Текст книги "Четыре грации (СИ)"

Автор книги: Иса Браус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Грации III

Утром в имени Геворкян началось, как обычно, с совместного завтрака. Первая в столовую спустилась Надя, чтобы помочь пожилой кухарке Кларе накрыть на стол.

– Надежда Михайловна, не нужно так утруждаться. – Клара была в смущение, – Наталье Алексеевне это вряд ли понравится.

– Я только рада тебе помочь. – ласково произнесла Надя.

Закончив сервировку, кухарка ушла завтракать на кухню. Вскоре в столовую пришли Аглая и Марианна.

– Всё в порядке, Глаша? – спросила Надя, сев за стол.

– К чему такие вопросы? – Аглая села напротив сестры.

– Мне показалось, ты вчера ночью ревела. – объяснила Надежда, а потом она обратилась к Марианне, та утвердительно кивнула, – Значит мне не показалось?

– Ревела? Вам что одинаковые сны приснились? – с долей отвращение произнесла Аглая.

Затем Марианна показала газету "Феодоровский вестник", на которой была вырезана фотография на первой странице.

– Ма, какого чёрта? – возмутилась Глаша, – Ты что рылась в моих вещах?

Марианна написала на своём браслете записку: "Она лежала в нашей комнате в общей мусорной корзине."

– Вообще-то газета у нас одна на всех. – Надя взяла газету у Марианны, – Или ты забыла, что мы "Феодоровский вестник" каждое утро читаем?

– Можно подумать нам больше читать нечего. – огрызнулась Глаша, отняв у сестры газету.

– Глаша, дело не в газете. Что с тобой происходит? Ты в последние время сама не своя! – обеспокоилась за сестру Надежда.

– Надя, тебе какое дело? Какого чёрта ты строишь из себя заботливую мамочку? – сестру к спокойствию попыталась призвать Марианна, но это ещё сильней заводило Аглаю, – Ма, не провоцируй меня сейчас!

И вот, когда ситуация была близка к точке кипения, в столовой появилась Пелагея с весёлым возгласом: "Доброе утро, сестрёнки!" Внешний вид грации привёл сестёр в состояние лёгкого шока. Девушка была одета в белую блузку вместе с тёмно-синими широкими брюками.

– Мда, совсем чокнулась. – уже спокойно сказала Аглая, – Ты зачем у Семёна брюки стащила?

– Вообще-то это шаровары! Я их купила, когда выполняла задание в Южном Рюрикславе. – объяснила Пелагея, – И между прочем, их там носят даже женщины.

– Ну, они там и в парандже ходят, но ты же её не надеваешь. – сказала Надя.

Марианна широко улыбнулась и тихонечко похлопала в ладоши. За такую поддержку, Пелагея крепко обняла сестру, сказав: "Хоть ты меня поддерживаешь! Спасибо, Ма!"

Пока в столовой не появилась мадам Геворкян, грации стали обсуждать новости, которые были написаны в свежем номере газеты "Александроградские комментарии"

– О, какой заголовок! – сказала Пелагея, читая газету, – "Савва Демидов святой?"

– А что? Он подходит под это определение. – сказала Надя, – Его инженерный гений, можно сказать, полностью преобразил облик всего острова. И как человек, он тоже был очень замечательным.

– Ты его лично знала? – спросила Глаша.

– Да. – и прежде чем сестры завалили бы её чередой вопросов, Надя обратилась к Пелагеи, – Так что там под заголовком?

– Сейчас. – Пелагея начала чтение статьи, – "Прошло два с половиной года с тех пор, как один из самых талантливых инженеров батюшка Савва Демидов погиб в результате несчастного случая…"

– Ой, прям несчастный случай! – усмехнулась Глаша, на что Марианна с вопросительным выражением лица резко взмахнула рукой над своей шеей, – Да, Ма, я думаю, что это было убийство!

– Откуда такие выводы? – спросила Надя.

– Вы помните, как мадам однажды рассказала, что батюшка каким-то образом перешёл дорогу митрополиту Андрею.

– Это всего лишь предположение Натальи Алексеевны. – сказала Надя.

– Ну, а какие доказательство того, что это был несчастный случай? – спросила Аглая, – Полиция заключение вынесло, но доказательств не озвучило.

