Текст книги "Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии"

Автор книги: Ирина Мироненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Заслуживает внимания то, что в работах российских психологов вопросы эволюции человека начали разрабатываться существенно раньше, чем на Западе, и с существенно иных, по сути, альтернативных теоретико-методологических позиций. Представляется, что это различие подходов делает работы отечественных специалистов по сравнительной психологии особенно актуальными в контексте современного развития мировой науки (Журавлев и др., 2017; Ушаков, Журавлев, 2015).

Русская религиозно-философская традиция в плане постановки проблемы личности человека имеет, как отмечалось в литературе, такую особенность: в отличие от западной философии человек не выступает здесь в качестве воплощения индивидуализма. Он всегда понимается как некая «соборность в иерархии бытия». С одной стороны, говорится о целостности и уникальности личности, с другой – о ее подчиненности высшему началу. В центре внимания здесь осмысление предназначения человека, перед которым выдвигаются определенные нравственные императивы, поступки которого соразмеряются с общечеловеческими целями. Вот почему в отечественной философии так сильны религиозные и этические мотивы. «Персоналистски ориентированная русская философия менее всего была озабочена тем, чтобы установить диктат индивида <…> подчинить мир человеку. <…> русская философия, осмысливая предназначение человека, выдвигает перед ним определенные нравственные императивы, соразмеряет его поступки с общечеловеческими целями» (Человек…, 1995, с. 13).

Вот какое понимание человеческой сущности предлагает, например, Михаил Иванович Владиславлев (1840–1890), один из ведущих ученых России в области психологии доэксперименального периода ее развития, профессор, декан историко-философского факультета и впоследствии ректор Санкт-Петербургского университета.

Человек – творение Создателя, часть вселенной, основанной на определенных принципах гармонии. Он вписан в «иерархию», где ниже – животные, а выше – другие, неизвестные формы жизни, отрицать существование которых на основании того, что мы не видим их проявлений, Владиславлев считает неправомерным: ведь и муравьи могут не подозревать о нашем существовании. Человек – часть вселенной, часть этой иерархии. Он от природы наделен «инстинктивными влечениями человеческой души», априорно ему присущими: 1) желание бытия, 2) нравственные принципы и стремления, окончательные цели которых лежат за пределами нашего сознания и отдельного человеческого существования.

«Повинуясь своим влечениям, мы идем по линии, которая заканчивается за сферой нашего существования» (Владиславлев, 1881, т. 2, с. 337), потому что человек стремится к истине, добру и красоте, но в земном существовании абсолютные знание, красота и добро недостижимы. Следуя своим природным влечениям, человек стремится сделать свою жизнь полной, сильной, значительной и прекрасной. Воля – основа человеческого существования, в естественном состоянии она направляет человеческую активность в правильном направлении, заданном ему «нравственным чувством»[2]2
  Владиславлев, получивший образование в Германии, как большинство российских интеллигентов досоветского периода, разделял веру Канта в нравственный закон, априорно данный человеку, он переводил сочинения Канта.


[Закрыть]. Если человек отклоняется от нравственных координат – внутри него создается «ложная личность», как мистер Хайд в докторе Джекиле, что становится причиной страданий. Интересна в этой концепции трактовка проблемы свободы воли. Человек свободен в своих поступках, его воля свободна. Но сущность человека заложена Создателем, изменить ее человек не может. Свобода Создателя, в свою очередь, ограничена – он не может определять поступки человека. Отсюда представление о совести и об ответственности человека. Таким образом, страдание рассматривается как результат собственных ошибок, но не как обязательный атрибут человеческой природы (последнее характерно для западной философии).

Представляется чрезвычайно важным то, что становление психологической науки в России происходило в ситуации острой полемики и постоянного, заинтересованного диалога между двумя этими направлениями, естественно-научным и духовно-философским. Это изначально придало диалектический характер постановке проблемы личности в российской психологии, ибо «цельность в науке – это не монолитное единомыслие, а возможность сойтись в споре, значимость противостояния позиций и подходов» (Василюк, 2003, с. 3).

