Текст книги "Рязань,Касимов"

Автор книги: Ирина Ильенко

Соавторы: Евгений Михайловский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Успенский собор Елецкого монастыря построен по последним исследованиям (Н. В. Холостенко) князем Олегом Святославичем в 1090-х гг. (очевидно, в 1095 г., когда он вернулся после долгого пребывания в Византии княжить в Чернигове). Сходство планов, размеров, строительной техники и другие особенности, например сходство княжеских клейм на кирпичах обоих соборов, позволяют выдвинуть предположение, что Успенский собор в Старой Рязани был построен тоже по указанию Олега Святославича и тем же выдающимся по своим знаниям и способностям зодчим. Вероятно, рязанский собор был начат тотчас же после постройки Успенского собора в Чернигове, то есть в 1096 г. (когда Олег Святославич был в Рязани, рассматривая ее как свой главный город в Поочье), а закончен после Любечского мира, то есть в 1098 г. (приблизительно).

Пользуясь аналогией черниговского собора и на основе данных раскопок, можно представить себе внешний облик Успенского собора в Старой Рязани. Он был выложен из продолговатой плинфы – кирпичей толщиной 3,7 х 5,5 см, уложенных сплошными ложковыми рядами, с относительно тонкими швами цемяночного раствора. В цокольной части, вероятно, был использован белый камень. Снаружи все стены были затерты тонким слоем известки желтовато-розоватого цвета, на которой были „расписаны" белой известью швы, создававшие впечатление кладки из камня. Были применены резные детали из камня: карнизы, капители колонн, обрамления порталов и т. п., а также скульптура (мужская голова, ГИМ; голова льва), которая была подкрашена.

Перед входом располагались низкие притворы, завершавшиеся посводной кровлей. Пирамидальность построения объема собора особенно подчеркивалась с востока, где пониженные боковые апсиды составляли переход к средней. Храм завершался тремя главами (над средокрестием и над западными угловыми частями) на барабанах с вертикальными тягами. Стены собора разделялись пилястрами с полуколоннами с резными капителями на три части и заканчивались закомарами. Вверху они были украшены аркатурным карнизом. Окна в три яруса и окна на барабанах глав имели полукруглые завершения: их узкие щелевидные проемы были заполнены мелкими круглыми стеклами, вставленными в деревянную колоду. Двери, вероятно, железные, были отделаны медными пластинами с рисунком золотой наводкой по черному лаку. Кровли были, по-видимому, медные, красивого зеленого цвета или позолоченные, а по сводам свинцовые. Высота Успенского собора была 161 тмутараканских саженей, то есть 25 м.

15. Деисус. Миниатюра Дарственной грамоты князя Олега Ивановича Ольгову монастырю. XIV в. Рязань, Краеведческий музей

16. План-схема северо-восточной части города Рязани:

1 – кремль; 2 – церковь Спаса на Яру; 3 – гауптвахта; 4 – бывш. Семинария; 5 – церковь Борисо-Глебская; 6 – Дом трудолюбия; 7 – губернская больница; 8 – Редутный дом; 9 – дом Павлова; 10 – тюрьма; 11 – торговые (хлебные) ряды; 12 – бывш. Дворянское собрание; 13 – гимназия; 14 – жилой дом; 15 – жилой дом (дом Салтыкова-Щедрина); 16 – церковь Николы Дворянского; 17– церковь Входо-Иерусалимская; 18 – церковь Благовещенская; 19 – Пропилеи; 20 – корпус торговых рядов; 21 – дом Рюмина; 22 – дом Пансиона; 23-28 – жллыз дома; 29 – Матьпшнская богадельня

Внутри собор имел хоры над нартексом. Стены были оштукатурены и покрыты фресковой росписью, орнаментальной и тематической. Использовалась и облицовка мрамором. Полы были из керамических поливных плиток желтого и зеленого цветов. У западной пары столбов средокрестия располагались каменные подиумы для почетных мест. В алтаре полукругом возвышались места для священников.

