355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирвин Уэлш » Клей » Текст книги (страница 3)
Клей
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:11

Текст книги "Клей"


Автор книги: Ирвин Уэлш



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

ТЕРРИ ЛОУСОН

Соки

Стиви Банцерман иногда ведёт себя как сука. Может спокойно просидеть весь день в кабинете, пока я прыгаю в любую погоду с этими грёбанными ящиками, тягаю их из кузова под дождём и растаскиваю по пабам и клубам, а потом по квартирам здесь на районе. Хотя и жаловаться мне не на что, заметьте; вокруг столько телочек, а ты тут на свежем воздухе, зацениваешь их, вот она – соль жизни. Точняк.

Меня хотели оставить в школе, говорили, что я могу вытянуть пару предметов на отлично, если займусь хорошенько. Но на хера оставаться в школе, если ты уже оттарабасил практически всех тёлок из тех, что интересуются вопросом? Пустая трата времени. Надо донести эту мысль до моего друга – Соломенной Головы.

С утра дрын прямо дымится. Впрочем, как всегда после вечера в «Классике» с порнухой. Я хотел пойти после этого к Люси, но её старик не оставляет меня ночевать. Типа, только помолвились и всё такое. Вот женишься – будет и время, и место, вот так отмочил старый пердун. Ага, будто они с Люсиной мамашей так и жарятся целыми днями.

Вот это был номер.

Мы приехали на район, и Стив притормозил на пустыре. К нам подрулила пара стариканов. Их беззубые рты похожи на пару сношенных ботинок, что валяются у меня в шкафу, такие – с оторвавшейся подмёткой. С первой же зарплаты я купил новые шузы, но никак не соберусь выбросить старые на помойку.

– Две бутылки апельсинового сока, сынок, – попросила старушка.

Я вытащил пару банок из верхнего ящика, взял фунт и выдал сдачу. Простите, миссис, вижу я, какого вам сока – который закачивают вовнутрь, а не разливают в бутылки.

От меня вы его уже точно не получите, сорри.

Они пошли своей дорогой, а я приметил птичку, у которой есть все шансы меня подоить. Эту мордашку я знаю, её зовут Мэгги Орр. Она идёт со своей подружкой, тоже вариант, я её видел, но лично не знаком. Ну, пока, во всяком случае.

– Бутылку лимонада и колу, сказала малышка Мэгги.

Она училась на год младше в моей школе. Тоненькая, тростинкой перешибёшь. Помню, приходилось кормить её, когда я был дежурным по столовой. Мой дружбан Карл, Соломенная Голова, он к ней неровно дышит, ещё как. Думаю, он там уже побывал, ведь она тусуется с этой типа рок-группой, которую они с Топси замутили, и с фанами «Хартс» тоже. Слыхал, что в прошлую субботу он перед ними немножко облажался. То-то он так вдруг захотел пойти с нами на «Хибз» в эту субботу. Вычислить, чего он там себе думает, – раз плюнуть. Тот ещё перец.

– Ты, говорят, колу любишь пососать, – подкатываю я.

Она молчит, даже вроде шутки не поняла, но всё равно немного раскраснелась. Подружка-то всё просекла, но сделала вид, будто жмурится от солнца, и закрыла лицо руками. Длинные чёрные волосы, карие глаза и красные полные губы. Эх…

Плюс неплохие сиськи…

– Вы же в школе должны быть, – говорю, – ну погодите, вот узнает о вас Блэки.

При упоминании этого упыря Мэгги нахмурилась. Неудивительно.

–Да, знаете ли, мы с Блэки перезваниваемся, даже встречаемся иногда пропустить по кружечке. Теперь мы с ним отличные приятели, он работает, я тоже. Он всё время просит меня присматривать, кто из его учеников ведёт себя неподобающе. Про вас-то я ничего не скажу, так уж и быть, но вам это встанет кое во что.

Подружка рассмеялась, а бедняжка Мэгги посмотрела на меня, будто я всё это всерьёз.

– У меня справка, я болею, вот только за соком вышла, – понесла она, будто я и впрямь собираюсь сдать её в детскую комнату.

– Всё понятно, – смеюсь, а сам разглядываю подружку. Да, сиськи – что надо. – И ты тоже болеешь, у тебя справка и всё такое.

– Да нет, она ушла из школы, она была в классе Отти, – выпалила Мэгги, прежде чем подружка успела открыть рот. Она заметно нервничала и всё оглядывалась, не заметит ли её кто на улице.

