Текст книги "Формула счастья"

Автор книги: Ирина Тарасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Светлана надела джинсы. Они были ей чуть велики в талии, но, подтянутые ремнем, смотрелись неплохо. Блузка, шорты и жилет вызвали у Татьяны бурный возглас восторга. А когда Света примерила куртку, Татьяна даже заплясала вокруг:

– Класс! Как будто на тебя сшита! С джинсами – полный отпад!

Светлана смотрела на себя в помутневшее зеркало и не верила, что все эти замечательные вещи будут принадлежать ей.

– Тань, а денег хватит?

– Не хватит, так прокурор добавит, – пошутила Татьяна. – Да ты не беспокойся, договоримся, как-никак подружки. Кстати, я договорилась, завтра идем делать тебе прическу. У меня есть знакомая Ритка – талант: она и стилист, и парикмахер; сейчас пытается попасть в престижный салон, и ей нужны модели. Я ей помогаю: привожу девчонок, фотографирую их до стрижки, потом – после. Разница – как небо и земля. Ритка никого не слушает, а делает так, как считает нужным, – и получается классно! За это она меня бесплатно обрабатывает. Тебе нравится моя прическа?

– Конечно, – ответила Света, которая уже в первый день знакомства отметила великолепный цвет ее волос и безупречную стрижку.

Днем Света занялась покупками самостоятельно: ходила по магазинам, присматривая новую обувь, заказала на Арбате итальянские, в легкой металлической оправе очки, купила косметичку и с помощью скучающей продавщицы подобрала карандаш для бровей, тушь и помаду.

После работы Татьяна привезла ее к Рите. Постучав в деревянную дверь, они вошли в однокомнатную квартиру, плотно заставленную серийной мебелью пятидесятых годов. Около окна стоял комод с трельяжем, заставленный яркими импортными баночками, флакончиками, бигуди и расческами. Хозяйка, полная женщина в грязном халате и небрежно собранными в пучок волосами, внимательно посмотрела на незнакомку так, что Света невольно сжалась.

– Рита, – обращаясь к ней, сказала Татьяна, – мы пришли, как договаривались. Я взяла с собой все необходимое.

– Это твоя подопечная? – спросила хозяйка Татьяну.

– Да, – ответила та, – очень талантливая девушка, говорит на четырех языках, хорошо танцует…

– Стиль одежды? – прервав дифирамбы и повернувшись к Свете, спросила Рита.

– Скорее спортивный, – быстро ответила за подругу Татьяна.

– Так-так… – внимательно глядя на смущенную посетительницу, задумчиво произнесла Рита. – Вы подождите здесь, я закончу на кухне, а потом начнем.

– Она всегда такая, – шепотом сказала Татьяна, когда хозяйка скрылась на кухне. – Ей нужно время, чтобы обдумать. Давай я пока тебя сфотографирую.

Она достала тяжелую фотокамеру, положила ее на колени Светлане и стала возиться с лампами для освещения и специальными белыми зонтиками для отражения света. Установив все это, Татьяна сделала несколько снимков.

– Ни о чем не волнуйся, – выходя с кухни, – обратилась к Светлане Рита, – лицо у тебя замечательное, стильное, так что сделать из тебя конфетку – одно удовольствие. – И она, напевая, обернула вокруг Светланиной шеи полоску белой гофрированной бумаги, повязала поверх нее легкую, но плотную накидку-пеньюар и взяла в руки ножницы. Около часа она манипулировала своими расческами, баночками, ножницами и просто пальцами. Во время стрижки Светлана было запаниковала, но Рита, не обращая внимания на ее слабые протесты, продолжала воплощать задуманное.

Сразу же, после того как Рита закончила, за Светлану взялась Татьяна. Она легкими мазками теней и туши подчеркнула ее чуть раскосые глаза, провела кисточкой с сухими румянами по скулам и завершила макияж, подкрасив розовой помадой губы. Включив осветительные лампы, она вновь защелкала фотоаппаратом.

– Можно я подойду к зеркалу? – робко спросила Света после того, как Татьяна закончила свою работу и стала собирать аппаратуру в сумку. – Я немного близорука.

