Текст книги "Секретарша для босса (СИ)"
Автор книги: Ирина Кириленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА 27.
– Топиться пошла! – Елизавета разошлась не на шутку, дорвавшись, наконец, до внимания босса, – Вы ж её со своей Агнесской на всю фирму опозорили!
– Я никого не позорил! – попытался отмахнуться Дмитрий Олегович, раздражённый тем, что никого, почему-то, не волнует важное: где Маша,
– Это было… недоразумение… Я понятия не имел… и «Агнесска» – никакая не «моя»! С чего вдруг такие дикие фантазии?!
– Как так «не Ваша»? – не унималась Лиза, – а кто её чуть ли не каждый день к себе в кабинет вызывает для… встреч?! А она потом картинно перед всеми чулки поправляет да причёски укладывает?!
– Для каких ещё «встреч»?! Вы с ума посходили?! Я её ВООБЩЕ никогда не вызывал! Что мне с ней обсуждать? Дебет с кредитом? У неё каждый день какие-то мелкие проблемы возникают – она советоваться приходит!..
– Ага! Как правильно «платёжка» писать! – включилась в «дознание» и Люсьена Антоновна, – А кто Агнесску по ресторанам водил?!
– Да мы были-то один раз! С финансистами «Онеги» встречались и план платежей обсуждали! Что за коллектив у нас такой?! Любой мой шаг вывернут?!
– Коллектив, может, и нормальный, – обиделась Лиза, – но, если нам главбух постоянно сама рассказывает, какой Вы, извините, бравый парень в постели, мы просто вынуждены это слушать! А то у нас других дел нет!
– Так, это я понял и разберусь! – Дмитрий Олегович скрипнул зубами, – Давайте вернёмся к Марии Валентиновне!
– Нет, давайте вернёмся к «разберусь»! – стала настаивать Елизавета, – А то спустите всё на тормозах, как обычно, а нам и дальше, извините, в миазмах Агнессы Романовны задыхаться!
– Елизавета! – разозлился босс, – Почему я только сейчас обо всём этом слышу? Годами все молчали, что вас тут третируют и унижают! А я должен был сам догадаться?
– А как бы мы Вам сказали? Извините, Ваша невеста берега потеряла?
– Охренеть! «Невеста»! – вмешался, наконец, до этого молчавший Денис.
– Ты знал? – с подозрением накинулся Дмитрий на брата.
– Откуда б?! Ко мне никто жаловаться не ходил!
– Так и ко мне никто не ходил! Елизавета! Наберите бухгалтерию! Пусть главбух к нам поднимется!
– Только никаких задушевных интимных бесед! – жаждала крови Люсьена Антоновна, – Мы тоже хотим послушать, как ваша Агнесса станет мозги Вам пудрить! Нам надо знать, какой Вы «невинный»! А то, может, Вы зря на неё всю вину валите, а сами, вроде, и ни причём!..
***
Через пару минут дверь приёмной открылась и на пороге, будто споткнувшись, застыла цветущая и радостная Агнесса Романовна. Она с недоумением окинула хмурые лица присутствующих.
– А что здесь у вас происходит? – начала она растерянно, – Дмитрий Олегович, Вы меня вызывали?
Дама попыталась проскользнуть к двери кабинета и скрыться за ней, но мощный бюст Люсьены Антоновны встал на её пути, не давая продвинуться дальше. Агнесса попыталась обойти эту преграду, но рядом с Люсьеной встала Елизавета. Дамы стояли плотно плечом к плечу и угрожающе сверкали глазами на главбуха.
Та поджала губы и растерянно оглянулась на босса, ища в нём защиту от агрессии такого неожиданного народного ополчения.
– Агнесса Романовна, – начал Дмитрий Олегович вкрадчиво, – а скажите-ка нам, любезная, какие такие сомнительные «гонорары» Вы всем тут выписываете и что я Вам такое пикантное, всвязи с этим «поручал»?
– Не понимаю, о чём Вы, Дмитрий Олегович! Что здесь, вообще, происходит?
– На Ваши вопросы мы ответим позже… если дело дойдёт, – так же сдержанно перебил её босс, – Итак, я Вас слушаю!