Этот постоянно – если не эксплицитно, то имплицитно – присутствующий контрапункт препятствовал односторонней, «уплощенной» и внутренне непротиворечивой трактовке сущности личности, что не позволило в дальнейшем снизить в естественно-научной советской психологии напряжение поставленной сверхзадачи монистического материалистического объяснения явлений духовной жизни личности, духовного начала в ней. Благодаря этому стало возможным и быстрое возрождение православной духовно-философской психологии в постсоветской России, после 70 лет декларируемого атеизма и воинствующего материализма.

Биосоциальная проблема и кризис психологии

Каждый период в развитии науки имеет своего рода «визитную карточку» – основную проблему, вокруг которой концентрируются усилия ученых, в русле решения которой возможны максимальные для своего времени научные достижения. Так, психологические исследования в XVII в. концентрировались вокруг психофизической проблемы, проблемы соотношения психики и физического мира, и даже проблема психофизиологическая, проблема соотношения психики и организма, ставилась учеными того времени как психофизическая. Успехи естествознания в XVIII в. послужили причиной выдвижения на первый план проблемы психофизиологической.

Представляется, что «нервом» психологических исследований и теорий периода так называемого кризиса психологии стала проблема биосоциальная. То, что душевные явления зависят от культуры, социального окружения, известно со времен античности. Уже в V в. до нашей эры софисты обратили внимание на зависимость душевных явлений от социально-исторического контекста. Поведение людей рассматривалось ими уже не только как следствие материальных причин, неотвратимых законов, царящих в природе, но и в его зависимости от мышления и речи. Язык и мысль полны условностей и пристрастий, изменчивы и доступны манипулированию. Софисты и позже Сократ положили начало пониманию души как культурного феномена. Линия исследований в русле биосоциальной проблематики может быть прослежена на всем многовековом пути развития психологической науки.

Выготский в качестве основного противоречия, вокруг которого шла борьба теорий во время кризиса психологии, называет противоречие между психологией естественно-научной, объяснительной, и спиритуалистической, понимающей, описательной. Путем к выходу из кризиса он считает разрыв с последней. Таким образом, раскол между двумя психологиями – психологией высших психических функций и психологией низших психических функций, сопровождавший развитие психологии на всех этапах и закрепленный в трудах Декарта, Канта, Вундта, – должен был быть преодолен «движением снизу», распространением естественно-научной методологии на исследования в области сознания и высших чувств. Работы Выготского тем не менее показывают, что он осознавал и другое противоречие, более глубокое и драматичное, чем противоречие между научным детерминистским способом мышления и телеологическим, которое он считал более уместным в литературе и искусстве. Противоречие, вокруг которого незатухающая борьба шла на всем протяжении более чем векового кризиса психологической науки.

«Надо нацело расстаться с недоразумением, будто психология идет по пути, уже проделанному биологией, и в конце пути просто примкнет к ней как часть ее. Думать так – значит не видеть, что между биологией человека и животных вклинилась социология и разорвала психологию на две части, так что Кант и отнес ее к двум областям» (Выготский, 1982а, с. 377). Напомним, что речь идет о том, что психология не должна существовать в качестве отдельной науки, но область ее должна быть разделена между биологией и социологией.

Проблема наследственного и приобретенного, изменяемости и неизменности человеческой психики стала центром психологических исследований ХХ в. как для теоретических школ, так и для практической психологии. Почти все важнейшие достижения психологии последнего столетия представляют собой варианты ее решения. Такова модель Фрейда, где четкое разделение и противопоставление биологического и социального является центральным моментом и представляет собой источник и причину развития и функционирования человеческой психики. Из неприятия представлений Фрейда об антагонизме биологического и социального вырастает неофрейдизм во всех его вариантах и затем гуманистическая психология, в контексте которых были предложены неантагонистические модели взаимоотношений биологического и социального. Нет нужды говорить, что для отечественной школы разработка биосоциальной проблемы была важнейшим и приоритетным направлением. Непосредственное и прямое отношение к проблеме биологического и социального в человеческой психике можно отметить практически во всех крупных разработках в области общей, возрастной, педагогической, дифференциальной, клинической психологии ХХ в.

