Текст книги "Колыбель для мага"

Автор книги: Ирина Шерстякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Аннеке много времени, иногда по несколько дней, проводила в пещерном храме, кое-что переделала по своему вкусу, украсила стены и пол ковриками, сплетенными из особо прочной болотной травы, с узорами, образованными разными приемами плетения. Как следует, вычистила лицо пещерного духа, приносила ему в дар цветы и фрукты, возжигала душистые травы.

Но больше всего девушке нравилось сидеть на пороге пещеры, подложив под себя овечью шкуру и такой же шкурой укрыв спину, и, ни о чем не думая, смотреть на бегущие облака и вечно меняющееся небо, наблюдать за заходом солнца и появлением звезд. В особо же холодные осенние и зимние дни Аннеке забиралась в самую дальнюю узенькую нишу в пещере, заворачивалась в теплую, шерстью внутрь, овчину целиком, только нос наружу. Перед ее мысленным взором сама собой пробегала вся жизнь: мама, отец, братья, сестры, другая родня, все, с которыми она когда-то встречалась, все, которых она когда-нибудь лечила. Тэш, как живая, повторяла для нее свои уроки, Файдиас нес ее кувшин. Ручей, долина реки, ее звери Малыш, Крепыш и Черненький, и многое, многое другое проплывало перед ней на границе сна и яви. Иногда Аннеке казалось, что она перенеслась туда, в то время и место.

Аннеке теперь почти никогда не чувствовала усталости, гораздо меньше стала нуждаться во сне и пище. Спала в основном для того, чтобы видеть сны, которые стали необычайно яркими и достоверными. Она купалась в силе. Казалось, нет ничего невозможного. Но не было нужды что-либо делать, кроме того, что уже делалось. Мир устроен правильно, и она, Аннеке, занимает в этом мире то место, для которого и была предназначена высшими силами. Ее переполняло чувство мира и покоя ...

Все сломалось за один день...

В деревне появилась горловая болезнь, с жаром и головной болью, шея сильно раздувалась, и воздух с трудом и хрипом проникал в горло больных. Взрослые переносили эту хворь легко, вставая на ноги через дня три – четыре, но с малышами пришлось повозиться.

Занятая так, что и головы не поднять, Аннеке не придала никакого значения возне и суматохе вокруг графского замка. По дорогам в разные стороны поскакали всадники. В деревне на стене дома старосты прибили какую-то грамоту. Староста, единственный грамотей в деревне, морща от натуги лицо и шевеля губами, повозил черным корявым пальцем по пергаменту и заявил, что о новом налоге речи вроде бы нет. Тогда о грамоте все забыли. Жизнь графа и его слуг не имела к деревне особого отношения...

С больными пришлось возиться больше недели, и только когда последние заболевшие пошли на поправку, Аннеке отправилась проведать пещерного духа. У порога пещеры сидела, скорчившись, совсем молоденькая девушка, почти девочка, в богатой, но порванной, грязной, с мокрым от росы подолом, одежде. Белокурые волосы спутались и частично закрывали заплаканное, в грязных полосах лицо, но Аннеке узнала ее. Это была дочь графа Кэрила. Молодая знахарка видела ее как-то раз, мельком, издали, на празднике зимнего солнцестояния, и запомнила лицо, так как Тэш сказала: "Смотри, дочь графа похожа на тебя!"

Тут Аннеке поняла, чем был вызван переполох в замке. Неужели графская дочь просидела здесь эти несколько дней?.. Похоже...

Услышав шаги Аннеке, девушка поднялась с гордым видом, не вяжущимся с грязной одеждой и заплаканными глазами:

– Ты знахарка? Я нуждаюсь в твоих услугах!.. Ты узнала меня?..

– Да уж... – растерянно ответила Аннеке, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать. Но тут же встряхнула головой. Что это с ней? Какая разница, кто пришел к ней за помощью? И до того к Тэш частенько прибегали из замка служанки и охранники, кто лечиться, кто за приворотным зельем, кто за чем. Единственно, что приходили они не утром, как деревенские, а в сумерках и ночью, чтобы не заметили управляющий или граф. Аннеке вспомнила рассказ Тэш, как через несколько месяцев после своей свадьбы к ней явилась молодая графиня. "Жаль, что графиня не захотела последовать моему совету, " – вздохнула тогда Тэш, и больше ничего не сказала, несмотря на любопытные расспросы Аннеке.

