Текст книги "Тебе не сбежать (СИ)"
Автор книги: Ирина Икс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Что?! Тардашевски, это нечестно! – не верилось что он говорит такое.
– Честные методы с тобой не работают, Донцова. Ты уже мне все нервы вымотала. Я уже замахался с тобой бороться, понимаешь?
Ничего я не понимаю! И не хочу понимать. Разве это честно, шантажировать меня бабушкой? А он ведь шантажирует так? Хотя, стоп, когда шантажируют выставляют в ответ какие-то взаимные условия.
И правда…..
– Зачем ты хочешь искать деньги на бабушкину операцию? Что тебе это даст?
Поворачиваюсь к нему и смотрю с интересом. Хочу уточнить на берегу, что он там собрался делать.
Он вздыхает на мой вопрос.
– Контракт. – он водит большим пальцем по моей нижней губе, немного оттягивая ее вниз. Я не убираю его руку, ведь в данный момент ловлю каждое его слово. – Ты становишься моей собственностью до тех пор, пока не надоешь мне Лиза. Выполняешь все условия, не отказываешь когда я….
– Что?! Что, Тардашевски?! Ты совсем спятил?!
Что-то дальше не хочется его слушать.
– А что?! Ты подумала, что я просто возьму и подарю тебя лям, да? – он хмыкает. – Как ты думала это будет?
– Не так…..– я тяжело дышу и смотрю на него осоловело. Неужели и правда, думает что такое пройдет?
– А как тогда? – он раздраженно откидывается на спинку кресла и вздыхает. – Я должен просто дать тебе денег, в надежде что ты когда-то оценишь мой широкий жест, и возможно снизойдешь до поцелуя, или как?
– Нет, я….
– Не будет этого. – теперь он смотрел зло. – Либо ты соглашаешься на мои условия Донцова, и спасаешь этим свою семью, либо снова тупишь и идешь нахер. Я пытался по-другому, правда. Но и у меня уже кончается терпение, Донцова, слышь?
– ДА пошел ты! – резко соскакиваю со своего места, и быстро направляюсь в сторону входа, но меня почти сразу же ловят жесткие руки Тардашевски и усаживают обратно за стол. Он придавливает меня рукой за плечо, и наклоняется так низко, что я ощущаю его дыхание отдающее чем-то шоколадным и ледяным. Оно теплое, но одновременно свежее.
– А теперь хорошенько подумай сама, – он изучает мое лицо, то и дело останавливаясь на губах. – У твоей бабушки практически нет времени, знаешь. Еще немного и ей уже ничего не будет нужно. Она умрет. Подумай, Лиза, просто умрет из-за тебя. Из-за твой глупой гордости и недальновидности. – он немного помедлил, давая мне осознать то что он только что сказал. – А я все равно рано или поздно тебя возьму. Месяц, два, три максимум….Будешь и дальше ломаться просто изнасилую, слышишь? Но только тогда, ты потеряешь сразу всё. Свою бабушку. Свою честь. Мое хорошее отношение, которое итак уже трещит по швам, ведь ты меня разочаровываешь, малышка….
Теперь меня стало трясти мелкой дрожью. Он загнал меня в угол, этот Тардашевски. Что я должна выбрать в такой ситуации?
Похоже, я попала….
Глава 8
– Блин, блин, блин. ….Блин! – руки не слушались, пока я пыталась выключить воду, текущую из под крана в ванной комнате дома Тардашевских. Из-за этого залила туалетный стол, свои собственные руки, даже кафельный пол, на котором в минуту стало сколько.
– Ну блииин!
Замочила телефон. Это самое худшее. Сколько раз, просила маму купить мне сенсорный планшет, к моему раскладному телефону, от которого я тащилась с самого детства. Мне нравился не именно этот телефон, ведь за такое количество времени я успела поменять несколько моделей подобных этой. Нет. Мне нравились именно раскладушки. Раскладные телефоны то есть. С момента шестого класса завораживалась ими, особенно теми у которых есть мигалка на корпусе, и можно поставить абсолютно любой рингтон.
Вот это мне нравилось. И как итог, половина была безбожно намочена, и кнопки то и дело отказывали в самый нужный и важный момент.
