Текст книги "Демоны ее прошлого"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Ирина Шевченко
ДЕМОНЫ ЕЕ ПРОШЛОГО

Сергею Пашкову. С благодарностью за дружескую поддержку и помощь в работе над книгами, в том числе – этой

ПРОЛОГ

Элизабет не планировала идти сегодня в лечебницу, но вынужденное безделье раздражало. Еще сильнее злила мысль, что она, Элизабет Аштон-Грин, не в таком уж давнем прошлом отличившаяся в истории, названной самым невероятным происшествием века, как вдруг выяснилось, просто ужасная мать. Проявлялось это не в недостатке любви к четырехлетнему сыну, не в неумении позаботиться о нем во время трехдневного отсутствия няни, из-за чего, собственно, Элизабет и пришлось взять отпуск, не в том, что она не способна занять малыша Грэма играми или сказками, а в том, что все это – игры, сказки и прочие детские развлечения – безумно ее тяготило. Не создана была миссис Грин для того, чтобы посвятить жизнь ребенку. Выходные, вечера, отпуск, не вынужденный, в середине декабря, а полноценный двухнедельный отпуск с семьей на море или в загородном поместье родителей – это да. Но жизнь? Нет, ни за что. И пускай никто и не требовал, чтобы она оставила работу и учебу и превратилась в наседку, Элизабет чувствовала вину за то, что не готова к подобной жертве. Особенно в нынешних обстоятельствах. И вина эта давила с такой силой, что хотелось сбросить хотя бы часть ее на крепкие мужские плечи.

– Навестим папу, – сказала Элизабет сыну и тут же ощутила новый укол совести за всплывшую вдруг мысль, что в лечебнице, быть может, найдется срочное дело, за которое она с радостью возьмется, оставив Грэма под присмотром сестер.

Что это могло быть за дело, чтобы его некому было поручить, кроме как недавно закончившей последипломную практику целительнице, избравшей специализацией патологическую анатомию, она не представляла. Но ничего нельзя было исключить. И Элизабет тяжело вздохнула, в который раз убедившись, насколько она плохая мать, раз мечтает о подобном. Таким, наверное, и детей заводить не положено.

Благодаря портальной сети путь в лечебницу занимал не больше пяти минут, но за окном все же зима, и Элизабет компенсировала недостаток материнских чувств натянутым на ребенка свитером, теплой шапкой и поднятым воротником пальто.

– Добрый день, миссис Грин, – улыбнулась дежурная сестра. – И мистер Грин, – шутливо поклонилась она Грэму.

Мальчик поправил съехавшую на глаза шапку и важно кивнул в ответ.

– Доктор Грин у себя? – поинтересовалась Элизабет.

Это дома муж был просто Эдом, в редких случаях – Эдвардом, но тут – доктором Грином, заведующим лечебницей и ее, Элизабет, начальником, и отвлекать его от пациентов она себе никогда не позволила бы.

Узнав, что супруг у себя и не занят, подмигнула сыну:

– Устроим папе сюрприз.

Сюрприз не удался. Или удался – если говорить о сюрпризе для самой Элизабет. Но приятным он не был.

Оставив Грэма за спиной, чтобы он раньше времени не выдал их появления, миссис Грин заглянула в кабинет мужа как раз в тот момент, когда мистер Грин, забыв обо всем, включая предосторожность, о которой должен помнить всякий женатый мужчина, решившийся завести интрижку на стороне, обнимался с какой-то девицей. Бет поспешно прикрыла дверь, но рассмотреть, увы, успела многое. И то, с какой страстью Эд – ее Эд! – тискал, завалив на стол, растрепанную блондинку, и как та вцепилась ему в плечи…

Бет обернулась к сыну и выдавила улыбку:

– Папочка занят. Навестим леди Пенни?

Кабинет леди Пенелопы Райс, бывшей наставницы Элизабет, располагался чуть дальше по коридору, но, показалось, они шли к нему целую вечность.

– Здравствуйте, леди Пенелопа. – Элизабет, не входя, подтолкнула сына вперед. – Можно оставить у вас Грэма ненадолго?