Подружка куда спокойнее. Большие глаза, длинные чёрные волосы – мне нравится.

– Работаешь, детка? – спрашиваю.

Эта, с большими сиськами, наконец-то заговорила.

– Да, в пекарне. Но сегодня у меня выходной.

Ах вот как, в пекарне? Уж я б помял тебе булки. Не вижу препятствий. Она ни фига не застенчивая, ничего подобного, просто прорабатывает меня.

– Замеча-а-тельно, говорю. Так значит, вы такие остались одни? – спрашиваю обеих.

– Ну да, дядя Алек гуляет, а мама с папой поехали в Блэкпул, – говорит Мэгги.

Блэкпул, ох и круто там, на этой Золотой Миле, куча пабов, всё такое. А уж по части ебли там всё путём. Я там был с тёлочкой из Хаддерсфильда и ещё с этой, из Линкольная. Та из Хаддерсфильда была просто супер. Так жарились, аж кровать сломали. Сука, этот мудак ещё хотел с нас бабки за неё снять, старый мешок кала, разъёбанный настолько, что уже и вставить никому не в состоянии. Я ему так и сказал – отсоси. Малки Карсон хотел ему уебать как следует. Завтрак был говно: мне подали сосиску – что малыша Голли причиндалы.

Зато Пляж Удовольствий был просто зашибись. Я залез там на башню. Это было третье по счёту приключение! Холодно, сука, ветер с моря дует. А замшелые Орры отправились на юг и оставили малышку Мэгги гулять саму по себе.

– Тебя они, значит, с собой не взяли? – спрашиваю.

– Не-а.

– Вот как, а ведь за тобой глаз да глаз. Я-то всякое про тебя слыхал!

– Да иди ты, – смеётся, и подружка тоже.

А я, значит, поворачиваюсь к этой, брюнетке:

– Это, значит, она за тобой присматривает, Мэгги?

– Ну да.

Я подмигнул подружке и повернулся к Мэгги:

– Что ж, надо будет заглянуть к вам, попозже вечерком, когда закончу. Типа навестить больную. Принести мои специальные лекарства.

Мэгги пожала плечами:

– Как хочешь.

– Обязательно, – говорю, – беглый осмотр, альтернативный диагноз, – говорю и показываю на себя. – Доктор, – потом на чернявую, – сестра, – и на Мэгги, – пациент.

Чернявая вся разошлась, прямо подпрыгивает на месте, и при этом её сиськи под лиловым топиком так и трясутся.

– Вау, Мэгги! Больничка! Твоя любимая игра!

Мэгги бросает на меня холодный взгляд, руки скрещены на груди, пыхает сигаретой и убирает с глаз слоёную каштановую чёлку.

– Да, ты только подумай хорошенько, прежде чем решиться, сынок, – сказала и отвернулась.

И они пошли, поначалу всё такие надменные, но по тому, как они оборачивались и хихикали, пиздёнки были счастливы до жопы возможности потрахаться, Чуть позже обе своё получат, стопудово.

– Нет проблем, о вас, милые дамы, я подумаю с удовольствием, – говорю, а сам смеюсь. – Увидимся позже, выкурим по сигаретке, выпьем по чашечке чаю, идёт? – кричу я.

– Пошло, – отбрехивается Мэгги, но уже и сама смеётся.

– До скорого! – машу я им вслед.

Ох уж эта Мэгги. Если бы чувакам из Биафры показали её фото в новостях, они бы подсуетились и сами закидали бы нас рисом выше крыши. А вот у подружки её задница – загляденье. В её беленьких трусиках будто два младенца борются под простынёй.

Водокачка грёбанная, а не задница.

Стив этот – тот ещё мудила. Мимо букмекера пройти спокойно не может. Целыми днями только и делает, что листает газеты с результатами скачек. Парень он суровый, с усами подковой. Из тех, что на работе все из себя серьёзные и разойтись могут только после работы, в пивнухе. Я этого не понимаю, как будто, чтобы как следует водить грузовик, обязательно нужно ебло кривить. Я вот чего: хочу сдать на права и взять себе тачку, так, за ебли ради. На чувака с тачкой тёлки всегда ведутся, не то чтоб без мотора мне и вставить было некому, как некоторым, не стану называть. Однако колёса – дело полезное.

И вот мы отстрелялись. Стив захотел заехать в «Улей» на пару пинт.

– Нет, – говорю, – у меня другие планы.

