Текст книги "Проклятье скрытых предметов (СИ)"

Автор книги: Ирина Нельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

В правильности своего выбора она убедилась в первой же луже – новая обувь не пропускала воду, ногам было сухо и тепло.

Милочка добрела до центра площади, по привычке выставив зонт с ручкой в виде орлиной головы как щит от ветра.

– Ну-с, попробуем еще раз, – вздохнула она и крикнула куда-то в небо: – Черный Барон, придите, пожалуйста!

Шум дождя был ей ответом.

– Прости, зонтик, видимо, я зову его как-то не так, – повинилась Милочка и побрела обратно в Отель.

Черный Барон ожидал её в холле, на симпатичном диванчике у административной стойки. Милочка споткнулась, недоверчиво ущипнула себя за руку, но нет. Серебряные узоры на роскошном плаще, глянцевая черная волна собранных в низкий хвост волос, бледный царственный профиль – это невозможно было перепутать. Черный Барон пришел в Отель и в ожидании спокойно попивал кофе, не обращая никакого внимания на мнущуюся у лифта парочку.

Милочка подошла ближе, неловко, кашлянула, привлекая внимание. Голова Барона повернулась. Взгляд был пустым, пристальным, каким-то не вполне живым. Чучело кота из дома Коллекционера – те стеклянные глаза смотрели точно так же.

– Это… Извините за беспокойство, господин Барон, – заговорила Милочка и протянула ему зонт. – Вы забыли… И еще…

Сумочка чуть не выпала из дрожащих рук, кармашек заклинило, но карманные часы, которые испортили жизнь Призраку, были добыты.

– В-вот. Тот п-парень их… ну, наверное, немного сломал. И превратился в при-призрака, но вы же сможете вернуть его назад?

Барон, казалось, не слушал – он медленно осматривал шляпку, платье, перчатки… От макушки до кончика туфель. Когда Милочка протянула ему часы, а пустой взгляд скользнул по гравировке с пожеланием вечной любви, он неожиданно качнулся вперед и схватил её за руку.

– Сильвия…

Густой шепот разнесся по пустому холлу, отразился от стен, заполнил мир.

– Сильвия…

Милочка обомлела. Черный Барон обращался к ней.

Глава 7.

Оглядываясь назад, Милочка понимала, что беготня по Городу от одной локации к другой была большей частью бессмысленным трепыханием попавшей в паутину бабочки. И то, что Барон откликнулся на зов, было настоящим чудом. Только вот возникла проблема – он наотрез отказался возвращать себе часы и зонт. К такому исходу Милочка не подготовилась.

Одно хорошо, месяц выдался дождливым, а Черный Барон являлся теперь по первому зову. И Милочка считала пустяком то обстоятельство, что для этого ей каждый раз приходилось облачаться в синий комплект полностью, включая туфли, шляпку и перчатки. Если хотя бы единственная деталь не была надета, зов не работал. То ли Барон не слышал, то ли в полном облачении Милочка больше походила на загадочную Сильвию, за которую он её принял.

– Ты понимаешь, Пенни, он ведь ухаживать начал, – вздохнула Милочка. – Сначала просто кланялся, руки целовал, а сегодня…

– Заказал Отелю доставить тебе завтрак в постель и розу, – Пенни улыбнулась как довольная кошка. – А розу он сам принес и лично в вазочку поставил!

Роза действительно была хороша: огромный крепкий бутон роскошного алого цвета, длинный стебель с парой шипов у изумрудных листьев. В тонкой прозрачной вазочке она смотрелась замечательно. Как и кофе, и блинчики с вишневым джемом, и вообще жест в целом. Пенни лично принесла эту роскошь в номер Милочки, а теперь сидела у неё на кровати и завистливо вздыхала, глядя, как девушка с аппетитом уплетает завтрак.

– Да он же не за мной ухаживает! – не выдержала Милочка и показала на висящее в углу платье. – Без костюма он на меня даже не глянул! А стоило надеть шляпку, перчаточки, туфельки в тон платья – всё! Я сразу стала прекрасной отрадой его очей!

