355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Оловянная » Самурай » Текст книги (страница 6)
Самурай
  • Текст добавлен: 4 сентября 2016, 21:49

Текст книги "Самурай"


Автор книги: Ирина Оловянная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14

Пока я был не вполне здоров, в университет меня возили на элемобиле и постоянно сопровождали. Студенты и преподаватели даже перестали на это реагировать. Рассказывать о своих приключениях было некогда: на занятиях синьора Брессаноне я дважды ничего не мог решить. И это были ещё не все проблемы. Наконец я осознал, как учатся те, у кого не такая хорошая память и нет дара Контакта и сопровождающей его скорости всего, что только может иметь скорость: они учатся могучим волевым усилием. Примерно так, как я весной, когда за восемь дней сдавал на аттестат. Мне понадобилось две недели на то, чтобы снова начать понимать преподавателей во время лекций.

Я решил, что жизнь вошла в нормальную колею, когда, во-первых, улыбнулась Лариса, во-вторых, я вновь продемонстрировал свою непринадлежность к «золотой молодежи» и, в-третьих, когда меня отпустили в университет одного и на «Феррари».

Отремонтированный «Феррари» произвел фурор многочисленными ястребами на фюзеляже.

– Ого! Где это ты так?

– Я был не один. Над Джильо-Кастелло. Кремонские были маленькие.

Свои готовы были носить меня на руках, все остальные мечтали увидеть мой хладный труп. Но толпами не нападали, а один на один я пока справлялся (сенсей недовольно ворчит, он всегда ворчит, а научил он меня неплохо). К сожалению, один из студентов в группе у синьора Брессаноне был кремонский стипендиат. Из лояльности к тем, кто за него платит (и, между прочим, не забирает в армию, в которой он не горел желанием служить), он считал своим долгом как-нибудь меня унизить. Причем, в отличие от всяких идиотов, в драку не лез. Умница, конечно, но мне от этого не легче – вернулись времена постоянного напряжения и готовности ответить ударом на удар. Эту проблему тоже придется как-то решать.

Проф дал мне новое задание только после того, как лично убедился, что я опять совершенно здоров (час разглядывания томограмм и споры с Фернаном и сенсеем – сенсей меня здоровым не считал).

– Для тебя есть работа, тебе понравится, она против Кремоны.

– Взорвать здание совета клана? – спросил я с надеждой. – Во время заседания.

– Увы, нет. Это здание сильно пострадало во время последних боев, и теперь они строят себе новое.

– Ну где-то же они собираются?

– Энрик, ты будешь меня слушать?

– Э-э, да.

– Вот и хорошо. Смотри! – Проф выставил на стол небольшую вазочку с какими-то мелкими шариками. – Новенькие жучки, со всякими замечательными свойствами. Перечислять не буду, это не важно. Хорошо бы бросить их в цистерну со строительной эмульсией для монолита. Тогда следующее здание совета Кремоны будет просто прозрачным.

– Здорово.

– Иди думай, – приказал проф, протягивая мне компакт с информацией.

Так. Стройка неплохо охраняется. Цистерна уже стоит там и загерметизирована. Стоп-стоп, позвольте, как это может быть? Тогда сверху образуется вакуум и эмульсия скоро перестанет течь из шланга. А вот этот шланг с краном как раз и предназначен для того, чтобы запускать туда воздух каждое утро. Жаль, что не воронка, не было бы проблем. А шланг, разумеется, свисает вниз, запихнуть туда жучки, чтобы они не выпали, не получится. Хм, между прочим, а почему жучки не соберутся на дне этой цистерны? Тогда от них не будет никакого толку. Э-ээ, спокойно, эмульсия же: каждый день встряхивают. Эту проблему решать не надо, отлично.

Можно разрезать шланг поверху, там, где он лежит горизонтально, высыпать туда шарики и заклеить обратно. Открывается кран, и все. Слишком сложно для Диоскуров или Геракла. Но я же могу сделать это сам! Подумаешь, мальчишка забрался на стройку! В худшем случае, если меня поймают, дадут пару раз по шее. А если ещё убедительно закосить под идиота…

С этой идеей я пошел к профу. Идея была немедленно похоронена.