Строительство Успенского собора в Старой Рязани утверждало права Олега Святославича на Поочье и как бы делало Старую Рязань стольным городом Муромо-Рязанского княжества в противовес Мурому, который был столицей при первом известном князе Поочья – Глебе (начало XI в.), а с конца XI в. все больше тяготел к Ростову и Мономаховичам.

Олег Святославич не ограничился строительством только в Чернигове и Старой Рязани. Опередив Владимира Мономаха, он возвел в 1111 г. ив Вышгороде церковь в честь святых Бориса и Глеба взамен построенной еще его отцом, но обрушившейся. В Вышгороде, где были похоронены эти святые, в то время начал слагаться их культ, вызвавший соперничество князей. Для сооружения нового храма Олег Святославич привез своего зодчего: „приведъ зъдателя, . . . вьдовь им вьсе по обилу, яже на потребу". Выстроенная им церковь была достаточно величественной, так как в нее, не без ссоры с Владимиром Мономахом, были перенесены из более ранней церкви мощи святых. Этот „зъдатель" был, надо полагать, тот же, что строил собор в Рязани.

Признанный успех храма в Вышгороде, выразившийся в перенесении в него мощей святых, побудил Олега Святославича, вероятно, еще раз воспользоваться услугами того же зодчего и возвести (очевидно, в 1112-15 гг.) собор Бориса и Глеба также и в Старой Рязани (последними исследованиями Г. К. Вагнера подчеркивается относительно ранняя дата постройки). Это строительство окончательно утверждало преемственные права Олега и его брата Ярослава на Поочье и отчасти послужило основанием называть позднее рязанскую епархию – Борисо-Глебской. Старая Рязань стала настоящей столицей княжества, хотя летописные сведения об этом встречаются только с середины XII в.

17. Кремль. Схематический план;

1 – мост; 2 – колокольня; 3 – Успенский собор; 4 – Христорождественский собор (старый Успенский собор); 5 – Архангельский собор; 6 – архиерейский дом; 7 – Певческий корпус; 8 – Консисторский корпус; 9 – конюшня XVII в.; 10 – конюшня XVII в., XIX в.; 11 – гостиница черни; 12 – церковь святого Духа; 13 – оборонительный вал; 14 – ограда Спасского монастыря; 15 – Богоявленская церковь; 16 – Спасо-Преображенский собор; 17 – гостиница знати

Борисо-Глебский собор настолько сходен с Успенским и по технике кладки и по своим общим архитектурным особенностям, а отчасти и по плану, что мысль о том, что оба собора строил один и тот же зодчий, напрашивается сама собой.

По плановому решению он относится, как и Успенский собор, к типу крупных, шестистолпных, крестовокупольных, с тремя апсидами. Его нартекс, отделенный от основного помещения, несколько расширен по сравнению с Успенским, однако крещальни и притворов этот собор не имел. Общая же длина собора на одну тмутараканскую сажень длиннее Успенского и соответственно шире; патрональный собор и должен был быть несколько больше. Борисо-Глебский собор членился на фасадах такими же пилястрами с полуколоннами, как и Успенский собор, и также имел резные из камня детали и украшения. Венчался он, вероятно, одной главой, а боковые апсиды были доведены до высоты средней.

Мастер, построивший в течение 20 лет четыре выдающихся, грандиозных по тому времени здания, был бесспорно великим зодчим. Его место в истории древнерусской архитектуры тем более значительно, что он совершил своеобразную революцию как в русской строительной технике начала XII в., так и во внешнем облике, в самом стиле древнерусских церквей, заменив господствовавшую тогда кладку стен со скрытыми рядами – порядовой кладкой, затем широко распространившейся в русском строительстве, и введя в отделку построек резные из камня детали и скульптурные элементы. Это были первые образцы уже не византийского, а как бы романского стиля к востоку от Днепра. Роспись кирпичных стен под белокаменные квадры вызывала еще более близкие ассоциации с романским стилем зодчества. Его творения явились, таким образом, предшественниками замечательных древнерусских сооружений второй половины XII в., украсивших Владимир, Суздаль и другие города северо-восточной Руси.

