Текст книги "Новое поколение (СИ)"
Автор книги: Ирина Шевченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Мужчина в темно-лиловом комбинезоне взял его на руки, и осторожно, словно ценный груз, перенес в машину. Мальчик сидел у окна, за которым мелькал ночной город и, не пытаясь понять, слушал разговор водителя и своего сопровождающего. Несколько раз повторилось слово «Гелфити», и Витар вспомнил, что так называется клиника, в которой папа не захотел сделать себе новый глаз... Клиника, в которую его продала мать, которая вовсе не была принцессой, – об этом он тоже вспомнил, но тут же зажмурился и пожелал забыть.
Забыть не получилось. Сонливость ушла, вернулись мысли, от которых снова хотелось плакать, кричать и кусаться. Но мальчик молчал.
«Гелфити» оказалось вовсе не клиникой. По крайней мере не такой клиникой, какую ожидал увидеть Витар. Машина выехала за город, долго катила по пустынной дороге, пока наконец не остановилась у закрытых ворот. Водитель что-то сказал подошедшему к машине человеку, и металлические створки с гудением разъехались. За ними снова была дорога. Какие-то строения, освещенные ярким светом фонарей, мелькали за окнами. Еще минут через десять они снова остановились, теперь уже у высокого – Витар не смог сосчитать, в сколько этажей – здания.
Коридоры, лестницы, стеклянная кабина лифта. Просторные комнаты, заставленные каким-то непонятным оборудованием. В одной из комнат его заставили снять одежду, в которую его обрядили в участке. Витар не сопротивлялся: все равно она была большая и неудобная, и почти не спасала от холода. Затем был душ. Тонкие теплые струи били отовсюду, с потолка, стен и даже из пола. Мальчик заплакал, но вода тут же смывала слезы с лица. Его высушили теплым воздухом и повели дальше, через большую белую трубу. Он шел безропотно, словно после того укола, не смотрел вокруг и уже ни о чем не думал. Послушно позволил поставить себя в высокий стеклянный шкаф, закрыть прозрачную дверь, отрезавшую от него все звуки, и равнодушно глядел, как льется из отверстий в стенах густая светло-желтая жидкость.
И только когда она уже поднялась до уровня груди, ребенок вдруг очнулся и забарабанил кулаками по толстому стеклу.
– Откройте! Пожалуйста, откройте! Выпустите! Я хочу домой, к папе... и к маме...
Похожая на подтаявший студень жижа накрыла его с головой, Витар задержал дыхание, но надолго его не хватило, и мальчик почувствовал, что захлебывается... А спустя секунду не чувствовал уже ничего.
Иногда Дэвигард думал, что если бы он захотел, то вспомнил бы себя в тот день, когда появился на свет. А может, еще раньше. Но это было бы ненормально, а он не хотел без надобности пополнять коллекцию своих ненормальностей. Первые воспоминания о детстве и так были достаточно ранними: Дэви помнил, как лежал в колыбели, и мать говорила ему что-то с ласковой улыбкой.
С тех пор она совсем не изменилась. Несколько раз поменяли длину волосы, и дважды менялся их цвет, но сейчас она была точь-в-точь такой же, как в его воспоминаниях. Даже одежда похожая: в повседневной жизни мама предпочитала спокойные тона и удобные, практичные вещи – рубашки, брюки, широкие свитера. Сегодня на ней были джинсы и легкая ветровка, наброшенная поверх футболки.
– Здравствуй, малыш.
Малыш! Пришлось наклониться, чтобы подставить для поцелуя щеку.
– Привет, мам. Я ждал вас завтра.
Их часто принимали за брата и сестру, а в последнее время все чаще за старшего брата и младшую сестру. Он слишком быстро взрослел, наверное, даже быстрее, чем мать.
– Ждал? – недоверчиво улыбнулась она.
– На праздничный ужин. Я купил мороженое и позвал Лару. А она новое платье сшила для такого случая.