– Э, девоньки, мне продолжить читать? – спросила Пелагея, и после молчаливого согласия она продолжила, – "… С тех пор вопросы о канонизации среди жителей острова становятся более актуальны. И вот, наконец, митрополит феодоровский Андрей объяснил, почему вопрос о канонизации Саввы Демидова хотя бы в лике блаженного не будет даже обсуждаться."

В этот момент в столовую зашла Наталья Алексеевна.

– Доброе утро, милые. – поздоровалась мадам Геворкян.

Наталья и её воспитанницы приступили к трапезе. Когда же она закончилась, мадам позвала Надежду к себе в кабинет.

Надежда I

Зайдя вместе с Надей в свой кабинет, Наталья достала из своего стола несколько бумаг.

– Прости, милая, что не даю тебе отдохнуть, но мне кажется, что для этого задания ты подойдёшь идеально. – объяснила мадам.

– И что же это за задание? – Надя села на против Натальи.

Мадам показала фотокарточку кучерявого мужчины с едва заметными морщинами на лбу. Его лицо с щетиной было широким, но скулы ярко выражены.

– Его зовут Лев Иннокентьевич Вахлаков. – рассказала Наталья, – Он один из богатейших промышленников Мономахобурга.

– Никогда о нём не слышала. – Надежда внимательно разглядывала фотокарточку, – Мм, красивый.

– Он нувориш. Разбогател на продаже велосипедах с бензиновым двигателем. В общем, есть сомнения его верности Империи. Нужно это проверить. Я думаю, ты подойдёшь для этого задания. Судя по слухам о его любовницах, ему нравятся блондинки.

– Подозреваете его в шпионаже?

– Нет, тут дело в маргинальных элементах внутри острова. Твоя задача подтвердить или опровергнуть подозрения контрразведки.

– Вот как! И сколько у меня времени?

– Он приехал в Александроград на неделю. Сегодня вечером он появится в казино "Золотая Македония", который принадлежит его другу. Познакомишься с ним там.

– Я не особо умею играть, мадам.

– Может это даже и к лучшему. Всё-таки чем быстрее ты попадёшь в его временное пристанище, где могут хранится нужные документы, тем лучше.

Выслушав задание, Надежда вышла в коридор. Там её ждала молодой конопатый лакей Семён.

– Надежда Михайловна, вам снова пришло письмо. – тихо и неуверенно произнёс Семён.

– Опять от отца? – после утвердительного кивка лакея, Надя раздражённо произнесла, – Я же всё ясно тебе сказала!

– Но…

– Я сто раз это говорила, скажу и в сто первый. Он для меня давно перестал существовать! Мне плевать, что с ним. Пускай он под забором сдохнет!

– Да, понял. Простите. – Семён решил вернутся к своим делам.

"Этот человек давно для меня уже умер" – подумала Надя, пытаясь унять дрожь.

***

Апрель 1910 год.

Надежда никогда не забудет ужасный кашель больной матери в старой халупе. Прошло пять месяцев с тех пор, как Надя вместе с родителями и старшим братом Павлом вынуждена была переехать в село в Крушинск недалеко от города Кутузово. Виной тому было очень плохое материальное положение, в которое семья Расцветовых попало из-за скандального ухода главы семьи из Гильдии механиков. Бывало даже такое, что Расцветовы целую неделю могли питаться только хлебом и водой. Когда же восемнадцатилетний Павел понял, насколько сильно бедствует семья, он ночью, никому ничего не сказав, сбежал из дома, оставив записку: "Кто-то должен зарабатывать в этой семье." Так Надежда стала опорой для своей матери, которая вскоре после побега старшего сына тяжело заболела. Надежда видела, как с каждым днём, красивая блондинка превращалась подобие тряпичной куклы с потухшим взглядом.

Утром, как обычно, Надя приготовила для всей семьи суп, намешав туда мало-мальски съедобные вещи.

– Умница моя. – слабым голосом похвалила Анастасия свою дочь, – Это выглядит съедобно.

– Спасибо. – Надя взглянула на окно, выходившее на мастерскую Михаила Расцветова, в которой он мог сидеть целыми сутками.