18. Западный вал крепости, XV в.

О высоком мастерстве этого зодчего говорит и тонко разработанная им система пропорций (исследована К. А. Афанасьевым), в которой использовалось золотое сечение. Возможно, именно ему принадлежал найденный в Старой Рязани „вавилон" для разбивки сложных пропорциональных отношений. Кто был этот талантливый рязанский зодчий, неизвестно, но на некоторых кирпичах Борисо-Глебского собора в Старой Рязани сохранилась ясно различимая надпись: „Яков тв(орил)". Не было ли это именем великого архитектора?

К кругу построек, непосредственно испытавших влияние концепций зодчего Якова, относятся и знаменитый Борисо-Глебский собор в Чернигове (около 1120 г.), возведенный после смерти Олега Святославича его братом Давидом, а также более поздний собор Кирилловского монастыря в Киеве (XII в.), явившийся родовой усыпальницей потомков Олега Святославича.

Третий собор, Спасский, меньше Успенского и Борисо-Глебского (28,09 X 25,95 м). План его оригинален и не имеет аналогий в древнерусском зодчестве: он четырехстолпный, с тремя апсидами и тремя притворами, причем боковые притворы имели дополнительные апсиды (илл. 11), что превращало их таким образом в приделы. Это существенно отличает Спасский храм от собора в Юрьеве– Польском (1230) и сходных с последним по планам соборов XII– XIII вв. в Новгороде-Северском и Нижнем Новгороде. Рязанский храм можно датировать XII в. В его отделке использовался фигурный кирпич.

Фрагменты архитектурных резных деталей, найденные археологами на городище Старой Рязани, относятся, вероятно, к этим соборам. Резьба сохранившейся части квадратного столба типична для русских резчиков XII-XIII вв. Его растительный орнамент напоминает резьбу по дереву и несколько примитивен в своей плоскостной трактовке. Он примечателен вместе с тем очевидными связями с мотивами народного творчества.

Значительно более интересен фрагмент архивольта, вероятно, от какого-нибудь портала. Здесь и орнаментальный мотив из направленных в противоположные стороны полукружий, соединенных прямыми, и техника его выполнения вполне самостоятельны и не имеют аналогий в архитектурных памятниках других городов Древней Руси того времени.

Своеобразным шедевром является фрагмент карниза (илл. 12). Совершенство декоративного рисунка его листьев аканта и кринов (стилизованных лилий) и самого исполнения с точно очерченным и чисто вытесанным орнаментом и применением сверления в острых углах позволяет говорить о том, что в Рязани домонгольского времени начала развиваться вполне самостоятельная архитектурная школа, воспринявшая прямое влияние традиций поздней античности. Аналогии данному фрагменту в других постройках Древней Руси неизвестны.

Сходные по стилю и совершенству обработки детали вспоминаются лишь в архитектуре Малой Азии периода поздней античности, в Селевкии и других местах. Учитывая тесные торговые связи Поочья с арабским Востоком, доказанные кладами арабских монет, вполне возможно ставить вопрос и о наличии подобных культурных связей.

9. Архангельский собор. Конец XV в.

Поэтому следует еще раз вернуться к плану Спасского собора. Его боковые приделы, будучи пространственно связаны с центральным помещением, придают храму отчетливо выраженную поперечную направленность, тот характер „предстояния", который был типичен во время раннего средневековья для церквей переднего Востока (монастырь в Хартамине, 512 г., и др.). Эта поперечная направленность отчетливо выражена и в композиции отдельных построек Балканского полуострова (церковь Пантелеймона в Охриде начала X в.) и даже отчасти Армении, в период ее подвластности арабскому халифату. Дальнейшие археологические раскопки еще, может быть, прольют дополнительный свет на особенности этого замечательного сооружения Старой Рязани.

