Текст книги "Герой магического мира (СИ)"

Автор книги: Ирина Лерх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 11: Моё

Я остановил Драко перед дверями Большого Зала. – Драко. Успокойся. Мальчик заморгал, быстро-быстро дыша. – Успокойся. Драко остановился, закрыл глаза, медленно и глубоко вдохнул. Плечи распрямились, подбородок приподнялся, эмоции чуть притихли. Юный слизеринец взял себя в руки. – Вот и хорошо. – Спасибо... Ассаи. Я улыбнулся, хлопнул паренька по плечу. – Гарольд. Ассаи... это имя не для лишних ушей. Драко вымученно улыбнулся. – И веселее. Ничего страшного не случилось. На этой оптимистичной ноте я открыл дверь и вошел в зал. Драко проскользнул вслед за мной и направился к столу своего факультета. Мое возвращение в компании белобрысого слизеринца не прошло незамеченным. И первым свое возмущение выразил Рон: – Ты где был? Я плюхнулся на лавку на свое место возле Гермионы и на время выпал из реальности, смакуя ясную и чистую ауру девочки. По чувствам словно прошелся легкий теплый дождик, смывая раздражение и недовольство. Мир стал как-то ярче и светлее. Меня даже Рон перестал раздражать, а проглядывающие сквозь иллюзию стропила вызывали лишь легкое недовольство, а не глухую злобу. Ясные чувства девочки действовали на меня словно холодное молодое вино в жаркий день. – Гарри! Я поморщился, отвлекаясь от столь прелестного ощущения, цапнул кусок мяса и перетащил себе на тарелку. – Рон, отстань. Я немного задержался. К мясу присоединилась обжаренная в кляре цветная капуста и румяная картошка. – Ты был у Снейпа? – в голосе рыжего прозвучал откровенный шок. – Ну да. – я пожал плечами, вгрызаясь в сочное мясо. – А этот что там делал? – Рон, вообще-то, Снейп – декан Слизерина. Я налил сока, отхлебнул. Тыква! Ненавижу тыкву! Выплюнув сок обратно в кубок, поставил его на стол и тихо постучал пальцами по столешне. – Чаю, пожалуйста. Черный, не крепкий, с лимоном и сахаром. Холодный. Кубок исчез и мгновением спустя на его месте появилась кружка с ароматным чаем. – Спасибо. Я точно знал, что кобольды меня услышали. Мне не сложно, а им приятно. Все же, эти создания трудятся для того, чтобы мне было комфортно в моем же замке. – Ты... ты как это сделал? Вот неугомонное создание. Я тяжко вздохнул. – Рон, прочитай историю Хогвартса. Очень увлекательная книга! Гермиона проглотила еду, аккуратно вытерла рот салфеткой и спросила: – Гарри, а честно, что ты сделал? – Я просто попросил домовых эльфов заменить тыквенный сок на чай. Я не люблю тыкву. – Я тоже. – призналась девочка. – А я могу попросить? – Попробуй. Гермиона тихонько постучала по столу и попросила: – Можно мне яблочного сока? Кубок исчез, а на его месте появился другой. Девочка осторожно понюхала светлую жидкость, отхлебнула и счастливо улыбнулась. – Спасибо большое! Девочка отхлебнула сока, а потом спросила: – А кто такие домовые эльфы? – Это магические разумные существа. Живут в замке. – ответил я. Гермиона тут же заинтересовалась. – А что они делают? – Все. Уборка, готовка, стирка. Полное обеспечение. – Но... – девочка растерялась. – Они что, слуги? – Нет. – А почему они тогда все это делают? – Потому что они полностью зависят от магии замка. Или от магов, которым служат. – Они рабы? – в шоке спросила малышка. Я укоризненно посмотрел на девочку. – Герми. Они – симбионты. Ты знаешь, что это такое? – Знаю. Но... ты же сказал, что они все делают по дому! – Да. Гермиона, представь, что для этих малышей работа – это смысл жизни. Они не могут лодырничать и ничего не делать. Это их убивает! Девочка задумалась. – Получается, домовые эльфы делают для нас всю работу по замку, а мы... а что мы даем? – Мы даем им дом, свою магию и возможность работать. – я тепло улыбнулся Гермионе. – Дом – это Хогвартс, в котором они могут жить в безопасности. Магия – это то, что дает им жизнь и возможность рожать детей. А работа – это смысл их существования. Для свободного домовика нет ничего желаннее, чем найти себе хозяина и дом. Получить одежду и свободу – это хуже, чем изгнание. Это конец жизни: медленная и мучительная гибель от магического голода. Понимаешь? Гермиона медленно кивнула. – Но это все равно рабство! – Это симбиоз! – Но... – Герми, вот представь, что тебя закрыли в огромной библиотеке, полной редчайших книг. И заставили тебя эти книги читать. Это для тебя радость или наказание? Гермиона счастливо улыбнулась. – Как это может быть наказанием? – Для Рона – может. Вот теперь до нее дошло! – Получается... – девочка запнулась. – А я могу стать для домовика хозяйкой? – Когда подрастешь и окрепнешь – можешь. К нашему разговору прислушивались. Я сузил зону охвата ментального плана, чтобы не словить сенситивный шок или простую перегрузку. Конечно, такая буря эмоций – это приятно и питательно, но я же обожрусь! И так приходится ночами мотаться в домен и сбрасывать излишки энергии, а то ж светиться скоро начну! Да и не все есть хочется, если честно. Вот взять, например, Лаванду Браун. Симпатичная кудрявая девочка со светлыми русыми, практически пшеничными волосами. Миленькая. Голубые глазки, очаровательное круглое личико. Вырастет настоящей красоткой. Но вот стоит глянуть на нее иначе, и миленький образ резко меркнет. Последнее время я заметил, что две наши красавицы – Лаванда и Парвати начали как-то подозрительно на меня коситься. Я уж не знаю, что они там себе понапридумывали, но все попытки со мной “подружиться” я зарубил на корню. Естественно, их это не порадовало, и весь негатив девочки начали изливать на... Гермиону. Признаю, я сам виноват. То, что я иногда залипаю в присутствии Герми, заметили многие. Слишком уж у меня бывает идиотское и блаженное выражение физиономии. Но тут я ничего не могу поделать! Такая чистая душа! Она словно глоток свежего воздуха свободы в трюме корабля-работорговца! Даланаари видит, была бы Герми годиков на пять старше.... Ну да ладно, все еще впереди. Я не сдержал мечтательной улыбки. – Гарри, ты чего лыбишься? – спросил Рон, заглатывая полоску бекона. Улыбка померкла. Я хмуро глянул на рыжего. – Рон, я что, не могу улыбаться? – Ну... ты так это делаешь... – рыжий пожал плечами. – А может я что-то приятное представил? Рыжик фыркнул и уткнулся в тарелку. Скотина завистливая! – Гарри... Гермиона теребила несчастную вилку, как-то смущенно глядя на меня. – Что, Герми? – А когда я буду достаточно сильной, чтобы взять домовика? Чуть дальше вдоль стола раздалось хихиканье. Парвати довольно громко сказала: – Грязнокровка хочет домового эльфа! – Да ей никогда не хватит силы! – поддакнула Лаванда. – Самый слабенький эльф из нее сквиба сделает. Девочки рассмеялись, с вызовом глядя на покрасневшую и растерявшуюся Гермиону. Тихо скрипнул металл: вилка в моих пальцах изогнулась волной. Герми замерла, крепко сжав кулачки, быстро-быстро моргая, не давая появиться слезам. А ментал полыхнул жгучей обидой! Я положил руку ей на плечо, осторожно отбирая боль, даря уверенность и здоровую злость, буквально насильно вторгаясь в верхние слои ее ауры. – Девочки, вам стоит обратиться к словарю и узнать разницу между словами “грязнокровка” и “обретенная”. – сухо сказал я. Эти две дуры лишь пожали плечами и отвернулись. Я прищурился. Их ауры пылали множеством красок, но вот раскаяния или хоть чего-то, его напоминающего не было и в помине. Их слова – это прямое и недвусмысленное оскорбление. И я могу вмешаться, если сама Гермиона не решит им отплатить. Стиснул зубы, тряхнул головой. С каких это пор я пытаюсь найти оправдание или причину для своих действий? Я РЕШИЛ, и этого достаточно, чтобы Я СДЕЛАЛ! Я молча наложил на прекрасную, чистую душу девочки личную Печать, признавая ее своей и заявляя на нее права. Печать оформилась, стремительно опутывая критично важные участки ауры и энергосистемы ребенка, создавая защитный кокон. Рунные знаки легко ложились на ауру, запечатывая доступ в разум и душу ребенка, возводя непробиваемые ментальные щиты, намертво завязанные на мои собственные. Чем мощнее моя защита, тем крепче ЭТИ щиты. Я не потерплю, чтобы кто-то копался в разуме МОЕЙ Гермионы. Пока она – моя подопечная и подзащитная. По мере ее взросления, Печать будет меняться вместе с ней, приобретая новые свойства и изменяя статус носителя. А я ВСЕГДА смогу вмешаться и заступиться за нее. Я признал право и обязанность ее защищать, тем самым взял ее под личную опеку. Правда, ее ошибки – это мои ошибки, но эту мелочь я как-нибудь переживу. Такое сокровище, как Гермиона, я никому отдавать не собираюсь. Сама собой возникла мысль: Печать надо было наложить еще в поезде. Гермиона