Текст книги "Тебе не сбежать (СИ)"

Автор книги: Ирина Икс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Я презрительно хмыкнула думая о том, что он ведет себя как олень какой-то. Не больше ни меньше….

– И ты так сильно её любишь? – даже не верится, что такое вообще бывает.

– Это не твое дело, Донцова, поняла? – он скрестил руки на груди. – Я с ней сам разберусь. Ты главное не лезь.

– Ты придурок.

Я не стала ждать что он мне ответит, и резво подорвалась в сторону кабинок мужского туалета. Почему-то не сомневалась что именно там я их и застану. Хотя до конца конечно, уверена в этом не была.

Мужской туалет встретил меня ярким светом лампы и неприятным запахом мочи. ТЦ Чайная Роза это самый большой из наших развлекательных комплексов и универсамов города в котором я родилась. Наверное, один из самых огромных в центре. Да и то…. Даже здесь не смогли выделить деньги на нормальное обслуживание санитарных узлов, на хорошую вентиляцию, и самые простые дешевенькие освежители воздуха для туалета.

– И ты готова отсосать прямо в толчке? Совсем спятила, Машка?….– циничный приглушенный шепот Тардашевски выбил из колеи на минуту. Одно дело подозревать его в том, что он способен на подобное, и совсем другое застать его как говорится на горяченьком….

То что в той кабинке, откуда виднелся боковой профиль Тардашевски с кривой, по-настоящему сарказмичной улыбочкой, происходит то о чём я подумала вначале говорил тот факт, что там он похоже находился не один, а в компании какой-то девушки стоящей на коленях.

Наклонила голову вниз, смогла рассмотреть я в деталях подошву её сапожек на высоком каблуке, со шпильками. А еще увидела что Машка, а это была похоже все-таки она, держит Тардашевски за ноги, обнимая их обеими руками за пояс.

Они были так основательно заняты разговором, что даже не услышали моих шагов в тишине туалета. Но я и зашла тихо. Сделала это специально.

– Эй, парень поделишься своей шлюхой когда она закончит? – внезапно дверь рядом стоящей кабинки открылась и оттуда вышел молодой мужчина. Он стукнул по кабинке в которой был Николас и Казанцева кулаком. Тардашевски сразу же послал его на три веселых буквы, в довольно грубой и жесткой форме.

И после этого мужчина заметил меня….

– О, куколка, может ты хочешь мне помочь, а? – сально мне подмигнул.

– Я думаю, Машка с этим сама справится ….– сказала это приглушенно, но так чтобы Тардашевски и Казанцева поняли что я уже тут. И они кажется, поняли.

– Машка?

– Это та девчонка, которая сейчас собирается моему парню отсосать….

Это все что я сказала, прежде чем услышала как Николас отталкивает Казанцеву от себя и резко подрывается из кабинки туалета в мою сторону.

– Вот черт, Лиза….Стой! – я не стала ждать пока он натянет штаны до конца и выйдет из туалета чтобы объясниться со мной. В слезах выбежала из туалета, и бежала в сторону футкорта, где остались наши вещи. То и дело натыкалась на каких-то людей, но я была так сильно расстроена, так плохо себя чувствовала, что даже не всегда извинялась когда наталкивалась на кого-то, ударяя и себя и их.

– Донцова! Стой, я сказал! – Тардашевски стремительно приближался ко мне. Я видела что его ширинка была наполовину расстегнута, ремень болтался как змея на поясе, но его это похоже не особенно волновало.

– Отвали от меня! Оставь меня в покое!

Не успела далеко убежать как была схвачена им, после чего меня довольно болезненно встряхнули как тряпичную куклуу, как мешок.

– Я могу объяснить! Дай мне пять минут, черт тебя дери! Успокойся!

– Пошел ты! Понял?! Я тебя ненавижу! – попыталась вырваться из его рук, но он держал крепко.

– Донцова, успокойся. Ты слишком накручиваешь ситуацию, Ты все не так поняла….

– О чем ты говоришь….? – я плакала от обиды и никак не могла остановить поток этих слез.

Тардашевски злился и сильно сжимал мои руки. Не давал мне вырваться. Больно надавливал пальцами на кожу.

Он встряхнул меня с силой, и я болезненно застонала.