– Ну как знаешь, – говорит. И поехал своё, что, мол, денег ни фига не зарабатываем. Да мне похуй. Меня зарплата устраивает, за то, что гоняешь, тёлок высматриваешь. Куда важней иметь возможность заболтать разных девок, чтобы выяснить, кто готов, а кто – нет. Нужны шмотки – спиздишь у кого-нибудь с верёвки или малолетнего какого подговоришь.

Для меня главное – тёлки. Малышке Люси я подарил кольцо, только чтоб она не возбухала. Она всё время гонит, что я работаю развозчиком соков, типа для неё не слишком круто. Я-то знаю, откуда ноги растут, – это всё её папаша, сраный сноб. Водит автобус и думает, что он – средний класс. Как-то эта сука подвалила ко мне и говорит:

– Развозка соков в смысле денег – не слишком перспективное занятие, а?

Я просто сел и ничего не стал говорить. А про себя подумал: вот ты тут ошибаешься, старина, перспектив на этой работе хоть отбавляй. И твоя дурочка – одна из них. Я без этих перспектив и шагу не сделаю. Это ж соль жизни!

Мэгги – отличная перспектива, и сразу после работы я отправляюсь к ней на хаус. Она живёт в одном подъезде с Бирреллами, на этаж выше. Так что от Билли я кое-что слышал о её родаках. Бухают – пиздец. Я понюхал подмышки, не пахнут ли после работы, всё таки весь день ящики с соком таскал. Ну и постучал в дверь.

Она подошла, открыла и встала такая, ручки скрестила на груди и смотрит так, типа, чего надо.

Я-то отлично знаю, чего мне надо.

– Может, пустишь на чашечку чая, а? Окажешь посильную помощь рабочему парню?

– Ладно, заходи, – говорит, – но только на чашечку чая, и не дольше чем на пять минут.

И мы проходим в гостиную. Кроме неё дома ещё подружка.

– Ты знаком с Гейл, Терри? – спрашивает Мэгги, пока я стряхиваю пепел.

У той на лице выражение, типа: я тебя точно где-то видела.

– Не имел ещё удовольствия познакомиться, – говорю, а сам подмигиваю Гейл. – Во всяком случае, до сих пор, – добавляю.

Мэгги хихикает, а эта Гейл выдерживает мой долгий взгляд. Тёлки любят пацанов с чувством юмора, а у меня, видишь, юморок как у чуваков из «Монти Пайтона». В школе, когда мы с Карлом и Голли начинали стебаться, вокруг никто не подрубался. Думали, у нас крыша сдвинулась, и так оно, наверное, и было. Только вот Карл кое-чего не догоняет, поэтому с тёлками у него не клеится. Чувство юмора – это важно, но с девушками нужно давать взрослого, солидного, а не дёргаться, как психованный мальчишка. Вон эти хера из «Монти Пайтона», они может, и ебанутые, но не всю ж дорогу. Они все учились в Кембридже, а туда безмозглых не берут. Уж всяко они не корчили рожи и не бредили на экзаменах. Ну вот. Я как раз – взрослый-солидный. Помню, как-то учительница по художке мисс Ормонд говорит – вы, мол, самый незрелый молодой человек из всех, что я учила. Мне пришлось прямо так ей и сказать – я зрелый вполне, мисс, я уже не первый год в большой ебле и перетрахал больше тёлок, чем кто-либо в этой школе. Сучка очкастая – отослала меня к Блэки на ковёр.

По телику идёт дневной повтор «Святого». Чувак в этих сериях уже другой, смахивает на младшего брата натурального «Святого». Я сажусь на кушетку, Мэгги в кресло, Гейл – на ручку другого кресла. Я наблюдаю за представлением бедёр Мэгги, выглядывающих из-под её мини-шотландки, и думаю, что дебют «Америкэн-экспресс» подойдёт вполне.

– Ну скажите мне, рисковые девчонки, – начинаю я и делаю длинную затяжку «эмби-регала». – какие ваши планы. А главное – с кем вы гуляете. Мне нужны все самые скандальные подробности.

– Она гуляла с Аланом Лейтоном, – говорит Мэгги, указывая на Гейл.

– Теперь – всё. Он меня достал.

– Я его толком не знаю, – улыбаюсь, а сам думаю, что Лейтон – приятель этого Лари Уилли, так что, если она тусовалась с этой бандой, всяко у неё все дыры разработаны.