Сидевшая за столом седовласая дама с улыбкой оторвала взгляд от бумаг, но тут же обеспокоенно нахмурилась, всмотревшись в бледное лицо гостьи.

– Элизабет, у вас что-то случилось?

– Нет-нет, – заверила наставницу Элизабет. – Хочу лишь сказать Эдварду пару слов наедине.

Поймала себя на том, что непроизвольно обматывает костяшки шарфом, и тряхнула рукой. Урожденная леди Аштон не опустится до выяснения отношений с помощью кулаков. Хотя могла бы, конечно… Но нет. Развод. Сразу. Мирно и цивилизованно.

Но вдруг это ничего не значит? Кризис среднего возраста – кажется, так говорят. Недавно Эдварду исполнилось пятьдесят, не так уж много для мага его уровня, но звучит солидно. Вот и потянуло на молоденьких. А она, Элизабет, далеко не девочка, двадцать семь уже. И поправляться снова начала, с два фунта набрала. Да и жена, наверное, такая же плохая, как и мать, в семье хватило бы и одного практикующего целителя, а ей нужно было заниматься… чем там занимаются правильные жены?

И все же после того, через что они прошли вместе… Нет, развод.

Элизабет решительно толкнула дверь в кабинет мужа и закусила губу, никого не увидев. Значит, они уже в смежной комнате, где у Эда оборудована лаборатория и личная смотровая… с удобной кушеткой…

Но плакать она не станет! Только в глаза ему посмотрит. Хотя, если войдет сейчас, увидит помимо глаз много чего еще, и после придется с этим жить…

Элизабет остановилась у входа в лабораторию, но, прежде чем успела что-либо сделать, дверь перед ней распахнулась и на пороге возник мистер Грин собственной персоной.

– Бет? – отпрянул он, увидев жену. – Что-то случилось? С Грэмом?

В его голосе слышался неподдельный испуг, и Элизабет, невзирая на обстоятельства, поспешила успокоить мужа:

– Все хорошо, Грэм у леди Райс. Мы гуляли… – И тут же взволнованно подалась вперед, забыв о предстоящем разводе. – Это кровь? Ты поранился?

Доктор Грин поглядел на свой живот, где расплывалось по светло-кофейной ткани сюртука бурое пятно, и тряхнул головой.

– Кровь. Не моя. Тут… – Решив, что показать быстрее, чем объяснять на словах, отступил с прохода. – Помнишь мисс Мэйнард? Вывалилась из портала прямо мне на стол.

Зайдя в смежную с кабинетом комнату, Элизабет увидела лежащую на кушетке девушку. Увидела, узнала и, проведя беглое сканирование, поняла, что та в глубоком обмороке вследствие магического истощения, а посему мысли о неверности супруга можно выбросить из головы.

– Какое счастье! – вырвалось с облегченным вздохом. Эдвард посмотрел с недоумением, и пришлось срочно исправляться: – Счастье, что ты не ранен. А что с ней? – Элизабет склонилась над девушкой.

Теперь, когда глупости забыты, следовало разобраться, что произошло: просто так обессиленные студентки из порталов не выпадают.

– Не успел осмотреть. Поможешь ее раздеть?

Под пальто девушки прощупывался какой-то предмет. Стоило расстегнуть несколько пуговиц, как на пол упал окровавленный сверток.

Элизабет успела поднять его раньше мужа. Размотала влажную тряпку, ранее бывшую чьим-то шарфом, и с трудом удержалась, чтобы не отбросить в сторону то, что скрывалось внутри. Это была рука. Мужская, правая, ровно отрубленная чем-то невероятно острым чуть ниже локтя. Но самое жуткое, что и Элизабет, и ее муж узнали эту руку: по золотой печатке на безымянном пальце, по тонкому шраму на тыльной стороне ладони – доктор Грин лично накладывал шов два года назад…

Да, рука была знакомая, и, когда мистер и миссис Грин видели ее в прошлый раз, к руке, на тот момент живой и подвижной, прилагался не менее живой милорд Оливер Райхон – ректор Королевской академии магии, на территории которой располагалась лечебница.