– Смотри, – явно довольная результатом, ответила Рита.

Светлана в легком волнении приблизилась к зеркалу. Происшедшая с ней в результате Ритиных манипуляций метаморфоза приятно удивила ее. Она провела рукой по волосам, ощущая их мягкость и шелковистость. Медный оттенок подчеркивал лазурь ее глаз и молочную белизну кожи. С тех пор как она стала вести размеренную жизнь с каждодневными прогулками, гимнастикой и хорошим питанием, цвет лица изменился в лучшую сторону, и даже впалые щеки слегка округлились. Короткая челка открывала легкий взлет бровей, что придавало ее лицу немного наивный вид. Возможно, впервые в жизни Светлана почувствовала себя уверенно и, подмигнув своему отражению, отошла от зеркала.

– Свет, нам пора, пойдем, – услышала она за спиной Татьянин голос и, поблагодарив Риту, поспешила к выходу.

– Светка, – заговорщически зашептала Татьяна, когда они спускались в лифте, – за нами сейчас должен приехать один мой знакомый, я брала у него аппаратуру для фотосъемки. Если получится, я к тебе сегодня не приду. Условия конспирации остаются прежними: позвонит отец – я в ванной. Вот тебе номер телефона, – в спешке она что-то черкнула в блокноте, вырвала страницу с номером телефонам передала Светлане, – если что – звони.

Выйдя из подъезда, они увидели сверкающий серебром «опель». Не успели девушки подойти, как передняя дверь открылась, и Татьяна села в машину на переднее сиденье.

– Павел, подвези сначала девушку, – попросила она, открыла дверцу машины и пригласила: – Залезай быстрей.

Света села на заднее сиденье и, уловив знакомый запах парфюма, быстро взглянула на водителя. Сердце ее бешено заколотилось и в горле сразу пересохло: в нем она узнала своего недавнего темноволосого знакомого. Повернувшись, он пристально посмотрел на нее.

– Познакомься, это моя подруга, – в голосе Татьяны появились мелодичные нотки.

Света хотела сказать, что они уже знакомы, но Татьяна торопливо защебетала:

– Это Мари, она недавно из Парижа, изучала классическую французскую литературу в Сорбонне.

– Меня зовут Павел, и я преклоняюсь перед вашей образованностью. – Светлане было приятно увидеть дружелюбный огонек в его бархатистых светло-карих глазах. – Может быть, Мари поедет вместе с нами? У меня есть чудное французское вино и настоящий швейцарский сыр.

– Нет-нет, – торопливо за Свету ответила Татьяна, – ей нужно поскорее попасть домой. У Мари чудный пес, он очень скучает без хозяйки. Да и ей нужно завтра сдать перевод. Ты помнишь об этом, Мари? – И не дождавшись отвела, включила магнитофон. Мажорная мелодия знаменитого шведского квартета прекратила дальнейшее развитие разговора, и Светлана с облегчением откинулась на спинку сиденья. Она была благодарна подруге за ее вмешательство, чувствуя, что не сможет сказать что-либо вразумительное. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться, и закрыла глаза, чтобы не видеть мужчину, о встрече с которым она, не отдавая себе отчета, втайне мечтала.

Остановив машину у подъезда, Павел хотел было выйти, чтобы помочь девушке, но Светлана опередила его и быстро выскользнула из машины.

– Большое спасибо, – поблагодарила она срывающимся от волнения голосом и заспешила к подъездной двери.

– Надеюсь, еще встретимся. Кстати, в пятницу я приглашаю к себе друзей и обязательно жду вас, – все же выйдя из машины, прокричал ей вслед Павел. – Ровно в семь я заеду за вами.

Света растерянно оглянулась и быстро юркнула в подъезд.

«Не узнал, – немного успокоившись, подумала она, поднимаясь на свой этаж. – Неужели я так сильно изменилась? Значит, нет прежней Светланы, а есть новая Мари – красивая, умная, уверенная в себе. Да будет так!» И она решительно открыла дверь.

