Текст книги "Секретарша для босса (СИ)"
Автор книги: Ирина Кириленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА 31.
В конце концов, когда шум поутих, Елизавета снова приблизила к губам микрофон:
– Это была лишь присказка! А сказка… – она сделала МХАТ-овскую паузу, заговорщицки окидывая взглядом притихший зал, – Друзья! Сегодня впервые на арене! Наша дорогая и всеми любимая! Супер-звезда – Агне-е-есса Романовна! Встречайте, встречайте!!!
Зал отреагировал на её слова нервным хохотом и с готовностью зааплодировал, поддерживая забившуюся в угол сцены и оргызающуюся на реплики местную Супер-Стар.
– Агнесса Романовна, ну что же Вы? Не стесняйтесь! Публика ждёт! – ехидно поторопила ту Лиза.
Горгона вскинула голову, выпрямила спину и решительно вышла вперёд. Она оттолкнула протянутый ей микрофон, и тогда Елизавета, предвидя такой её ход, с улыбкой застыла рядом, как доброжелательный журналист, берущий интервью у застенчивой дебютантки.
Горгона локтем попыталась отпихнуть настырную даму и рукой оттолкнула микрофон от своего лица. В динамиках противно и резко засвистело, а публика осуждающе загомонила.
– Агнесса Романовна! – послышался с заднего плана сцены хололный и твёрдый голос, – Не устраивайте комедию! Говорите, что собирались и покончим, наконец, с этим цирком!
Агнесса кинула на босса затравленный злобный взгляд и снова повернулась к публике. Елизавета услужливо воткнула ей чуть ли не в рот микрофон.
– Я приношу свои извинения, – неохотно начала Горгона, глядя поверх голов, – всем, кого случайно обидела. Мария – не любовница босса, а я не имею к нему никакого отношения, – завершила она скороговоркой и попыталась, было, отступить назад.
Но Елизавета была и к этому готова. Она подхватила Агнессу за талию, железной рукой удерживая ту на месте, и громко и радостно сказала в микрофон:
– Дорогие друзья! Это был анонс предстоящего выступления! Наша застенчивая Звезда тактично позаботилась о тех, кому вдруг случайно надо спешить, а концерт досмотреть очень хочется.
Люди засмеялись, примеряя абсурдные эпитеты «такт» и «застенчивость» к злобной и бесстыжей Кобре. Из зала послышались реплики дам:
– Давай, стерва, не робей!
– У тебя такой широкий словарный запас!
– Порадуй нас на прощанье!
Лиза снова подсунула микрофон к губам Агнессы и, не разжимая стального объятия у той на талии, едко шепнула бывшей главбухше, но так, чтоб все слышали:
– Теперь поклонись публике, примадонна, и продолжай свою арию! Люди ждут!
Все снова захихикали, а Агнесса Романовна вдруг покраснела до корней волос и невидящим взглядом окинула зал.
– Не робей, Агнесска! Здесь – все свои! – подбодрила солистку из первого ряда Валентина, – Хочешь, мы зажигалки зажжём и над головами помашем? Если тебе на правильный лад настроиться надо?
Агнесса Романовна, было, попыталась смерить нахалку уничижительным взглядом, но дама не растерялась и крикнула:
– Елизавета! Может, ей намордник надеть? Смотри, а то вцепится! А потом ходи, после неё, бешенство лечи!
– Довольно! – остановила её Лиза, – Агнесса Романовна, Вы испытываете наше терпение! Начинайте же наконец!
Горгона, наконец, опустила взгляд на толпу. Сотня ненавидящих глаз упёрлась в её лицо и стало понятно, что, пока она не унизит себя до полного истощения своей ядовитой желчи, никто её никуда не отпустит.
***
Она-то надеялась, что быстро и очень формально принесёт извинения и вычеркнет этот день из памяти, как и не было. И можно дальше спокойно жить, не вспоминая этих жалких и неблагодарных уродов. Не коллектив, а сборище бессловесных тряпок! Ими годами можно было вертеть, как ей вздумается, никто никогда не смел поперёк и слова сказать.