– Да он мудак, – говорит Гейл, да так, что только тупой не поймёт, что имелось в виду: я с ним больше не ебус, но ужасно соскучилась по хорошему хую, приди ж ко мне, да побольше.

Это Теренс Генри Лоусон Переводит с языка нуждающихся в хорошем факе.

Соль жизни.

И вот что забавно, я всё пытаюсь вычислить эту Гейл. Думаю, может, она из Бэнксов. Точно, она ж подружка сестры Дойла. Да-да, она ещё носила очки, такие красивые в золотой оправе, и в них она смотрелась ещё ебливей и сексуальней, чем теперь, если это вообще возможно. А может, это была её подружка. В любому случае, она впишется, без вопросов, это сразу видно. Я поворачиваюсь к Мэгги, которая уже чувствует себя не в теме.

– Странно, что вы ни слова не сказали о Мэгги, – говорю и смотрю, как она снова немножко покраснела. – То есть наоборот, мне же лучше. Ты мне всегда очень нравилась!

Гейл откидывает голову и смеётся, потом закатывает глаза:

– Йо-хой!

Малышка Мэгги в это время сжала ручонки и потупила взгляд, вся такая скромная, и тихо-тихо сказала:

– Но ты же гуляешь с Люси Уилсон.

Ебать, как будто в церковь пришла. Меня на этом деле не проведёшь. Она протестантка, а это значит, что в церковь она не ходит вовсе.

– Нет, теперь это всё в прошлом. А что, если б я попросил тебя гулять со мной, ты бы согласилась?

Она вся зарделась. Повернулась к Гейл и засмеялась, не зная, верить мне или же я брешу.

– Терри задал тебе вопрос, Мэгги! – говорит Гейл в полный голос.

– Не знаю, – отвечает она раздражённо и в то же время робко.

Дело в том, что гулять можно по-разному. Бывает, когда ты говоришь, что гуляешь с кем-то, это означает, что ты просто с ними ебёшься. С другими у тебя, типа, постоянные отношения. Бред, конечно, тебя как будто заарканили. Так вот, Люси – моя девушка, она всегда аккуратно одета и была ещё девственницей, пока я до неё не добрался. Вот с такими ты гуляешь, а с такими, как Мэгги и Гейл, – просто трахаешься.

– Кому же знать, как не тебе, а, Терри? – говорит Гейл, а сама подмигивает мне.

Вот она – сытная тела. Мэгги теперь меня уже не так и беспокоит, на ловца и зверь, как говорится, и даже если мне удастся убить двух зайцев, эта Гейл – просто мега. Без вопросов.

Однако мы в гостях у Мэгги, и не хочется, чтоб нас выставили.

– Может, мне удастся тебя уговорить. Не хочешь присесть ко мне на коленки?

Она вся в сомнениях.

– Иди ко мне, давй же, – склоняю я голову.

Гейл смотрит на неё:

– Давай же, Мэгги, он тебя не укусит, – науськивает её. Нравится мне эта девчонка, такая проказница. В моём вкусе. Хотя всё они в моём вкусе.

– Чё вы тут разыгрываете, – смеюсь. – Давай, Мэгги, – говорю уже с нетерпением.

Когда девчонка скромничает – это заебись, но потом становится скучно и хочется, чтоб она быстро разделась и начался экшн. А те, что дразнятся, да не дают – кому они нужны. Она подходит, я притягиваю её, сажаю на колени и начинаю двигать ногами, качать её, тоненькую малышку, и целую её быстро прямо в губы.

– Ну вот, видишь, не так уж страшно. Я хочу целовать тебя ещё и ещё, вот что я тебе скажу.

ДА кого угодно. Корячусь целый день под ящиками, вместо того чтоб тарабасить тёлок. Мэгги вписалась. Она обняла меня за шею, запустила пальцы в волосы на затылке. Я смотрю на старый изразцовый газовый камин, такие стоят в этих убогих древних многоквартирниках, не то что у нас, у снобов из новых домов, – современные электрические.

– Мне нравится твоя причёска, – говорит она.

Я улыбаюсь (эту скромную улыбочку я тренирую каждый день перед зеркалом) и целую её снова, и теперь неторопливый, долгий поцелуй.

Тут слышится глубокий вздох, это встала Гейл. Мы на секунду прерываемся.

– Коль уж вы тут все из себя такие влюблённые, я пойду наверх, послушаю кассету, – говорит она презрительно, но это всё притворство, потому что ей не хуже меня известно: её очередь настанет стопудово, если не прямо сейчас, то чуть позже.