аккуратно положила вилку на стол, встала, взяла сумку и медленно пошла к дверям. Настроение у девочки испорчено безвозвратно. Я быстро заглотил остатки мяса, выбрался из-за стола, подхватил сумку и пошел ее догонять, бросив на ауры Парвати и Лаванды Марки Неприязни с кратким сроком существования. Пусть на своей шкуре почувствуют, какого это, когда ты всех раздражаешь. Если не одумаются, Марки станут постоянными, а то и дополнятся другими Знаками. Догнать Гермиону удалось уже в коридоре. Девочка шла все быстрее и быстрее, пока не сорвалась на бег. Я догнал ее перед лестницей, аккуратно подхватил за руку и остановил. Еще не хватало, чтобы она споткнулась и упала! Лестница-то длинная. – Герми, стой. Девочка замерла, шмыгнула носом. – Гарри? Настолько искренние удивление и чистая радость полыхнули по ауре, что я не смог сдержать улыбки. Она очаровательна! – Ну чего ты так расстроилась? – я достал из сумки чистый платок, аккуратно стер слезы, текущие по щекам. Девочка всхлипнула. – Они... они сказали... – Миа, успокойся. Они хотели уязвить тебя побольнее, а ты им это разрешила. – Я? Девочка растерялась, недоверчиво глядя на меня. – Ты. Запомни, только ты решаешь, как реагировать на чужие слова. Сейчас ты позволила нанести себе вред. Ты разрешила этим дурам причинить себе боль. Скажи, разве они этого достойны? – Нет! – Тогда не позволяй! Миа, запомни. У чистых маглов никогда не сможет родиться маг! Мы – разные расы! Ты – потомок какого-то Рода. Возможно, в твоем роду есть маги, у которых дар оказался слаб или просто не проявился. Это надо просто проверить. Гермиона растерялась. – Как? – К гоблинам в “Гринготтс” сходи. Они проведут ритуал и скажут, есть ли в тебе кровь магического Рода, а если есть, то какого. – ответил я. – Но мне сказали... – Миа, разве мама и папа не учили тебя не верить чужим дядям и тетям? – с легкой иронией в голосе спросил я. Гермиона густо покраснела, опустила глазки, пряча лицо в каскаде пышных волос. – Глупо вышло. – Ну, дети обычно верят взрослым на слово. – А не надо? – Гермиона. Ты можешь верить своим папе и маме. Они не хотят тебе дурного. Остальным верить нельзя. – А тебе? – неожиданно прямо спросила девочка. – А мне – тоже можно. Я не хочу тебе зла. – и улыбнулся. Подло, я знаю. Моя Печать в ауре девочки способствует повышенному доверию ко мне. И я этим самым беспардонным образом пользовался. Некрасиво? Да! И что? Я достал из кармана расческу и резинку для волос, и протянул девочке. Гермиона удивленно заморгала. – Сейчас у нас гербология. Занятие будет проходить в теплице, а многие магические растения очень... подвижны. Ты же не хочешь, чтобы какая-то зеленая пакость напускала тебе в волосы усиков или семян? Ну или вцепилась шипами или репьями. Девочка ойкнула, взяла расческу и попыталась причесаться. В мантии и с тяжелой сумкой на плече это получалось плохо. Девочка это понимала, смущалась и краснела, но упорно пыталась расчесаться, но добилась только того, что наэлектризованные волосы встали практически дыбом. Я вздохнул, отобрал расческу и резинку. – Повернись. Гермиона покраснела еще гуще. – Гарри, да я сама... – Ассаи. – поправил я, поворачивая ее спиной. – Зови меня Ассаи. Когда никто не слышит. – Ассаи? – Гарри... это имя мне дали родители, которых я не знаю и не помню. – я хмыкнул. – И вообще, Ассаи звучит лучше. Ну, хотя бы необычно, правда? – П-правда. Красивое имя. – прошептала донельзя смущенная девочка. Я медленно расчесывал пушистые каштановые кудри, с откровенным наслаждением пропуская волнистые пряди между когтями. Удержать трансформацию я не смог. Гермиона замерла, фонтанируя смущением, но уже не возражала, позволяя мне медленно вычесывать свои волосы. Печать на ее ауре прижилась практически мгновенно, опутывая тончайшей паутинкой и маскируя ослепительное и такое притягательное сияние чистой души. Я прятал свое сокровище от чужих глаз. Никто не должен узнать, кем на самом деле является эта милая девочка! Когда Печать закончит развертку, аура малышки ничем не будет выделяться. Только я буду чувствовать ее истинную природу. Всегда и везде. Я убрал расческу, тщательно заплетая сложную и очень красивую косу, вплетая в волосы ленту с золотой вышивкой по черному шелку. Любой, кто знает наши символы и этикет, поймет, что значит эта коса. А остальным – не важно. Закончив, я завязал симпатичный бантик и, довольный, отступил на шаг. Когти и клыки еле-еле убрал! Надо бы приучить девочку к таким, гм, особенностям моей внешности, а то удерживать трансформацию в ее присутствии становится все сложнее. Работающая Печать практически постоянно транслирует мне эмоции и пьянящее ощущение ее души, а у меня и так контроль хромает на все лапы. – Вот, так лучше! Гермиона медленно повернулась, ощупала руками косу, густо-густо покраснела. – Спасибо. – Да не за что! Пошли, провожу к теплицам. Я внаглую подхватил ее сумку, притворно охнул. Весу действительно было ОЧЕНЬ много, хоть я его практически не чувствовал. – Миа, ты почему не купила себе безразмерную сумку с чарами уменьшения веса? Чуть отошедшая от смущения девочка опять залилась краской. – Я не знала, что такие есть. А в школе уже поздно было. Я покачал головой, копаясь в своей сумке. Наконец, я нашел искомое и вытащил коричневую сумку. – Держи. – Но, Га... Ассаи! – Бери, у меня их еще есть! А ты таскаешь кучи книг! Поверь, удобнее будет. Я проверял. И влазит много: сюда целую библиотеку впихнуть можно. Этот аргумент ее добил, и девочка, смущаясь, взяла сумку. Я помог ей переложить вещи и описал, как правильно пользоваться обновкой. Ее старую сумку я под шумок забрал, свернул и сунул в личный пространственный карман. Будет личная вещь для ритуала поиска, если вдруг мне это понадобится. Крохотная прядка каштановых волос заняла свое место в пространственном кармане. Потом отнесу в Домен и сделаю парочку амулетов. Я довольно улыбнулся, подхватил девочку под локоть и повел за собой. До теплиц мы добрались первыми. Наш преподаватель, Помона Спраут, уже была на месте и возилась с каким-то весьма... м-мм... активным растением. Зеленое существо бурно возмущалось, шевеля листиками и пытаясь спрятать плоды, но женщина быстро подавила сопротивление растительного монстрика и срезала чем-то не приглянувшуюся веточку. Гермиону эта борьба так впечатлила, что она непроизвольно погладила косу и с искренней благодарностью мне улыбнулась. А я нагло и беззастенчиво пользовался ее чувствами, укрепляя Печать и накладывая полный комплект защитных чар и Меток, что не мог сделать раньше, ведь девочка не пылала ко мне особой приязнью. Сейчас же ЛЮБОЙ демон, вампир, оборотень, фейри или другое способное видеть подобные знаки существо будет знать, что этот ребенок находится под личной защитой Дитя Хаоса. Иногда подобный знак оберегает надежнее всех щитов вместе взятых. Тем более, столь лакомую добычу, как смертного ребенка с чистой душой. Гермиона теребила ремень сумки, как-то странно на меня глядя. Я вопросительно выгнул бровь. – Что-то не так? Девочка замялась, а потом тихо-тихо сказала: – У тебя клыки... – Ой! – проведя языком по зубам убедился, что снова упустил контроль. – Извини, я иногда не удерживаю контроль. Клыки исчезли. Я виновато потупился. – Ассаи, почему у тебя клыки? Ты же человек! – Я БЫЛ человеком, Герми. – я пожал плечами. – Ты что, вампир? – Кто? – я рассмеялся. – Нет, что ты! Клыки – это просто побочный эффект. Я чуть не помер в детстве. Меня вылечили, но вот на память остались клыки и когти. Ну, когда я выхожу из себя или сильно нервничаю, я не могу удержать контроль, и они проявляются. – А... это – навсегда? – Ну да. А тебе не нравится? – наивно спросил я, смущенно глядя ей в глаза. Девочка покраснела и потупила глазки. – Тебе идет, честно. Просто как-то... непривычно. – Да ладно. – я беспечно отмахнулся. – Зато не помер. А когти, так это вообще удобно. – я вытянул руку и продемонстрировал девочке длинные загнутые черные когти. – Правда, пока привык, часто сам себя царапал и колол. А потом ничего, приноровился. Гермиона осторожно тронула пальчиком коготь, пощупала острие. – Крепкий! – Ага. – И острый. – Ну да. – я улыбнулся, убирая когти. – Ты только другим не говори, а то еще напридумывают всяких гадостей! Особенно Патил и Браун. Они же потом такое расскажут, что я сам себя бояться буду! Девочка улыбнулась. – Не расскажу. Умница девочка. Ты меня видела, так что я могу уже не так опасаться утратить контроль над своей внешностью. А через годика три-четыре я войду в силу и обрету полный контроль над своим телом. Конечно, окончательная перестройка завершится