– Ты сам никуда не пойдешь, эта стройка слишком хорошо охраняется, с пентатолом допросят любого, независимо от пола и возраста. И вообще, неужели ты не понимаешь, что ты – «последний довод королей». Если бы можно было подкупить кого-нибудь из рабочих, устроить туда нашего человека или подобраться к этой цистерне как-нибудь иначе, это бы сделали без тебя. А что означают слова «закосить под идиота», я не понимаю, тебя опять надо учить говорить по-человечески?

Пристыженный, я ушел. Проф разбудил, пожалуй, самое противоречивое воспоминание, какое у меня только было. За первые полгода моей жизни в Лабораторном парке проф ни разу мне даже не пригрозил, только каждый день читал нотации: не ругайся, не опаздывай, не держи ложку в кулаке, не клади локти на стол – и так далее. Сложнее всего было научиться не опаздывать и не ругаться. В конце концов проф пообещал мне хорошую трепку, если он ещё раз услышит что-нибудь нецензурное. Я испугался: соответствующий опыт у меня был самый безрадостный. Несколько дней дрожал и мучился. А потом меня прорвало, да ещё и в присутствии Габриеллы. Мне действительно было очень стыдно, и я немедленно попросил прощения и (о, ужас!) сразу же его получил.

Я страдал целый день, целую ночь и потом ещё день. К вечеру я набрался храбрости, пошёл в кабинет профа и повторил ему в точности длиннющий нецензурный загиб, который произнес накануне. И ехидно спросил, не надо ли сделать всё это при Габриелле. Проф понял меня правильно. Больше я уже не боялся: больно, неприятно, но терпимо – и никогда не просил у него прощения. А что-то нецензурное с тех пор произнёс один раз, в начале этого лета по очень серьёзному поводу (Марио, кстати, так ничего и не выяснил).

Ну ладно, а с цистерной-то что делать? Что-то тут странное: зачем её герметизировать, если всё равно туда надо накачивать воздух? Небольшая разведка с Кастором и Полидевком в главных ролях. Ах, вот как они его туда запускают: берётся специальный мешок, надувается, к нему прикручивается шланг, зажатый с обоих концов, и всё это прожаривается при температуре сто градусов. Хм, а жучки такое выдержат?

Пришлось идти к профу ещё раз. Оказалось – выдержат. Я поделился своей новой идеей. Мы её обсудили, в итоге от моего задания остался только гулькин нос. Я должен выяснить, где хранится этот злополучный мешок: для Геракла он, прямо скажем, тяжеловат, да и как будет выглядеть этакое чудо? Как кот в сапогах с пойманными кроликами. И, разумеется, разузнать как можно больше об охране объекта.

Утром следующего дня большущий рыжий котяра нахально присоединился к строителям, идущим на работу. Был просканирован и под всеобщий хохот пропущен внутрь. От высказанных предположений, что кот тут будет делать, покраснел бы даже беспризорник. Геракл кое-что понял и очень рассердился, я, впрочем, тоже. Кот совершенно спокойно пронаблюдал весь процесс откручивания, накачивания, прожаривания, прикручивания, открывания кранов. Ш-шш, воздух там. Дураков работа обожает, конечно, но зачем откручивать мешок от шланга, а наутро откручивать шланг от цистерны и опять прикручивать его к мешку, моему пониманию недоступно. Ладно, чужой дебилизм – не наши проблемы.

Мешок заводского изготовления, довольно новый, хранится в подсобке. Подсобка не запирается. Всё. Во время обеденного перерыва Геракл выбрался наружу и пошёл домой.

Если мне придётся услышать об этом деле ещё раз, значит, кто-то провалился. И то не факт, что я услышу: после провала идею можно будет похоронить сразу.

В субботу мы с профом и Фернаном полетели на Южный континент изучать охрану «крепости» Каникатти (и до них дошла очередь). Интересно, синьор Кальтаниссетта собирается поступать с Кремоной и Каникатти так же, как с Трапани?

Какого бы летуна выбрать? Не очень маленького: мне нужен обзор, не слишком большого: неестественность его поведения будет бросаться в глаза. Голубей на Южном нет. На Южном есть этначайки. Правда, со своими земными тёзками они имеют очень мало общего. Чайка всегда приносит мне удачу. Найти авантюриста среди пернатых ещё проще, чем среди кошачьего племени; наверное, полёт способствует развитию бесстрашия и презрению к опасности. Эту чайку будут звать Самурай. Самое подходящее для неё имя. Небольшая птичка?! Это издали кажется, что небольшая, на самом деле Самурай покрупнее Кларины, разъевшейся так, что свои вороньи триста лет ей точно не прожить – помрёт от ожирения.