– Ты смотрела почту?

– Да. – Надя немного поколебалась, прежде чем продолжить, – Ничего. Прошло пять месяцев, а от Павла ни одного письма.

– Может он нашёл такую работу, откуда письма с трудом… – женщина снова начала кашлять, – Письма… Кх-кх… Ой, письма с трудом… Кх-кх.

– Мама, пожалуйста, успокойся. – девушка взяла мать за руку, – Да, скорее всего письма просто не доходят.

– Пусть его Бог хранит! – Анастасия слабо улыбнулась и посмотрела в окно, – Отнеси суп отцу, милая.

Взяв тарелку с супом, Надежда пришла в мастерскую, где отец работал, как он сам называл, над главным проектом в своей жизни. Иногда он мог забыть про еду и про сон, о чём говорили его тощая фигура и тёмные круги под глазами. И этот день не стал исключением. Михаил был так увлечён конструированием чертежа, что даже не заметил приход дочери.

– Пап? – окликнула Надя.

– Что? – Михаил даже не взглянул на дочь, – Чёрт! Не хватает…

– Пап, я суп принесла.

– Хорошо, оставь на столике. – протараторил отец, – Так и знал! Придётся ещё пару деталей делать!

Оставив суп на столике, Надя покинула мастерскую. И так было каждый день. И с каждым разом в сердце девушки копилась обида.

***

Уняв дрожь, Надежда направилась в комнату, которая принадлежала ей и Пелагеи, чтобы переодеться. Прежде чем готовится к вечернему походу в казино, девушка должна была посетить ещё одно место.

Пелагея I

Пообщавшись с Надеждой, Наталья Алексеевна позвала к себе Пелагею. Девушка просто сияла от счастья, и для этого была причина.

– Милая, как же тебя тянет к экстравагантному стилю, – сказала Наталья, смотря на шаровары, что были на воспитаннице, – Но, надо сказать, они тебе идут.

– Благодарю, мадам!

– Как же жалко с тобой расставаться. Ты же для меня как дочь. – встав с места, Наталья положила руки на плечи девушки, – Ты девочкам так и не сказала?

– Нет, – Пелагея смущённо опустила голову, – Простите, но у меня духу не хватит им сказать. Я боюсь, они меня неправильно поймут.

– Понимаю. Я позже им всё расскажу. – Наталья взяла со стола конверт и отдала воспитаннице, – Этого должно хватить на первое время. Я надеюсь, ты будешь счастлива!

Пелагея обняла мадам Геворкян. Девушка знала, что она будет скучать по своей благодетельнице, которая многому её научила.

Покинув кабинет, Пелагея услышала топот ног за спиной. Оглянувшись девушка увидела Марианну с распущенными волосами.

– Помочь с причёской? – спросила рыжая грация, сестра в ответ кивнула, – Хорошо, пойдём к тебе.

За три года волосы Марианны уже стали настолько длинные, что она уже не могла их причесать без посторонней помощи. Пелагея получала удовольствие от причёсывания сестры.

– Какая ты красивая, Ма! – с улыбкой говорила рыжая грация, – Мне бы такие волосы.

Марианна набрала на своём браслете: "Отращивать такую длинную не сложно. А вот цвет, как у тебя, только Бог мог дать."

– Правда? А вот моя матушка с тобой бы не согласилась. – сказала Пелагея, взглянув на своё отражение в зеркале.

***

Октябрь 1910 год.

– Почему ты рыжая? – этот вопрос мать Пелагеи задавала сквозь зубы каждый раз, когда причёсывала дочь.

У четы Клёновых было восемь детей, и Пелагея, шестая по счёту, была единственной рыжей. Мать девушки считала это игрой Дьявола.

– Матушка, мне больно! – произносила Пелагея каждый раз, когда мать в нервозном состояние невольно тянула дочь за волосы.

В избушке, где жили все женщины семьи, за поведением матери с испуганными лицами наблюдали, сидя на печи, старшая сестра пятнадцатилетняя Настасья и младшая десятилетняя Алёна. После того как глава семьи на всю Белянскую слободу запятнал себя позором прелюбодеяния, мать порой вымещала своё негодование и гнев на своих дочерях, не имея возможности устроить скандал мужу. Но даже Настасье и Алёне не доставалось так, как Пелагеи.

Закончив с утренними делами в мужской избе, где жили отец и трое братьев: старшие Иван-младший с Киприаном и младший Михей, – три сестры были рады любому поводу убежать в участок семьи Васиных, где уже месяц жила замужняя старшая сестра Феодосия. Идя по слободе, девочки чувствовали перешёптывание жителей за своей спиной, а маленькие дети и вовсе подбегали к ним, крича: "Позор!"

– Мда, раньше жители так обсуждали полудохлую девку из Несторовских гор, которую подобрали Беловы два месяца назад. – вспомнила Настасья.

– Когда же это кончится? – Алёна прижалась к старшим сёстрам.

– Девочки, да по сравнению с Марфой, наша семья, особенно батюшка, ещё сухими вышли. – сказала Пелагея.

– Не надо упоминать эту блудницу, навлёкшую позор на нашу семью! – с отвращением молвила Настасья.

После этого нервного пути, сёстры Клёновы пришли на участок, который принадлежал семье Васиных. Пелагея была рада любому поводу прийти туда, и не только потому, чтобы навестить сестру. Феодосия вышла из мужской избы навстречу сёстрам. Девочки заметили её хромающую походку.

– Сестрицы, только ненадолго. – сказала Феодосия, держа руку на животе.

– Андриан, тебя наказал? – спросила Настасья, старшая сестра кивнула, – И что же ты натворила?

– Это уже наше дело. – сказала Феодосия, стыдливо опустив голову, – Вы пока проходите в женскую избу, а мне надо прибраться на мужской половине, пока муж и свёкор не вернулись.

Зайдя в женскую избу, девочек поприветствовала та, ряди которой Пелагея искала любой повод посетить семью Васиных.

Фёкла – золовка Феодосии – была ровесницей Пелагеи. Миниатюрная, златокудрая, чуть полноватая, а ручки такие маленькие и мягкие.

– Здравы будите! – от её высокого голоса, Пелагее казалось, будто ей ангелы поют в уши.

– И тебе многие лета! – ответила Настасья.

– Может нужна помощь? – спросила Пелагея

Фёкла предложила помочь в пряже. Сестры согласились, однако мысли Пелагеи были заняты другим. Она не понимала, почему, закрывая глаза, она видит лишь Фёклу? Почему, при упоминании об этой девушке, Пелагея ощущает стыд, от которого заливается краской?

– Всё в порядке? – спросила Фёкла у Пелагеи, – Ты какая-то задумчиво.

– А я?.. Просто… Это… – дабы не сгореть от стыда, девушка не нашла ничего лучше, как спросить, – Фёкла, а за что Андриан Феодосию наказал?

– Пелагея! – возмутилась Настасья.

– Я просто хочу знать, что такого наша сестра сделала! – настояла Пелагея.

– Всё из-за этого позора. – объяснила Фёкла, – Андриан весь вечер на Феодосию кричал.

– Но это наш отец согрешил! – возмутилась Пелагея.

– Это Марфа его соблазнила. – робко сказала Алёна.

– А Феодосия тут причём? – не понимала девушка.

– Яблоко от яблони не далеко падает. – сказала Фёкла и, после удивлённых взглядов сестёр, добавила, – Так папа и Андриан говорят.

Пелагея не понимала этих взглядов на жизнь. Девушка ещё не подозревала, что её семья скоро покроется ещё большим позором, и причиной тому будет она сама.

***

Закончив с причёской, Пелагея крепко обняла Марианну, думая, что видит её в последний раз. Немая грация решила, что это просто очередной приливы эмоций сестры.

К полудню, когда все три сестры ушли из имения по своим делам, Пелагея собрала рюкзак с вещами и оделась как мужчина: рубашка, жилетка, брюки и кепка, под которой девушка спрятала волосы. Выйдя незаметно через чёрный вход, она снова взглянула на имение Геворкян.

"Простите, сестрёнки, но я хочу быть счастлива." – подумала Пелагея, прежде чем отправится в путь.

Пелагея на трамвае доехала до другого конца Александрограда, где располагалась часовая мастерская Якушева. После звона дверного колокола, дверь открыла молодая девушка.