Постановка проблемы ведущими школами психологии позволяет говорить об определенном социальном заказе, особенно ярко проявляющемся в системе постулатов, лежащих в основе теорий. Идеологическое значение обсуждения было настолько велико и напряжение в этой области настолько сильно, что собственно конструктивное научное обсуждение проблемы изменяемости человека, соотношения врожденного и приобретенного в процессе социализации практически прекратилось, в целом дискуссия между школами стала «затухать», разработка психологической теории велась в рамках отдельных школ, теоретические разработки которых сопоставлялись почти исключительно в практических прикладных работах, эклектически. Таким образом, идеологическая связанность школ в отношении подхода к важнейшей теоретико-методологической проблеме ХХ в. – биосоциальной – послужила важнейшим фактором раскола и так называемого кризиса психологии, продолжавшегося почти столетие, в результате которого психология распалась на отдельные школы, разделенные принципиальными различиями и противоречиями в отношении теории, методологии, самого понимания предмета науки, фактически перестала существовать как единая наука.

Глава 2
Российская психология о биосоциальной природе человека

Основоположники российской психологической школы

Понятия эндопсихики и экзопсихики в теории А. Ф. Лазурского

Большое влияние на разработку проблемы личности в отечественной психологической науке оказал А. Ф. Лазурский, до советского времени он не дожил, но идеи Лазурского, ученика В. М. Бехтерева, учителя М.Я. Басова и В.Н. Мясищева, понимание им личности как активно взаимодействующей со средой системы повлияли на развитие петербургской психологической школы

Для анализа и описания структуры психики А. Ф. Лазурский вводит два основных понятия – эндопсихика и экзопсихика. Под эндопсихикой понимается внутренняя взаимосвязь психических элементов и функций, «внутренний механизм» человеческой личности, ее ядро. К эндопсихике можно отнести такие психические свойства, как темперамент, воля, одаренность. Экзопсихика включает в себя отношения человека к внешним объектам и явлениям жизни. Она отражает внешние окружающие человека условия, обстоятельства, в которых он живет.

Деление на эндо– и экзопсихику не тождественно делению на врожденные и приобретенные свойства, хотя в экзопсихике преобладают прижизненно приобретенные элементы, а в эндопсихике – врожденные. Речь идет о сложных комплексах элементарных процессов и функций, которые определяются в случае эндопсихики внутренними причинами, а в случае экзопсихики – внешними.

В качестве примера А. Ф. Лазурский рассматривает эндо– и экзопсихические комплексы, свойственные парижской богеме начала ХХ в. Эндокомплексом, предрасполагающим к занятиям искусством, является сочетание развитого воображения, повышенной восприимчивости, аффективной возбудимости, развитого эстетического чувства. В качестве экзокомплекса выступают особенности личности, порожденные условиями жизни в больших художественных центрах: молодежь, не обремененная семьей (не на что содержать семью), живущая компанией (одному тоскливо в пустой и неуютной коморке), неряшливая (нет жены и прислуги, которая заботилась бы о порядке), беззаботная (ибо заботиться не о ком), живущая то впроголодь, то устраивающая кутежи (доходы зависят от продажи картин).

Деление по уровням

Лазурский вводит два принципа разграничения по характерам. Во-первых, они делятся на три уровня в зависимости от активности взаимодействия со средой (от пассивных и безуспешных попыток приспособиться до активного переделывания среды обитания). Во-вторых, каждый уровень распадается на ряд типов и разновидностей психологического содержания.

Лазурский полагал, что личностное развитие каждого человека можно сравнить с восхождением по ступеням. В детстве оно происходит быстро, затем замедляется и совершенно останавливается: основное ядро личности окончательно определено, психический уровень определен. Достигнутый человеком психический уровень может быть разным. Он определяется прежде всего природной одаренностью человека, неким потенциальным запасом нервно-психической энергии, активности.