Дело в том, что я знаю все булочные в западном Эдинбурге. Ещё одно преимущество работы развозчика соков.

Мэгги вполсилы пытается её удержать.

– Поставь чайник, – просит она, но Гейл уже вышла из комнаты, её крепкий зад в белых штанах исчез из поля зрения, а я только и думаю, как натяну его чуть позже.

Однако начинать нужно сначала. Этому правилу я научился ещё в начальной школе. Эти из дебильные присказки. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. А вот как скажу: одного зайца натянешь – хорошо, а два – лучше.

– Я поставлю чайник, – говорю, – только за один маленький поцелуй.

– Отстань ты.

– Один поцелуй, – шепчу я.

Поцелуйчик, ну да, конечно. Мы сосались минут десять, и за это время я успел снять с неё этот уродский свитер, топ и лифчик, и её маленькие сиськи уже прыгают в моих ладонях, а она смотрит на них, будто впервые видит.

Йо-хоу, вот ты какая сучка! Да, маза здесь реальная.

Я укладываю её на кушетку и начинаю её разрабатывать, моя рука скользит под юбку и в трусы. Мне нравится, как она стонет и поддаётся вперёд, навстречу моим твёрдым пальчикам. Я вспоминаю, что есть такая группа, Stiff Little Fingers, и думаю, имел ли в виду тот уебан, что придумал название, какую-нибудь телу, которой надрачивал. А вот тебе Другой Ольстер, курочка! Соль жизни!

Время действовать. Я стягиваю её трусы до колен и на лодыжки и прижимаю к себе. Она вся дрожит, когда я спускаю портки на бёдра и вынимаю своего бэбика. Одной рукой я сжимаю её маленький зад, другой – сиськи, её руки покоятся у меня на плечах. Ей не нужо даже пытаться строить из себя целочку, её уже имели, из компании Топси – всё, кому не лень, я полагаю. Однако такого штыря она ещё не видала, это уж точно. Она такая малютка, даже меньше Люси, я принимаюсь фачить её спокойняком, но на стонет, мол, давай ещё, и тут я набираю темп и уже засаживаю ей как надо.

– Ага, ну как, охуенно тебе, а? – спрашиваю, но она ничего не говорит, пока не вскрикивает тихонько, получив своё. Я сам начинаю попискивать, как пидорок, но это так, в пылу страсти и всё такое.

Об этих моих стонах сучка б лучше не распространялась. Парни думают, что тёлки об этом между собой не разговаривают, что у них всё о чувствах, хоть бы хуй. Они такие же, как мы. Даже ещё хуже, если по правде говорить.

Я нотаранил её ещё немного, всё равно через десять минут я снова буду готов, но она как будто в трансе. Нечего время терять.

– Пойду отолью, – говорю.

Я встаю, натягиваю трусали, джинсы, футболку, а она уставилась в никуда, собрала и закуталась в свои кишки.

Я поднимаюсь на второй этаж, перескакивая через ступени, покрытые истёртым ковролином. В унитазе плавает неспущенный кал, и мне чего-то расхотелось в него писать, как будто говно поднимется по струе прямо мне в хуй, поэтому я поссал в раковину и подмыл свой прибор. Закончив, я засёк паука, он полз по ванне. Я прихлопнул его затычкой, смыл гондона в канализацию и отправился в соседнюю спальню.

Гейл лежит на кровати лицом вниз. На ней наушники, длинный провод тянется из музыкального центра, спускаясь по спине до красивых ягодиц и дальше, она даже не слышит, как я вошёл. Какая великолепная жопа у неё в этих белых штанах, шов, проходя меж булок, прячется в расщелине ништяка. Она читает книжку на подушке, длинные тёмные волосы закрывают лицо. Тело у неё что надо, поплотнее, чему у Мэгги, такая вся женственная сучка.

Над ней на стене висит большой постер Гэри Глитнора. Охуенный чувак. Мне нравится его тема, там такие слова: я завожу банды и развожу тёлок. Он такой и есть. Теперь-то я слушаю «Джем» и «Пистолз», но он и «Слейд» из тех старичков, что нравятся мне до сих пор.

Какое-то время я стою и просто наблюдаю да подмигиваю Гэри. Я покажу ему, как заводить тёлок. И вот мой опять напрягся, твёрдый как камень. Я подошёл к центру и убрал громкость, она обернулась и сняла наушники. Она мне нисколько не удивлена. А вот я удивлён – на ней очки в золотой оправе.