не скоро, но хотя бы таких проколов больше не будет. Неожиданно меня посетила одна здравая мысль, и я спросил: – Слушай, Герми, меня после уроков Хагрид пригласил на чай. Пойдешь к нему в гости? Девочка растерялась. – Хагрид? – Ну, наш лесничий. Классный дядька, тебе понравится. Он очень добрый, только верит всему, что говорят. Так что ты не сильно обращай внимания, если его заносить будет. Он нас на перроне встречал. Большой такой, лохматый. – Я помню. Он же великан? – Полувеликан. Ты не смотри что он такой страшный. Он очень добрый. – Ты думаешь? – Я знаю! Ну так что, пойдешь? Ему приятно будет. Немного поломавшись для приличия, девочка согласилась. Вот и чудно! Я пообещал зайти за ней без десяти четыре, и на этом свернул разговор. Как раз начали подтягиваться наши однокурсники. Рон попытался было ко мне примазаться, но я уже работал в паре с Герми, так что рыжий остался в гордом одиночестве. Гербология прошла весело. Профессор Спраут сегодня показывала нам, как правильно подрезать магические растения и в качестве пособия вручила брыкучую зеленую тварь со смешным названием мшанница. Небольшой кустик, покрытый короткими круглыми пушистыми листиками, в спокойном состоянии действительно выглядел, словно был целиком покрыт мхом, но стоило почуять угрозу, как эта пакость сворачивала листики в трубочку и крепко прижимала к стебелькам. И ощетинивалась длинными и острыми колючками. Нам надо было срезать листики, покрытые голубым пушком. Они шли на лечебные мази и как раз требовались в наше больничное крыло. Растение оказалось очень сильным, вертким и КОЛЮЧИМ! В конце концов, плюнув на все, я выпустил один коготь и быстро посрезал нужные листики режущей кромкой, расположенной на внутренней стороне когтя. Герми за этим безобразием очень задумчиво наблюдала, а в конце урока сообщила: – Действительно, очень удобно. Я был прощен, и странности моей физиологии приняты. Все же, показать сейчас – правильно. Девочка еще не вышла из того возраста, когда верят в сказки. Ее жизнь в одночасье изменилась: она оказалась волшебницей, узнала о мире магии и теперь учится в лучшей в Британии (и единственной) школе Магии и Волшебства. Что на этом фоне мелкие странности знаменитого однокурсника? Еще одно чудо, не более того. Это потом, когда она повзрослеет и познакомится с этим миром ближе, узнает истинные возможности местных магов, потеряет свою доверчивость и наивность, вот тогда эти же когти и клыки воспримутся куда иначе. И я мог бы стать в ее глазах тем, кем и являюсь – монстром.

Глава 12: Новые цели

Занятия закончились, и детки разошлись по общежитиям. Я отвел Гермиону в гостиную Дома Гриффиндор и отправился искать Драко. Белобрысого без присмотра оставлять не стоило. Мальчишка, несмотря на хорошие мозги и воспитание, оставался ребенком импульсивным, да и головой пользовался не всегда сразу, и не всегда по назначению. Одно хорошо – молчать он умел, а Непреложный Обет не даст любому мало-мальски грамотному легиллементу выпотрошить память. Долго искать пацана не пришлось: Малфой бесцельно бродил в холле недалеко от входа в подземелья. Что характерно – на этот раз не один. Сквайры мялись у стены, с каким-то недоумением следя за своим сюзереном. Я подошел к Малфою, игнорируя неприязненные взгляды однокурсников и шепотки учеников других Домов. – Драко. – Гарольд. – мальчик приветствовал меня. – Винсент Крэбб, Грегори Гойл. Сквайры на мое приветствие лишь вежливо кивнули, а в глазах – непонимание и опасение. Видимо, белобрысый сделал им накачку. Сказать правду по понятным причинам не мог. Любопытно, чего он им наплел? Я вопросительно выгнул бровь, перевел взгляд на сквайров. Драко немного поколебался, но все же твердо и уверенно кивнул. Забавно. Он настолько в них уверен? Или они ему так нужны? – Ты не занят? Драко качнул головой. – Идем, кое-что покажу. Накинув простейшие чары отвлечения внимания, я постоял пару минут, пока аркан не начал действовать, а потом потянул парней за собой. Вел я их в старую часть замка, давным-давно закрытую от посещения, попасть в которую можно через зачарованный барьер наподобие входа на платформу девять и три четверти. Самый смак в том, что барьер располагался посреди стены прямо в коридоре недалеко от главного холла, арка прохода даже орнаментом выделена. – Как попасть на платформу нашего поезда помните? Неожиданный вопрос выбил мальчишек из равновесия. Винсент на меня покосился как на идиота, но ничего не сказал, только молча кивнул. Я усмехнулся и кивком указал на стену. В глазах – непонимание. Я усмехнулся ехиднее, и... по локоть засунул руку в каменную кладку. Какие у них были глаза! Первым очнулся Драко. – Что там? – Там, Драко, настоящий Хогвартс. А не гостевое крыло. Малфой проникся. Пристально всмотрелся в мою физиономию, потом пощупал арку, ожидаемо не найдя в ней физической опоры. – Можно? – Нужно. Белобрысый подумал, помялся, и шагнул в стену, крепко зажмурив глаза. Сквайры молча прошли вслед за сюзереном. Только Грегори как-то растерянно глянул мне в глаза. Я безмятежно улыбался. – Иди, не бойся. Гойл моргнул, шмыгнул носом, но в стену вошел. Бочком, постоянно поглядывая на мою безмятежную физиономию. Драко все же гадина мелкая! Он только что подставил обоих парней под Непреложный Обет или под коррекцию памяти, притом – сознательно. Осмотрев коридор, я убедился, что аркан работает как положено, и шагнул в стену. На той стороне меня встретила буря эмоций и замершие в столбняке мальчишки. Ну да, контраст разительный: голая каменная кладка привычного замка и облицованные мраморными плитами коридоры Хогвартса-настоящего. Пол покрывали цветные гранитные и базальтовые плитки, сложенные в сложном рунном орнаменте, и сами по себе обеспечивали чистоту коридоров и долговечность покрытия. Пока узор не разрушен, пол будет существовать практически вечно. Ну, или пока не истощится Источник, на котором построен замок. Аналогичный узор вился по мраморной отделке стен, потолок исчезал в плотной иллюзии затянутого облаками неба, и серо-стальные тучи прекрасно гармонировали с белым мрамором, серым гранитом и черным базальтом. Светильники – простые белые магические шары, плавающие вокруг якоря, поблескивали серебром и бронзой, прекрасно освещая коридор, не оставляя и намека на те густые тени, что захватили жилую часть замка. – Ну как вам разница? Мой голос вывел пацанов из ступора. Сквайры молчали, растерянно хлопая глазами, непроизвольно сбившись в стайку вокруг не менее растерянного Малфоя. Драко же, будучи чуть более подготовленным морально, сглотнул комок и тихо-тихо спросил: – Что это за место, Ассаи? Я вздохнул, укоризненно посмотрел на шокированного мальчишку и ответил: – Это обычный коридор. – Но... – Драко, ты читал дневник? – Только начал. – мальчик покраснел. – Дочитаешь – не будешь задавать глупых вопросов. – Ассаи! Сквайры на такое обращение полыхнули удивлением, но промолчали. Умные ребята. – Что, Ассаи? Я откровенно издевался, и Драко это прекрасно видел. – Винсент. Грегори. Принесите ему Непреложный Обет. Лица у сквайров синхронно вытянулись. – Драко? – Иначе он ничего не расскажет! Парни помялись, но, все же, запинаясь, поклялись сохранить узнанное в тайне. А Драко, эта маленькая сволочь, довольно ухмылялся. – И чего ты так довольно лыбишься? – ворчливо спросил я. – Врать не придется. – Придется. – Но не им. Тут возразить было нечего. – Круг Защиты сформирован полноценно? – Да, со всеми ритуалами. – Драко хмыкнул. – Я бы не стал их заставлять принести Обет, если бы мы просто были друзьями. Я кивнул. – Ассаи, а что ты хотел мне показать? – Вот это и хотел. – я ухмыльнулся. – Настоящий Хогвартс. Это чтобы ты быстрее поверил тому, что читать будешь. – А... – он запнулся, не зная, как бы правильно сформулировать мысль, крупными буквами написанную поперек физиономии. – А это ты сам должен решить. Для себя. У тебя врожденный дар некроманта. Будешь ты его развивать или закопаешь в землю – тебе решать. – А кто меня будет учить? – Учителя мы найдем. – отмахнулся я. – Мы? – переспросил пацан, а на его роже я прямо-таки прочитал имя наставника. – Ну да. Я же в школе сижу и никуда отсюда не денусь. Видимо, что-то я все же упустил, потому что физиономия у Малфоя была слишком уж скептическая. – Не верю! – Во что? – Что ты при желании никуда отсюда не денешься! Я рассмеялся. – Когда я должен дать ответ? – В течение недели. Дар надо развивать, иначе он захиреет, и ты никогда уже не сможешь раскрыть истинный потенциал. – Я согласен! Эк он впечатлился риском потери дара! Самое страшное, что я не соврал. Дар