Вот и сейчас. Отказали напрочь.
– Да блин!!!
Если кто-то захочет созвониться со мной, или я сама захочу кому-то позвонить, у меня это похоже не выйдет. Всему виной вода. А ведь будь это сенсорный телефон, без кнопок, такой как к примеру, у моей сестры Алены, то ничего бы ему не было. Не сломался бы так легко.
Вот тебе и мечта. Любимый телефон есть, но он такой нежный и такой ранимый, аж зубы сводит от злости.
Это всё Тардашевски меня довел. Это он. Это же уму непостижимо, как у него получилось за каких-то жалких пятнадцать минут наедине, довести меня до такого состояния, что я сама себя не узнавала в зеркале. Ручки тряслись, пульс зашкаливал словно после кросса. На лице совершенно ошарашенный вид. А все из-за чего? Из-за того, что он к стенке меня прижал.
И ведь это по-другому даже не назовешь. Ситуация патовая, безвыходная. Я ведь действительно в ловушке.
Что же делать, а? что делать теперь с этим шантажистом?
Это хорошо, что я ему ничего не успела ответить, хотя была на волосок от того, чтобы согласиться на все его требования и отдать бразды правления собственной жизнью, в наглые, загребущие руки Николаса Тардашевски. Но тут в комнату вошла и его мать, Ирина Анатольевна, а я сама собой, смогла воспользоваться тем, что он хоть чуть-чуть отступил, и пулей бросилась в туалет.
Вот теперь стою трясусь от страха и все роняю из рук на кафельный пол. Телефон вон намочила к лешему. Всю себя залила водой.
Неуклюжая боязливая Лиза.
– Блин. Может маме позвонить?
Подумала, но быстро откинула эту мысль. Мама, такая же гордая как и отец. И она, точно также как и он, наверняка даже не представляет что со мной сотворит Тардашевски если я сделаю что-то не так как он ожидает. Для таких как это семейство, закон и милиция это пустые слова. Ничто. Благосклонно усмехнутся, если я пригрожу их сыну, что заявлю на него в полицию, в случае, если он хоть попытается меня изнасиловать.
А он ведь и правда, попытается, ведь так? Сам ведь сказал.
Нет. Предков вмешивать нельзя. Не сейчас.
– Лиза, ты там застряла? – издевательский тон, и удар по двери, в явных, целенаправленных попытках додавить меня, сделать именно то, что хочется Тардашевски.
– Дай мне умыться, сволочь! Отвали! Ты можешь хотя бы на пару минуточек, отстать от меня, а? Можешь оставить в покое, Тардашевски или нет?! – ну вот, истерику явно уже не скрыть. Кажется, близится нервный срыв.
– Ну уж нет, дорогая. – Тардашевски снова ударил по двери, причем так сильно, что похоже даже оставил на ней вмятину. – Я не могу позволить тебе запланировать какую-то адскую дичь, особенно сейчас, когда ты в таком состоянии, и явно что-то замышляешь. Так что, нет. Не сегодня, милая. Сегодня ты будешь делать именно то, что я тебе скажу….
– Пошел ты нахрен!
– Лиза, я ведь предупреждал, что мое терпение это явно не то, на что тебе стоит рассчитывать, помнишь?
– Я сказала, ПОШЕЛ. ТЫ. НАХРЕН!
Я даже подошла к двери, чтобы он лучше меня услышал. А то мало ли. Пропустит еще самую суть моей мысли.
– Лиза, ты….– голос стал низким и рокочущим.
– У вас все в порядке, сынок?
ЗА дверью воцарилась тишина. Похоже, перед этим я слышала голос Тардашевски старшего.
– Мы просто болтаем с моей девушкой о пустяках. – судя по приглушенному голосу, который по-прежнему был пропитан гневом, сам Николас хмурился.
На его отца похоже, слова сына не произвели нужного впечатления, и поэтому он подошел к двери и обратился ко мне лично.
– Лиза? Вас ведь Лиза зовут, правильно? Я могу с вами переговорить, с глазу на глаз?
– Отец? Ты что делаешь, а? Что ты задумал? – Тардашевски был изумлен, и похоже совсем не ожидал такого предложения от своего собственного отца.