Пока Аннеке колебалась и раздумывала, гордость графской дочери рассыпалась, и она заплакала вслух.

– Помоги мне! Я хорошо заплачу, у меня есть дорогие украшения... Отцу я скажу, что потеряла их, и он ничего не узнает... Никто не видел, как я шла сюда... И никто не будет искать меня здесь...

Аннеке вздохнула и пригласила девушку в пещеру. Не будут торчать на виду, и то хорошо... Они с Тэш держали в тайне свой пещерный храм, тут никто не станет искать саму Аннеке, а не только графскую дочь. Граф не узнает, что его дочь ходила к деревенской знахарке. А если узнает, то не придаст этому никакого значения. Она сумеет отвести его гнев и другие беды. Не забыть тотчас провести нужные обряды. Что там Файдиас говорил о сложенных по – особому пальцах?.. Не забыть спросить девушку, она-то откуда узнала, где заветное место, почему пришла сюда, а не в ее дом на окраине деревни?

В пещере знахарка усадила молодую графиню на ложе поудобнее, завернула в овчину, так как ту бил нервный озноб. Зажгла душистые палочки и развела огонь в очаге. Сварила успокоительное питье. Спросила:

– Ты ела?

– Не знаю, не помню... Нет, наверное...

Тогда Аннеке сварила и похлебку, испекла на камнях очага лепешки и почти насильно покормила свою новую подопечную. Как же ее зовут?.. Тэш вроде бы говорила... в честь графа... а, Кэри, кажется... Оглянулась на девушку, но та уже крепко спала, свернувшись на ложе калачиком. Еда, успокаивающее питье и тепло очага подействовали как надо. Знахарка укрыла ее потеплее и подбросила хвороста в очаг.

Что могло привести к ней единственную графскую дочь? Болезнь? Аннеке внимательно глянула на спящую, но она так была измучена и расстроена, что разобрать, здорова она или больна, не удалось. Да нет, не пойдет она лечиться к деревенской травнице. К ее услугам лекарь, выписанный графом из столицы.

Значит, любовь... Или ненависть... Какие еще могут быть причины?.. Люди все такие одинаковые, что крестьяне, что купцы, что знать...

Аннеке приготовила магический шар, зеркало, гадальные фигурки, свечи и амулеты для предсказания судьбы и ритуалов, которые могли бы понадобиться. Поставив все на алтарь, села дожидаться, когда ее новая клиентка проснется, повторяя для себя порядок будущих действий.

Не забыть бы потом провести ритуал, отвращающий возможный гнев графа. Если он проведает о выходке любимой дочери, его гнев может принять весьма необычные формы, независимо от того, что нужно его чаду: приворот, отворот или сглазить неугодившую служанку.

Впрочем, что это она: не угодившую служанку юная Кэри сама сживет со свету, а не справится сама – попросит папашу. Правда, скверным норовом славился граф, а про дочь ничего такого слышно не было, да ведь говорят люди, что из крапивного семени розы не вырастить. Увидим...

Аннеке вдруг померещилось лицо Тэш. Та погрозила ей пальцем и произнесла:

– Никогда ничего не бойся и преодолевай трудности одну за другой, а не все сразу! – и исчезла.

– Задремала, – решила девушка и слегка встряхнула головой, чтобы проснуться, – Но совет хорош.

Она тихонько подошла к выходу и взглянула на солнце. Оказалось, что дело близится к вечеру. Точно, заснула, и не заметила, как пробежало время... Нужно держать себя в руках, а то что это с ней?! Занялась бесплодными рассуждениями, предалась страху, утратила чувство времени. Не хватает еще только утратить магическую силу...