Плато Старой Рязани представляет собой неправильный четырехугольник, вытянутый с севера на юг. С запада его ограничивают крутые обрывы берега Оки, с севера -речка Серебрянка, с юга – Черная речка. От беспредельного поля на востоке его отделяют валы и рвы древней крепости, а также крутые овраги. Крепостные валы с востока и юга сохранились почти без изменений. В северной части городища, у Оки и Серебрянки, отделенный оврагом, возвышается изолированный холм – древнейшая часть поселения. К юго– востоку от него раскинулась территория города X в. Детинец обнесен линией валов высотой 3,5 м, которые вместе со стенами и рвами представляли довольно внушительную оборонительную цепь (илл. 1, 13)

20. Архангельский собор. План

21. Старый Успенский собор. План. Реконструкция Е. Михайловского

За линией валов детинца расположена южная часть города, которая обнесена внешней линией более высоких валов, поднимающихся на 9 м от земли. Эта внешняя цепь укреплений возведена, по археологическим данным, в XII в. (со стороны реки она не сохранилась).

Если знакомство с плато южной части городища дает представление лишь о размерах древнего города, то осмотр его валов глубоко волнует зрителя. Нужно обойти их все по периметру, чтобы ощутить их мощь и понять всю грандиозность этого великолепного крепостного сооружения (илл. 2).

При Ярославе Мудром великим считалось лишь Киевское княжество, но после его смерти, когда оно было раздроблено на уделы, другие княжества также претендуют на этот пышный титул, а среди них и Рязань. Сведения об этом встречаются в летописях в середине XII в. Так, в Никоновской летописи под 1147 годом значится: „.. . и сяде . .. Игорь Святославич на великом княжении в Резани". Титул „великий" по отношению к рязанскому князю встречается в летописях и под 1152 годом.

22. Старый Успенский собор. Цоколь. Фрагмент. Начало XV в.

23. Архангел Михаил. Икона из церкви села Путятино. Раскрашенное дерево. XVI в. Рязань, Художественный музей

В XII в. авторитет и связи Рязанского княжества быстро возрастали, о чем может свидетельствовать факт, например, крещения в Рязани в 1132 г. половецкого князя Амурата. В летописях под 1175 годом сохранилось интересное заявление суздальцев и переславцев (из Переславля-Залесского), которые, собравшись после убийства Андрея Боголюбского во Владимире, говорили „. . . суть убо близь насъ въ суседехъ князи Рязанстии и Муромстии, и трепещем и боимся ихъ . . . Впрочем, „князи Рязанстии" нередко сами становились жертвой нападений владимиро-суздальских князей, как это было, например, в 1208 г., когда Рязань была взята войсками Всеволода III, а рязанские князья с их женами были отведены в плен.

О далеко распространившихся связях Рязанского княжества может, вероятно, свидетельствовать и женитьба князя Федора Юрьевича в 1225 г. на „царской дочери" (следовательно, византийской принцессе, так как в XIII в. титул „цезаря", то есть „царя", относился только к византийским императорам). История этого сватовства, рассказанная в „Российском времяннике", а также известная под названием „Сказание о перенесении в град Рязань св. иконы Николы Зарасского", вошла в число древнерусских повестей, хотя и дошла до нас только в списках XIV в. (Изложена она в весьма завуалированном виде, так как писалась уже после трагической гибели обоих супругов.)

Герой „Сказания" князь Федор, упоминаемый и в „Повести о Евпатии Коловрате", был послан еще до начала осады Рязани в ставку Батыя для переговоров, но был там зверски убит; „царская дочь" Евпраксия, узнав о том, бросилась с сыном с хор храма на землю и „заразилась".

