Текст книги "На грани тьмы"
Автор книги: Иштван Немере
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Ничего хорошего объяснение Стейдела не предвещало. Минуту все молчали.
– Вы преувеличиваете, – заговорил Фальконер. Голос военного министра был спокоен, но одно веко предательски подрагивало. Стейдел всего пять лет назад попал в министерство, потом стал советником президента. Раньше он был практикующим врачом и уж в подобных-то симптомах разбирался.
– Надеюсь, сегодня ночью этот кошмар кончится, – вздохнул президент. – Уполномоченный правительства Эберт, которого вы хорошо знаете, обещал к рассвету доложить об окончании «акции Кортези».
– Весьма легкомысленно с его стороны, – зловеще процедил Фрогне. – Я бы на его месте таких обещаний не давал. Дело зависит не только от него. Это уж точно.
– Во всяком случае, мы в него верим. В Эберта и его «гепардов»! На его месте, – Фальконер выпятил грудь, – я бы разделался с террористами, как только стемнеет.
– И вспыхнула бы эпидемия, – презрительно отмахнулся президент. На это министр не смог ответить, наступила неловкая тишина. Все ощутили облегчение, когда открылась дверь и вошел секретарь.
– Господин президент, вам надо переодеться. Прием начнется в половине восьмого.
– Действительно, чуть было не забыл об этом министре иностранных дел! Моя супруга готова?
– Она звонила, что ждет вас.
– Иду.
С порога он обернулся. При свете лампы было видно, как скверно он выглядит. «Сразу постарел», – недовольно подумал Фрогне.
– Не уходите, господа! После банкета я вернусь. А к тому времени, возможно, получим более благоприятные известия.
Ровно девятнадцать часов.
Темнота приближалась к городу с востока. На западе нет-нет да блистал солнечный луч, словно арьергард потерпевшей поражение армии, кусочки света, обращенные в постыдное бегство. Они быстро исчезали со стен, с тускло сереющих оконных стекол. Сумрак окутывал город, тени труб, брандмауэров растворялись в приближавшейся ночи. На улицах загорелись гирлянды белого жемчуга. Спешили люди с серыми лицами. С обманной веселостью заплясали чередой, заиграли потрескивающие, крутящиеся, мерцающие неоновые огни. Крыши домов еще хранили следы солнца. На западе неярко тлели полосы подсвечиваемого снизу небосвода. Скоро и они поблекнут, вступит в свои права вечер, уже сейчас пульсирующий на тысячах улиц города – чудовищного исполина с сердцем – дизелем внутреннего сгорания, глазами-рекламами, руками-электрокабелями, ногами – лестницами метро.
Редакция почти опустела. Давно ушли печатники, в подвале темно. У вахтера тихо звучит радио, передают «Патетическую симфонию». Масперо с Пьетро Хаутасом сидят в большом общем зале, разгороженном стеклянными стенками на клетушки.
– Если кто-нибудь поднимет крышу и заглянет сюда, то увидит лабиринт, а в нем два человеческих существа. Сидят они там в центре и гадают, какой же из путей единственный спасительный, верный путь, – рассуждает Масперо.
– Мы и в самом деле как подопытные крысы в искусственном лабиринте, – ворчит Пьетро, запуская пятерню в кучерявую шевелюру. Чувствуется, что мыслями он где-то далеко, сидит как на иголках.
– Не нервничай, – говорит Масперо, хотя и сам не может похвастать спокойствием. Сегодняшний успех неплохо бы закрепить. «Подбросить бы огоньку». Но он тревожится. Понимает, что началась опасная игра, но говорить об этом Пьетро не хочет. Парень и так мается. Быть может, что-то предчувствует? А вдруг террористы не позвонят? Хотя по радио передавали, что институт все еще в осаде. Значит, дело не прикрыто.
– Сам не нервничай, – отвечает Пьетро, продолжая безостановочно мерить шагами зал от стены до стены. Взгляд у него отсутствующий, он с нетерпением ждет, когда наконец зазвонит телефон.
По радио с аэродрома лейтенант Меравил сообщает, что самолет и парашюты готовы. Почти в тот же момент по городскому телефону полковнику Эберту докладывают, что Национальный банк под сильной полицейской охраной отправил деньги – двадцать миллионов в стофранковых купюрах, бывших в употреблении. Словно ощутив, что пришло время, звонят террористы.
– Значит, так, полковник, – слышит Эберт голос Лиммата, – мы решили принять ваше предложение. С небольшими поправками.