– Думаешь мне легко ждать эти три дня? М? Я каждую чертову минуту трахаю тебя, у себя в голове. Беру тебя в разных извращенных позах. Трахаю, трахаю, трахаю! Ты думаешь я железный быть с тобой все время и не иметь возможности вставить в тебя свой член?! – снова встряхивает меня и делает это болезненно. – У меня от тебя крышу рвет, Донцова! Понимаешь ты это или нет?!

Он был зол и выглядел пугающе. Но моя обида добавляла адреналина в кровь и я тоже могла наговорить ему гадостей и толкнуть.

– И поэтому ты решил трахнуть Машку?! Ты просто чудовище, Тардашевски!

– Я могу трахать кого захочу, поняла?! Я тебе ничего не обещал! Я заплатил деньги за твое согласие, Донцова, не забыла?!

У меня от злости лицо пошло пятнами….

– Ах вот ты как заговорил….

Я хотела отойти от него и отвернуться, но он не позволил мне этого, перехватив за талию, и крепко прижимая к себе.

– Но я не спал с ней Лиза, слышишь? Даже не собирался. Мы просто болтали и всё. Это был обычный треп, не более того….

Я ничего не ответила.

– Я ведь хочу быть только с тобой, Лиза. Всегда. Я бы не решился на подобное, никогда. Просто решил проучить эту идиотку, показать как низко она пала предлагая мне себя вот так.

Он стал нежно покрывать мое лицо поцелуями, а мне стало от этого противно и мерзко, я толкала его и била в грудь кулаками.

– Отпусти! Я найду деньги и все тебе верну! Не трогай меня своими мерзкими руками, Тардашевски!

– Лиза….

– Нет! Отстань! – я изловчилась и смогла ударить его ногой между ног. Он зашипел, сгибаясь пополам, но меня так и не отпустил.

– Идиотка! Где ты собираешься найти миллион у. е, а?. Ни хера ты их не найдешь….– он шипел, еще сильнее сжимая меня в своих руках, до болезненности и синяков. – Не делай себе еще хуже, Донцова, поняла? Я ведь могу перестать быть таким добреньким и понимающим. Могу стать плохим. Ты не захочешь увидеть как я злюсь, Лиза, поверь мне….

– Да пошел ты….

Глава 11

– Эй, ну и куда ты идёшь….?Слышь….? Донцова, твою мать!

Тардашевски не спешит со мной расставаться и хватая за рукав, насильно волочит обратно в сторону футкорта на первом этаже. Там остались наши вещи, и наверное он хочет попрощаться с Ярыгиным, и сообщить, что мы отчаливаем восвояси.

Так я думаю, пока он тащит меня на первый этаж, но по факту, происходит совершенно противоположное…..

На все мои возмущенные возгласы, он реагирует молчанием и хмурым выражением лица. Злится, и сильно сжимает мое плечо. Вот таким неприятным способом я оказываюсь в итоге, на сиденье его машины, пристегнутая ремнем безопасности, и естественно закрытая на внутренний замок внутри.

Сам он также молча, уходит обратно в ТЦ.

– Сволочь…..– злюсь на него неимоверно. Такой Тардашевски меня пугает до невозможности. Он и в хорошем своим настроении довольно непредсказуем и слишком вспыльчив, а теперь когда он закрылся от меня, даже не отвечает когда прошу отпустить моё плечо, ведь мне же и правда больно, страх перед тем, что он может сделать что-то страшное, усилился в разы, и стал более реальным.

Гребанный Тардашевски!

Я почему-то убеждена, что он и правда довольно опасен, и слова о том, что мне лучше не знать его плохого – это не просто слова. Знаю что с таким человеком как Тардашевски лучше всегда дружить, ведь войну с ним я проиграю и это факт.

Но обида, она на то и обида, что заставляет меня творить всякие глупости…..

Тардашевски возвращается в машину, где-то минут через десять. За это время я успеваю несколько раз садануть стекло его машины, чуть ли не до трещин, продумать все вероятные исходы того что может произойти со мной, если Тардашевски в ближайшее время не появится на парковке.

Но к счастью, он возвращается быстро.

Молча садится за руль машины и также молча и невозмутимо спокойно заводит ее мотор. Трогается.

Тардашевски стал поворачиваться назад, чтобы проверить помеху сзади и по бокам, и при этом он лишь мельком глянул на меня.

Я с ним не разговаривала тоже. Просто сидела насупившись. Гневалась.

– Куда ты меня везешь? – мой голос был какой-то глухой, подхрипловатый. Я и сама не понимала отчего у меня такой голос.