– Вы о премии для секретарши? – удивилась главбух, – А я здесь причём? Сколько Вы мне сказали, столько я ей и выписала…
– Речь не о сумме!
– Да! – не выдержала и вклинилась Люсьена Антоновна, – Помнится, Вы ко мне лично пришли, дорогая, и пожаловались на обременительное поручение… Дескать, делать Вам, такой всей чистенькой и невинной, нечего, как только, как Вы сами сказали, «одноразовых шлюх» из предприятия выживать!
– Я такое сказала?! Любезная Люсьена Антоновна, Вы всё напутали! Я высказала только догадки, что премия странная…
– Ваши «догадки» мы всем плановым отделом в подробностях слушали! – присоединилась к беседе Елизавета.
– Куда ещё Вы свои «догадки» и с какой целью снесли? – так же сдержанно-вкрадчиво перебил пламенную речь Лизаветы Дмитрий Олегович.
Агнесса Романовна, сообразив, что, кажется, дело пахнет керосином, приняла решение, что сейчас для неё выгоднее молчать. Она упрямо сжала губы и с ненавистью посмотрела, почему-то, на Дениса.
– И, кстати! – спохватился босс, теряя терпение, – Мне вот сейчас доложили, что свадьба у нас с Вами, дражайшая, на носу! Или, как минимум, плановое ежедневное… сношение… в моём кабинете?.. Я, как-то, даже оказался не в курсе! Не проясните детали?
– Какое «сношение»?! – не выдержав обета молчания, взвизгнула Агнесса, – Коллектив сплетников и черноротых!..
– Да-да, мы всё сами придумали и Вас, бедную оклеветали! – съязвила Елизавета.
– И что за странная такая текучка у меня в бухгалтерии, – продолжил сыпать вопросами Дмитрий Олегович, – Всё никак под себя подчинённых не подберёте? Для комфортной работы…
– Я что виновата, что к нам только дуры приходят?!..
– Ну вот что, – Дмитрия Олеговича утомил этот цирк, – Сегодня в четыре – общее собрание коллектива. Елизавета, будьте добры оповестить все отделы! Я, в качестве разогрева публики, хотел бы сказать пару слов о своей личной вине перед людьми… А главным и единственным пунктом программы – соло главбуха…
Дмитрий Олегович смерил брезгливым взглядом Горгону и снова продолжил, останавливая жестом открывшую, было, рот Елизавету.
– … Наша уважаемая Агнесса Романовна страстно желает принести извинения всем, кому нахамила и кого оболгала. А также прояснит пару вопросов и про премию и нелепые додумки насчёт Марии Валентиновны, и про нашу с ней, Агнессой Романовной, интимную близость и сексуально-окрашенное доверие, из-за которых люди боялись ко мне приходить и высказывать претензии и жалобы…
Агнесса вздыбилась и зло прошипела:
– Размечтались!
– А если она вдруг застесняется или что-то забудет, – перебил её босс, – То будет уволена не по собственному, как собиралась, а по статье: за халатность и многочисленные злоупотребления! А что Вы думали, Агнесса Романовна?! Конфиденциальность в вопросах зарплаты и прочих индивидуальных выплат, пока никто не отменял! И это мы ещё ревизию в бумагах не проводили…
Агнесса вся побелела и сникла. Шикарный выбор: публичное унижение или уход с «волчьим билетом» и пятном на всю жизнь. Проверок она не боялась – во-первых, в этих вопросах она была почти что чиста, а во-вторых, всё-таки, она была очень хорошим бухгалтером, чтоб её мелкие «огрехи» мог кто-то найти…
ГЛАВА 28.
Дверь в приёмную нерешительно отворилась, и взору всех присутствующих предстала странная и довольно жалкая картина: мокрая, дрожащая и с клацающими дробью зубами Мария Валентиновна стояла на пороге, обняв себя руками – пытаясь хоть немного сдержать колотившую её дрожь.
Она недоумённым взглядом окинула всех присутствующих и нерешительно спросила кого-то поверх голов:
– Я в-войду?..
Хорошие и сердобольные дамы ахнули, а те, дамы, что «не очень», презрительно сжали искусанные губы и, пользуясь всеобщей заминкой, пулей выскочили из помещения.
