной, вероятно полицейский офицер.
– Читайте.
– «Состояние четырех заложников, отпущенных на аэродроме, в пределах нормы. Женщины получили успокоительное. Шофер Дрейменса в альбоме полицейской картотеки опознал двух террористов. Женщина – Катарина Хиртен, ей двадцать восемь лет, принимала участие во многих террористических акциях, в течение двух лет разыскивается полицией. До сих пор была на нелегальном положении. Второй – Роджер Манч, тридцати семи лет, с декабря прошлого года разыскивается за вооруженное ограбление банка и похищение людей».
– Троих мы теперь знаем, – заключает Трааль и добавляет: – Я прикажу усилить слежку за старыми квартирами Лиммата, Хиртен и Манча, за их знакомыми и членами семьи, если таковые имеются.
– Уполномочиваю вас прослушивать телефонные разговоры. Письменное разрешение подпишу позднее, – кивает Эберт.
– Понял. Благодарю.
Трааль уходит. Эберт и его штаб продолжают наблюдать за двумя движущимися на радарных экранах точками.
– Я – «Мотылек», – слышат они голос Костиса. – Мы над Ленбургом. Террористы приготовили один парашют.
Эберт и лейтенант Пирон подходят к карте.
– Ленбургской полиции объявить тревогу второй степени! – бросает Эберт.
Начальник аэродрома показывает на карту:
– Вот Ленбург. Если они не изменят курса, минут через пять будут над горами Буллер. Эта территория, километров в сто пятьдесят, мало заселена из-за топографических условий.
Его перебивает голос пилота:
– Согласно новому указанию, повернул на пятнадцать градусов на юго-запад. Высоту снизил до двух с половиной тысяч.
– Продолжайте лететь на заданной высоте. Воздушное движение в этом районе снимаем, – приказал в микрофон начальник авиабазы.
Взглянув на подошедшего доктора Амстела, покусывающего губы, Эберт сказал:
– Посмотрим, что будет дальше. Пока они то и дело меняют курс. Значит, у них какая-то цель.
– Боюсь, это выяснится слишком поздно.
«Мотылек» и следующая за ним «Летучая мышь» больше часа летели, постоянно меняя направление, но ни на одном участке не отклонились от столицы дальше чем на четыреста километров.
Было двадцать два тридцать, когда они проехали Лунгар. Маленький городок был погружен в сонную тишь. Единственный открытый ночью ресторан и бензоколонка освещались световыми вспышками вывесок.
– Надо позвонить в полицию, – потянулся к телефону Масперо.
– Ты уверен? – спросил его друг. Он вел осторожно, то и дело замедлял ход – на дороге все больше резких поворотов.
– Я обещал, – ответил Масперо.
– Если позвонишь, их столько сюда нагрянет, что все дело испортят! Никакой «бомбы» не получится!
– А если мы ничего не сделаем? Ты забыл о бактериях? Они у террористов. Ты же сам слышал по радио, что они получили самолет в обмен на заложников и полетели в неизвестном направлении! Люди не знают, но нам-то ведь известно, какая ведется игра, Пьетро, что поставлено на карту!
Хаутас молчит, понимает, что Виктор прав, но не хочет упускать из рук блестящий материал для репортажа.
– Я не журналист-ас, как ты, – тихо отвечает он. – Я не знаменит, и у меня нет капитала, который бы приносил дивиденды. Мы мчимся сейчас в темноте как оголтелые вовсе не для того, чтобы вдруг отовсюду повылазили полицейские и закрыли нам дорогу. Так с детьми поступают, выключая вечером телевизор, чтобы они не видели чего не следует.
– Если мы допустим промах в деле с этими бактериями, все полетит к дьяволу! – сердится Масперо, думая о Сишане и Мириам.
Но тут дребезжит телефонный аппарат, репортеры прерывают спор.
– Это он! – взволнованно восклицает Масперо. – Тормози! – Он хватает трубку. Слышит уже знакомый голос:
– Вы проехали Лунгар, господин Масперо?
– Пять минут назад. Едем вверх по горному серпантину.
– Хорошо. Доезжайте до развилки, а там сверните налево.
Неизвестный отсоединился.
Пьетро вглядывался в темноту. Где находится этот таинственный человек? В далеком городе или поблизости?