Я наконец, решилась открыть дверь туалета и выйти в коридор.
Около двери стояло две копии одного человека. Большая и маленькая. Николас явно был сыном своего отца, и похоже, это сходство было не только во внешности, но и в характере тоже.
Отец Тардашевски не стал ему даже отвечать, проигнорировав его вопросы и вопросительные взгляды, которые были обращены не только на него, но и на меня.
– Отец?
– Остынь, Николас. Иди к своей матери в гостиную. Я слышал, что к тебе в гости зашли бывшие одноклассники, сын. Лера Фомина, с матерью и вроде твой друг у которого мать наш экономист с северного потока. Зайцев, кажется, его фамилия. Иди.
– Отец….– голос Тардашевски становился более рычащим и приглушенным. – Прошу тебя….
– Я сказал, иди. – теперь уже старший Тардашевски стал источать гнев. Это было как-то неожиданно, совершенно.
– Лиза, а с вами мы пройдем в мой кабинет. Хорошо? Это недолго. Я спросить хотел кое-что…надеюсь вас это не затруднит.
– Ладно.
Странно это все, конечно. Но ладно.
– Что от тебя хочет мой сын?
Стоило только закрыть дверь, тон и интонация этого человека изменились полностью.
– Ну….
– Да не мнись ты уже. – стал давить Тардашевски старший, но делал это как-то даже ненавязчиво. Изящно как-то. По-свойски.
Я молчала, не зная что сказать.
– Лиза, я не смогу тебе помочь, если не буду знать в чем проблема, ясно тебе? Вы поругались? Он плохо к тебе относится? Что?
– А вы хотите помочь? – я удивленно подняла свой взгляд, встретившись с такими знакомыми голубыми глазами как и у сына Тардашевски. Почти один в один. Только у Николаса не было складочек в их уголках.
Какие же гены-то у них все таки сильные….
– Можно и так сказать. – он пожал плечами и сел в свое кресло. – Но конечно, не тебе. Я хочу помочь своему сыну не наделать глупостей о которых он будет жалеть всю свою жизнь. Он такой же как и я сам, девочка. – Тардашевски вздохнул. – Если влюбился в кого-то, то это у него на всю жизнь. Поверь, я знаю. Мой сын не отступится от тебя….
– Значит, он и дальше будет портить мне жизнь….– поморщилась шепча это себе под нос.
– А он уже портил? Расскажи мне всё, ладно Лиза? Это важно. Детали тоже имеют значение….
Помявшись немного, я все же решила рассказать….
Мы проговорили со старшим Тардашевски примерно двадцать минут. За это время, сам Николас пару раз пытался ворваться в кабинет неизвестно с какими целями, но его отец пресекал все его попытки.
В этом помогала мать Николаса Ирина. Она все время напоминала сыну, что в их доме гости, и что невежливо оставлять их одних, ведь Валерия и Вадим Зайцев пришли к Тардашевски в гости как раз только ради него, ради Николаса. И неправильно убегать и мешать разговаривать его отцу и мне.
После второго её предупреждения, Николас совсем обозлился проломив стену около кабинета отца собственным кулаком. Похоже, подобного не ожидали даже его родители, ведь старший Тардашевски угрожающе рыкнул, предупредив что после того как он закончит со мной, поговорит и с ним тоже.
Кажется, угроза подействовала на него и Николас наконец, оставил нас в покое….
– Совсем уже спятил, – проворчал старший Тардашевски, отпив глоток своего пойла из бокала. – Никаких тормозов нет….
Вот тут я была с ним согласна полностью.
– Я дам тебе денег, Лиза. – наконец, выдал Тардашевски откидываясь на кресло и переваривая мой рассказ со странным выражением лица.
– Дадите? – не верилось почему-то в это.
– Дам. – подтвердил он, приближаясь ко мне. – Но только не тебе лично, а твоим родителям. И не так как предложил Николас, за услугу, а в долг. Понимаешь разницу? Дам вам займ. Возможно, даже, что под проценты.
– В долг? – повторила на автомате.
– Да. Это мой сын втрескался в тебя по уши, и похоже совсем слетел с катушек, раз решился на подобную сделку. – Тардашевски хмыкнул. – Эта его блажь, ведь он похоже не понимает, что ведет себя как идиот. Она у него пройдет со временем, я уверен. А деньги должны вернуться обратно в семью. Так понятней, девочка?