Предание считает, что это было в городе Рязанского княжества – Новгородке на реке Осетре, который получил впоследствии название „Зарасск", или в современной транскрипции – Зарайск.

Нашествие татаро-монгольских орд во главе с Батыем в 1237 г. положило конец процветанию и успешному развитию Рязанского княжества. Крепость Рязани, ее стены были после ожесточенной пятидневной осады разрушены „пороками" – осадными машинами Батыя, город был взят и разгромлен, а все его население перебито.

„А во граде многих людей, и жены, и дети мечи иссекоша. И иных в реце потопиша и весь град пожгоша, и все узорочие нарочитое, богатство резанское поимаша. Несть бо ту ни стонюща, ни плачуща – и ни отцу и матери о чадах, или чадом о отци и о матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупе мертви лежаща… Сий бо град Резань и земля Резанская изменися доброта ея, и отиде слава ея, и не бе в ней ничто благо видети – токмо дым и пепел".

24. Евхаристия. Пелена. 1485

25. Успение. Пелена. XVI в.

Трагедия гибели Старой Рязани рассказана в „Повести о разорении Рязани Батыем" – в одном из наиболее драматических произведений древнерусской литературы. Она была написана, вероятно, как и „Сказание о перенесении в град Рязань св. иконы Николы Зарасского" Евстафием сыном Евстафия, надо полагать, того, который был в свите прибывшей в Рязань византийской принцессы, жены князя Федора. Можно думать, что тогда приехало в Рязань немало греков и византийцев, в частности и упоминаемый в 1225 г. рязанский епископ Ефросин с Афона. Такие детали повести, как описание покрытых копотью стен разоренного собора, и другие подтверждают, что она была написана если не очевидцем, то, во всяком случае, человеком, говорившим с непосредственным участником событий, то есть она была сочинена еще в XIII в. ?хотя дошла до нас в списках уже XVI в

26. Знамение. Палица. XVI в.

27. Преображение. Палица. XVI в. Все – Рязань, Краеведческий музей

Этой повести сопутствует „Повесть о Евпатии Коловрате" – поразительный рассказ о силе духа русских людей, о герое Евпатии, который с горсткой храбрецов отомстил войскам Батыя за разорение Рязани и сам погиб, забросанный камнями из осадных машин, так как мечом победить его было невозможно.

Искусство Старой Рязани XII-XIII вв. представлено такими немногочисленными произведениями, что составить о нем законченное и цельное представление, оценить всесторонне его значительный вклад в развитие русской художественной культуры пока невозможно.

Однако и то, что сохранилось, позволяет считать, что этот вклад был действительно очень велик и ценен.

В произведениях этого искусства следует еще раз подчеркнуть последовательное и очевидное развитие на протяжении XII– XIII вв. реалистических тенденций, проявивших себя и в творениях скульпторов мелкой пластики и в шедеврах рязанских ювелиров. Эта струя реализма здесь очень явственно определила своеобразие искусства Руси, начавшего с подражания византийским образцам, но нашедшего свой, особенный путь, выработавшего свои, национальные художественные принципы и методы. Вклад Старой Рязани в общерусскую художественную культуру в этом плане неоспорим и существен.

28. Святые Борис и Глеб. Прорезное литье из красной меди. XV в. Рязапь, Краеведческий музей ->

Возможность высокого развития в Рязани XII-XIII вв. народной художественной культуры обусловливалась большими политическими правами, которыми были наделены граждане города.

Вместе с тем и при княжеских дворах Поочья и Северской земли, связанных великим водным путем из моря Варяжского в море Хвалисское (Каспийское), возникла активная художественная среда, способствовавшая развитию народной культуры и даже литературы. Знаменитое „Слово о полку Игореве", в котором упоминается и строитель соборов в Старой Рязани Олег Святославич и где все герои, кстати, его внуки и правнуки – „Олегово хороброе гнездо", а также упомянутые выше повести „Сказание о перенесении в град Рязань св. иконы Николы Зарасского", „Повесть о разорении Рязани Батыем", „Повесть о Евпатии Коловрате" так или иначе связаны с Поочьем и Северской землей, отражают его живую жизнь и историю. Сложившаяся в Старой Рязани художественная среда и ее традиции оказали определенное влияние на общие особенности искусства Рязанского княжества и в дальнейшем.

