Текст книги "Стражница. Как всё начиналось (СИ)"

Автор книги: Ирма Погосян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   – Нет, нет, всё в порядке... – отмахнулся начальник, на ощупь открывая ящик стола и вытаскивая стеклянные пузырек. Рыжеволосая стражница тут же метнулась к пристенному шкафу, налила стакан воды и подала его Всемиру. Тот же дрожащими руками откинул крышку с пузырька, сделал пару глотков и уже после этого с благодарностью принял воду. Буквально через несколько мгновений морщины на лице начальника стражи разгладились, вид он принял пусть и чуть растерянный, но вполне будничный. Добряк перестал ворчать и вновь опустился на подстилку, но дремать дальше не стал, да и взгляда с хозяина старался не сводить.

   – Жара видимо, – немного рассеянно предположил Всемир. – Голова разболелась. А ты иди, иди давай, девочка, – начальник вспомнил о своих непосредственных обязанностях и тон его, к немалому облегчению Триши, вновь стал властным, а вид – собранным. – Тебя еще у дежурных городских ворот ждут.

   – Так точно, господин начальник! Разрешите идти? – Триша вновь встала навытяжку и, дождавшись одобрительного кивка руководителя, развернулась на каблуках и отправилась к выходу, стараясь не слишком сильно морщиться от скрипа.

   Основное помещение Дома Стражи на первом этаже было на редкость пустым – кроме Добрыни с помощником заняты оказались всего пара столов, а остальные либо на задании, либо в харчевню обедать отправились. Рыжий не преминул воспользоваться положением и растянулся во весь свой немалый рост аккурат посреди широкого прохода.

   – Ну что? – лениво открыл глаз котяра, провожая хозяйку взглядом до стола.– Ты чего такая взъерошенная?

   – Нам задание поручили, будем тоже искать этого изверга, который мальчишек убивает... – понизив голос, ответила Триша. – Пошли давай к парням, которые на воротах стоят, списки у них запросим.

   – А поесть? – тут же всполошился кот.

   – По пути перехватим чего-нибудь, – отмахнулась от обжоры хозяйка, начисто игнорируя недовольную усатую морду. – Пойдем, мне с тобой поговорить нужно.

   Перекинувшись парой слов с Добрыней и отметившись в журнале, Триша спешно вышла из здания и направилась в сторону реки, к ближайшим городским воротам.

   – Ты чего такая нервная, – вкрадчивым голосом поинтересовался Рыжий, всерьез задумавшийся над поведением хозяйки. – Случилось чего в кабинете у Всемира?

   – Ты видел или слышал когда-нибудь, чтобы начальник болел или вообще лекарства какие-нибудь принимал? – в лоб спросила у котяры Триша. Каким бы ни был чужим кот для собак, помощники всё равно общаются друг с другом охотнее, нежели с другими людьми.

   – Ты чего, он же здоров как буйвол и даже эта его собачка только прикидывается старенькой и добренькой! – Рыжий аж подпрыгнул на всех четырех лапах от такого вопроса.

   – Тогда вообще непонятно...

   Рыжий недобро посмотрел на хозяйку, но допытываться что да как не стал, просто молча за ней следуя. И уже на подходе к ближайшим воротам опомнился и начал ругать стражницу последними словами за то, что оба напрочь забыли про перекус.

   ***

   Если самое раннее утро – это время спешащих на работу трудяг и ценителей тишины, то предобеденные часы просто созданы для суетливых. Лотошники на рынках стараются поскорее распродать товар, харчевники и стряпухи спешат закончить приготовления к обеду вовремя, детишки бегут скорее по домам, чтобы успеть оттереть с щек и колен символы разгульной дворовой жизни, а если повезет, то и незаметно заштопать рубахи. Не торопятся никуда наверно только дворники с уборщиками, чье время раннее утро да вечер, ну и молодые мамочки, уже давно отвыкшие ходить со своими чадами быстрым шагом и терпеливо ожидающие, пока ненаглядная кровиночка дорассматривает жука-навозника, вылезет из лужи или закончит ковыряться в продуктах жизнедеятельности коровы.