действительно со временем может захиреть. – Что, уже? – фальшиво удивился я, выразительно подняв брови. – Я не хочу терять свой дар! – Все же, подумай. Некромантия – искусство... кровавое и неприглядное. И изучать ты его будешь на реальном практическом материале. – Ты... – Драко сглотнул. – Я. – Но... Я вздохнул, потер виски. – Драко, на планете живет несколько миллиардов людей. Неужели ты думаешь, что найти труп – это такая проблема? Драко задумался, впечатлился цифрами и осторожно спросил: – А искать не будут? – Надо знать где брать. Рожи у парней вытянулись, я тяжко вздохнул и пояснил очевидные вещи: – Драко, если бы ты интересовался реальным состоянием дел в родном мире, ты бы знал, что такое “страны третьего мира”, где ни на мгновение не прекращаются довольно кровавые конфликты. И уж там-то трупов порой больше чем живых. – вздохнув еще тяжелее, я осуждающе покачал головой. – Как вы вообще можете быть настолько... ограниченными?! Мальчишки растерянно переглянулись. – Поясни. – Драко. Вот ты, потомственный аристократ. Что ты можешь мне рассказать о том, что творится в родном мире? Не только в магической его части. Пацан растерялся. – Вот о чем я говорю. Вы совершенно не знаете, как живет подавляющая масса разумного населения планеты. Как вы вообще можете считать себя хоть в чем-то лучше, если вы даже сравнить не можете! Это – просто позорно! Вы отстаете в развитии от остального мира не то что на десятки лет... на сотни! И тешите себя иллюзией, что вас не смогут уничтожить... – А могут? Я фыркнул. – Да легко! Вы же полностью утратили все знания по боевой магии и ритуалистике! Да о чем я... то, чему учат сейчас в школе на протяжении семи лет, это уровень курса подготовительных занятий для маглорожденных магов, чтобы подготовить их к поступлению в Хогвартс! А вы этим гордитесь! Пожалуй, только алхимия еще не совсем померла, но и это – ненадолго. Такие гении, как Северус Снейп, способные самостоятельно изучить зельеварение и стать Мастером в таком возрасте, рождаются раз в поколение, если очень повезет! А ведь Снейп ведет ВСЕ более-менее серьезные исследования в Англии! А если с ним что-то случится? Малфой стоял бледный как свежевыпавший снег, а в ментальном плане билась паника и откровенный ужас. Сквайры стояли растерянные и подавленные, с тихим ужасом в глазах. Мальчики идиотами не были, воспитание получили хорошее. Вот что-что, а пользоваться головой аристократы своих детей учили. Драко не потребовалось много времени, чтобы увидеть пропасть у своих ног. Вот только по малолетству он не мог оценить ее истинных масштабов. Хотя, того что заметил и понял, хватило, чтобы напугать его до истерики. – Но... можно же что-то сделать? – Можно. Если захотеть. Малфой сглотнул, болезненно поморщился. – Они не захотят. Их все устраивает. Папа много говорил о Министерстве и Министре. – юный аристократ поежился. – Они не признают ошибку. Папа часто... ругался на глупость и... бездарность. – А тебя все устраивает? – Меня? НЕТ! Я... я не хочу видеть, как мы теряем магию! Я едва смог сдержать победную улыбку. Никуда теперь пацан от меня не денется. Он САМ! ДОБРОВОЛЬНО! будет требовать, чтобы его учили. Он сам надавит на папашу и выбьет то, что для этого потребуется. Он сам, без напоминаний с моей стороны, займется агитацией и психологической обработкой своих однокурсников, ведь магия – это основа их благополучия, ось этого крохотного мирка, смысл жизни. Пропадет она, и чем станут эти надменные аристократы? Да ничем! И мелкий Малфой прекрасно это понимал. Не зря мне Раш говорил, что правильная мотивация – это половина дела. Некрасиво так играть на страхах ребенка? Несомненно! Но я не солгал ни единым словом. Я не преувеличивал. Просто высказал свои выводы, сделанные после анализа истории и нынешнего состояния магического мира. Если я в чем и ошибся, так это в мелочах, возможно, в сроках окончательной деградации магов. И мальчик это понял. Теперь мне не придется его уговаривать, убеждать, врать и выкручиваться, чтобы получить его помощь. Ради магии Малфой сделает ВСЕ! Я встретил полный ужаса взгляд вейлы. Магическое существо в облике человеческого ребенка. Интересно, знает ли он сам о своей сути? Сомневаюсь. Стоит ли рассказать? Стоит. Но не сейчас. – Ассаи... что будем делать? – Учиться, что же еще. – я вздохнул. – А вам еще надо будет узнать внешний мир. Вы как в резервации живете. Ну или как зверьки в зоопарке. Подобное сравнение молодым магам не понравилось, но возразить они не посмели. Вот только ментальный план полыхнул обидой и злостью. – Да ладно вам. Чего обижаться, если так оно и есть? – Мы не зверьки в зоопарке! – Но вы из своей золоченой клетки не вылезаете! Вот ты, Драко, часто ли выходил в настоящий Лондон? Драко растерянно заморгал, но головой покачал. – Вот то-то и оно. – Что ты предлагаешь? – Предлагаю вам погулять на каникулах по внешнему миру. Отец отпустит? Драко задумался и неуверенно кивнул. – Если ему объяснить – да. – Условия те же. – я пожал плечами. – Да и сквайрами не помешает заняться. У них нет ни подготовки, ни навыков, ни нормального оружия. Случись что, и будет не маг-аристократ с двумя защитниками, а три беспомощных мальчишки. – А ты? – уязвленно спросил Грегори. Я вздохнул, посмотрел на него и мягко ответил: – А я могу в любое мгновение свалить в Домен моего наставника, и никакие антиаппарационные щиты мне не помеха. А еще я умею убивать разумных существ. То, что я ими регулярно питаюсь, я решил не уточнять. Зачем травмировать их хрупкую психику подробностями гастрономических предпочтений Детей Хаоса? Ну подумаешь, я периодически отлавливаю низших сородичей с целью перекусить? У каждого свои заскоки... – А... – Грегори. – тихий голос Драко заставил паренька заткнуться. – Помолчи. Я согласен с Ассаи. Учиться надо. Мы многое потеряли. Отец рассказывал, что маги древности могли намного больше, чем мы сейчас. Например, Косой переулок. Никто сейчас не может повторить такие чары! Только чемоданы и можем зачаровывать, и то, по готовым чарам. А как они работают, как их изменить или улучшить – этого уже никто не знает. И так почти во всем. Библиотеки разграблены, книги уничтожены, маги убиты. Мы теряем знания очень быстро! Даже то, чему нас учат сейчас, и то, чему учили наших родителей, сильно отличается. Нас учат меньше и хуже. А что останется нашим детям? Ничего! Я не хочу, чтобы мои дети стали маглами с палочкой! – Им это не грозит. – По сравнению с магами прошлого мы уже маглы с палочками! – По сравнению с магами прошлого даже Дамблдор – магл с палочкой. – сухо заметил я. – И я не говорю о монстрах вроде Мерлина. Ну или мастерах как Годрик Гриффиндор, который мог одним желанием оставить на месте крупного города пузырящееся озеро лавы. Или о той же Пенелопе Пуффендуй. Очаровательной леди, способной поднять высшее умертвие на голой силе воли или создать костяного дракона-лича как одну из линий обороны обычной школы. – Костяной дракон? – невнятно булькнул Винсент. – В школе? В какой? – В нашей! Физиономии ребят вытянулись. – Драко, потом прочитай им о символах школы. – с тяжким вздохом произнес я. – О Страже и Ужасе Хогвартса. Страж – это василиск, созданный Салазаром. Он должен охранять школу и защищать ее учеников. Но сейчас зверюга спит. Вроде. – Вроде? – подозрительно переспросил Драко. – Не проверял. – А Ужас? – Ужас Хогвартса – это костяной дракон-лич, который хранится в стазисе где-то в катакомбах под замком и пробуждается к... гм... жизни из Большого Ритуального Зала. Мальчишки смотрели недоверчиво. Ну да, сложно поверить, что под родимой школой спит такая радость. – Вы герб школы хорошо помните? Ребята кивнули. Синхронно так, уверенно. – И что под ним написано? – Draco Dormiens Nunquam Titillandus. – тихо-тихо прошептал Драко, заметно бледнея. – Не буди спящего дракона. – Да... не буди спящего дракона. – я потер ноющие виски, хмуро рассматривая мальчишек. – Дракон-лич такой силы, запитанный на мощнейший источник, да еще и введенный в стационарные защитные системы как атакующая боевая единица... Это... это что-то непередаваемое! – А для... – Драко запнулся, неопределенно махнув рукой, не зная, как спросить, будет ли опасен дракон для меня. Конечно будет! Немного. – Такая нежить опасна. В ней голой силы столько же, сколько в состоянии выжать магический источник школы! Одно ограничение. Эта тварь не может далеко удаляться от места привязки. – Далеко – это сколько? – подозрительно уточнил Грегори. – Ну, километров сто она покрыть может. – Диаметром? – с тем же подозрением спросил Малфой-мелкий. – Радиусом, Драко. А