– Да. Но откуда у него такие деньги? Он же обычный студент, такой же как и я…..
Тардашевски старший вдруг закашлялся. Я даже встала чтобы похлопать его по спине, но вовремя передумала понимая что это будет глупостью.
– Нет, Лиза он не обычный студент как ты! Не смей даже сравнивать себя, дочку неудачников, и моего сына…. – Тардашевски поднял бровь и посмотрел на меня так, словно я сморозила явную глупость. – У него есть собственный трастовый фонд, который ему оставили бабушка и дедушка по материнской линии, понятно? Он мог бы спокойно учиться в Лондоне, так как мы с его мамой и планировали когда-то….– он вздохнул. – Мы не понимали, почему он так рвется в этот захолустный Екатеринбург, имея такие возможности и перспективы, понимаешь? И если бы его друг не проговорился о тебе, еще тогда, когда Николас чуть было не разбился, усевшись пьяным за руль, до сих пор бы строили догадки, причем одна была нелепее другой. Но сегодня, я в очередной раз получил подтверждение, что дело в тебе, девочка. Только в тебе. Мог бы конечно и сам догадаться, я ведь когда-то и сам проходил через нечто подобное….
– Мои родители не неудачники! Вы не можете так говорить про них!
Тардашевски усмехнулся, скрещивая руки у себя на груди.
– Успокойся. Я всего лишь констатировал факт…. Неужели это единственное, что ты смогла извлечь из моих слов, а?
Я хотела бы высказать ему многое, в том числе то что он сам неудачник, однако перспектива не быть «собственностью» Тардашевски и иметь возможность избежать его шантажа, значительно меня притормаживали.
– Вы ничего не знаете о них….– только и смогла сказать. – Мы найдем деньги и все вам вернем, не переживайте. Мой папа врач, он что-то придумает.
– Конечно. – Тардашевски криво ухмыльнулся. – Конечно, придумаете. Надеюсь к тому времени твоя бабушка еще не умрет….
– Послушайте!
– Ладно, я все понял. Прости. – Тардашевски старший даже поднял руки вверх, как бы сдаваясь. – Больше я тебя не задерживаю, Лиза. И не смей говорить о том, о чем мы говорили с тобой, моему сыну, поняла? Это не в твоих интересах.
– Я понимаю.
– Отлично. Думаю, ты хорошая девочка. Я советую присмотреться к Николасу внимательней. Ты не пожалеешь, если узнаешь его получше. А насчет денег, пусть твой отец позвонит мне, как можно скорее, хорошо? Вот, возьми-ка визитку.
****
– Отлично. Думаю, ты хорошая девочка. Я советую присмотреться к Николасу внимательней. Ты не пожалеешь, если узнаешь его получше. А насчет денег, пусть твой отец позвонит мне, как можно скорее, хорошо? Вот, возьми-ка визитку.
Выходила из кабинета Тардашевски в смешанных чувствах. С одной стороны, у меня словно гора с плеч свалилась, до того сильно я не хотела становиться «собственностью» Тардашевски и делать то, о чем он меня попросит. С другой же стороны, чувствовала какой-то подвох. Некую угрозу, причины которой понять мне было не дано, но все равно ощущала что что-то не так. Словно что-то упускаю. Некая недосказанность как бы…
– Ой простите! – так сильно задумалась пока шла в гостиную огромного дома Тардашевски, что сама не заметила как врезалась в кого-то ненароком. Меня словно окружил приятный аромат, явно дорогих духов, которые кстати, очень свежо пахли и вызвали приятные ощущения, и словно в контраст этому всему встретилась взглядом с женщиной, с таким надменным и презрительным выражением лица, что казалось если бы взглядом можно было кого-то убить, я бы моментально упала замертво.
– Смотри куда прешь. – прошипела женщина, и окатила меня настолько мощным и неприкрытым негативом, что я даже на минуту зависла, даже не знала что ей сказать. Просто растерянно смотрела на неё, жадно разглядывая женщину расширенными от испуга глазами.