   Улада усадила Дарину поудобнее в перевязи и вновь взяла старшую дочь за руку. Янина стойко продолжала топать, хотя маршрут был для нее нов и не слишком интересен – на площади не было ничего забавного или привлекательного для трехлетней юной особы, но девчушка прекрасно знала слово «надо». Ну и еще ее грела надежда на мороженый фруктовый сок на палке, обещанный в награду матерью, и перспектива очередной свалки с Рыжим.

   Молодая мамочка вышагивала по площади спокойно и размеренно, чтобы никто не догадался, как она волнуется.

   – Так, Улада, спокойнее, – потихоньку приговаривала она себе под нос. – Ты не делаешь ничего противозаконного, а просто пойдешь и осмотришься. Просто поможешь подруге в расследовании преступлений.... незаконно... без ее ведома и разрешения.

   – Ма? – Дарина подняла на мать удивленные невинные глазки, смущенная ее причитаниями.

   – Всё хорошо, малышка, – погладила спину младшей дочери и крепче сжала руку старшей Улада.

   Идти на площадь с детьми – это был правильных ход и со стороны логики, и со стороны тактики. С детьми всегда нужно гулять, они постоянно требуют новых впечатлений. И даже если такая вот мать подойдет к цветастым шатрам, то никто ни в чем ее не заподозрит. В конце концов, это ведь ребенок мог затребовать пойти к такому вот заметному и яркому месту, на то сектанты и рассчитывали в свое время. Однако молодая женщина чувствовала себя бы намного уверенней, если бы дочки остались дома, а она сама могла бы в случае чего скрыться или даже убежать. Но вот незадача – молодая замужняя женщина одна из дома выходить просто так не должна, а уж метаться между вероисповеданиями – последнее дело.

   До шатров оставалось от силы с четверть версты, когда от ближайшего раскидистого дерева отделилась тень в темно-красном балахоне и двинулась навстречу. Улада рефлекторно вздрогнула, краем сознания удивившись тому, как умело человек умудрился затаиться среди бела дня, а Янина спряталась за юбку матери. Мужчина же широко улыбался, поигрывая массивным круглым амулетом на цепочке – отличительным знаком веры покс. Достаточно приятные черты лица и мягкая улыбка не гармонировали с цепким взглядом льдисто-синих глаз, портя всё впечатление, да и сам мужчина, не смотря на буйную шевелюру каштановых волос, казался едва ли не стариком.

   – Молодая госпожа захотела приобщиться к нашей вере и послушать нашу молитву? – вкрадчивым, медовым голосом поинтересовался сектант, судя по внешнему виду, занимающий отнюдь не последний пост в своей церкви. Если те шатры, в которых они обитают, вообще можно назвать церковью.

   – Дочке пестрая ткань понравилась, попросила подойти поближе, – пролепетала Улада, начисто забыв ту гладко придуманную речь, загодя приготовленную для такого момента, попутно отодвигая старшую дочь еще дальше за свою юбку и прижимая к себе покрепче младшую.

   – Значит это прелестное дитя решило указать родительнице путь истины? – в голосе звучала явная усмешка, однако добродушная улыбка ни на волосок не соскользнула с лица мужчины. – Меня зовут преподобный Будимир. Может молодая семья хочет осмотреться, раз уж пришли?

   – Да, конечно, – Улада наконец-то взяла себя в руки и смогла собраться с мыслями. – Думаю девочками тоже будет интересно послушать и рассказать потом Рыжему, – после произнесения имени любимого кота, обе сестрички как по волшебству приободрились, а Янина даже выглянула из-за материной юбки.

   – Тогда прошу к церкви, молодые госпожи, – преподобный Будимир ухмыльнулся еще раз и приглашающим жестом указал в сторону шатров.