А тут, поглядишь ты! Осмелели! Да, к такой массовой и единодушной агрессии она точно готова не была! Думала, что смелых найдутся единицы. А с разрозненными и слабыми одиночками она привыкла очень легко справляться!
Она, собираясь на это собрание, видела для себя лишь одну угрозу – Дмитрия. Один лишь босс мог своей властью вынудить её говорить дольше и детальнее, чем собиралась. Поэтому дама приложила все силы, чтоб перед временем «икс» его качественно деморализовать.
Для опытной интриганки найти слабое место противника – раз плюнуть. Она давно поняла, что с приходом Машки, босс изменился и стал совершенно другим. И причина этому могла быть только одна: идиот влюбился без памяти в эту серую и невзрачную мышку. Потому-то Мария и стала врагом номер один для неё, Агнессы.
Из-за обычной и неинтересной девчонки, рухнули все её надежды и цели прибрать к рукам красавчика-босса. А ведь у неё, наконец, вроде стало хоть что-то получаться! Всё чаще и чаще случалось переходить с мужчиной с рабочих на личные темы. Столько лет такой всегда наглухо закрытый босс стал видеть в ней не просто коллегу и подчинённую, а даже почти что друга… а там – ещё чуть-чуть, и до «женщины» недалеко!
Агнесса его обязательно бы «дожала». У неё вот только-только стало хоть что-то в этой связи получаться! Но нет! Злодейка-судьба подложила ей жирную свинью в виде этой противной девчонки!..
***
Агнесса Романовна в последней надежде обернулась к начальнику, ожидая, что тот, всё же, не допустит суда Линча. Что в его душе есть хоть крупица симпатии к ней, как к даме… Но нет. Дмитрий Олегович стоял в углу сцены, полностью погружённый в свои мысли и отсутствующим взглядом смотрел в пол…
Такая всегда надменная и недосягаемая для плевков простых смертных Горгона, наконец, полностью осознала, что нет у неё здесь никого, кто б вступился. Никому она здесь не нужна и никто ею здесь ни грамма не дорожит. Лишь одна людская ненависть и неприязнь.
И эта самая неприязнь ждёт лишь одного – полного покаяния и её унижения. Никто просто так отсюда её не отпустит.
– Дорогая, ну что же Вы? Не стесняйтесь! Публика ждёт! Вы нас годами унижали и оплёвывали! Наконец, наступил и Ваш миг удачи! Смелее!
Агнесса, вздохнула, набрала в лёгкие воздуха и, глядя всё так же поверх голов, начала:
– Я приношу всем и каждому в отдельности свои извинения за всё то зло, что я вам причинила… Мне искренне жаль! Простите!..
– А перед уволенными девчонками кто извинится?! – послышался обиженный голос молоденькой бухгалтерши, – Вы же их не просто уволили! Вы их сначала «сквозь строй» провели! Публично унижали и ёрничали! Сколько слёз было пролито! Вы ж просто – бездушная змея и чудовище!
– Вот когда дорастёшь до моего статуса, – изменила своему решению не распыляться на одиночные реплики Агнесса Романовна, – тогда поймёшь, что это потребность!
Толпа зашумела. Послышались ехидные выкрики:
– Потребность? Потребность быть людоедом?!
– До какого статуса, Агнесса? Одинокой и никому не нужной бабы, которая только и может, что унижать и придумывать себе несуществующие романы?
– Мужика б тебе, Агнесса! Реального мужика, а не из фантазий!
– Хочешь, я тебя пристрою? А-ха-хах! Сразу отвлечёшься и, может, понравится!..
– Ну вот что! – вперёд выступил Дмитрий Олегович, – Давайте заканчивать. Вы получили то, что хотели, а Агнесса Романовна – то, что заслуживает. Думаю, достаточно на сегодня. Госпожа бухгалтер сделала для себя соответствующие выводы, а мы – не звери!