– Эд, ее отрубили не у трупа, и не так давно… – Элизабет тяжело сглотнула и, заглушив эмоции, сконцентрировалась на окровавленной конечности. – Если мы погрузим ее в стазис, остановим процесс разложения. А когда найдем… все остальное… Ты же сможешь ее приживить?

– Зависит от того, в каком состоянии все остальное, – ответил целитель хмуро. Забрал у жены ректорскую руку, потрогал холодные пальцы, проверяя верность сделанных выводов. Кивнул, соглашаясь, но не успокоился: не тот случай, когда правильно поставленный диагноз становится основой решения проблемы. – Демоны! – процедил со злостью.

Девушка на кушетке дернулась и открыла глаза.

– Демоны, – прошептала она сипло. – Демоны…

ГЛАВА 1

За три с половиной месяца до вышеописанных событий

Оливер Райхон оглядел заваленный бумагами стол и до скрежета стиснул зубы. Люди, дотянувшие с утверждением документов до последней декады августа, смерти его хотят, не иначе. Похоронить под бланками министерской отчетности, сметами и учебными программами. Будто специально копили все это к сегодняшнему дню, чтобы сорвать собеседование.

Не дождутся!

Момент, когда любимая работа превратилась в рутину, он пропустил. Еще в первые годы ректорства все было не так. Были стремления, планы, были шесть учебных часов в неделю, от которых он не отказался, возглавив академию, хотя совмещать преподавательскую работу с руководством удавалось с трудом. Но он справлялся и радовался этому. А потом…

Но еще не поздно все исправить. Три года Оливер корпел над обновленной программой для курса «Темных материй» и, получив разрешение министерства на организацию экспериментальной учебной группы, решил, что займется этим лично. Хотя бы на первых порах, года два-три, а там можно будет передать студентов другому преподавателю и вернуться к кабинетной работе. Или вообще уволиться, уехать в провинцию, заняться исследованиями и писать время от времени статьи в научные журналы. Подобные мысли появились не так давно и посещали не слишком часто, но милорд Райхон с сожалением признавал, что это – возрастное. Потому и вцепился в этот спецкурс, чтобы доказать и себе и другим, что еще способен на подобные свершения. Сорок восемь лет – еще не старость, а тонкая прядь, вызывающе серебрившаяся в смоляных волосах, – не повод предаваться унынию.

Он торопливо просмотрел бумаги. Подписал без проверки счета (он, в конце концов, не бухгалтер), утвердил правила внутреннего распорядка и проживания в общежитиях (эти правила не менялись полвека, и перечитывать их нужды не было), не вникая, а лишь убедившись, что они согласованы с деканами и проректорами, подписал списки стипендиатов. Документы, требовавшие изучения, убрал в ящик стола, а взамен достал стопку пока еще тоненьких личных дел.

В этом году на специальность «Темные материи», изучавшую проклятия и способы их нейтрализации, приняли пятьдесят шесть человек. Тридцать пять из них изъявили желание обучаться по экспериментальной программе под непосредственным руководством ректора. Из этих тридцати пяти предстояло отобрать пятнадцать человек, которые войдут в специальную группу.

Райхон поглядел на часы, прислушался к гулу в приемной, прорывавшемуся сквозь давно не обновлявшуюся звуковую защиту кабинета, и снял трубку телефонного аппарата.

– Впускайте по одному, – велел секретарю.

«Темные материи» – наука тонкая. Чтобы стать мастером проклятий, мало иметь определенные способности и желание их совершенствовать, нужны особые качества, которые Оливер и хотел увидеть в кандидатах. Во-первых, выдержку: тот, кому дана будет сила проклинателя, должен уметь контролировать опасный дар, склонный проявляться ненамеренно. Во-вторых, отходчивость и незлобивость, иначе новообретенные знания будут использоваться уже не случайно, а с умыслом, а проклятия, даже на первый взгляд несерьезные, неизбежно влекут за собой последствия. В-третьих, хоть это и не столь важно, хотелось набрать в группу людей легких и жизнерадостных. Стать замкнутыми молчунами они успеют, но, если будут такими на начальной стадии обучения, страшно представить, в кого превратятся с годами. Вот сам Оливер на первом курсе… да и на втором еще тоже…

Он улыбнулся воспоминаниям, и вошедшая в кабинет девушка, приняв улыбку на свой счет, опустила глаза и мило покраснела. Слишком мило.