Эберт предпочел помолчать несколько секунд, чтобы не выдать своего облегчения, потом спросил:
– А именно?
– За автобус мы даем двух заложников. На аэродроме перед взлетом – документы и четырех заложников. Остальные четверо полетят с нами. Все прочее – как договорились.
– Хорошо, – перевел дух Эберт.
– Автобус должен быть здесь через час, – добавил Лиммат.
– Я могу прислать его сейчас же. Он стоит неподалеку.
– Я сказал: через час! Предварительно позвоню.
Щелчок, трубка положена.
– Странно, что они не спешат. Другие террористы обычно хотят получить все сразу, – сказал Бренн.
– Наверное, действуют по заранее разработанному плану, – предположил Трааль. – Это подтверждает радиосообщение, перехваченное Центром. Они упоминали о каком-то варианте плана, которым хотят воспользоваться.
– Да, и еще с времени и месте.
– Вероятно, о том месте, где по окончании акции должны встретиться со своими сообщниками, – добавил Эберт.
– У меня есть предложение, – обращается Бренн к полковнику.
– Выкладывайте.
– Надо привести авиабазы в боевую готовность. В важнейших пунктах держать наготове вертолеты. В них положить парашюты. За самолетом, на котором полетят террористы и заложники, должен следовать другой. Я сам полечу вслед за ними с отборными парашютистами. На нашем самолете должно быть инфракрасное фото– и кинооборудование. Надо поднять по тревоге специалистов Военного картографического института.
Трааль не улавливает взаимосвязи слов и фраз. А полковнику Эберту логика Бренна ясна.
– Вы правы, – кивает он. – Распорядитесь насчет самолета. Я займусь остальным. – Эберт набирает номер городского телефона и, услышав мужской голос, приказывает: – Соедините меня с военным министром Фальконером!
Через десять минут на одиннадцати крупнейших военных авиабазах страны прозвучали сигналы тревоги. По специальным линиям телетайпов и с помощью коротковолновых радиопередатчиков начальникам всех подразделений полетели короткие закодированные указания. Объявлялась тревога третьей степени, не затрагивающая уволенных в отпуск рядовых и офицеров. На взлетные дорожки баз, расположенных вдоль границ, выкатились сверхзвуковые истребители-перехватчики, скорость полета которых в два раза превышает скорость звука. Пилоты в шлемах сидят на своих местах. Получив приказ о взлете, который передаст диспетчер, они в ту же минуту поднимутся в воздух. Но пока машины неподвижно стоят у начала бетонных полос, их алюминиевые тела тускло поблескивают в сумраке. На полях, окружающих авиабазы, отрывисто стрекочут кузнечики, ветерок доносит летние ароматы. Ночь обещает быть теплой.
На других базах рокочут моторы вертолетов – проводится техническая проверка. Рядом дислоцированы военные штурмовые отряды. Радары внимательно уставились в небо. Десятки глаз на наземных станциях слежения впиваются в круглые экраны, наблюдая за мелькающими световыми точками и линиями.
В полиции тоже объявлена тревога третьей степени. Большие полицейские автобусы выкатываются из гаражей. В маленьких городках патрульные машины развозят к главным узлам коммуникаций всех сотрудников полицейских управлений, каких только можно снять с постов. Детективы в штатском дежурят на железнодорожных вокзалах, конечных станциях автобусов, в портах и на аэродромах гражданской авиации. В руки военного министра и министра внутренних дел стекаются суммированные донесения. Из них выясняется, что в девятнадцать часов тридцать минут по стране в связи с акцией Кортези поднято по тревоге двадцать четыре тысячи человек. Из всей этой армии, быть может, только десяток посвящены в серьезность ситуации.
Почти совсем стемнело. Еще полчаса, и страну окутает тьма.
В девятнадцать сорок пять по второму каналу телевидения прервали передачу. Светловолосая красавица дикторша сообщила, что вместо объявленной программы из студии будут передавать политическую дискуссию с участием известных комментаторов и ведущих журналистов.
– Вопрос в том, – без всяких предисловий заявил один из участников дискуссии, – действительно ли в так называемом Исследовательском институте сельского хозяйства ведутся опыты, цель которых – создать биологическое оружие. Если да, это ставит под сомнение авторитет правительства Ореллона. Наша страна подписала в Женеве договор о запрещении биологического и химического оружия. Кабинет Ореллона, принимая присягу, торжественно поклялся соблюдать все международные и прочие обязательства, взятые на себя страной.