   Внутри оказалось достаточно просторно и сильно пахло благовониями. Про себя Улада отметила, что в них явно намешано что-то из запрещенных трав, которые только страдающим от сильных болей знахарки давали. Большое количество свечей и искусно расставленных канделябров создавало иллюзию, что потолок несколько выше, чем это было на самом деле, а красивые, словно бархатистые балахоны немногочисленных сектантов играли в этом свету дивными красками. У дальней стены стояло некое сооружение, которое можно было бы принять на алтарь, а на самой стене – традиционный для сектантов круг, в точности такой же по форме и исполнению, как и амулеты.

   – Мама, а ты сошьешь мне такое платьюшко, как у во-о-он того дяди? – громко спросила Янина, заставив вышеуказанного дяденьку, уже изрядно выбеленного сединами, зайтись в кашле. Хотя, вынуждена была признать Улада, балахон того и правда был хорош – расшитый красивыми нитями и идущих до пола тяжелыми складками. А дочкин звонкий голосок вернул ей уверенность и придал сил.

   – Преподобный Будимир, – обратилась к своему невольному провожатому молодая женщина. – Расскажите, что у вас сейчас проходит за... э.. служба?

   – Сегодня мы возносим молитву богу Солнце, – с готовностью начал рассказ мужчина. – После полудня, когда бог Солнце полностью войдет в свои права, мы принесем ему жертву.

   – Жертву? – как бы невзначай переспросила Улада, надеясь что голос не выдал ее нервозности и нетерпеливости.

   – Да, бог Солнце любит всяческие фрукты, иногда мы отпускаем в небо пару голубков, – продолжил преподобный.

   – А... кровавые жертвы? – вкрадчиво поинтересовалась русоволосая мамочка, слегка покраснев от своей нахрапистости.

   – Да боги с вами, милочка! – засмеялся Будимир, а несколько стоящих неподалеку сектантов поддержали товарища негромкими смешками. – На кой богам могут понадобиться бестолково убитые животные, когда от живых всем боле пользы?

   – То есть даже обрядов никаких на крови нет? – недоверчиво уточнила Улада, сбитая с толку поведением служителей шатра.

   – Даже представить боюсь, чему там учит вас ваш бог, если вы такие вопросы задаете, – покачал головой господин преподобный.

   – Ма, пи-пи! – завошкалась в перевязи малышка-Дарина, чем очень обрадовала свою мать. Улада, лепеча извинения, схватила за руку старшую дочь, уже приноровившуюся потрогать красивый кованый подсвечник, и поторопилась к выходу.

   – Заходите еще, госпожа! У вас очаровательные дочки, – громко попрощался преподобный Будимир, не сводя с компании своего цепкого и колючего взгляда.

   Улада как можно быстрее прошла в парк, нашла уединенный кустик и высадила дочь, попутно переводя дыхание. Шатры остались позади, хотя одежда у всех пропахла благовониями так, что теперь ей дня три придется висеть на улице.

   – Мам, а мороженый лёд будет? – сразу взяла быка за рога старшая из сестричек.

   – Будет, доча, будет конечно, – кивнула головой Улада, походу опять усаживая в перевязь младшую дочь и направляясь в сторону дома.

   – А Рыжий придет? – не отставала Янина.

   – Придет, – опять кивнула мать. – И мне есть о чем рассказать им с Тришей.

   – Тиша! – радостно завизжала Дарина. – Лизий!

   – Да, да, вечером придут обязательно, – рассмеялась реакции дочерей Улада которую потихоньку отпускало напряжение последнего получаса. – А теперь пойдемте домой и каждая получит по порции маминых щей.

   – Ну мам! – обиженно надула губы Янина.

   – А потом – замороженный фруктовый сок, как договорились, – снова рассмеялась русоволосая мамочка. В обществе своих девчонок она всегда чувствовала себя прекрасно, а еще больше она была довольна собой – ведь ее маленькая авантюра удалась.

   Глава 4.

   Стражнику, али воину, али судие и помощнику его полагается потрудиться на благо государства два десятка весен. Работу свою должон он выполнять на совесть и честь по чести <...> да каждые полдесятка весен надобно переезжать в иной город, Уставом да Советом столичным определенным, дабы не было места ни дружбе порочной, ни поборам, ни службе дурной.