«Не подходит», – тут же констатировал милорд Райхон. В миниатюрной шатенке просматривались старательно выпестованные черты прелестной дурочки. Чувствовался хороший магический потенциал, но девицы подобного типа и без магии добиваются желаемого. Пробилась ведь на собеседование первой? Похлопала кукольными глазенками, и ее без возражений пропустили. Дома небось вила веревки из родных, а в академии немного осмотрится и найдет пару-тройку благородных рыцарей, которые возьмутся делать за нее задания и прикрывать на практике. То есть и сама учиться не будет, и других станет отвлекать.

Для порядка поговорив с девушкой, Оливер пригласил следующего кандидата.

Решение относительно невысокого полноватого юноши с курчавыми черными волосами и пробивающимися над верхней губой усиками тоже принял мгновенно. Этот устраивал по всем параметрам. Сила, способности к темным наукам, эмоциональная устойчивость…

Через час на столе лежали две стопки личных дел вместо одной. В левой – тех, кто будет изучать «Темные материи» с другим куратором. В правой – дела прошедших на спецкурс. Ровно пятнадцать, больше и не нужно. Но в приемной оставались еще трое соискателей, и невежливо было бы закрыть перед ними дверь. Да и кто знает, вдруг один из этой троицы окажется прирожденным мастером проклятий, превосходящим по силе самого ректора?

Нервный худощавый блондин на это звание не тянул. Странно, как его, такого суетливого, вообще приняли на «Темные материи». Вошедшая следом девушка производила более сильное впечатление, в том числе и благодаря своей внешности.

– Мисс Мэйнард? – Имя Оливер прочел на одной из оставшихся папок. Второе принадлежало мужчине, и ошибиться было невозможно. – Присаживайтесь.

– Благодарю.

Благодарность прозвучала сухо и холодно, словно, явившись на собеседование, студентка делала ему, Оливеру, одолжение.

Интересная особа. Не оборотень, как подумалось сразу, а эльфы если и были в роду, то поколений десять назад, не меньше, и сейчас на родство с долгоживущими ничто не указывало: высокий рост и тонкая кость – еще не признак, так же как молочно-белые волосы, алебастровая кожа и едва розоватые губы. Просто альбинос. Тонкие брови и пушистые ресницы девушки тоже были белесыми, а чуть раскосые глаза – янтарно-желтыми. Собственно, глаза эти, на бледном непроницаемом лице смотревшиеся жутковато, и наводили на мысли о зверином начале или скрытой сущности.

Вполне подходящая внешность для специалиста по проклятиям.

– Итак, Элеонор…

– Нелл, – перебила девушка. – Я не пользуюсь полным именем.

– Я пользуюсь полными именами, обращаясь к студентам, – не терпящим возражений тоном объявил милорд Райхон. – Так почему вы избрали «Темные материи», Элеонор?

– Я не избирала. Первичное тестирование выявило предрасположенность к темным искусствам.

– Могли бы пойти на некромантию.

– Мне не нравятся мертвецы.

Оливер отметил отсутствие даже намека на брезгливую гримасу, обычно появлявшуюся при таких словах у тех, кому мертвецы действительно не нравятся.

– На демонологию? – задал он новый вопрос.

Бесцветные ресницы дрогнули, но голос девушки оставался ровным:

– Мне не нравятся демоны.

– А проклятия вам, полагаю, нравятся?

– Проклятия – самая распространенная технология внешнего воздействия, как направленного, так и ненамеренного, возникающего под влиянием спонтанных всплесков силы. Поэтому важно понимать их природу и владеть средствами их нейтрализации, – отчеканила девица, своими словами пересказав начальный абзац введения к учебнику по «Темным материям» для первого курса. Им же, Оливером, когда-то составленного учебника.

– Сколько вам лет? – в лоб спросил Райхон.

– Двадцать два, – и желтым глазом не моргнув, ответила мисс Мэйнард.