Стелла радостно бросилась ей навстречу. Действительно, она очень скучала без хозяйки, «Вот собаку не обманешь, – почесывая овчарку за ушами, – думала Светлана, с удовольствием наблюдая за Стеллой, которая от удовольствия легла на спину и прикрыла глаза.

– Ну что ж! Пойдем гулять! И собака, вскочив, завиляла хвостом и ринулась по лестнице вниз.

– Проходи, – сказала Светлана и помогла подруге снять пальто.

Татьяна пришла рано, еще не было и десяти, растерянная, притихшая и какая-то удивленная. Пройдя в комнату, она села на тахту и долго-долго молчала, чем сначала удивила, а потом испугала подругу.

– Да скажи же, что случилось, Танюша?

– Ничего, – ответила та с неожиданным раздражением, – в том-то и дело, что ничего. – И какой-то странный блеск, доселе неизвестный Свете, промелькнул в ее взгляде. – Я, кажется, влюбилась…

– В кого? – спросила Светлана и невольно почувствовала укол ревности.

– Да в того парня, что тебя сегодня подвез.

– В Павла? – Ее голос предательски дрогнул.

– Да. Он не похож на других… Меня к нему тянет… Он такой прикольный… – И она невольно улыбнулась своим воспоминаниям. – А я, дура, все сама испортила!

Она дотянулась до сумочки и, вытащив пачку сигарет, закурила. Светлана слегка поморщилась от дыма, но возражать не стала. Жгучее любопытство подбивало закидать подругу вопросами, но она не смела, боясь того, что может узнать.

– Ведь я хотела сегодня соблазнить его… Он недавно расстался с прежней подружкой и считается свободным.

Эта реплика разозлила Светлану: несмотря на простоту, она показалась ей очень вульгарной.

– Свято место пусто не бывает, – ехидно заметила она. – И ты решила его занять?

– Да, – не замечая раздражения в голосе подруги, ответила Татьяна. – Я даже целый план разработала, но все с самого начала пошло наперекосяк. Во-первых, у него дома опять оказалась целая свора гостей. Сначала он целый час беседовал с одной тощей немкой, а потом вообще уединился с пузатым мужиком – какие-то дела решать. Я так разозлилась, что накурилась всякой дряни и дала первому попавшемуся… Прямо в туалете на стульчаке. Пузатый немец чуть не описался, пока дожидался… – И она рассмеялась злым, циничным смехом.

Светлана растерялась от таких слов, не зная, как утешить подругу, и не имея особого на это желания. Она даже почувствовала облегчение, как будто преодолела кажущееся непреодолимым препятствие и вышла на финишную прямую. Когда раздался телефонный звонок, Света с явным облегчением схватилась за трубку.

– Мне Татьяну. – Безапелляционный голос не хотел ждать. – Быстрее.

Она молча передала трубку подруге и вышла на кухню. Изредка до нее доносилось: «да, пап», «хорошо, пап», «ладно, пап».

Вернувшись в комнату, Светлана увидела, что подруга лежит на тахте ничком. Вдруг Татьяна резко поднялась и принялась собирать свои вещи.

– Плевать! И что из-за него убиваться? Самец как самец, только богатый. Неплохо, конечно, было бы слинять к нему от предков, да пока не получилось. Ну и что! Сейчас у меня есть дела поважнее – труба зовет, папаша хочет видеть любимое чадо!

В прихожей она легко скользнула губами по щеке подруги и перекинула через плечо ремень своей громоздкой дорожной сумки.

– Мы прекрасно провели время, разве нет? – обернувшись на пороге, спросила она и добавила: – А теперь пора за работу, пчелка: шеф вчера уже нудел по поводу задержки с переводом, но ты, я надеюсь, к пятнице наверстаешь? Кстати, ты не забыла о приглашении? – И Татьяна пристально посмотрела на Светлану, женским чутьем уловив, что этот вопрос почему-то смутил ее.