– Теперь мы по уши влезли в это дело! – положив трубку, буркнул Масперо.
– Если хочешь, вызови полицейских, – недовольно ответил Пьетро. От его обычного юмора не осталось и следа.
Масперо взглянул на бумажку с телефоном Трааля, вызвал указанный в ней номер. Отозвался женский голос. Журналист удивился и нерешительно проговорил:
– Э-э-э… простите! Вам что-нибудь говорит слово «Кортези»?
– Конечно, сударь. С кем желаете говорить?
– С капитаном Траалем.
– Соединяю.
Масперо, разумеется, не знает, что его соединяют с авиабазой Аточа. Да и зачем ему это знать! Через несколько секунд мужской голос спрашивает, кто хочет говорить с капитаном. Журналист называет себя.
– Масперо? Что случилось? – почти сразу же откликается Трааль.
– Что вы и предполагали. Мы с коллегой Хаутасом мчимся куда-то в машине. Проехали Лунгар. Едем в горы. Дорогу указывают по телефону.
– Понял. Очень важная информация! Когда станет ясно, что прибыли к цели, сообщите.
Поменявшись местами с Пьетро, Масперо повел машину. Они продолжали путь.
– Лунгар? – повторил Эберт, грызя карандаш. Сейчас он был похож на школьника-переростка.
– «Мотылек» тоже приближается к горам неподалеку от Лунгара, – указал на карту начальник авиабазы. – Если они не переменят курса, минут через пятнадцать будут там.
– Место встречи?
– Задачей террористов было раздобыть документы об опытах с бактериями. Попав в трудное положение, они вынуждены были вернуть их, но ясно, успели сделать в институте фотокопии. Их-то они и хотят передать своим шефам, – сказал Трааль.
– Понятно, они действовали не по собственному почину, – подключился к разговору Эберт. – В такой грандиозной кампании по дискредитации правительства заинтересованы определенные политические круги. Раздуть скандал – вот что они хотят. В какой-то точке страны кто-то ждет «упавшую с неба» посылку. Возможно, с шестым парашютом они сбросят сумку с документами, а сами полетят дальше. Возможно, все вместе спрыгнут там, где их ждут сообщники, наверняка с машинами. И вся компания бесследно исчезнет. Но мы не можем этого позволить. Найти их потом вряд ли удастся. Преступники должны быть наказаны! – резко закончил Эберт.
– Я – «Мотылек», – раздался из стенного динамика голос второго пилота Ваубана. – Наши пассажиры потребовали открыть люк.
– С заложниками все в порядке? – спросил полковник.
– Да. Сидят в хвосте самолета. Террористы столпились у люка, надевают парашюты.
– Скажите, чтобы они положили цилиндры с бактериями на сиденье поближе к кабине. Все четыре цилиндра ни на секунду не должны исчезать из поля зрения телекамеры.
– Вас понял. Они приказали Костису изменить курс.
– Скажите, куда приказано повернуть. Пусть услышит и «Летучая мышь».
– Двести семьдесят четыре градуса, высота тысяча пятьсот. Снижаюсь. Летим над Дотарбе, чуть правее курса вижу огни города, – вмешался Костис.
– Это километрах в ста от Лунгара, – тихо заметил Трааль.
Эберт услышал и понял его. Он тотчас приказал одному из дежурных:
– Лунгарской полиции объявить тревогу первой степени! Лейтенант Пирон! С пятнадцатью «гепардами» на специальном самолете – немедленно в Лунгар! В пути получите дальнейшие указания.
– Понял! – Пирон сорвался с места.
– Скоро половина одиннадцатого. Они уже два часа в воздухе, – заметил начальник авиабазы.
– «Мотылек», «Мотылек», отзовитесь! – позвал в микрофон Эберт.
– Я – «Мотылек».
– Как у вас с горючим?
– Хватит еще часа на полтора полета.
– А что с цилиндрами?
– Террористы положили их на сиденье. Прошу разрешения открыть люк.
Глаза Эберта сузились. Он ни на кого не смотрел. Сейчас он должен решать один. Полковник чувствовал, как от усталости и напряжения у него дергается веко.
