Текст книги "Рязань,Касимов"

Автор книги: Ирина Ильенко

Соавторы: Евгений Михайловский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Евгений Васильевич Михайловский, Ирина Валентиновна Ильенко
Рязань,Касимов

Художественные памятники XII-XIXвеков

МОСКВА 1969 ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИСКУССТВО»

RIAZАN

КASSIMОV

E. MIKHAILOVSKI

I.ILIENКО

РЯЗАНЬ

КАСИМОВ

Е. МИХАЙЛОВСКИЙ

И.ИЛЬЕНКО

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ XII-XIX ВЕКОВ

ОТ АВТОРОВ

Рязань, Рязанская земля – один из древнейших и драгоценных очагов русской культуры и искусства. Уже в XII-XIII вв. в ней достигли высокого совершенства архитектура, ювелирное дело, резьба, чеканка. Значительным художественным центром русской земли была Рязань и в последующие столетия.

Свое название существующий город воспринял от более древнего – старой столицы Рязанского великого княжества. Разрушенная татаро-монгольским нашествием в ХIII в., Рязань передала крупнейшему после нее торговому и политическому центру княжества – Переяславлю-Рязанскому свое значение стольного города и свое имя.

Первый этап развития искусства на Рязанской земле был так значителен и оказал такое сильное влияние на дальнейшую художественную жизнь края, что было бы невозможно рассматривать культурное наследие современной Рязани, не говоря о замечательных творениях безвестных архитекторов, художников, ювелиров первоначального главного города Рязанского княжества.

Тысяча лет напряженной жизни, полной острейших конфликтов и трагических коллизий, пронеслась над Старой Рязанью и ее краем. Время смело с лица земли ее постройки, памятники искусства. Клады, обнаруженные в XIX в., археологические раскопки того века и нашего времени открыли нам пока еще немногочисленные, но чрезвычайно ценные остатки первых храмов, различные украшения, предметы быта.

Руины древних церквей были закрыты снова, а найденные шедевры хранятся сейчас в крупнейших музеях страны: в Эрмитаже, Оружейной палате Московского Кремля, в Государственном Историческом музее и др. И пусть пытливый читатель не ограничится осмотром Старой Рязани, но при случае найдет возможность оценить достоинства рязанских сокровищ в хранилищах Москвы и Ленинграда.

Немало замечательных памятников древнерусской архитектуры и архитектуры классицизма, произведений иконописи и мелкой пластики сохранилось в современном городе, привлекая в Рязань туристов и исследователей исторического наследия нашей страны, вызывая живейший интерес у всех, наделенных художественным вкусом, у всех ценителей прекрасного.

Изучение прошлого города началось еще в конце XVIII в., когда под руководством И. С. Алякринского были собраны все доступные тогда сведения об истории современной Рязани, частично изданные в книге „Рязанские достопамятности". Более регулярный характер такие работы приняли после организации в 1884 г. Рязанской ученой архивной комиссии, которая систематически издавала свои труды.

Уже в XIX в. начали проводиться на других зданиях Рязани восстановительные ремонты. Так губернский архитектор Н.И. Воронихин провел реставрацию мавзолея Авган-Мухаммед-Султана в Касимове и некоторых других памятников архитектуры Рязанской губернии. К юбилейной дате восьмисотлетия Рязани были отремонтированы постройки Рязанского кремля и церкви города, хотя и без должного, всестороннего их исследования.

После Великой Октябрьской социалистической революции было начато глубокое изучение как истории Рязани и Рязанского края в целом, так и его сохранившихся художественных памятников. Много сделали в этом плане местные исследователи – С. Д. Яхонтов, Д. Д. Солодовников, А. А. Мансуров, А. В. Селиванов и другие. Археологи и историки А. Л. Монгайт, Г. К. Вагнер, А. Г. Кузьмин и другие, искусствовед М. А. Ильин, архитектор П. А. Тельтевский внесли большой вклад в дело популяризации и классификации письменных и вещественных документов и сокровищ рязанской истории и искусства. Несколько лет назад В. И. Филатовым была раскрыта икона „Параскева Пятница" из Успенского собора Рязани – уникальный памятник рязанской иконописи XV в. (реставрирована Е. М. Кристи), которая экспонировалась в Г Т Г.