Тардашевски ничего не ответил, только сильнее сжимал руль. Его лицо заострилось и напряглось. Костяшки рук побелели, видимо оттого что он сильнее сжал баранку авто.

– Выпусти меня сейчас же, слышишь?!

Мне хотелось закричать и врезать Тардашевски чем-нибудь потяжелее. Так и не терпелось сбить с его физиономии этой невозмутимый настрой. Он по-моему охерел. Я же не вещь! Как он смеет вообще, так бесцеремонно меня хватать и затаскивать в машину как барахло.

Я стала дергать ручку двери, в бесцельных попытках выбраться из машины на ходу. Сама не понимаю что я хотела этим добиться, или что доказать хотела, но Тардашевски только криво усмехнулся, отчего он начал казаться мне еще опаснее и загадочней. Другой бы на его месте постарался бы меня приструнить как-то.

Зарычал бы на меня. Ударил по рукам. Что-то другое сделал, в таком же духе, такое же резкое и пугающее.

А этот только молчит и криво улыбается на все мои потуги. Мне стало страшно и одновременно приятно.

Приятно от того, что он не срывается и не бьет. Даже не прикрикнул на меня.

Неужели и правда так сильно любит?

Не врал.?

Отчего-то эта мысль согрела меня изнутри, заставив отпустить ручку и спокойно откинуться на сиденье. Расслабиться.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Тардашевски заехал в уже знакомый мне двор, двухэтажного особняка своих родителей. Я приготовилась к тому, что когда вылезу из машины, сразу припущу в сторону калитки, и оттуда побегу на остановку автобуса. Что бы Тардашевски там себе не думал, но я в его доме не останусь.

Ни за что!

Хватит мне на сегодня этого дерьма. Я пасс.

Николас остановился напротив дома, и стал отстегивать сперва себя, а потом меня.

Ой, можно подумать, что я не знаю как отстегивается ремень безопасности! Хоть у моих родителей и нет машины, но я же не дура все же. Там же все элементарно…

Когда я наконец освободилась от пут, собралась вылезти из машины на улицу сразу же, но не тут-то было.

Тардашевски резко схватил за руку, совсем не трепетно притягивая к себе мою голову, за волосы. Он сжал её сразу двумя руками, и стал жестко мять и целовать мой рот своим ртом и языком. Мне не нравилось как он это делает, и я хотела его оттолкнуть, однако Тардашевски это предвидел и жестко зафиксировал мои руки своей рукой. Сам же он напирал так сильно, что вжал меня в сидушку, в самый её угол, и я даже дышать могла с трудом, не то что освободиться или как-то отталкивать парня.

Мычала и билась, и от обиды у меня даже слезы потекли…..

Он наконец, отстранился от меня, а я смогла вздохнуть свежий воздух, без которого легкие уже просто жгло.

– Тардашевски, ты что себе позволя…..ешь….

Пока пыталась прийти в себя и возмутиться, Тардашевски успел выскочить из машины, обогнуть её спереди и сбоку, после чего, открыл дверь с той стороны с которой сидела я сама. Схватить меня на руки, и не давая мне никакой возможности опомниться, потащить в сторону своего дома.

Когда внес внутрь, даже не стал разуваться. Сразу потащил куда-то по лестнице наверх. Сильно подозреваю что то место где мы оказались, это и была его временная комната, которую выделили его родители, чтобы мы могли остановиться у них, пока мою бабушку будут оперировать.

Когда мы оказались внутри, Тардашевски опустил меня на пол.

– Наша комната здесь. Раздевайся, Лиза.

Я не собиралась исполнять его требования.

– Нет. Я иду домой. Выпусти меня! – решительно направилась в сторону двери. Но Тардашевски перехватил меня за талию, и довольно грубо, совершенно не деликатничая и довольно больно, бросил на кровать, а сам залез сверху и прижал меня к ней своим телом.

Он казался спокойным, но его глаза словно два огонька, были способны прожечь дырку у меня во лбу. Взгляд был циничным.

Тардашевски молча позволял мне елозить под ним, в безуспешных попытках выбраться. Позволял царапать себя, и даже не моргнул глазом, когда я чуть не укусила его за руку. Только отодвинулся и все. Молча.

Наконец, он сказал. Тихо, но я ловила каждое его слово и вздох.

– Не стоит принимать мое внешнее спокойствие, за чистую монету, детка. – он ласково убрал челку с моего глаза, которую я пыталась сдуть, по-дурацки выдувая из себя воздух через рот. – Я терплю твои истерики до сих пор, только лишь потому, Донцова, что действительно хочу договориться с тобой по-хорошему. Понимаешь?