ПЕРЕЯСЛАВЛЬ-РЯЗАНСКИЙ

После разрушения Старой Рязани татарами в 1237 г. Рязанское княжество долгое время не могло восстановить своего единства. Фактически оно не имело столицы.

Рязанская епархия, которая существовала как самостоятельная уже в XIII в. (по Татищеву с 1198 г.), о чем свидетельствует грамота митрополита Максима, приписка к Рязанской кормчей книге 1284 г., а также другие данные, – в конце века определила местом своей кафедры Борисо-Глебский собор в городе Переяславле– Рязанском, сооруженный, по некоторым данным, еще в середине XII в. (возле этого собора был найден клад почти из двухсот серебряных гривен XIII в.), вскоре после постройки Борисоглебского собора в Старой Рязани.

29. Рязанский кремль. Общий вид

Вслед за перенесением в Переяславль-Рязанский (современная Рязань) епископской кафедры он стал новой столицей Рязанского княжества. Запись в Лаврентьевском списке русских летописей под

1300 годом: „Того же лета Рязаньскии князи Ярославичи оу Переиаславля", даже если допускать в ней неточности, можно истолковать как указание на перемещение княжеского стола в Переяславль. И недаром московский князь Даниил Александрович, опасавшийся нового возвышения Рязанского княжества, уже в следующем, 1301 г. „приходил ратью на Рязань, и бишася у града Переиаславля". В результате этой битвы рязанский князь Константин был захвачен в плен и затем казнен в Москве. Но практически Переяславль-Рязанский стал стольным городом княжества только с середины XIV в.

Эти первые летописные сведения о Переяславле-Рязанском рубежа XIII и XIV вв. говорят о том, что он уже тогда был крупным городом и имел крепость. Следовательно, возник он значительно раньше. Археологические раскопки показывают, что на острове, между Трубежем (рукавом Оки) и Окой (у села Борки), существовало крупное торговое поселение русских еще в IX-X вв. Именно здесь было найдено наибольшее количество кладов арабских дирхэмов.

Однако это не был „город", то есть укрепленное поселение, потому что на низменном, песчаном, затопляемом весенними разливами острове нельзя было построить крепость. Переяславль– Рязанский как город, как замок был основан на высоком мысу, огибаемом реками Трубеж и Лыбедь, в удобном для обороны месте (где и сейчас находится рязанский кремль) несколько позднее.

В архивах Рязани в XIX в. были найдены две записи, в которых указано время основания города Переяславля-Рязанского -1095 г. Одна из них сделана на отдельном листе бумаги скорописью XVII в., другая – на листе следованной псалтыри из церкви Николы Старого полууставом, судя по палеографическим особенностям, конца XVI – начала XVII в. Последняя носит характер наскоро сделанной для памяти заметки. Источник, из которого почерпнуты сведения, и в том и в другом документе неизвестен. В обеих говорится, что Переяславль-Рязанский был „заложен" у церкви Николы Старого на берегу озера Быстрого.

30. Успенский собор. 1693 – 99. Реконструкция Е. Михайловского

31. Успенский собор. 1693 – 99. Архитектор Я. Бухвостов

Церковь Николы Старого, вероятнее всего первая в этом городе, действительно существовала до второй половины XVII в. В этой церкви могли храниться летописи. После пожара, которому она подверглась в 1611 г., ее долго не восстанавливали. Имущество, книги и архивы были перенесены в другое место и, вероятно, пересматривались. Можно полагать, что именно в это время были найдены и для памяти наскоро переписаны в псалтырь сведения о времени основания города. Запись на отдельном листе была сделана во второй половине XVII в., когда церковь была закрыта и ее архивы перемещались еще раз.