Зал сначала, было, попытался его перебить, но некоторые потихоньку начали трезветь и, нехотя, соглашались с боссом, что пора, мол, завязывать с этим балаганом… Дмитрий Олегович повернулся к бухгалтерше и закончил:
– Агнесса Романовна с завтрашнего дня отправляется в неоплачиваемый отпуск, пока мы проведём независимый аудит бухгалтерии. А затем мы распрощаемся и, надеюсь, больше о ней не услышим, – он с нажимом и явной угрозой в голосе подчеркнул последнюю фразу.
– Наш концерт окончен! – выступила вперёд Лизавета, – можете расходиться и благодарим за внимание!..
ГЛАВА 32.
Сквозь пелену сна Маша ощутила лёгкое прикосновение губ к своему лбу, а щёку обожгло теплым дыханием:
– Просыпайся, девочка, мы едем домой…
Слегка приоткрыв сонные глаза, она увидела над собой заботливое и нежное лицо босса. Дмитрий Олегович сидел на корточках у её изголовья и, убедившись, что она проснулась, посерьёзнел и, как будто, отстранившись, уже более прохладно произнёс:
– Просыпайтесь, Мария Валентиновна! Температуры, вроде бы нет. Рабочий день окончен и почти все разошлись. Ваши колготки высохли – я проверял. Представьте, что моя рубашка – Ваше новое платье, одевайтесь и мы поедем. Я отвезу Вас домой.
Девушка вздрогнула от такого официального тона и сильно смутилась.
– Я жду Вас в приёмной… – Дмитрий Олегович выпрямился, встал и заспешил убраться из кабинета.
Маша быстро оделась и лихорадочно собрала влажные вещи, аккуратно развешанные кем-то по всей ванной комнате. Кем-то очень внимательным и заботливым...
Девушка беспокойно размышляла: «Да что ж это такое? Что с этим мужчиной не так?! То он – ласковый, нежный и даже игривый, как котёнок, а то вдруг внезапно окатывает тебя арктическим холодом, и пойди догадайся, что снова не так?!».
Она уже так устала от всех этих «взлётов и падений» его настроения! Если бы он всегда был таким холодно-отстранённым или пусть бы даже кричал и придирался всё время, насколько б всё было проще! Она б перестала бы видеть в нём «тёплого человека» и воспринимала бы просто, как неодушевлённый бездушный костюм, который сыплет упрёками и распоряжениями…
Чья нервная система такое выдержит? Когда человек, который внезапно стал для тебя всем миром, то становится до остановки дыхания и замирания сердца близким и родным, а то вдруг резко отдаляется за горизонт так, что не докричишься?!
Сложив вещи в оставленный боссом большой бумажный пакет, девушка понуро заспешила к выходу. Ещё не хватало испытывать его терпение долгим ожиданием! Достаточно и того, что он полдня с ней провозился.
– Дмитрий Олегович, я готова, – неуверенно произнесла Маша, робко взглянув на застывший у окна силуэт.
Босс мрачным взглядом окинул хрупкую фигурку, неуверенно переминающуюся в дверях с ноги на ногу, и девушке захотелось снова одёрнуть рубашку ещё ниже. Босс, словно очнувшись, подхватил Машин плащ и галантно помог ей одеться.
Он развернул девушку к себе и аккуратно и сосредоточенно застегнул каждую пуговку на верхней одежде. Маша замерла, не смея дышать. Закончив с плащом, мужчина резко отстранился и отступил назад.
– Давайте, я просто вызову себе такси, – Мария упрямо сжала губы, – Вы итак уже достаточно посвятили мне времени. Дальше я могу и сама…
– Не выдумывайте, Мария Валентиновна! – остановил её руку с телефоном босс, – К тому же, я хотел бы получить мою рубашку обратно!
Девушка неуютно поёжилась и покорилась, послушно выходя из приёмной и следуя за ним по коридору.
***
В салоне машины стояла гнетущая тишина. Мария, было, попробовала ещё раз поблагодарить босса за заботу и сказать, что не стоило, но мужчина её резко оборвал, напомнив, что он сам во всём виноват и просто искупает свои перед ней грехи.
Марии Валентиновне стало ещё более неловко и она, втянув голову в плечи просто невидящим взглядом уставилась в окно на проносящиеся мимо дома.
Через какое-то время такого тяжёлого молчания, Дмитрий Олегович попытался откашляться и сухо заговорил:
– О своей репутации можете больше не беспокоиться. Мы всё прояснили и публично всех заверили, что у нас с Вами нет и не может быть никаких отношений, кроме чисто служебных…
Маша непроизвольно подавленно всхлипнула, а мужчина, неверно интерпретировав её реакцию, добавил ещё более сухо:
– Вы можете быть абсолютно уверены, что я никогда не позволю себе впредь никаких неуважительных или фамильярных жестов, поступков и слов в отношение Вас… Надеюсь, моих извинений и заверений Вам будет достаточно…
– Да, достаточно, – вяло пробормотала Маша.
– И ещё я надеюсь, что Вы не дадите ход своему заявлению… Мне очень бы не хотелось снова терять секретаршу…
– Я понимаю… – пытаясь, чтоб голос не дрогнул, ответила та и, отвернулась всем корпусом к окну, глотая непрошенные слёзы.
– Агнесса Романовна больше не сотрудник нашей фирмы, – всё так же отстранённо, как будто, читая заранее заготовленный сценарий, продолжал говорить босс, – А я, повторюсь, впредь буду держать себя в руках. Так что, Ваши условия труда станут максимально для Вас комфортными…
Мария Валентиновна, забыв о слезах, резко к нему повернулась, пристально вглядываясь в его лицо. Что она там пыталась и очень надеялась разглядеть, не ясно, поскольку мужчина натянул холодную маску отстранённости и крепко, до побелевших костяшек пальцев, сжимая руль, смотрел только вперёд на дорогу.
Девушка печально вздохнула и вся, как будто, сникла. Словно из неё внезапно выпустили весь воздух и желание бороться, жить, мечтать…
Она апатично вышла из машины, когда они подъехали к её парадной, и, опустив плечи молча побрела к двери.
Дмитрий Олегович её нагнал и пошёл рядом, придерживая за локоть, чтоб она не оступилась, обходя лужи. Открыв магнитным ключом входную дверь, Мария Валентиновна ещё раз поблагодарила босса за заботу и попыталась, было, проскользнуть к лестнице, но мужчина, не выпуская её локтя, прошёл за ней следом.
У двери он нетерпеливо вынул связку ключей из дрожащих Машиных пальцев, отпер замки и, пропустив девушку в квартиру, сразу же зашёл вместе с ней. Мария Валентиновна нерешительно взглянула на мрачного и насупленного босса.
– Снимайте скорее свои мокрые туфли и переодевайтесь. Я подожду Вас на кухне…
Хозяйка послушно прошла в единственную комнату своей крохотной квартирки и, даже не предложив гостю чаю, прикрыла дверь и сняла с себя свой нелепый наряд.
Когда она появилась на пороге кухни, Дмитрий Олегович уже сам нашёл всё, что нужно и заваривал горячий напиток. Девушка нерешительно и даже с мольбой в голосе попросила:
– Дмитрий Олегович, позвольте я всё постираю, выглажу и завтра верну Вам Ваши вещи?
– Нет! – внезапно резко рявкнул босс, – это моя любимая рубашка! Я хочу получить её назад сейчас! – уже более мягко добавил он, – Я Вам не доверяю. Вы можете её испортить.
Он выхватил комок голубой ткани из рук оторопевшей девушки и спрятал за спину, словно боясь, что кто-то сейчас отберёт.
– Прошу Вас, пожалуйста, немедленно выпейте горячего чаю и померяйте температуру. Позже я позвоню и Вы мне о результатах доложите!
– Но Вы разве те будете тоже… – начала растерянно Маша.
Дмитрий Олегович лишь резко развернулся и покинул её квартиру, захлопнув за собой дверь…
***
Через пятнадцать минут, убедившись, что температура у неё так и не поднялась, Мария Валентиновна решила избавить босса от необходимости беспокоить себя звонками. Она быстро набрала СМС: «Температуры нет. Ещё раз, спасибо.».
Ответ не заставил себя ждать: «Я Вам не верю. Сфотографируйте градусник и пришлите.». Маша послушно сделала то, о чём её просят. На этот раз ответа пришлось ждать больше часа. Наконец, телефон жалобно звякнул.
Дрожащими пальцами девушка нажала на кнопку. На экране высветилось: «Ок. Тогда до завтра».
«До завтра», – прошептала Мария кому-то в окне и безутешно расплакалась…
ГЛАВА 33.
Вся оставшаяся рабочая неделя была довольно-таки необычной для всего коллектива.
Во-первых, конечно, это некоторая эйфория и чувство праздника. Люди перестали шугаться по углам, а молодые девушки и даже дамы постарше – все, как будто, расцвели. Не было уже угрозы, что тебя уволят только за то, что ты хорошенькая или на тебе костюмчик сидит отпаднее, чем на Горгоне.
Машу все встречали улыбками и тёплыми словами. Именно ей, спасибо Елизавете и Люсьене Антоновне, приписывали Подвиг Персея.
Девушка сильно смущалась и чувствовала себя неловко.
В бухгалтерии появились трое неулыбчивых мужчин, которые внимательно изучали документы и делали какие-то записи. Это Дмитрий Олегович пригласил независимый аудит.
Ещё из нового – теперь каждый день к Генеральному приходили солидные дамы и мужчины на собеседование – босс выбирал нового главбуха. Объявление о вакансии не давали, поскольку, глупо брать на ключевую должность в фирме человека с улицы.
Но весть о том, что Рокотов ищет замену Агнессе, мигом облетела город, и в приёмную потянулась вереница людей с рекомендациями.
Некоторые кандидатуры Дмитрий Олегович уже отобрал, и их теперь тщательно проверяла служба безопасности.
Маша с боссом почти не общалась. Он лишь отдавал короткие приказы, преимущественно посредством селектора, или что-нибудь спрашивал. А секретарша исполняла и докладывала.
Единственное отступление от нового порядка общения – были обеды. Ещё в первый же день, после «революции», Мария Валентиновна, собираясь уходить, вошла в кабинет начальника и решительно спросила, какие у того будут пожелания насчёт меню.
Дмитрий, конечно, попытался, было, от обеда вообще отвертеться, но Маша была строга и настойчива, поэтому мужчина, тяжело вздохнув, сказал, что поест, но выбор блюд оставляет на вкус секретарши.
Зато, когда Мария накрыла на стол и попыталась, прямо скажем, по-тихому смыться, тут уж босс был вполне категоричен, объявив, что компромисс – это, когда обе стороны идут на уступки, а не когда кто-то один «прогибается», а второй – диктует условия.
Диктатором Маше быть не захотелось, поэтому у них выработался новый ежедневный ритуал: девушка каждый день расставляла перед боссом разносолы, а потом с ним в компании их же и ела.
Обедали они всегда молча, но это был как раз тот случай, когда тишина не тяготила ни одного из участников. Каждый из них улучал момент, чтоб исподтишка с замиранием сердца понаблюдать за «партнёром» и помечтать, как было бы хорошо, если бы…
Эти недолгие минуты – были сладкой мукой для обоих, поэтому каждый из них очень этого времени ждал, а потом, когда всё заканчивалось и они «разбегались по своим углам», и один, и вторая мучили себя и, в то же время, наслаждались воспоминаниями – кто из них как посмотрел, чуть улыбнулся или нахмурил брови…
***
Душевный настрой Дмитрия Олеговича был довольно-таки необычен для его характера, темперамента и образа жизни. Про себя и свои чувства он давно уже всё понял, хотя, первое время, конечно, делал попытки оправдывать свои терзания или несвойственные ему мечты долгим отсутствием секса, завалом и неприятностями на работе и даже вспоминал про мужской климакс.
Однако, в конце концов, ему, всё же, пришлось признать, что прятаться от самого себя – по меньшей мере, глупо.
Всё хорошенько обдумав и заключив, что Маше он весь такой совершенно не нужен, что справиться со своими чувствами сейчас ему не под силу, и что надо как-то попытаться жить с этим, Дмитрий решил просто плыть по течению, смакуя каждый миг встречи, каждый взгляд, каждое слово.
На работе держать себя в руках и изображать равнодушие становилось всё сложнее и сложнее, поэтому он просто ограничил для себя возможность общения, сведя всё к разговорам через селектор.
Лишь иногда, когда становилось совсем невмоготу, мужчина выходил из кабинета и делал вид, что ему что-то надо: ручка, блокнот, стакан минералки… А потом стоял и млел от звуков её голоса, внимания и даже какой-то заботы.
Обеды – единственное послабление, которое он мог себе позволить. И то, только потому, что длились они недолго, и Маша сидела от него через стол. Не было риска, что в один прекрасный момент он сорвётся и набросится на несчастную и ничего не подозревающую девушку со страстными поцелуями…
Ночи его проходили ужасно. Он ворочался с боку на бок почти до утра, мучаясь невозможностью перестать думать или просто отвлечься.
Забывался ненадолго коротким тревожным сном, а утром усталый и изнурённый, сломя голову, мчался на работу, чтоб в очередной раз услышать такое прекрасное и долгожданное «доброе утро».
В общем, за эти несколько дней, Дмитрий Олегович осунулся, помрачнел больше обычного, под глазами его залегли тени, а темперамент стал апатичным и вялым. Его ничто не радовало извне, ничто не могло захватить его внимание и интерес полностью.
***
Наступившие выходные стали для Дмитрия Олеговича настоящим мучением. Он пол субботы неприкаянно помыкался по квартире, а потом, плюнув на всё, оделся и махнул к её дому…
Он долго уговаривал себя выйти из машины и просто подняться и пригасить Машу куда-нибудь. Да, вот, хотя бы просто покататься по городу. Но постоянно находились какие-то препоны, которые он сам себе выдумывал, чтобы не ходить.
То он убеждал себя, что Маша – девушка занятая и у неё, наверняка, какие-то планы… То представлял, что, вот, он пришёл, а ей просто не хочется с ним никуда идти и она пытается его как-нибудь вежливо отшить… Потом он вспомнил, что, вообще-то приходить без звонка или договорённости просто неприлично, поэтому тут же вынул мобильный и набрал её номер.
Маша ответила сразу же после первого гудка. Как будто бы сидела и ждала, что он позвонит. Дмитрий Олегович, услышав её голос, перепугался, растерялся и забыл все слова, которые подготовил, а потому, в волнении, просто сбросил вызов.
Через пару минут, когда руки перестали дрожать, сердце бешено колотиться, а в голове прояснилось, он испугался ещё больше – что после такого финта она о нём может подумать?! Он снова ей позвонил и церемонно и строго извинился за беспокойство и своё поведение объяснил тем, что сначала выбрал ошибочную позицию в телефонной книге, а потом случайно нажал не ту кнопку.
В результате объяснения он разволновался, сбился с холодного тона, стал заикаться и путаться. И, осознав, что разговаривает, как кретин, снова, не прощаясь, прям в середине своего предложения, резко дал «отбой»…
В общем, суббота прошла плодотворно. Поэтому влюблённый мужчина, ложась спать и в подробностях вспоминая, что и каким тоном она говорила, впервые за эти дни сразу заснул. И последняя сознательная мысль его была: «Завтра снова поеду!»…