Дэви, действительно, планировал в этот раз отпраздновать день рождения с семьей, как когда-то. В конце концов, родители не виноваты в его проблемах. Ну, если не считать того, что произвели его на свет... такого. Но ведь они и любили его таким. А он любил их. Разве этого недостаточно человеку для счастья? Пусть даже этот человек еще и немного эльф, немного орк, на столько же дракон и, по мнению другого дракона, без пяти минут Владыка Сопределья.
– Ты... Это здорово! Я не ожидала...
Она и правда обрадовалась, но было еще что-то, совсем невеселое. Что-то, что привело ее на Хиллу на день раньше.
– Что случилось, мам?
– У Сэла проблемы. Витар сбежал. Ушел через врата по восьмому. Сэл пошел за ним, и уже два часа никаких известий.
– Не только ведь Сэл, да?
– Да.
– Они его вытащат.
– Дэви...
– Хочешь, чтобы я тоже пошел?
– Я не просила бы, если бы речь шла о ком-нибудь другом. Но Сэл... Тем более теперь, когда у него наконец-то все наладилось в жизни.
– Мам...
– Это Тиопа, Дэви! – она начинала нервничать. – Земли Союзных Кланов. Они умеют блокировать силу магов, это их волновое излучение... Я переживаю. Если бы от меня был толк, сама пошла бы. А ты, ты сумеешь...
– Мама, – он крепко сжал ее ладони. – Посмотри на меня, пожалуйста. Кто я, по-твоему?
– Кто? – она строго взглянула на него снизу. – Ты – мой сын в первую очередь. И я прошу тебя, как сына, потому что больше мне просить некого.
Отлегло...
– Хорошо, не волнуйся – я схожу.
Он обнял мать и коснулся губами мягких светлых волос. Закрыл глаза.
...Десятки миров. Сотни. Тысячи. Сотни тысяч. Мелкие капли росы на паутине Путей. В один миг он увидел их все...
– Все будет хорошо. Увидимся на Таре.
Как все девушки ее возраста, Нита смущалась в присутствии мужчин. Как и все некрасивые девушки, она особенно терялась в присутствии мужчин привлекательных. В данный момент таковых перед ней имелось сразу двое – ситуация была близка к критической.
– Здравствуй, открывающая, – нарушил неловкое молчание блондин в длинном коричневом плаще, приветственно приподняв над головой шляпу.
Его спутник, темноволосый и зеленоглазый нелюдь (Нита еще путалась в классификации), сдержано кивнул.
– Здравствуйте... – девушка замешкалась, прислушалась к своим ощущениям, и неожиданно четко произнесла: – Здравствуйте, ару Эн-Ферро.
– Мы знакомы? – удивился кард.
– Твой портрет в золоченой рамке висит на каждой станции, – усмехнулся темноволосый.
– Нет, – Нита уже пришла в себя и попыталась объясниться: – Ваш попутчик – не идущий. Провести его через врата мог только открывающий, хранитель или проводник. Вы – не открывающий. И точно не хранитель. Значит, проводник. В Сопредельи два проводника. Буревестника я сегодня видела, выходит, вы – Лайсарин Эн-Ферро.
– Браво, – искренне похвалил блондин. – До чего же приятно встретить умную женщину. Жаль, сейчас нет времени на разговоры. Мы спешим.
– Извините, но поскольку Тиопа не является миром легального пребывания, вашему другу требуется разрешение хранителя, чтобы посетить... – открывающая умолкла, сбитая с толку расплывающейся по лицу проводника улыбкой.
А когда наконец смогла оторвать от него взгляд, чтобы посмотреть на второго путешественника, того в операторской уже не было.
На полу рядом с Эн-Ферро лежала одежда зеленоглазого: туфли, брюки, рубашка, черная замшевая куртка – всё! И если бы не это, Нита легко поверила бы в то, что остроухий нелюдь ей примерещился.
– Был рад встрече, – кард невозмутимо переступил через вещи и пошел к двери.
– Но...
– А нет на этот счет никаких правил, – развел руками Фреймос, появившийся у стола открывающей через секунду после того, как проводник покинул станцию. – Пусть идут.
Производственный комплекс «Гелфити» занимал обширную территорию, обнесенную по всему периметру высокой металлической оградой, в которой было пять въездных ворот для транспорта и около десятка пропускных пунктов для людей. Каждый вход охранялся военными – корпорация входила в оборонный комплекс страны. Кроме того, все участки стены были оснащены сигнализацией и находились под постоянным видеонаблюдением.
Бросив машину в лесополосе у шоссе, оставшиеся километры Сэллер прошел пешком, укрывшись иллюзорным пологом. Но метрах в двадцати от ограды начиналась охранная зона, и в защитном поле на дар рассчитывать уже не приходилось. Излучение искажало потоки, ограничивая область применения силы, а помимо этого солдаты и часть сотрудников имели при себе персональные излучатели, эффективность которых в разы превосходила действие любых амулетов-отражателей. Только высшие ару кланов знали коды «свободной» частоты, на которой могли использовать магию где угодно и против кого угодно.
Буревестник остановился, выискивая места установки камер. На обычное зрение он не полагался – выручало кибероко. Прототип около десяти лет назад собрал Ласси, можно сказать, шутки ради, всего за один день. Но гаджет Сэлу понравился, и он выпросил у Эн-Ферро младшего схему, чтобы заказать копии в нескольких техномирах. Оснащенное датчиками движения и тепловизионного контроля устройство не требовало вживления или контактных соединений и передавало информацию непосредственно в мозг путем коротких электрических импульсов. А при желании можно было переключить режим и спроецировать изображение с камеры на вставляемую в здоровый глаз линзу. Сэллер не слишком разбирался, как это работает – главное, что работает. Вот и теперь он безошибочно определил точки видеонаблюдения, вынул из кобуры новую «Эфу» и, оставаясь под пологом, побежал вдоль стены, останавливаясь лишь затем, чтобы точным выстрелом погасить одну из камер. Очистив таким образом около трехсот метров, проводник быстро пересек границу защитного поля, достал нож, лезвием сковырнул землю у ограды, заложил в получившееся углубление небольшое взрывное устройство и снова засыпал землей. Помня, что дорога каждая секунда, вернулся в исходную точку, где оставил остальное оборудование. Укрывшись иллюзией, Сэл поднял с травы брезентовый чехол и снова двинулся вдоль ограды, но теперь уже в противоположную сторону. Еще двести метров, и он, сбросив полог и удержавшись от того, чтобы отсалютовать в одну из работавших камер, вскинул на плечо портативный миномет. Три взрыва, прогремевших один за другим, оставили в ограде дыру, через которую мог бы проехать и танк. Но Буревестник не воспользовался проделанной дверью, вернулся на выбранную позицию и затаился под пеленой невидимости.
Если верить хронометру, на все у него ушло пять минут. Еще через сорок секунд появились солдаты патруля. Повинуясь приказам командиров, около трех десятков бойцов рассредоточились по ночному полю, выискивая неизвестного злоумышленника. Двое из них приблизились к убежищу Сэллера. Он не рассчитывал на то, что они будут действовать в паре, но менять план было уже поздно. Персональные блокираторы делали бойцов неуязвимыми для магического воздействия, но не для парализующего разряда «Эфы». Дождавшись, когда люди подойдут почти вплотную, Сэл вырубил обоих. Тела упали на землю, но путь патрульных продолжили созданные магом мороки. Если кто-то и обратил внимание на лишнее движение и шум, то два спокойно вышагивающих силуэта должны развеять опасения.
Втащив обоих солдат под полог, Буревестник выбрал того, который больше походил на него телосложением, и, не забывая контролировать движение фантомов, принялся стаскивать с того комбинезон. Быстро переодевшись и натянув на голову защитный шлем с закрывавшими верхнюю половину лица темными стеклами, проводник вышел из-под иллюзии в тот момент, когда сотворенные им мороки уже возвращались к месту сбора. Особенности амуниции были ему известны – на этом и строился план, но этому плану не хватало времени на обдумывание, и Сэл предвидел еще не одну проблему в его реализации. Первой стали ботинки: у обоих патрульных оказались неожиданно маленькие, прямо таки женские ступни, и он остался в своей обуви, надеясь, что на это не обратят внимания. А чтобы отвлечь людей от всего остального, нажатием кнопки активировал заложенную под стеной бомбу. Нескольких минут, пока у ограды царила паника, кричали что-то офицеры, бегали по полю солдаты, а стальная стена тонула в дыму, хватило на то, чтобы спокойным шагом, так словно шел по поручению, дойти до пропускного пункта. Проникнуть на территорию «Гелфити» через брешь в ограде было бы ошибкой, ведь он не знал, какие на той стороне ждут ловушки. А в том, что они там есть, Буревестник не сомневался.
Когда-то он потратил почти месяц, изучая устройство этого комплекса, включая подробные чертежи зданий и систему охраны. Но с тех пор прошло почти девять лет, в течение которых он был уверен, что никогда больше сюда не вернется. И помимо того, что за эти годы многое здесь могло измениться, изменилась его цель: в тот раз ему нужно было только выйти, а сейчас -требовалось сначала войти. Территория «Гелфити» сродни минному полю – и это наверняка осталось по-прежнему. Сотрудники и охрана знали точные маршруты перемещения между секторами, где на каждом этапе требовалось подтверждение личности. Идентификация проводилась несколькими способами: сканирование сетчатки, сличение отпечатков пальцев и проверка соответствия кодов ДНК ранее занесенным в базу данных. Иногда нужно было пройти один из детекторов, иногда, если речь шла о входе на объекты высшего уровня, – сразу несколько. Идентификации подлежал даже «донорский материал», в том случае, когда он доставлялся еще живым. Меры предосторожности не распространялись только на трупы. По крайней мере, так было девять лет назад, а на то, чтобы раздобыть более свежую информацию у Сэла времени не было. Как и на составление детального плана. Но пусть идея, пришедшая в голову по дороге сюда, и не была безупречна, реализация ее пока продвигалась успешно. Он уже раздобыл форму и личные бирки охранника и подготовил сцену для предстоящего спектакля. Отступать было некуда.
У ворот царила суета, но суета организованная – на поиски подрывников отправляли новых людей. Сэллер отдал честь командовавшему сборами офицеру и вошел на пропускной пункт. Здесь было пятеро дежурных: двое сразу у входа, один у турникета и еще двое у противоположной двери, ведущей внутрь комплекса. Не замедляя шага, Буревестник пошел прямиком к рамке заграждения, но вдруг поскользнулся на гладком полу и упал, в последний момент успев выставить руку. Из нагрудного кармана выпала маленькая коробочка с вишенкой на этикетке. Поднимаясь, Сэл неловко задел ее ногой, и коробок отлетел к стене. Вдалеке что-то громыхнуло, земля вздрогнула, и ночь за стенами «Гелфити» на миг вспыхнула взметнувшимся до небес пламенем. Вряд ли Фреймос будет сильно переживать из-за машины. Следующий взрыв прозвучал совсем рядом.
7
7
Стаф Конрад, старший офицер смены, лично выехал на ближайший к месту диверсии пропускной пункт. Непонятно, чего добивались террористы, но пока пострадала лишь ограда и профессиональная гордость военных, в чистом поле не сумевших отыскать подрывников. И плевать, что ночь! Не улетели же они?
Конрад планировал лично возглавить вторую группу и как раз давал последние указания, когда раздался новый взрыв. На шоссе, в нескольких километрах от «Гелфити» вырос гигантский огненный столб, на секунду приковавший к себе все взгляды, и преступники воспользовались этим, чтобы нанести новый удар. Горячей волной Конрада отшвырнуло на землю, и вслед за людскими криками завыла сирена. В первую минуту ничего невозможно было рассмотреть и прожекторы над воротами не спасали – все вокруг было в дыму. А когда гарь развеялась, стало видно, что внешней стены пропускника больше нет. Старший смены видел раскуроченную, заваленную обломками комнату и погнутый турникет. На полу чернели тела солдат.
– Медиков, срочно! – гаркнул Конрад, опомнившись. – Ворота закрыть!
Он раздавал еще какие-то приказы – эти сволочи зашли слишком далеко, и найти их нужно было, во что бы то ни стало! – но мыслями был рядом с пострадавшими бойцами. Служба – это служба, и случиться может всякое, но долг командира – заботиться о своих людях, этого он никогда не забывал. Два года назад был даже удостоен особой награды, как офицер, за двадцать лет проведший максимальное количество боевых операций с минимальными потерями личного состава, и гордился этим. А теперь на его дежурстве погибло несколько солдат!
К счастью, все оказалось не так уж плохо. Двое отделались легкими травмами, еще у двоих ранения были серьезнее, но опасности для жизни не представляли. Одного тут же подключили к системе жизнеобеспечения, и хотя врач с сомнением качал головой, Конрад верил, что солдат выкарабкается: все-таки они в «Гелфити», и у каждого пожизненная страховка.
А вот последнему не повезло – за парнем уже прислали контейнер. С него даже не получилось снять шлем: тот сплющило, стекло растрескалось. Из-под забрала вытекла на подбородок и успела засохнуть алая струйка. Командир ненадолго присел рядом с телом, приподнял рукав погибшего и взглянул на браслет-индикатор, из темно-синего ставший почти белым. Потом зачем-то снял с его лица разбитые стекла. Один глаз бойца был открыт и уже покрылся мутной пленкой, а вместо второго осталась лишь кровавая дыра.
– Я этих гадов найду, сынок, – пообещал Конрад, когда тело погрузили в переносной холодильник.
Парень еще послужит корпорации, а завтра то, что от него останется, передадут родным для захоронения.
Бесшумно ступая босыми ногами по мелкой металлической решетке, заменявшей в этой секции пол, Дэвигард подошел к криогенной установке. Коснулся рукой обшивки мерно вибрирующего двигателя, окинул задумчивым взглядом длинные ряды стеклянных капсул. На долю секунды зажмурился, проникнув в замороженные, как и тела, мысли пленников желтого льда: страх и отчаянье, никакой надежды.
Он знал, что может освободить их всех. Освободить, но не спасти. И поэтому не собирался ничего делать.
– Бездействие – выбор хранителей, – отозвался на его размышления Тин-Тивилир. – Ты стал настоящим драконом.
– Нет. Если ты станешь судить не по поступкам, а по причинам, к ним побудившим.
Хранители не вмешиваются, потому что так заведено. Дэви не станет вмешиваться, потому что его вмешательство ничего не исправит. Холодильники недолго будут пустовать. Уничтожить весь комплекс? Построят новый. Слишком многое должно измениться в этом мире, чтобы можно было гарантированно защитить его обитателей от участи расходного материала. Смог бы он изменить целый мир? Возможно. Но будет ли такое решение благом? Можно ли осчастливить кого-либо против его воли? Заставить поменять стремления, отказаться от привычного уклада и проникнуться новыми идеями... Нет, это должен быть личный выбор каждого. Люди должны захотеть измениться и тогда они сами изменят свой мир. И однажды время придет...
– А Витар?
Тину нравился этот волчонок. Дэви тоже любил малыша, но понимал, что совсем не его мальчик должен увидеть, открыв глаза после холодного сна. А значит, и Витар пока останется здесь.
Стены и потолок исчезли, впуская в помещение ночь. Одна за другой растворились в темноте капсулы-холодильники. Последней растаяла, истончившись, решетка пола. Дэвигард больше не был в секции криоконсервации на восьмом этаже главного корпуса «Гелфити» – он был нигде и везде одновременно. Стоял на обочине выложенной бетонными плитами дороги, когда по ней проехал белый медицинский фургон. Заглянул ненадолго в кузов и укоризненно покачал головой, посмотрев на закрытый контейнер: рисковый план, можно было поступить проще. Вынырнул и тут же оказался на аллее между двух технических корпусов, по которой вышагивал в сопровождении двух военных мужчина в длинном кожаном плаще. Шел легкой, уверенной походкой, надвинув на глаза шляпу и не спуская с «поводка» одного из охранников, на груди которого бесполезным грузом болтались металлические кубики выведенного из строя излучателя. Второго охранника вела дрожащая на ветру тень, но боец дрожал куда сильнее... Нужно было Сэлу их дождаться, не пришлось бы мудрить. Но с другой стороны, Буревестник устроил шумиху у стены, и теперь все внимание сконцентрировано на защите внешнего периметра. Хотя кто знает, надолго ли?
– У меня появилась одна мысль, Тин.
В просторном ангаре неярко горели под потолком лампы аварийного освещения. Стройными рядами стояли машины. Пустовала эстакада. Отдыхали насосы. Охрана была, но снаружи, а Дэви, чтобы попасть сюда, по привычке забыл воспользоваться дверьми.
– Плохая идея, драконыш, – не одобрил Тин.
– Плохая идея – размещать гараж над резервуаром с топливным газом, – с улыбкой парировал юноша. – Еще и при такой хлипкой вентиляции.
Неназойливое гудение вентиляторов стихло сразу же после этих слов. Дэви вызвал меч и примерился к идущей к заправочной колонке трубе. Не сейчас – позже. Когда отцу и его друзьям понадобится время, он им его предоставит.
Однажды – дело было на Кайре – Сэл сделал себе искусственный глаз. Несложное плетение синхронизировало движение глазных яблок и даже контролировало сокращение зрачка фальшивого ока, а неприятные ощущения и дискомфорт с лихвой окупались презентабельным внешним видом и избавлением от особой приметы, что тогда было немаловажно. Подвернулся интересный заказ, и он не хотел рисковать, привлекая к себе лишнее внимание. Однако все же привлек, и внимание весьма пристальное: шутница-судьба поставила на его пути не заслон из элитных армейских частей, а всего лишь одну хрупкую барышню. Происходя из влиятельного семейства, данная барышня привыкла к исполнению любых своих капризов и ни за что не желала отступать, плотно взяв Сэллера в оборот. До поры ситуация его веселила, в чем-то даже льстила, но в решающий момент девица выплыла на первый план, рискуя сорвать все дело, и приперла его к стенке, как в переносном, так и в прямом смысле, требуя раз и навсегда разъяснить что-то в их несуществующих отношениях. Время поджимало, отключить пылкую барышню каким-нибудь заклинанием не представлялось возможным, так как та сама была магом, и хорошо уже, что ему до поры удавалось отражать ее ментальные атаки, а физического насилия в отношении женщин Буревестник не признавал. Тогда он решил пойти по пути наименьшего сопротивления, и дать девушке то, что она так страстно желала, и когда она, практически выпрыгивая из тесного корсажа, с томным придыханием молила подарить ей то, что она «никогда не сможет забыть», он так и сделал. Небрежным жестом опущенный в бокал со сладким вермутом глаз с алыми комочками крепежного геля, так похожим на сгустки крови, – последнее, что она увидела, прежде чем отправиться в затяжной обморок. Больше Буревестник с этой особой не встречался, закончил дела и ушел с Кайры, а потом не раз почти всерьез гадал, сохранила ли она подарок...
Сэл не знал, отчего именно это вспомнилось ему, когда он лежал в тесном контейнере-холодильнике. Он по максимуму замедлил жизненные процессы, так что не всякие датчики – куда уж людям – отличили бы его от свежего трупа. Тело бездействовало, а сознание на пределе нервного срыва подсовывало в качестве спасительного средства забавные истории из прошлого. Хотя, если подумать, с его стороны это была злая шутка, и девушка, имя которой он успел позабыть, подобного не заслуживала. Но он не стал забивать голову мыслями о прошлых ошибках. Главное, избежать их сейчас.
Машина отъехала достаточно далеко от пропускного пункта, и он решил, что уже пора. Если промедлить и дождаться, пока контейнер внесут в помещение, он окажется под прицелом камер, а этого Сэллер хотел избежать. Конечно, его обнаружат рано или поздно. Но лучше поздно.
Вернув себе способность двигаться, он ногой трижды стукнул по крышке. Неизвестно, сколько людей находилось сейчас в кузове медицинского фургона, но хоть один из них должен заинтересоваться. А потом можно полагаться лишь на скорость да на удачу.
Удача была на его стороне.
Холодильник открылся, и молодой мужчина в голубой форме медика с любопытством заглянул внутрь. Взметнувшаяся вверх рука сдавила его шею, вторая вырвала с клочьями ткани нашитый на одежду транслятор и батареи миниизлучателя. Прикрывшись врачом, как щитом, Сэл рывком поднялся, выхватив «Эфу», но в фургоне никого больше не оказалось. Либо тело встретят на месте, либо водитель, не видевший произошедшего из-за пластиковой перегородки, должен был помочь внести контейнер в помещение.
Теперь, когда он отключил излучатель медика, получилось создать небольшой звуконепроницаемый кокон и быстро допросить перепуганного человека. Тот заикался от страха, но Буревестнику хватало коротких «да-нет». Нет, машину не будут встречать в клинике. Да, водитель должен помочь. Да, ночью в главном корпусе только дежурный персонал и охрана. Нет, он не знает точного количества. Нет, он не станет помогать... Дуло «Эфы» уткнулось в лицо... Да, он постарается.
– Два часа назад сюда привезли мальчика. Где он сейчас?
– Мальчика? – искреннее непонимание.
Буревестник болезненно поморщился: не мальчика, конечно же, для этого человека не мальчика – донорский материал, мясо.
– Сюда привезли ребенка, доставили из участка седьмого округа Вайстела. Где он? Его принимали в ваше дежурство.
– Секция криоконсервации.
Глубокий вздох, и Сэл с трудом заставил себя убрать палец со спускового крючка.
– Велите водителю остановиться и зайти в фургон.
– Но протокол передвижений...
– Я буду считать до одного, – предупредил идущий.
Вошедшего в фургон солдата без предупреждения вырубил парализующим импульсом. Снял с его головы шлем. Присмотрелся, прикинул в уме размер и стянул с неподвижного тела еще и ботинки.
– Берите за ноги, нужно положить его в контейнер.
– Нет, – медик в ужасе затряс головой. – Он умрет там...
– Как хотите, – на небольшом пространстве еще удавалось задействовать дар, и Сэл использовал телекинез, чтобы уложить водителя в холодильник.
Осознание, что перед ним ару, ввергло человека в шок.
– А умрет он или нет, зависит от вас, – сказал Буревестник, закрывая крышку.
Каким бы странным не казалось, учитывая, чем занимался этот человек в «Гелфити», он был врачом и высоко ценил людские жизни... Просто доноры – не люди. Но запертый в контейнере солдат не был донором, и Сэл собирался это использовать.
Насколько получилось, он отер лицо от крови, задрал штанину и вытащил пристегнутое к ноге кибероко. Закрепил на место и спрятал под забрало шлема. Заняв место водителя и приказав медику сесть рядом, коротко проинструктировал того, как вести себя, когда прибудут в клинику.
У крыльца главного корпуса ждал сюрприз: еще один фургон, рядом с которым суетились люди.
– Что это? – прикрикнул Буревестник на медика.
– Машина. Там раненые с пропускника, был взрыв...
– Я в курсе, – угрюмо напомнил Сэллер. – Трупы есть?
– Кроме вас... То есть, нет.
Значит, пока он никого не убил. Не то, чтобы это было главной его заботой, но все же...
– Нужно идти, – ерзал на сидении врач.
Нервничал. Прикидывал, хватит ли воздуха запертому в холодильнике водителю. Или надеялся привлечь внимание второй бригады? Возможно. Сэл рассмотрел людей у фургона: трое медиков, трое солдат. Еще двое военных – у входной двери.
– Выкинете какую-нибудь глупость, перестреляю всех, – предупредил он трясущегося мужчину. – Идите первым.
Если сейчас у него сдадут нервы, и он побежит... Но человек держал себя в руках. Вышел из кабины, обошел машину и остановился у задней двери фургона. Вдвоем они вытащили контейнер и покатили к зданию. Никто не остановил, не окликнул. Караульные с тревожным любопытством косились на холодильник, но спросить о чем-либо не решились. Шедший впереди врач приложил ладонь к детектору у входа, металлическая створка отползла в сторону, и Сэл втолкнул холодильник внутрь.
Таким же образом прошли остальные двери. Если кто-нибудь пристально следил за изображением с установленных в коридорах главного корпуса камер, ничего подозрительного он не увидел бы. Но дальше начиналось самое сложное.
Лаборатория, в которую предполагалось доставить труп, находилась на четвертом этаже. Там тело новоиспеченного донора ожидала команда потрошителей, как назвал их для себя Сэл: двое мужчин и девушка. Буревестник быстро оглядел помещение, куда вкатили контейнер. Датчики киберока не зафиксировали здесь камер – значит, и это в «Гелфити» не поменялось. С центрального поста охраны просматривались только коридоры: работа в лабораториях и операционных не для глаз военных. Это облегчало Сэллеру задачу.
– Ну, чего ждешь? – невежливо вопросил у замешкавшегося в дверях «солдата» один из докторов.
– Уже ничего.
Полезная все-таки штука – импульсный парализатор. Действует мгновенно, эффект на несколько часов, и совесть чиста. Когда три тела почти одновременно повалились на пол, он толкнул обмершего от страха и неожиданности медика, с которым пришел сюда.
– Выгружайте своего водителя. А то еще отморозит себе что-нибудь.
Помогать человеку он не собирался. Пока тот пыхтел, вынимая из контейнера тяжелое тело, Сэл перетащил остальных в угол, за столы, так чтобы не бросались в глаза от входа.
– Кто старший смены по медперсоналу? – спросил он своего невольного помощника.
– Доктор Го.
– Го? – Буревестник помнил это имя. – Вызовите его. Свяжитесь и скажите, что случилось что-то непредвиденное во время вскрытия. Например, у донора оказалось три почки.
– Это невозможно! – не заметил насмешки мужчина. – Все солдаты проходят полное медицинское обследование, это вскрылось бы раньше.
– Тем сильнее заинтересуется доктор Го.
«Эфа» в руке убеждала лучше любых слов.
– Наверное, вы хотели бы знать, зачем все это, – заговорил Сэл, заполняя затянувшуюся в ожидании старшего медика паузу. – Я не убийца, как вы уже поняли. Не подосланный конкурентами бандит. Не идейный террорист. Я всего лишь хочу забрать своего сына. Ребенок, которого отправили в криокамеру... Не донор, не мясо. Добрый и умный мальчик. Свободно говорит и читает на нескольких языках, любит приключенческие романы. Отличный пловец, хороший наездник... Но это ерунда, конечно. Он – мой сын, этого достаточно. Каждый, кто попадает к вам на операционный стол, – чей-то сын, брат или муж, но вас хорошо научили не вспоминать об этом...
Он поднял пистолет, и человек испуганно попятился.
– Вам понадобится спазмолитик. Потом.
Сэл успел оттащить его тело к остальным до того, как дверь открылась, впуская в лабораторию невысокого полного мужчину в голубом халате поверх дорогого костюма.
– Здравствуйте, доктор, – негромко сказал Буревестник, поднимая забрало. – Помните меня?
Бежать, возникни у него такая мысль, человек не смог бы: Сэллер уже держал его на аркане. Излучение внутри главного здания почти не ощущалось, а персонального отражателя Го не носил, сам будучи ару. Но даже если он провел последние десять лет, совершенствуя свой дар, Сэл не сомневался в том, что справится с ним. Впрочем, доктор и не сопротивлялся. Очевидно, узнал.
– Тебя не существует, – толстяк взмахнул руками, будто разгонял туман перед своим лицом. – Тебя нет.