– Виолетта, дорогая, ты нашла туалет? – в этот момент из комнаты показалась голова Ирины Анатольевны Тардашевски. Она по-доброму улыбнулась злой дамочке и мне. – Этот дом такой большой. Мы с Генрихом всего лишь месяц здесь живем, сами путаемся еще. Может тебя проводить?
– Нет. – женщина которая всего минуту назад смотрела на меня словно я могу заразить её чем-нибудь гнусным, внезапно как-то переменилась в лице. Сразу стала как-то привлекательней и мягче. Но я-то уже знала, что она из себя представляет, и поэтому не расслаблялась, даже до сих пор не могла успокоить свое взбеленившееся сердечко, никак не могла отдышаться и успокоиться. Прийти в себя.
– Никаких проблем нет. Все нормально, Ириш. Я просто встретила тут эту….– она взглядом указала на меня, остановив свои слова, как будто не хотела чтобы я слышала что она скажет. – С каких пор, ты привечаешь у себя девчонку этих….оборванцев….– последние слова она произнесла совсем тихо, только так чтобы Ирина Анатольевна её услышала. Но я и сама смогла разобрать её слова. Естественно, это было обидно.
Я прислушалась, поскольку хотела понять, что именно мать Тардашевски ответит этой заносчивой женщине, в ответ на её слова и оскорбления моих родителей. Однако в этот момент меня громко позвал мужской голос. Он был знаком мне. Вообще не ожидала, что встречу тут Вадима Зайцева, своего одноклассника и друга Тардашевски еще по школе.
– Донцова?! Это ты что ли?! Ахаха! Ну привет, привет!
Приветствие было довольно теплым, и я просто не имела права не улыбнуться ему в ответ. Хоть и зарделась от его слов на минуту.
– Привет, Вадик. Как дела?
– Да норм всё, чё мне будет! – он подошел ко мне ближе как будто рассматривая меня со всех сторон. – Так это правда? Ник, все же добился своего?
Я не понимала о чем он говорит.
– В каком смысле?
– Ну….-Зайцев как-то слишком заинтересованно ухмылялся. – Хотел с тобой встречаться, и вот вы вместе. Кто бы мог подумать, что он ради этого останется в России…. Его предки спали и видели, что он будет учиться в Англии, как его дед. А тут такое….Неожиданно, не правда, ли Лиза?
– Слушай, я вообще, не понимаю о чем ты говоришь, Зайцев. И кстати, чтобы ты знал, я и Тардашевски никогда не встречались. И не будем.
Улыбка Зайцева стала еще шире. Я поймала себя на том, что мне уже не очень-то приятно с ним общаться. По крайнем мере, не так как в первую минуту когда он только отвлек меня от той злой дамы и матери Тардашевски.
– Правда? – он подошел еще ближе.
– Ну….
– Так вот ты где. – Тардашевски внезапно выплыл из коридора, и с непроницаемым лицом остановился прямо напротив нас. Лицо спокойное, но какое-то слишком даже отрешенное.
– Слышь, Ник, а Донцова-то говорит, что вы не вместе, прикинь. – Зайцев даже поцокал языком, снова скалясь. – Ты похоже что-то напутал, когда говорил что вы с ней встречаетесь….
Лицо Тардашевски заострилось и он сильно сжал мой локоть, который схватил как и обычно без спроса и разрешения.
– Это не я напутал. Это Лиза просто стесняется. Правда, же милая? – сильнее сжал мое плечо.
– Нет! – Я вырвала его из хватки Тардашевски. Злорадствовала, думая о том, как же он отреагирует когда узнает что наша сделка сорвалась, и что я и мои родители будет разбираться с его отцом, а не с самим Тардашевски лично. И это словно бы бальзам на душу, непередаваемо просто!
– Это ты Тардашевски, заблуждаешься, понял меня? – я почти кричала, но только так, чтобы моя сестра и родители Тардашевски в гостиной меня не услышали, в случае чего. – Мы с тобой не встречаемся! И никогда не будем, ясно! – фыркнула. – И вообще, хватит меня все время хватать! Убери уже свои руки от меня, придурок….
Сама не знаю что на меня нашло, когда я выдавала эту тираду, глядя на Тардашевски и его друга Зайцева. Их лица вытянулись, когда они увидели как я нервно шепчу, практически повышая голос, и как резко выхватываю свой локоть из ладони Тардашевски, которому явно было не место в его объятиях.