В 1950-х гг. были начаты широко развернувшиеся работы по реставрации зданий рязанского кремля, проводившиеся в основном под руководством авторов данной книги. Помимо чисто укрепительных работ были восстановлены многие первоначальные черты и особенности таких построек, как Успенский собор, Архиерейский дом (ныне Краеведческий музей) и других. В работах принимали также участие архитекторы 3. И. Васильева и Е. М. Караваева (церковь святого Духа).

Серьезные реставрационные работы ведутся в Солотчинском монастыре, Богословском монастыре и других. Подробные исследования истории строительства усадьбы в селе Красном и графическая реконструкция ее сделаны архитектором В. В. Ушаковым.

В ходе этих работ вскрылись новые, ранее неизвестные особенности памятников архитектуры, уточнились их датировки, выявились их творцы, более четко определилось место этих памятников архитектуры в общей истории русского искусства. Впервые были собраны вместе разнообразные данные и возникла потребность воссоздать цельную картину развития художественных достижений Рязани на протяжении многих столетий.

Сокровища Рязанской земли сохранились не только в самом городе. Много замечательных зданий, произведений живописи и прикладного искусства можно найти и в непосредственных окрестностях Рязани, и в отдаленных селах и городах Рязанского края. И если рамки настоящей книги не позволили представить здесь их полностью, то все же хотелось бы, чтобы читатель воспринял и прочувствовал одухотворенную красоту и чарующую прелесть не только архитектурных и художественных шедевров главного города области, но и его менее крупных, скромных городов провинции, его сел и деревень, с их исполненными поэзии пейзажами и подчас многовековыми реликвиями истории и искусства.

РЯЗАНЬ

СТАРАЯ РЯЗАНЬ

В далекой древности теряется история возникновения Рязани. Первое упоминание о ней мы находим в изначальной русской летописи – Повести Временных Лет, где она большей частью именуется „Резань". Под 1096 (6604) годом Ермоловского списка после описания ссоры князей Святополка и Владимира Мономаха с князем Олегом Святославичем говорится: „Олегъ же вниде исо Стародуба вонь и прииде къ Смоленьску и не прииаша его Смолняне и иде к Резаню …" При дальнейшем описании той же распри 1096 года Рязань снова встречается в тексте и при том несколько раз: „Олегъ же . .. затвори Иарослава Муроме и самъ иде Резаню .. . «, и дальше, „Олегъ же выбеже из Резаня а Мьстиславъ створи миръ с Резанци …» и т. д.

Многочисленность упоминаний Рязани под этим годом, а главное самый характер их говорит о том, что Рязань была тогда уже крупным городом, хорошо укрепленным, с большим населением, наделенным политическими правами и в известной мере независимым от князя. Такой значительный город не мог быть основан всего лишь тридцать-сорок лет назад, как это предполагает господствовавшая до сих пор версия об основании Рязани князем Святославом Ярославичем. Последний, как известно, только после смерти Ярослава Мудрого (1054) получил в удел Чернигов, Поочье и Тмутаракань.

Арабские монеты VIII-X вв. – обычные спутники славянской и скандинавской торговли с Востоком, а еще больше извлеченные из глубин земли изделия и различные предметы свидетельствуют, что русские селища в среднем течении Оки появились еще до X в. Обнаруженные на северном мысу на территории Старой Рязани ножны меча, шпоры и другие находки показывают, что русское поселение здесь имело в X в. уже вполне сформировавшийся характер.