Внешне Екатерина отличалась от Фёклы, которая для Пелагеи уже давно была далёким и бледным воспоминанием. Светло-русая девица словно сошла с картины Альфонса Мухи.

– Здравствуй, милая. – прошептала Пелагея, не сдерживая улыбку.

Екатерина впустила девушку в мастерскую и, усадив за стол, угостила чаем.

– Планы немного поменялись. – сказала Екатерина.

– В смысле?

– Ты не думай, всё в силе, дело в том, что…

В зале раздалось мужской голос: "Катя, ты где?" Вскоре по лестнице спустился хозяин мастерской Феодор Якушев. Смотря на него, Пелагея не понимала, как такой несуразный и нелепы мужчина с крючковатым носом и неправильным привкусом может быть мужем красавицы Екатерины.

– Федя, ты ведь помнишь мою подругу Пелагею? – спросила Катя.

– Мм, да. – внешний вид Пелагеи привёл мужчину в лёгкий шок, но он быстро пришёл в себя, – Катя, гости придут сегодня в четыре часа.

– Хорошо. Я почти всё сделала. – сказала жена, – Тебе ведь тоже надо всё подготовить.

– Да, ты права. – поцеловав жену в щёку, Феодор поднялся на второй этаж.

Оставшись вдвоём, Катя взяла Пелагею за руку.

– Надо принять кое-каких гостей. – объяснила Екатерина, – Когда всё закончится, я ему всё расскажу.

– Я не думаю, что это хорошая идея.

– Лучше так, иначе это будет не честно по отношение к нему, если я уеду вот так.

– Может мне остаться тогда?

– Нет, ты жди меня у Феодоровского моста в шесть вечера. – Катя посмотрела подруге в глаза и улыбнулась, – Я рада, что ты со мной.

– А я впервые за эти три года так счастлива. – Пелагея поцеловала руку Екатерине.

Аглая (Глафира) I

После завтрака Аглая ещё какое-то время сидела в столовой, смотря на газету «Феодоровские ведомости», из которой она вырезала фотографию.

– "Александроградская икона Феодора Студита, вернётся на родину!" – Глаша тихо прочитала название главного заголовка.

– Неужели вам это интересно? – голос Семёна, заставил девушку подскочить с места.

– Семён, зачем так пугать? – возмутилась грация.

– Простите, Аглая Тарасовна. – лакей смущённо опустил взгляд, – Просто за то время, что вы тут живёте, вы не разу в храм не ходили, а тут вы читаете…

– И что с того? – уже спокойно сказала девушка.

– Вы не пойдёте на воскресную службу, которую посвятили возвращению иконы?

– Нет, и не собираюсь!

– Ясно. – на лице Семёна появилась робкая улыбка, – Аглая Тарасовна, с ваше позволения, я выброшу газету?

– Хм, да забирай, – Глаша швырнула лакею газету.

Несмотря на то, что Аглая считала Семёна миленьким дурачком, он был единственным мужчиной, который не вызывал у неё в душе отрицательных эмоций.

Зайдя в свою комнату, которую она делила с Марианной, девушка увидела, как немую грацию причёсывала Пелагея.

– Хм, Ма, а ты не хочешь их хотя бы чуть-чуть подрезать? – спросила Глаша, глядя на волосы сестры, в ответ Марианна сначала подняла руки к потолку, а затем скрестила их, – Ну и что, что мадам запретила тебе их стричь! Ты уже сама их причёсывать не можешь!

– Слушай, а может и в правду их укорить? Совсем чуть-чуть. – поддержала Пелагея, Марианна завертела головой.

– Ну, как хочешь. – сказала Аглая, подойдя к своему секретеру.

Пока сестры не видели, Глаша открыла верхний ящик своего секретера, в которой лежала фотография, вырезанная из газеты. На ней был изображён митрополит феодоровский Андрей. Также фотография была проколота иголкой.

"Жалко, я тебя так проткнуть не могу!" – со злобой подумала Глаша.

***

Февраль 1910 год.