– Ну, это со всеми мужиками так, – философски пожала плечами Пенни. – Они могут сколько угодно кричать, что любят за богатый внутренний мир, но в итоге всё равно выберут ту, что при полном марафете. А если она еще и дура – точно быть свадьбе.

– Да не в этом дело! Он принял меня за какую-то Сильвию! И любит эту Сильвию, а не меня!

– А ты точно знаешь, что ты не Сильвия? – неожиданно выдала Пенни.

Милочка застыла с блинчиком в руке.

– А?

– Ты помнишь своё имя? Прошлое? Я Пенни, но это сокращение для местных, а на самом деле моё имя – Панислава. До попадания в Город у меня была своя закусочная, а жила я в Сербии. Милочка – это ведь тоже прозвище, не имя.

С блинчика в чашку капнул джем, но девушка не обратила на это внимания. Она смотрела на подругу так, как будто ей впервые пришел в голову этот вопрос.

– А я… Не помню, – растерянно захлопали голубые глаза. – Я знаю, что родом с юга Италии, что студентка факультета менеджмента в университете и… И всё.

– Вот видишь! А Сильвия – имя как раз итальянское.

– Это еще ничего не значит!

– Может быть, – легко согласилась Пенни. – Но скажи честно, он тебе нравится?

Милочка смутилась.

– А ты как думаешь? Загадочный брюнет в черном с великосветскими манерами. И ухаживает красиво…

– Вот-вот. Кстати, учти, он ждет тебя внизу.

И на этой многозначительной ноте Пенни удалилась, оставив Милочку в мучительных раздумьях. Впрочем, раздумывать долго не получилось – кофе с блинчиками кончились, а Отель вежливо напомнил о высоком госте, заставив будильник петь: «Он ждет, ждет, не дождется». Милочке пришлось бежать в ванную и одевать свой единственный наряд.

Когда она вышла в холл, Барон поднялся, снял свой цилиндр, отвесил изящный поклон и, поймав затянутую в синие кружева девичью руку, приложился к пальцам чувственным поцелуем. В стеклянном взгляде черных глаз мелькнул дьявольский огонек. Милочка залилась краской, и бледные тонкие губы мужчины дрогнули в довольной улыбке.

– Я… Я хотела прогуляться в библиотеку. Не желаете ли присоединиться? – смущенно пролепетала девушка и мысленно схватилась за голову: «Боже, что я несу? Какая библиотека? Почему не веранда, как вчера?»

Черный Барон, конечно же, присоединиться желал. Он повернулся, взмахнув полами плаща, и подставил локоть. Милочке не оставалось ничего другого, как принять приглашение.

Жители Отеля провожали их пару шокированными взглядами и громкими перешептываниями. Милочка вздохнула. Они появлялись вместе уже неделю, но народ к этому привыкать никак не хотел. От пристального внимания девушка сначала нервничала, затем начала раздражаться. Барон же шел как глухой и слепой, как будто кроме них двоих Отель никто не посещал.

Библиотека находилась на первом этаже, к великому облегчению Милочки. Совместная поездка в лифте была бы слишком тяжелым испытанием, а прогулка помогла собраться с мыслями.

– Господин Барон, и всё же я настаиваю, чтобы вы взяли свои вещи, – сказала девушка, когда они миновали бильярдную. – Это уже не смешно. Хотя бы почините часы. Я обещала Призраку.

Барон не отреагировал, рассматривая Милочку с легкой улыбкой и глядя куда-то сквозь неё. Он вообще предпочитал не слышать тех вещей, которые ему были неугодны. С такой же царственной небрежностью он пропускал мимо ушей слова и о зонте, и том, что Сильвией Милочка не является.

– Прекрасно, – процедила Милочка, выпустила его локоть и остановилась. – Это очень удобно – притворяться еще и глухим, но если вы считаете Призрака виноватым, то учтите – он уже осознал ошибку и раскаялся! К тому же, я обещала ему, понимаете? Я дала слово, что сниму с него проклятье! Если вам нет дела до прочих людей, то подумайте обо мне!