Действительно, Света весь вечер думала о Павле, страшась и втайне надеясь, что он вспомнит об их встрече в ноябрьских сумерках. Она представляла себе, как он удивится произошедшей с ней перемене и обрадуется, узнав, что она не какая-нибудь необразованная дурочка, а работает переводчиком в издательстве. Светлана вдруг поняла, что, меняя свой облик, приобретая новую одежду, обувь, очки, невольно думала, понравится ли это Павлу, сможет ли она в новой своей оболочке вписаться в его круг; и каждый раз, критически оглядывая себя в зеркале, то находила, то опять теряла те неуловимые признаки, по которым должна обязательно привлечь внимание человека, который когда-то пожалел ее. Но ей не нужна его жалость, она хочет… Она боялась признаться себе в том, что в ней, помимо ее боли, пробуждаются новые чувственные желания.

Весь день и почти всю ночь пришлось работать, чтобы к утру наверстать упущенное и сдать положенное количество страниц, и только когда за Татьяной, которая, как всегда, в половине десятого зашла за переводом, закрылась дверь, Светлана поняла, как она смертельно устала. Не чувствуя ног, она с трудом преодолела небольшое расстояние, отделявшее ее от вожделенной тахты, и, не раздеваясь, провалилась в черноту сна.

Проснулась она около шести, когда уже начинали надвигаться ранние сумерки. Быстро приготовив завтрак, который проще было назвать ужином, Света поела и покормила собаку. Уже возвратясь с прогулки, она вспомнила о приглашении и заволновалась: а что, если это была всего лишь случайно брошенная, ничего не значащая фраза? Она взглянула на часы и ужаснулась: большая стрелка уверенно тянула маленькую за собой в сторону семерки. Светлана торопливо натянула тонкие колготки и «упаковала» себя в черную кожу нового костюма. Потом взялась за макияж: легкий мазок по векам, еле заметный карандашный штрих по бровям, взлет ресниц под властью кисточки с тушью, немного помады… Не успела она убрать косметичку, как звонок в дверь возвестил о том, что Павел нетрадиционно пунктуален.

– Мари? Я рад, что ты приняла мое приглашение, – непринужденно переходя на «ты», воскликнул Павел. И сразу же добавил: – Очень хорошо, что ты уже готова – я не люблю ждать. Но ты просто молодец. Пойдем. – Его голос звучал твердо и уверенно.

Пока Павел вызывал лифт, Света быстро схватила новую изящную сумочку и закрыла дверь. Минута, проведенная вместе с ним в лифте, показалась ей вечностью, но зато она наконец-то нашла в себе силы взглянуть ему в глаза, и, к своему разочарованию, не увидела в них ничего, кроме дежурной вежливости случайного попутчика.

Павел вел машину и размышлял о том, чем эта девушка так неудержимо притягивает его. Он давно привык к постоянному вниманию со стороны женщин, и тронуть его видом изящной ножки и миловидного лица было очень трудно. Нет, внешность Мари словно напоминала ему о чем-то давно забытом, но очень важном…

Его память превратилась в свалку ненужных воспоминаний, в которых он не любил копаться. Лишь единственным своим воспоминанием Павел дорожил по-настоящему.

Это было жарким июльским летом в Крыму, когда, возвращаясь из похода, он отстал от отряда и, пытаясь срезать путь, провалился в какую-то яму. Падая, он ударился головой о камень и потерял сознание. Придя в себя, увидел рядом с собой девчонку. Она была сиротой-детдомовкой и попала в элитный пионерский лагерь за какие-то особые свои успехи, которые, правда, никого не интересовали. Она сидела рядом с ним и внимательно смотрела на него ярко-зелеными, но по-восточному раскосыми глазами. Он не мог идти, потому что подвернул ногу, и она волоком вытащила его на дорожку. В тени деревьев, дожидаясь подмоги, они провели чудесные часы, возможно лучшие в его жизни. Он лежал на пожухлой траве, положив голову ей на колени. Ее легкая, прохладная ладонь скользила по его волосам. Запах обожженной на солнце травы и нежный аромат юного девичьего тела до сих пор преследовали его…