– Разрешаю! – Эберт, казалось, выплюнул из себя это слово и тотчас отвернулся от микрофона. Вытер лоб. Энергия вновь кипела в нем. Он был готов к новым неожиданностям.
– Наблюдатели на радаре! Регулярно фиксировать положение «Мотылька»!.. А теперь соедините меня с президентом, – звенящим голосом приказал он.
Бренн знал: еще несколько минут, и поднимется кутерьма. Вместе с лейтенантом Меравилом на борту самолета их тридцать два человека, а тридцать два «гепарда», если потребуется, способны на чудеса.
– Я прыгну первым, – буркнул лейтенант Меравил прямо в ухо майору.
В полумраке Бренн взглянул на гиганта. Вспомнил, сколько им довелось испытать вместе. Всем тридцати двум…
– Прыгай! С собой возьми шестерых.
Диспетчерская Аточи ведет по радио разговор с «Мотыльком».
«Мотылек»: Террористы надели парашюты. Заметно, что умеют с ними обращаться, вероятно, прыгали и раньше.
Аточа: Женщина тоже?
«Мотылек»: Да.
Аточа: Чулки не сняли?
«Мотылек»: Нет. Вожак проверяет координаты самолета. Минуточку… Потребовал изменить курс на два градуса на северо-северо-восток. Высота та же – тысяча пятьсот метров. Один из них прикрепил к поясу маленькую кожаную сумку. Подошел к люку. Готовится. Выпрыгнул!
На земле множество рук потянулись к приборам, пальцы приблизились к сенсорным кнопкам, зазвенели звонки, зажглись лампочки. На цифровых кварцевых табло в бешеном танце заплясали цифры и вновь угомонились. Результаты измерений стекались в Центр. Не прошло десяти секунд, как перед Эбертом лежали точные координаты «Мотылька». Осталось нанести эти данные на карту, и станет ясно, куда летел самолет в те секунды, когда из него выпрыгнул первый террорист.
– Прыгай! – заорал Бренн.
Меравил бросился в черный зев люка. Шесть теней последовали за ним без малейших колебаний. Правильный металлический четырехугольник обрамлял черноту, и казалось, парашютистов поглотил другой, незнакомый мир, иного измерения.
– Прошу метеосводку, – сказал Бренн, удивляясь, что «Мотылек» не докладывает, выпрыгнули ли остальные террористы. Или только один?
Аточа передала:
– Над означенным пунктом небо безоблачное, температура на поверхности земли восемнадцать градусов Цельсия, скорость ветра пять километров в час, направление северо-северо-западное.
– Я – «Летучая мышь», вас понял. – Бренн подумал о Меравиле. Тот не мог включиться в разговор, но во время прыжка слышал по своей рации сообщение о погоде и разговор между самолетом и диспетчерской.
– Как инфрафильм? – обратился к пилоту майор.
– Готов. Я снял участок в десять километров. Думаю, этого достаточно, – удовлетворенно улыбнулся пилот.
Аточа: «Мотылек», отзовитесь! Что происходит на борту?
«Мотылек»: Беседуют. Не слышу, о чем. Вожак снова корректирует курс.
– Я – «Летучая мышь»! Докладываю: лейтенант Меравил с шестью «гепардами» совершил затяжной прыжок над указанным пунктом. Парашюты раскроют на высоте четыреста метров.
«Мотылек»: Впереди огни Делла. Летим правее города.
Аточа: По вашему курсу сейчас последует холмистый район Делла.
«Мотылек»: Докладываю! Прыгает следующий. Нет, еще не прыгнул, только готовится. Кажется, женщина. Пролетели Делл, наверное, сейчас находимся над холмами. Прыгнула!
Аточа: Спокойно, «Мотылек»! Ваше положение зафиксировано.
– Я – «Летучая мышь». В этот пункт сбрасываю также шесть «гепардов»… Приходится экономить… Прыгнули!
Аточа: Благодарю.
Вскоре раздалось:
– Аточа! Я – «Мотылек»! Отзовитесь!
– Аточа слушает!
– К прыжку готовится третий. Вожак снова изменил курс. Юго-юго-запад.
– Следуйте его указаниям.
– Летим над рекой Миссер и озером Ламбер. Теперь над сушей. Внимание! Прыгает третий. Прыгнул!
Эберт отер лоб.