за зону подпитки без прямого приказа она не полезет. – А если прикажут? – Тогда полетит. Только сил у нее будет столько, сколько вложила ее создательница. Если учесть, что ваяли эту пакость в порыве вдохновения в восемь рук четыре величайших мага того времени... да еще и доспехи на этой твари зачарованные... да там не дракон-лич вышел, а жуть полная. Сам почитаешь. В дневнике есть описание Ужаса Хогвартса. – Получается, что школа почти непобедима? – задал довольно интересный вопрос Грегори. О! Дошло! – Если знать, как пользоваться защитными и атакующими системами – да. Особенно сейчас. Но кто об этом знает? Или вы считаете, что Великий Светлый Волшебник всея Британии поднимет для защиты школы нежить? – я хмыкнул. – Или пустит в дело атакующие контуры, которые целиком построены на боевой, темной и очень темной магии? Или, тем более, некромантии? Драко фыркнул. – Вот и я так думаю. – А знаешь, что самое печальное? Малфой вопросительно выгнул бровь. – А сейчас никто не умеет пользоваться всем этим богатством. Даже Дамблдор. Я уже молчу про то, чтобы все это повторить! Мальчики молча на меня уставились. Я тоже молчал, с интересом наблюдая, как сменяется одна эмоция другой, четко отражаясь на выразительных мордашках и в мимике тела. Вот Драко оценил масштабы потерь: смазливая физиономия вытянулась, глаза расширились, отражая всю глубину настигшего шока, кожа резко побледнела, да так, что голубые ниточки вен придали смазливому пацану вид свежеподнятого умертвия, заиграли желваки, чуть дернулся глаз, едва заметно подрагивали кончики пальцев. Винсент просто стоял с отвисшей челюстью и паникой в глазах. Грегори насупился, крепко сжав кулаки, глядя исподлобья и со злостью. Реакцией парней я был доволен. Мальчики вполне осознали, насколько глубока пропасть, в которую катится магический мир, они достаточно перепугались и теперь преисполнены желанием бороться за свое будущее. – Драко, я разрешаю рассказать о том, что ты узнал своим друзьям. Только не говори, от кого. Не думаю, что я – это... достойный источник знаний для аристократов. – Я могу показать дневник? Умный пацан. Сразу понял, на что я намекаю. – Можешь. Но думай, кому. Драко обиженно засопел. Я хмыкнул, Малфой усмехнулся. Этот белобрысый змееныш отлично понял, ради чего я этот разговор затеял. И эта цель была понятна и приемлема, а значит, пригодна к исполнению. – Когда начнем? – Завтра. – С чего? – С общей физической подготовки. Лица парней вытянулись. Я не выдержал и заржал. – Драко! Ну мне не веришь, у крестного спроси! Хороший маг должен быть физически развит и уметь за себя постоять. Особенно... м-мм... некромант и химеролог. – Почему? – недоуменно спросил он. Я вспомнил свое обучение, особенно, некоторые яркие моменты и со вздохом пояснил: – Потому что если ошибешься, ты должен смочь отбиться от своего же творения или, на крайний случай, выполнить сто первый прием боевого мага! Малфой заморгал с удивлением на роже. – Сто первый? – Быстрый бег с препятствиями на длинные дистанции. – с каменной мордой пояснил я. Драко поперхнулся, ошарашенно глядя на меня. Грегори и Винсент тихонько захихикали. – Бег? – Бег. Поверь, неуправляемый голодный зомби очень... м-мм... добавляет скорости и... м-мм... проходимости. Прямо крылья отрастают! Драко скептически осмотрел меня. – У тебя же и так есть крылья. Сквайры удивленно переглянулись. – Крылья у меня появились не так давно. – ворчливо буркнул я. – А вот первого зомбака Раш заставил меня поднять в семь лет. Я тогда допустил ошибку в управляющем контуре. Так что бегал я долго. – А... – А он сидел и ржал, наблюдая за нашими догонялками с крепостной стены! Зато изгнанию я научился за десять минут! Этот садист мне его вслух описал, когда я очередной круг делал. На всю жизнь запомнил! – А зачем он... – А я тоже возмущался, что магу не надо заниматься воинскими искусствами. – поморщился, пожал плечами. – Зато, когда у меня в очередной раз поднялась неуправляемая нежить, я успел смахнуть ей башку на одних рефлексах. Тогда понял, зачем магу владеть оружием. И держать его под рукой во время таких ритуалов. О несуществующие Боги и Престолы Хаоса! Вот меня на пафос пробило! Я тактично умолчал, что башку я смахнул будучи во взрослом и хорошо развитом теле, а не в виде этого заморыша. И первая нежить, гонявшая меня по двору, была обычной крысой. Хотя покусала она меня преизрядно! А еще я немного соврал: сражаться я люблю. – А разве мечом можно упокоить нежить? Я призвал один из своих клинков. – Таким – можно. А мальчики завороженно смотрели на черный, словно сама тьма, адамантовый клинок скимитара, покрытый мелким рунным письмом. Слишком большой для моего нынешнего тела, но на такую мелочь пацаны внимания не обратили. – Нравится? Мальчики молча кивнули. Синхронно так. На полном автомате. – Я подарю вам подобное оружие, если вы сможете достойно им владеть. И когда научитесь нормальной магии, а не этим ущербным ритуалам. Мои слова ребят задели за живое, но они смолчали. Только Драко стиснул зубы, сдерживая себя, не давая сказать то, что само просилось на язык. Я улыбался, поигрывая родным и привычным клинком, а ребята непроизвольно следили взглядами за мелькающей режущей кромкой, поблескивающей в свете магических светильников. Наконец Драко смог обуздать свой норов и резко, словно подводя черту, сказал: – Мы готовы с завтрашнего дня приступить к занятиям. – Отлично. Я договорюсь с учителем. Малфой удивленно моргнул. – Ты что думал, я вас буду учить? – со смешком спросил я. Мальчик кивнул. – Нет, что ты. – я улыбнулся. – У меня таланта учителя нет в принципе. – достав из сумки блокнотик с черной обложкой, я протянул ее Малфою. – Возьми. На него наложен аналог протеевых чар. Смажь кровью руну на обложке, чтобы он на тебя настроился. Мальчик кивнул, забрал блокнотик. И подвис. Я достал из пространственного кармана новенький, еще ненастроенный атам из простого серебра, молча протянул пацану рукоятью вперед. Малфой уколол палец, чуть поморщился, мазнул по декоративно оформленной руне. Кровь мгновенно впиталась, обложка быстро посветлела и засеребрилась: артефакт подстроился под нового хозяина. Неинициированный атам тоже изменился, настраиваясь на хозяина: на лезвии появились бледно-голубые руны, камешек в рукояти поменял цвет на голубой. – Когда я начну писать, блокнот подаст сигнал. Его услышишь только ты. – Драко оторвал взгляд от артефакта, моргнул, медленно кивнул. – Атам оставь себе. – Атам? – Ритуальный нож. Атам, атаме, атейм, атхам, называй как нравится. – я покачал головой. – Чему тебя вообще учили? Малфой поморщился. – Я уже понял, что ничему. – Не расстраивайся. У нас еще семь курсов впереди. Будет время научиться. – А как же уроки? Я достал из кармана небольшой значок и показал его мальчикам. – Это ключ к аудиториям настоящего Хогвартса. На некоторых есть чары, которые позволяют изменить течение времени в пределах одного помещения: ускорить или замедлить его. Вставать мы будем в шесть утра, и сразу идти сюда. Готовьтесь. Скоро у нас в сутках будет по тридцать шесть часов. На этом радостном заявлении я закруглил разговор. Время приближалось к четырем, и мне надо пошевелиться, чтобы успеть зайти за Гермионой. Малфоя я оставил в компании Кровавого Барона, призрака Дома Слизерин, знакомиться с истинным замком. Забавно то, что привязанные души попасть на закрытую часть смогли только после моего прямого разрешения. До этого они просто не видели и не замечали скрытые помещения. Когда я призвал привидений, они сперва удивились, а потом... такого накала эмоций от давно лишенных тел я никогда не ощущал! Такой искренней, ничем не прикрытой радости и счастья! Духи помнили Хогвартс в дни его величия и видели его нынешний. Они могли сравнить, и закат великой школы больно ударил по давным-давно умершим магам. Даже Пивз, эта пакостная скотина, плакал от счастья! Самым натуральным образом! Из глаз полтергейста катились призрачные слезы, испаряясь в то же мгновение, как срывались с острого подбородка. Впервые я ощутил... неловкость, что ли... Столь искренние и сильные чувства... Они смотрели на меня, словно я подарил им нечто бесценное, нечто такое, что они уже давно утратили... Нечто бесконечно важное... А я, как последний идиот, не мог понять, что же такое я им преподнес! Только и мог что стоять и глупо хлопать глазами. Тихий писк будильника на наручных часах вернул меня в реальность и привлек ко мне внимание мальчиков и духов. Часы эти вместе с планшетом подарил Раш. Массивные, со стрелками и электронным табло, широкий прорезиненный ремешок с