Развернувшись, пошла в гостиную к сестре, очень отчетливо слыша приглушенные маты, и громкий, очень заразительный смех Вадима Зайцева, который предназначался видимо для того, чтобы таким способом предзнаменовать жесткий провал Тардашевски.
Это показалось мне нереально веселым моментом. Я бы и сама истерично посмеялась над ним, но вместо этого у меня был странный мандраж, Даже не знаю от чего. Думаю это можно считать предзнаменованием чего-то неприятного, мерзкого.
Поежилась даже как-то.
В гостиной, кроме моей сестры и мамы Тардашевски, находилась еще смутно знакомая девушка, которую я терпеть не могла еще со школы.
Лера Фомина.
Та самая девчонка, которая встречалась с Тардашевски в те дни, когда я надеялась что он обратит на меня свое внимание, и мы с ним рано или поздно будем вместе. До сих пор не верилось, что я так сильно заблуждалась.
Какая же дура я была. Вот даже не знаю как это можно назвать.
Лера конечно же узнала меня, и смотрела как и в тот раз, с достоинством, и гордостью, и злобно. А та, странная женщина, которую я встретила в коридоре дома Тардашевски, как оказалась была её матерью.
Так вот почему она меня знает. Видимо, что-то слышала про меня, либо про моих родителей, еще в те дни когда я училась в школе вместе с ее дочерью и Тардашевски. И это странно, ведь я сегодня впервые увидела эту женщину. А она как оказалось меня знает в лицо. И даже родителей моих знает.
Когда я вошла в комнату, Ирина Анатольевна показалась мне какой-то сконфуженной, как будто она стыдилась чего-то, смущалась. Возможно, как раз той сцены которая произошла в коридоре, несколько минут назад. Женщина при моем появлении опустила глаза в пол и начала теребить подол своего платья, демонстративно отводя глаза в сторону и рассматривая маникюр. А вот мать Леры наоборот, прищурилась, словно что-то высматривала во мне, и при этом наклонила голову, как будто о чем-то думала. Что-то вычисляла у себя в мыслях.
Аленка о чем-то болтала с братом Николаса, но как-то без огонька. Разговор был вялым, и она отвечала лениво, явно не заинтересованная в этом диалоге.
Когда я появилась в гостиной, Алена подняла голову, оживившись, словно кого-то ждала. Но как только поняла что это всего лишь я, вернулась к своему обычному полуленивому состоянию, продолжила разговаривать с братом Тардашевски.
– Думаю пора пить чай, – мама Николаса наконец вспомнила про свои манеры, и пригласив всех к столу, стала хлопотать возле него, наполняя наши чашки ароматным напитком состоящим из трав и кажется настоящих ягод, подсушенных особым способом. В комнате моментально стало приятно пахнуть, и я и Алена были приятно удивлены такому приему. Мы переглянулись с сестрой, устаиваясь на стульях за столом, а брат Николаса Ричард только понятливо хмыкнул.
Я подозревала, что если сяду одна, Тардашевски снова будет терроризировать меня своими руками, пальцами, и наверное поэтому я попросилась сесть между Ричардом и своей сестрой. Аленка была этому удивлена, но вроде ничего не говорила. А вот мама Николаса почему-то посмотрела укоризненно.
Пока мы с Аленой, Ричардом, Лерой, мамой Леры и Ириной Анатольевной пили чай, все семейство Фоминых демонстративно игнорировало наше с Аленой присутствие за общим столом. Ни я ни сестра не решились попросить Леру и её мать передать конфеты, которые стояли гораздо ближе к их краю стола, чем к нашему с Аленой. Они целенаправленно отстранились от нас. И все разговоры были либо про успехи Леры, либо про учебу Николаса, либо же про Ричарда и его перспективы в будущем. Он серьезно увлекался спортом. Если же Ирина Анатольевна как-то обращалась к нам, что-то передавала либо говорила нам, обе Фомины делали вид, что этого не замечают или даже банально не слышат. Доходило даже до того, что мама Тардашевски стала передавать нам с Аленкой мед, через Леру, но та резко подалась назад, словно брезгуя взять в руки тарелку. В итоге сестре пришлось встать со своего места и подойти к матери Тардашевски самостоятельно. Либо так, либо Ирине Анатольевне пришлось бы делать это все самой. А это как мне, так и Аленке, казалось вот вообще не удобно.
