Текст книги "Африка грёз и действительности (Том 1)"

Автор книги: Иржи Ганзелка

Соавторы: Мирослав Зикмунд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

20 тысяч железнодорожных составов камня

На вершине пирамиды Хеопса вы сейчас найдете площадку в несколько квадратных метров. Ее вершина теперь на десять метров ниже, чем была после завершения стройки.

Во время последней войны на вершине пирамиды был даже оборудован военный наблюдательный пункт, так как это самая высокая точка во всей округе.

Первоначальная облицовка Большой пирамиды не сохранилась в отличие от соседней пирамиды Хефрена, стены которой в нескольких метрах от вершины до сих пор защищены гранитной оболочкой. Эта древняя облицовка образует навес, который почти не позволяет совершить восхождение на вершину.

Несколько лет назад с пирамиды Хефрена сорвался известный английский альпинист. Он выиграл не одно соревнование по восхождениям на самые опасные пики альпийских великанов. И, в конце концов, нашел смерть в песке у подножья стотридцатиметровой искусственной горы.

В тридцатых годах с пирамиды Хеопса упал смиховский[42]42
  Смихов – район Праги. – Прим. ред.


[Закрыть] врач Myсил, тело которого было позднее извлечено из могилы и сожжено на примитивном костре посреди пустыни.

Размеры Большой пирамиды трудно себе представить. Все три пирамиды в Гизе обращены передними стенами точно на восток. Ширина грани Большой пирамиды у основания равна 227 метрам, высота еще и сейчас достигает 137 метров, а длина наклонных граней, по которым поднимаются на вершину, – 173 метра. Объем пирамиды достигает головокружительной цифры – 2,6 миллиона кубических метров.

Археологи постарались выразить эти цифры в более доступных понятиях. О нечеловеческом труде древних египтян лучше всего, вероятно, говорит тот факт, что для того, чтобы перевезти строительные материалы, в наши дни потребовалось бы более 20 тысяч железнодорожных составов из 30 вагонов каждый. Если из всех этих вагонов составить один поезд, то его длина равнялась бы протяженности всего североафриканского прибрежного шоссе от Касабланки до Каира или, если хотите, удвоенному расстоянию по воздушной линии между Парижем и Сталинградом. Если из камней одной этой пирамиды сложить стену вдоль всей чехословацкой государственной границы, то эта стена при ширине в 30 сантиметров достигала бы высоты почти в два с половиной метра.

Для перемещения пирамиды потребовалось бы в шесть раз больше железнодорожных вагонов, чем их было в домюнхенской Чехословакии. Еще труднее, разумеется, представить себе, какая бы потребовалась армия рабочих, вооруженных самыми современными подъемными кранами, чтобы осуществить такие гигантские перевозки.

Над Нилом восходит солнце

Вскоре после полуночи в нашем необычном лагере была смена караула. На плоских плитах небольшой площадки некуда спрятать дорогие кинокамеры и фотоаппараты, а арабским проводникам ничего не стоит забраться наверх несколько раз за ночь, чтобы улучить удобный момент и стащить какую-нибудь вещь.

За несколько часов, которые мы провели наверху после наступления темноты, увлекательное зрелище под пирамидами совершенно изменилось. Поредели гирлянды огней над Каиром, погасла подкова электрических ламп в Мена-Хаусе и прямоугольники окон модной виллы короля Фарука под северо-восточной гранью пирамиды. Красное зарево бедуинских костров превратилось в угасающие огоньки с синеватыми дымками, медленно поднимавшимися к небу. Отзвучали последние такты волнующей мелодии арабской песни, утих далекий вой шакалов в пустыне.

Где-то вдалеке зарокотали моторы самолета. Их гул приближался сквозь тишину ночи вместе с пучком света в окнах, обрамленных красными, зелеными и белыми звездочками. По пустыне, скользя по дюнам, неслась темная тень, приближаясь к Большой пирамиде. Вот она перескочила одним прыжком через ее вершину и в расплавленное серебро лунного света вторглись черные тусклые контуры металлических крыльев. Мерцающий свет белого и красного блуждающих огоньков постепенно исчезал вдали, пока не слился на горизонте со звездами. Глубокую тишину ночи нарушали изредка лишь летучие мыши.