Кого другого это могло и обломать, только вот меня разобрало пуще прежнего.

– Ну что, четыре глаза, – говорю.

– Я одеваю их, только когда читаю, – отвечает она и снимает очки.

– По мне, очки – это сексуально, – говорю, а сам направляюсь прямо к кровати и думаю, что если я её прижму, а она взбрыкнёт, то просто отпущу и скажу, что это была шутка. Но беспокоиться тут не о чём, она уже заглотила мой язык, и никакого сопротивления, так что я достаю свой перец, а она берёт его в руку, резвая сучка.

– Только не здесь… сейчас нельзя… – говорит, но сама не торопится отпустить мою шишку.

– Да ладно, хуй с ним, Мэгги знает, во что вписалась, – говорю.

Она смотрит на меня секунду, но я уже стягиваю кишки, да и она не отстаёт. Мы уже под покрывалом. Мне заебись, круто, что шняга у меня дымится, несмотря на то что не так давно я выпустил здоровенный заряд молофьи в малютку Мэгги. Такие как Карл или малыш Голли отправились бы в отделение интенсивной терапии в Королевский госпиталь, только подрочив, не говоря уже о ебле, а мне по барабану, я сутками могу ебстись.

Такое отношение к вопросу меня приятно поразило, она не юлит, стащила сразу и лифчик, и трусы. Многие телы оставляют трусали, считая это залогом того, что их не лишат прелюдии, но только тупорылые придурки сразу стараются запихнуть девчонке промеж ног, тогда как и до этого можно отлично оттянуться.

Старина Гэри Глиттер смотрит на нас, а я уже вожу языком ей между ног. Сначала она пытается отпихнуть мою голову, но вот уже натирает мою черепушку, тянет за волосы, я начинаю работать языком, и она ослабляет хватку, и ей охуенно. Мои руки у неё под ягодицами, я прихватил её как надо за батоны, и мой палец скользнул ей в пихву, и я принялся слегла её надрачивать. Я пытаюсь перевернуться, чтоб она всосала мою шишку своими большими губами, но тут с нас соскальзывает покрывало. Фокус в том, чтобы продержать её в точке кипения, заставив при этом взять в рот. Уговаривать её, однако, не приходится, она не отпускает моего молодца, оттягивая крайнюю плоть.

– Круто, Терри. Просто безумие, мы сумасшедшие… – задыхаясь, лепечет она.

– Соль жизни, – фыркаю я в ответ, – я хочу проткнуть языком твои дырки, одну за другой, – говорю я, как тот чувак из порнухи, что была у Донни Несса. Я всегда стараюсь запоминать лучшие реплики и лучшие прихваты.

И вот я расставил её в позицию «69», мой перец у неё во рту, и она насасывает его что есть мочи, и боже, как она сосёт! Я раздвинул её губки и сперва лизнул её пихву, как почтовую марку, поработал пальчиками, потом принялся за сразу, которая пахнет сырой землёй, и снова вернулся к клитору, он такой большой и напряжённый, что сошёл бы за мини-перец, а она вынула мой изо рта, и я было решил, что она задыхается, но нет, это она кончает, её скрутило резкими неровными судорогами, когда мой палец заклинило на её бутоне любви, как на кнопке громкости, когда по радио вдруг пускают клёвую тему.

Она ловит воздух, и приступ её стихает, но я-то с ней ещё не закончил, и вот я выкручиваюсь и поднимаю её, и у неё на лице шок и безумие, и вот я уже на кровати, а её голова в районе моего члена, и она сосёт его, как сука, и смотрит снизу вверх своими большими глазами, источающими благодарность, потому что она знает: это было только начало и через секунду-другую, она ещё получит хорошего хуя. Я хватаю её за волосы, сжимаю чёрные локоны и притягиваю к себе, потом от себя, настраиваю темп и амплитуду, чтоб она врубилась, чего как, но она знает, что делает, потому что голова сразу принимает нужный ритм, и мне даже не нужно самому дёргать тазом, ничего подобного. Поработав головой, она отстраняется, и это даже к лучшему, потому что я уже подумывал, не кончить ли ей в рот и припасти фачилово до следующего раза, чтобы шлюшка вся изошлась покуда. Но я подумал: нет, отфачу её как следует прямо сейчас. Я сверху, ввожу свой, и тут она говорит:

– Нет, Терри, мы не должны это делать, не сейчас…

Слыхал я эту песню.