Лицо Барона дрогнуло. Он растерянно свел брови, моргнул, в кои-то веки посмотрев на Милочку, а не сквозь неё.

– Сильвия… – выдохнул он, окутав шепотом весь Отель и схватив её за руки в каком-то умоляющем жесте, но Милочка не вняла.

– Можете оставить мне зонт, хорошо. В конце концов, мы с ним почти подружились, но часы возьмите! Это вопрос моей чести! Значит ли моя честь для вас хоть что-то?

Барон поджал губы, нахмурился и вдруг протянул руку. Быстро, пока он не передумал, Милочка вложила в раскрытую ладонь часы. Барон повертел их, улыбнулся странно при виде надписи от Сильвии, щелкнул крышечкой. Затаив дыхание, Милочка смотрела, как он крутил колесико, выставляя одному ему известное время. Раздался тихий шорох заводимой пружины, щелчок – и секундная стрелка пришла в движение! Черный Барон посмотрел на циферблат, показал Милочке и неохотно засунул часы под плащ, в нагрудный карман.

– Да! – Милочка подскочила. – Спасибо! Спасибо вам!

От избытка чувств она повисла у Черного Барона на шее и звонко чмокнула его в щеку. И этот поцелуй явно примирил Барона с возвращением часов.

В кафе «Алая Роза» молодой человек сорвал с лица опостылевшую маску, с ликующим криком «У неё получилось!» обнял Бармена и выбежал на улицу, под дождь, хохоча и плача.

Глава 8.

Потянулись дни, наполненные дождем, галантными манерами Черного Барона и роскошью Отеля. Иногда, когда дождь едва моросил и из-за туч выглядывало солнце, они выходили во двор и любовались на радугу, но такие дни случались редко. Их постоянным местом встреч была библиотека, где Милочка читала своему молчаливому кавалеру книги. Со временем она и вовсе перестала замечать его молчание – Черный Барон прекрасно умел выразить все свои мысли без слов. Взгляды, жесты, прикосновения… После десятка встреч Милочка удивлялась сама себе. Как она могла принять это выразительное лицо с живыми глазами за нечеловеческую маску? Как другие умудряются этого не видеть?

Самой собой Милочка была довольна. Она приобрела манеры, от частого чтения старинных книг изменилась речь, движения стали грациознее, женственнее. Но Пенни отчего-то эти изменения не нравились.

– Что-то это настораживает, – озабоченно нахмурилась она, зайдя однажды утром в комнату Милочки. – Ты как начала ходить с этим Бароном, сама стала как он. Такая же бледная, отстраненная, глаза глядят в никуда…

– Ох, оставь этот тон, Пенни! Я просто давно не была на солнце.

– Сегодня Барона не зови, а то опять закроетесь в своей библиотеке. Дождь сегодня мелкий. Сходи лучше куда-нибудь, развейся, на людей посмотри. А то скоро совсем про жизнь забудешь. Вон, хоть в ту же "Алую Розу".

После недолгого раздумья Милочка согласилась. Она действительно давно никуда не ходила без Черного Барона. И последние события из жизни Города прошли мимо, а лучше всех информацией владел Бармен.

Зайдя в кафе, Милочка не поверила своим глазам. Полупрозрачная фигура тоскливо вздохнула на бокалом, повернула закрытое маской лицо и махнула рукой:

– Здравствуйте!

Милочка, не отрывая взгляда от привидения, пересекла кафе и плюхнулась напротив.

– Как это? Что случилось?

– Часы, – вздохнула девушка и посмотрела на свои серебристые руки. – Господин в черном забыл свои карманные часы, а я, дура, решила время поправить. Дернула за колесико – и вот!

Милочке показалось, что она находится в каком-то дурном сне.

– А где часы?

Девушка меланхолично ткнула пальцем на полку. Карманные часы с орлом на крышке мирно лежали около неработающего радио.

– Но я же их вернула!

– Вернула, – согласился Бармен, протирая стакан. – Барон зашел снова. Глинтвейн?