Небо между тем покрылось островками облаков, и месяц плыл между ними, как перламутровый челн среди опалового моря. По волнистым пескам пустыни гонялись друг за другом колеблющиеся тени, сливаясь с темной зеленью садов на противоположной стороне пирамиды. Спальные мешки покрылись липкой ночной влагой. Холода мы не чувствовали. Лишь резкий ветер, отбрасываемый огромным треугольником наветренной стены, набрасывался на нас, когда мы приближались к краю. Искусственный склон действовал, как гигантский насос, всасывающий воздушный поток из пропасти.

Около пяти часов тьма начала редеть. Восточный край горизонта на несколько минут окрасился сапфировым цветом, который начал быстро бледнеть. Восковые, прозрачные облачка над Мукаттамом вдруг порозовели и зарделись красным отблеском горящей степи. Как пять тысяч лет тому назад, над Нилом выплыл, победоносно поднимаясь по небосводу, гигантский диск бога Ра, сплющенный сверху и снизу, как будто только что вышедший из-под невидимого молота.

Золотая глазурь далеко разлилась по широким просторам пустыни, взбежала по ступенькам соседней пирамиды и бросила длинные треугольные тени на правильные ряды мастаб[43]43
  Древнеегипетские гробницы с плоскими надстройками, в которых захоронены чиновники и дворяне.


[Закрыть] времен Древнего царства. Клочья утреннего тумана неслись вдоль восточной стены Большой пирамиды и таяли где-то далеко над пустыней. Чудовищная голова каменного сфинкса равнодушно взирала на солнце, восход которого она уже видела столько раз. Далеко внизу вновь заблестели ленты каналов. Время от времени их мерцающую гладь пересекал караван верблюдов, исчезая затем под зелеными кронами деревьев. Асфальтированная лента дороги на Александрию резко отделяла буйную зелень нильской долины от мертвой желтизны пустыни, которая волнами убегала от этой искусственной границы на запад в необозримую даль.

Над Египтом вставал новый день…

Бессмысленное уничтожение

Древний возраст пирамид и многочисленных построек, разбросанных в их окрестностях, оставил на этих монументальных творениях неизгладимые следы разрушения. И все же, кажется, тысячелетия, запечатленные на их поверхности, не оказали столь губительного влияния, как рука человека.

Здесь уничтожали и грабили не только древнеегипетские искатели золота, но и римские наемники, фанатичные христианские монахи, одержимые арабы и, наконец, бесчисленные собиратели древностей. Когда археологи впервые проникли в Большую пирамиду, они нашли ее пустой. Вход был обнаружен много веков назад мусульманами. Единственное, что они увидели в пирамиде, было имя Хеопса, написанное красной краской на колоннах.

Поиски в пирамиде Хефрена, вход в которую был впервые открыт Бельцони в 1818 году, также оказались бесплодными. Там нашли лишь пустой саркофаг да арабскую надпись на стене погребального зала, повествующую о том, что здесь уже побывал каирский султан, преемник Саладина, который якобы не обнаружил ничего заслуживающего внимания. Значит, зал был разграблен задолго до него.

Третью пирамиду, пирамиду Микерина, постигла та же участь. Однако в ней все же был найден прекрасный саркофаг из камня и кедровый гроб для мумии с именем погребенного фараона. Эта единственная находка была погружена на корабль и отправлена в Англию. Но у испанских берегов, недалеко от Картахены, корабль потерпел крушение. Саркофаг, весивший свыше трех тонн, безвозвратно ушел на дно морское, а гроб фараона несколько дней плавал по волнам, пока не был выловлен и доставлен в Британский музей.