А может быть, это знак?.. Предзнаменование?.. Аннеке вернулась в пещеру, взяла вышитый магическими символами мешочек с гадальными фигурками, зажмурилась и со словами: " Великая Мать, дай мне совет ", достала для себя три фигурки. Посмотрела на извлеченное: фигурки имели значение смерти, любви и служения. Знахарка задумалась над толкованием. Как может смерть идти впереди любви и служения? Вспомнив, как непредсказуемо реализовывались, ясные и понятные, казалось бы, предсказания в практике Тэш, Аннеке вздохнула, вернула гадальные фигурки на место.

В пещере почти совсем стемнело, свет шел теперь только от очага, в который она сегодня удачно положила очень много дров. Кэри завозилась под овчинами, сонно забормотала:

– Няня, няня, дай попить... Няня, где ты?

Потом открыла глаза и приподнялась. Аннеке подала ей кружку с водой.

– А, я у тебя, знахарка... Я спала... Я долго здесь спала?

Девушка выглядела так, словно не совсем еще проснулась. Она пришла сюда в слезах, ждала несколько дней, голодная, под открытым небом, не осмеливаясь одна войти в логово ведьм, а теперь, казалось, пытается припомнить, зачем она здесь.

Аннеке ответила, стараясь говорить как можно спокойнее и ласковее:

– Сейчас уже вечер, солнце садится. Ты отдохнула? Давай, пока очаг не догорел, выпьем чаю, и ты расскажешь, почему плакала, а я попытаюсь по мере моих сил тебе помочь.

Она заварила свой любимый набор трав, налила его в две красивые резные деревянные кружки, добавила меду, одну кружку дала Кэри, вторую взяла сама. Девушки, не торопясь, выпили чай. Кэри смотрела в огонь, удерживая в ладонях пустую кружку. Аннеке уже хотела на-лить ей еще чаю, как вдруг графская дочь вздрогнула, выронила кружку мало не в очаг и снова горько зарыдала. Попыталась рассказывать, но от слез не могла выговорить ни слова.

Аннеке вздохнула. Нужно набраться терпения. Она достала гребень и принялась расчесывать спутанные волосы Кэри. Их пещера была наполнена магическими силами и придавала силу всем вещам, долго находившимся здесь, в том числе и гребню. Расчесывание волос всегда успокаивает, даже если гребень совершенно обыкновенный. Гребень должен был помочь... и помог.

Кэри, глотая слезы, начала взахлеб рассказывать Аннеке о чудесном, замечательном, прекрасном Ольдуме, живущем с престарелой матерью в замке неподалеку. Из всех их владений остался лишь этот замок, но Ольдум и его мать очень благородные и знатные, потомки настоящего рыцарского рода, не то, что нынешние дворяне, покупающие себе титул за золотые монеты.

Аннеке удивилась: какой еще замок неподалеку? Но потом вспомнила замшелые, поросшие плющом и вьюнками развалины в полудне пути вдоль реки. Развалины очень красивые и таинственные, но невозможно было даже предположить, что там кто-то живет, кроме сов, лис и летучих мышей.

Кэри же продолжала, всхлипывая, говорить о тяжелой, смертельной болезни королевы, о том, что граф Кэрил каким-то непонятным образом договорился о ее свадьбе с королем, а когда она робко заикнулась об Ольдуме, страшно разгневался. Его чуть не разбил паралич, врач еле успел отворить кровь. Когда полегчало, граф приказал запереть ее в комнате до самого отъезда в столицу, но она убежала от телохранителей и от няни прямо к Ольдуму и его матери. Но Оль-дум почему-то совсем не обрадовался, а рассердился и повез ее назад. Тогда она убежала и от Ольдума и прибежала прямо сюда. Мать перед смертью ей рассказала, как сюда добраться, и что здесь ей помогут в случае несчастья... Она не понимает, почему Ольдум был таким... Таким гадким... Она ни за что не хочет жить без Ольдума, она его любит, так любит, и в столицу не поедет, лучше умереть...