Основателем Рязани поэтому вернее считать великого князя Святослава Игоревича, который в X в. совершил прославленный поход с целью освободить русское население Поочья от дани хазарам. Он прошел со своим войском из Киева по всей Оке и Волге до Каспийского моря и, как известно, вернул свободу русским селам этого края. Святослав Игоревич, естественно, должен был создать там опорные пункты-крепости. Поэтому временем заложения Рязани, как укрепленного „города", можно считать 965 г. Эту дату подтверждают и сохранившиеся крепостные валы Старой Рязани (внутреннее, северное кольцо), которые, по данным археологических раскопок, относятся к X в. Однако как торговый центр Рязань возникла значительно раньше.

Исключительное значение Поочья, позволившее ему выделиться в самостоятельное и могущественное княжество, определялось не столько его природными богатствами, сколько значением Оки – „великой реки славян и русов", по выражению одного хорезмийского географа XI в. – как крупнейшего вместе с Волгой и Днепром торгового пути. При отсутствии дорог и больших опасностях, связанных с перевозкой в те времена грузов вьюками, а тем более гужом, Ока обеспечивала развитие широкой торговли не только Киевской Руси, но и всей Европы с Востоком. Клады древних монет, в частности дирхэм VIII-X вв., явственно прослеживают направление потока этой торговли.

Высокий уровень развития русской торговли в Поочье вызвал к жизни в Рязани и совершенно особую монетную единицу, так называемую резану, то есть перерезанный пополам дирхэм, которую находят в кладах во множестве. Это было чисто рязанское изобретение, совершенно неизвестное на арабском Востоке.

Популярность таких „резан" в XI в. подтверждается упоминанием их в первой редакции „Русской Правды" – своеобразного свода законов Киевской Руси, в котором „резана" называется одной из составных частей „кунной" денежной системы. В „Русской Правде", таким образом, свидетельство о Старой Рязани, вернее о ее изделиях, почти совпадает по времени или дано даже несколько раньше появления имени Рязани на страницах киевских летописей.

Из русских городов тогда только три, и среди них Рязань, использовали сложившуюся систему металлических денег, приходивших на смену товарной денежной системе. Является очевидным поэтому, что именно Рязань, после Киева и Новгорода, была „третьим центром русской земли", о котором писали арабские авторы XI в.

Старая Рязань, как и все крупные города в Поочье, была основана на правом берегу Оки, который крутыми обрывами подходит к самой воде и величественно царит над бескрайними просторами топкого, низменного левого берега реки – широко известной Мещерской низменности.

Ее крепость занимала в X в. только северную часть сохранившегося городища, расположенного сейчас в 60 км к югу от современной Рязани и раскопанного археологами в XIX и XX вв. (илл. 13). Раскопки, однако, показывают, что и за пределами вала X в. к концу XIв. уже размещались строения города. Устье огибающего древний город с севера ручья Серебрянки, может быть, получившего свое!название от монетчиков „резаны", служило пристанью города и, вероятно, его первоначальным торгом.

На рынок Старой Рязани стекались предметы искусства, пестрые ткани и благовония Востока, парча и золототканые одежды Византии, жемчуг и драгоценные камни Индии, янтарь Прибалтики, знаменитые франкские мечи, олово, воск, мед русских земель; здесь продавали ловчих соколов, меха соболей и горностаев; здесь торговали скотом и красивыми невольницами. Шумный говор и выкрики разноязычной толпы вечно царили у подножия высоких стен города, прославленного в Хорезме, Багдаде и других местах мира.

Время стерло с лица земли древнюю крепость. Ее стены и башни, сложенные из массивных деревянных клетей, засыпанных землей, были разрушены и сожжены ордами Батыя. Старая Рязань постепенно стала упоминаться лишь как мелкий городок, а с XVII в. как село. Сейчас только небольшая группа домиков с поздней церковью ютится у подножия холмов древней столицы. Но как величественно и грандиозно широко раскинувшееся холмистое поле, с высокими мощными валами, которые подавляют зрителя своей циклопической массой!