Всё село Ставросино было взбудоражено приездом митрополита Андрея, который прибыл для освящения нового храма, чьё строительство было закончено неделю назад. Когда Глафира вместе с родителями и младшими сёстрами: Варварой и Ульяной, – пришли посмотреть на эту церемонию, территорию вокруг храма окружили почти все жители села. Тарасу Морозову пришлось посадить пятилетнюю Ульяну на плечи, чтобы та смогла всё видеть, а двенадцатилетняя Варвара подпрыгивала чуть не ли каждые три секунды. Жители села были так увлечены действием, что не обращали внимание на сильный мороз.

– Странно это как-то. – сказала Глаша матушке.

– И что же странного? – спросила Валентина Морозова.

– Сам митрополит приехал в наше маленькое село.

– Ну, так он двоюродный брат господина Журова. Ты же знаешь, семья Журовых любит предавать даже маленькому событию в жизни нашего села особый размах.

– Это да! – согласился Тарас, – А тут освящение храма, который строили целых пятнадцать лет.

– Наконец-то, мы больше не будем ехать на службу в соседнее село. – сказала Варвара, продолжая подпрыгивать на месте.

После этого важно мероприятия жители Ставросина, находясь в прекрасном расположения духа, медленно побрели по главной дороге. Весь путь был наполнен множеством голос, которые обсуждали такое долгожданное событие в жизни села. Но вдруг внезапно во все услышанье раздалось возмущённое: "Ты тут что делаешь, детоубийца?"

Большинство жителей обратили внимание на ту, кому это фраза была обращена. Это была брюнетка средних лет со славянской внешностью. Из-за одежды и распущенных волос, жители Ставросино сравнивали её с Бабой-ягой. Те, кто единожды увидел её, не забудут никогда, из-за шрама, рассекавшее лицо поперёк. В одной руке женщина держала толстый посох, а в другой – поводок, к которому была привязана французкая овчарка, злобно лаявшая на старую женщину, которая оскорбила хозяйку.

К потоку оскорблений Авдотья уже давным-давно привыкла. Живя в лесной старой хижине, она промышляла тем, что помогала легкомысленным девушкам прерывать беременность, и все в Ставросино об этом знали.

– Молчать, Трезор! – эти грозным приказом, Авдотья моментально успокоила собаку, затем её тон стал более мягким, когда она обратилась к старухе, – Забавно, но Трезор задал вам тот же вопрос. К сожалению, он помнит, как вы пытались его утопить, когда он был ещё щенком. И осмелюсь заметить, эти маленькие дети собак уже были способны чувствовать агонию от удушья, а также отчаяние от неизбежности смерти.

– Ах, ты паскуда! – закричал старуха с желанием ударить женщину.

– Не надо, мама! – взрослый мужчина, остановил старуху, а затем прошептал, – Это ведьма просто хочет испортить нам настроение в такой-то важный день.

Старуха ещё немного просверлила Авдотью презрительным взглядом, а затем, плюнув женщине под ноги, продолжила вместе с сыном путь. Также поступили и остальные свидетели этого маленького конфликта, в том числе и семья Морозовых.

На краткий миг, Глафира взглянула на женщину с собакой. Авдотья стояла на месте, с усмешкой смотря на, проходящих мимо, жителей села. Глаша ещё тогда не могла и подумать, что этот общественный изгой в ближайшее время станет ей самым близким человеком.

***

"Жаль, что я тебя так проткнуть не могу!" – со злобой подумала Аглая, – "Ну, ничего. Скоро ты будешь страдать!"

– Глаша! – окликнула сестру, вошедшая в комнату, Надя, – Наталья Алексеевна тебя зовёт.

Уже в кабинете Аглая в очередной раз отчиталась перед мадам Геворкян о своей слежки за маленьким кружком, членов которых подозревали в планирование террористической атаки.

– В общем, они только ругают императора Николая Александровича, но не более того. – закончила отчёт девушка.

– Ты хочешь сказать, они безобидны? – спросила Наталья.

– Ну, критика не способна буквально убить власть. – попыталась отшутиться Глаша, – И всё же я хочу ещё немного за ними понаблюдать.

– Аглая, ты за ними уже наблюдаешь целый месяц! Не думаю, что они…

– Я понимаю, но лучше подстраховаться. У них сегодня ещё одно собрания.

– Ну что ж, если ты так сильно сомневаешься, посети и его.