Некоторое сомнение в достоверности этих записей вызвало лишь одно обстоятельство: возле кремля нет никакого озера, а сам холм так высок, что на нем, казалось бы, никогда его и не могло быть. Однако озеро Быстрое упоминается в документах, например, XV в., связанных с Переяславлем. Кроме того, во время последних реставрационных работ и предшествовавших им геологических изысканий выявилось, что на вершине кремлевского холма, к юго-востоку от Успенского собора, ранее существовало небольшое, позднее засыпанное водохранилище. Все это позволяет считать сведения документов вполне точными.

К тому же раскопки на территории рязанского кремля, произведенные в конце 1920-х гг.,обнаружили предметы, относящиеся к XI-XIII вв., а последние археологические работы также позволили выделить культурный слой XII в.

Крепость Переяславля– Рязанского, несомненно, была основана, как, вероятно, и форпост Старой Рязани Ольгов городок в устье Прони, в 1095 г. уже упоминавшемся князем Олегом Святославичем. Она была сооружена как его собственный княжеский двор – Олегов двор или „Дворец Олега подобно современным ему Ярославову дворищу в Новгороде, Княжему двору в Переславле-Залесском и другим.

Первоначальный кремль Переяславля – Рязанского занимал, разумеется, значительно меньшую площадь, чем сейчас. Он ограничивался тем участком, на котором теперь стоит здание, условно называемое „Дворец Олега" – епископские палаты XVII в. (ныне Краеведческий музей), и другие постройки бывшего епископского двора. Дальше на юг находилось озеро Быстрое, а за ним – посад, поначалу очень небольшой. На западе, за пределами первой крепости, на месте Успенского собора стояла церковь Николы Старого.

32, 33. Успенский собор. Деталь фасада. Портал

В 1208 г., в период наиболее ожесточенных столкновений Рязанского княжества с Владимиро-Суздальским, епископ Рязанский Арсений еще раз „заложил", вернее, освятил закладку города, то есть крепости в Переяславле-Рязанском. При этом, очевидно, Олегов двор, древний замок, занимавший северо-восточную часть холма, был расширен на всю его северную часть, вплоть до оврага, ограждающего холм с запада.

Судя по расположению древних монастырей (которые обычно основывались за пределами города или у его стен), – Спасского, XIV в., и Духовского, учрежденного в XV в., – кремль XIV в. был почти в тех же границах, что и в XIII в. Он был, вероятно, несколько увеличен лишь в южном направлении, минуя озеро и Спасский монастырь и доходя до середины кремлевского холма, до места, откуда верхнее его плато переходит в склон.

Южная часть возвышенности по-прежнему была занята посадом, в самом низу этой стороны на берегах речки Лыбедь располагался торг молодого города. Сюда сходились дороги на Старую Рязань, Пронск, Владимир; сюда же спускалась с соседнего холма Московская дорога.

О живописи, резьбе и других видах искусства Переяславля– Рязанского XIV в. можно сказать очень немного. Многочисленные войны с татарами, литовцами, а иногда и соседними княжествами, а также грандиозный пожар XV в. уничтожали произведения местных мастеров, но о стойкой художественной культуре Рязанского края свидетельствует хотя бы то, что даже грамоты украшались тогда миниатюрами. Так, например, в дарственной грамоте князя Олега Ивановича Ольгову монастырю изображен полуфигурный деисус и портрет самого художника (илл. 15). Случайно уцелевшие, сейчас хранимые в музеях других городов, художественные произведения из Рязанского княжества позволяют утверждать, что реалистическая струя в искусстве Рязани, которую удалось подметить в произведениях художников XII-XIII вв. в следующем столетии не только не иссякла, но стала еще, ощутимей.