Внешне уровень проявляется в следующих качественно различных особенностях.

1. «Богатство» личности, «общий объем психической продукции», широта и дифференцированность интересов.

2. Сила, интенсивность психических проявлений, результативность и эффективность деятельности. Важно отметить, что оценивается личность не «по среднему» своих проявлений, а по преобладающим, наиболее развитым функциям. Второстепенные свойства у самых одаренных людей могут быть малоразвиты.

3. Сознательность, идейность личности. Мировоззренческое преобладание идейных, «абстрактных» процессов над чувствами. Вслед за Ф. М. Достоевским А. Ф. Лазурский считает смыслом жизни наиболее высокоразвитой личности самопожертвование во имя своих идеалов: «Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности <…> как отдать ее всю всем, чтобы и другие все были точно такими же самоправными личностями. Это закон природы, к этому тянет нормального человека» (Лазурский, 2019, с. 52).

4. «Концентрация» психических элементов, их связанность в единое целое, целостность и единство личности.

Характеристика уровней

Низший уровень в классификации образуют «неприспособившиеся». Влияние среды здесь преобладает, насильственно подавляет слабую эндопсихику. Несоответствие задатков и способностей требованиям жизни таково, что человек не создает и того малого, на что был бы способен в более благоприятной среде. По психологическому содержанию этот уровень может быть классифицирован лишь по эндопсихическим комплексам на типы рассудочный, аффективный и активный, поскольку существенные экзопсихические комплексы не сложились.

Средний уровень в классификации представлен «приспособившимися». Эти люди оказались достаточно способными, чтобы найти себе место под солнцем и приспособиться к требованиям среды. Они приносят пользу обществу и обеспечивают себе комфортное существование. Классификация внутри уровня производится на основе психосоциальных комплексов, объединяющих эндо– и экзопсихику:

а) теоретики-идеалисты (ученые, художники, религиозные деятели),

б) практики (человеколюбцы, общественники, властные, хозяйственники).

Высший уровень составляют личности, интенсивность душевной жизни которых столь велика, что они нацелены на преобразование среды своего обитания. Их особенность – творчество. Лазурский называет их «приспосабливающиеся». Жизнь этих людей всегда полна упорной борьбы, часто им приходится переносить лишения, они хуже устроены в жизни, чем люди среднего типа. Психологический центр их душевной жизни – преобразование мира в определенном направлении, поэтому классификация внутри уровня строится по развитым экзопсихическим комплексам-идеалам:

– альтруизм,

– знание,

– красота,

– религия,

– общество,

– внешняя деятельность, инициатива,

– система, организация,

– власть, борьба.

А. Ф. Лазурский специально рассматривает вопрос о применимости критериев «лучше-хуже» к характеристике уровней. Можно ли считать, что личности высшего уровня лучше, полезнее, чем люди среднего уровня? – Нет. Среди приспособившихся можно встретить замечательных, нравственных и полезных обществу людей. В то же время среди приспосабливающихся встречаются очень вредные, извращенные типы. Критерием моральной оценки, по А. Ф. Лазурскому, может служить не актуальный уровень развития, а стремление личности к повышению своего уровня, к развитию, тот «священный огонь», который один служит мерилом ценности личности любого уровня.

Культурно-историческая теория Л. С. Выготского

Л. С. Выготский выделял в человеческой психике два уровня психических явлений: «натуральные» (низшие) и «культурные» (высшие). Натуральные психические явления имеют врожденный, наследственный характер. К ним относятся, например, функциональные механизмы познавательных процессов (острота зрения, цветовая и световая чувствительность, некоторые механизмы памяти и внимания, скорость сенсомоторной реакции и др.). Формирование этих психических явлений подчиняется законам биологического созревания, законам онтогенеза.

Под культурными, или высшими, психическими функциями следует понимать сложные психические процессы, формирующиеся прижизненно, социальные по своему происхождению, опосредованные по психологическому строению и произвольные по способу своего осуществления. В отличие от натуральных культурные психические явления, которые и определяют в целом «лицо» психической жизни нормального человека, детерминированы социально. Их психологическая структура опосредована «психологическими орудиями» – знаковыми системами, в первую очередь речью, и социально закрепленными способами их формирования.

Формирование высших психических функций подчиняется следующим общим закономерностям.

Вначале они возникают как форма взаимодействия между людьми (например, между младенцем и матерью, когда она учит его называть предмет словом, между учителем и учеником, когда учитель объясняет новый способ решения задачи), т. е. как интерпсихический процесс. Затем по мере овладения деятельностью они превращаются в интрапсихический, внутренний процесс.

Первоначально высшие психические функции разворачиваются как внешняя предметная деятельность, опирающаяся на относительно элементарные сенсорные и моторные процессы (например, арифметике обучают с помощью счетных палочек, которыми непосредственно манипулирует учащийся). Затем перестройка психологической структуры идет по линии свертывания внешних компонентов действий и их автоматизации. Благодаря автоматизации умственных действий, вначале усвоенных как сознательное достижение поставленной цели, становится возможным прогрессивное обучение, надстраивание новых и новых образований над старыми, которые существуют в виде подчиненных слоев внутри нового целого. Эта совокупность явлений носит название интериоризации – превращения внешнего во внутреннее.

Развивая представления Л. С. Выготского о высших психических функциях, А. Р. Лурия разработал и подтвердил опытным путем свою теорию структурно-функциональной организации работы мозга. В соответствии с этой теорией высшие психические функции лабильны, динамичны, изменчивы по своей структуре. Изначально задан здесь только результат, который должен быть достигнут. Средства для достижения цели могут быть весьма различными. При выпадении отдельных звеньев в результате травмы или иной причины они замещаются другими. Каждое звено представляет собой отдельную функциональную психическую единицу и связано с определенной мозговой структурой. Таким образом, субстратом высших психических функций являются сложные мозговые системы, причем каждая из них объединяет множество отделов коры и подкорки. Многие звенья являются общими для нескольких психических функций. Поражение их в результате травмы черепа или органического заболевания приводит к появлению закономерных сочетаний нарушений психических функций, которые описываются как нейропсихологические синдромы.

Таким образом, мозг работает как единое целое, состоящее из множества высокодифференцированных частей, каждая из которых выполняет свою специфическую роль. Непосредственно с мозговыми структурами в рамках данной теории следует соотносить не всю функцию в целом (как это стремились сделать, например, френологи в прошлом, а ныне пытаются сторонники модульной теории мышления, описанной в главе 5), но отдельные, частные психические явления из числа тех, которые Л. С. Выготский относил к натуральным.

Выготский был захвачен проблемой истории становления «высших психических синтезов» – личности человека и его мировоззрения. В психологическом сообществе того времени распространялись идеи историко-генетического подхода к изучению личности. Обобщая достижения мировой психологической мысли, он обращается к работам Э. Шпрангера и В. Штерна. Но особенно его внимание привлекли идеи А. Адлера, которые Выготский перерабатывает с собственных теоретических позиций. Выготский впервые пытается ввести в систему отечественной психологии понятие жизненной линии, осознаваемых и бессознательных жизненных планов. Он позитивно оценивает положение Адлера о целенаправленном характере линий жизни, знаменующем устремленность человека в будущее. По его словам, именно направленность лейтлинии, т. е. центральной «жизненной дороги», на реализацию определяемого самой личностью своего будущего превращает историю жизни человека из ряда бессвязных эпизодов в связный единый биографический процесс.

В работах Выготского фигурирует и понятие «жизненный путь». Содержательное продвижение проблематики жизненного пути требует достаточно разработанной концепции личности и ее развития. Ведь именно личность является основанием всех линий жизни, которые она прокладывает, преодолевая сопротивление меняющихся исторических условий и защищая выбранное ею направление. Выготский пытался выделить стержневые характеристики личности, но целостную ее концепцию он не успел создать. Однако выдвинутые им идеи до сих пор до конца не осмыслены, хотя отдельные важные положения легли в основу крупных концепций современных отечественных психологов. В работах Выготского прокладывание индивидом своей «жизненной дороги» выступает как одно из высших проявлений активности человека, порождаемое, инициируемое им самим.

Понятие активности – центральное в его концепции личности. Активность как ведущая характеристика человека выступает в различных формах. На этапе детства она проявляется в виде инициируемых самим ребенком движений, в его стремлении вырасти, развиться, в очень ранних проявлениях волевых усилий. Категория идущей от индивида активности сопряжена с важнейшей для Выготского категорией воли, с утверждением представлений о воле как основе личности. Выступая против распространенного в психологии своего времени понимания младенца как реактивного существа, ученый подчеркивает: «Младенец – субъект развития» (Выготский, 1982б, т. 2, с. 281). Не культура беспрепятственно вливается в ребенка, но он сам входит в культуру и присваивает себе что-то извне. Внешне развертывающаяся активность неотделима от внутренней психической активности. Любая внешняя операция осуществляется субъектом с помощью внутренних средств.

Активность растущего человека выступает как важная часть содержания введенного Выготским понятия социальной ситуации развития. Подчеркивая социально-историческую детерминацию «социальной ситуации», Выготский разъясняет, что и сам ребенок выступает ее активным участником. Во-первых, растущий человек меняет социальные условия своими действиями. Во-вторых, социальные ситуации преобразуются под влиянием внутреннего отношения к ним и жизненного плана личности. Среди разных форм активности растущего человека, направленной на окружающий мир, особенно важными Выготский считает сотрудничество ребенка со взрослым и коллективную деятельность детей. На основе социального взаимодействия у ребенка возникает способность к самосознанию и самоконтролю. Положение об индивидуально своеобразной переработке и переосмыслении человеком социальной действительности приводит Выготского к фундаментальному выводу о том, что «главным трактом» развития является не столько постепенная социализация, привносимая ребенку извне, сколько постепенная индивидуализация, возникающая на основе внутренней социальности ребенка.

При обсуждении проблем деления жизненной линии растущего человека внимание Выготского направлено на критерии перехода ребенка в новые стадии развития, на анализ содержания возрастных кризисов, на исследование личности подростка 1920-х годов.

Каждая стадия жизни ребенка характеризуется, по Выготскому, определенным новообразованием. Эти новообразования понимаются не в форме отдельных черт личности, а как новый тип ее строения и деятельности, определяющий своеобразие заинтересованного отношения ребенка к миру. В становлении личности проявляются общие закономерности психического развития – гетерохронность (разновременность) созревания различных сторон личности, чередование критических и литических периодов, эволюционных и инволюционных изменений. Указывая, что характеристики личности особенно полно проявляются в переломные моменты ее жизни, Выготский главное внимание уделяет кризисам новорожденности, младенчества, раннего детства (у трехлетних детей), дошкольного детства (у семилетних детей) и в подростковом возрасте. Кризис младенчества порождается тем, что новорожденный, по Выготскому, еще сохраняет психические черты утробной жизни, которые вступают в противоречие с конкретно-социальными впечатлениями и реакциями двух – трехмесячного ребенка. Противоречие это порождает индивидуальную психическую жизнь, которая характеризуется конфликтом между максимальной социальностью младенца и минимальными возможностями его общения со взрослыми. Инициируемые ребенком усилия разрешить этот конфликт, отыскать способы воздействия на взрослого, начать взаимодействие с ним приводят в конце первого года к появлению «аффекта собственной личности». Это острое переживание собственного отличия от реальности окружающего мира образует, по Выготскому, первую ступень развития воли. Именно волю он считает основой построения личности. Дальнейшее развитие воли – источник возникновения феномена своеволия и перехода трехлетнего малыша на новую социальную позицию утверждения и защиты своей автономии. Признание воли, а затем автономии первыми стержневыми образованиями структуры формирующейся личности характеризует нетрадиционный подход Выготского к проблеме развития личности. Через 20 лет к таким же выводам приходит Э. Эриксон, создавая свою эпигенетическую концепцию развития Я человека. Однако для Эриксона и воля, и автономия – это ранние проявления заложенной в природе индивида внутренней программы. Для Выготского же эти новообразования – результат деятельного, а затем и речевого взаимодействия, сотрудничества растущего человека с миром взрослости.

Дальнейшее развертывание волевого начала приводит, по Выготскому, к возникновению более высокого уровня самосознания, самоконтроля. Ребенок стремится занять более высокую и ответственную позицию в обществе. Так возникает кризис семи лет, разрешающийся при поступлении детей в школу. В системе более обширных и разнообразных социальных связей они вырабатывают неизвестные дотоле приемы утверждения своей новой, личностно значимой позиции в обществе. Эта позиция предполагает и новые способы сотрудничества ребенка с особым социальным типом взрослого – с учителем в системе специфической учебной коллективной деятельности.

Последний период развития личности, анализируемый Выготским, – это время полового созревания, эпоха подростничества. Психологические особенности растущего человека в это время Выготский связывает с развертыванием у него мышления в понятиях. Именно оно выступает основой формирования таких высших психических синтезов, как убеждения, мировоззрение, жизненные планы. Совершенствуются приемы овладения собственным поведением и внутренним миром. Среди этих приемов Выготский особенно выделяет практическое изменение окружающей обстановки и введение в ситуацию дополнительных мотивов. Самоорганизуемые действия определяются Выготским как свободные поступки молодого человека, личность которого, по словам психолога, поднимается над плоскостью влечений, потребностей и аффектов. Ключевым моментом в жизни подростка Выготский считает выбор профессии, который стимулируется и социальными требованиями, и личными мотивами стать самостоятельным, осуществить свои возможности.

В трудах Выготского представлен психологический портрет пролетарского, рабочего подростка, к анализу которого, согласно Выготскому, неприменимы выводы современных ему западных коллег, сделанные на основе изучения буржуазного подростка. Задачи становления социалистического общества требовали быстрого включения молодежи в трудовую деятельность.

Свой анализ рабочего подростка Л. С. Выготский строит на основе теоретических и эмпирических работ И.А. Арямова, С. Г. Геллерштейна, И. И. Шпильрейна, А. И. Колодной, П. Л. Загоровского, а также многочисленных исследований, опубликованных в журнале «Педология» и в различных сборниках (например: Вопросы педологии рабочего подростка, 1929; и др.). При описании работающего подростка тема деятельностного преобразования социальной ситуации не получает своего продолжения. Акцент ставится на проблеме приспособления. Именно социально-экономическое приспособление, осуществляемое человеком путем труда, объявляется Выготским потребностью всей жизни человека. Характеризуя рабочего подростка, он подчеркивает, что социальные потребности у него доминируют над созревающими новыми органическими влечениями, которые не вызывают кризиса полового созревания. Вступая в возрасте 17–19 лет в общественное производство, подросток обретает полное классовое самоопределение, обостряется классовая установка, он достигает высокого классового самосознания. Вырабатываются стойкие убеждения, идеалы, этические позиции. Но речь у Л. С. Выготского не идет о дальнейшем политическом, культурном, эстетическом развитии профессионально самоопределившегося подростка. Более того, в своих работах он неоднократно делает вывод о том, что на этапе подростничества развитие личности завершается (Выготский, 1984, т. 4, с. 227; Выготский, 1931, с. 489). Такое заключение расходится с выводами предпринятого Выготским анализа условий позитивных изменений личности молодого рабочего по мере продолжения его профессиональной деятельности. Если личностные особенности и требования труда согласуются друг с другом, то у молодого человека возникают переживания призвания, происходит развитие его способностей и склонностей. В случае же их рассогласования профессиональный труд, по Выготскому, становится источником мучительных переживаний и деформирует личность (Выготский, 1931, с. 463).