На уход Горгоны никто, конечно, не обратил внимания. У неё сейчас важное дело – к концерту готовиться да слова подбирать. Постараться придётся основательно, потому, как, наверняка, предполагался аншлаг. Так что, удерживать её никто и не подумал.
Дмитрий Олегович очнулся первым и, расталкивая «соратников», ринулся вперёд, приобнял девушку за плечи и осторожно повёл в свой кабинет, шикнув остолбеневшей публике, чтоб расходились…
Первым делом он затолкал её в ванную, настроил душ и потребовал, чтоб она основательно согрелась под горячими струями. Маша безвольно попыталась трясущимися руками расстегнуть пиджак, но маленькие пуговки всё время выскальзывали из озябших пальцев и подчиняться отказывались наотрез.
«Вот горе ты моё луковое!» – вздохнул мужчина и взял это дело на себя. Девушка промокла насквозь. Её хрупкое тельце было ледяным, а глаза испуганными и виноватыми.
– Я, к-кажется, немного переборщила, – заикаясь пробормотала она, поворачиваясь, когда босс расстёгивал её юбку.
– А какого эффекта ты пыталась добиться? – недоумённо пробормотал Дмитрий, стягивая прилипшие к коже колготки.
– П-простыть хотела…
– Интересно, зачем?
– Чтоб ср-разу на больничный уйти…
– И меня больше не видеть? – скрипнул зубами Дмитрий, – Давай, моя хорошая, бельё сама снимешь, а я тебе что-нибудь из одежды подберу. Грейся!
Он вышел из ванной и кинулся к шкафу. Вот, угораздило же его таким огромным-то вырасти! Он критично осмотрел свой гардероб, выбрал голубую рубашку и пару чёрных носков. К сожалению, его брюки девушке явно не подойдут.
Если только впихнуть её целиком в одну штанину и представить, что это – «маленькое чёрное платье. Спецзаказ.». Просто один из сиамских близнецов, для которых шилась эта «классическая пара», временно куда-то отлучился.
Он прислушался к шуму воды за дверью и нерешительно вошёл, положив рубашку на столешницу умывальника. В кабинке угадывалось обнажённое девичье тело. Дмитрий Олегович застыл, не имея сил отвернуться, нервно сглотнул и, прокашлявшись, извиняющимся голосом сказал:
– Машунь! Я тут рубашку положил. Её наденешь. А потом я тебя ещё в плед заверну…
Маша что-то невразумительное всхлипнула и мужчина поспешил выйти.
Всё это его вина! Довёл девчонку, практически, до самоубийства, идиот! Ещё и совести хватает стоять и пялиться! Гад он распоследний, вот что! Иди теперь ей объясняй, что он «не хотел», «не думал» и «не собирался»… скотина…
Дмитрий Олегович прошёл к бару и щедро плеснул в стакан для Маши виски. Постоял, подумал, оглянулся на дверь ванной. В горле застрял совершенно непроглатываемый ком, а в брюках у кого-то явно стало очень тесно.
– Ч-ч-чёрт! – выругался мужчина и, не раздумывая, сам махнул, предназначавшуюся для секретарши порцию.
Минут через десять шум воды в ванной стих, и Дмитрий Олегович заметался по кабинету, ища для себя подходящее место и позу, «чтобы принять».
Он сначала «примерил» собственное кресло, которое тут же отверг, предположив, что «подавляй и властвуй» сейчас, ну, совершенно не в тему. По очереди посидел на обоих гостевых стульях и даже попробовал пристроиться на столе нога на ногу и сцепив руки на колене – вроде как непринуждённо и ненавязчиво изображая «всего лишь друга», с которым легко.
Но, к сожалению, изобразить получилось только взвинченного идиота с нервным тиком и взбунтовавшейся ширинкой. Пытаясь поменять позу и расцепить переплетённые друг с другом ноги, мужчина запутался в конечностях и с грохотом свалился с «непринуждённого» насеста, разметав вокруг себя не вовремя подвернувшиеся стулья.
Как раз в тот момент, когда он пытался выбраться из этого бардака, дверь ванной открылась и на пороге в облаках пара возникло чУдное видение с румяными щёчками и в синей рубашке, доходившей почти до колен. Видение робко взглянуло на босса и застенчиво попыталось натянуть полы пониже.