Две дороги и поныне отмечают места древних улиц города. Одна соединяет Пронские ворота (то есть разрыв в линии валов) с Северными воротами во внутреннем кольце укреплений; другая идет к Исадским воротам.

Проехав Пронские ворота и пустынное поле южной части городища, в немом молчании хранящее тайны погребенной здесь великокняжеской столицы, через Северные ворота попадают в своеобразный кремль Старой Рязани, давно уже разрушенный, как и все здесь.

На холме прибрежной части путешественник останавливается, пораженный красотой раскинувшегося перед ним пейзажа. Вниз сбегают крутые отроги древнего вала. Направо, вдоль обрывистого берега, уходит в неведомые дали широкая Ока. Прямо открывается грандиозный простор Мещерской низменности, и Ока, как в волшебной сказке, причудливо извивается по этой бесконечной светло– зеленой равнине, отливая в лучах солнца матовым серебром.

1. Валы Старой Рязани. X в.

Можно часами любоваться вдохновляющим зрелищем этой картины, и видения буйного и горделивого, сказочно-богатого города, некогда кипевшего своей напряженной жизнью на этих холмах, невольно проходят в воображении. Являясь крупным торговым центром, Старая Рязань была и значительным центром культуры, искусства и художественного ремесла.

Многочисленные фрагменты сосудов, найденные при раскопках, показывают, с каким неистощимым воображением и вкусом их украшали рязанские мастера: то как бы ожерельями точечного орнамента, то упругими линиями полос „набегающей волны", то рельефными, пластичными узорами зубчатого зигзага, особенно характерного для местных гончаров. Эти сосуды, как правило, имели красивую форму и были сделаны приемами самой развитой гончарной техники.

Среди находок в Старой Рязани привлекают внимание произведения косторезов: рукоятки ножей, накладки на колчаны, декоративные украшения переплетов книг, стиль которых характерен для русских мастеров XI-XII вв. и роднит их творчество с европейским искусством романского периода. Часто использовались также мотивы так называемого звериного стиля, подчас не лишенные значительной экспрессии выражения.

2. Валы Старой Рязани. XII в.

Развиты и многообразны были в древней Рязани различные виды обработки металлов. Ковка и чеканка широко применялись и для изготовления предметов искусства. Из медного литья делали декоративные решетки, накладки книжных переплетов и т. п.

Уровня высокого искусства достигло гравирование по металлу. Этот специфический вид художественного творчества получил в XII-XIII вв. на Руси широкое распространение. Одним из хорошо сохранившихся его образцов являются известные „Златые врата" Рождественского собора в Суздале. О достижениях этого искусства в опустошенной и разграбленной татарами Старой Рязани сейчас говорят лишь единичные, случайные находки, подобные медному листу с изображением Крещения, который датируется XIII в. и выполнен способом золотой наводки.

Замечательным примером ювелирного гравировального мастерства являются браслеты (наручи) клада 1966 г. (Рязань, Краеведческий музей), сделанные из широких серебряных пластин, на которых на фоне черни выгравированы птицы, грифоны и танцовщица с двумя музыкантами (илл. 4, 5). Края браслетов украшены позолотой и рубчатой проволокой; такой же проволокой разделены изображения. Стиль и общие особенности рисунка заставляют предполагать здесь киевскую работу XII-XIII вв.

3. Благовещение. Икона из Старой Рязани. Резная кость. XII в.

4. Наручи. Из Старой Рязани. Серебро с чернью. XII в.