В этом отношении очень интересна маленькая резанная на камне икона „Христос" из Загорского музея, датируемая XIV в. Здесь декоративизм и уплощенность рельефа скульптурных изображений XIII в. уже преодолены. Фигура Христа выполнена в выпуклом рельефе очень смело, с отчетливо проявленным стремлением к живой, реалистической трактовке лица и всей фигуры, что выражено в непринужденном жесте правой, благословляющей руки, а также и левой, которая держит евангелие в обхват, а не снизу, как то было обычно в канонизированных образцах. Свободно переданы и складки одежды. В рельефе чувствуется влияние народного искусства, однако техника резьбы здесь ниже, чем в произведениях предшествующих веков.

В Загорском музее хранится еще одна рязанская резанная на шифере небольшая иконка XIV в. с изображением святых Бориса и Глеба на конях, а на обороте – святых Федора, Николая и Григория. Здесь ясно видно стремление возродить технические навыки и самую школу ремесла XIII в., но без вдохновляющего порыва подлинного искусства.

Замечательным памятником литературы того времени, возникшим, как о том можно судить из самого названия, в Рязанском княжестве, является „Слово о великом князе Дмитрее Ивановиче и брате его князе Владимире Андреевиче писание Софрониа старца рязанца" („Задонщина"). Эта повесть живо и красочно описывает Куликовскую битву, а в общем стиле изложения и поэтичности образов перекликается со „Словом о полку Игореве".

„Слово о великом князе Дмитрее Ивановиче", известное нам в поздних списках, было, вероятно, написано вскоре после Куликовской битвы, то есть в конце XIV в., как неизбежная дань восхищения смелостью, энергией и организаторскими способностями московского князя Дмитрия, и, возможно, имела своей целью смягчить обострившиеся после битвы отношения между обоими княжествами, в улучшении которых после брака рязанского князя с дочерью Дмитрия Донского Софьей Рязань так нуждалась.

XV век прошел для Рязани под знаком все усиливавшихся связей с Москвой, что способствовало укреплению княжества и развитию в нем искусств. При князе Федоре Ольговиче (1402-27) началась застройка рязанского кремля каменными зданиями. При князе Василии Ивановиче (1456-83), воспитывавшемся с детских лет в Москве и женатом на сестре Ивана III – Анне, крепость, по– видимому, была расширена до ее современных пределов, то есть она стала занимать всю территорию холма, ограниченного изгибом речки Лыбедь и Трубежем и отрезанного с запада глубоким рвом. Основанному в этом же веке Дмитриевскому монастырю уже не было места на кремлевском холме, и он располагается за Лыбедью, где была потом Благовещенская церковь.

34. Успенский собор. Портал

Из крепостных сооружений XV в. в кремле сохранился на всем его протяжении западный вал со рвом за ним (илл. 18). Возле современной Рабочей улицы, соответствующей древней поперечной улице и границе крепости XIV в., высота вала даже после разрушений временем достигает 9 м изнутри и приблизительно 18 М снаружи. На этих громадных земляных укреплениях стояли когда-то высокие деревянные стены с башнями и тремя воротами: Глебовскими – с западной стороны, ближе к Трубежу, выводившие к Борисо-Глебскому собору и на Московскую дорогу; Ипатьевскими – с востока, где шла дорога на Владимир; Рязанскими – с юга у Лыбеди, где проезжали на новый торг и на дорогу к Старой Рязани.

В XV в. рязанский кремль окружала и целая цепь далеких форпостов: на западе – Троицкий монастырь на реке Павловке, основанный в конце XIV в. в знак мира между князем Олегом Ивановичем и Дмитрием Донским, на севере – Солотчинский монастырь, детище князя Олега Ивановича, и на острове в селе Борки – Богоявленский монастырь XV в. (позднее перестроенный Иваном Грозным).

Таким образом, это была по тем временам мощная неприступная крепость, и в 1460 г. хан Махмет, подойдя к Рязани, должен был со стыдом отойти, так и не взяв города.