В XII веке после падения династии Фатимидов власть над Египтом захватил Саладин, по приказу которого в Каире стали строить дворцы и укрепления. Все мечети как в то время, так и позднее были выстроены из материалов, доставленных из сооружений древнего Египта. Мемфис был почти снесен с лица земли, так как фанатичные мусульмане перенесли в новый город не только порталы, колонны и троны, но и камни из стен древних храмов.

Такая же судьба постигла и каменный сфинкс, стоящий в отдалении перед пирамидой Хефрена. Эта гигантская каменная статуя изображала фараона Хефрена с львиным телом, символизировавшим его могущество и силу. Человеческая голова статуи также изуродована. Самые тяжелые повреждения ей нанесли мамлюки, которые, придя в Египет, стреляли по лицу статуи из пушек, не сумев уничтожить ее иным способом. Отбитый нос придает сфинксу чудовищный вид. Статуя еще недавно была занесена песком, и лишь огромная пятиметровая голова торчала над пустыней. Ветер снова и снова наносит на нее массы песка, которые приходится кропотливо счищать. Постамент сейчас укреплен каменными плитами, которые когда-то также были повреждены. Восстановлены и огромные лапы, протянутые навстречу восходящему солнцу. Статуя длиной 57 метров достигает высоты 20 метров. Длина одного уха равна 137 сантиметрам.

При «прогрессивном» правительстве Мухаммеда Али в 1820 году были снесены многочисленные памятники древнего Египта и триумфальные арки римских времен. Все они были использованы как строительный материал для новых сахарных заводов, принадлежавших этому магометанскому диктатору.

Однако разрушениям, которые причинили мусульмане, предшествовали другие, не менее опустошительные. Монахи времен раннего христианства, которые в монументальных египетских статуях видели дерзновенные творения дьявола, систематически уничтожали эти памятники, в чем им помогали толпы фанатиков. Этого безрассудного уничтожения избегли лишь статуи из самого твердого камня – гранита, порфира, полевого шпата, а также постройки, которые к тому времени были уже погребены под песчаными наносами.

Старый и новый Египет

Через час после восхода солнца мы опять стояли у подножья Большой пирамиды, на вершине которой провели целую ночь. Внизу нас снова ожидали проводники с разукрашенными верблюдами, разочарованные нашим непонятным равнодушием к катанию на кораблях пустыни. Мы прошли мимо опустевшего отеля Мена-Хаус, где официанты стелили на столы белые скатерти для завтрака.

Нам вспомнилась группа земляков, с которыми мы в этих местах провели один из наших первых каирских вечеров, и рассказ о каком-то бравом фабриканте из Ганы[44]44
  Гана – район в Чехословакии в Оломоуцкой области с развитой пищевкусовой промышленностью. – Прим. ред.


[Закрыть]. Сидя здесь в один прекрасный вечер и задумчиво глядя поверх стакана виски с содовой на каменное величие Хеопса, он вдруг меланхолично заявил:

– Чорт побери, это у них здорово вышло! Поставить такую пирамиду как раз перед отелем…

Двухмиллионный город у подножья пирамид пробуждается к новому дню. Двумя потоками между полосами асфальта уже опять бегут белые вагоны трамваев. На лавочке против нас сидит молодая женщина и спокойно кормит грудью ребенка. Сморщенный старец рядом с ней обматывает голову длинной лентой тюрбана. Современные автомобили обгоняют высокие двухколесные повозки, запряженные буйволами. Египтянки в черных накидках спешат по узкой меже с большими кувшинами на головах. Но вот как-то сразу мы очутились среди домов. Элегантные виллы каирских миллионеров и современные павильоны киностудии. Многоэтажные дома и глухие грязные закоулки. Суета, движение большого города, люди, спешащие на работу. Вот перебежал улицу мужчина с двумя сверкающими призмами льда на плечах. Он торопится, чтобы утреннее солнце не превратило его ношу в воду.

Но тут мы перестали обращать внимание на окрестности, так как в прицепном вагоне вспыхнула ожесточенная ссора. Взволнованно жестикулируя, люди оглушительно кричали сразу в несколько глоток. Резкий свисток кондуктора – и трамвай остановился при нараставшем реве.