Я весь пропах сырой рыбой, но с Самураем мы поладили. Отлично.

Кресло мы с собой не возим, только усилитель и комплект датчиков. Пришлось экспроприировать кресло стоматолога в нашем посольстве. Кортона – столица компактно расположенных владений Каникатти – принадлежит им вся, это вам не Палермо, с его мешаниной зон и владений. И с его удобствами, системой доставки и прочими радостями. Посол объяснил профу, что даже самые простые вещи приходится привозить с Северного. Что-то такое я уже читал… В истории блаженной памяти двадцатого столетия. За счёт чего же они живут? Надо бы, конечно, поучиться ещё и экономике, но третьего факультета моя голова точно не выдержит. Придется подождать.

Закрываю глаза, вхожу в Контакт, взлёт. Давно я не летал вместе с птицей. У катера возможностей пожалуй побольше, в смысле высшего пилотажа, но – ветер в крыльях не свистит. А вот и Крепость. Море в двух шагах, а эти отгородились высокой стеной. Хм, а что тут чайке может понадобиться? Раз другие чайки не залетают, значит, ничего.

Самурай никак не мог понять, чего я опасаюсь. Ну смотри, птиц, в случае чего, твои перья полетят отдельно! Как объяснить чайке, что такое спираль? Ястребу было бы проще. «Так и летал бы с ястребом», – обиделся Самурай. «Не сердись, это я объяснять не умею или ты плохо понимаешь?» – «Конечно, ты объяснять не умеешь!» Ещё немного и этот тип начнет мною руководить. Мне без него руководителей хватает. Один проф десятерых стоит.

Мы уже почти закончили работу, когда в Самурая выстрелили из бластера. Один из охранников, просто развлечения ради. Половины крыла как не бывало. С громкими криками чайка перевалила через стену и упала недалеко от крепости, почти на линии прибоя.

Здесь мог гулять кто угодно, к несчастью. Пока Фернан доберется до берега, эти гнусные существа, бросающие камни, замучают Самурая до смерти. «Не огрызайся, парень, притворись мёртвым, они отстанут!» – «Разве ты сам мог бы так сделать?» А я ещё считал птиц глупыми! Я не хотел полностью отбирать у Самурая управление, он бы обиделся, а уговорить его сдаться не мог. Поэтому я только забрал себе всю боль (с моей точки зрения, вполне терпимую, с Гераклом и Мышем почему-то всегда было хуже) и дал ему возможность двигаться. Самураю отхватили только самый кончик кости и сожгли перья на одном крыле. Взлететь он не мог, но легко доказал местным мальчишкам, как опасно задевать настоящего бойца. Двое из них ударились в бегство ещё до прибытия Фернана. Остальных он разогнал крепкими подзатыльниками.

Сможет ли проф вырастить новое крыло для чайки? Он сказал, что постарается. А ещё Самураю очень понравилось летать в катере. Новый псих в нашу тёплую компанию, и главное, эту птичку Геракл ловить не рискнет, это точно. Как бы она на него не поохотилась. Нет, Самурай ест только рыбу, и если кот рыбы не ест, то чайка готова жить с ним в мире и согласии. Геракл рыбу, конечно, ест, но сообщать об этом Самураю я не стал.

Глава 15

Кончалась тёплая палермская осень, всё чаще шёл дождь, погожие деньки стали цениться на вес золота. Мы договорились собраться всей компанией и провести субботний день в парке.

Опаздывать можно только девочкам, поэтому когда Гвидо не пришёл через десять минут после назначенного срока, мы забеспокоились. На вызов по комму он ответил.

– Гвидо, ты где? Мы уже собрались.

– Идите гуляйте без меня, – произнес он, как-то пришептывая.

– Гвидо, ты где? – спросил я таким тоном, которому он никогда не мог противиться.

Он назвал улицу и дом.

– Жди, мы сейчас, – велел я и побежал ловить два такси, ребята побежали за мной. Здесь всего-то километра полтора, но так быстрее.

Опять с ним (не-е, что бы там ни говорил Алекс, Гвидо пока ещё мелкий) что-то случилось, и он опять не хочет принимать помощь от друзей.