Последние десять дней артековской смены они не расставались, не замечая насмешек, прикрывавших легкую зависть мальчишек, прозвавших их Ромео и Джульеттой. Он учил ее плавать, испытывая большое удовольствие от возможности каждый раз прикасаться к ней, ощущая гибкость, упругость и нежность ее тела. Однажды во время ночного купания, когда, удрав от отнюдь не бдительных вожатых, они барахтались в море (несмотря на все свои усилия, Павел так и не смог побороть ее отчаянную боязнь воды), он почувствовал все нарастающее возбуждение. Подойдя к ней сзади, он обхватил ее железной хваткой за талию и прижался к ее хрупкому телу; легкие конвульсии оргазма, впервые в жизни потрясшие его, заставили забыть обо всем на свете. Он помнил, как, повернувшись к нему всем телом и немного склонив голову набок, испуганно и как-то вопрошающе-серьезно она на него смотрела. Ставшие черными то ли от темноты, то ли от удивления, ее глаза медленно наполнялись слезами…

Действительно, что-то неуловимое в этой Мари напоминает ему ту его первую возлюбленную: изгиб шеи, разрез кажущихся чуть-чуть испуганными глаз, твердость линии подбородка, нежный овал лица…

…Машина свернула к дому, построенному, вероятнее всего, в начале века, но сияющему свежеотреставрированным фасадом.

– Дом после капитального ремонта, раньше здесь были коммуналки, а сейчас во всем доме всего квартир сорок, не больше. Я недавно купил здесь квартиру, – рассказывал Павел, пока они поднимались на третий этаж по широким мраморным ступеням.

– Сколько будет гостей? – полюбопытствовала Светлана, когда они остановились около массивной двери с большим глазком посередине.

– Не знаю, человек десять, наверное, – Павел приобнял ее за плечи, будто стараясь ободрить, – все мои старые знакомые, но, думаю, они будут рады новому и столь милому лицу.

– А Татьяна будет? – нерешительно спросила она.

– Конечно, она здесь давно, готовит закуски и накрывает на стол. Я полагаю, мы последние, – добавил Павел, увидев, когда они вошли, большое количество разнообразных шуб, пальто и курток.

Они прошли в просторную гостиную, освещенную только пламенем свечей в изящных керамических подсвечниках. На большом столе, полном всяких закусок, возвышалась батарея высоких винных бутылок. Неяркое, колеблющееся пламя свечей отражалось в стеклах трех больших окон. Огромный угловой диван и два кресла под стать ему стояли у стены, стулья, стоящие вокруг стола, были пока свободны. У окон виднелись едва различимые силуэты гостей.

– Всем привет! Я вам веду нашу изящную француженку! Мари – прошу любить и жаловать, – крикнул с порога Павел и вытащил из сумки бутылку шампанского. – Друзья! Призываю вас – забудем о делах праведных и неправедных и повеселимся! – Держа бутылку шампанского за горлышко и, замахнувшись ею, как гранатой, он приветствовал гостей, затем, открутив легкий запор проволоки, выстрелил пробкой вверх. Из бутылки вырвалась шипящая пена, которую Павел умелой рукой направил в искрящиеся отраженным светом хрустальные бокалы; белая пена пузырилась и исчезала, уступая место золотистой жидкости игристого вина.

– Камраден, – продолжил Павел, обращаясь к смутным силуэтам, – пора за дело!

Присутствующие подтянулись к столу, и Светлана с любопытством принялась разглядывать гостей. Их было одиннадцать – пять девушек и шесть мужчин. Одну девушку и парня она узнала, это была парочка, которая у нее покупала журналы холодным вечером ее прошлой жизни.

Выпитое шампанское сразу же ударило ей в голову; она почувствовала небольшое головокружение и легкость во всем теле, вот только ноги вдруг сразу стали ватными. С бокалом, вновь наполненным шампанским, она присела в большое кресло, почти утонув в нем. Не успела она оглядеться, как высокая черноволосая девушка, по-восточному скрестив под собой ноги, присела на ковер напротив нее:

– Что нынче носят во Франции? Какие в моде прически? Кто правит в модельном бизнесе? Как можно быстрее получить визу? Можно ли устроиться на приличную работу? – Вопросы пулеметной очередью следовали один за другим.