металлическими вставками, на обороте на металлической крышке логотип фирмы-производителя, номер модели, упоминание о водоустойчивости, срок жизни батареи и страна, нет, планета-производитель. Из какого мира Раш их упер – понятия не имею! Вещь очень удобная, хоть и увесистая. Но мне нравились. А уж какие были глаза у магов, когда они увидели сей агрегат! И тускло светящиеся защитные руны, предохраняющие чувствительную электронную начинку от хаотических микроколебаний констант. – Это... что? – Драко, это – часы. Ну не мог я удержаться и не подколоть малого! – ЭТО? – Это. Кстати, прямой пример, что могут сделать маглы, и чего лишены маги. – я ухмыльнулся. – Ну ладно, мне пора, а вы тут пока осмотритесь. Барон, присмотрите за ними? Призрак величественно кивнул. – А... ты куда? – Меня Хагрид на чай пригласил. Схожу, узнаю, чего ему надо. – я заметил, как перекосило физиономию Драко. – Я бы тебя пригласил, но... – я развел руками. Малфой коротко кивнул. Я попрощался с ребятами, попросил призраков отвести их в гостиную Дома и сбежал. Мне надо многое обдумать. Сегодняшняя встреча прошла... нормально. Я получил что хотел, дал парням пищу для размышлений. Они согласились заниматься. А я в который раз задался извечным вопросом “А нафига оно мне надо?”, ответ на который я до сих пор не нашел. Ну да и демоны с ним, с вопросом. Я осторожно высунулся из арки, осмотрел коридор. Никого. Впрочем, это не особо удивительно, ведь занятия закончились, и ученики младших курсов сидели в помещениях своих Домов, а старшекурсники уже умотали развлекаться в деревушку Хогсмит. Выбравшись из арки, я поправил мантию и бодро потопал к гостиной Гриффиндора, где меня должна дожидаться Гермиона. Полная Дама благосклонно кивнула, услышав пароль, и огромное полотно отъехало в сторону, открывая небольшой узкий арочный вход в гостиную. Черный, между прочим. Который для обслуги. А мы через него как через парадный заходим. Кошмар. Я прошел в арку, за спиной тихо встала на место картина, а я услышал то, что мне совсем не понравилось. По нервам плеснула обида и злость. Гермиона. Печать еще не вошла в силу, да и мои собственные способности не так велики, как хотелось, а потому ощутил эмоции девочки я только тогда, когда прошел за защитный барьер. Похоже, малышку опять достают. Я без единого шума зашел в гостиную и застал донельзя занимательную картину: Гермиона стояла ко мне в пол оборота, нахохлившись и сгруппировавшись как перед броском в атаку, кулачки крепко стиснуты, губки поджаты, глаза так и сверкают... от накопившихся слез, но глухая злость не дает им пролиться на глазах обидчицы. В этой роли выступала все та же Лаванда, а вот Патил в конфликте не участвовала, но с интересом за ним наблюдала. Браун стояла ко входу практически спиной и, вполне естественно, меня не заметила. И продолжила говорить: – Ну вот, без пяти четыре, а Поттер что-то не спешит за тобой заходить. – в голосе Лаванды яду было столько, что ее впору переименовать в Кобра. – Хотя, что я удивляюсь? Кому нужна в компании заучка-бобриха? Или ты поверила, что наш герой тебя на свидание пригласил? Вот... дура! Я медленно, но тщательно гасил вспышки гнева и волну ярости, поднимающуюся в душе. Мне нельзя сейчас сорваться. Она же еще ребенок. Злобненький, конечно, но ребенок. Пока. Пока нельзя. Ни бить, ни, тем более, убивать. А хочется. Но Герми не поймет. Никто не поймет. С каждым мгновением жгучей обиды, щедро выплескиваемой Гермионой на мои расшатанные нервы, мир все яснее окрашивался красным. Меня, наконец, заметили. Первыми сей любопытный факт обнаружили рыжие братцы. Потом заметила Гермиона. Да и все остальные тоже. Только Лаванда не видела, поскольку стояла ко мне спиной. Герми что-то попыталась сказать, но только хватанула воздух. Молча. Со слезами на глазах. – Что, сказать нечего? – едко, с высокомерным удовлетворением полюбопытствовала белобрысая гриффиндорка. Сокурсники медленно начали рассасываться по углам. Я стоял... спокойно. И улыбался. По-доброму. Можно даже сказать... ласково так. Вот только Гермиона что-то побледнела, и обида потихоньку сменялась... опасением? Она меня опасается? Кровавый туман медленно рассасывался, позволяя мне вернуть над собой контроль. Благо хоть догадался иллюзию натянуть, чтобы клыки скрыть. – Чего молчишь? Едкий голос вновь всколыхнул багровую муть. И тут, чудо или провидение, но подали голос близнецы: – Повернись. – Дура! Лаванда запнулась и резко развернулась. Встретила мой добрый-добрый взгляд. Ойкнула. И неожиданно заискивающе улыбнулась: – Ой, Гарри! Я проглотил ругательство, глубоко вздохнул. – Гермиона, ты собралась? Девочка медленно кивнула, все еще с недоумением и опаской. Плохо! – Идем, а то Хагрид будет ждать. Герми очнулась от ступора. – А мы разве не опоздали? – Не переживай. Хагрид приглашал к четырем, а не в четыре ровно. Пошли? Я протянул девочке руку. Она какое-то мгновение меня рассматривала, а потом согласно кивнула, вложила мне в ладонь пальчики и позволила вывести себя из гостиной. Накинув на Гермиону аркан невнимательности, я выпал в Нереальность, стоило только нам скрыться с глаз однокурсников и оказаться на лестнице, ведущей к выходу из гостевого крыла в лестничный колодец. Родная стихия приняла меня, мягко покачивая на несуществующих волнах, но гнев и злость не унялись, они обострились и кристаллизировались, опадая ледяными кристаллами ярости. Мне нужна разрядка. СРОЧНО! Иначе я не сдержусь. Когда-нибудь не сдержусь, и древние камни Хогвартса щедро окропит кровь. У Дурслей меня сдерживало кровное родство. Здесь – только здравый смысл и остатки самоконтроля. В памяти всплыли тугие волны детской, искренней, жгучей обиды, растерянное миленькое личико, полные слез карие глаза. Полный превосходства и предвкушения взгляд, брошенный на меня. Тихое злобное рычание сорвалось с губ. Короткий прыжок, я отдалился от внешней границы Домена, тщательно сдерживая свою силу и щедро выплескивая в ментал яркие эмоции обычного человека: страх, отчаяние, безнадежность. Они придут! На такое они все сбегутся... не придется за ними гоняться! Они меня не разочаровали. Родное, вечно изменчивое и непостоянное пространство Нереальности взбурлило: мелкие твари Хаоса шли на запах вкусной пищи, на аромат смертной души. А я с огромным трудом удерживался на грани трансформации. Еще рано. Еще немного. Низшие уже окружили меня бурлящим голодным коконом, продавливая защитный барьер. Хотите жрать? Сейчас будем жрать! Щиты осыпались с тихим звоном, полыхнув волной чистой силы, чтобы собраться вновь непроницаемым барьером. Но дальше и намного большим, замыкая охотничью сферу. А меня корежила болезненная и сладостная волна трансформации: тело резко укрупнилось, вытянулось, набирая массу. Развернулись огромные шипастые крылья, грудная клетка раздалась, заныл позвоночник, вытягиваясь в мощный хвост, с хрустом сформировались вторые колени и выгнулись в обратную сторону. Кожа уплотнилась, мгновенно прорастая прочной, словно хаоский адамант чешуей, естественной броней укрывая гибкое тело единственного истинного хищника Нереальности – Дитя Хаоса в боевой ипостаси. Я потянулся, с наслаждением ощущая привычную силу и гибкость родного тела, не скованного смертной оболочкой. И без промедления атаковал, наотмашь хлестнув по ближайшему хищнику, чувствуя, как когти легко погружаются в неподатливую плоть низшего демона, с натугой вспарывая прочную шкуру и разрывая мышцы. Тварь заверещала. Меня омыло серебряной кровью демона хаоса, а я убрал барьер, позволяя жертве узреть, на кого она подняла лапы. И кто ее убивает. Паника, ужас, смятение и жажда убивать ударили по моей и так не слишком стабильной психике, и я сорвался в кровавый угар. Я не стал призывать оружие и доспехи. Это же не бой... это охота. Я вонзил клыки в нежное подбрюшье, резко рванул, выпуская потроха. В рот полилась искристая, пряная кровь. Сглотнул, в один глоток выпивая жизненную энергию жертвы. Выплюнул кровоточащий шипастый клок мяса. Резко прыгнул, всей массой обрушиваясь на бьющегося о незримый барьер падальщика, сминая прочный панцирь. Тварь хотела жить. В меня вцепились конечности, резко сдавили. Я впился в склизкое щупальце и с удовольствием начал рвать его на куски. Медленно, наслаждаясь воплями и агонией твари. Что же ты дергаешься? Ты же хотел моей крови и плоти! Когда-то такие как ты чуть не угробили меня, когда я по малолетству высунул любопытный нос за защитные барьеры Домена. Щупальце неопрятными лохмами расплывалось в пространстве, медленно поглощаемое моей аурой. Я не сдерживал себя, активно поедая