Гвидо сидел на земле, прислонясь к ограде сквера. Как всегда: «Сам решай свои проблемы». Видок у него был ещё тот: оба глаза заплыли, и он почти ничего не видел, губы были разбиты, и похоже, что Гвидо потерял пару зубов. Какие повреждения скрывались под одеждой, можно было только догадываться.

Лео присвистнул, девочки ахнули.

– Нужен врач, – сказал я.

– Поехали к нам, – предложила Джессика, – папа дома.

Мы подхватили Гвидо под руки и запихнули его в такси. В ответ на ворчание водителя я с таким ледяным презрением обещал ему утроенную сумму по счетчику, что он покраснел и извинился.

Я прочитал фамилию врача на дверях, к которым нас привела Джессика: Террачино. Где-то я её уже слышал. Сейчас это не важно.

Джессика побежала вверх по лестнице с отчаянным криком:

– Папа!

Таким воплем можно на всю жизнь человека напугать; Гвидо, конечно, очень плохо, но он не умирает. Этого папу, пожалуй, напугаешь! Спорю на что угодно, синьор Террачино – военный врач: операции под обстрелом, в джунглях, в болоте… тому подобное. Глаза у него такие…

Объяснять ничего не пришлось, перед нами просто открыли дверь кабинета. Приготовленные заранее вежливые извинения я проглотил: так можно и обидеть.

Синьор Террачино предложил девочкам выйти, а нам помочь Гвидо раздеться. Да-а, в таких синяках и ссадинах я был два раза в жизни: подарочки от бывшей банды Бутса его брошенному протеже, нормальным детям такой опыт ни к чему.

– Нет, – прохрипел Гвидо, – они меня не покалечили… умеют… А то ведь неприятностей не оберешься…

– Кто?! – почти хором спросили мы.

– Ну эти четверо, весной… Только теперь их шестеро.

– Идиоты! – взвыл Алекс. – Нам с тобой надо было не дурачиться, а вбить их в землю по самые уши! Чтобы больше в голову не пришло!

Я был с ним согласен.

– Рэкет? – спросил Лео.

– Чего?

– Ну у нас тоже есть такие, деньги отбирают. Думаешь, зачем я так тренируюсь?

– Понятно, – прошептал я.

Мне стало понятно сразу очень много всего. Во-первых, безопасный район, где живёт Лео, не такой уж безопасный, просто здесь это не так, как я привык. Во-вторых, Гвидо, герой обороны Джильо-Кастелло, конечно, не мог отступить ни перед кем. Поэтому все так плохо и кончилось.

– Девчонок надо отправить по домам, и Гвидо тоже, – решил я. – Как мы будем искать этих?

– Просто, – ответил Лео, – наверняка у них фиксированный район фланирования. Если вы кого-то узнаете – никаких проблем.

В это время синьор Террачино закончил сканирование и осмотр Гвидо.

– Переломов нет, сотрясения мозга – тоже. Остальное – сами видите, – вздохнул он, – сейчас я его обработаю.

Мы помогли оказать Гвидо первую помощь. Измученный, он так и заснул на кушетке.

Врач накрыл его покрывалом и поманил нас в соседнюю комнату.

Девочки бросились к нам:

– Ну что?

– До свадьбы заживет, – успокоил их врач, – девочки могут пока остаться здесь; если вы задержитесь, я развезу их по домам. Не перестарайтесь, ребята! – напутствовал нас синьор Террачино.

– Тут трудно перестараться, – заметил я, – спасибо вам, до свидания.

Когда мы выходили, я услышал, как синьор Террачино спрашивает у дочери:

– Джесси, и который из них твой? Алекс удовлетворённо ухмыльнулся.

– Значит, так, – начал я, – они проведут эту ночь в больнице, согласны?

– Может, лучше в морге? – предложил Алекс.

– Хорошая идея, – невозмутимо подтвердил Лео.

– Я серьёзно!

– Я тоже.

Не только меня скрутило от ненависти.

– Лежачего не бьют, – криво ухмыльнулся я, – его поднимают и бьют, потом опять поднимают и опять бьют.

– Если мы попадемся охране – мало не покажется, – предупредил Алекс.

– Гвидо они не защитили, – возразил Лео.

– Я не предлагаю отказаться, – возмутился Алекс, – просто отметил.

– Угу, – согласился я, – ладно, начнем искать с того места, где мы нашли Гвидо.