Выпитое вино и полумрак, окружавший Светлану, сделали ее раскованной и спокойной.

– Француженки, по крайней мере те, с кем я была знакома, а это в основном студентки, одеваются очень просто: джинсы, рубашка, пиджак. Влияние феминизма велико, поэтому как молодые девушки, так и почтенные матроны почти не пользуются косметикой. Одежда – это своего рода пропуск в определенные круги; студенчество – демократично, доступ – всем желающим, а вот на особых приемах – свои правила, поэтому и другая одежда; чем выше общество – тем престижней должна быть одежда. О дороговизне говорит качество ткани, линия кроя, строгость строчки… Париж очаровал меня своей архитектурой, сочетанием истории и современности. Но в Париже жить очень дорого. Мы на троих снимали одну небольшую квартирку. Представляете, там ванна стояла прямо в комнате?!

Конечно, она никогда не была в Париже, но очень любила французские фильмы, особенно не обезображенные русским переводом. Как-то она смотрела на одном из фестивалей фильм, где переводчик вместо фразы «она хороша в постели» перевел «она хороший повар», а вместо «у тебя так горячо внутри», «с тобой тепло, как у печки». Эти глупые, намеренные ляпы ее чрезвычайно смешили, и она заливалась неожиданным для остальных зрителей смехом. И сейчас она вспоминала сцены из фильмов, и рассказ ее становился все более разнообразным, вдохновенным и ярким.

Пока она делилась своими «впечатлениями», около нее собиралось все больше слушателей. Ее бокал не бывал пустым, она то и дело маленькими глотками отпивала приятную, веселящую жидкость, и бокал волшебным образом опять наполнялся. Когда зазвучала зажигательная музыка в стиле диско, она с удовольствием приняла участие во всеобщем веселье. Танцевать она всегда любила, и теперь под воздействием громкой музыки, шампанского и полумрака чувствовала себя прекрасно, с удовольствием откликаясь на потребность своего тела в движении. Потом зазвучала музыка более спокойная и томная, и она оказалась в объятиях незнакомого молодого человека, который цепко, наподобие лассо, обвил руками ее талию. Откинув голову, она беспомощно посмотрела вверх – на его узкое лицо с изящной бородкой.

– Вы великолепны! – с жаром воскликнул ее партнер. – Никогда еще я не встречал столь занятную рассказчицу. Я очарован вами, и, если вы не против, мы можем продолжить вечер у меня. – И, не дожидаясь ответа, впился в ее губы долгим влажным поцелуем, который мгновенно отрезвил ее.

– Извините, я слишком много выпила, и у меня кружится голова. – С трудом разомкнув его объятия, Светлана поспешила ретироваться. Открыв дверь в другую комнату, она остановилась: большой светящийся куб аквариума, стоящий в самом центре комнаты, привлек и заворожил ее. Она опустилась в мягкое кресло, стоящее рядом, и погрузилась в созерцание загадочной и тягучей жизни водного царства. Не замечая времени, она впала в забытье, ощущая приятную теплоту легкого опьянения и наслаждаясь красотой движений экзотических рыб и плавного покачивания водных растений.

Из блаженного состояния ее вывел звук открываемой двери. В проеме возникли две фигуры, в которых она узнала Татьяну и Павла.

…Павел как загипнотизированный весь вечер наблюдал за Мари, восхищаясь ее особой грацией, естественностью и отсутствием всякого жеманства. Эта девушка пробуждала в нем чувственность. Тяжесть физического желания навалилась на него, и, чтобы немного отвлечься от мыслей о ней, он вышел на лоджию покурить. Сразу вслед за ним вышла Татьяна и, приблизившись вплотную, прикурила от его зажигалки свою ментоловую сигарету.

– Ты бы накинула шубу, здесь довольно прохладно, – оглядев ее пышную фигуру, плотно обтянутую легким, искрящимся трикотажем, стараясь казаться участливым, сказал Павел.

– А ты обними меня, и мне будет тепло, – с чувственным придыханием ответила Татьяна, обхватив его за талию и крепко прижавшись. Напряжение, вызванное мыслями о зеленоглазой Мари, еще не отпустило Павла. Но Татьяна приняла это на свой счет. «Итак, цель близка», – с иронией подумала она.