Даже не знаю сколько именно времени происходил этот абсурд. Мама Тардашевски не одобряла подобного поведения, этих своих новых гостей, но и открыто им не высказывала что так ведь не делается. Это неправильно. Да и в чем собственно, говоря, мы с Аленкой виноваты? В том, что мои родители не умеют деньги зарабатывать? В этом? Но ведь в этом же нет нашей вины. И вообще, ничьей вины нет. Просто врачам мало платят, а папа ведь и правда, врач от Бога….
Время тянулось бесконечно долго. Кроме того, что мы с сестрой чувствовали себя, если говорить откровенно и проще, это было чувство словно были не в своей тарелке. Ситуация должна была усугубиться, когда к нам за столом присоединились сам Тардашевски и его друг Зайцев, ведь с их появлением, мать Фоминой, Виолетта, стала еще сильнее напирать на социальное неравенство, и как бы ненароком говорить, что Лера-то её дочь, делает успехи участь за границей, в Штатах.
Это все было настолько диким и несуразным, что даже мать Тардашевски в конце концов, попросила Виолетту «быть осторожнее в выражениях». Однако, судя по всему «Остапа понесло серьезно….»
– Ир, ну ты ж сама понимаешь, что из девочек, вышедших из такой семьи, ничего путного выйти не может. Не мне тебе это объяснять….Родители, это же практически как вероисповедание, накладывают отпечаток на всю дальнейшую жизнь ребенка….
Эта Виолетта говорила приглушенно, словно бы только для Ирины Анатольевны, но при этом я отметила, что она все время посматривает в сторону Николаса. Создается ощущение, что весь этот цирк, который они устроили с ее дочерью, изначально был нацелен не на нас, да и не на мать Тардашевски тоже, собственно говоря, а просто на то, чтобы Николас наконец, оценил все достоинства её дочери. То есть понял что именно Лера была его круга, а вот мы с Аленой в этот круг явно не вписываемся. Лишние мы тут…
И вот эта Виолетта вела себя по отношению к Николасу очень доверительно. Как бы говоря ему, «Николас, ты входишь в круг избранных, ты достоин нашей Лерочки. Пожалуйста, обрати на неё внимание, хватит размениваться на всякое дерьмо….
Посыл был именно таким. И я сейчас вовсе не утрирую и не усугубляю, правда! Даже Аленку подобное отношение в конце концов, возмутило и покоробило, и она резко встав из-за стола, в конечном итоге, сказала, что «она не входит в это долбанное массонское общество о котором вы тут болтаете, и счастлива иметь таких родителей, которые у неё есть» направилась на выход. Я тоже собралась идти уже на все четыре стороны из этого дома, и тут же столкнулась с абсолютно самодовольным, нагло озлобленным взглядом матери Леры Фоминой, из чего сразу стало понятно, что эта её провокация была сделана ею специально….
– Лиза стой! – Николас перехватил меня на середине пути из гостиной, и усадил меня обратно за стол, насильно, кажется сильно злясь.
– Пошли вон отсюда, курицы! – орал Тардашевски, отчего обе Фоминых стали тихими и прекратили все свои разговоры всего лишь в один момент.
– Никогда, слышите, никогда больше не появляйтесь в доме моих родителей ясно вам, твари? Усеките себе на носу, что я не стану терпеть таких людей как вы, здесь и в следующий раз попрошу отцовскую охрану выкинуть вас во двор за шкирку….
– Николас….– мать Фоминой смотрела на него словно побитая собака и впервые растеряла все свое достоинство, которого в ней было даже слишком много, для обычной, никому не известной женщины, пусть даже и с высоким достатком. – Ты совершаешь ошибку, дорогой…..
– Ты что, не поняла что я сказал, стерва? Пошла отсюда, говорю….
Женщина аккуратно встала, сохраняя остатки своего достоинства, и сказала шипя, снова возвращая себе образ злобной мегеры, которой я ее запомнила еще при первом знакомстве….