Мы ходили довольно долго, пока Лео, знатоку обычаев всякого хулиганья, не пришла в голову замечательная идея:

– Пусть лучше они нас ищут!

– Что?

– Ну если мы будем вести себя понаглее, им сообщат, и они сами прибегут разбираться с теми, кто зашёл на их территорию.

– Я всегда говорил, что ты – гений, – проникновенно произнёс Алекс.

– А как ведут себя понаглее? – заинтересовался я.

– Да, – задумчиво проговорил Лео, – у нас не получится. Можно хотя бы разговаривать погромче. И дорогу никому не уступать.

Дальше мы шли в молчании: орать никому не хотелось. Но прямо посереди улицы и никому не уступая дорогу, Алекс чувствовал себя так неловко, что с облегчением вздохнул, когда они наконец на нас вышли. Прекрасно. Двоих я узнал. Они нас, впрочем, тоже узнали (а! Приятели бедного маленького Гвидо!), но по дури своей решили, что вшестером справятся.

Для начала они собрались загнать нас в угол, чтобы мы не смогли сбежать, мы с удовольствием загнались, а потом быстренько сделали рокировку – они и понять не успели как. «В бою никогда не злись», – часто повторяет сенсей. Я и не злился. Я спокойно вышибал дух из той пары, которая мне досталась. Алекс и Лео поступали так же, и помощь им не требовалась. Минут через десять этих скотов действительно пришлось поднимать, чтобы вдарить им ещё по разу. Я придавил к стенке и придушил их главаря:

– Ты, ублюдок, ещё кого-нибудь тронешь – убью! Он испуганно покивал. Я врезал ему ещё раз. И услышал за спиной:

– Всем стоять!

Мы попались. Неважно. Главное, этих прибили качественно. Я выпустил горло, которое сжимал, и повернулся лицом к городским охранникам. За моей спиной что-то шмякнулось.

Виноватым никто из нас не выглядел, и это очень не понравилось сержанту, начальнику патруля.

– Вызовите медслужбу, а этих – в мобиль, – приказал он.

Мы без сопротивления забрались в машину: огрести электродубинкой никто не хотел, и вообще, попались, так что уж тут…

В машине мы молчали. У каждого на кончике языка висел вопрос, что будет с нами дальше. Но никто не собирался сдаваться и задавать его первым. Если бы кто-нибудь из нас знал, что нас ждёт, уже бы поделился информацией.

В участке нам велели зайти в клетку и ждать. Почему-то мне показалось, что в этом нет никакой необходимости, просто психологическая обработка. Они просчитались, у каждого из нас свой сенсей, и все они настоящие мастера. Поэтому когда офицер городской охраны пришёл с нами разбираться, он обнаружил в клетке трех спокойно медитирующих мальчишек. Вид у него был удивлённый и недовольный: не подействовало.

– Выходите! – приказал он.

Мы вышли. Некоторое время он нас разглядывал. Безрезультатно. Дрожать никто не начал. Я поймал его взгляд и не отпустил: сейчас ты прекратишь тянуть резину.

– Вы знаете, что вы их чуть не убили? – не выдержал он наконец.

– Ну так не убили же, – лениво ответил я.

– Думаете, вам это сойдет с рук, папенькины сыночки?!

Мы переглянулись.

– Классовая солидарность охранников с хулиганами, – заметил Алекс.

– Чего? – не понял офицер.

Истории он не изучал, это шутка для нас троих.

– Назовитесь.

Мы назвали свои фамилии и имена. Офицер поискал нас по муниципальной базе. По-моему, он очень хотел влепить нам лично, но не решился. Очень уж у меня знаменитая фамилия. Да и вид у нас был такой… Готовность сопротивляться, если надо, до смерти. Офицер опять надолго задумался. Ну надоел, зануда!

Наконец он собрался с духом, сел за комп и набрал какой-то номер, как оказалось, профа.

– Генерал Галларате, простите за беспокойство. Лейтенант Аличе, третий участок охраны порядка.

– Я вас слушаю, – раздался голос профа.

– У нас здесь ваш сын с приятелями, мы задержали их потому, что они зверски избивали другую компанию мальчишек…

О том, что их было шестеро, он не упомянул.

– Продолжайте…

– Тех пришлось отправить в больницу.

– Так, ясно. Поверните монитор, пожалуйста. Смотреть в глаза профу на этот раз почему-то было непросто.