Павел скрипнул зубами.

– Все же ты рискуешь простудиться. – Затушив сигарету, он отстранился от Татьяны и вернулся обратно к гостям. Тщетно он искал глазами миниатюрную фигурку очаровательной «француженки», а когда заметил, что в комнате не видно еще и Константина, его партнера по бизнесу, горячая волна гнева бросилась ему в голову. – Пойдем, – он грубо потянул Татьяну за руку и, чувствуя ее податливость, крепко поцеловал в губы. Дрожь пробежала по всему ее телу, спина выгнулась, и она вплотную приблизила свои бедра к его. Он рывком открыл дверь спальни, сорвал с нее мерцающее платье-кожу и повалил на кровать. Экстаз Татьяны удивил его и заставил переключить все свое желание на укрощение трепещущего тела случайной любовницы.

Первым порывом Светланы было желание покинуть свой укромный уголок, но она побоялась помешать Татьяне и Павлу. Каждое их движение, каждый вскрик, каждый шорох рождали в ее душе горький отклик, и она вся сжалась, стараясь исчезнуть в глубине кресла. Глухие стоны бьющейся в любовном поединке пары буквально заполонили сознание невольной свидетельницы, и Светлана почувствовала себя обманутой, забытой и чужой. Горечь сковала ее дыхание; она задыхалась в плотном воздухе спальни, наполненном страстью слившихся воедино тел. Лишняя на чужом празднике жизни…

Когда случайные любовники покинули спальню, она, с трудом преодолевая подступающие к горлу рыдания, выбралась из своего потайного уголка. И уже в коридоре, с трудом застегивая куртку дрожащими пальцами и подняв капюшон, отороченный рыжим мехом, она дала волю слезам.

Обессиленный грубым и изматывающим проявлением собственной физиологии, Павел свалился на диван, закурил и огляделся. Он заметил рядом с собой Константина, сжимающего в объятиях жгучую брюнетку. «Значит, я ошибся, – с грустью подумал он. – Мари, по-видимому, ушла, ни с кем не попрощавшись, растворилась, как будто ее и не было». Татьяна села рядом и с выражением блаженства на лице наклонилась вперед, коснувшись его губами, и Павел прикрыл глаза, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

– Ты страстная и порочная женщина, – обнимая ее за талию, лениво произнес он, продолжая играть роль, навязанную Татьяной.

– Да, я порочная самка, если ты считаешь любовь пороком! – с вызовом удовлетворенной женщины ответила Татьяна.

– Милая, что ты знаешь о любви?! – с нескрываемой досадой выдавил из себя Павел и, дотянувшись до бутылки вина, наполнил бокал. – Давай лучше выпьем! Жизнь продолжается!

Обиженная его словами, Татьяна резко встала:

– Я ухожу.

– Зачем? Тут тепло и пьяно и продолжается комедия жизни. – Павел потянул ее за подол платья так, что она опять плюхнулась рядом с ним. Павел самодовольно хмыкнул, но на его лице не отразилось никакой радости: добыча сама шла к нему в руки, лишая его тем самым азарта охоты.

Светлана добралась до дома быстро. Ей повезло: не пройдя и десяти шагов, она увидела вдалеке зеленый огонек такси. Она подняла руку, и машина притормозила около нее. Договорившись о цене, она распахнула заднюю дверцу и опустилась на мягкое сиденье. Колени под легкой паутинкой нейлоновых колготок горели от холода, из глаз все еще катились слезы.

– Что? Клиент не заплатил? – равнодушно усмехаясь, спросил таксист.

– Как вы смеете?! – Неожиданность такого предположения сначала возмутила Свету, а потом заставила рассмеяться: значит, она теперь вполне соответствует всем необходимым критериям продажности!