Милочка растерянно посмотрела в печальное, скрытое маской лицо девушки.

Черный Барон не хотел принимать часы назад, и ей следовало бы понять, что он избавится от них при первой же возможности. Милочка никак не могла подумать, что, освободив одного человека, она подведет под проклятье другого.

Озарение, ослепительное, чистое, вспыхнуло в голове. Милочка схватила часы и, опрокинув в себя глинтвейн почти залпом, побежала к Марте. Стучать пришлось долго – медиум никак не хотела открывать.

– Черный Барон специально оставляет свои вещи! – выпалила Милочка, едва увидев бледное лицо. – Зонт, часы… А на днях он пришел без шляпы! Он проклинает людей!

Марта нахмурилась и посторонилась, давая пройти внутрь. Милочка с готовностью захлопнула зонт.

Комната медиума ничуть не изменилась. Тот же хрустальный шар с хороводами звезд в центре, те же банки на полках, разве что, прибавилась мышеловка на полу.

Милочка плюхнулась на стул и, не дождавшись, когда Марта устроится в своем кресле, затараторила:

– Он не хотел возвращать себе часы, я его еле уговорила. Он их взял и починил, проклятье с Призрака пало. Кстати, Призрака зовут Майкл, и он теперь помощник Детектива. Но не об этом. Я сегодня пришла в кафе, а там новый призрак! Черный Барон оставил свои часы! Специально! Я хочу его остановить!

Марта даже не изменилась в лице. Она перевела задумчивый взгляд туманных глаз на шар, побарабанила тонкими пальцами по столу и задумалась. В комнате повисло молчание. Милочка нетерпеливо поерзала.

– Ты сможешь помочь?

– В чем? – неожиданно спокойно спросила медиум.

– Ты что, не слышала? Барон проклинает людей! Он…

– Он избавляется от своих вещей, я слышала, – перебила Марта, взмахнув рукой. – Но он делает это не потому, что желает проклясть людей. Он хочет перестать быть Черным Бароном.

Милочка застыла с раскрытым ртом.

– Но… Я не понимаю…

Во взгляде медиума промелькнула жалость.

– Предназначение, Милочка. У каждого человека в Городе есть своя роль. Город отличается от всех прочих мест тем, что не человек владеет вещами, а вещи – человеком. Я не была медиумом, пока не получила свою шаль, хрустальный шар и прочие ведьмовские атрибуты, – она широким жестом обвела свою комнату. – Проводник не был проводником, пока не нашел плащ, фонарь, ключи и карту. Никто не был бы на своих местах без статусных вещей. Даже оборотни и горгульи – это люди, которые получили соответствующие вещи и не остановились, пока не собрали полный комплект. Но у каждого Предназначения есть и обратная цена. У Города правило: чем больше получаешь, тем больше теряешь. Став медиумом, я лишилась смеха, как Тим Талер. Черный Барон получил власть над Городом, но цена, видимо, оказалась для него слишком высока.

Милочка побелела. Она видела своё отражение в стекле напольных часов: длинное платье старинного фасона, шляпка с брошью в виде дрозда, кружевные перчатки… Мэр ей говорил, предупреждал, а она не подумала.

Какова теперь её роль? Приходить с дождем – это цена? Какую часть Предназначения Черного Барона она взяла на себя с зонтом?

– Значит, когда он оставляет свои вещи, то избавляется от части Предназначения? – схватился разум за спасительную соломинку.

Марта кивнула.

– Да. Город дает возможность выбора. Можно не идти до конца, не собирать комплект полностью и застрять в промежуточном состоянии. Так поступил Детектив, не став Полицейским. Но, к сожалению, полностью избавиться от роли нельзя. Вещи… Все вместе они проникают в суть. Потерять их невозможно, а если избавиться… Коллекционер исчез с последним переданным предметом, Милочка. Осталось лишь отражение.

Милочку затрясло.

А Марта смотрела своими туманными глазами, полными понимания.