любую энергию в зоне охвата. Демоны, Дети Хаоса... все мы лишь энергия. И сильнейший пожирает слабейшего. Вместе с душой или без нее. Все зависит от пристрастий. Я выплюнул мерзкую, прогнившую душу низшего, обожрав с нее жизненные силы. Пусть валит! Отлежится где-то за Ободом, нарастит мяско и снова попрется на охоту в верхние стабильные слои. Я убивал. С упоением, с наслаждением, чувствуя, как трещат под когтями чешуя и прочные панцири, как лопается природная броня и ломаются кости. Серебряная кровь залила меня с головой, испаряясь от прикосновений Нереальности, холодя тело в распаде, пополняя мой и так переполненный резерв. В бок ударил костистый шип. Чешуя треснула, боль отрезвила, вернула способность соображать здраво. Я оттолкнул растворяющийся в пространстве труп, поднырнул под выпад хвоста. Рывок, сомкнутые в щепоть пальцы проламывают серебристую чешую, и рука по локоть входит жертве в бок. Низший задергался, по мозгам ударил ментальный ор. Да! Это БОЛЬНО! Больно, когда из тебя заживо вырывают куски плоти! Мерцающий прыжок за спину, двумя руками полоснуть когтями, взламывая естественную броню. Когти скрежетнули по пластинкам, высекая искры. ЕЩЕ! И ЕЩЕ! Добавить магии в удар! Тварь заорала, чешуя поддалась! Меня попытались стряхнуть! Удар, треск костей, низший задергался и осел. Рывок, одно крыло поддалось, хрустнула кость. Еще рывок! Еще! Кости трещали, тварь орала, пространство Нереальности шло волнами, а я медленно, с наслаждением отрывал мелкому хищнику крылья. Серебристая кровь толчками плескала из раны, медленно рассасываясь в Хаосе. Тварь уже не брыкалась, только тоненько скулила. Барьер не выдержал напора перепуганных низших и с тонким звоном лопнул. Монстрики разной степени опасности и уродливости порскнули в стороны, уходя на глубинные слои Нереальности. Ярость и бешенство опадали, очищая разум от накопившегося за эти дни напряжения. Чужая кровь холодила губы, распадаясь, легкой дымкой силы втягиваясь в мой резерв. Кровавый угар ушел окончательно. Я спрыгнул с полудохлой твари. Поднял ее башку за костяной гребень. Всмотрелся в полные ужаса и паники глаза. Во все семь глаз насмерть перепуганного монстра. – Благодари Сюзерена за шанс. Проваливай! Низший меня понял, булькнул благодарность, замерцал и исчез, проваливаясь куда-то за Обод. Я чувствовал его путь. Мог бы проследить, догнать и убить: раненая тварь оставляла четкий след. Но... пусть уходит. Кто знает, может сегодняшнее поражение сдвинет что-то у него в мозгах, и низший сможет начать развитие, выберется из ямы деградации. Разум у него был. Я видел его в перепуганных глазах. Разум, пусть и замутненный. Но страх и отчаяние прояснили его. Достаточно, чтобы низший понял мои слова. Раз понял... пусть живет. Без надобности я не убиваю разумных. Нет. Я не убиваю без желания. Окружающее пространство бурлило от мелких падальщиков, подбирающих останки уничтоженных мною тварей. А я наслаждался прохладными потоками энергии, омывающими мое тело и душу. Злость утихла, ярость еще тихонько тлела. Но она всегда со мной. Усмехнулся. Сменил ипостась, очищая себя от серебряной крови демонов Хаоса. Забавная картина: мелкий одиннадцатилетний пацан в черной мантии мага посреди разорванных в клочья монстров Нереальности. Я не смог сдержать улыбку. Как обманчива внешность нашего народа! Сила медленно, неохотно уходила за щиты. Исчезла давящая аура. Потихоньку пропали эманации родной первоосновы. Я закрывался за мощными щитами, запирая свою силу, свою ауру и истинный уровень дара. Нельзя возвращаться в отраженную реальность в таком виде! Мимо проплыла серебристая капелька крови. Я подхватил ее пальцем, медленно растер по коже, наблюдая, как материальная энергия всасывается организмом. Но ни единой вспышки не выбилось за щиты. Все. Успокоился. На какое-то время мне хватит сил удерживать себя в рамках контроля. Усмешка искривила губы. Раш прав: родной мир отлично разовьет мой самоконтроль. Если я не сорвусь и не принесу в него Всеизменяющего. Шуганув мелкого паразита, я настроился на зов родного мира и аккуратно покинул Нереальность, тщательно следя, чтобы не протащить вместе с собой на волне перехода какую-то дрянь. Я появился за спиной девочки, снял с нее аркан, просканировал пространство. Никого и ничего. Хорошо. По чувствам ударила умирающая магия этого мира, яркие эмоции чудесного ребенка, стоящего на лестнице передо мной, бурление ментального плана в гостиной, и всеподавляющая мощь древнего, прошедшего осознание замка. Впервые я столь ясно и четко ощутил Хогвартс. Его силу, его... эмоции, если можно так назвать мыслеобразы, которыми чувствовал замок. Старая школа пристально за мной наблюдала. Это я знал давно. Чувствовал незримую слежку. А вот теперь понял, почему. Магическое здание чувствовало мою природу. Хогвартс ЗНАЛ, ЧТО Я ТАКОЕ! Он знал, и это знание заставляло его переживать. Замок чувствовал мой гнев и едва сдерживаемую ярость. Я не мог от него закрыться, ведь он – МОЙ замок. Я его хозяин. И Хогвартс это тоже знал. Он ждал возвращения истинного хозяина, он был рад его возвращению, но опасался меня. И правильно опасался. Я опасен. Опасен в своей нестабильности, в слабом самоконтроле, в порывистости и непосредственности, которую еще не вымыло время. У меня нет моральных стопоров, присущих местным детям. Единственное, что удерживает меня – это собственный разум. Мои желания и решения. Хогвартсу нечего зазря переживать. Я потянулся к настороженному разуму школы, сбрасывая на него свои мысли, ощущения от мира, от погибающей магии, от рушащейся ауры, подкрепляя тускло горящей в душе яростью. И древний замок ответил. Я едва устоял на ногах, когда в мой разум полилась лавина странных образов, ярких ощущений, отголоски восприятия мира, еще более нечеловеческого и недоступного для смертных, чем у меня. Школа жаловалась! Школа банально ябедничала, вываливая ответившему на ее призыв хозяину все свои тревоги и заботы, подробно описывая, что и где НЕ ТАК! Хогвартс жаловался на иссякающий источник, на паразитов, пирующих на его ранах, на прохудившиеся барьеры, на гибнущих животных в Запретном Лесу, на спящего мертвым сном Стража, на расплодившихся акромантулов, пожирающих зверье, на кентавров, не нарочно пакостящих своими ритуалами и портящих защитный периметр, на... да на многое жаловалась школа. На преподавателей и директора. На смотрителя, едва способного справляться со своими обязанностями несмотря на поддержку школы. На учеников, сующих носы в нежилые уровни и подвергающих себя опасности. Можно перечислять долго. Но я стоял и терпеливо ждал, пока Хогвартс не закончит жаловаться. Наконец замок унялся, омыв меня приязнью и легкой опаской. Школа меня признала. И это просто замечательно! Я осторожно упаковал то, что вывалил на меня замок. Ночью разберу. В тишине и спокойствии. А то по общему воздействию это напоминало неслабый ментальный удар. – Гарри? Тоненькая ладошка аккуратно коснулась моей руки, возвращая в реальность. Передо мной стояла встревоженная Гермиона. – Ты... – Герми, все хорошо. – я улыбнулся. – Просто я очень разозлился. Надо было успокоиться. Девочка с сомнением в глазах кивнула. – Идем? – Идем. Я подхватил тонкие пальчики и потянул ее за собой. Лестница послушно привела нас к выходу из школы, разом втрое сократив путь. Хогвартс был рад помочь. Огромные створки дрогнули и разошлись, выпуская нас во двор под лучи вечернего солнца. На дворе все еще было светло, хотя легкий привкус сумерек уже чувствовался: свет более рассеянный, тени смягчились, но углубились, тая в себе саженцы того мрака, что захватывает мир ночью. Запретный Лес вставал стеной. Хижина Хагрида казалась на его фоне маленькой и какой-то игрушечной, огромные тыквы на грядках за хлипким заборчиком нагло рыжели во всю свою растительную силу, намекая на приближающийся Самайн, который местные маги уже позабыли, заменив странным праздником Хэллоуином. Каким-то непонятным гибридом языческой бурды и христианских верований. Взгляд зацепился за долговязую фигуру, мнущуюся у огромных тыкв, и весь благостный настрой рассыпался. Рон. Что здесь делает Рон? Вяло колыхнулась злость, но так и не поднялась ярость, щедро задобренная кровью. Сейчас я пребывал в на редкость добродушном состоянии, и был готов даже Рона терпеть. Ладно уж, буду считать его противовесом к Гермионе. Так сказать, для баланса. Девочка тоже заметила рыжего и, естественно, удивилась. – Рон! Пацан дернулся, услышав крик Герми, нашел нас взглядом и расплылся в улыбке. Что удивительно, эмоции полностью соответствовали внешнему виду. Рон