   <...> И не полагается иной семьи стражнику, кроме как службы, пока не потрудится во славу государства родимого срок полный. После же, волен он делать что сам посудит требым, но ежели решит не оставлять пост свой, то только во благо и почести то будет.

(отрывок из Устава Стражи)

   – Так и чем же ты у себя дома-то занимаешься? – Радомир наконец отвлекся от своей удочки и обратился к товарищу. Пообщаться они смогли лишь следующим после приезда Милана вечером, да и то благодаря Бусе, милостиво согласившемуся присмотреть за харчевней в обмен на обещание принести мальков в его коллекцию.

   – А чем плотник заниматься может? – отмахнулся курчавый брюнет, неловко перебирающий наживку. Рыбалка ему никогда особо не давалась, но иного такого спокойного мужского занятия, дающего время поговорить и душевно помолчать, старинные друзья не нашли. – Дай мне бревен побольше и я тебе дом поставлю, да со всей утварью. А Колотушка мой тебе такой рисунок на ставеньках выдолбит, что ахнешь.

   – И много заказов? – поинтересовался Радомир, попутно прихлопнув на шее доставучего кровожадного комара.

   – На жизнь хватает, – белозубо улыбнулся Милан, а товарищ детства сразу смекнул, что работа за ним чаще бегает сама, да он текает шустрее. – Сам-то как? Ты отчего до сих пор не женился – такой парень видный, харчевня у тебя вон знатная.

   – Да ну... Работы много, и вообще, – молодой харчевник немного помялся, а потом всё же добавил. – И с Бусей тоже не представляю кто бы ужился. Это мне только на первой в семье и жениться, чтобы он ни с каким помощником не поцапался, а харчевню бросать совсем не дело. Да и так, не каждая девица выдержит такие подколки и комментарии. Я про какую не заикался раньше, ему ничем не угодишь...

   – Так гусак твою честь блюдет похлеще, чем иная мать девицу! – захохотал Милан, потряхивая буйными кудрями и похлопывая товарища по плечу. – Не переживай, друг. Найдется и для тебя девица по нраву.

   – А сам-то чего в бобылях ходишь? – решил перевести разговор Радомир, которому упорно не везло не только в сердечных делах, но и в клёве.

   – Всё сложно там... – тут же замялся красавец-брюнет, еще со школьных лет имевший славу похитителя девичьих сердец и поцелуев.

   – Да ну? – харчевник от удивления даже про рыбалку забыл. – У тебя, да сложно?

   – Я потому сюда и приехал – девица у вас одна есть. Не спрашивай только кто, не скажу доколь не ясно всё будет, – вскинул руки Милан, пресекая дальнейшие расспросы товарища, а попутно и столкнув свою удочку. – В общем, к ней и приехал, хотел свататься, а она от ворот поворот дает.

   – Ну дела... – только и протянул Радомир. – Ох ты ж надо же! Пошла!

   Харчевник в предвкушении дернул удочку и чуть не расплакался как сопливый мальчуган, когда обнаружил на крючке пучок водорослей и запутавшуюся в них палку. Милан аж прыснул со смеху, хотя и быстро осекся под тяжелым взглядом товарища.

   – Эй, мужики, клев-то есть? – звонкий голосок заставил обоих парней обернуться, а рыбу в ближайшей сотне саженей – попрятаться под коряги, даже если они и собиралась в каком-то обозримом будущем польститься на хилых червяков Радомира. Нарушителем спокойствия оказался веснушчатый рыжий мальчишка весен 14-15, в светлой льняной рубахе и таких же штанах, держащий на плече удочку, а под мышкой – короб с наживкой.

   – А ты еще громче-то спроси, – буркнул Милан, хотя особо шептаться-то уже смысла не было.

   – Мужики, это моё место, – подошел ближе паренек. – Я тут три дня рыбу прикармливал.

   – Ну да, так прикормил, что даже палки на крючок голый бросаться готовы, – проворчал Радомир, который рыбалку, в отличие от товарища, очень любил, хотя сие занятие к нему благосклонности никогда не испытывало. Теперь-то точно придется удочки сворачивать, да и поболтать с другом детства в спокойной обстановке и без гусака уже не выйдет.