Он нагнулся к моей шее и оставил невесомый поцелуй. Точнее это сперва он был легким и невесомым, но потом, он похоже решил не останавливаться на достигнутом, и я ощутила как он всасывает в рот нежную кожу, чтобы судя по всему оставить засос. Гад.

– Прекрати!

Он оторвался от шеи, снова заглядывая мне в глаза. Теперь его взгляд был немного потемневшим. Не таким как обычно, вроде….

А потом его губы накрыли мои.

В этот раз он целовал меня нежно. Расслабляюще чувственно. Он как будто знакомился с моим телом, растягивая удовольствие и позволяя мне привыкнуть к нему самому., К его губам, к его проворному языку, гуляющему свободно у меня во рту, и к рукам, которые в процессе этого поцелуя переместились с талии на мою грудь, нежно сжимая оба полушария.

– Ты такая сладкая…. – Тардашевски проговорил это чуть отстранившись, глядя исключительно на мои губы. – Я бы попробовал на вкус не только шею. Ты же не против?

Эти слова всколыхнули во мне некую панику. Что означают его слова?

– Тардашевски, ты же не…..?

– Именно…. – он странно усмехнулся, обезоруживая меня тем, каким порочным может быть взгляд человека, которого я знаю довольно много лет. С первого класса почти.

Таким я его не знала….

Тардашевски довольно быстро угнездился в выемке между моих ног, и как только он это сделал я ощутила через штаны нечто плотное, упругое, большое. Он прижимался этой штуковиной как раз в области моей промежности.

Меня стало накрывать чувство безысходности и неизбежности чего-то неизвестного.

– Николас! – глаза расширились за одну минуту. – …. не надо…. Можно только не сейчас? А что если твои родители зайдут, и увидят чем мы здесь занимаемся?

Он уже не держал меня совсем, занятый тем, что избавлял меня и себя от одежды.

– Их нет дома. Только вечером вернутся.

Эти слова словно гвозди от крышки гроба, которую заколачивали, чтобы наконец похоронить в земле мою девственность и честь.

– Николас послушай…. Мне нужно время. Я еще не готова….. – Голос становился истеричным. Я ощущала просто чудовищную панику и страх. Мы с Тардашевски вдвоем, в большом доме, в котором кроме нас ни одной души нет. А он ведь уже давно собирался сделать со мной то, что сейчас и происходит.

Как же страшно….

Я попыталась чуть чуть отодвинуться от парня, который буквально пожирал меня своими глазами. Он так смотрел, что у меня душа в пятки ушла от страха, и я дышала более шумно и быстро, сама себя пугая.

Он снова накрыл меня собой, целуя нежно, видимо это был его способ подготовить меня и дать свыкнуться с неизбежной близостью…

– Тише тише, маленькая. Не бойся…. Все будет хорошо.

Его мягкий шепот в контрасте с горящими глазами и шумным дыханием, которое к тому же сопровождалось порывистым освобождением самого себя от одежды, совершенно меня не успокаивали. Я уже чувствовала оголенной кожей бедер его горячее естество. Оно упиралось во внутреннюю сторону моего бедра. И это было просто капец как страшно и странно….

– Николас, я прошу…. – жалостливо прошептала, ощутив как он накрывает рукой мою промежность. Сразу вслед за этим, он снова начал меня целовать.

Это принесло легкое успокоение, но я все равно продолжала паниковать, и пытаться отстраниться.

Николас перестал гладить лепестки, постепенно погружая пальцы внутрь моей киски. Они входили и выходили с незначительными хлюпающими звуками, и я не могла понять, когда же я успела настолько сильно возбудиться, ведь причин для этого совершенно не было.

– Видишь, тут ничего страшного, Лиза….– прохрипел Тардашевски, сильнее прижимаясь ко мне, что стало сложнее дышать и двигаться. – У тебя уже был кто-то? Ты девственница?

– Да….– покраснела до кончиков ушей. – Девственница, Николас. Прошу не надо….

– Значит, только моя. – удовлетворенно перебил Тардашевски, поглаживая мой живот через одежду. – Это хорошо. Ведь если бы это было не так, мне пришлось бы убить твоего первого любовника. Расквасить ему лицо. – он наклонился ко мне, ловя своими глазами мой взгляд. – А может я бы даже кастрировал его.