– Проклятье! Догадались, что мы не сдали игру! Это максимально усложняет дело. Ясно, что будут прыгать в пяти различных пунктах. Очевидно, разделили деньги, надеются спастись поодиночке, вырваться из кольца!
– Да, будет нелегко! – сердито пробурчал Трааль.
– Но и им не легче! – заметил Эберт. – Полиции Делла объявить тревогу!
Ветки задрожали. Что-то пролетело рядом с деревом. Глухой стук. На ветру заколыхалась тень. В темноте белый купол приподнялся, дернулся и осел. Мелькнул быстро удаляющийся силуэт. И снова стало тихо.
Люди Меравила приземлились на отлогом, поросшем кустарником склоне холма довольно близко друг от друга. Луна выглянула из-за горы. Лейтенант тихим свистом дал знать, где он находится. «Гепарды» собрались вокруг него, стянули парашюты в кучу. Времени сложить не было. Побросали возле куста, сверху прижали камнями, чтобы ветер не разворошил легкую ткань. Завтра, когда рассветет, полицейские их отыщут. У «гепардов» задача поважнее.
– Все здесь? – спросил Меравил. Он возвышался над остальными на целую голову, хотя и они были почти двухметрового роста. В слабом свете лиц не разглядеть. Меравил считал: – Четыре… пять… шесть! О’кей! Радиолокаторы?
Два «гепарда» подняли руки.
– Включите приборы!
В лунном свете блеснули антенны. Оба «гепарда» надели наушники.
– Есть! – воскликнул один. Второй доложил, что слышит в наушниках какой-то еле слышный скрип.
– Первая группа вызывает Аточу, – сказал в микрофон Меравил.
В эфире тихое гудение. Меравил отправляет своих людей в путь. Двое «гепардов» с круглыми антеннами идут на расстоянии пятидесяти метров друг от друга, между ними цепочкой остальные.
– Я Аточа!
– Докладывает Меравил. В парашюте террориста, спрыгнувшего первым, вмонтирован микропередатчик. Движемся в направлении сигналов.
– Благодарю.
И снова тишина. В лунном свете карабкаются вверх «гепарды». В руках автоматы, пальцы на курках. Ночные бинокли внимательно шарят по склону холма. Лишь ботинки шуршат по траве, изредка скрипнет камешек под подошвой да хрустнет ветка.
Двадцать три часа восемнадцать минут.
– Похоже на состязание по бегу, – говорит Поулис.
– Так оно и есть, – отзывается Ньюинг.
Оба всматриваются в прерывистую, кажущуюся далекой линию гор. Луна бросает слабый свет, делая пейзаж фантастическим. Вдоль склонов холмов – капризно изогнутая речушка. Деревья представляются бесформенными пятнами.
Дороги сюда нет, домик давно необитаем. Стены его когда-то возвели древним способом, плоские камни положили один на другой, даже известью не скрепили. Крышу поддерживают источенные жуком-древоедом балки, пол давно сгнил. Электричество никогда не проводили. Если и останавливался когда на ночлег пастух или турист, за водой им приходилось спускаться к речушке. Домик стоит на вершине холма, днем вид отсюда прекрасный. Сейчас кругом тишина, прерываемая лишь громкими голосами собеседников. Они не боятся, что их услышат.
– Кажется, самолет гудит, – вертит головой Поулис. Шеф не отвечает, над чем-то задумался.
– Меня бактерии тревожат. Излишне осложнили дело, – немного погодя высказывает он свои опасения.
– Не думаю, чтобы власти отнеслись к этому пассивно. Они, несомненно, не выпустят их с бактериями.
– Все равно! Главное, чтобы бумаги и деньги попали в надежное место. А тогда спрячем концы в воду. Нас никто подозревать не станет. – Тон у Ньюинга уверенный. – Не стоит ли вернуться к нашей машине? Журналисты уже близко.
– Вы правы, пойду позвоню им, скажу, где нас ждать. А когда подойдут наши люди, отберем для печати фотокопии!
Поулис ушел. Ньюинг некоторое время видел его удаляющуюся тень, потом и она растворилась, растаяла среди кустов.
Дорога шла по вершине холма – в слабом лунном свете шоссе было хорошо видно. Затрещал телефон. Трубку взял Пьетро, молча выслушал короткие указания.