– Ты еще пожалеешь об этом щенок….Лерочка выйдет замуж за хорошего парня, лучшего чем ты, и ты будешь локти кусать…..
– Я сказал, пошла вон! – рявкнул так, что старшая Фомина даже вздрогнула на месте, оттого его крик был громким и пугающим эту женщину….
– Николас…. – Ирина Анатольевна стояла в таком же шоке, как и все за столом, не считая разве что Ричарда. Он единственный из всех, наслаждался всей этой сценой, и то и дело посмеивался глядя на нас всех, неправдоподобно покашливая в кулак, и то и дело закатывая глаза, практически после каждой заносчивой фразы которую выдавала эта Виолетта Фомина за столом.
– Что, мама? – он сказал это жестче чем нужно. – Ты сама не могла остановить эту клоунаду, да? Нравилось тебе, как эта сука оскорбляет мою девушку, так?
– Николас! Как ты говоришь с матерью?!
А вот это уже подключился Тардашевски старший.
– Я не сказал ничего плохого, отец! – парировал Николас, хватая меня за руку. – И я действительно уверен, что можно было выразиться и жестче!
– Николас это уже ни в какие ворота….– старший Тардашевски хмурился, засовывая руки в карманы, гневно глядя на то, как его сын хватает меня за руку, в попытках судя по всему вывести меня к выходу из гостиной.
– Если ты так считаешь, отец, тогда нам с моей девушкой нечего здесь делать. Мама спасибо за чай. Но моей ноги больше не будет в этом доме, пока ты не перестанешь привечать у себя всякий сброд….
– Николас….
– Прости мама, но я все сказал. Отец, я на связи.
После этого он буквально вытолкал нас с Аленой из комнаты, после чего стал резко накидывать на меня верхнюю одежду, сам при этом как-то умудрялся обуваться….
– Эк же Фомину-то развезло, Ник. – ухмылялся Зайцев, который поехал вместе с нами на машине Николаса. И судя по всему ехали мы в больницу к бабушке, ведь времени как раз прошло достаточно для свидания. – Смотри, а то ведь прощелкаешь клювом, и будешь локти кусать как тебе эта стерва сказала….
– Да заткнись…. – Тардашевски был хмур. Он разворачивался с места, косясь на дверь дома, из которого вышла Ирина Анатольевна, вся бледная и заламывающая руки.
Зайцев еще похихикал над ситуацией, обсуждая ее вместе с Аленкой, а я впервые в жизни задумалась над тем, что мой отец и правда мог бы быть кем-то другим. Не терапевтом. Я всегда восхищалась тем, что он спасает чужие жизни, помогает людям, заботится о них, а сегодня вот узнала что это оказывается плохо….
Какое-то это опустошающее, однако откровение….
– Лиза ты как?
Даже сейчас, пока Тардашевски был таким расстроенным, судя по всему из-за ссоры со своими родителями, он все равно заботился именно о моем самочувствии, и спрашивал меня как я.
Так трогательно….Так неожиданно приятно….
– Я хорошо, Николас. – я даже подалась вперед, чтобы погладить его по плечу. Почему-то захотелось это сделать, в данную минуту времени. – Спасибо тебе что заступился за нас, но не стоило ссориться со своими родителями из-за этого….
– Лиза, они перешли грань. Ты видела….
– Я видела, Николас. Я была там, помнишь?
Он кивнул, снова утыкаясь взглядом на дорогу. Словно боялся испортить момент своими словами, и то и дело смотрел на Зайцева, у которого улыбались глаза, когда он косился на самого Николаса.
Вышла из палаты бабушки на подкашивающихся от волнения ногах. Когда моя мама говорила, что баба Валя не похожа сама на себя, это она еще приукрасила, как оказалось.
Бабуля была вся отекшая, бледная, руки у неё холодные. А сама бабушка, была какая-то чужая. Не такой как я ее запомнила, когда мы виделись с ней в последний раз. А еще этот аппарат ЭВЛ усугублял мое впечатление от нашей встречи….
– Лиз, Лиза не плачь….– мое состояние передалось и самому Тардашевски. Он тоже слегка расклеился, на лице вселенская грусть.