– Так что, ты хочешь, чтоб я остановился, – выдыхаю я. Не нужно быть Бамбером Гасконем из «Университетского вопроса», чтобы знать ответ. До меня доходит только – «О Терри», – и я принимаю это за сигнал к наступлению.

И вот я сверху и уже начинаю работать в полную силу, и тут Гейл смотрит в сторону и вся такая напрягается, потом издаёт тихий смешок и притягивает мою голову к себе, и лицо у неё какое-то странное. Я поднимаю голову и вижу, как в комнату входит Мэгги.

Мэгги складывает руки крестом на груди, как будто её подстрелил. Какое-то врмя она стоит молча и кривит свой ротик.

– Вам придётся уйти, пришёл мой дядя Алек, – в итоге шепчет она нам. Вид у неё при этом очень напряжённый.

Гейл снова отворачивается лицом к стене и говорит:

– О боже, как меня всё заебало! – Она подхватила одеяло и натянула на себя, как грёбанная кошка.

Однако у меня дрын ещё горит, и ни одна сука не уйдёт, пока я не выпущу заряд.

– Заткнись, Мэгги, – говорю я, а сам смотрю на Гейл, пихать не прекращая, – иди спустись к дяде Алеку… мы скоро…

Хлопнула дверь, и Гейл снова прижимается ко мне, я делаю несколько выпадов, и она уже начинает постанывать. Я хотел подержать её в топе и потом, может даже запихнуть ей в другую дырку, чтобы кончить, но с этим придётся повременить, всё из-за тупой коровы Мэгги, да и хуй с ним, пусть это будет повод для следующей встречи. И вот она кричит и воет, и я тяжело дышу, и она кончает, как артиллерийская батарея, и я тоже кончаю, и, слава яйцам, Мэгги выпучилась и выбежала из комнаты, потому что Гейл разошлась как бутылка молока, оставленная в пустыне Сахара.

– О Терри… ты просто животное... – кричит она.

Ёбыррррь…

Я хватаю воздух, вставляю ей по самые гланды и выпускаю из себя всё до последней капли. Потом, восстанавливая дыхание, я представляю её в булочной и как я трахаю её на лотках со сдобой. Я целую её в большие влажные губы, потом поднимаюсь на руках и смотрю ей прямо в глаза.

– У нас с тобой химическая реакция, детка. Ты не можешь закрыть на это глаза. Понимаешь, о чём я?

Она кивает.

Отличная реплика, это из фильма, который, я смотрел в «Классике» на Никольсон-стрит. «Прогресс Перси», так, по-моему, он назывался. Там про белого парнишку, которому достался перец черномазого.

Я слезаю с неё, и мы начинаем одеваться.

Тут снова входит Мэгги.

– Вам придётся уйти, – почти вопит она, глаза красные, вертит на пальцах завиток волос.

Гейл ищет свои трусы, но я нашёл их первым и зажал, сунул себе в карман. Сувенир. То же самое было с той Филиппой из Хаддерсфильда, которую я фачил в мотеле. Сувенир из Блэкпула. А почему нет? Каждому своё. Лучше ездить на тёлках, чем на трамваях, и прикладываться лучше к пихвам, чем к каменным развалинам. Я так считаю, по крайней мере.

Однако Мэгги напряглась не на шутку.

– Да ладно тебе, Мэгги, чё за проблемы? Твой дядя нам здесь нисколько не мешает, – говорю. – Не ревнуешь же ты меня к Гейл?

– На хуй, – сплёвывает она, – пиздуй отсюда, сынок!

Я покачиваю головой, завязывая шнурок на новых ботинках. Какие всё-таки тётки незрелые бывают, когда дело касается фачилова. Хочешь ебаться – ебись. Не хочешь – прсото скажи «нет».

– Не охуевай так, Мэгги, мы с Гэйл здесь просто немножко повеселились, – предупреждаю я опущенную корову.

У каждого есть право на удовольствие. В чём, бля, проблема-то? Нужно было выдать эту реплику из «Эммануэль», так там, по-моему, было, парень говорит: не стоит так нервничать и расстраиваться, детка.

– Повеселились, и всё, Мэгги, – говорит Гейл, всё ещё в поисках своих трусов, – и не надо так напрягаться. Ты ведь даже не гуляешь с Терри.

Мэгги сжимает зубы и поворачивается ко мне.

– Так значит, ты теперь с ней гуляешь? – спрашивает она, вся в обидках.

Не деритесь, девочки, не надо, на всех хватит! Зуб даю! Не стоит так нервничать и расстраиваться, детка!