– Николас….– он говорил жуткие вещи, и по его лицу не было понятно шутит он или говорит серьезно.

– Чшш….– приложил палец к моим губам, и слегка нажал на них, пропихивая его в рот, касаясь языка фалангой, у которой был немного солоноватый привкус. – Лучше не будем развивать эту тему, ладно Лиза? Все равно это же теперь пустой треп….

Я напряглась всем телом, готовая сопротивляться до последнего. Может, быть для этого психа это и пустой треп, но для меня, начинавшей его побаиваться, он таким не был.

Тардашевски это почувствовал.

– Эй, малыш, ну ты чего? Испугалась что ли, а? – он по-доброму рассмеялся, и нежно погладив щеку пальцем, мягко прижался к губам. – Ты не должна меня бояться. Только не ты…

Легко ему говорить. Если бы я говорила такие серьезные вещи с таким веселым выражением лица, окружающие люди решили бы что я похоже кукухой поехала. Тардашевски почему-то считает подобное смешным. И я после этого должна расслабиться?

Да хрена с два!

– Тардашевски….– стала сопротивляться настойчивей. Однако весь мой боевой настрой куда-то испарился моментально стоило только шустрому игривому языку проникнуть в нежное местечко за ушком, и после этого обласкать ушную раковину, чуть прикусывая хрупкую мочку зубами.

– Ох Лиза, не шевелись, знаешь как сложно сдерживаться? – Тардашевски оторвался от уха и шеи, проницательно рассматривая черты моего лица. – Я этого три года ждал. Постараюсь не гнать коней, но сдерживаться чертовски сложно, понимаешь?

Понимала ли я? Я все эти годы жалела что уехала от родителей, только потому что в новой школе которую я попала в Екатеринбурге, все мальчики казались мне бледными и невзрачными копиями, по сравнению с Тардашевски. Я никогда не признаюсь ему в этом, но иногда я представляла, что бы было, если бы я не уехала, а Тардашевски выбрал меня а не Фомину.

Да, все эти мечты заканчивались нашей с Тардашевски свадьбой. Но ему это вовсе необязательно знать. Ну уж нет.

– И ты правда, все эти три года меня вспоминал? – признания из уст Тардашевски не могли не задеть мое маленькое влюбленное сердечко. Знает где бить, засранец.

– Каждый день. Все время, малыш.

Естественно, что я не поверила этим словам, но Тардашевски похоже это было и не важно. Пока я расчувствовавшись, собиралась с мыслями, Тардашевски снова взялся за свое дело. Я и пикнуть не успела, когда поняла что парень освободил меня от нижнего белья окончательно.

– Николас, стой….– ответом стал болезненный толчок, заставивший мир вокруг меня загореться яркими вспышками боли. Он сделал это. Даже не предупредил, что собирается сделать мне больно, просто сделал.

Я всхлипнула осознавая, что болезненные ощущения отходят на задний план. Он положил руку куда-то вниз, находя какое-то особо чувствительное местечко, и целенаправленно действуя расслабляюще, стал нежно поглаживать его, тереть, и даже немного ударять, но несмотря на мои привычные ожидания, это доставляло наслаждение а не боль.

Я даже злиться на него не могла. Мною владело совершенно другое чувство.

– Николас….поцелуй меня….– задыхаясь от его действий, к которым я не была готова совершенно, и желая чтобы он перестал смотреть на меня ТАК, попросила его меня поцеловать.

Николас словно этого и ждал. Поцелуй стал опьяняющим, и вместе с ним, я ощутила не сильные, но довольно уверенные толчки. Было несколько больно, но уже не так. Не так как раньше, умеренней и мягче.

– Лиза… – Николас приглушенно стонал мое имя. Звуки его хриплого голоса окутывали, словно магическая музыка. Он сжал меня так сильно в своих руках, что мне стало даже немного больно.

Я хотела что-то ответить, но тут сама стала ощущать нечто потрясающее. И вместо того чтобы попросить его меня отпустить, стала прижиматься к нему теснее. Жаль только что болезненность все равно в какой-то степени оставалась, и я постанывала немного от боли.

А потом мир взорвался вокруг меня. Приятное тепло разлилось внизу живота и я вскрикивала и каждый мой вскрик, Николас подхватывал поцелуем. Так нежно, словно мои чувства для него важнее собственных ощущений, и они более важны чем его собственный чувственный оргазм. Николас подарил это чувство мне. А я решила оставить его на всю жизнь.