Мгновенно драка перекинулась на другую половину вагона. Мы не понимали, что происходит. Вздутые вены, глаза, налитые кровью, голосовые связки, напряженные до предела. А время идет. Второй и третий трамвай остановился вслед за первым. Росла толпа зрителей. Из встречного трамвая вышел полицейский с невозмутимо важным лицом и с винтовкой в руке. Несколько секунд он равнодушно приглядывался к взбудораженному клубку людей, потом обошел ряд стоящих вагонов, чтобы без помехи ознакомиться с ситуацией на другой стороне. Проделав это, он спокойно, без единого слова сел в стоящий трамвай. В тот, где было тихо.

Вокруг дерущихся теснилась плотная толпа зрителей. Неожиданно блеснул нож. Мы перескочили через перила площадки прицепа и покинули опасное место. Нам удалось еще увидеть, как коллега кондуктора из моторного вагона несколькими подзатыльниками приводил в себя одного из противников, потерявшего сознание от предыдущего удара.

От египетского чиновника, ехавшего с нами в одном вагоне, мы узнали, что драка началась из-за двух милем. Нарушенное уличное движение, ряд непрерывно звонивших трамваев, сотни людей, которые не могли вовремя попасть в мастерские и в учреждения.

Красные гроздья акаций как бы стряхивают капли людского гнева в возбужденную толпу. Их листья печально колышатся в легком утреннем ветерке. Сквозь шахту улицы на это малоприятное зрелище взирают каменные треугольники пирамид в Гизе…

Глава XII
ДВУЛИКАЯ СТРАНА

Было солнечное каирское утро. По асфальту бульвара Солимана-паши медленно двигался поток современных автомобилей. Машины притормаживали, объезжая статую Солимана-паши на круглой площади близ Гроппи. Выходя из уругвайского консульства на улице Шариа Антихана, мы вдруг услышали необычный шум. Вслед за тем из-за угла показалась голова процессии, которая чинно двигалась к главной каирской улице. Мы впервые увидели мусульманскую похоронную процессию на самой оживленной улице европейского квартала крупнейшего города Африки. По тротуарам по обе стороны процессии шествовали плачущие женщины, закутанные в черные покрывала, – наемные плакальщицы. Вслед за головной частью процессии несколько мужчин несли на плечах гроб, обернутый в полотно лимонно-желтого цвета.

Похоронная процессия и шпионы

У нас случайно оказался с собой фотоаппарат. Пока мы поспешно обгоняли процессию, Мирек на ходу готовился к съемке. Быстро сделал он два снимка процессии спереди, затем отошел на несколько шагов в сторону и, когда мимо нас проносили завернутый гроб, сделал третий снимок. Для наблюдений времени не осталось. Мы еще не успели закрыть футляр аппарата, как нас сразу окружила толпа возбужденных мусульман, увлекла за собой и начала оттеснять к стене ближайшего дома. Мы не могли понять, что происходит. Злобные взгляды, ругательства, угрожающие жесты, возбужденные выкрики, плевки. Затем последовали первые удары. Вырваться из этого герметически закрытого круга не было никакой возможности. Мы отступали назад. Похоронная процессия остановилась, и все внимание сосредоточилось на нас.

Покойник остался в одиночестве на мостовой посреди улицы, в то время как два десятка рук тянулись к нашим лицам и к камере.

Нам в конце концов удалось отступить к близлежащим магазинам и укрыться в одном из них. Владелец магазина энергично протестовал против нашего присутствия, так как справедливо опасался, что толпа разгромит его имущество. Он безуспешно пытался удалить из магазина разъяренных участников процессии, которые тем временем проникли сюда вслед за нами. Шум нарастал. Напрасно мы давали объяснения на французском, английском и арабском языках. Дело принимало серьезный оборот. У нас было еще свежо в памяти сообщение, которое через несколько дней после нашего приезда в Каир появилось во всех газетах. Фанатичная толпа напала на двух сотрудников американской миссии в Тегеране, которые, проводя отпуск в Египте, хотели заснять несколько кадров в Нильской дельте. Их спасли от линчевания только в самый последний момент.