5. Наручи. Деталь

6. Святые Борис и Глеб. Рельеф из Солотчинского монастыря. Старая Рязань. Шифер. XIII в. Все – Рязань, Краеведческий музей

7. Рязанские бармы. Икона „Богоматерь-Оранта". Медальон. Золото, эмаль, драгоценные камни. XI -XII вв. Москва, Оружейная палата

8. Рязанские бармы. Икона „Святой Глеб". Оборотная сторона колта. Золото, эмаль, драгоценные камни

Высокими художественными достоинствами отличалась и резьба по камню. Деисус на шифере, найденный в Старой Рязани (сохранилась только левая половина – 120x93 мм), следует датировать XII в. Он выполнен выпуклым одноплановым рельефом и является пока наиболее древним образцом такой резьбы. Фронтальное положение фигур с поставленными врозь носками ног, относительно традиционный тип изображения Христа и Марии вызывают здесь отчетливые ассоциации с византийскими, притом их архаизирующими образцами. Однако болынеголовость фигур и преувеличенные пропорции правой руки Марии, что было вызвано желанием подчеркнуть жест богоматери, как и другие особенности, говорят о местном мастере.

Для художественных традиций Рязани была в те века характерна струя реализма, которая в рамках средневекового искусства придавала неповторимое своеобразие местным произведениям и оживляла их. Эти реалистические тенденции проявляли себя, впрочем, и в искусстве других областей Руси XII-XIII вв. и объяснялись, надо полагать, с одной стороны, народными вкусами, а с другой – уже начинавшими проникать в Россию концепциями проторенессанса. В Рязани эти реалистические тенденции были, по-видимому, более заметны, чем в других княжествах.

9. Рязанские бармы. Колт. Золото, драгоценные камни. XII в. Москва, Оружейная палата

В рассмотренном рельефе традиционный, византийский образ Христа исполнен правдивости: сжатые губы, орлиный нос, жгучий взгляд из-под сурово сдвинутых бровей переданы очень жизненно и вызывают представление о реальных людях того времени. Его стройное тело с широкими плечами еще больше усиливает это впечатление. В гармоничном контрасте с ним – гладкое, полное лицо Марии и развернутая в изящном движении в верхней части ее фигура со слегка наклоненной головой. Черты реализма дополняет мягкая улыбка ее лица.

В XIII в., когда временно перестала существовать византийская империя, видимо, значительно усилились культурные связи Рязани с Востоком. Найденные рельефы этого времени уплощены и иногда напоминают сирийские образцы. Вместе с тем богатство края, роскошь жизни способствовали развитию в искусстве насыщенной декоративности. Это ясно видно в другом, бесспорно рязанском рельефе XIII в. из Солотчинского монастыря, выполненном на шифере и посвященном особо чтимым в Рязани князьям-мученикам Борису и Глебу (илл. 6, Рязань,Краеведческий музей).

10. Успенский собор в Старой Рязани, ок. 1096 – 98. План. Реконструкция Е. Михайловского

11. Спасский собор в Старой Рязани. XII в. План. Реконструкция Е. Михайловского

Традиционная византийская фронтальность постановки фигур здесь преодолена еще больше, чем в предыдущем рельефе. Лицо Бориса повернуто влево, а Глеба – вполоборота вправо. Вся фигура Глеба красивым движением развернута в ту же сторону, его левая нога отведена назад и поставлена на носок. В этом рельефе особенности местного стиля видны в искаженных пропорциях святых: голова Бориса, как главного из князей, сильно преувеличена.

Сами изображения трактованы с тем же или даже большим стремлением к реализму, чем в деисусе. Лица индивидуализированы: у Бориса показаны усы и борода, лицо Глеба – гладкое. У первого – высокая прическа в локонах, у другого – ниспадающие на плечи волосы. Строгий и мужественный лик Бориса контрастирует -с мягким и несколько подобострастным ликом Глеба. Взгляд Бориса напряженный и пронзительный, Глеб же „светел очима". Видны также отличия в покрое и декоративных узорах одежд братьев. Стремление к декоративизму проявилось и в украшениях нимбов. Весь рельеф окаймлен рамкой, покрытой сканью из парных скрученных золотых нитей обычного для XII-XIII вв. рисунка: в виде своеобразных восьмерок, разделенных косыми черточками. В руках святых характерные для их иконографии XIII в. атрибуты: в правых руках – кресты (символ мученичества), в левых – мечи (символ княжеского достоинства).