Не придумав ничего умнее, бос кинулся к ногам девушки, собираясь натянуть на босые распаренные ножки свои чёрные носки. Маша сначала испуганно отпрянула, но разглядев в глазах Дмитрия Олеговича такое отчаяние, примирительно улыбнулась и сама подняла одну ножку и поставила ему на колено, чтоб надевать было легче.
Аккуратно и медленно мужчина «обул» сначала один «сапожок» сорок пятого размера, затем другой, оставляя пузырь пяток где-то далеко за щиколоткой. Прошёлся ладонями по одной ступне и голени, затем по другой, расправляя складочки и не смея поднять глаз.
Девушка нервно вздохнула и, чтоб не упасть, зарылась одной рукой ему в волосы. Он обхватил её за коленки и прижался лицом к бёдрам. Скороговоркой зашептал:
– Прости меня, девочка, прости, прости!..
Маша гладила и перебирала шелковистые пряди и больше ни о чём не хотела думать. Разве что, о том, чтоб это мгновение длилось вечно…
– А я твой виски выпил, – прошептал мужчина, поглаживая большим пальцем под коленкой, – тебе тоже надо. Чтоб никакой ангины, поняла?
– М-гу…
– Что, м-гу? – Дмитрий сорвался с места, схватил плед, закутал Машу, как в кокон, усадил на диван и протянул ей стакан, – Давай, девочка! Залпом и до дна!
Маша послушно и разом махнула почти треть стакана крепкого напитка и чуть было не задохнулась.
– Вот пьяница! – с умилением заключил босс, сел рядом, прижал к себе уже сонный кокон и, укачивая девушку, как ребёнка, всё рассказывал и рассказывал, какой он дурак и какая она «маленькая дурочка», вплетая сюда и рассказ о такой горячей Машиной группе поддержки, как Люсьена Антоновна и Елизавета, и о такой холодной змее, которая столько лет водила его за нос, как Агнесса…
ГЛАВА 29.
Уложив крепко уснувшую Машу на мягкий диван, Дмитрий Олегович ещё какое-то время постоял над нею, прислушиваясь к глубокому ровному дыханию и рассматривая длинные ресницы, спутавшиеся волосы и розовые нежные губки девушки…
Одновременно нежность и какая-то юношеская неуверенность, несмелость накатили, накрывая с головой…
«Старый я дурак, – размышлял мужчина, – вцепился в девчонку клещами и нет сил оторваться»…
Он осторожно, но решительно покинул кабинет, мягко прикрыв за собой дверь. Надо было зайти к брату, обсудить кое-какие вопросы. Да и собрание было не за горами. Он отключил звук телефонов и вышел из приёмной.
В коридоре, переминаясь с ноги на ногу его ждала Агнесса Романовна. На цветущую и недавно такую кричаще-яркую даму было страшно смотреть: уголки ярко-накрашенных губ опустились, делая её похожей на куклу театра Образцова, потухшие глаза, в которых метались ярость и страх, серый цвет лица, который «оживлял» тифозными пятнами искусственный румянец. Даже кудряшки обвисли и раскрутились, превращая причёску в бесформенную паклю.
– Дмитрий, можно тебя на пару слов? – нерешительно и, в то же время, едко сказала Агнесса, хватая мужчину за локоть и отводя в сторону от кабинетов – ближе к подсобке уборщицы, где не было риска наткнуться на кого-нибудь любопытного.
Мужчина тяжело вздохнул, но решил, всё-таки, не добивать и без того униженную и раздавленную сотрудницу, с которой они вместе много чего за эти годы прошли. Поэтому устало прошёл за ней. Надо расставить все точки.
– Агнесса, ты же понимаешь, что переиграть ничего нельзя? Ты предала самое важное – доверие. Из-за тебя я стал для всех негодяем и подлецом. Тебе придётся исправить то, что ещё можно исправить, и уходи. Обещаю, что не стану вставлять тебе палки в колёса при поиске новой работы. Но ты знаешь, чем за это должна заплатить.