действительно был рад нас видеть. Хм... – Привет, Рон! Рыжик несмело улыбнулся. – Привет, Гарри. – А ты что тут делаешь? – Да меня Хагрид тоже на чай приглашал. – пацан замялся. – Но мне одному идти страшно. – честно признался он и густо покраснел. Эмоции полностью подтвердили слова рыжика: он и правда опасался полувеликана. А зря. – Да ладно, Рон! Он же добрый! Мальчик скептически на меня посмотрел. – Правда. Он добрый, хоть и выглядит страшным. Пошли. Я бодро потопал к бревенчатой хижине, вынуждая Гермиону идти за мной: я все еще крепко сжимал тонкие пальчики девочки. Рон что-то булькнул в ответ, но пристроился в кильватере. Дом Хагрида – обычный деревянный сруб, состоящий из сеней и большой комнаты. Перед дверью на гвозде висела пара галош, рядом – лук в сайдаке со снятой тетивой, тут же – три колчана со стрелами, а чуть дальше – тяжелый массивный арбалет почти с меня размером и куча болтов к нему. Оружие довольно грубое, но им часто пользовались по назначению. Но пользоваться таким монстром мог только Хагрид. Или я в боевой ипостаси, в которой по размерам даже немного превышаю полувеликана. Когда мы подошли к двери. С той стороны донесся тихий скулеж, шорох, скрежет когтей и лай. Я постучал. Неизвестная псина громко залаяла, отчаянно скребя по массивной двери с той стороны. И сшибала с ног мощной волной дружелюбия и искренней радости. – Клык! Назад, Клык! Зычный голос Хагрида разом перекрыл лай животины. Забухали тяжелые шаги, дверь без единого звука приоткрылась, являя нам заросшее бородатое лицо лесничего. – Заходите. – Хагрид приглашающе распахнул дверь, удерживая пса за ошейник. – Назад, Клык! Я первым зашел в дом лесничего. Меня пригласили, какая прелесть! Конечно, я не вампир-нежить, который без дозволения хозяина не в состоянии переступить порог дома, но все же в добровольном, а, главное, искреннем приглашении есть своя магия. Теперь я мог использовать эту хижину как опору для перехода из Нереальности, мог включать ее в защитный контур... да многое что мог. Изнутри дом Хагрида выглядел по-домашнему уютно. Как выглядят только действительно с любовью и добротой в душе обставленные деревенские дома, полные того трудноуловимого уюта и тепла, которых часто лишено городское жилье. И любой, кто скажет, что мы, демоны, не в состоянии это ощутить – солжет. Мы не только можем... мы это чувствуем лучше, чем кто-либо иной. Только разные представители моего вида по-разному на эти чувства реагируют. Кто-то стремится уничтожить, стереть с лица мира это место, иззубренным ножом рвущее на куски и так искалеченную душу, а кто-то, наоборот, приходит лишь для того, чтобы вновь ощутить это удивительно-теплое ощущение дома. Кто-то просто пройдет, скользнув равнодушным взглядом. А кто-то сделает все, чтобы получить неограниченный доступ к столь лакомому кусочку. Я же просто искренне наслаждался этим теплом, не посягая на него. Зачем? Меня ПРИГЛАСИЛИ. Добровольно пустили под кров, пусть и не зная моей природы. Я улыбнулся полувеликану. Хагрид полыхнул радостью. Сени хижины напоминали банальную кладовку: с потолочной перекладины свисали копченые окорока, выпотрошенные фазаньи и кроличьи тушки, пучки каких-то растений, серебристая мерцающая шерсть единорогов, смотанная в большие мотки, вдоль стены стояли бочонки и ящики, пара мешков и еще какой-то мало опознаваемый хлам. Я прошел в основную часть дома, обошел квадратный стол и уселся на большую кровать. В сложенном из больших серых камней самопальном гибриде печи и камина полыхал огонь, тихо посвистывал пузатый медный чайник. В комнату вошла Гермиона и Рон, обсев меня с обеих сторон. Последним зашел Хагрид, закрыл дверь, чуток помялся, пыхнув смущением и неприкрытой радостью. – Вы... э-э... чувствуйте себя как дома... устраивайтесь. О Великий и Неделимый! Я знал, что Хагрид... не слишком хорошо разбирается в том, что и кому говорит, но чтобы настолько! Меня! Демона! ПРИГЛАСИЛИ! И ПРЕДЛОЖИЛИ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ КАК ДОМА! Он фактически приравнял меня к младшему владельцу! Ну, Хагрид! А если бы я таил зло? Я же сейчас могу сделать с этим домом что угодно! Эх. А сам полувеликан суетился у печи. Псина, вырвавшись из железной руки хозяина, подскочила к Рону, обойдя меня стороной. Правильно, животные чувствуют мою природу. Пусть я и закрылся, излучаю радушие, но пес ощущал, насколько я опасен. Он чувствовал меня как крупного и очень опасного хищника. И старался особо не привлекать внимание, обрушив бездну неразделенной любви на несчастного рыжика, с упоением вылизывая ему ухо. Мальчишка бледнел и краснел, но стоически терпел. – Хагрид, познакомься. Гермиона. Рон. Лесник расплылся в улыбке, засуетился. Снял булькающий чайник, достал откуда-то большие керамические кружки, сахарницу, деревянную коробку с чаем, смешанным с какими-то травами, поставил тарелку с каменными даже на вид шоколадными кексами. Все это он проделал на редкость ловко и аккуратно, заставив меня немного по-другому взглянуть на это неоднозначное существо. А ведь полувеликан действительно силен! Немного поработать над ним, поправить врожденный умственный дефект, отдать его к хорошему тренеру, и получу превосходного мощного бойца. Вот только Хагрид непроходимо... добр. Я просто не могу представить себе ситуацию, когда он сможет добровольно и с полным осознанием пролить кровь и отнять жизнь врага. Из нас троих он большее дитё чем даже Гермиона. И таким он и останется. На мгновение мне вспомнился мой тренер. Дзар. Невозможный гибрид иллитири и тролля Подземья – умной и чрезвычайно опасной твари. Как такое существо вообще увидело свет и дожило до совершеннолетия – тайна, скрытая во мраке подземного мира. Но вот воин он просто великолепный! Гибкость, скорость, проворство и ловкость иллитири, подкрепленные дикой мощью и демонической силой тролля. Рост орка и телосложение мощного дроу. Отточенные за сотни лет навыки, холодный ум, непрошибаемое спокойствие и бездна терпения. И сволочной характер со специфическим юмором. Я непроизвольно улыбнулся. Если удастся уломать Дзара... у нас будет превосходный тренер. А я получу рядом отличного учителя. В воздухе поплыл прекрасный аромат чая, мяты, бергамота и лимона. Остальное я определить не смог, но пахло просто невероятно! Хагрид залил кипятком кружки, поставил на стол кувшинчик с молоком. Рон тут же налил во вторую кружку молока и залил в него чай. Варвар! Я и Гермиона от молока отказались. Я взял кружку и отхлебнул, блаженно прикрыв глаза. Превосходно! Крутой кипяток проложил пылающий путь по пищеводу в желудок, не в состоянии меня обжечь. Добавил сахара, размешал. Аромат чуток изменился. Да только за такой чай я готов таскаться к Хагриду в гости! Полувеликан за нами наблюдал с умилением. Я цапнул каменный кекс и с хрустом вгрызся в черствую, но на удивление вкусную выпечку. Хагрид удивленно моргнул, Рон подавился чаем, а девочка смотрела во все глаза. – Что? – я удивленно заморгал. – У меня крепкие зубы, а кексы и правда очень вкусные! Вы их в чай макайте – размякнут и будут еще вкуснее. Рон с сомнением повертел гранитный кекс в руках и осторожно поставил на место. А Гермиона улыбнулась. Я улыбнулся ей, продемонстрировав чуток удлинившиеся клыки. Девочка медленно кивнула. Вспомнила, что я ей говорил. И хорошо, что она в силу возраста и доброты не понимает, что я не только каменные кексы могу разгрызть... А шоколадный десерт хорошо пошел под легкий привкус серебряной крови. Посиделки у Хагрида шли своим чередом. Великан рассказывал байки, вспоминал прошлое, весело описывая безобразия и шутки братишек Рона, жаловался на Филча и его кошку. Мы пили уже немного остывший чай, я периодически хрустел гранитными кексиками, получая море удовольствия от рожи Рона. Гермиона последовала моему совету и окунала гранитный кекс в подогретое по ее просьбе молоко. Вечер вполне удался. Мне на глаза попалась вырезка из “Пророка”. Та самая статья, в которой описывалось ограбление “Гринготтса”, совершенное вскоре после того, как мы там побывали и Хагрид вынес странный, фонящий магией жизни сверток. Что это? Случайность? Совпадение? Или чей-то тщательно продуманный план? Я как-то упустил этот момент из виду, но эта одинокая вырезка напомнила. Странно то, что она вообще лежит на столе Хагрида. Одна. Ладно бы их было несколько. Интересно, что мне хочет этим сказать директор? Подумаю на досуге. А пока я попрощался с довольным Хагридом, распихал по карманам кексы, и потопал к школе с Гермионой под ручку и под конвоем не шибко довольного этой рокировкой Рона. Ничего, рыжий. Привыкай.