– Если в связи с этим делом парламент поставит на голосование вопрос о доверии, администрация Ореллона будет забаллотирована, – бесстрастно предсказал главный редактор известного внешнеполитического еженедельника, – тем более что оно потеряет доверие в глазах мирового общественного мнения. До сих пор симпатизирующие нам страны считали нашу администрацию верным союзником, а те, кто не особенно нам симпатизирует, – надежным партнером.
– Если будет доказано, что мы нарушили соглашение, другие страны с полным правом могут последовать нашему примеру!
– Нет необходимости ни в каких доказательствах. Нынешнее событие послужит прецедентом для наших противников, чтобы осуждать нас на всевозможных международных форумах и в то же время чувствовать себя вправе нарушить любое другое соглашение об ограничении вооружений.
– Не говоря уже о том, что́ будет, если в этом институте на самом деле создали оружие массового уничтожения! Военное министерство и, разумеется, администрация Ореллона проявили величайшее легкомыслие. В непосредственной близости от крупного, пятимиллионного города…
– Даже в пределах его административных границ!
– …в пределах административных границ столицы хранить такое оружие…
– Так или иначе этому правительству конец!
– Вовсе не обязательно!
– Возникает новый вопрос: ввиду того что через три недели состоятся выборы, не имеем ли мы дело с кампанией политических противников Ореллона, затеянной, чтобы его дискредитировать?
– Значит, вы считаете других двух кандидатов политиками, способными прибегнуть к столь крайним методам? Думаете, с них станется нанять террористов, чтобы дискредитировать соперника в глазах общественного мнения?
– Господа, мы живем в такое время, когда все возможно. В том числе и это.
– Но простите…
– Это только одно из многих предположений!
За минуту до двадцати часов раздался телефонный звонок.
– Полковник Эберт слушает.
– Подавайте автобус, – сказал Лиммат. – Напомню об условиях. Когда шофер выйдет из машины, погасите свет, и пусть ни один «гепард» не показывается на расстоянии ближе пятидесяти метров. Если заметим, что вы что-то замышляете, вернемся в здание и убьем еще одного заложника.
– Можете не беспокоиться. Отход «гепардов», считайте, уже начался.
Эберт рукой сделал знак Бренну, и тот отдал в микрофон соответствующий приказ.
– Полицейская машина с синей мигалкой должна следовать в ста метрах впереди. Движение остановите. На какой аэродром мы едем?
– На военный аэродром Аточа. Он отсюда в двадцати двух километрах, – ответил Эберт, но Лиммат нетерпеливо перебил:
– Знаю, где он находится. Самолет готов к взлету?
– Да.
– И еще, полковник. Не делайте попыток пустить в ход снайперов. Мы наденем заложникам на головы чулки. Будет неприятно, если «гепарды» кого-нибудь из них застрелят!
– Договорились.
– Тогда подавайте автобус.
Эберт лихорадочно распоряжался.
– Трааль, пришлите сюда двух своих лучших офицеров! Одному сразу же заняться освобожденными заложниками. Он отправится с ними на «скорой» в больницу, там их обследуют врачи. Пусть расспросит их обо всем и запишет на магнитофонную ленту. Нужно узнать, сколько всего террористов. Быть может, заложники видели кого-нибудь в лицо. Если да, показать им альбом из нашей картотеки с фотографиями террористов. Другому офицеру немедленно заняться вторым этажом. Снять отпечатки пальцев с мебели, стен, различных предметов, дверных ручек, тарелок и сейфа. С ним пойдут доктор Амстел и сотрудники института, чтобы установить, какие документы унесены. О результатах тут же доложить!
– Будет сделано! – Трааль поспешно вышел вместе с доктором Амстелом.
– Я полечу вертолетом над автобусом с террористами, вы останетесь внизу. Моей штаб-квартирой будет пока Аточа, – сказал полковник Бренну и пристроился к окну наблюдать за событиями.
«Гепарды» по двое покидали места засады. На дворе еще горели фонари. Бренн отослал снайперов, поднес к глазам полевой бинокль, предназначенный для ночной охоты.
– Ты тоже можешь идти, – сказал он лейтенанту Пирону. – Отправишься с двумя парнями в полицейской машине во главе процессии. Я с остальными поеду сзади. Парашютисты прибыли на аэродром?
– Меравил сообщил – в полном снаряжении сидят в самолете. Ждут тебя.
– О’кей! Ну что же, в путь!
Средних размеров автобус, рассчитанный на восемнадцать пассажиров, въехал во двор. Шофер, не выключая мотора, вышел из машины, оставив дверцу открытой, и быстрыми шагами ретировался. «Шкуру спасает», – подумал Эберт, отдавая распоряжения стоящим рядом полицейским офицерам: отключить свет, выслать патрульные машины, перекрыть движение. Обеспечить на всем пути свободный и беспрепятственный проезд.
Первым спустился Гейд. Обошел холл – нигде ни души. Заглянул в ведущие из холла двери кабинетов.
– Порядок! Пошли! – крикнул он, вернувшись на лестницу.
Заложники с руками на затылках спускались гуськом. Труп лаборанта террористы прикрыли одеялом, чтобы заложники не заметили его, на головы им натянули чулки, сквозь которые те почти ничего не различали. Медленно, спотыкаясь, пленники вышли в холл, дрожащие и перепуганные встали у стены – им не сообщили о результатах переговоров между полицией и террористами, они не знали, какая участь их ожидает.
Лиммат схватил одну из женщин и, подталкивая ее перед собой, вышел во двор. Там царила напряженная тишина.
Прижав к глазам бинокль, Бренн тихо говорил в микрофон:
– Первая линия, внимание! Идут! Снайперы, осторожнее!
У дверцы автобуса остановилось несколько темных фигур, затем они медленно проскользнули внутрь. Бренн считал про себя тени. И слушал, как Эберт разговаривает по телефону с Центральным радиоперехватом: необходимо тщательно следить за эфиром, у террористов, по всей вероятности, есть переносная рация.
– Пятнадцать человек, – доложил Бренн.
– Десять заложников, значит, их пятеро, – нахмурился Эберт. – Но они просили шесть парашютов!
– Чтобы ввести нас в заблуждение. Или хотят иметь запасной. – Бренн всматривался, остались ли возле автобуса две тени. Если нет, надо тотчас отдать приказ, чтобы дорогу перекрыли стоящие у ворот грузовики. Но все оказалось в порядке, и он сказал в микрофон:
– Двое идут вдоль стены, уходят от автобуса. Внимание! Вероятно, это освобожденные заложники. На головах у них нет чулок. Похоже, две женщины… Да, женщины!
Автобус тронулся. За рулем сидел мужчина с чулком на голове. Это все, что разглядели «гепарды», когда автобус вывернул из ворот. Впереди стартовал полицейский вездеход с синей мигалкой. Они выехали на шоссе.
– Машину мне!
Бренн вышел из ворот. Возле него затормозил автомобиль «гепардов». Майор прыгнул на сиденье рядом с шофером, и они помчались за автобусом. За ними в четырех машинах ехали «гепарды». С ближайшей, очищенной от машин автостоянки взлетел вертолет уполномоченного правительства Эберта. Всю дорогу он будет лететь над конвоем, поддерживая постоянную радиосвязь с Бренном.
– Сегодня ночью выяснится, верен ли ваш девиз, – мрачно кивает полковник в сторону сидящего рядом с ним снайпера. При слабом внутреннем освещении на значке видны бегущие вокруг головы «плачущего» гепарда слова: «Никогда не отступать!»
Репортеры неистовствовали. Большинство уже с утра теснились за кордоном полиции, ближе их не пускали, и информации они не получали, хотя испробовали все. Полицейские власти под различными предлогами уклонялись от объяснений. Автомобиль с репортерами местной радиокомпании помчался вслед за «гепардами», «скорой помощью» и полицейскими машинами с воющими сиренами. Остальные тоже спохватились и бросились за конвоем. Стало ясно, что террористы вместе с заложниками покинули институт. Куда они направляются? Конвой повернул в сторону окраины, однако проехал ее и понесся дальше по широкому шоссе. На темно-сером небе изредка поблескивали звезды, затем оно снова затягивалось клочьями облаков.
Уполномоченный правительства сидел рядом с вертолетчиком. Его штатский костюм, белая рубашка, галстук выглядели довольно странно в сочетании со шлемом. Из прозрачной кабины он наблюдал за идущей внизу колонной машин. Сами машины были невидимы, но фары их излучали белый свет, да иногда еще зажигались красные двойные точки стоп-сигналов. Тогда колонна притормаживала, а затем снова неслась дальше. По обеим сторонам шоссе мелькали повороты, развилки…
Минут через десять полковника Эберта вызвали с земли. Заместитель Трааля докладывал из института, что отпущенных заложников отвезли в ближайшую больницу. Это женщины средних лет; конечно, пережитые события надломили их, но состояние сравнительно сносное. Сейчас их допрашивают. Установлено совершенно точно: террористов пятеро, среди них женщина.
– Могу поспорить, что они отпустили уборщицу! – крикнул в микрофон Эберт. В вертолете стоял ужасный шум.
– Разумеется. И одну лаборантку. Самых ценных заложников они возьмут с собой в самолет, – уверенно заключил полицейский офицер.
В восемь часов семнадцать минут зазвонил телефон. Пьетро вскочил, но Масперо оказался быстрее. Рука его сжала холодную пластмассовую трубку.
– Алло! Масперо слушает.
– Алло, – отозвался голос. Масперо ощутил, как сердце заколотилось прямо в горле. Сомнений нет! Тот самый голос! Который звонил утром.
– Это я. Можете говорить спокойно, – ободрил Масперо.
– Отправляйтесь на своей машине в сторону Стренне. У города сверните направо на двести одиннадцатую дорогу, поезжайте в горы. Когда проедете Лунгар, остановитесь и ждите. У вас в машине есть телефон, не так ли? Я позвоню вам и сообщу конечную цель.
Щелчок, разговор окончен.
– Обо мне ни слова, – оскорбился Пьетро, отводя голову от трубки, к которой он тоже прилип.
– Не расстраивайся, старик! – хлопнул его по плечу Масперо. Напряжение его спало – это видно было и по лицу, – он снова стал самоуверенным «великим Масперо», «асом». – Поедешь со мной, и все! Вместе начали дело, вместе и продолжим. «Маддалена» и «Мустанг»! Едем!
Они сбежали с лестницы. Пьетро тащил магнитофон. Ввалились в стоящий у освещенного подъезда автомобиль. Пьетро включил мотор, Масперо вынул автомобильную карту, развернул и начал искать Стренне и Лунгар.
Полицейская машина с воющей сиреной свернула на шоссе, ведущее к военному аэродрому Аточа. Последние два автомобиля, замыкающие колонну, затормозили, развернулись и стали поперек дороги. Журналисты разочарованно чертыхались. Среди деревьев возвышались сторожевые вышки, там и тут тянулись заграждения из колючей проволоки, замаскированные кустами. На опушке леса стояли ангары. Беззвучно вращались радары. Все было окутано темнотой.
Автобус осторожно следует за синей мигалкой полицейской машины. Лиммат с автоматом в руках стоит впереди рядом с шофером. Чулок он стянул повыше, чтобы лучше видеть. Глаза сверкают, он начеку. Сейчас Лиммат напоминает принюхивающегося зверя, в любой момент готового к кровавой схватке. На лбу его пульсирует жила, он нервно облизывает пересохшие губы, напряженно вглядывается в темноту. Странно, но он любит такое состояние. Еще с детства его тянуло к риску. В мечтах бывал первооткрывателем и космонавтом, командиром штурмового отряда и грабителем банков.
– Тормози, – громко приказывает он.
Гейд повинуется. Повернувшись лицом к салону, Лиммат окидывает взглядом пассажиров. Вооруженные Катарина и Манч стоят между кресел, Маарен занял место сзади, наблюдает, не приближаются ли «гепарды». Но те сохраняют обусловленное расстояние. В ночи резко светятся фары идущих машин. Самая первая – не ближе ста метров.
– Вон самолет, – показывает подбородком Гейд. За широко открытыми, неохраняемыми воротами тянется бетонное поле. Прожектора освещают лишь входы в здания и один самолет. Лиммат тоже заметил его. В потоке света самолет сверкает белизной. Он стоит у самого последнего ангара. Вокруг тишина и спокойствие.
Гейд тормозит. Автобус замедляет ход, почти останавливается. Манч и Маарен внимательно осматриваются.
– Подгони к самолету, – приказывает Лиммат.
Вертолет Эберта покачивался на бетоне. Полковник сбросил на сиденье кожаный шлем и выпрыгнул. Начальник авиабазы, прижав к голове фуражку, спешил ему навстречу, но полковник и внимания на него не обратил. Взгляд его искал Бренна.
Командир «гепардов» в этот момент выходил из автомобиля. Короткие слова приказа, и его люди разбежались по бетонному полю. Окружили, сохраняя дистанцию, освещенный самолет.
– Предупредили Картографический институт? – хрипло спросил Эберт.
– Да, – ответил кто-то. – Поехали за специалистами. Через полчаса будут здесь со всем снаряжением. Как только получат инфракрасные пленки.
– Все готовы? – спрашивает Бренн. Эберт смотрит на автобус, подъезжающий к самолету, широкое металлическое брюхо которого чуть не касается бетона. Необходимости в трапе нет.
– Вышел первый субчик, – докладывает Бренн, прижав к глазам бинокль. – Оглядывается, сунул голову в открытую дверь, вошел в самолет. Наверное, проверяет, там ли деньги.
Все ждут. Пальцы снайперов на курках. Вдруг начнется переполох, стрельба. Но все тихо. Лишь вдали стучит вертолет.
– Нашел деньги, – лаконично докладывает Бренн. – Четыре человека отходят от самолета, направляются к нам. Три женщины… мужчина… сдергивает чулок с головы. Это заложники!
Резко завизжали шины, в воротах остановился полицейский автомобиль. Трааль в сопровождении толстенького человечка подбежал к стоящей группе.
– Этот господин – заместитель директора института, – тяжело дыша, выговорил капитан. – Он может сказать, какие документы исчезли из сейфа.
– Самое время, – ворчит Эберт. Полковник не удостаивает взглядом толстяка, пристально следя за приближающимися заложниками.
Бренна они уже не интересуют, он снова смотрит в бинокль на самолет. Автобус опустел, террористы захлопывают дверцу самолета.
Группа заложников приближается бегом. Несколько «гепардов» оказываются позади них, опускаются на колени, повернув дула автоматов в сторону самолета.
Женщины плачут. Одна – громко, захлебываясь, другая неслышно. К ним спешат врачи в белых халатах. Мужчина держится хорошо – это шофер-телохранитель профессора. Он протягивает спешащим к нему людям кипу бумаг.
– Проверьте, это ли описания опытов и все ли тут, – приказывает Эберт заместителю директора, а затем спешит вместе с Траалем к диспетчерской вышке. По дороге тихо говорит капитану: – Абсолютно не имеет значения. Они, конечно, все пересняли, для них фотокопии важны не менее оригиналов. Бренн!
– Да? – подскочил майор.
– Отправляйтесь. Я буду на вышке.
Взвизгнули шины джипа. Выкатив из круга света, машина съехала с бетонного поля на ухабистую дорогу, потом вновь под ее колесами побежал бетон. В конце второй неосвещенной полосы под покровом ночи ожидал другой самолет. Вездеход еще не остановился, когда из него выпрыгнул майор. Сапоги застучали по бетону, Бренн вскочил в низкую дверцу самолета.
– Приготовиться к взлету! – загремел он.
Эберт сидел на вышке. Вокруг него собрался командный состав аэродрома. В открытую дверь маленького круглого помещения протиснулись Трааль и лейтенант Пирон.
– Кодовое название самолета террористов – «Мотылек». Первый пилот Костис, второй Ваубан. Оба – лучшие летчики военно-воздушных сил, – доложил начальник авиабазы Эберту.
– Микрофон! – сухо приказал Эберт и тотчас получил его. – Аточа вызывает «Мотылек»!
– «Мотылек» слушает, – послышалось из стенного репродуктора. – Я командир корабля Костис. Докладываю: обе группы пассажиров сели в машину. Дверь закрыли. К взлету готовы.
– Понял, немного обождите.
В помещение заглянул полицейский офицер.
– Господин уполномоченный правительства! Заместитель директора Исследовательского института сельского хозяйства проверил документы. По его словам, все на месте.
– Благодарю. – Эберт вздохнул и снова нажал кнопку микрофона: – «Мотылек», отзовитесь!
– «Мотылек» слушает!
– Диспетчер разрешает взлет. Выкатывайте на первую полосу. Держите с нами постоянную связь и докладывайте обо всем, что происходит на борту.
– Понял. Приступаю к выполнению.
Полковник склонился к другому микрофону:
– Вызываю «Летучую мышь»! «Летучая мышь», отзовитесь! – Кодовое название второго самолета ему только что шепнул начальник авиабазы. «Хорошее название, – мелькнуло в голове Эберта. – Летучая мышь охотится и на бабочек!»
– «Летучая мышь» к взлету готова! – раздался голос Бренна.
– Дождитесь полной темноты. Как только «Мотылек» взлетит с первой дорожки, можете стартовать, не ожидая особого приказа.
– Есть!
До двадцати одного часа оставалось тридцать минут.
В темноте взревели моторы. Через широкие стеклянные окна Трааль увидел, как поднимается в воздух самолет с террористами. Лейтенант Пирон задумчиво вглядывался в ночь. Вполголоса бормотал:
– Охота начинается…