Я поворачиваюсь к Гейл, подмигиваю ей.

– Нет… не будь дуррой, Мэгги. Я ж сказал, мы просто почудили, повеселились. А, Гейл? Тебе уже пора рассмеяться, Мэгги. Иди сюда, обними меня, – говорю и похлопываю по кровати. – Ты, я и Гейл, все вместе, – шепчу я. – Дядя Алек не станет нас беспокоить.

Но она стоит на своём, буравит нас взглядом. Помню, когда мы с Карлом Юартом были дежурными по столовой, разносили тарелки, он всегда приносил ей порцию побольше, и второго тоже, потому что она ему нравилась, да, Соломенная Голова запал на неё как надо. Мы, может, спасли эту грязную овцу от голодной смерти, я и Картл, и вот она благодарность.

Могу поспорить, наш мистер Юарт с превеликим удовольствием преподнёс бы опущенной малышке угощение, которым я её только что попотчевал! Зуб даю!

– Терри, ты не видел моих трусов? – спрашивает Гейл. – Не могу их, блядь, найти.

– Нет, не мой размер, – смеюсь. Положа их под подушку перед сном! Нюх-нюх-нюх!

– Попробуй снимать их пореже, может тогда легче будет найти, – шипит на неё Мэгги.

– Кто бы говорил, – огрызается Гейл. – Не надо так охуевать только потому, что ты у себя дома!

У Мэгги опять глаза на мокром месте. И ежу понятно, что Гейл враз её отхуячит один на один. Вот это было б шоу. Я натянул штаны, подошёл к Мэгги и обнял её. Она пытается меня оттолкнуть, но не слишком старается, знаете, как бывает.

– Да мы просто пошутили, – говорю. – Давайте теперь просто сядем и расслабимся.

– Я не могу расслабиться! Как я могу расслабиться! Мама с папой уехали в Блэкпул, а меня оставили с дядей Алеком! Он постоянно пьян, он уже устроил пожар у себя дома! Мне приходится всё время за ним присматривать… так нечестно.. – Она всхлипнула и разревелась вовсю.

Я пытаюсь её успокоить, а сам смотрю на Гейл, которая натягивает свои штаны без трусов. Она наверное, стянет потом пару у Мэгги, иначе её здоровенный чёрный куст будет просвечиваться сквозь тонкие хлопковые штанишки. Хотя я не думаю, что она прям-таки собралась уже домой.

– Да не обращай ты на него внимания, Мэгги, – качает головой Гейл.

Её интересуют только трусы. Впрочем, меня тоже.

Мэгги побаивается дядю Алека. Она не хочет спускаться, даже чтобы налить чаю, лишь бы с ним не встречаться.

– Ты не знаешь его, Гейл, – хнычет она, – он всегда пьяный. А может, это просто отговорка, может, она знает, что, как только она выйдет за дверь, я опять взнуздаю малышку Гейл.

– Ладно, я пойду вниз, поздороваюсь, налью и принесу сюда чай. И маленький бисквит, – говорю я, изображая этого парнишку из Глазго с рекламы Британских железных дорог. Бедный уродец решил, что получить бисквит в поезде – пиздец как круто. Может в Глазго так оно и есть, для тамошних оборванцев это как золотой песок. Эх, глазговский говорок, ничто с ним не сравнится, во всяком случае, так они твердят всякому мудаку, который готов развесить уши.

И я отправился вниз, надеясь, что этот дядя не окажется одним из местных психов. Я давно понял, что если ты с людьми по-хорошему, то и они к тебе доёбываться не станут.

Дядя Алек

Да, квартирка, прямо скажем, – блевать тянет. У моей мамы денег не много, но даже когда она была одна, до того как сошлась с этим немчурой, наш дом был дворцом по сравнению с этой дырой. Комната Мэгги – самая приличная, даже кажется, что попал в другую квартиру.

Когда я спустился по лестнице в гостиную, я обнаружил, что знаю этого чувака. Алек Конноли. Из местных законничков.

Этот Алек смотрит на меня, лицо у него, как говорит моя мама, насквозь пропитое, всё в печёночных пятнах, сползающих за воротник. И всё равно, лучше бы шатался по квартире, чем этот немецкий упырь, с которым она якшается. Сидит всю дорогу дома, никогда не выпивает и ворчит на меня, если я врываюсь домой на всех парах. Чем раньше мы с Люси получим новую хату, тем лучше.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю