Текст книги "Тропа. Дорога. Магистраль( СИ)"

Автор книги: Ирина Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Да. Хорошо. Я найду. У друга одолжу часть, если что. – Вздох облегчения. Даже голова закружилась. – Давай утром встретимся в центре около девяти?

– Спасибо, Гер. За все спасибо. Я буду.

– Не за что. Пока.

Короткие гудки. Закладывало уши. Но Антон не мог себя заставить положить трубку. Не верил тому, что Гера в очередной раз его спас, и не понимал своей злой реакции на Герино "у друга одолжу".

***

Утром, как и обещал, Гера отдал Антону деньги.

– Спасибо, ты меня очень выручил. Не знаю, что бы я делал...

– Мы же друзья, а друзья должны друг другу помогать, – отмахнулся Герман, – Ты извини, мне уже пора появиться в отделении, иначе Алевтина Георгиевна съест меня на завтрак.

– Да, конечно, беги. Спасибо еще раз.

К дочери еще не пускали, поэтому Антон поспешил в банк, стараясь при этом не думать о дружбе. Не получалось. Достоин ли он дружбы Городецкого? Определенно нет. Герман всегда дружил в полную силу, он вообще всегда погружался в любые отношения с головой, был честным и открытым. И что получил взамен? Злость, ненависть и обвинения во всех смертных грехах. Нет, Антон определенно не заслуживал дружбы Геры, но от этого не желал ее меньше.

Спустя неделю или даже больше, Королев уже не мог сказать, сколько прошло, так как дни давно уже слепились в один огромный комок, что катится с горки и только увеличивает свою скорость, его нервы сдали. Можно сколько угодно строить из себя сильного человека, но реальность такова, что нервная система не всегда выдерживает, и иногда сдает сбой.

Антону снова понадобились деньги. Необходимо было оплатить часть кредита, что он брал в банке, иначе будут капать проценты, но денег не было. Обращаться вновь к Герману не стал, это – то же самое, что провести второй раз ножом по ране. И он, вместо того, чтобы взять себя в руки и начать действовать, в этот раз сдался, сделал то, что не позволял себе все это время – напился в одном из баров.

Антон уже почти не стоял на ногах и вообще плохо соображал, когда зачем-то позвонил Городецкому. Тот, как и в прошлый его звонок, спал после дежурства и поэтому долго не отвечал, а Антон злился. Не только поэтому. Просто злость накопилась. Требовала выхода. Ведь не должно было быть так. Дочка не должна была болеть, семья – распадаться, а он – перестать хотеть жить.

Герман сразу понял, что Антон в неадекватном состоянии. Несколько раз он переспросил о его местонахождении и, пообещав приехать, повесил трубку. Пьяный Королев не понял из разговора почти ничего, он решил, что Гера бросил телефон, не желая общаться, и какое-то глупое чувство обиды примешалось к злости, и даже пересилило ее.

Гера приехал в бар спустя полчаса. Такси не отпускал, понимал, что довезти Антона до дома будет непросто. Одному его не поднять. Таксист нехотя согласился помочь. Королев даже не почувствовал, как его подхватили и почти волоком понесли к машине. Как они ехали – он тоже не помнил, чувствовал лишь, как его раздевают и укладывают на пружинистый диван. Пробурчав "спасибо", он снова уснул, чтобы проснуться днем в незнакомой квартире и почувствовать запах кофе.

Герман завтракал, прислушиваясь к звукам из гостиной. Пока дорогой гость спал, он успел прибраться, сварить кофе и полезную овсянку. А еще договориться о встрече с Ромой. Не надо было раздевать вчера Антона, полночи промучился с жутким стояком. После такого просто необходимо снять напряжение.

Антон появился в дверном кухонном проеме помятым и взлохмаченным.

– Доброе утро, пьяница. Точнее, уже день. Хорошо, что сегодня воскресенье, а то я даже не знаю, как бы поднимал тебя на работу.

Антон тихо фыркнул и недовольно скривился, голова болела нещадно.

– Надеюсь, я вчера не наговорил тебе ничего такого, чтобы после ты захотел меня убить. Спасибо, что приехал и забрал меня, честно, я даже и не помню толком, как там оказался, и что пил. И спасибо, что привез меня к себе, не хотел бы перед отцом показываться в таком неприглядном виде.

– Пустяки. Ванна в твоем распоряжении. Полотенце увидишь, новую зубную щетку возьмешь на полке, – Гера старался не пялиться на друга в одних боксерах, на его крупные, ярко выраженные родинки, будто разбросанные кем-то по телу, и вздохнул облегченно, когда друг все же отправился в душ. Он пил кофе и старательно отгонял от себя картинки голого Королева в своей ванной комнате.

Антону понравилась квартира Германа, было в ней что-то только мужское, аскетичное, никаких лишних бутылочек и баночек по бортику ванны, никаких розовых оборочек и рюшей, к которым так тяготела жена. Приятный запах шампуня и геля для душа защекотал ноздри. Вымывшись и почистив зубы, Тоша снова почувствовал себя человеком. Почти. Осталось только выпить кофе. Сейчас он был готов Родину продать за чашку напитка. Вчерашнюю одежду надевать не хотелось, но пришлось.

В кухне все было готово, Гера поставил перед другом тарелку с кашей и чашку с кофе. Тарелку Антон, поморщившись, отодвинул, на что хозяин дома только посмеялся:

– Зря, полезная вещь.

– Вот и ешь ее сам, – буркнул Антон и глотнул из чашки. Кофе был горячим и очень вкусным. Ему показалось, что он попал на небеса. Но надо было спускаться на землю, Тоша прекрасно понимал, что друг ждет от него объяснений своему поведению. Хоть и не мама, но оправдаться надо. – Вчера просто сорвался. Столько времени держался, а вчера накрыло, захотелось забыть обо всем. А сегодня понимаю, что вел себя, как дурак. Надо будет только в очередной раз договориться на работе, чтобы выдали зарплату раньше, тогда смогу заплатить банку. Вчера почему-то не мог до этого додуматься.

Герману очень хотелось его обнять, руки так и чесались, но он не мог себе позволить это сделать, памятуя о давних событиях и понимая, что Антону не нужна жалость. А по-другому он его действия не воспримет. Поэтому он просто молчал и слушал, как Королев изливает душу, рассказывает, на что ему пришлось пойти ради спасения дочери. Для врача Городецкого – это был всего лишь один из случаев, чей-то эпизод жизни, для Геры – сердце кровью обливалось.

Антон совсем погрустнел, то ли алкогольный откат так действовал, то ли разговор. Скорее, и то и другое. Ему захотелось с кем-то поделиться своей печалью, и Гера стал благодарным слушателем, ведь был в курсе многого, понимал и ободрял.

Звонок в дверь прервал их. Герман взглянул на часы и с ужасом обнаружил, что уже прошло много времени, и за дверью, скорее всего, стоит Рома.

– Черт! Я совсем забыл о времени. Ты прости, боюсь, что тебе уже пора идти.

Антон взглянул на часы, одернул пиджак, который вчера потерял свой внешний вид, и встал.

– Я все понимаю. У тебя планы. Не буду мешать.

Гера поспешил открыть Роме, Антон надевал ботинки, когда вошел новый гость. Он с порога не заметил постороннего человека и кинулся к Герману за поцелуем.

– Я так соскучился, ты даже себе не представляешь, так хотел тебя видеть, и не только...

Тоша хотел провалиться сквозь землю. Они в этом смысле поменялись с Герой местами. Но хозяин дома спас положение тем, что отстранил от себя любовника и обратил его внимание на то, что они не одни.

– Знакомься, это Антон, а это Рома. Мой партнер.

Королев из вежливости пожал протянутую руку и, скоро поблагодарив Геру и попрощавшись, чуть ли не бегом вышел за пределы квартиры. Роман не смог удержаться и засмеялся, увидев такую прыть.

– Он не знал, что ты гей?

– Знал. Первым, вообще-то, узнал.

– Так это тот самый Антон... ох...

– Тот самый. По иронии судьбы я лечу его дочку. Ладно, не будем об этом. Надеюсь, ты готов мне показать, как сильно соскучился...

Крепкий поцелуй и прильнувший Рома стали ему ответом. Гера раздевал его, а сам про себя, как мантру, повторял: забудь, забудь, забудь.

***

Партнер! Надо же! По бизнесу он партнер, по игре в гольф он партнер, по перетягиванию каната, в конце концов! – бурчал себе под нос Антон, прикуривая одну сигарету за другой. Ему было никак не успокоиться, табак не помогал. Наполовину скуренную сигарету пришлось вскоре выкинуть, так как подошел нужный автобус.

Что его так взбесило? Сам не понимал. Ведь знал, что Гера – гей, и, наверняка, у него есть парень и, может быть, даже не один. Сжал зубы так, что челюсти свело. А ему-то, Антону, какое до этого дело? Ему главное, чтобы Городецкий его дочку на ноги поставил, а в свободное от работы время пусть занимается, чем хочет. Он и занимается. Сексом занимается. С мужиками. Кажется, что зубы сейчас раскрошатся.

Доехав до дома, Антон полдня пролежал в кровати, отнекиваясь от вопросов отца и глядя в потолок. Королев продолжал думать. Геру ставили в пример, он был веселым, общительным, великодушным, имел хорошую работу и собственное жилье. А еще небольшой такой недостаток – ему нравились мужчины. Тоша подумал о том, как много женская половина человечества лишилось в Герином лице. Ведь он, наверняка, был бы хорошим мужем (в квартире было чисто, завтрак приготовил) и прекрасным отцом. Королев видел, как тот общается с детьми в центре, те его боготворят. Даже Алена. Все уши уже прожужжала про доброго доктора. Но Гера выбрал другой путь, не стал идти против своей природы и признался во всем Антону. А что сделал он? Опустил его, послал куда подальше и надолго. Очень надолго. Столько лет прошло с того разговора, а он все помнит до единого слова. И свое "ненавижу" теперь кажется глупым, детским и обидным.

***

Следующим утром Антон поехал в офис. Прежде чем зайти в свой кабинет, он направился в бухгалтерию, чтобы попросить выдать ему заработную плату раньше срока. Бухгалтер отказала ему, заявив, что необходимо поговорить с директором.

Начальник встретил Антона в недобром настроении. И разговор он начал на невеселой ноте.

– Я думаю, ты знаешь, как тяжело сейчас работать, кризис...

– Знаю, конечно. Но дела потихоньку идут в гору. Нам удалось заключить несколько выгодных контрактов. На следующей неделе будет встреча с Проценко. Он тоже не против сотрудничества.

– Именно о нем я и хотел поговорить с тобой. С Проценко мы уже встречались в неформальной обстановке, и он готов на слияние наших компаний. Ты понимаешь, что это приведет к новым инвестиционным вливаниям.

– Так это же замечательная новость. Что не так?

Директор все время отводил глаза, и Антону это категорически не нравилось.

– Не так... Проценко поставил свое условие – за все продажи будет отвечать его человек. Наверно, ты знаешь, о ком идет речь. – Королев знал. Как-то сталкивался с ним на тендерах. Жесткий и беспринципный. Готовый идти по головам. Дождавшись кивка сотрудника, начальник продолжил, – Именно поэтому я вынужден сократить штат отдела продаж, и тебя – в том числе. Я не могу потерять такой прекрасный шанс выбраться из кризиса только потому, что хорошо отношусь к тебе и знаю твою ситуацию. Мне очень жаль, Антон, но ты уволен. Я попрошу тебя передать все дела мне лично, думаю, за положенные две недели мы справимся. А после обещаю выплатить тебе все, что должен и небольшую компенсацию.

Обухом по голове. Он не может сейчас лишиться работы. Это его единственный источник дохода. Был бы у него автомобиль, он бы мог "бомбить" по ночам. Но машины нет. А теперь и работы нет тоже. Сможет ли он устроиться на новое место? И как скоро? А вдруг за это время с Аленой опять что-нибудь случится? Вдруг ей станет хуже? Алена. Кредит. Антон вспомнил, зачем пришел к директору.

– Мне сегодня нужны деньги.

– Да, хорошо, я распоряжусь. Тогда через две недели получишь остаток.

Королев кивнул и покинул кабинет. На душе не кошки скребли, а какие-то тигры, разрывали все в клочья, так что ошметки летели в разные стороны. Он позвонил матери и предупредил о том, что увольняется. Она очень расстроилась, но старалась держаться.

Не теряя времени, Антон занялся поисками работы. Везде интересовались стажем, причиной увольнения, и почему ему необходима именно такая заработная плата. Антон устал каждый раз объяснять, что если он будет получать меньше данной суммы, то протянет ноги с голода. Никого не волновали чужие проблемы. Королев стал думать о том, как ему сократить расходы.

***

Стены детского медицинского центра стали почти родными за время лечения дочери. Антон так часто приезжал сюда, что, кажется, уже выучил наизусть все трещинки в полу и каждый мазок детских рисунков, что украшали эти стены. Постучав в дверь и услышав "войдите", Антон последовал приглашению. После того памятного утра с Германом они пересекались только несколько раз, и все мимоходом. Сегодня Королев приехал, чтобы лично и обстоятельно с ним поговорить о дочке и ее лечении.

Городецкий не был удивлен визитеру. Мало ли, какие-то вопросы возникли. Он отложил заполнение журнала, коротко улыбнулся и указал на стул напротив. Антон присел и не стал тянуть с причиной визита.

– Прости, что беспокою. Я хотел бы узнать о состоянии дочери.

– Все нормально. Лечение проходит в штатном режиме. Нет причин для беспокойства, – что-то во взгляде Антона все-таки не понравилось Гере. Была в нем какая-то обреченность. Именно так. Будто они еще не сделали операцию девочке, и вообще не могли ее сделать. – Что-то случилось?

– Да. Случилось. – Выдох. Как сказать-то? Как сказать, что он вынужден обречь дочку? – Меня уволили. Я ищу новое место, но пока безрезультатно. Сам понимаешь, кризис, а у меня запросы немаленькие в связи с кредитом, долгами и тем, что приходится платить здесь.

Герман принялся лихорадочно думать над тем, как помочь другу и его дочери. Дать ему в долг? Это временная мера. Она не изменит ситуацию в целом.

– Ты хочешь забрать девочку домой? Но ведь лечение еще не закончено. Ты понимаешь, что сейчас можешь лишить ее только приобретенных зачатков здоровья? Ты ее жизни лишаешь!

Обвинения не были беспочвенными, но спусковой механизм заработал. Антон уже не сдерживал своих эмоций. Он старался быть мужчиной, долго пытался держать себя в руках, но именно в этот момент "плотину прорвало".

– Ты думаешь, я не понимаю этого? Я уже все перепробовал! Чего я только не делал, куда только не обращался, чьи только пороги не оббивал! В этой стране ребенок нужен только родителям. Ее мать вообще не принимает участия в жизни Аленыша, ты сам это видишь. Вчера мне позвонила и сказала, что собирается вернуться в свой родной город, что ее новый мужчина поигрался с ней и бросил. И теперь у нее горе! Траур! Ты не представляешь, как бы я хотел задушить собственными руками такую мать, которая думает только о себе. Ну да черт с ней! Скатертью дорожка! Я говорю о том, что все легло на мои плечи, а я не железный. Я тоже человек!

– Не забывай, что здесь больница, Антон! Я не позволю тебе здесь кричать, – Герман вскочил со своего кресла и принялся расхаживать по кабинету.

Антон сразу смолк. Никогда не думал, что Гера может быть таким – жестким и хладнокровным. Городецкий же в это время подсчитывал деньги на услуги детского центра, лекарства и процедуры. Благо, что расценки он знал. Выходила немаленькая сумма. Потерев лоб, он повернулся к Антону и сказал:

– У тебя есть только один выход, если ты хочешь продолжить лечение дочери.

– Продать почку?

– Нет. Переехать с Аленой ко мне.

***

– Переехать? – шок.

– Да, – спокойным голосом. Кивнув для убедительности.

– Жить? – шок Антона не проходит. Гере даже на мгновение становится смешно.

– И лечиться. – "Это мне надо лечиться! Совсем больной на голову! О чем я только думал, когда предложил ему это? Что он согласится? Ага, так и побежал. Вприпрыжку. Говори, Гера, говори что-нибудь уже, он ждет, убеди его". – Под моим присмотром, конечно. Лекарства я достану, а на процедуры и обследования сможем привозить ее сюда. Я договорюсь.

"Это совершенно невозможно. Совершенно". Мысль, как тонкая игла пробралась под кожу в вену, а в тонкую колбу вместе с кровью, похоже, утекал мозг, потому что ни одной связной мысли в голове не оставалось. "Сосредоточиться. Взять себя в руки, а не стоять истуканом. Думать", – приказал себе Антон. Почему Гера решился на такое предложение? Как кто? Как врач? Слишком нереально. Врачи не жертвуют своим личным временем, не приглашают в свои дома больных людей и не оплачивают им лечение, даже частично. Ну, в обычных случаях. Следовательно, для Германа этот случай не является обычным. Значит, он поступает, как друг? Их дружба закончилась более десяти лет назад, когда Тоша самолично чуть ли не проклял его. Разве после этого возможна дружба, и нужна ли она ему? Антон вспомнил, как много сделал для него Герман: устроил в клинику, помог с деньгами, вытащил дочку с того света... Много сделал. Слишком. И Антон вдруг подумал, что он стал странным образом зависим от такой помощи. Но желание остаться самодостаточным мужчиной, хотя бы сейчас, перевешивало здравый смысл. Возникла пауза, Антон в панике пытался найти наиболее правдоподобные причины для отказа. Не найдя таковых, он просто сказал:

– Я не могу...

"Глупость! Ну, какая же это глупость! У него дочка только выкарабкалась, а он играет в какие-то игры", – Герман разозлился. В кои-то веки Королеву предлагают отличный выход, а тот ведет себя, как баран.

– Антон, не тупи! Ты сэкономишь деньги за Аленино пребывание здесь, и при этом она будет находиться под присмотром своего лечащего врача. Я бы и сам ее забрал к себе, но я – не ее папа, и не могу решать за вас. – Замолчал, а потом тише добавил. – Не могу позволить тебе пустить все насмарку. Слишком много сделано.

Антон недовольно поджал губы. Вся его концепция рушилась на глазах. Возразить было нечего, поэтому он стал задавать глупые вопросы.

– Как ты себе это представляешь?

Герман даже смешался от такого вопроса. "Неужели он настолько боится меня? Неужели он так мне не доверяет?"

– Как? Ну, я – в своей комнате, вы с дочкой – в соседней. Правда, у меня только один диван, но можно купить раскладушку или надувной матрас.

– Гера... – Антон не про то хотел спросить, его меньше всего сейчас волновало собственное удобство, – а твой партнер не будет против того, что у тебя дома живет другой мужчина? – не хотел выделять слово "партнер", но получилось. Сможет ли Антон дружить с геем? Ведь Герман определенно считает, что между ними дружба.

Собеседник хмыкнул. "Его правда волнует такая мелочь? Или он боится, что не уживется со мной?"

– Не волнуйся. Мы можем и у Ромки встречаться. У него тоже отдельная квартира.

Антон спрятал глаза, не хотел показывать огонек злости, что вспыхнул в этот момент. У Королева никогда не было отдельной квартиры. Именно поэтому он злится. Это просто зависть. Именно так. Надо подумать о другом. Трезвый расчет.

– Ладно. Если я соглашусь, сколько по деньгам будет выходить?

Герман назвал примерные цифры.

– И на продукты и коммуналку добавь. Я не хочу жить за твой счет, – нахмурился Антон.

"Вот же упертый!" – подумал Гера.

– Коммуналка поровну. Все продукты на тебе, я буду готовить.

– Согласен, – довольно кивнул Антон. Прозвучало двусмысленно. Что это? Он уже соглашается? Как Гере удалось его уговорить? Даже не заметил. Вот что значит доктор. Не зря у большинства врачей неразборчивый подчерк.

– Рад, что ты согласился. – Главное – не показывать свою радость. Задумался. – Мне нужно, чтобы ты написал заявление и сходил со мной к Алевтине Георгиевне.