Кэри говорила еще долго. Начинала плакать. Снова рассказывала о своем замечательном Ольдуме и о том, что жить без него не хочет и не будет. Снова плакала. Аннеке слушала и смотрела в огонь. Кэри наконец замолчала и тоже начала смотреть в огонь, вытирая время от времени слезы разорванным рукавом. Помолчав и собрав всю имеющуюся у нее в запасе рассудительность, Аннеке сказала:

– Кэри, милая, подумай. Тебе сколько зим? Шестнадцать? Пятнадцать? Ольдум ведь единственный знатный юноша, ровня тебе в этих краях. Ты просто не видела других, поэтому он кажется тебе лучше всех. У тебя это первая любовь, я понимаю. Но у большинства девушек после первой любви бывает и вторая, а иногда и третья, и четвертая. А когда они вновь встречают свою первую любовь, то иногда не сразу вспоминают его имя. Ты еще не видела короля, за которого тебя хотят выдать замуж. Говорят, король красивый, умный и обходительный мужчина, совсем еще не старый. Быть может, он понравится тебе. Ты будешь королевой. Большинство девушек все бы отдали, лишь бы оказаться на твоем месте...

Кэри встала, слезы вдруг высохли, но лицо осунулось и помертвело. Казалось, она за единый миг стала старше на двадцать лет. Достала золотую монету и бросила ее на колени Аннеке.

– Благодарю тебя, знахарка, за твою заботу и мудрый совет. А теперь я пойду.

С этими словами графская дочь повернулась и пошла к выходу. Вторым зрением Аннеке увидела, что слабое розовое свечение, окружавшее девушку, погасло. Она вскочила, догнала Кэри, схватила за руку и заглянула в ее лицо. Странный свет закатного солнца резко подчеркнул впадины глаз и щек, превратив нежное лицо юной графини в подобие черепа. Это была Маска Смерти, видение, предвещающее скорую гибель. Задохнувшись от жалости, Аннеке потянула Кэри обратно к очагу, говоря:

– Хорошо, хорошо, я постараюсь тебе помочь, сделаю все, что могу. Потом ты будешь жалеть, я знаю, но сейчас сделаю то, что ты захочешь.

Гордячка поупиралась немного, но потом уступила и пошла назад.

Аннеке снова усадила свою подопечную у очага, накрыв ее спину овечьей шкурой, подбросила в очаг дров, зажгла ароматические палочки. Достала маленький столик и стульчик, на столик меж двух горящих свечей установила зеркало. Второе зеркало поставила напротив первого так, чтобы в нем был виден огненный коридор, уходящий в глубину зеркала, в бесконечность.

– Зачем это? – спросила Кэри.

– На всякий случай. Прежде чем начинать колдовать, нужно посмотреть, не покажет ли зеркало что-нибудь важное, о чем мы не знаем. Потом нужно будет еще погадать на магических фигурках, благоприятствует ли нам судьба. И на звезды посмотреть, – рассеянно объясняла Аннеке, всматриваясь в зеркало, – Молчи теперь, не отвлекай меня.

Она долго смотрела в зеркало, огненный коридор то появлялся, то исчезал, его конец качался, уходя то вверх, то вниз, то в стороны... Наконец что-то забрезжило... Граф Кэрил в короне... Но корона не графская... Бедно одетый и какой-то бесцветный юноша... Рано состарившаяся бедно одетая женщина... Рядом за столом... Какой-то человек в ливрее графских цветов кладет на стол мешочек... Король... Младенец в богатой колыбели... И еще какой-то юноша, черноволосый, с синими пронзительными глазами...

Эти глаза, их взгляд не отпускает... Эти глаза похожи на бездну, она притягивает, затягивает внутрь себя, невозможно освободиться... Аннеке начала падать в черно-кровавый водоворот, все глубже, глубже... Не удержаться. Страшный грохот и вой заполнил уши, дикая боль в голове и во всем теле... И кровавая тьма сомкнулась над Аннеке.

ГЛАВА 9

Мягкая, бархатная, обволакивающая тьма, такая уютная. Не хочется думать, двигаться, даже дышать не хочется. Тихий покой, сон...

Но что-то мешало Аннеке погружаться в спокойную тьму, что-то раздражало, тянуло назад, к хлопотам и неприятностям. Кто-то навязчиво трясет ее, тянет за руки, дергает. Слышатся неприятные звуки... Вдруг она оказалась в ледяном водопаде, забилась, попыталась выплыть. Но водопад снова обрушился на Аннеке, и пришлость-таки открыть глаза. Богато одетая растре-панная девушка с заплаканным лицом наклоняла над ней мокрый запотевший кувшин.