– Ради Машки своей стараешься? – натура Горгоны взяла своё и, поняв, что от публичного унижения не отвертеться, Агнесса повела себя, как крыса, загнанная в угол, – Ты правда думаешь, что оценит?
– Для Маши, – подтвердил мужчина, – но не ради того, чтоб заработать очки, – Ты должна и вернёшь ей доброе имя. А что при этом будут думать о тебе, мне плевать!
Женщина картинно рассмеялась.
– Кому ты сейчас пытаешься «заливать»?! Не ради очков он! Да в твоей ситуации, ты за каждый балл глотки рвать будешь!
– Я не понимаю, о чём ты, но, в любом случае, не тебе во всё это лезть!
– А я просто так, по старой дружбе. Поскольку, вижу, что у тебя самого смелости не хватает, взглянуть на вещи реально!
– А ты мне их откроешь…
– Вот именно! Митюш, ты же – Король, Принц, завидный жених и бравый парень – для меня, для, вон, Лизки этой, для шлюх малолетних, что губы накачают, а дальше к губам по плану – папик идёт…
– О чём ты?
– О том самом, Дмитрий Олегович! Машка твоя – обычная! Понимаешь? А у обычных девиц – обычные мальчики-ровесники или максимум, на год-два старше. А ты для неё – папа! И, заметь, папиков в её системе координат нету! Оно тебе надо? Ты же умный мужик! Сам подумай!
Дмитрий Олегович молча развернулся и пошёл прочь. Ему больше не о чем было разговаривать с этой двуличной ведьмой. Но слова, которыми она отравила напоследок его душу, занозой застряли в мозгу. Уж очень они подходили к его собственным разрозненным, мечущимся мыслям, которые, в последнее время, то и дело мелькали у него в голове.
Он, действительно, для Маши – старый. Такой старый, что становилось аж страшно от этой жуткой цифры: «двадцать». Господи, ДВАДЦАТЬ лет разницы! Да и она сама говорила… Он – не мужчина, и он для неё – как отец…
Даже, если сейчас применить все свои навыки и умения, и добиться от Маши взаимности, что дальше?! Год-два безумного счастья, а потом девчонка очнётся, посмотрит по сторонам, увидит, сколько вокруг молодых и завидных…
А что тогда делать ему?! Только, если в петлю. Хороший финал!
Или, того хуже – она останется с ним из чувства долга, из чувства порядочности. А он будет настолько малодушным, что сам не сможет её отпустить… Сломает девчонке жизнь… И кто тогда будет счастлив?!
***
Идти к Денису больше не хотелось. Да и нужно было подумать, где разместить столько желающих посетить внеплановое собрание.
Обычно, они снимали зал в том же здании бизнес-центра, где их фирма занимала два этажа. Но его всегда заказывали заранее… да и не он сам, а секретарша.
Дмитрий Олегович отправился в плановый отдел к Елизавете. В случае временного отсутствия у него секретарш, традиционно она помогала ему справляться с неминуемым хаосом, который следовал в такие моменты.
Лиза была очень возбуждена и взволнована. В первую очередь, она, конечно, расспросила про Машу, а, когда босс заверил её, что всё будет в порядке, сразу же подняла трубку и успокоила Люсьену Антоновну.
– Вы же нас выгнали! – с укором объяснила она свои действия, – А Маша – нам не чужая.
Внимательно присмотревшись к боссу, дама отметила про себя, что тот как-то уж больно подавлен и хмур. Совершенно не соответствует такому их обще-коллективному празднику.
– Кстати, о главном! – Елизавета попыталась вдохнуть в босса Дух Торжества, – отделы я оповестила. Явка будет стопроцентной! Зал сняла. Они даже откопали для нас тумбу-трибуну!
– Зачем???
– Ну-у-у, – заблестели энтузиазмом глаза Лизы, – Думаете, Вам удастся уговорить Агнессу взять микрофон в руки и, во время выступления, походить с ним по сцене?
Она с надеждой заглянула в глаза Дмитрию Олеговичу. Так ребёнок заглядывает в глаза матери, когда в Деде Морозе узнаёт папу, и ждёт, что мама рассмеётся и скажет, мол, какой же это папа? Папа – вон. Как раз в сортир отлучался…
– Это вряд ли… – зарубил на корню её мечтания босс.