Внезапно ее охватила усталость, словно она долго плыла против течения. Назвав адрес, Светлана достала из сумочки платок и вытерла слезы. Все, что с ней произошло, показалось нелепым – она вступила в игру, не зная правил, вот и получила по носу. И что она может иметь общего с компанией молодых людей, что предпочитают заменять любовь сексуальными играми! Благодаря родителям они могут получить любую необременительную для себя профессию и не слишком заботиться о своем настоящем и будущем. Сытый голодного не разумеет, но и голодный не поймет сытого. И, найдя в этом выводе успокоение для себя, она устало и чуть грустно улыбнулась.

Утро выдалось холодным, снежным и солнечным. Москва, казалось, прихорашивалась к предстоящим новогодним праздникам. Светлана накануне закончила переводить последние страницы. Она уложилась в оговоренные сроки, и редактор попросил ее лично завезти оставшуюся часть работы, освободив таким образом Татьяну от необходимости забирать по утрам листы и файлы с переводом, что вполне устроило Светлану, которая втайне страшилась встречи с подругой, ей было бы неприятно услышать подробный рассказ о развивающихся любовных отношениях победительницы.

Надев свои любимые джинсы и ярко-голубой пуловер, Света накинула легкую серую кроличью шубку, свое последнее приобретение, доставшееся ей очень дешево на китайском рынке. Подол полушубка был надорван, и продавец отдал вещь за полцены. Светлана сама починила его, и теперь полушубок смотрелся на ней по-королевски. Она застегнула сапожки, подняла воротник и подмигнула своему отражению: она себе положительно нравилась. Она положила в сумочку книгу-оригинал, сложенные вдвое последние страницы перевода и дискету с авторским текстом. Взяла она с собой и свой талисман, рублевую монетку, предсказавшую ей удачу. Погладив Стеллу на прощание, Света закрыла за собой дверь и поспешила в редакцию.

Прямо у дверей редакции на нее вихрем налетела раскрасневшаяся Татьяна, из-за плеча которой выглядывал улыбающийся Леонид. Они радостно приветствовали ее и, на ходу помогая раздеться, потащили к столу, где на месте, расчищенном от многочисленных папок, стояла бутылка шампанского, окруженная высокими стеклянными стаканами и большими ярко-оранжевыми апельсинами.

– С окончанием многодневных трудов, наша милая пчелка, – ласково замурлыкал Леонид, восхищенно глядя на девушку. – Вы чудо как похорошели, можно ли узнать причину?

– Не можно! – вмешалась Татьяна, ставя на место завзятого ловеласа.

С того памятного вечера у Павла подруги больше не встречались: Светлана, ощущая некоторую неловкость от случайно подсмотренной сцены и чувствуя себя в положении проигравшей, боялась обнаружить свои чувства перед победительницей, которая в свою очередь была слишком поглощена новой страстью, чтобы заметить это.

На пороге своего кабинета появился Виктор Васильевич с букетом белых хризантем и внимательно, как на экспонат в музее, посмотрел на Светлану, отмечая про себя произошедшие изменения во внешности девушки: она была очень хороша. Чувственность, вероятно, еще не проснулась в этом милом существе, но уже сейчас можно было предполагать, что, когда это произойдет, мало кто из мужчин сможет устоять перед ней. И счастлив будет тот, с кем она решит связать свою судьбу.

– Действительно, это совершенно невероятно. – В голосе шефа звучало искреннее восхищение.

– Утенок превратился в лебедя, – со смешанным чувством удовлетворения и легкой зависти констатировала Татьяна.

– Значит, ты не только умница, но и красавица! – не столько спрашивая, сколь утверждая, сказал шеф и протянул Светлане цветы. – Поздравляю с окончанием работы, – вполне официально добавил он. Тут же раздался хлопок – Леонид, с гусарской легкостью открыв бутылку шампанского, наполнил стаканы.

– Давайте выпьем за нашу спасительницу, за ее талант, расцветший на ниве бульварной литературы, – поднимая свой стакан, иронично-торжественным тоном произнес Леонид.

Света застыла от удивления. В носу безжалостно защекотало, и на глаза навернулись слезы. Она никак не ожидала такого приема и растерялась, не зная, как реагировать. Предательски всхлипнув, она села на первый попавшийся стул.