– Скоро подъедем к кресту, поставленному на месте дорожной аварии. От него идет грунтовая дорога. Она ведет в лес. Надо ехать по ней, пока не кончатся деревья. Остановимся на опушке и будем ждать, – повторил он, немного повеселев.
Через десять минут они свернули на лесную дорогу. Она была ухабистой, с обеих сторон по корпусу машины хлестали ветки елок. В днище барабанили мелкие камешки.
Настроение Пьетро поднялось. Ему не терпелось приступить к действиям.
– Что ты скажешь, если я, пока суд да дело, поброжу по лесу? Теперь мы близко. Они где-то неподалеку. А может, там только один типчик, тот, что звонит. Или у него есть сообщники?
– Нет, отходить нельзя! Они могут дать новые координаты. Где тебя искать? Ждать будет некогда.
– Меня это дело здорово завело, – признался Пьетро. – Я просто кожей чувствую, старик, что мы добрались до их логова, центра всех событий! Сегодня ночью сделаем еще одну «бомбу»! Потрясающий репортаж! Вот увидишь!
Машина доехала до опушки. Масперо не хотел рисковать, с дороги не свернул. Остановился, выключил мотор. За стеклом меж деревьев таинственно шумел ветер, иногда раздавался птичий крик, невидимые зверюшки тихо шуршали в прошлогодней сухой листве.
– Надо бы сообщить в полицию, – прошептал Масперо.
Пьетро не ответил. Может, не слыхал. Не хотел слышать. Ему пришла в голову одна идея, и он ее обдумывал.
Эберту принесли крепкий кофе. Он отхлебнул и тут же вспомнил, что не ужинал. Желудок сразу сжался, руки задрожали. В диспетчерской авиабазы царил полумрак. Дежурные тоже устали, осоловели от духоты, хотя вентиляторы непрерывно вращались.
– Скоро полночь. Двое террористов все еще в самолете, – бросил, ни к кому не обращаясь, Трааль.
Эберт думал о другом. Он подозвал младшего офицера полиции:
– Прошу записать! Сообщите лейтенанту Пирону и его «гепардам» в Лунгаре, чтобы приготовили к рассвету вертолеты. Пусть воспользуются местным запасным аэродромом, подкрепление и машины попросят у полиции. Начальнику тамошнего полицейского управления прикажите перекрыть все дороги, ведущие с лунгарских гор, все тропинки. Искать мужчину лет двадцати пяти – сорока. О нем ничего не известно, кроме того, что у него, быть может, с собой несколько миллионов в стофранковых купюрах, бывших в употреблении. По-видимому, в кожаной сумке. Всех мужчин примерно такого возраста, которые попытаются выйти с окруженной территории, брать под стражу. Не отпускать до тех пор, пока не установят их личность. Если это не местные жители и по документам проживают в других районах страны, ни в коем случае не отпускать, пока наши люди с ними не разберутся. Полиции Делла действовать так же! И немедленно! Заняться поисками женщины лет тридцати. Ее зовут Катарина Хиртен. Передайте в Центральное управление приказ размножить ее фотографию по меньшей мере в двух тысячах экземпляров и раздать всем патрульным, кордонам на дорогах, шоферам автобусов, вывесить во всех магазинах и опубликовать в утренних выпусках местных газет, если до тех пор она не будет схвачена. Сообщить, что это опасная террористка, совершившая преступление, за содействие в поимке объявить награду. С рассветом «гепардам» и другим отрядам двинуться по следам террористки. Записывайте дальше: объявить тревогу в восточном прибрежном районе озера Ламбер и вообще во всем приозерном районе… Когда узнаем больше, получите дальнейшие указания. Пока все. Выполняйте!
Трааль молчал. На стенках щелкали приборы, иногда зажигались маленькие лампочки. На экране радара были видны две мерцающие рядом точки, два самолета.
– Полночь, – произнес кто-то.
Доктор Амстел закрыл глаза, устало потер лоб. В это время он всегда спит, даже если после вечернего телефильма засидится за специальными журналами. Утром, когда его послали в институт, он был уверен, что самое позднее после полудня это неприятное – больше того, опасное – приключение закончится. И вот начался следующий день, а они, собственно, почти ничего не добились. Правда, бо́льшая часть заложников освобождена. Но культура бактерий…
В пять минут первого снова заработали рации.