– Жаль! Было бы эффектно!.. Вот для этого нам и дадут тумбу. Пусть в микрофон говорит! Чтоб каждый мог слышать! Как думаете, может, Агнесску к ней приковать? Я могу из полотенец канат навязать!
– Елизавета! Мы – строительная фирма! У нас и цепей, и верёвок, как грязи... Не будем портить полотенца! – усмехнулся Дмитрий Олегович.
– Что-то Вы, смотрю, вялый, – заволновалась Лиза, – Я буду Вашим конферансье! А то из Вас, я так погляжу, тамада совсем квёлый! Запорите нам весь концерт!
Босс согласился и отправился проверять зал. Туда уже начинали стягиваться сотрудники. Столы и стулья сдвинули к стене. В них сегодня не было необходимости. На небольшой сцене, где обычно сидят музыканты, когда в зале проводят корпоративы, по самому центру уже поставили тумбу-трибуну, притягивающую к себе взгляды всех, кто уже пришёл...
ГЛАВА 30.
Ровно в четыре в переполненный и галдящий зал вошла вереница «артистов», которых все так ждали.
Первой, как ледокол, разбивая в море людей узкую дорожку, к сцене продвигалась гордая и важная Елизавета. Она, время от времени, кому-то кивала из окружающих, загадочно закатывала глаза в ответ на реплики и чувствовала себя самым настоящим фокусником, который сейчас ка-а-ак поразит почтенную публику своим небывалым трюком, о котором в последствии будут слагать легенды, передавая подробности из уст в уста.
Следом за ней вошёл мрачный и задумчивый Большой Босс. Этот шёл быстро и уверенно, не отвлекаясь на окружающих и их интерес к его персоне.
Чуть погодя, в открытые настежь двери вошла Королева Бухгалтерии. Она попыталась нести себя привычно-надменно, зло зыркая взглядом по сторонам. И лишь лихорадочный румянец на посеревших щеках выдавал непривычное для неё волнение.
Елизавета впорхнула на сцену, взяла микрофон в руки и представление началось. Все возбуждённо затихли, ожидая, что она скажет.
Слух о том, что Горгона повержена и сейчас перед всеми будет извиняться, быстро облетел коридоры. Новость была возбуждающе-приятной, но многие настолько привыкли, что ситуация никогда не меняется, что просто не смели поверить, убеждая себя и окружающих, что «сплетня, конечно, забавная, но это – всего лишь, сплетня».
– Дорогие друзья! – как заправский конферансье начала Лиза, – Все мы здесь собрались чтобы поговорить о наболевшем!
Дама оглядела притихший зал, удовлетворённо хмыкнула, нагнетая интригу, и продолжила:
– Все вы прекрасно знаете, что климат в нашем родном коллективе всегда был не очень хорошим. Злобные сплетни и шушуканья за спиной, страх и трепет перед начальством, постоянное напряжение и ожидание неприятностей… Сегодня мы решили кардинально изменить ситуацию!
Толпа загудела, возбуждённо и многоголосно «переваривая» услышанное.
– Ита-а-ак, – продолжала Елизавета, когда гул голосов немного стих, – первым номером нашей программы – наш всеми любимый и распрекрасный Дмитрий Олегович. Он кое-что хотел бы вам всем сказать! Дмитрий Олегович, прошу!
Она передала микрофон мужчине, стоящему за её спиной. В углу сцены стояла Агнесса Романовна, полностью равнодушная к происходящему, изображая из себя дорогую, но изрядно потрёпанную сегодня кулису.
– Добрый день! – неоригинально начал босс, – Сегодня мы выяснили кое-какие обстоятельства, о которых я ранее не имел представления…
Публика загалдела, из толпы послышались ироничные выкрики: «Да ну?!», «Да не может быть!». Рокотов поднял ладонь, призывая к тишине.
– Я не снимаю с себя вины, что всё это время был глух и слеп! И приношу свои извинения коллективу и, особенно, пострадавшим! Я, как начальник, должен был внимательнее относиться к обстановке в целом и к отдельным настораживающим моментам, на которые до сих пор не обращал внимания!
Люди снова разволновались и стали переговариваться. Из толпы послышался нервный женский голос:
– Надо было внимательнее следить за своими церберами!
– У меня – только одно оправдание, – продолжил мужчина, – Ни один из пострадавших не пришёл и не обратился ко мне с просьбой разобраться…
– А кто бы осмелился?! – уже другой, но такой же возмущённый голос, – Если у Вас там любовница всё решает?! Какой был смысл к Вам ходить? Чтоб тут же уволили?!
– Хочу подчеркнуть, – перекрывая шум и реплики, продолжил Директор, – что впредь любой может свободно прийти и пожаловаться на своего начальника отдела! Я обещаю, что каждыя ситуация будет рассмотрена!
Люди снова попытались, было, разволноваться, но босс снова поднял руку, призывая их к тишине.
– И ещё! Слухи о моих… любовницах… слишком преувеличены. Не знаю, кто и что вам говорил, но любовниц в коллективе у меня нет и никогда не было! Никто у нас не является «неприкасаемым» и никому я не давал права от моего имени творить, что ему вздумается…
На этот раз шум был иным. Люди недоумённо переглядывались, шушукали и даже хихикали. Из толпы послышался застенчивый девичий возглас:
– А как же Ваша Агнесса Романовна? Мы были уверены, что она Вам почти что жена!..
Дмитрий Олегович брезгливо поморщился:
– Агнесса Романовна – лишь главный бухгалтер. Не знаю, с чего вдруг ей пришло в голову вас… дезориентировать, но я никогда не давал ей и намёка на повод воображать себе хоть что-то в этой связи…
– Так значит Вы совершенно свободны? – выкрикнула бойкая дама средних лет из первого ряда стоящих, – Девоньки, у нас ещё есть шансы!...
Раздался оглушительный смех толпы и посыпались реплики: «Размечталась!», «Давай, Валентина, занимай очередь!» и «А мужа куда денешь, бесстыдница?!». Валентину это никак не смутило, она бойко отметала шутки в свой адрес и всем отвечала, мол, муж не помеха, потому что их босс – «обалденный красавчик» и «кто меня осудит?».
Из моря людей послышался ехидный женский голос:
– Ты, Валентина, пыл-то свой остуди! У него сейчас место Машкой занято! Сначала дождись своего часа в сторонке!
Все снова загудели и вопросительно взглянули на босса.
– Что касается Марии Валентины и… «гонорара», выписанного якобы за оказание «услуг»… – Дмитрий Олегович побледнел и сжал зубы.
Елизавета, чутко уловив, что мужчине сейчас неловко обсуждать вещи, в которых он, хоть и не вольно, но, всё же, сыграл не последнюю роль, перехватила инициативу в свои руки и выхватив микрофон у начальника, снова вышла не передний план:
– Наша Мария – правая рука босса. А кто думает иначе, будет иметь дело со мной! Человек попал в беду и даже почти умирал! Добрая девочка была «виновата» лишь в том, что проявила милосердие и заботу! И, поскольку, как мы все сейчас узнали, наш Дмитрий Олегович полностью одинокий, ухаживала за ним и помогала встать на ноги!
– Я бы тоже с удовольствием помогла! – снова влезла бесстыдница Валентина, – И, между прочим, бесплатно!..
– Мы все бы «тоже»! – Гневно отмела её порыв Елизавета, – Но так случилось, что это была Маша! А «гонорар» – … Что сказать… Вот такие они, мужики! Свою благодарность умеют только вот так коряво выражать! По Маше ещё есть вопросы?
– Так мы не поняли, они спали или не спали? – уже новый голос, но тоже очень настойчивый.
– Никто ни с кем не спал! Так понятно?! – уже рассердилась Лиза, – И повторяю! Кто будет поддерживать слухи, которые распустила Горгона, тот очень сильно пожалеет! Всем ясно? Имейте совесть! Девчонка от стыда не знает, куда глаза прятать! Вы же взрослые люди! Не будем идти на поводу у Агнессы!!!
Коллектив нечленораздельно забубнил, соглашаясь, что это с их стороны некрасиво, и что бедная секретарша – лишь очередная жертва мерзкой Горгоны…