В музее Троице-Сергиевой лавры сохранился еще один рязанский рельеф XIII в.: маленькая иконка с изображениями богоматери Одигитрии и Николы Зарасского (Зарайского) на обороте, вырезанная на сланце, трапециевидной формы (8,5x4-4,3 см). Здесь, несмотря на определенную, лишенную примитивизма жизненность изображений, уплощенность рельефа и общий, свойственный тому веку декоративизм проявились еще сильнее. Складки одежд сделаны параллельными, мафорий богоматери украшен узорами, нимбы – тоже. Надписи на иконе также имеют подчеркнуто декоративный характер. В этом рельефе снова использован прием увеличения пропорций головы. Все эти узоры перекликаются с мотивами рамки, которая отделана серебряной сканью из „восьмерок", но без разделяющих черточек. Никола Зарасский представлен здесь в характерной для него позе с воздетыми руками.

Замечательны в Старой Рязани и произведения ювелирного искусства. Иногда ювелирные изделия подражали византийским или сасанидским образцам; как, например, в кованной из серебра чаше с тиснением, которой на дне изображено стилизованное животное: козерог или олень (найдена в 1888 г.). В других случаях, особенно в сканных работах, местные мастера достигали большей самостоятельности и высокого совершенства исполнения.

Интересным примером рязанского ювелирного искусства являются две серебряные позолоченные подвески, каждая в виде скуфьи, усыпанной зернью, с девятью цепями, на которых в середине помещены круглые бляхи, а на концах – ромбовидные грузила, украшенные, как и бляхи, художественно выполненной сканью и зернью. Они принадлежат кладу, найденному в Старой Рязани в 1868 г., и хранятся в Эрмитаже. Замечательно также серебряное ожерелье XIII в. из того же клада, состоящее из штампованных бляшек в виде квадрифолия с изображением на них так называемых процветших крестов и других фигур. Бляшки эти разделены цепочками на две серии так, что при ношении короткая часть украшения оказывалась на спине, а более длинная свешивалась на грудь.

Значительными достоинствами отличаются и другие ювелирные изделия местных мастеров: бусы и серьги со сканью, зернью и жемчужной обнизью, а иногда и с мелкими камнями; кресты нательные из яшмы, мрамора, змеевика, из кипариса, в серебряной и золотой оправе с зернью, а также кресты с выемчатой эмалью: зеленой, голубой и желтой. Очень интересны семилучевые и восьмилучевые подвески звездчатого типа, обильно украшенные зернью. Концы их завершались обычно одним или несколькими серебряными полушариями, в то время как в центре звезды большое полушарие окружалось мелкими узорами из зерни и скани;

Шедевром древнерусского ювелирного искусства являются так называемые рязанские бармы из клада 1822 г., представляющие, вероятно, части княжеского наряда. На двух колтах крупного размера помещены на одной стороне святые Борис и Глеб, а на другой – драгоценные камни; на трех небольших медальонах помещены изображения богоматери-Оранты, св. Ирины и св. Варвары; шесть других покрыты драгоценными камнями и сканью. Две цепи из золотых ажурных бусин со сканью, зернью, жемчугом и самоцветами служили для подвески медальонов и колтов (Москва, Оружейная палата).

Назначение колтов не вполне ясно, хотя не исключена возможность, что они носились на груди. В таком случае основной была сторона, покрытая камнями: очень крупным белым яхонтом, окруженным жемчугом в центре, с сапфирами, рубинами, аметистами, топазами вокруг него (илл. 8), эмалевые же изображения святых были обращены к груди. На лицевой стороне поверхность колтов между камнями покрыта рельефной сканью из толстых золотых жгутиков, поднятых над поверхностью и припаянных только по концам. Здесь замечателен и рисунок скани и оригинальная, исключительная по совершенству техника ее наложения.