Наконец в магазине появилось несколько шауишей[45]45
  Шауиш (арабск.) – полицейский.


[Закрыть] с дубинками в руках. В полицейское отделение нас повели сквозь строй галдящих мусульман, протестовавших против того, что полиция предоставила нам охрану. На нас смотрели, как на преступников. Почему? Ведь мы всего-навсего фотографировали похоронную процессию.

В отделении нас благосклонно принял молодой офицер. Он встретил нас улыбкой и выслушал отрывистый рассказ двух полицейских и одного из родственников покойного, который пришел в качестве общественного обвинителя. Мы начали энергично объяснять, что на нас напали, когда мы делали снимки для газеты. Офицер во время нашего рассказа спокойно пришивал пуговицы к своему мундиру. Он заметил с улыбкой, что нас сюда доставили только для того, чтобы защитить наши интересы.

– Через две минуты здесь будет капитан. Обо всем случившемся вы должны будете рассказать начальнику отделения…

Прошло четверть часа. Количество пуговиц на мундире заметно увеличилось. Господин лейтенант облекся в белый китель и с удовольствием смотрелся в зеркало. Наши протесты и просьбы, чтобы нас отпустили, не производят на него никакого действия. Наконец появился капитан.

Снова милые улыбки, горячие приветствия, и тотчас же приступают к составлению протокола. Затем следует длинный телефонный разговор с кем-то, кто, видимо, дает капитану указания, как с нами поступить. Капитан перекладывает трубку из одной руки в другую, следует поток непонятных слов, долгое «аааааа», и уголки рта опускаются.

Начался новый допрос. Мы объяснили, что нигде в мире полиция не препятствует журналистам делать любое количество снимков похоронных процессий.

– Хорошо, допускаю, но вы находитесь в иной стране! Наш народ очень чуток ко всему, что касается его религиозных обычаев, – сказал капитан, указывая на сердце. – Здесь вам не Европа!

Один из родственников покойного прервал наш разговор на английском языке и нетерпеливо и гневно заговорил по-арабски, указывая при этом на «этарету»[46]46
  «Этарета» – фотоаппарат чехословацкой марки.


[Закрыть], которая торчала у Мирека из кармана.

– Итак, – обратился к нам капитан, – я получил распоряжение конфисковать ваш аппарат и направить его контролирующим органам.

Мы снова протестуем. Завтра нам уезжать в Судан, а мы знаем, как решаются вопросы в учреждениях.

– Эти люди принимают вас за шпионов, – пытается оправдать свои действия капитан.

– С каких это пор шпионы занимаются фотографированием похоронных процессий?

– Это я вам скажу, – произносит капитан, вставая и опираясь ладонями о стол. – В последнее время в иностранной печати появляются ложные сообщения, направленные против нас. Они стремятся очернить нашу репутацию как раз в тот момент, когда мы боремся за свои права в Организации Объединенных Наций. Вы знаете, что в Египте сейчас свирепствует холера. Снимки похоронной процессии такого рода можно преподнести в связи с ложными сообщениями о жертвах эпидемии. Сожалею, но у меня есть распоряжение свыше. Гарантирую, что аппарат вы получите обратно еще сегодня.

Трудно было подыскать худшее объяснение и оправдание. Как раз в эти дни все египетские газеты под аршинными заголовками помещали сообщения о сотнях жертв холеры. Цифры сообщались официальными египетскими учреждениями и передавались информационными агентствами всего мира. Но по поводу логики капитана оставалось лишь пожать плечами.

– Дайте нам, пожалуйста, подтверждение о конфискации аппарата.

Последовала торжественная, чуть ли не церемониальная упаковка «этареты» в специальную бумагу. Проставлены большие печати, обертку заполнили справа налево арабские знаки еще одного описания случившегося происшествия, и вот мы вместе с протоколом и шауишем с закрученными усами отправляемся в следующее отделение. Аппарат, разумеется, несет шауиш. Новый допрос. Все повторяется сначала. Вечером – третий допрос, на этот раз уже непосредственно в канцелярии губернатора. Здесь внимательно изучают акты и протоколы, составленные днем. Подозрительные взгляды. Дело направляется к следующему чиновнику. Прошло много времени, прежде чем тот возвратился и проводил нас к начальнику.

На письменном столе лежала наша опечатанная «этарета». Чиновник внимательно просматривает наши заграничные паспорта, затем встает и подает нам неразвернутый аппарат. Он взламывает на наших глазах печати и в учтивых выражениях извиняется за оплошность, происшедшую по неосведомленности полицейских в первом отделении.

– Простите, что задержали вас на целый день. – С этими словами он церемонно проводил нас до самых дверей кабинета.

Мы оглянулись. На столе осталось несколько других опечатанных аппаратов. Какая судьба постигла их владельцев? Фотографировали ли они тоже похоронную процессию?

Пробужденные иероглифы

В нескольких километрах от Каира русло Нила перехвачено двумя плотинами. Они задерживают миллионы кубических метров воды во время осенних паводков и в засушливое время и снабжают живительной влагой огромную площадь дельты к северу от Каира. Вниз от плотин Нил делится на два главных рукава. Вся дельта между Розеттским и Дамиеттским рукавами представляет собой необозримый лабиринт зелени, изрезанный паутиноподобной сетью стокилометровых каналов, оросительных канав и узких глиняных лотков, которые проходят высоко над уровнем квадратных земельных участков.

На конце западного рукава Нила расположен небольшой поселок Розетта. Здесь после шести тысяч километров пути от границ Кении, от берегов озера Виктория, с горных склонов Эфиопии и с суданских равнин мутные воды Нила сливаются с лазоревой синевой Средиземного моря. Здесь, в Розетте, заканчивает свою миссию животворный Нил, которому миллионы феллахов, как и много веков тому назад, ежедневно приносят свою благодарность.

И здесь, в этой самой Розетте, далеко от Мемфиса и от Фив, была высечена искра, из которой возгорелось пламя, осветившее таинственные гробницы фараонов, нерасшифрованные папирусы и загадочные иероглифы, заполняющие стены храмов, пилоны, обелиски и колонны древнеегипетских строений.

В 1799 году солдаты Наполеона нашли в Розетте загадочный камень, исписанный тремя различными видами письма. Целых 23 года пытались расшифровать их многие ученые, но без успеха.

Много месяцев потратил французский ученый Шампольон на тщательное исследование копии камня. Уже долгие годы изучал он иностранные языки, знал древнееврейский, арабский, коптский, сирийский, санскрит и начал заниматься персидским и китайским.

Найденная в Розетте каменная плита была исписана иероглифами, демотическим[47]47
  Демотическое письмо – форма египетской скорописи, применявшаяся с VII века до нашей эры по VIII век нашей эры. – Прим. ред.


[Закрыть] и греческим письмом. Иероглифы и демотическое письмо до того времени никто читать не умел. Из греческого текста ученые узнали, что речь идет о законе фараона Птолемея Епифана, написанном по-египетски и по-гречески. Египетский текст был изображен в одном случае монументальным письмом-иероглифами, которые употреблялись, когда требовалось высечь на камне религиозные и исторические тексты, в другом случае – демотическим письмом, которое было намного ближе тогдашним египтянам, так как им писались договоры и делались другие записи в повседневной жизни. При помощи этой надписи, а главное путем сравнения ее с другими иероглифическими текстами, копии которых он изучал, молодому гениальному Шампольону удалось постепенно расшифровать отдельные иероглифические знаки и восстановить систему этого письма. Коптский язык – язык египетских переводов библии, при которых пользовались греческим письмом, – помог затем Шампольону расшифровать и язык древнеегипетских надписей.

Загадочные надписи на стенах храмов и на папирусах раскрыли свои тысячелетние тайны в 1822 году. Мало кто из осматривающих египетские памятники знает, что всего лишь 130 лет назад вокруг них ходили самые знаменитые ученые и не знали, как в них разобраться. Но Шампольон не закончил своего славного дела. Он умер очень молодым, успев, однако, выполнить свою историческую миссию. Только благодаря ему в библиотеках всего мира появились тысячи томов, раскрывающих поистине невероятно насыщенную драматическими событиями историю жизни в долине Нила тысячи лет назад.

Современная Розетта – это маленький незначительный порт. Каждый день рыбаки забрасывают здесь сети в мелкие прибрежные воды. По берегам Нила на всем его протяжении до самого устья рабочие формуют из нильских наносов, смешанных с сухой травой, серые кирпичи и обжигают их в больших цилиндрических печах. По пути из Розетты в Александрию дорога проходит около соленого озера Идку. Далеко впереди в ярких солнечных лучах блестят кучи кристаллического белого вещества, напоминающие разбросанные сугробы снега. Все делается ясным при виде красноватого зеркала мелкой воды, из которой торчат сверкающие белые конусы мокрой соли. Босые рабочие, стоя в соленой воде, жестяными граблями сгребают выкристаллизовавшуюся соль в кучи, конусообразные склоны которых отражаются в неподвижном водяном зеркале, как веретена с хлопковой пряжей. Двухметровые кучи этого белого золота ровными рядами тянутся вдоль дороги, как у нас кучи щебня. Время от времени здесь проходят караваны верблюдов или ослов с джутовыми мешками на боках, и кучи исчезают. Грязь и пыль дороги не имеют значения.

Любой рыбак охотно постоит перед кинокамерой и выполнит вашу просьбу не смотреть в объектив. Феллах у поющей сакии[48]48
  Сакия – примитивное приспособление для подъема воды.


[Закрыть] встретит вас улыбкой и подгонит свою корову, чтобы получился хороший снимок. Рабочие с землечерпалки, которая роет новый канал между полями дурры, пригласят вас на чашку кофе в каюту и постараются превзойти друг друга в проявлении доброты и дружелюбия, хотя как следует и не поймут вас. Они решительно откажутся от чаевых и ни за что на свете не произнесут слова «бакшиш», так как будут считать вас своими гостями, гостями из далекой Чехословакии, о которой у них нет точного представления, но о которой они слышали кое-что хорошее.

Рабочие на соляных промыслах, дорожные рабочие на шоссе, гончары, рабочие, изготовляющие канаты, и лодочники, когда вы к ним зайдете, соберутся вокруг, приветствуя вас широкими улыбками, дружелюбно, с неподдельной радостью.

Здесь в деревне у вас исчезнет неприятное чувство неуверенности, которое появляется, когда вы попадаете в арабские кварталы городов. Там на вас недоверчиво косятся всегда подозрительные люди, которые привыкли смотреть на европейца, как на врага, откуда бы он ни пришел. Они не разбираются в различиях. Газеты преподносят им каждый день выдержки из речей, которыми их руководящие государственные деятели на международном форуме добиваются прав для Египта, и они чувствуют, что египетские представители встречают отпор со стороны западных держав.

Вы беседуете с людьми, которые откровенно говорят, что не любят американцев, потому что те вмешиваются в дела Палестины и всей Африки.

А Палестина и вся Северная Африка – это ведь прежде всего дело арабов! Они не любят французов, ибо уже однажды, во время наполеоновских войн, испытали тяжесть французской оккупации и знают о незавидной жизни своих единоверцев во французских колониях. После такой беседы вы сразу поймете, почему простой человек смешивает в одну кучу всех, кто не носит фески на голове. В нем живет чувство ущемленности, поддерживаемое большей частью прессы правящих партий. Вы уже не будете удивляться множеству ненавидящих взглядов, которые в конце концов вы начнете интуитивно чувствовать и за своей спиной.