– Поздновато для поступления в академию.

– Согласно уставу поздновато – это после двадцати восьми.

Не оскорбилась, не сконфузилась, не стала оправдываться тем, что пять лет после окончания младшей школы потратила на то, чтобы присматривать за больной бабушкой, или работала, копя деньги на обучение. Все то же граничащее с равнодушием спокойствие во взгляде и в голосе, и это всего за несколько минут разговора начало раздражать. Хотя бы каплю эмоций из этой девицы выжать.

– Что ж, Элеонор, желаю вам успехов в учебе. – Оливер изобразил благожелательную улыбку.

– Но не на вашем курсе?

– Увы. Вы мне не подходите.

Если бы она поинтересовалась, чем именно не подходит, он, возможно, изменил бы решение. На самом деле мисс Мэйнард ему подходила, и даже более чем, не кажись она бездушной ледышкой, замкнутой и безразличной к окружающим.

Нет ничего хуже равнодушия.

– Спасибо, что уделили мне время, милорд, – кивнула девушка, поднимаясь. – Всего доброго.

– Всего доброго.

И очень жаль.

Выйдя из главного корпуса, Нелл свернула на тенистую аллею, убедилась, что поблизости никого нет, и вынула из сумочки портсигар и длинный костяной мундштук. Прикурила от вспыхнувшего на кончике пальца огонька.

Жаль, что со спецкурсом не получилось. Ее устроило бы обучение в закрытой группе, где преподавание общих дисциплин сведено к минимуму, а занятия со студентами смежных факультетов не предусмотрены программой. Но к тому, что ее не примут, она тоже готовилась. Главное, на «Темные материи» взяли. Хорошая специальность, не то что…

Нелл глубоко затянулась, и некстати проснувшуюся память затянуло ментоловым дымом.

Докурив, достала из жестяной коробочки мятную пастилку, сунула ее в рот и пошла неспешным шагом к общежитию. Место ей определили еще в день поступления, но Нелл надеялась, что ее переселят, когда начнется учеба. Если неизбежно делить комнату с соседкой, пусть это будет кто-нибудь другой: Дарла за неделю успела утомить жизнерадостной болтовней.

– Ну что? – накинулась она на Нелл, стоило той переступить порог. – Как тебе наш ректор? Красавчик, да? Прости, что не подождала тебя…

Дарла тоже хотела попасть на спецкурс. В итоге стала первой, кого забраковали на отборе, и очень опечалилась по этому поводу: теперь вместо красавчика-ректора придется учиться у лысого крючконосого дядьки, который тестировал их при приеме в академию.

– Ты не ответила, как он тебе, – не унималась соседка. – Скажи же, хорош?

– Хорош, – согласилась Нелл, вспомнив изучавшие ее черные глаза, гладкий высокий лоб, прямой нос, красиво очерченный рот и чуть тяжеловатый подбородок милорда Райхона. Добавить широкие плечи, безукоризненный узел галстука и длинные, заплетенные в тугую косу черные волосы, в которых блестела начинавшаяся надо лбом слева тонкая седая прядь, и хоть картину пиши. – Даже слишком хорош для ректора.

– Ой, что ты понимаешь! – махнула рукой Дарла. – Оливер Райхон – самый перспективный холостяк в академии!

По мнению Нелл, если мужчина почти в пятьдесят еще не женат, в плане романтических отношений и надежд на счастливую семейную жизнь он, скорее, самый бесперспективный вариант, но переубеждать соседку она не стала. Взяла зонтик (кожа порой еще обгорала на солнце, а оно сегодня палило особенно сильно) и сбежала подальше от разговоров о давно неинтересных ей девичьих глупостях.

Можно было пойти в столовую, как раз наступило время обеда, но пока нет решения о выделении стипендии и постановке на довольствие, платить за еду приходилось из собственного кармана, а наличных осталось не так много, чтобы нельзя было потерпеть до ужина, а то и до завтрака. Экономия небольшая, но останется на сигареты.

Рассудив так, Нелл решила просто прогуляться. Благо было где. Оуэн говорил, что академия большая, а нужно было сказать, что это – целый город, причем немаленький. Преподаватели и сотрудники пользовались системой порталов, а студентам приходилось сбивать ноги, добираясь из общежитий до учебных корпусов, библиотеки или той же столовой. Зато в уединенных местечках недостатка не было.

Через час прогулки Нелл набрела на зеленый скверик, спряталась в тень раскидистого клена, сложила зонтик и достала портсигар. Вредная привычка и обходится недешево, но бросить курить в планах пока не значилось. Возможно, потом, когда жизнь как-нибудь устроится и в ней появятся другие радости, помимо глотка табачного дыма.

«Знала бы мама», – подумалось вдруг, и Нелл с силой закусила мундштук. Конечно, маме не понравилось бы, но стоит ли думать об этом?

Из-за высоких, высаженных плотной стеной кустов послышался шум. Потянуло чем-то знакомым. Неприятно знакомым. Нелл вытряхнула из мундштука недокуренную сигарету, растерла ее носком туфли по траве, перехватила зонтик на манер боевой палицы и двинулась вдоль живой изгороди. Проход отыскался через десяток шагов. Оказалось, кустарник огораживал полянку, в центре которой стоял большой камень, то ли имитировавший древний жертвенник, то ли действительно бывший им когда-то. Что до жертвы, она и сейчас имелась: на камне, подобрав под себя ноги, сидел курчавый брюнет, чью круглую физиономию и нелепые юношеские усики Нелл видела сегодня в ректорской приемной, а вокруг камня носились серые тени. Если смотреть на них вприщур, можно разглядеть оскаленные пасти и тускло светящиеся глаза.

Похоже, кто-то из старшекурсников хотел подшутить над первогодком, вызвав призрачных псов, а тот вряд ли знал, как прогнать этих собачек.

– Они чувствуют страх, – сказала Нелл, выходя из-за кустов. – Он манит их, как запах мяса обычных собак.

Сама она не боялась, и фобосы ею не заинтересовались. Позволили приблизиться.

– Сложность в том, что они сами этот страх провоцируют. Точнее, излучают. Если вовремя не закрыться, потом тяжело от него избавиться.

«Поэтому нет ничего постыдного в том, что ты, почти взрослый мужчина, трусливо дрожишь, забравшись на каменюку, в то время как тебя в обход канонов спасает женщина», – так стоило закончить импровизированную лекцию, но Нелл решила, что мальчишка, которого зачислили на спецкурс, должен быть достаточно умен, чтобы самостоятельно это додумать.

Она потерла ладонь о ладонь и растянула между пальцами защитную паутинку. Намотала на запястье и, быстро окунув руку в кружащийся у камня серый вихрь, выдернула из него дымчатую ленту.

– Не делайте этого, – раздался за спиной приглушенный голос.

Видно, создатель собачек объявился.

Нелл не обернулась, успеется. Разберется со сворой, а потом найдет чем шутника приласкать.

– Мисс…

Опасаясь, что хозяин псов попробует ей помешать, Нелл сработала поспешно и грубо. Скрутила призрачную ленту, ослабила связь фантомов с реальностью и, не мудрствуя, разорвала. Грозные тени истаяли в секунду, а в ладонях остался пепел распавшегося заклинания – хватит швырнуть в шутника, пусть оценит последствия розыгрыша.

Но попрактиковаться в прицельном метании магических отходов не пришлось. Начав со стремительного разворота, Нелл закончила движение плавным, почти танцевальным па, стряхнула обрывки чар и отерла ладони о платье. Подняла с травы зонтик и раскрыла его над головой, дабы спрятаться хотя бы от солнца, если не удастся скрыться от следящего за ее действиями мужчины.

– Я ведь просил не делать этого, – с укором выговорил неведомо откуда появившийся здесь милорд Райхон. – Теперь невозможно определить, кто создал фобосов. Благодаря вам виновник избежит наказания.

– Простите, милорд.

Судя по тому, как пристально он на нее глядел, шутник, выпустивший фантомных псов, интересовал ректора не так сильно, как стоявшая перед ним студентка. Нелл мысленно отругала себя: нужно было пройти мимо. Ничего с мальчишкой не сделалось бы, а она не попалась бы так глупо.