Перегородчатая эмаль оборотной стороны очень красива: синий плащ с белыми розетками князя Глеба сочетается с пурпуровой подкладкой и своим цветом эффектно противопоставлен каштановым волосам князя, на которых видна лиловая с коричневым оттенком шапка (илл. 9). Еще большую свежесть общей гамме красок придает бирюзовый нимб князя Глеба с пурпурным ободком. Правда, пролежав в земле шестьсот лет, эмаль несколько выветрилась и потускнела. Фигуры Бориса и Глеба окружены жемчужной обнизью, за которой идет широкая кайма из скани с драгоценными камнями меньшего размера, чем с основной стороны. Здесь скань плоская, из тонких, парных, скрученных нитей, припаянных к поверхности на всей их длине. Колты с обеих сторон окружены по краям еще одной жемчужной обнизью.

12. Карниз собора из Старой Рязани. Деталь. XII в. Рязань, Краеведческий музей

Главным же сокровищем этого клада являются три небольших медальона с изображениями богоматери-Оранты, св. Ирины и св. Варвары. Особенно замечателен медальон с иконой „Богоматерь-Оранта" (илл. 7), выполненной в технике перегородчатой эмали, совершенной, безусловно, византийской работы. Набор красок здесь не велик: на голубой хитон наброшен мафорий глухого темно-синего цвета, дающего вместе с голубым нимбом тонко рассчитанный контраст телесному цвету лица, который в такой тональности встречается лишь на византийских эмалях X-XI вв.

13. Городище Старой Рязани. План:

I – детинец (крепость X в.); II – крепость X в.; III – крепость XII-XIII вв.: 1 – Спасский собор; 2 – Успенский собор; 3 – Борисо-Глебский собор; 4 – Преображенская церковь XVIII в.; 5 – Северные ворота; 6 – Исадские ворота; 7 – Пронские ворота; 8 – клад 1822 г.; 10 – клад 1966 г.

Лицо богоматери исполнено настолько изящно, с такой особой прозрачностью и одухотворенностью, что невольно приходит мысль о масляной живописи, и кажется невероятным, что подобный эффект достигнут средствами эмали.

Икона „Богоматерь-Оранта" первоначально не принадлежала кладу. В период иконоборчества, в VIII-IX вв., такие мелкие иконки часто нашивались на одежду. Эта традиция сохранилась и в последующие столетия. Наличие на этой вставной иконе четырех симметрично расположенных отверстий у краев заставляет предположить, что ее тоже пришивали к одежде.

Вероятно, активные связи с Византией, скорее всего в конце XI – начале XII в., обусловили появление этой иконы в Рязанском княжестве, возможно, как почетного дара. Исключительные художественные достоинства иконы, а может быть, и определенные политические мотивы – желание подчеркнуть византийские связи – оказались причиной того, что для нее русскими мастерами был сделан медальон и появились еще два медальона со вставными иконами – „Св. Ирина" и „Св. Варвара", также русской работы. Может быть, и шесть других декоративных медальонов с драгоценными камнями и ожерельем из золотых бусин были сделаны в честь этой иконы, как ансамбль, необходимый для столь значительного произведения искусства.

Скань на медальонах с иконами, как и на колтах, рельефная, хотя и не такая высокая, и состоит из двух спаянных нитей. Рисунок ее сложный и красивый: четыре спиральных завитка расходятся от центральной возвышающейся спиральной розетки. Петли медальонов тоже украшены сканью и яхонтом, а в их основаниях помещены крупные жемчужины.

Шесть декоративных медальонов также замечательны; в них переливы света драгоценных камней эффектно сочетаются с матовым блеском безупречно выполненной скани и светлым сиянием жемчужной обнизи.