Антон встал и последовал за другом, теперь именно за другом, в соседний кабинет. Сумма, что он сможет сэкономить, переехав к Гере, была действительно весомой. И это несказанно радовало. Но в то же время Королев ловил себя на том, что пытается скрыть волнение и даже страх. Этот переезд... Это ведь не то же самое, что встречаться с Германом в больнице. Это значит, каждый день его видеть, каждую ночь спать за стенкой от него, есть еду, приготовленную им, принимать помощь в лечении дочери. Королев подумал, что сошел с ума, подписавшись на эту авантюру.

Разговор с заведующей был долгим, но результативным. Она не хотела выписывать еще больную пациентку, но смогла понять обстоятельства и пойти навстречу.

Выйдя из кабинета, Антон вздохнул. Теперь предстояло поговорить с дочкой и мамой. Девочка пришла в восторг от новости, что можно покинуть больницу. Ей надоело сидеть в четырех стенах. Тоша попытался объяснить, что ей все равно придется сюда приезжать, но она все равно была очень рада. Мама, впрочем, тоже радовалась, хоть и удивилась тому, что ее сын будет жить у друга детства. Но она понимала, что это единственный шанс долечить девочку.

***

Шины "мазды" шуршали по асфальту. Тихо напевало радио. Герман внимательно вел машину, ведь в его автомобиле сидели такие важные для него пассажиры.

– Папочка, а телевизор там есть? – ребенок, даже если он больной, всегда остается ребенком.

– Есть.

– А игрушки?

"Вот неугомонная".

– Нет, но мы обязательно привезем еще из дома, если они понадобятся.

– А мороженое ты мне купишь?

Скрестил на груди руки. Выдохнул.

– Так. Кто-то наглеет...

– Ну, пап...

"Она вьет из меня веревки", – признался самому себе Антон.

– Если доктор разрешит.

Молчание не длится и минуты.

– Пап, а мама будет ко мне приезжать?

– Аленыш... Мама уехала, поэтому пока – нет. Но, как только у нее появится возможность, то она обязательно тебя навестит, – как же тяжело было говорить с дочерью на эту тему. Чтобы оборвать разговор, Антон обратился к водителю, доктору и другу в одном лице.

– Герман, мы сможем вернуться в центр, если будут ухудшения?

Врать не хотелось. Место Алены занял уже другой ребенок. Но Городецкий решил, что раз он уже устраивал девочку в больницу, то и второй раз сделает это. Он надеялся, что пребывание в больнице не станет обязательным для нее вообще.

– Сможем. Не волнуйся... Почти приехали.

Автомобиль въехал во двор и припарковался у подъезда.

Девочке квартира понравилась, она с удовольствием разместилась в своей новой комнате, превратившейся вдруг из холостяцкой берлоги в замок принцессы. Антон приютился на надувном матрасе в углу комнаты, но это его не беспокоило.

– Все показатели в норме, – Гера проверил состояние Алены, – тебе нравится здесь?

– Нравится. Я смогу смотреть мультики и читать мои любимые книжки. Пони тоже здесь нравится, – девочка погладила игрушку по разноцветной гриве, – И папа будет рядом. Жалко, что не бабушка, но она обещала ко мне приезжать.

– Приедет. Раз обещала, значит обязательно приедет, – кивнул Антон, раскладывающий вещи в шкафу. – Главное, чтобы ты принимала лекарства, как и обещала доктору.

– Буду, хоть они и горькие, – расстроенно вздохнула Алена, а потом громко зевнула. Все-таки переезд – дело хлопотное. Мужчины переглянулись.

– Поспи, Аленыш, ладно? А мы пока с дядей Герой пойдем в кухню, попьем чай, – Антон оставил раскладывание вещей на потом и, поцеловав дочку, прошел в кухню, чтобы поговорить с другом. Он хотел еще раз с ним все обсудить, так как продолжал ходить на собеседования и искать, где заработать деньги, но пока ничего не нашел. Несмотря на переезд, денежный вопрос стоял так же остро.