Кто она?.. Где я?.. От следующей ледяной струи удалось увернуться. Наконец сознание окончательно вернулось к знахарке. Голова и грудь так страшно болели, что трудно было смотреть, дышать и думать. Но Аннеке припомнила все происшедшее и внимательно посмотрела на клиентку, убеждаясь, что с ней ничего плохого не случилось, и наказание за неправильное в чем-то магическое действие постигло только ее саму.

Она никогда не слыхала, что за простое гадание можно быть наказанной столь сурово. Правда, она так молода и неопытна, а зеркала коварны и могут служить дверями в неведомое. Нужно было использовать магический шар, как она и хотела вначале. Да, теперь долой зеркала, только в крайнем случае она согласна иметь с ними дело. Теперь – только магический шар...

Аннеке начала расспрашивать Кэри о людях, виденных в зеркале. Она в деликатных выра-жениях описала Кэри бесцветных юношу и женщину, и графская дочь с радостью узнала в них своего любимого Ольдума и его мать. Но черноволосого синеглазого юношу Кэри по описанию не узнала. В замке были черноволосые и синеглазые телохранитель и истопник, но Аннеке решила, что они не подходят. Ну не похож был увиденный в зеркале человек ни на истопника, ни на телохранителя.

В общих чертах случившееся стало Аннеке понятно. Граф хотел власти и пристраивал дочь в столицу к королю. Королева еще жива, но очень больна, и граф торопится занять место. Знатному, но сильно обедневшему Ольдуму Кэрил заткнул рот деньгами, чтобы не было скандала.

Но главный ее противник – этот неизвестный юноша, которого она видела в зеркале последним. Маг? Да, неподалеку живет сильный маг. Аннеке ни разу его не видела, но и Тэш, и Файдиас упоминали о нем. Вроде бы он действительно молод и силен. Граф Кэрил, завязывая этот заговор, вполне мог заручиться его поддержкой.

Но каков Альдум! Аннеке была вне себя от возмущения. Она попыталась осторожно раскрыть глаза Кэри, но та, вся во власти своей первой любви, просто не захотела понять ее намеки. Кэри то плакала, то странно смеялась, то впадала в оцепенение. Пожалуй, она могла тяжело заболеть от горя. Аннеке не могла бросить ее на произвол судьбы, это было все равно, что ударить потянувшегося к тебе младенца.

Девушку было жаль до слез и непонятно, как можно ей помочь. Лучше всего оставить все как есть, но не похоже, что графская дочь перенесет крушение юношеских мечтаний. А отдать ее этому мокрице Ольдуму значило обречь девушку на горькое разочарование в будущем. Но Тэш учила ее, что никогда, ни для каких благородных целей нельзя разрушать любовь, иначе судьба и боги накажут всех, и несчастны всю жизнь будут не только непосредственные участники трагедии, но и их дети, и внуки, и, быть может, правнуки до седьмого колена.

Аннеке вздохнула и решилась попытаться просто выполнить просьбу Кэри – расстроить ее будущий брак с королем и помочь ей обрести любимого Ольдума. В конце концов, истинная любовь может преодолеть любые преграды. Возможно, судьба Кэри и Альдума будет все-таки не такой уж несчастной.

И знахарка приступила к делу. Она снова напоила Кэри успокоительным и дающим силы настоем, забрала у нее платок и несколько вещичек графа Кэрила и Альдума, благо девочка догадалась их с собой захватить. Очень пригодилась бы личная вещь их синеглазого противника, но хочешь, не хочешь, а придется обойтись без нее. Некоторое время ушло на уговоры. По замыслу Аннеке, Кэри должна была вернуться к отцу, выразить покорность отцовской воле, а затем, через некоторое, короткое, время сказаться нездоровой. Да тут не нужно было и притворяться. Далее должен был осуществляться их план.