– Где вы научились обращаться с фобосами? – ожидаемо полюбопытствовал ректор.

– Знакомый маг использовал их для охраны дома, – ответила она, усилием воли удерживая взгляд на лице собеседника. – Показал, как их развеять в случае необходимости.

Поверил? Сложно сказать: милорд Райхон относился к той нелюбимой Нелл категории людей, по внешнему виду которых тяжело определить, о чем они думают, а о чем и не задумываются.

– Вы в порядке, мистер Бертон? – переключился ректор на слезшего с камня студента, и Нелл понадеялась, что о ней забудут. Но не тут-то было. Выяснив, что юноша оправился от встречи с нагоняющими страх фантомами, милорд Райхон обернулся к ней. – Можно задать вам вопрос, мисс Мэйнард?

Получив согласие, жестом предложил отойти подальше от злополучного мистера Бертона.

– В вашем личном деле есть особая отметка, – начал негромко, хоть Нелл и не делала тайны из того, о чем он хотел поговорить. – Вы указали при поступлении, что обладаете неконтролируемой способностью к трансляции эмоций. В чем это проявляется?

– В неконтролируемой трансляции эмоций.

Можно было умолчать об этом, испытания не выявляют подобных «талантов», но Нелл не хотела неприятностей в случае спонтанного проявления. Мало ли какие эмоции и кому она передаст? С отметкой в личном деле и отрицательным результатом теста на наличие телепатического дара в злонамеренности ее не обвинят.

– Какова сила и диапазон воздействия? – уточнил ректор.

– Неконтролируемая трансляция, – повторила Нелл. – Невозможно определить, когда это произойдет и произойдет ли вообще.

– Замеры не производились, – понял милорд Райхон. – Но можно было определить степень поражения попавших под воздействие.

– Никто не обращался с жалобами к специалистам.

Выслушав ответ, к слову, совершенно правдивый, глава академии задумчиво сморщил лоб.

– Я правильно понимаю, что речь идет о ваших собственных эмоциях? Вы транслируете чувства, которые сами испытываете на тот момент?

– Да.

– И может случиться, что, если на практике вас что-нибудь испугает, мне придется отпаивать пустырником всю группу?

– Меня не так просто испугать, милорд, – без хвастовства сказала Нелл и, лишь закрыв рот, поняла, о чем говорил ректор.

– Я назначил организационный сбор на завтра, – кивнул он, подтверждая, что она не ослышалась. – Подробности узнаете у мистера Бертона.

Объяснять, отчего изменил решение, ректор не стал. Попрощался и, отступив на два шага, исчез.

– Скоростная телепортация, – гнусаво протянул топчущийся в сторонке мистер Бертон. – На амулетах, наверное.

Нелл могла поручиться, что амулетами Оливер Райхон не пользовался, но предпочла промолчать.

– Я должен поблагодарить вас за помощь, мисс…

– Нелл, – представилась она коротко. – Не стоит благодарности.

– Да? Тогда я – Реймонд. Рей… – Студент шмыгнул сопливым носом. – Прости… те… ти?..

– Ти. – Она не сдержала улыбки. – Аллергия?

– Да. Пройдет… однажды… Расскажешь об этих псах?

– После того как расскажешь мне о завтрашнем сборе.

Нелл не планировала заводить друзей из числа соучеников. И вообще друзей. Но она и так слишком выделялась среди студентов, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание еще и замкнутостью, поэтому она решила сделать вид, будто дружит с Реем. И с Дарлой. Во всяком случае, пока одну из них не переселят в другую комнату.

– Ты знала, что в последнюю пятницу сентября в академии каждый год устраивают Осенний бал? – затараторила соседка, судя по раскрасневшемуся личику, едва дождавшаяся ее возвращения, чтобы поделиться этим важнейшим известием. – Нам нужно подумать о нарядах! Осталось меньше месяца… Ну что ты снова молчишь?

– Меня приняли на спецкурс, – сообщила Нелл новоявленной подруге. – Думаю, будет не до балов.