   – Ладно, пошли уже, накормили комаров и хватит, – резво поднялся с места темноволосый плотник-непоседа, потирая особо облюбованную насекомыми щеку. Харчевник нехотя последовал примеру товарища, смотал удочки и, демонстративно затоптав костерок, двинулся подальше злосчастного камышового островка-изменника, так и не давшего поймать ни единой рыбешки. Паренек в льняной рубахе же сиял от радости как начищенный песочком самовар, даже перспектива разжигания нового костра под пение комаров да мошек его не смутила.

   Друзья в полном молчании вернулись к харчевне, наслаждаясь вечерней прохладой, запахом свежей листвы и просто прогулкой рядом с давним приятелем. Почти перед самым входом в заведение Милан вдруг замялся, не зная как начать разговор.

   – Слушай, ну я пока прогуляюсь немного, – всё же начал он, почесывая макушку под буйной шевелюрой. – Мало ли, может выйдет моя краса ненаглядная за ворота вечерком.

   – Ну иди, чего уж там, – усмехнулся харчевник, хотя втайне рассчитывал посидеть с другой за кружечкой кваса да порассуждать на всякие там жизненные темы и то, как сложилась судьба у общих знакомых. – Может еще завтра на рыбалку сходим. Вот ведь незадача какая, я и не заметил, что место прикормленное было... – растерянно добавил Радомир.

   – Так оно и не было! – настала очередь усмехаться Милана. Он хоть к рыбалке и относился с прохладцей, но разбирался в ней куда как лучше товарища. – Там просто место удобное, а пацан за нами с четверть часа наблюдал небось. Дождался пока сами прикормим рыбешку да и явился права на островок отстаивать.

   – Вот же ж паскудник! – харчевник аж побагровел, что при его габаритах смотрелось очень уж впечатляюще. Сам бы он обмана ни в жизни не разгадал, но досада за упущенный улов взяла Радомира нешуточная. – Ну встреться мне он, уши надеру!

   – Да ладно тебе, – вскинул в успокаивающем жесте руки несостоявшийся рыболов, которого перспектива увидеть свою зазнобу прельщала куда больше, чем сидение с удочкой. – Всё равно там больше комаров покормишь, чем сам наловишь. Давай лучше с утра посидим да поболтаем?

   – Ну давай, – немного подостыл Радомир. – Но попадись мне этот горе-рыболов – точно уши надеру...

   ***

   Короткие мохнатые лапы мелькали с такой скоростью, что казалось, будто это не лапы вовсе, а лишь размытое белое пятно. Ночная гуща впечатление только усиливала и казалось, что по дороге плывет белое облачко. Маленькому песику Пушку приходилось развивать очень приличную скорость, чтобы поспевать за своим хозяином, но за годы службы он так привык к такому темпу, что спокойный шаг доставлял ему почти физические неудобства. Хозяин же был достаточно крупным парнем с широким размашистым шагом и со своей привычкой быстро ходить поделать ничего не мог.

   – Добрыня, это уже совсем нечестно! – начал причитать Пушок, даже не сбив дыхание и передвигаясь вровень с хозяином. – Вчера чуть ли не весь день отдежурили в Доме Стражи, сегодня вот в ночь вышли на обход... Я так скоро забуду, как подстилка дома выглядит.

   – Ой, Пушок, ну чего ты ворчишь, – добродушно пожурил помощника стражник. – Знаешь же, что из-за этих преступлений у нас у всех двойная нагрузка, ты не один страдаешь.

   – Я на это не подписывался! – не уступал пес. – Тем более, ночью холодно, страшно и есть нечего в дозоре.

   – Ты же в шубе, со мной и ел час назад, припрятав две косточки на заднем дворе! – искренне удивился Добрыня.