Чайник вскипел, оставляя друзей один на один. Раскрыв ноутбук, оставшийся с работы, Антон усиленно пытался залатать дыры в его своде доходов и расходов. Дыры лататься не хотели. Гера, разлив чай, наклонился над темноволосой макушкой, стараясь не реагировать на запах Антона, вгляделся в цифры и ткнул несколько раз в монитор.

– Тут меня поставь. Я оплачу.

Почувствовав теплое дыхание в волосах, Тоша резко обернулся, чуть не ударив головой Геру в подбородок. Смутившись, снова окунулся в цифры.

– Ты и так нам помогаешь, я не хочу брать у тебя лишние деньги.

– Они не лишние, – спокойно отреагировал Городецкий, – они на лечение твоей дочери. Разницу понимаешь?

Антон коротко кивнул. Еще немного поколдовал над файлом. Отставил ноут в сторону.

– Я выйду на работу, и все тебе возмещу со временем.

– Не сомневаюсь. А теперь давай пить чай, а то остывает.

Было странно сидеть в кухне Геры. В голову лезли воспоминания о том утре. Удивительно, что оно запомнилось не похмельем, а именно этим – сидением в кухне за чашкой горячего напитка.

– Я хочу знать твой график, чтобы, в случае чего, просить маму приехать побыть с Аленой. Вдруг мне придется отлучиться на собеседование или еще по каким делам.

– Хорошо. Завтра я дежурю, поэтому попрошу тебя давать лекарства по времени, список на холодильнике, и звони мне, если возникнут вопросы.

Антон кивнул. Разговор перетекал из одной темы в другую. Чай в кружке уже заканчивался. Королев поймал себя на мысли, что хочется продлить это состояние – откуда-то приобретенное спокойствие, новый дом, пусть и временный, уютный разговор и приятный напиток. Добавив кипятка, Королев вновь уселся на табуретку и прислонился к стене.

– Не знаю, как и благодарить тебя. Слов таких нет.

– Оставь это. Я помогаю, потому что сам этого хочу.

– Почему?

– Я ведь давал клятву Гиппократа, – Гера пытался свести к шутке этот разговор.

– Но ты не должен был взваливать на себя наши проблемы, давать денег в долг, помогать устроиться в клинику, привозить к себе домой...

Гера улыбнулся и этим очень напомнил Антону того мальчишку, что когда-то вылавливал его из пруда.

– Не должен был, но я этого хотел. Алена – очень хорошая девочка. Она не виновата в том, что ей не повезло с матерью. Ей нужна забота и защита.

– Причина только в этом? – осмелившись, спросил Антон.

– Да, конечно. – Вот оно. То, что гложет Королева. – Не волнуйся, я не буду к тебе приставать. У меня есть молодой человек. А с тобой нас связывает только дружба. Я рад, что она у нас есть, что ты согласился на мое предложение. Надеюсь, что после выздоровления твоей дочери мы продолжим общение.

Прочитать что-либо по глазам Антона было невозможно. Его настроение и мысли менялись так быстро, что он сам еле успевал следить за ними. Значит, Гера приставать не будет. Тоша не интересует его в качестве партнера. У него уже есть Роман. Надо радоваться. Спокойно прожить с ним рядом какое-то время, и вернуться к обычной жизни. Только почему-то радоваться не получалось. Неужели Королеву уже недостаточно френд-зоны?

***

В первую ночь в квартире Геры Антон почти не спал. Во-первых, матрас был жутко неудобным и, похоже, бракованным, потому что к утру спустился наполовину. Во-вторых, все в комнате было новым: звуки за окном, запахи и шорохи. Тот факт, что Тоша здесь уже ночевал, ни о чем не говорит, тогда он был слишком пьян, чтобы на что-то реагировать. В-третьих, рядом была дочка. Несколько раз он вставал, подходил к ней, прикладывал руку ко лбу и тихонько гладил по голове. Маленькая принцесса спала хорошо, не в пример той, что на горошине: казалось, танком не разбудишь. Промаявшись, к утру Королев решил пойти в кухню, чтобы налить себе кофе, и в этот момент услышал звук будильника – Герману пора было вставать на работу.