– Я – «Мотылек», я – «Мотылек»! Докладываю: четвертый террорист готовится к прыжку! Идем курсом на юго-юго-запад, высота тысяча пятьсот метров. Приближаемся к Богштаду.
– Вас понял. Поднимаем по тревоге богштадскую полицию.
– Я – первая группа! Вызываю Аточу!
– Аточа слушает.
– Говорит Меравил. Докладываю: продвигаемся пешком по горному району Лунгара. Пока искомое лицо не обнаружено!
– Дайте свои точные координаты!
– Движемся по западному склону вершины Орана, высотой восемьсот сорок пять метров. Идем в южном направлении метров на двести ниже вершины. Судя по силе радиосигналов с парашюта, он примерно в двух-трех километрах. Видимо, террориста отнес ветер. В зависимости от характера местности доберемся туда через час-полтора.
– Вас понял. Вызываю «Летучую мышь».
– Я – «Летучая мышь»!
– Четвертая группа готова?
– Да. Прошу метеосводку! Лейтенант Меравил не получил точных данных о направлении ветра, поэтому его группа приземлилась далеко от террориста…
– Понял, не продолжайте. Прикажите вашим людям сразу открывать парашюты. Тогда ветер отнесет их туда же, куда и террориста.
– Будет сделано!
– Я – «Мотылек»! «Мотылек»! Готовится четвертый террорист!.. Прыгнул! Только что прыгнул! Находимся к западу от Богштада…
– Мы засекли вас, «Мотылек». У вас нет причин волноваться. Заложники и цилиндры?
– На месте.
Эберт поднял по тревоге богштадские полицейские силы. Все, кто мог оставить свой пост, были посланы прочесать территорию западнее города, площадью примерно в сто пятьдесят квадратных километров.
Группа «гепардов» под командованием лейтенанта Чаринга уже выпрыгнула из самолета. Бренн пристально следил за экраном радара. «Мотылек» продолжал лететь на запад теперь в четырех с половиной километрах впереди, на той же высоте. Километрах в двухстах пятидесяти от столицы. За время полета они дважды облетели город. Бренн представил себе карту страны. Четыре пункта на севере, северо-востоке, юге и юго-востоке от столицы… Где же приземлится пятый, последний?
– Который час? – машинально спросил он, хотя мог поглядеть на собственные часы.
– Ноль часов двенадцать минут, – ответил второй пилот.
Словно сговорившись, застрекотали кузнечики. Когда луна взошла в зенит и ночь, казалось, стала светлее, со всех сторон послышалось пение всякой насекомой твари.
– Ну, я пошел. – Пьетро открыл дверцу.
– Куда?
– А ты как думаешь? Мой пузырь не из резины, как твой… Сейчас вернусь.
Масперо остался один. Взгляд его остановился на телефоне. Надо позвонить в полицию. Правда, Пьетро будет ворчать, когда узнает. Масперо чуть помешкал, улыбнулся и протянул руку к трубке.
– Я – «Мотылек»! Как вы меня слышите? Аточа, отзовитесь!
– Слышу вас хорошо. Докладывайте!
– Последний террорист готовится к прыжку. Это их вожак, он распоряжался, где кому прыгать. У него тоже маленькая сумка. Летим над городком Кентис, вижу синие неоновые огни рекламы… Пролетели над городом… Прыгнул! Да, точно!
– Вас понял. На борту все в порядке?
– Да.
– Немедленно ложитесь на обратный курс!
– Слушаюсь! Выполняю!
– Я – «Летучая мышь»! Аточа, приземлилась пятая группа! Я остался с пилотами и пятью инфрафильмами. – Голос Бренна звучал недовольно. Ему хотелось сейчас падать вместе со своими «гепардами» в ночную тьму.
«Неужели этот человек никогда не знает усталости?» – подивился Эберт.
– Летите за «Мотыльком». Высоту сейчас передадим. Специалисты уже ждут фильмы.
Полковник Эберт огляделся. Рядом стояли Трааль, Амстел и несколько офицеров, все усталые, с красными глазами.
– Велите принести поесть. Через полчаса самолеты приземлятся. Что с группами?