Кэрри удалось уговорить. Аннеке оставила девушку в пещере, спустилась в деревню и, дождавшись темноты, постучалась к кормилице графской дочери. Та уже несколько лет жила на пенсии в маленьком домике, но была еще бодрой. О ней забыли, и гнев графа ее не коснулся. С трудом Аннеке удалось растолковать высунувшейся из окна сонной перепуганной старушке, что от нее требуется.

Граф так рад был получить дочь назад, что забыл расследовать обстоятельства ее исчезновения и наказать виновных. Для такого исхода Аннеке потратила еще довольно много сил и времени. Теперь ей просто необходимо было отдохнуть хотя бы дня два-три: теперь стоило присесть или даже только прислониться к чему-то, как она соскальзывала в сон. Она начала понимать, что с поставленной задачей справиться будет трудновато.

Не выступает ли она против самой судьбы? Но отступать ужасно не хотелось, ее саму возмущала мысль, что, что все люди – игрушки в руках богов и судьбы, она не желала с этим мириться. В одном из ее нечаянных снов Тэш грозила ей пальцем и говорила: " Ты ввязываешься в безнадежное дело, и никто тебя не поблагодарит, и никого ты не осчастливишь ". В других снах перед Аннеке вновь представал синеглазый темноволосый красавец, притягивающий ее своим пронзительным взглядом. Но уж очень жаль было бедную девочку. И Аннеке понадеялась на лучшее, проведя соответствующий ритуал на удачу.

Отдыхать пришлось долго. Целую неделю Аннеке провела в пещерном храме, чтобы быстрее восстановить силы. В первый раз девушка решила померяться силами с самой судьбой. Выбрав ближайший более-менее благоприятный день, молодая знахарка приступила к делу: подготовила нужные предметы, настои, отвары, облачилась в ритуальную одежду, надела амулеты, в том числе кожаный браслет с камнями. Достала из кожаного мешочка Соль мира, посидела, смотря в его глубины и любуясь удивительными сменами видов чудесной вещи. Если бы знать ее секрет! Аннеке чувствовала великую магию, но не могла ее использовать и с сожалением вернула камень в мешочек, а мешочек на шею, надеясь, что уже своим присутствием он поможет ей.

Аннеке решила провести ритуалы для полного выздоровления королевы, для скорейшего рождения наследника у королевской четы, для соединения любящих сердец, для кротости графа Кэрила... Какой еще?.. Впоследствии станет ясно... Облачилась в одежду для ритуалов, расставила предметы на алтаре, провела круг, освятила жезл и алтарь и начала призывать духов четырех стихий.

Раздался грохот. Алтарь опрокинулся, Аннеке вылетела за пределы магического круга и навзничь рухнула на пол, больно ударившись спиной и затылком. Свечи погасли, но очаг горел, и при его свете Аннеке увидела посреди храма юношу из зеркала, закутанного в домотканый шерстяной плащ, какие носят пастухи в горах, лишь капюшон был откинут. Молодой человек стремительно подошел к ней, нагнулся, вгляделся в ее лицо:

– – Так вот кто осмеливается мешать мне всю эту неделю! Надо же, эта недоучка! Такой наглости я не ждал даже от Тэш!

Голова Аннеке кружилась, во рту пересохло, лицо горело. В первую минуту она не могла произнести ни слова, лишь рот открывала и закрывала. Потом слова хлынули.

– – А я не ждала такой мелкой подлости от мага! Надо же, искалечить жизнь молоденькой девочке!.. Прервать чужой ритуал!.. Навести порчу на саму королеву!.. А если я смогла помешать вам, что мнит себя великим магом, значит, не такая уж я и недоучка!

Маг, казалось, поперхнулся от злости и ногой окончательно разбросал и растоптал ее алтарь. Аннеке нащупала упавший рядом жезл, с трудом поднялась, шагнула вперед, замахнувшись жезлом как простой палкой:

– – Я прошу вас покинуть мой храм!

– – Конечно, чтобы ты продолжала здесь свои козни!

– – По-моему, козни плетете вы!

Маг слегка попятился и заговорил успокаивающим тоном:

– Послушай, девочка. Ты должна была почувствовать, что действуешь наперекор судьбе, наперекор разуму, ты же не бесталанна! То, что я делаю, всем на пользу: королевству, твоей подопечной, королю, графу Кэрилу. А королева все равно умрет, и не тебе с твоим жалким ритуалом ей помочь, если не помог сам великий Эномиель, придворный маг! Твоя подопечная сначала поплачет, а потом, став королевой и родив наследника престола, останется довольна...