   – Ну давай хотя бы к речке не пойдем, а срежем чуток, пораньше домой вернувшись, – у Пушка был прямой интерес продолжать нытье – косточки-то он закопал, да поздновато вспомнил про соседского пса, любящего рыться в чужих заначках. Маленький песик же ненавидел четвероногого соседа всеми фибрами своей собачьей души как за склочный нагловатый характер, так и за отсутствие всякого уважения к пусть и миниатюрному, но помощнику с ошейником от хоть и здоровенного, но обычного цепного пса.

   – Ладно, ладно, – согласился стражник, которому на удивление холодный летний ветер давным давно забрался под кольчугу и заставил чувствовать себя по крайнем мере зябко. – Давай только дойдем до реки и через пару сотен саженей воротимся.

   Остаток пути стражники при исполнении провели в молчании, дойдя до приметного островка с камышами, где любили сидеть заядлые рыбаки, и Добрыня уже надумывал повернуть в оборотную сторону, как пес встал в характерную стойку. Косточки так дома или нет, но даже такой увалень-помощник, как Пушок, дело своё знал хорошо и был настоящим мастером. Других в стражу и не брали, впрочем.

   – Ты чего, Пушок? – тихонькой окликнул рванувшего с места пса стражник, но проследив его путь, кинулся следом. За камышами, чуть прикрытая листвой, белела рубаха. Даже в лунном свете и с полсотни саженей было понятно, что принадлежать такая может только пареньку.

   Глава 5.

   «Каждая женщина желает хорошего мужа, хороший дом, хороших детей, хорошей пищи и немного украшений». И поэтому цель жизни женщины – создать гармоничную семью, и она должна стать в этом профессионалом. Женщина несет полную ответственность за успех семейной жизни и, если женщина берет на себя эту ответственность, то мужчина уже не может ничего изменить или помешать.

(Цитата из трудов местного философа)

   – И ты считаешь, что сажать меня на диету – это правильно? – в очередной раз недовольно дернул хвостом Рыжий, продолжая сидеть аккурат посреди дороги.

   – Нет, я считаю что тебя пора вообще перестать кормить, чтобы ты одними мышами питался, – скрестила руки на груди Триша, уже смирившаяся с тем, что несчастную сотню саженей до очередного подозреваемого им не скоро удастся преодолеть. Дело пошло на принцип и уступать стражница не планировала. – Ты так разъелся на сдобе тетушки Лады и на уладиной сметане, что скоро никакие нормативы уже не сдашь!

   – Это нечестно! – глаза котяры превратились в щелки и сердито рассматривали хозяйку. – Тогда давай хотя бы сидеть на диете вместе.

   – Хорошо, хорошо, я буду вместе с тобой жевать траву, есть постную говядину и даже бегать по утрам, только пойдем уже в харчевню и опросим подозреваемого, – Трише хотелось поскорее разделаться с последним пунктом из полученного вчера списка и отправиться к Уладе – та обещала поделиться свежими сплетнями по делу убийств, а проводить разговор было решено в парной.

   Рыжий пару секунд оценивающе поглядел на стражницу, а потом поднялся с таким видом, будто оказал ей величайшую услугу. И хотя Триша же сдержала в себе порыв пнуть помощника под пушистое сидалище, благодушия этот разговор на солнцепеке ей явно не добавил.

   Последний из списка недавно приезжих, который рыжеволосая стражница добыла у стражников с городских ворот, должен был остановиться у «друга детства», как это было указано в свитке приезжающих. Там же было указано и место – харчевня «У Гусака», в которую Триша за полгода ни разу не заглядывала: одной в такие места девушке, пусть и стражнице, ходить не полагается, Улада же любила только близлежащую к ней пекарню, в которую спокойно можно было привести двух малолетних разбойниц, а иных близких подруг у рыжеволосой стражницы и не было. Харчевня представляла из себя добротное двухэтажное здание, сложенное из крепкой древесины, с резными ставнями и красивым высоким крылечком. Позади харчевни угадывался большой двор, сбоку виднелась поленница, а на крыше расположились аж три трубы. Сама бы Триша ну разве что цветов у входа насадила да шторки красивые на окна повесила, в остальном заведение ей очень глянулось.

   – И чего нам тут делать? – буркнул Рыжий, заранее осознавая тщетность попытки выклянчить купить в харчевне ливера или пирогов.

   – Ну лично тебе, усатый, можно сразу на кухню топать – нам такие жирные на щи очень нужны, – в дверях, переваливаясь, показался серый гусь в щегольской панамке зеленого цвета и ошейнике в тон. Судя по повадками, гусь был помощником самого хозяина, хотя в равной доле мог принадлежать и самому захудалому наемному рабочему или даже ученику, не сумевшему как следует преподать манеры воспитаннику.

   – А шерстью не подавишься, шашлык лапчатый? – всю угрюмость с кота как ветром сдуло, стоило ему почувствовать достойного соперника в перепалке.

   – Не переживай, мы тебя обшмаляем сначала, – гусак сделал еще пару решительных шажков, чем заслужил одобрительный кивок Рыжего, который размерами напарника по словесной перепалке превосходил едва ли не втрое.

   – Если еще хоть одно слово услышу, то придушу, – мрачно предупредила Триша, будучи разозленной, голодной и уставшей от безрезультатного обхода возможных преступников, который они с Рыжим проводили с раннего утра. – Притом мне абсолютно всё равно, будет ли шея душимого покрыта мехом или перьями.

   Кот в очередной раз дернул хвостом и отступил на шаг от крылечка харчевни, а гусак лишь растерянно мигал глазами, пока не пришел в себя от наглости незнакомки и не прокричал в раскрытую дверь:

   – Ра-а-ад, тут какая-то девица на меня покушается!

   – Погоди, сейчас я выйду и предложу девушке бесплатно квас и кулек орехов в меду, – из глубины здания послышался приятный глубокий баритон, а спустя несколько мгновений в дверях показался и его обладатель.

   Триша слегка стушевалась, увидев прямо перед собой высокого крепкого мужчину симпатичной наружности в грубо скроенном переднике, но быстро взяла себя в руки – благо плохое настроение сыграло тут ей на пользу.

   – Мне нужен хозяин харчевни, – уверенным голосом спросила стражница. – А еще лучше, его товарищ, представившийся на воротах при въезде плотником Миланом.

   – Хозяин тут я, Радомир, – почесал затылок харчевник, сбитый с толку как доспехами стражницы, в которых была девушка, так и ее поведением. – А Милан еще не возвращался вроде, мы с ним вчера на рыбалку ходили и с вечера он ушел по... делам.

   – На рыбалку? – переспросила Триша, уже знавшая подробности ночного убийства и получившая от начальника все инструкции.

   – Ну да, на речку ходили, на камышовый островок, – кивнул Радомир. – Только клева там долго не было, а потом нас пацаненок один вокруг пальца обвел и мы того... ушли, в общем, – харчевник стушевался и запоздало сообразил, что негоже выставлять себя в столь глупом виде перед девушкой. Особенно в первые 5 лучин знакомства.

   – Так вы, получается, после рыбалки вернулись с товарищем сюда, а потом разошлись и больше его не видели? – уточнила стражница, стараясь не выдать свой интерес и не сболтнуть лишнего насчет парнишки.

   – Ну да.

   – А вас самого кто-то вечером видел? – «помирать так с музыкой», подумала Триша и решилась провести опрос без протокола.

   – Да вроде нет... – пожал плечами Радомир. – Ну Буся только ближе к полуночи. А чего хотели-то, девушка хорошая? – парень широко и добродушно улыбнулся.

   – Я к вам еще зайду, – серьезно посмотрела на него рыжеволосая стражница. – Попозже.

   Призвав кота хлопком ладони по бедру, Триша в полной задумчивости развернулась и, не попрощавшись, отправилась вниз по улице – к Дому Стражи. Вместо одного потенциального подозреваемого у нее вдруг появились аж два не менее потенциальных преступника, а такой расклад следовало обсудить с господином Всемиром.

   – Как думаешь, она щи готовить умеет? – не отводя взгляда от спины рыжеволосой девушки, поинтересовался Радомир.

   – Даже не думай! – буркнул Буся, периодически посматривая на подергивающийся воинственно поднятый хвост кошака. – Нам тут еще блох этих не хватало.