– Я не смогу его остановить, Милочка. Но ты, по всей видимости, можешь. У тебя его зонт, ты много значишь для него. У тебя есть много путей. Но помни, в конце любого пути ты заплатишь цену.

– Дождь…

– Дождь – это твоя власть. Цена будет в конце.

Пальцы впились в стол так, что побелевшие костяшки стали видны даже сквозь синее кружево. Милочка встала, чувствуя, как кружится голова, и побрела к выходу, не видя ничего перед собой.

Пока она была у Марты, дождь усилился. Тучи загустели, стали темнее, подул холодный осенний ветер. Вода плеснула в лицо, попала за шиворот, и Милочка осознала, что стоит на улице с закрытым зонтом.

Она медленно пошевелила пальцами, глядя, как по кружевным перчаткам стекают капли, не впитываясь, провела по гладкой тяжелой ткани платья, ступила непромокаемой туфлей в лужу и расхохоталась, когда на плече неожиданно лопнул ремешок старой черной сумочки.

– Значит, только сумочка, да? Власть, значит, да? Выбор? – Милочка подняла голову к свинцовым тучам и закричала: – Тогда хватит лить! Достало!

Дождь прекратился резко, как будто кто-то наверху выключил кран.

Глава 9.

Она сидела на разворошенной кровати, закутавшись в пушистый плед. На полу неаккуратным комком валялось платье, в одном углу куковала одна туфля, другая – где-то в клумбе под раскрытым окном. Повезло лишь шляпке – по приходу Милочка опустила её на полку. Перчаток не было видно, и Милочку совершенно не интересовало, куда те подевались. В тот момент ей просто хотелось раздеться.

Отель очень четко уловил её настроение и, как настоящий друг, вызвал в номер Пенни с ведерком мороженого, в которое Милочка вцепилась как в последнюю соломинку. Растрепанная, всхлипывающая девушка орудовала ложкой так, как будто хотела откопать как минимум смысл жизни. Пенни молча сидела рядом и внимательно слушала бессвязный поток мыслей, в который превратился пересказ.

– Вот такие дела, – шмыгнула распухшим носом Милочка, когда немного успокоилась.

– Блеск, – заключила Пенни и, достав вторую ложку из глубин передника, тоже залезла в ведерко. – Ну, что-то подобное я подозревала…

– Пенни, как взрослая умная женщина, скажи, что мне делать? – Милочка умоляюще заглянула в глаза подруге.

– Что делать… – Пенни облизала свою ложку и устремила задумчивый взгляд за окно.

На улице шел дождь, безветренный, беспросветный и сильный, как настроение Милочки.

– Для начала давай определимся, чего ты хочешь.

– Я не знаю-у! – завыла Милочка, уткнувшись лицом в плед. Растрепанные светлые волосы упали на плечи. – Всю жизнь прожить в лужах – кошмар! Я хочу избавиться от костюма, но если я это сделаю, то буду как Коллекционер. А я не хочу закончить как он! И Черный Барон… Он перекладывает Предназначение на других, но оно оборачивается проклятьем. Я не хочу, чтобы он проклинал людей, но и понять его могу! И не хочу, чтобы он страдал!

Пенни вздохнула.

– Ты своего Барона любишь?

– Я не знаю-у! – повторился вой. – Он такой… Такой замечательный, галантный, умный, добрый…

– То есть, ты влюбилась.

– Но он ведь любит не меня, а Сильвию!

– Послушай, – женщина положила руку на плечо Милочки. – Какая разница? Вы уже связаны, Милочка. Зонт ведь стал твоим.

Милочка даже плакать перестала.

– Конечно, ты можешь поступить как барон, подбросить его кому-нибудь, – добавила Пенни. – А можешь оставить всё, как есть, и вернуть зонт, когда он избавиться от остального. Ну чтобы не исчез совсем.

Милочка переваривала предложение Пенни три дня, крутила и так и эдак, и, в конце концов, пришла к выводу, что сначала нужно поговорить с Черным Бароном. Барон пришел сразу, словно стоял под окнами Отеля и ждал.