– Самое главное, ты не забыл о своей пользе!

– – Только дураки забывают о своей пользе!

От сверкающих глаз мага у Аннеке закружилась голова, все поплыло, неприятно засосало под ложечкой, но ей удалось справиться со слабостью. Обиднее всего было то, что в словах ее противника было много правды, но девушка не собиралась сдаваться.

– – Нельзя ради любой, даже самой драгоценной пользы действовать против воли людей и делать из них марионеток!

– – Я не хочу больше спорить о добре и зле. Я просто требую, чтобы ты прекратила мне мешать. Я всегда добивался своей цели, и тебе не поздоровится. Но если ты отступишься, я найду способ вознаградить тебя. Скажи, что ты хочешь за то, что забудешь о существовании Кэри, дочери графа Кэрила?

– – Я не отступлюсь, – упрямо ответила Аннеке.

– – Что ж, решим этот вопрос здесь и сейчас в колдовском поединке?

Аннеке перепугалась. Колдовской поединок? Как это? Она не колдунья, она просто недоучившаяся знахарка... Она не может, не умеет... Надо немедленно отступиться, просить прощения у великого мага... Но кто-то другой, незнакомый, сказал ее губами твердо и решительно:

– – Да, здесь и сейчас.

Маг не стал тратить время на подготовку. Он распахнул плащ, широко развел в стороны руки и выкрикнул непонятное слово. В правой его руке появился светящийся жезл. Аннеке стояла, окаменев от страха, ноги ее были ватными и подкашивались, по лицу и спине стекали холодные струйки пота. Зачем, зачем она вмешалась в дела великих?!

Из жезла в нее ударила молния, больно обожгла щеку. Маг направил жезл ей в лицо и произнес новое заклинание. Аннеке в панике замахала на него руками. Вдруг с правой руки девушки сорвался любимый браслет Тэш, видимо, Аннеке плохо завязала кожаные ремешки одной левой рукой. Браслет странно замедленно летел, вращаясь в воздухе, прямо в лицо мага. Тот попытался отклониться, и каменная подвеска с рунами ударила его в висок. Маг запнулся на середине заклятья, но слова, им сказанные, казалось, ожили. Они начали звучать снова и снова, все громче, все визгливей, стали зримыми, закружились вокруг мага и Аннеке и кружились все быстрее и быстрее, завывая громче и громче, и, наконец, увлекли обоих. Пещерный храм опустел.

ГЛАВА 10

Аннеке очнулась и подумала, что слишком часто в последнее время теряет сознание. Надо что-то с этим делать, и поскорее. Она приподнялась и огляделась. Вокруг простирался странный мир – мир серых песков. Песок струился, дрожал, тек, образовывал холмы и реки. В этом песке что-то шевелилось, двигалось, пряталось, что-то живое и одновременно неживое. Оно было непохоже на все, что Аннеке когда-либо видела. Глаз даже не мог уловить формы и цвета – настолько эта жизнь была чуждой. Темно-багровое небо с серыми и фиолетовыми облаками. Только облака странно плотные, будто из камня. Воздух плотный, вязкий, словно кисель. Но дышать было можно. Кроме того, по песку и в воздухе скользили сгустки тумана, тени непостоянных очертаний. Они походили то на рыб, то на птиц, то на змей, то на огромные черные шкафы. Эти тени, решила Аннеке, обитатели этого мира, вроде людей и животных. Как странно: облака подобны камню, а звери – как туман...

Все это пока не приближалось к Аннеке, держалось осторожно, поодаль, но было явно заинтересованным. Эти живые сущности потихоньку собирались поближе, но пока не пересекали некой незримой черты, окружающей Аннеке. Страха не было: ей казалось, что она просто видит сон. Вот моргнет – и все исчезнет, потому что такого просто не бывает. Но сон все продолжался.

