Текст книги "Новое поколение (СИ)"

Автор книги: Ирина Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Она на миг отвела взгляд и смущенно пригладила белоснежные волосы, забранные на затылке под украшенную жемчугом сетку.

– А ты – такой же льстец. И все больше походишь на отца.

– Зато моя мать скоро будет походить на тебя, – поделился новостью парень.

– Знаю, Сэл виделся с Лайсом на прошлой длани. А его высочество играет в молчанку? – она кивнула на переминающегося с ногу на ногу принца.

– Высочеству нужен говорильный камень.

– Что? – озадаченно нахмурилась хозяйка.

– Кристалл-переводчик. Мы к вам сегодня немного м-м-м... нетрадиционным путем.

– Я так и поняла. Идемте, у Сэла должно что-то быть.

Холл опустел, но притаившийся под лестницей мальчик не спешил покидать свое укрытие. Он сидел на корточках, раскрыв на ладони серебряный медальон, и мама улыбалась ему с миниатюрного портрета.

Мама Витара была принцессой, самой настоящей. Но когда началась война, она не стала, как другие принцессы, прятаться в неприступных замках, а взяла свой волшебный лук и отправилась убивать врагов. Она стреляла без промаха и была быстрой, как ветер. Она понимала язык зверей и умела вызывать дождь. А еще у нее были мягкие волосы цвета гречишного меда и самые добрые на свете глаза...

Витар совсем ее не помнил. Но у него был портрет, и отец раньше часто говорил о ней.

Папа очень ее любил, но мамины королевские родственники хотели, чтобы она вышла замуж только за принца, а лучше – за эльфийского принца. А отец Витара не был ни принцем, ни эльфом, и вообще не нравился маминой родне, потому что у него не было одного глаза. Но мама тоже его любила, и они решили убежать далеко-далеко, где их никто не найдет, и жить долго и счастливо. Только долго не получилось, потому что, когда родился Витар, мама заболела и умерла.

Витар был еще маленький, когда отец рассказывал ему об этом, но помнил каждое слово.

Раньше он не очень скучал без мамы. У них с отцом была интересная жизнь и большая тайна: они могли ходить по разным мирам. Вместе. И Витар думал, что так будет всегда.

Но однажды папа ушел один. Его не было очень долго, а когда он вернулся, привел ее – ведьму с белыми волосами. Витар не сразу почувствовал беду. Она была красивая, почти как мама, и тоже умела звать дождь. Отец открыл ей их с Витаром тайну, и беловолосая стала ходить с ними. Папа познакомил ее со своими друзьями, и все они стали говорить Витару, какая она хорошая, а потом и вовсе начали называть ее его мамой. И тогда он сам был не против, чтобы она ею стала, ведь он не знал, какая она на самом деле. А на самом деле она решила отобрать у Витара отца. Сначала просила, чтобы папа брал собой в путешествия только ее, а Витара оставлял в Марони с дедом и бабушкой, а потом решила совсем от него избавиться и родить отцу новых детей, сразу двоих. Чтобы он забыл о нем наверняка, как уже забыл о маме...

Сэл задерживался, и к его приходу гости успели отогреться, отмыться и переодеться. Чужая одежда пришлась и рослому, широкоплечему карду, и худощавому эльфу до того впору, что Рин задумался, а не держат ли друзья-идущие для таких случаев отдельный гардероб. Наверное, и у его родителей отыщется в шкафу что-нибудь по размеру, если завтра сам Буревестник в компании, скажем, с Сумраком появится у них на пороге в одном исподнем. Для Ленира нашелся кулон-переводчик, и теперь принц, не боясь показаться смешным, расточал комплименты прекрасной хозяйке.

За этим и был застигнут неслышно вошедшим в гостиную Сэллером.

– Вот и оставляй жену без присмотра, – с усмешкой прокомментировал остановившийся за спиной эльмарца маг. – Уведут, и глазом моргнуть не успею.

Глаз у Буревестника был всего один – левый: ярко-карий, блестящий, с пляшущими где-то на дне смешинками. Правая глазница пряталась под непроницаемой черной повязкой.

С тех пор, как Рин увидел его впервые, тарский проводник почти не изменился. Разве что в самом начале знакомства не было помянутой повязки. А в остальном все тот же: стройный, подтянутый, непременно идеально выбрит и одет с иголочки. Черный мундир морского офицера сидел на нем, как влитой, а чуть посеребренные на висках каштановые волосы были собраны в короткую косичку, в знак принадлежности к магам Воды повязанную синей лентой. На аккуратности у Сэла был маленький пунктик, но отчего-то ни у кого и никогда не появлялось желания пошутить на этот счет. Точного возраста Буревестника Эн-Ферро не помнил, знал, что тому уже примерно под сорок, но выглядел маг куда моложе: наличие дара сказывалось, да и когда женишься на красивой женщине на десяток лет младше, хочешь не хочешь, нужно соответствовать, а то и впрямь уведут.

Не сыпля с порога вопросами и внешне ничем не выказывая удивления по поводу их присутствия, Сэллер поздоровался с парнями и подошел к креслу жены. Склонился лишь на пару секунд, но этого хватило, чтобы провести рукой по белоснежным волосам и с нежностью коснуться губами порозовевшей щечки. Наблюдавший эту милую семейную сцену Рин заерзал на месте, вдруг вспомнив себя ребенком, без стука влетевшим в комнату и увидевшим целующихся родителей. К счастью, продлилось это недолго. Расположившись рядом с супругой и по-прежнему не утруждая себя расспросами, Буревестник позволил гостям рассказать, каким образом и по каким причинам они оказались на Таре и непосредственно в его доме.

– Что ни делается, все к лучшему, – подвел он итог их истории.

– Тем более, я сам к вам собирался, – добавил кард.

– По делу?

– Да нет. Какие у меня тут дела? Думал отдохнуть немного. А вот Ленни, наверное, стоит домой забросить.

– Зачем? – подал голос принц. – Я бы тоже... отдохнуть. Если не помешаю, конечно.

– Не помешаешь, – успокоил эльфа Буревестник. – Оставайтесь оба. Гостям мы всегда рады. И чем развлечь, найдем.

Последнее было сказано явно неспроста, и Рин заинтересовался.

– Лет семь назад в школе ввели новую дисциплину, – издалека начал Сэллер. – «Создание импов». Фамильяры на Таре не слишком распространены, и я считаю, что маг легко может обойтись без существа-помощника, но у орденской верхушки, очевидно, другое мнение. Естественно, мало у кого получается сотворить полноценного импа, зато разнообразных уродцев плодят ежегодно в огромных количествах. И еще года не было, чтоб после сдачи зачета пара-тройка этих мутантов не сбежала от своих создателей...

– Они их специально выпускают, – прервала его жена и добавила, пожав плечами: – А что? Я бы выпустила.

– Или выпускают, – согласился Сэл. – А некоторые из этих созданий далеко не безобидны.

– Расскажи про козлорога.

– Да, козлорог. Это было в прошлом году. Козел, кролик и ещё кто-то. Но внешне – козёл. Правда, не все козлы читают древнюю рецептуру на саальге. А рога, хвост и жуткий запах – это от козла.

– А от кролика что? – поинтересовался Эн-Ферро.

– Угадай, – хмыкнул маг. – Весной отары погнали на пастбища, так не знали, как избавиться от этой напасти. На пастухов козлорог, к счастью, не покушался, но собаки его побаивались явно не без оснований. Отправили целый курс боевиков на его поимку.

– Поймали? – спросил Рин.

– Взорвали, – мрачно усмехнулся Буревестник.

– А в этом году у вас что?

– В этом году у нас жар-птица. Феникс. У птички нестабильный жизненный цикл. Мрет то и дело, зараза. А потом возрождается, как положено. Из пламени. Уже три пожара в городе и два – в поселках поблизости. Пока без жертв, но ущерб имуществу немалый, а оплачивается чей-то неудачный опыт из герцогской казны. Поймать не могут: излучение фиксируется только в момент возгорания, а внешне не определишь – за основу брали обычную ворону.

– Предлагаешь нам поучаствовать в охоте?

– Если есть желание – почему бы нет?

Разговор шел в шутливом ключе, но Рин не мог не заметить, что Сэл чем-то расстроен. Возможно, отсутствием в гостиной Витара. Раньше мальчишка непременно был рядом с отцом, а сегодня, после встречи в холле, Эн-Ферро его больше не видел.

Витару было интересно, что расскажут гости, но он не хотел сидеть в гостиной с ними и с ведьмой. И все же мальчик не упустил ни слова из разговора. На втором этаже пустовала одна из спален, в которой, если лечь на пол и прижаться ухом к вентиляционной решетке, хорошо слышно, что происходит внизу.

Рин и Ленир уже ушли в приготовленные для них комнаты, договорившись, что завтра отправятся на поиски феникса-вредителя, а он еще лежал, прислушиваясь к негромкой беседе.

– Устала?

– Немного. Не представляешь, каково целый день таскать такую тяжесть...

Ведьма всегда жаловалась отцу на свой живот и на то, какая она стала толстая и неповоротливая. Мама точно так не делала, когда носила Витара.

– Сними и положи на полочку.

– Тебе надену, чтоб знал, как насмехаться над бедной женщиной!

– Вот еще! Хочешь, чтобы твой муж был похож на какого-то бегемота?

– Не на бегемота, а на боевого рейланского носорога!.. Постой-ка, это ты к тому, что я сейчас похожа на бегемотиху?

– Нет, на боевую носорожицу!

Мальчик знал, что ругаются они не взаправду: пререкаются так, друг над другом посмеиваются, а потом замолчат вдруг, обнимутся и стоят так... Как два дурака!

– Ты как будто расстроена.

– Это так заметно?

– Мне – да.

Сейчас она наябедничает на Витара, и на то, что он снова ей нагрубил и отказался идти на ужин...

– Твоя мама приходила.

– А-а, теперь понятно. И что на этот раз? В прошлый, помнится, вы не сошлись на цвете обоев для детской.

– Это не смешно, Сэл. Мне кажется, решение все-таки должно оставаться за мной, в том числе и в выборе обоев. Это мой дом, мои дети...

«Это наш дом! – подумал Витар со злостью. – Мой и папин! И мы прекрасно тут жили без тебя и твоих детей». Хотя с бабушкой и ему бывало сложно: та любила всем и во всем навязывать свое мнение. Даже папу до сих пор пыталась воспитывать, правда, без особого успеха.

– ...А сегодня она обрадовала меня тем, что уже нашла кормилицу! Я не хочу кормилицу, Сэл. Я не отдам наших девочек какой-то тетке!

– Ты, наверное, хотела сказать «мальчиков». А в остальном я с тобой полностью согласен. Завтра зайду к маме, поблагодарю за заботу и скажу, что кормилица нам не нужна. Не сердись, она действительно хочет помочь, а в ее... в нашем кругу женщины редко занимаются детьми самостоятельно.

– Не знаю, что принято в вашем кругу, Сэллер, но своими дочерьми я буду заниматься лично.

– Я только за. Нашим сыновьям не нужны никакие кормилицы и няньки. Я тоже не пустое место, и Витар уже большой, сможет помогать, если понадобится.

Мальчик недовольно скривился. Неважно, кто там родится, мальчики или девочки, но возиться с ведьмиными малявками он не собирался.

– Знаешь, Сэл, Витар... В последнее время мы не очень ладим. Мне казалось, что мы нашли общий язык, что все хорошо... Но, наверное, он никогда не простит мне, что я – не его мать.

– Извини. Это моя вина. Я должен был рассказать ему, как-нибудь объяснить... Может быть, придумать новую сказку, в которую он поверил бы.

– Не думаю, что у тебя получилось бы. Я слишком поздно появилась в его жизни, чтобы он считал меня своей мамой. Да я и не пыталась занять ее место, это слишком тяжело после всего, что ты ему рассказывал. Его мать – прекрасная принцесса, которую ты встретил во время войны. Она стреляла без промаха, была быстрой, как ветер, и умела звать дождь... Мне с такой никогда не сравниться.

Витар по голосу чувствовал, что ведьма сейчас улыбается. Но странно так улыбается – будто вот-вот расплачется.

– Я запомнил ее такой. Может быть, она и не была идеальной, но не для меня. И я хотел, чтобы Витар знал, что его мать была самой лучшей на свете.

Было похоже, что отец извиняется перед своей беловолосой, и мальчик не мог понять, за что. За то, что рассказывал ему о маме только хорошее? А что еще он мог рассказать? Она и была самой лучшей! Или за то, что, когда женился во второй раз, не стал обманывать его и говорить, что эта белобрысая – его мать? Так тут она права, не поверил бы он ни на минутку.

Задумавшись, он не заметил, когда голоса внизу стихли.

Поняв, что в гостиной уже никого, Витар выскочил из комнаты, но добежать к себе не успел – столкнулся с отцом и его женой в коридоре.

– Витар? Ты еще не ложился?

– Собираюсь, – буркнул он, опустив глаза.

Отец подошел к нему, обнял за плечи и поцеловал в макушку.

– Спокойной ночи, сынок.

– Спокойной ночи, пап.

Хотелось, как раньше, повиснуть у него на шее, да еще и ногами обхватить, и пусть бы нес его, как маленького, в постель, но Витар помнил, что он теперь взрослый. А отец скоро будет носить на руках ведьминых детей.

– Маме доброй ночи не пожелаешь?

– Пожелаю, конечно.

Мальчик с вызовом поглядел на беловолосую, и, не отводя от ведьмы взгляда, потянул за цепочку медальон. Щелкнул крышкой.

– Спокойной ночи, мамочка.

3

3

Как выяснилось, Ленир никогда прежде не бывал на Таре. Рин даже не поверил сразу – как это Сумрак не поводил братца по миру, где пережил столько приключений? Но теперь был повод устроить эльфу экскурсию по Марони и окрестностям.

– В дом, где теперь живет Сэл, они переехали в самом конце войны, когда дяде Лару пожаловали баронство. Кстати, напомни, спрошу у Буревестника, что стало с тем болотом. А до этого они жили здесь.

Небольшой особняк, который сняла тетя Галла, уехав из дома на берегу, до сих пор пользовался особой славой у горожан. Говорили, что его купил за баснословную цену какой-то большой поклонник Маронской Волчицы, но нового владельца тут почти не видели.

– А на месте этого парка когда-то стоял Посольский Дом. И однажды, как ты знаешь, он сгорел...

Пока Ленир с благоговеньем взирал на место, где некогда (очень неприятным способом, надо заметить) его брат превратился в богоравного Сумрака, Рин жевал пирожок с капустой, купленный на ларьке неподалеку.

– Если свернуть направо и пройти еще квартал, попадем в дивное и не очень дорогое заведение, где я провел немало счастливых минут... Но это совсем другая история.

Положа руку на сердце, в «дивном заведении» Эн-Ферро младший побывал лишь раз и ограничился кружкой пива, но юный принц так умилительно краснел, что смолчать не было сил. К тому же они дошли уже до Портового города, и других достопримечательностей тут все равно не было.

– Вот этот замок – школа, где училась тетя Галла. А нам еще дальше...

– А куда мы вообще идем? – спохватился после нескольких часов прогулки Ленир.

– Смотреть на наш дом. Домик у моря, с которого все началось... Ну, и на драугра Лары.

– А как же феникс?

– Ленни, – Рин резко затормозил и развернулся к товарищу, – скажи честно, кого ты больше хочешь увидеть: ворону, которая самовоспламеняется с нестабильными интервалами, или ведомого темным духом мертвеца?

– Честно? – сглотнул эльф. – Наверное, ворону.

– Ну, что я могу сказать? – развел руками кард. – Не повезло тебе.

Домик был точь-в-точь таким, как Рин его запомнил. Лишь как будто уменьшился немного. Он вовсе не выглядел заброшенным, сохранились и сарай с загоном для керов, и редкая дощатая ограда, а дорожка к воротам и весь двор кто-то старательно расчистил от снега. Зато на крыше тот лежал белой пушистой шапкой, превращая скромное жилье в иллюстрацию к волшебной сказке. Блестели на солнце стекленные окна, не закрытые ставнями, но от души расписанные морозом так, что не стоило и пытаться заглянуть внутрь, а из трубы тонкой струйкой улетал в небо синий дымок.

– Мы двери никогда не закрывали. Теть Галла паутинку когда-то навесила, чтоб только своих пропускала, – долго держалась.

Но на всякий случай постучал в окошко. Даже покричал немного:

– Лара! Ты тут? Встречай гостей!

Никто не ответил, а из-за приоткрытой двери так призывно дохнуло теплом, что ни минуты больше не хотелось задерживаться на обледенелом крыльце.

– Заходи.

Рин снова, как в далеком детстве, почувствовал себя тут хозяином и, ничтоже сумняшеся, втолкнул замешкавшегося принца внутрь.

– Вот так мы и жили, – потянулся он, довольный, что и внутри дом совсем не изменился.

По крайней мере, прихожая, коридор и гостиная, в которую он заглянул с ходу: угли в камине, накрытый цветастым покрывалом диван, кресла под такими же накидками, старый шкаф (дверца, помнится, скрипела) и столик в углу.

– Лара, ты дома?

Тишина.

– Ну и ладно. Чай мы и сами заварить сумеем.

– А может, не надо? – Ленир топтался в коридоре и в комнату проходить не спешил.

– Почему это? – кард скинул подбитый мехом плащ и протянул к очагу руки. – Нас впустили, значит, мы тут свои. И вообще, что бы ни говорил Дэви, этот дом такой же мой, как и его. Нет, мой даже больше: он-то тут и дня не жил!

Окончательно уверившись в своем праве, Рин вытряхнул сопротивляющегося эльфа из шубы, подзатыльником сбил мохнатую лисью шапку, и втянул дорогого гостя в кухню. Здесь было еще теплее, пахло сушеными травами и пряностями.

– И чайник на месте, и воды малышка натаскала. Хозяюшка! – похвалил с умилением парень, заметив доверху наполненные ведра.

– А зомби где? – спросил подозрительно озирающийся принц.

– Там, – Рин указал на крышку погреба, на которой как раз топтался эльф.

Ленир сравнялся цветом лица с беленной стенкой и меленькими шажочками сошел с люка.

– Но если быть точным, – кард сделал вид, что не замечает метаний эльмарца, – драугр – это не совсем зомби. Зомби – тупой ходячий труп, как легко управляемый, так и легко уничтожаемый. Драугр – это в первую очередь темный дух: душа убийцы, солдата, двинувшегося в нескончаемых битвах... Ленни, ты слушаешь? Так вот, в отличие от зомби даугр обладает не только телом, но и душой. Переродившейся, но все-таки душой. И душа эта не связана с мертвым телом так, как это у нас, у живых – она как бы управляет им извне. Чтобы убить живого достаточно вышибить из него дух, так? А как убить того, чей дух уже давно обретается независимо от плоти?

– Как? – икнул эльф.

– Понятия не имею, – легкомысленно ответствовал Эн-Ферро. – Поэтому я и не занимаюсь некромантией.

– Что-то мне уже не хочется чая.

– Тогда давай поглядим на это дохлое чудище и вернемся в город? А вместо чая вина возьмем.

Не дожидаясь, пока Ленир опротестует это предложение, Рин наклонился к люку и дернул за кольцо. Крышка не поддалась, а пальцы кольнул знакомый холодок.

– Техника безопасности на высшем уровне, – с толикой разочарования констатировал магистр Пилаг третьей степени. – Лара поставила запор, чтобы никто туда не влез.

– Или оттуда не вылез, – дополнил эльф.

Спорить с этим было бы глупо.

Лара давно почувствовала гостей, но у нее было более важное дело, чем заваривать чай.

Вошедшему в библиотеку Сэллеру даже не пришлось притворяться, что он не удивился, увидев ее вальяжно расположившейся в кресле к камина, – в последнее время подобные встречи стали нормой.

– Я принесла тебе ракушку, – Лара кивнула на стол.

– Опять?

– Ты первый это начал.

– Это было лишь раз.

– Да. Но ты принес полную корзинку.

Буревестник взял со стола подарок. Длинная витая раковина, уже четвертая за последние двенадцать лет, легко умещалась в ладони и, как и те, предыдущие, излучала тепло.

– Мне показалось, что сейчас тебе это не помешает, – улыбнулась девушка.

– И многие получают от тебя такие подарки?

– Только ты.

– Знать бы, чем я удостоился подобной чести, – пробормотал маг.

– Ну-у... – она на мгновенье прикрыла глаза. – Ты мне нравишься. Я даже замуж за тебя собиралась...

– Что?!

Лара весело рассмеялась в ответ на его замешательство:

– Расслабься, Сэл. Это было давно, и я так и не определилась между тобой и Тином. – Ее улыбка померкла, уступая место задумчивости: – Очень давно...

– Я решил, что будет неплохо прогуляться, – неожиданно поделился мужчина. – С Витаром. Только вдвоем, как когда-то. Мне кажется, он переживает из-за рождения малышей, боится, что теперь все изменится. Хочу, чтобы он понял, что это не так.

– Он поймет, когда увидит. Но прогулка – хорошая идея. Уже решил, куда? Нет? Сходите на Алеузу. Мои будут рады вам обоим. Особенно мама. Она любит детей. Сейчас как раз готовит подарки для Дэви. У него день рождения через два дня. Он не любит праздновать, никогда не зовет гостей, но она все равно готовит...

Лара вдруг нахмурилась.

– Скажи, она часто жалуется на нас? На меня и Дэви?

– Мне – никогда.

– Значит, не жалуется. Кроме тебя ведь и некому. Иногда я думаю, что было бы хорошо, если бы у них с отцом был еще один ребенок. Нормальный.

– Что за глупости? – Сэл присел рядом, на подлокотник. – Родители вас любят, и им не нужны никакие другие дети. А нормальных... хм... Нормальных у них по умолчанию не получится. Наследственность.

– Точно, – девушка встряхнулась, быстро обняла его за шею и поцеловала в щеку, шепнув на ухо: – Наверное, я выбрала бы тебя.

И тут же, не оставляя времени ему на смущение, вскочила и сердито топнула ногой:

– Это уже слишком!

А в следующую секунду маг уже остался один.

Рин разворошил угли, подбросил дров и поставил на металлическую поверхность плиты наполненный водой чайник. Для Ленира, в родном мире которого еду до сих пор готовили на открытом огне подобная конструкция печи была в новинку, но Эн-Ферро решил, что в доме есть более интересные для изучения объекты.

– Тут была спальня родителей, – указал он на одну из дверей, снова втащив эльфа в гостиную. – А тут – моя. То есть, сначала – теть Галлина, но потом уже моя.

Он по-хозяйски распахнул двери и остановился на пороге.

– А теперь, кажется, Ларина.

На убранной постели лежало выходное атласное платье, пышное, нежно-зеленое, с изящной вышивкой. Тщательно отутюженное, оно словно ждало того часа, когда его наденут.

На столе были разложены книги, около десятка, все открытые: видимо, Лара делала какие-то выписки. Ленира привлек небольшой нож, вырезанный из оникса, но Эн-Ферро перехватил потянувшуюся к оружию руку.

– У тети Галлы был такой, только черный. Лучше не трогать. Сюда погляди!

На тумбочке у кровати сидела большая фарфоровая кукла. Игрушке, судя по всему, уделяли немало внимания: льняные локоны были завиты и уложены в красивую прическу, платье отглажено, а маленькие бархатные туфельки старательно вычищены.

– Надо же, – изумился принц, – Лара до сих пор играет в куклы?

– Неправильная постановка вопроса, Ленни. Надо так: «О боги, неужели Лара знает, что такое куклы?»!

– Верно. Я думал, у нее вместо игрушек были черепа и кости.

– Точно! Так и вижу, как малышка Лара прибегает в слезах к своему зануде-братцу и жалуется: «Дэви, Дэви! У моего зомби оторвалась ножка!»

– А он ей говорит, – включился в игру Ленир, – «Не плачь, я сделаю тебе нового!»

– Даже двух! Из наглого карда и тощего эльфа!

Парни испуганно застыли – последняя фраза принадлежала возникшей в дверях девушке.

– Ой, – выдавил улыбку принц, – а мы тут...

– На чай зашли, – закончил Рин.

– Моя комната – вам не чайная!

– Мы просто заглянули, – Эн-Ферро уже пришел в себя и не понимал, из-за чего, собственно, шум. – Если у тебя тут что-то сверхсекретное, могла бы защиту поставить.

– Я поставила, – хмуро сообщила Лара.

– Да? Что-то не заметил.

– А как же муравьи-убийцы?

– К-какие муравьи? – севшим голосом спросил кард, чувствуя, как что-то ползет у него по руке.

– Желтые джентайские муравьи, – обворожительно улыбнулась девушка.

Рин медленно поднял к лицу кисть и встретился взглядом с огромными фасеточными глазами янтарно-желтой букашки. Если, конечно, можно назвать букашкой создание величиной с мизинец, с толстым полупрозрачным брюшком, длинными усиками и зловеще шевелящимися жвалами.

– Оно ползет по мне, – закатив глаза и боясь пошевелиться, пропищал Ленир. – Рин, эта тварь ползет по моей ноге! Она у меня под одеждой!

Но Эн-Ферро было уже не до воплей товарища: вспотевшую спину щекотали мохнатые лапки. Опасаясь рассердить злобное насекомое, но еще больше страшась опоздать, Рин стянул свитер и принялся за пуговицы рубашки. Следуя его примеру, эльф запрыгал на месте, пытаясь выскочить из сапог, чтобы потом снять штаны.

– Подождите!

Услышав окрик Лары оба замерли, а девушка неспешно прошла к окну, сняла с подоконника небольшую деревянную шкатулку и открыла крышку. Послышалась нежная певучая мелодия.

– А теперь медленно и под музыку.

Ругаясь, на чем свет стоит, и на зловредную девчонку, и на себя за треклятое любопытство, Рин расправился все-таки с пуговицами, скинул рубашку, но проклятущие муравьи уже забрались за пояс. Кард схватился за пряжку, а рядом прыгал наследник эльфийского престола – в одном сапоге, со спущенными штанами и задранной на голову рубахой. Расстегнуть ремень, одновременно с этим оттаптывая пятки, чтобы разуться, оказалось непростой задачей, но Рин с нею справился. Отшвырнул от себя брюки и, тяжело дыша, обмахивался теперь хвостом.

– Прелесть какая! – обрадовалась хвосту Лара. – А все остальное – просто ужасно. И ни капли не похоже на шоу, которое я видела на канале для взрослых.

Она захлопнула и поставила на стол музыкальную шкатулку, каким-то образом сгребла сразу все их брошенные на пол вещи и направилась к выходу.

– А где муравьи? – ошарашено выговорил Ленир.

– Иллюзия, – выкрикнула из коридора девушка.

Скрипнула входная дверь, и одежда оказалась на снегу. А через несколько секунд неведомая сила выволокла туда сердито сопящих парней.

– Да ты!.. Да тебе... – карду фантазии не хватало, чтобы придумать «малявке» достойную кару.

– Ты... я... – ворчал собирающий по двору одежду принц. – Я тебе, знаешь, что сделаю!

– Что? – заинтересовалась с крыльца Лара.

– Я... Я Лару скажу, что ты канал для взрослых смотрела!

Девушка равнодушно передернула плечами и захлопнула дверь.

– И мы это так оставим? – возмутился Рин, спеша одеться, пока вещи не выстыли. – Слышишь, Ленни, мы еще придумаем, как отомстить за... за это. Да?

Дверь снова открылась.

– Еще раз вломитесь без приглашения, до конца жизни будете считать себя одуванчиками и бояться ветра.

Дверь закрылась.

– А с другой стороны, – принялся рассуждать Рин, – мы же не будем связываться с девчонкой?

Дэвигард не счел нужным скрывать свое присутствие, и Гвейн сразу же ощутил приход в свой мир гостя. А поняв, куда именно наведался юноша, дракон не смог это проигнорировать.

– Что ты тут делаешь?

Говорил старик резко, даже грубо, позабыв об уже вошедшем в привычку почтении.

Дэви отвел взгляд от сплетения трубок, по которым циркулировала розовая жидкость, и спокойно посмотрел в глаза хозяину.

– Ты так часто приходил в мой дом, что я решил, пора бы и мне посетить твой.

– Это – не дом.

– Действительно. Это больше похоже на склеп.

Полутемный грот, лампы под каменными сводами, медицинское оборудование, собранное в разных уголках Сопределья и тело в стеклянной коробке. Есть кое-что интересное, то, что можно взять на заметку, но в целом – совершенно не то.

– Похоронил бы ты ее, Гвейн.

Дракон молчал. Нервно, требовательно, ожидая одного – когда же он уйдет.

Дэви еще раз окинул взглядом пещеру и вышел. Когда-то он был сердит на старика, теперь осталась лишь жалость. Так здоровый жалеет калеку, свободный – раба, ощутивший вкус неба – того, кто никогда уже не сможет летать...

Когда после ужина отец сказал, чтобы завтра он был готов к прогулке, Витар ушам своим не поверил, а с утра решил, что это ему приснилось. Но Буревестник сам, только солнце встало, пришел в комнату сына и напомнил о намеченном походе.

– Засиделись мы с тобой, малыш. Совсем не годится.

Правда, радость немного поутихла, когда выяснилось, куда идут и на сколько. Не о таком Витар мечтал. Думал, сорвутся, как когда-то, на месяц-другой из родного мира, и понесется: сегодня здесь, завтра там. Разные миры, разные страны, поезда, самолеты, торговые обозы, гостиницы, трактиры, стоянки под открытым небом, под чужими, незнакомыми звездами... А оказалось, всего-то на два дня, на Алеузу. К Сумраку и тэсс Галле в гости.

Зато вдвоем, без ведьмы.

Мальчик собрал вещи: белье на смену, да пару рубашек. Сунул в сумку недочитанную книгу – все равно заняться будет нечем. Прежде, чем выйти из комнаты, посмотрелся в зеркало. Ощерился, глядя на свое отражение. Не зря же волчонком зовут? И точно же – волчонок: волосы серые, словно звериная шерсть, глаза в отца, карие, но светлее, чуть с желтизной, будто и впрямь волчьи, а сам худой, жилистый. Ростом, жаль, не вышел, другие к одиннадцати уже под три гиара вымахивают, так ведь и отец, если бабушке верить, только годам к двадцати в рост пошел, а до того все в недомерках ходил. Витар расстегнул цепочку, на которой висел медальон с маминым портретом, надел на нее кристалл-переводчик, спрятал все под рубаху и набросил на плечи куртку. Можно идти.

До Саела порталами. Тэсс Галла и делала коридор, давно еще. Отец Витара в телепортации был не силен, но готовый проход активировать – не новый прокладывать. Из сада прямо к станции. Подождали с полчаса, чая с открывающим попили, и на Алеузу.

А там – лето. И дождь, как из ведра.

– Второй день льет, – жаловалась тэсс Галла Буревестнику. – Хоть бери и облака разгоняй.

– Что ж еще не разогнала? – спросил маг с усмешкой.

– А смысл? Завтра все равно к Дэви собираемся. Праздновать или не праздновать – его дело, но родителям-то поздравить можно? Лар у него хотел задержаться, ты же знаешь, его хлебом не корми – только в горы выпусти. А я думала к Маризе наведаться...

В гостях с ходу усадили за стол и тоже поили чаем, но теперь с бисквитными пирожными и маленькими треугольными слойками со смородиновым джемом. Таких вкусных слоек Витар от рождения не пробовал, и уже ополовинил стоявшее перед ним блюдо. Отправлял в рот одну за другой и жевал – аж за ушами хрустело. Потому и разговора взрослых он почти не разбирал. Прислушался только, когда прозвучало его имя.

– Давай, я Витара с собой возьму? – предложила отцу чародейка. – Ну что ему с вами сидеть? А так в горы выберется на денек, потом на Свайлу – там парки, виртуальные площадки, мог бы с девочками играть...

Вот тут-то он и понял, к чему вообще эта прогулка.

Проглотил комом ставшее в горле сладкое тесто и, ни слова не говоря, поднялся из-за стола. Никто и внимания не обратил. Прошел по коридорам большого, даже больше, чем у них на Таре, дома и вышел в сад, прямо под дождь. Стоял, подставив лицо теплым каплям, и думал, как было бы здорово, если бы какая-нибудь из сверкающих вдали молний угодила прямо в него.

– Витар!

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем отец его нашел. Буревестник подошел, стал рядом, не укрываясь от дождя, хоть легко мог отвести воду, и встряхнул мальчишку за плечи.

– Что случилось, сынок?

– Случилось? – Витар поднял на отца глаза, сдерживая желание оскалиться, как с утра перед зеркалом. – Ведьма твоя случилась! Ненавижу! – он рванулся, что было сил в сторону, но отцовские руки крепко вцепились в вымокшую рубашку. – Ненавижу ее, слышишь? Хоть бы она умерла! Как мама... Понял? Чтоб она умерла, твоя белобрысая... шлюха!