– Вторая сброшена в районе Делла. Вмонтированный в парашют террориста микропередатчик подает сигналы, «гепарды» идут по следу. А с третьей группой дело сложнее. В районе озера Ламбер местность трудная даже при дневном свете, – доложил заместитель Трааля.
В другом помещении долго звонил телефон, просили Трааля. Он вернулся взволнованный – снова объявился Масперо и указал пункт, где сейчас вместе с другом ожидает от неизвестного новых указаний. Капитан подошел к висящей на стене карте с пятью флажками вокруг столицы, обозначавшими места, где предполагалось нахождение террористов. Прищурившись, стал шарить глазами по карте. Кто-то направил на стену свет сильной лампы. Трааль слегка отодвинулся, чтобы его тень не падала на карту.
– Смотрите! По серпантину, ведущему от Лунгара, они доехали до лесной дороги, свернули на нее и сейчас стоят на опушке леса.
Продолжать он не смог, в трансляторе словно взорвался взволнованный голос:
– Аточа, Аточа, отзовитесь!
– Это капитан Костис! – вполголоса сказал начальник авиабазы. Эберт спокойно подошел к микрофону. Он чувствовал себя гораздо увереннее с тех пор, как террористы выпрыгнули, оставив цилиндры. Самая большая опасность миновала, теперь задача – найти преступников. Двадцать миллионов, которые они унесли с собой, доставят несравнимо меньше хлопот, чем несколько тысяч бактерий.
– Диспетчерская авиабазы Аточа слушает! Что случилось, «Мотылек»?
– Цилиндры! – закричал пилот.
– Что с цилиндрами? – быстро спросил Эберт, почувствовав беду.
– Это не те цилиндры! Их подменили! Цилиндры, оставленные в самолете, пустые!
Ньюинг услышал шаги. Он узнал приближавшуюся фигуру по походке, но на всякий случай укрылся за углом домика.
– Поулис?
– Это я, шеф.
– Долго еще?
Поулис понял его.
– Они могут быть здесь в любую минуту.
– А что с журналистами?
– Терпеливо ждут на опушке. Метрах в пятистах отсюда.
– Они ничего не заметили?
– Нет. Как только ребята принесут фотокопии, отберем по одному экземпляру каждой, оставим здесь и уедем. Журналистам сообщим, где их найти. Сами будем уже далеко.
– А… где произойдет окончательная развязка?
– Неподалеку отсюда, в пропасти.
– То есть?
– Я знаю, что вы имеете в виду, шеф. Нам поможет мой человек, которого я подослал к террористам. Я вам о нем говорил. И тогда нас останется трое, господин Ньюинг.
– Я слышу шорохи. А вы? Прислушайтесь!
– Да нет! Пустяки! Наверное, сухая ветка упала с дерева… Так вот, нас останется трое. Тогда придется освободиться и от Дэниса. Мы будем в безопасности лишь в том случае, если, кроме нас двоих, никто не будет знать, что произошло в действительности.
– Послушайте, Поулис, вы мало информировали меня о деталях. Ваш план представляется мне похожим на плохой детектив. Трупы обязательно найдут, установят личности убитых, а среди них окажется наш человек. Это может навести на след!
– Среди трупов его не будет, – твердо прозвучал голос Поулиса. – Террористы останутся в пропасти, а нашего человека уберем в другом месте. Позавчера я нашел подходящее возле Лунгара и даже вырыл могилу. Яму заложим дерном, и никто никогда ее не найдет. Тише! Сейчас и я слышу шорох!
Они напряженно прислушались. Ветер шевелил кусты. Кузнечики умолкли, луна пошла на убыль. На востоке светлело.
– Смотрите! – Ньюинг схватил Поулиса за руку. – Там бежит человек!
– Где? В самом деле!
– Он прятался за домом! Сомнений нет, это один из журналистов! Говорил я, что из-за них будут неприятности!
– Я пристрелю этого стервеца!
– Выстрел вспугнет наших людей. Наденьте глушитель! – Шеф перехватил руку Поулиса, сжимавшую пистолет.
Поулис бросился за тенью, которая то исчезала, то вновь появлялась. Но он знал, куда бежит человек, и знал, что настигнет его. Должен настигнуть. Журналист наверняка их подслушал…