Он выглядел… Иначе. Черты лица, вся его фигура словно потеряли четкость, странно расплывались, словно кто-то сначала стер его некачественным ластиком, а потом снова нарисовал, прямо поверх пятна. Милочка окинула его перепуганным взглядом и замерла. Шляпы-цилиндра больше не было, как и галстука.

– Барон, – она нервно присела в книксене.

Барон привычно приложился к её руке поцелуем и вдруг выдохнул вполне человеческим голосом:

– Сильвия! Как я рад, что наконец-то могу поговорить с вами!

Милочка вздрогнула и глубоко вздохнула.

– Вы… Вы избавляетесь от вещей. Но этого делать нельзя! Вы исчезнете, когда лишитесь последней вещи!

Барон печально посмотрел на неё. Эмоции угадывались с трудом. Милочка почему-то никак не могла рассмотреть его лицо: глаза, рот, нос, улыбка – всё воспринималось только по отдельности, никак не собираясь воедино.

– Если такова цена за один полноценный разговор с вами, любимая, то я готов её заплатить, – тихо ответил он.

Милочка не знала, плакать ей или смеяться от такой глупости.

– Но зачем мне один разговор, если после него вы исчезнете? Я была согласна и на вас молчащего.

Барон шагнул ближе и вложил ей в ладони круглый медальон.

– Просто я так хотел найти вас и всё объяснить…

Он снова поцеловал ей костяшки пальцев и раскрыл медальон.

У Милочки перехватило дыхание. С черно-белой фотографии в знакомом платье и шляпке с брошкой-дроздом, чинно сложив руки на коленях, смотрела… она сама!

И нет, это была не просто похожая девушка. Монохром, конечно, искажал черты лица, но родинки на шее? Не бывает у людей настолько одинаковых родинок! Даже у близнецов!

– Что это значит? – пискнула Милочка.

Черный Барон осторожно сжал её ладони, отвел в библиотеку и, усадив на диванчик, глубоко вздохнул.

– Вы уже были здесь, Сильвия. В этом Городе.

У Милочки закружилась голова.

– Но… Я из двадцать первого века, а на фото… Платье, украшения… Конец девятнадцатого, не раньше!

– Верно, – в голосе Барона звучала печаль. – Я допустил ошибку, когда выпускал вас из Города, поэтому вы попали не в своё время.

– Хорошо, я мало что помню из прошлой жизни, поэтому не могу опровергнуть ваши слова… Стоп! – осеклась Милочка. – Из Города можно выйти? Как?!

Пальцы нервно сжались на её запястьях.

– Чтобы выпустить вас, мне пришлось стать Черным Бароном. Это единственный статус, который позволяет властвовать над Городом. И нет, больше из Города никто никогда не уходил. Лишь вы.

Черный Барон выдохнул, поднес её затянутые в перчатки руки к губам и медленно поцеловал.

– Я безмерно благодарен Городу за ваше возвращение, Сильвия.

– Но… Почему? Если это правда, почему я вернулась? – пролепетала Милочка. – Это вы? Ведь это вы попросили Город, так?

– Да, – улыбнулся Барон. – Простите. Я безумно скучал.

– Вы! Вы!..

– Я знаю, как жесток мир за пределами Города. Вы были там несчастны, другие сюда не попадают даже по просьбе Черного Барона. Здесь вы нашли своё место, друзей. Безопасность. Сильвия, я сделаю всё, чтобы вы были счастливы даже… – он судорожно вздохнул, но твердо закончил. – Даже если мои чувства больше не имеют для вас никакого значения. Я пойму. Просто… Не уходите.

Он целовал её руки с такой нежностью и был таким беспомощным в этот момент, что все злые слова застряли у Милочки в горле.

– Когда… – голос сорвался на хрип, и она кашлянула, прежде чем продолжить. – Когда мы с вами впервые встретились после моего возвращения в Город, Барон?

– Отчего вы задаете такой странный вопрос?

– Просто ответьте, пожалуйста!