Знахарка продолжала осматриваться. Удивительно, но только теперь она заметила рядом с собой опрокинутый сломанный алтарь, магический шар, утонувший в сером песке, осколки зеркала, свой магический жезл, несколько бутылочек с настоями, рассыпавшиеся травы, еще некоторые мелочи...

Маг лежал рядом навзничь, раскинув руки, волосы рассыпались по песку, полуоткрытые глаза закачены под лоб. Вся левая сторона его лица была залита кровью, возле виска лежал в песке ее браслет, тоже весь в крови. Аннеке замерла, боясь вздохнуть. Этот человек за короткое время знакомства успел внушить ей страх. Но теперь, в этом абсолютно чужом и, скорее всего, враждебном мире они были только вдвоем... Вдруг он умер?.. Тогда она осталась здесь совсем одна, без малейшей надежды вернуться.

Аннеке подобралась к магу поближе. Почему-то раньше всего подобрала свой браслет и таким, как был, в крови мага, надела на руку, завязав ремешки зубами и свободной рукой. Затем отерла, как смогла, кровь с лица своего противника и осмотрела рану на виске. Та была неглубокой. Пощупала живчик на шее – сердце билось редко и слабо, но ровно. То же было и с дыханием. Аннеке решила, что жизнь мага в данный момент вне опасности, и он вскоре должен прийти в себя.

Вопрос в том, что он предпримет, когда к нему вернется сознание? Расправится с ней, или просто перенесется назад, оставив ее здесь?.. Но девушка не чувствовала к магу настоящей враждебности. Ей казалось, что, если бы не роковое стечение обстоятельств, ей бы удалось уговорить его изменить свой планы, пощадить Кэри... Он выглядел... милым. Особенно сейчас... Когда глаза закрыты...

Аннеке собрала уцелевшие бутылочки с настоями, выбрала одну, худо-бедно подходящую к случаю и влила немного настоя в рот молодого человека. Тот зашевелился, закашлялся, попытался оттолкнуть ее руку, потом со стоном открыл глаза. Взгляд его начал блуждать по серым песчаным холмам, затем уперся в Аннеке. Маг поднял руку, ощупал себе лицо и висок, сморщился болезненно и сказал сорванным голосом:

– – Ну, как тебе нравятся твои достижения? Здорово, правда?! Ты хоть знаешь, куда нас занесло? Не знаешь? Я охотно тебе расскажу, чтобы жизнь не казалась тебе медом... Впрочем, жить нам осталось недолго. Видишь те симпатичные серенькие сущности в песке? Скоро они до нас доберутся... Да и этот мир быстро высасывает все силы... Мне рассказывал о нем мой учитель. Он побывал здесь и с трудом вернулся назад.

– – Почему ты во всем винишь меня? Ведь это ты сам во всем виноват! Нас бы здесь не было...

Маг снова мгновенно перешел от гнева к полному спокойствию. Аннеке мимолетно подумала, настоящее это спокойствие, или напускное.

– – Ну, мы здесь. И я не знаю, как отсюда выбраться. А уж ты и подавно! Долго мы не протянем.

Он взял из рук Аннеке бутылочку, посмотрел на этикетку и сделал большой глоток.

– – Спасибо. Выпей и ты, это хоть немного поддержит силы. Мы оба сглупили, и я, и ты. За то и поплатились. Тебе будет интересно: время в этом мире течет медленнее, чем у нас, пока мы здесь, королева умерла, и король женился на Кэри, и родился наследник престола... Или я некудышний маг.

Аннеке гневно мотнула головой.

– – Ничего подобного! Бедняжка Кэри не могла пережить этого ужаса. Думаю, она умерла... от несчастной любви.

– – По моему скромному опыту, бедные молоденькие влюбленные девушки ужасно живучие... и ужасно практичные... Жаль, тебе не придется убедиться в моей правоте.

Маг с трудом встал, снова коснулся рукой левого виска. Аннеке поняла, что его мучает головная боль, и, с удивлением ощутив прилив жалости и желания помочь, шагнула к нему. Маг решительным жестом остановил ее. Он поднял и отряхнул от песка свой плащ, походив вокруг, нашел свой жезл, повернулся к Аннеке:

– – Прощай, я ухожу.