   ***

   – Ты ходила КУДА?! – Триша разбрызгала ковш с холодной колодезной водой аккурат на горячие камни и всю парную застлало паром.

   – К шатрам мы ходили. И нечего так кричать сразу, – спокойно ответила Улада. Девушки всё же растопили баньку и, оставив малышек на молодящуюся маму Улады Ольху и определив ей Рыжего в помощники, устроились на полках добротно поставленной баньки.

   – Что значит нечего? – рыжеволосая девушка опустила-таки ковш в бадью и присела на полку к подруге. – Это же чуть ли не логово искусителей, мы про этих сектантов ничего толком не знаем. Утром Любава с Волчком своим к ним ходила, выяснила что мальчишку того, последнего, частенько у шатров видели. Но то стражница опытная пошла, да еще и с матерым помощником, а ты с девчонками отправилась...

   – В том-то и дело, что мать с двумя детьми никто не тронет, зато с удовольствием приманят в свои ряды. Все ж знают, что у женщин после родов мозги долго набекрень, – рассмеялась молодая мать.

   Триша лишь покачала головой, разумом прекрасно понимая и даже одобряя мотивы подруги – такой посланник был просто идеален, но в душе журила и осуждала за лишний риск.

   Уже как следует попарившись, обмазавшись медом и попивая горячий травяной чай, стражница решила продолжить разговор о работе.

   – И что говорят соседи про все эти преступления? – поинтересовалась как бы невзначай она.

   – А что народ про такое может говорить? – пожала плечами Улада. Острый ум подруги, удачно скрывающийся за миловидной внешностью, не раз выручал Тришу даже за столь короткое время их знакомства. Из нее вышла бы отличная стражница, родись она вторым ребенком в семье, да Бог иначе рассудил. – Одна половина клянет сектантов, другая думает на приезжих, а на следующий день первые и вторые меняются местами.

   – А сама что думаешь?

   – Это точно не сектанты, – девушка отставила кружку с чаем и принялась переплетать русую косу, что свидетельствовало о крайней степени задумчивости. – На них бы подумали в первую очередь, так что совсем нелогично. К тому же, всяческие жертвоприношения у них связаны с чем угодно, но не с кровью...

   – Они могли ведь и не сказать тебе всей правды, – заметила стражница.

   – Могли. Но и подставляться так – в высшей степени глупо.

   – Значит всё-такие приезжий? – продолжила расспросы Триша.

   – Тоже не сходится, – покачала головой Улада, отделяя от косы прядь и переплетая ее по-новому. – Незнакомого человека сразу видно в таком маленьком городке. Это только в столице затеряться легко, а тут любого приезжего и на базаре приметят, и в харчевне.... – стражница аж подпрыгнула от этих слов, но подругу перебивать не стала. – Надо бы среди своих искать, связь между мальчишками прослеживать... А что Всемир по этому поводу говорит?

   – Он вообще какой-то странный в последнее время, – Триша отхлебнула из кружки и потянулась за цветочным медом, которого с лихвой хватило и на тело намазать, и на стол поставить – спасибо мужу Улады, опытному караванщику. – Вроде и указания верные дает, но как-то всё неорганизованно. Сам рассеянный стал, лекарства какие-то пьет.

   – Ему ж и пяти десятков весен нет, какие лекарства? – удивилась Улада, еще девчонкой-подростком помнившая разумного и справедливого стражника, отслуживающего последние пять весен у них, да так и оставшегося при службе, заменившей ему семью.

   – Я его тоже несгибаемым считала, а на днях вот что приключилось, – понизив голос, Триша пересказала подруге недавние события, свидетельницей которых она стала.

   – Да ну? – удивленно приподняла левую бровь Улада, принявшись в третий раз распускать и переплетать косу. – Всё интереснее и интереснее...

   – Только непонятно, как нам быть. На стражу уже и смотрят косо за бездействие. И даже не удивлюсь, если после еще одной находки в Дому Стражи с вилами придут, как к соучастникам.