Они столкнулись в коридоре. Оба помятые, как простыни после горячей ночи, и взлохмаченные, как будто попали под ураганный ветер. Может быть, так бы оно и было, если бы они ночевали вдвоем. Только спали отдельно, хотя мысленно – рядом.

– Доброе утро, – буркнул Антон, стараясь не смотреть на стоящего в свободных пижамных штанах в клетку Германа. На плече тот нес полотенце, и явно собирался принять душ.

– Доброе. Как спалось? Невеста приснилась? – Гера, несмотря на то, что тоже не очень выспался, просыпаясь от посторонних звуков из-за стенки и стараясь не думать о том, что там лежит Антон, был еще способен шутить.

– Вряд ли когда приснится, – загадочно произнес Тоша. Зачем Герману информация, что он окончательно разочаровался в женщинах и, несмотря на то, что дочери нужна мама, решил, что в одиночку вырастит ее? Ребенок может привязаться к новой женщине и снова почувствовать боль от расставания. Антону этого очень не хотелось.

Гера не стал спрашивать, что тот имел в виду. Быстрым шагом он зашел в ванную, закрыл дверь, повесил полотенце и включил воду. Чуть спустив штаны, взял свой напрягшийся, как в период пубертата, член и несколько раз двинул рукой вверх-вниз. Прикрыв глаза, облокотился свободной рукой о зеркало и спустя небольшой промежуток времени кончил. Не издал ни звука. Смыл доказательства своей слабости, сняв белье полностью, и шагнул в ванну. Контрастный душ помог окончательно проснуться и смыть морок. Обмотавшись полотенцем, вернулся в свою комнату, там оделся и только тогда прошел в кухню, где уже были готовы кофе и бутерброды.

– Извини, это то немногое, что я умею делать, – разведя руками, сказал Антон. Пока Гера мылся, ему нужно было отвлечься от навязчивых мыслей, поэтому он занял себя приготовлением нехитрого завтрака.

Простая белая майка красиво очерчивала грудь Тоши, Гера не стал спрашивать, где он накачал такие мышцы, так как, скорее всего, это произошло в армии, а с остервенением впился зубами в еду.

– Вкусно, хлеб и колбасу сложно испортить. Спасибо,– успокоил он собеседника, прожевывая бутерброд. Нехитрые действия помогли успокоиться. За столом он еще несколько раз повторил Антону, что нужно дать Аленке, и в какой последовательности. Убедившись, что тот все запомнил и даже записал, Герман, почти со спокойной душой ушел на работу.

Антон весь день провел в поисках работы, играх с дочерью и уходе за ней. Время текло не то, чтобы быстро, но он не заметил, когда домой вернулся Герман. Нет, он не ждал его. Несколько раз за день слал смс с вопросами по типу: где лежит поварешка, чтобы налить Алене суп, или сможет ли он купить конфет для девочки, которой очень захотелось "морских камушков"? И в ответ получал короткие и емкие: "в верхнем ящике" и "куплю". Потому что был занят. Но не ответить не мог.

Антон знал, что Герман придет, будет готовить, может, предложит посмотреть вместе какой-нибудь фильм. От одного этого знания было хорошо и спокойно. Как будто, так и должно быть. Как будто так было всегда. Тот и, правда, приехал и сразу принялся разводить активную деятельность. Антону подумалось, что квартира обрадовалась появлению хозяина: загорелась электрическими лампочками, зажурчала водой в раковине, зашкворчала жареной картошкой на сковородке. Вероятно, все дело в том, что рядом с Герой невозможно оставаться хладнокровным и равнодушным? Он заряжал своей энергией, даже если она была на минимуме вследствие усталости на работе. Как это ему удавалось, Антон не знал, но поймал себя на том, что ловит эти лучики позитива и подпитывается ими. И тогда кажется, что черная полоса в его жизни обязательно пройдет, дочка поправится, работа будет найдена, а долги выплачены. Верится, что он со временем сможет взять ипотеку и купить отдельную от родителей квартиру, ведь понимает, что им тоже нужны отдых и покой, а они с Аленкой заживут вдвоем, пока та не приведет жениха, и не нарожает внуков.