Поскольку рязанские бармы не являются рядовой продукцией ювелира, но сделаны как своеобразный ювелирный ансамбль для иконы „Богоматерь-Оранта", отпадает предположение, что этот набор киевской работы. При том значении, которое, видимо, придавалось этой иконе, ее не могли послать в Киев для отделки и не могли бы получить из соперничавшего Киева в качестве подарка. Бесспорно, рязанские бармы были изготовлены в самой Рязани русским мастером.

14. Древний план Переяславля-Рязанского:

1 – кремль Переяславля XV-XVII вв.; 2 – старый острог; 3 – острог (Верхний посад); 4 – Нижний посад; 5 – надолбы; 6 – Владычная (Борисо-Глебская) слобода; 7 – Черный посад; 8 – Всполье; 9 – Ямская слобода; 10 – Выползово; 11 – древний торг

Очень своеобразным памятником древнего рязанского ювелирного искусства является миниатюрный оклад для креста (ГИМ). На его поле разбросаны мелкие самоцветы в золотой оправе, а само поле покрыто золотыми, тончайшей работы цветами. Каждый цветочек, размером меньше двух миллиметров, имеет лепестки пестик, тычинки и раскачивается на спиральном золотом стебельке. Этот удивительный шедевр рязанских золотодельцев лишен стилизации византийских и восточных образцов. Он, бесспорно, отражает своими стилистическими особенностями те нарождавшиеся в искусстве Рязани XII-XIII вв. реалистические тенденции, которые были отмечены, в частности, в резьбе по камню.

Уровня высокого искусства достигла в Старой Рязани и архитектура. Ее распаханное в XVIII-XIX вв. городище не сохранило остатков ни каменных, ни тем более деревянных сооружений. Однако археологам удалось раскрыть фундаменты трех соборов и одного гражданского здания, которые позволяют судить о высоких достижениях строительного искусства древних рязанцев. Вместе с тем по описанию Ибн-Фадлана известно, что уже в начале X в. русские (рязанцы) строили себе большие деревянные дома.

Один из соборов был раскопан в 1836 г. на берегу реки „купеческим сыном" Д. Тихомировым. При раскопках было найдено много поспешных захоронений, очевидно 1237 г. Можно считать, таким образом, что это известный по летописным данным Успенский собор. План его (чертежи составлялись не Тихомировым, а учителем С. Н. Завьяловым уже после окончания раскопок) чрезвычайно похож на план Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове. Отличие плана рязанского собора состоит лишь в отсутствии в нем стенки, отделявшей нартекс от основной части храма и полуколонн на пилястрах фасадов.

Вместе с тем в опубликованном отчете Тихомирова указано, что при расчистке наружной части южной стены были найдены колонны и постаменты. На одном из опубликованных им чертежей на восточной пилястре южного фасада и на второй с востока северного действительно показаны полуколонны. При раскопках собора был найден и лекальный кирпич. Надо полагать, что полуколонны были на пилястрах всех фасадов, но вследствие признанной небрежности работ не были обнаружены. Вполне вероятно, что по той же причине была упущена и стенка, отделявшая нартекс от подкупольной части, так как о ее присутствии говорит расположение гробниц в северном отсеке западной травеи собора, а южный отсек этой травеи и в чертеже Тихомирова отделен от подкупольной части стеной крещальни. Проем портала среднего отсека, естественно, еще труднее было обнаружить при быстрых раскопках. Таким образом, мы видим в Успенском соборе Старой Рязани копию, судя по плану, собора в Чернигове, на что уже обращали внимание другие исследователи.

Если принять размеры Успенского собора не по тексту отчета, а по опубликованным в отчете Тихомирова чертежам, то он не только по общей конфигурации (илл. 10), но и по размерам точно соответствует собору Елецкого монастыря. Как и там, его длина (без притвора) равна 20 тмутараканским саженям, ширина – 13 саженям и т. д.