– Здесь, в Отеле, – в полустертых чертах угадывалась улыбка. – Я услышал ваш голос и пришел. Вы так очаровательно пытались вернуть мне часы…

Милочка сглотнула комок в горле и закрыла глаза, проклиная тот день, когда взяла зонт в руки. Она запуталась во всей этой истории как муха в паутине. Всё, что ей осталось – смириться и сложить крылья.

– Вы вернете себе вещи, Барон? – тихо спросила она. – Когда я найду свою сумочку, вы перестанете перекладывать Предназначение на других?

– Да.

Эпилог.

– Моё почтение, Барон.

Мэр сглотнул и с трудом подавил желание поправить шейный платок. Гость в черном всегда наводил на него жуть, не прилагая для этого никаких усилий. Ему всего-то и требовалось возникнуть в холле, пройти мимо секретаря, небрежно кивнув в ответ на вопль о занятости, и спокойно расположиться на мягком стуле. Всего один стеклянный взгляд – и Мэр обливался холодным потом, дергался и суетился, словно нерадивый студент на экзамене.

Черный Барон давил всем своим существом. В нем всё кричало о силе и власти куда большей, чем у любого другого жителя Города. Мэр кашлянул, сбросив оцепенение, и спросил:

– Кофе? Марк прекрасно готовит капучино.

Увенчанная цилиндром голова качнулась в согласии плавно, как на шарнирах. По застывшему лицу скользнул солнечный луч, угодил в глаза да так и остался там. Мэр с трудом подавил дрожь. Ни одно живое существо не могло вынести бьющий в глаза свет с подобным равнодушием. Да еще зрачок совершенно потерялся в радужке… А был ли он там вообще когда-нибудь?

– Кхм, так… Город, да, – произнес Мэр, нервно схватившись за какие-то бумаги. – Благодарю за Больницу. Замечательнейшая Больница, да… Людям не хватает развлечений. Театр может быть? Также нужно что-то придумать с Японским двориком, он слишком близко к Восточному базару… На шпилях Лаборатории снова завелись горгульи…

Барон слушал с бесконечным вниманием восковой куклы. Чашка с кофе равномерно поднималась к его губам и опускалась на фарфоровое блюдце. Неспешно, монотонно, без малейших признаков усталости…

Мэр снова уткнулся в бумаги и настолько ушел в строчки, что не сразу заметил исчезновение солнечного света. Недавно чистое небо заволокли тяжелые тучи, прохладный ветер распахнул окно и вздыбил занавеску. На подоконник упала сначала одна капля, другая, и на Город с тихим шорохом обрушился дождь.

– Дорогая…

Шепот Черного Барона наполнил комнату, заставил задрожать кости внутри тела. И сколько в этом выдохе было радости!

Мэр медленно поднял взгляд от списка.

У окна стояла девушка. С открытого зонта падали капли дождевой воды и стекали по синему платью на ковер. Ручка в виде орлиной головы недобро щурилась. Девушка одним небрежным движением захлопнула зонт, подала руку выскочившему из кресла Барону и аккуратно переступила натекшую с подола лужу. Двигалась гостья величаво.

– Дорогой…

Барон наклонился и поцеловал тонкое кружево перчатки. По розовым губам незнакомки скользнула улыбка, нежная и вместе с тем холодная. Сверкнула молния, блеснула брошь на шляпке – дрозд на ветке черемухи – и Мэр выронил бумаги.

– Душечка!

Темно-серые глаза – точь-в-точь небо за окном – скользнули по нему без малейших признаков узнавания. Девушка горделиво вздернула подбородок и шагнула ближе к Барону, легонько обхватив любезно поданный локоть.

– Госпожа Дождей, сэр. Но вам как Мэру разрешено называть меня Сильвией. Будем знакомы.

Она положила на столик свою сумочку – аккуратный прямоугольник на тонком ремешке. Мэр вздохнул и опустил взгляд, не в силах смотреть на спутницу Барона, прекрасную и неземную.

– Будем знакомы, Сильвия.

Смешливой кареглазой девочки из двадцать первого века больше не было.