– Вы перестали отличать войну от мира? – печально спросил проф. – И вооружённых десантников от детей?

Мы промолчали. Не буду я оправдываться. Не хочу, не здесь… лучше поскорее оказаться дома…

– Лейтенант Аличе, правильнее всего будет, если вы просто сообщите об этом родителям. Я вас уже понял.

– Хорошо, – согласился Аличе, – до свидания.

Он обернулся к нам:

– Вы можете идти, лучше всего – домой.

Не слишком чистая улочка с обшарпанными стенами домов и чахлыми деревцами показалась мне райским местечком.

Почему я никогда не ценил свободу просто пойти в ту сторону, в которую хочешь? Я вдохнул поглубже.

– Естественная вентиляция лёгких, – попытался пошутить Алекс, вид у него был мрачный, мрачнее я его никогда не видел.

Мне тоже, если подумать, веселиться нечему: проф здорово разозлился, чужим это, конечно, незаметно.

– А по-моему, – потянул Лео, – мы всё сделали правильно.

Алекс сразу же приободрился.

– Ну не совсем, – пробормотал он, – но в общем… Мои друзья правы: чего это мы? С какой стати тут такие похороны? Почему это я решил, что проф поверит чьему-нибудь слову против моего? И почему это мы «не совсем правы»?

Мы договорились связаться вечером и разошлись по домам.

В Лабораторном парке я сначала пошел к себе и долго стоял под душем, стараясь смыть кошмарный запах «обезьянника». Желание объясняться постепенно улетучивалось, а может быть, утекало вместе с водой. Простояв под струями горячей воды минут двадцать, я оделся и отправился в кабинет профа.

Он меня уже ждал. Проф немного помедлил – надеялся, что я что-нибудь объясню, потом не выдержал и нарушил молчание:

– Какая муха тебя укусила?

– Их было шестеро!.. – запальчиво начал я.

– Я догадался, что не двое, – с едва заметной иронией перебил меня проф, – они вам все равно не противники.

Ну всё понятно, Алекс тоже именно это и имел в виду. Зачем я так извратил главное правило честной драки – «Поднимают и бьют»?

– Иди, сделай что-нибудь умное, – порекомендовал мне проф.

Я поскорее убрался в парк. И что это за такое «умное», которое я должен сделать?

Вечером я позвонил друзьям: их родители оказались совершенно нормальными людьми! Чёрт! Почему это такое открытие?

С утра я связался с Гвидо. Его здоровьем надо поинтересоваться.

Гвидо по-прежнему пришептывал, но обрадовал меня сообщением, что ему лучше, а пару выбитых зубов ему вставят на днях. Он хотел сказать что-то ещё, но не решался. Я ему помог.

– Гвидо, ты очень хочешь мне что-то сказать, – утвердительно заявил я.

– Э-э, да! Энрик, э-э, м-м, тут мой папа сообщил синьору Террачино, куда прислать счёт… Ты не можешь, ну… Не знаю… Извиниться за меня. Я тут ещё несколько дней дома просижу.

– Хорошо, я понял, не переживай.

– Угу, и ещё мне звонила Лаура. Говорила, что вы попались…

– Только не вздумай извиняться и говорить спасибо, – прервал его я. – Понимаешь?

– Да!

– Вот и умница. Ну выздоравливай.

Летучие коты! Бывают же такие… бестактные! У-у, болван! Как бедный Гвидо его только терпит?

В воскресенье проф старательно меня избегал. Весь день шёл ливень, и я, пофланировав по дому и убедившись, что в высоком искусстве маневрирования мне до профа далеко, смирился и сел решать задачи. Геракл забраться мне на колени (его законное место), он обиделся и ушёл, независимо задрав хвост.

В понедельник проф почти не отреагировал на меня за завтраком. «Доброе утро». – «Доброе утро». Э-э, это уже слишком. Один день – ещё куда ни шло, но больше…

Что же делать? Подкинул бы синьор Мигель нам какую-нибудь работу, тогда профу придётся со мной разговаривать.

Во вторник утром проф совершенно бесцветным голосом разрешил мне после университета заехать в центр. Мне надо было выполнить просьбу Гвидо – извиниться перед синьором Террачино.

Замечательный у Джессики отец: с полуслова всё понял и просил передать Гвидо, что вовсе не сердится. Мои собственные проблемы так просто не решаются.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю